Глава 32

Кайшэм стоял в том месте, где равнины Йарконы пересекались с изогнутой линией Белых гор. К востоку высилась гора Редрат, испещренная огромными блоками красного песчаника, что напоминали ржавую нагрудную пластину. Гора Салмас, более высокая, плавно поднималась к небу на северо-востоке, вознося лысую круглую макушку над линией деревьев. Из расселины мчалась река Теарам; быстрый поток отводили в маленькие каналы, чтобы снабжать водой поля на севере и западе города. Сам город выстроили целиком к югу от реки. Оборонительная стена проходила над берегами Теарама, тянулась на восток к расселине меж горами и поворачивала к югу вдоль крутых склонов Редрата, чтобы еще раз свернуть на запад через великолепные пастбища. Последний поворот стены возвращал ее на север к реке. Эта полоса скрепленного известью камня была самой протяженной частью стены и самой уязвимой – и потому охранялась особо тщательно. Мощные круглые башни высились по всей её длине с интервалом в пятьсот футов. Южная стена была защищена так же.

Мужчины и женщины Кайшэма имели полное основание чувствовать себя в безопасности в маленьких каменных домиках за этой стеной, ибо врагу никогда не удавалось ее разрушить и город оставался неприступным. Лорды Кайшэма, впрочем, стремились к еще большей защите для огромной Библиотеки и сокровищ, что она в себе скрывала, – давным-давно они выстроили вторую, внутреннюю стену, окружавшую их главный оплот.

Здание Библиотеки занимало высоты северо-восточной оконечности Кайшэма, находясь почти в устье прохода, и было защищено Теарамом и горой Редрат. Другие дома Кайшэма строили в основном из песчаника, но Библиотека была возведена из белого мрамора. Никто не помнил, откуда привезли этот замечательный камень, придававший зданию великую торжественность. Сияющая поверхность мрамора, отражавшая яркое солнце Йарконы, становилась видна паломникам еще на открытом пастбище к западу от города.

Центральная часть Библиотеки представляла собой огромный белый куб; четыре другие, составлявшие флигели, были направлены на запад, юг, восток и север, образуя крест. Из всех четырех вырастали меньшие кубы – пристройки к флигелям. В итоге получался как бы огромный кристалл, напоминающий снежинку.

Мы прибыли в Кайшэм через Кул Морот как раз с запада. Я так и не смог припомнить большую часть двадцатимильного пути, ибо находился без сознания. Это меня, а не Атару пришлось привязать к лошади. Временами я открывал глаза, смутно различая каменистые зеленые пастбища и пастухов, приглядывающих за стадами. Я слышал, как Кейн выдыхает имя Альфандерри, видел, что его глаза затуманились, как зеркала, а челюсти стискиваются так, что я боялся, как бы он не сломал себе зубы и не поранил осколками десны. Однако в основном я парил в какой-то тьме, не воспринимая ничего. Ничего из мира живых. Ибо яркие созвездия, к которым я хотел приблизиться с детства, внезапно оказались слишком близко. Я видел теперь, что их мерцающие узоры сходны с горами далеко внизу: и с яркими контурами Огонька, и с мечтами людей – со всем творением. Воистину, с момента смерти Альфандерри я странствовал между двумя мирами, твердо ступая по пустоте.

Так было, наверное, еще и потому, что я не мог выдержать печали моих спутников. Способна ли чаша вместить целый океан? С уходом Альфандерри из этого мира дух поиска покинул наш отряд, словно сильный удар вышиб из каждого дыхание. Я смутно сознавал, как Мэрэм едет на лошади Альфандерри и бормочет, что должен был направить огонь на герцога Юлану и его армию вместо того, чтобы жечь скалы Кул Морота. Он сомневался в том, что нам теперь удастся достичь Кайшэма. Другие молчали, хотя, может быть, горевали даже безутешнее. Лильяна постарела сразу на десять лет, ее лицо прорезали глубокие морщины. Мастер Йувейн был потрясен тем, что спас Атару только для того, чтобы так неожиданно через несколько минут потерять Альфандерри. Он ехал с опущенной головой, не пытаясь открыть свою книгу и прочесть реквием или молитву. Атара, исцеленная от смертельной раны, вглядывалась в ужасающе печальный ландшафт, который, казалось, могла видеть лишь она. И Кейн, когда думал, что никто не слышит, шептал сам себе:

– Он ушел. Мой маленький друг ушел.

Что до меня, то зло Морйина и всех его деяний заморозило мою душу. Оно пропитало мировые воды и воздух, самые камни под копытами лошадей. Впервые я понял, как на самом деле слабы наши шансы отыскать камень Света. Если Альфандерри, такой яркий и чистый сердцем, убит людьми Морйина, то могут убить и каждого из нас. А раз так, то мы, несомненно, умрем, ибо Морйин потратит все свое богатство и приложит всю волю, чтобы сокрушить врага.

К тому времени, как мы миновали ворота Кайшэма и добрались до Библиотеки, опустошенность в душе лишь наросла – холод худший, чем зимний, завладел мной и не отпускал. Четыре дня я лежал, как мертвый, в лечебнице Библиотеки, затерявшись в темных бесконечных пещерах.

Друзья почти отчаялись. Атара сидела рядом днями и ночами, держа меня за руку. Мэрэм, сидя с другого бока кровати, плакал еще больше, чем она, а Кейн стоял словно статуя, неся возле меня бессменную вахту. Лильяна готовила горячие супы, которые как-то умудрялась вливать мне в рот. Мастер Йувейн, потерпев поражение в попытках оживить меня лекарственными настоями и магией зеленого кристалла, попросил, чтобы в комнату принесли разные книги. Он верил в то, что одна из них поведает о камне Света, который теперь один имел силу вернуть меня к жизни.

Думаю, именно камень Света и любовь моих друзей в конце концов возвратили меня в мир. Подобно слабому золотому мерцанию, надежда отыскать его никогда не умирала полностью. Пока супы Лильяны укрепляли мое тело, эта надежда разгоралась в душе, подобно огню, который постепенно изгнал холод. На тринадцатый день соала, сто пятидесятый день нашего поиска, я открыл глаза, чтобы увидеть солнечный свет, струящийся через южные окна комнаты.

– Вэль, ты вернулся! – Атара поцеловала мне руку, а потом прижалась губами к моим губам. – Никогда не думала…

– И я уж не думал, что увижу тебя снова.

Над постелью медленно кружил Огонек, приветствуя мое возвращение.

Мы долго говорили об Альфандерри. Я хотел убедиться, что мои воспоминания о событиях в Кул Мороте реальны и истинны, а не просто дурной сон. После того как Атара и остальные подтвердили, что слышали его крики, я сказал:

– Как жестоко, что самый любимый из нас должен был умереть первым.

Мэрэм, сидевший слева от кровати, вдруг схватил меня за руку.

– Мой друг, я должен тебе кое-что сказать. Альфандерри, хотя и дорог всем нам так, что я не могу выразить, не был самым любимым. Ты – самый любимый, ты. Потому что способен любить больше всех нас.

Я прикрыл глаза, скрывая душевную муку. Когда я снова посмотрел на свет, все расплылось.

Мастер Йувейн сидел в ногах кровати, читая отрывок из «Сэганом Эли»:

– «Чем темнее ночь, тем ярче утро. После серой зимы наступает зеленая весна».

Потом он прочел реквием из «Книги эпох», и мы помолились за душу Альфандерри.

Когда принесли еду, мы устроили тризну, поминая музыку, что поддерживала нас в темнейшие часы – в непроходимых чащобах Вардалууна и безжизненности Кул Морота. Есть не хотелось, но я заставлял себя, зная, что пища придает телесные силы так же, как чудо последней песни Альфандерри придавало сил душевных.

После завтрака Кейн принес мой меч. Я вынул Элькэлэдар из ножен и позволил серебряному свету сбежать с клинка в руку. Накопив силы сидеть и даже стоять, хотя и с трудом, я направил клинок к восточному крылу Библиотеки. Силюстрия, создававшая его совершенную форму, вспыхнула ярче.

– Он здесь, – сказал я своим спутникам. – Камень Света должен быть здесь.

– Если так, лучше нам поискать его, как только ты сможешь ходить, – мрачно произнес Кейн. – За те несколько дней, что ты боролся со смертью, произошло многое.

Он послал за Лордом-Библиотекарем, чтобы посоветоваться и обсудить опасность, угрожавшую Кайшэму – и нам самим.

Пока мы ожидали в этой солнечной комнате, с цветущими вдоль окон растениями и рядами белоснежных постелей, Кейн заверил меня, что за лошадьми хорошо ухаживают и что Эльтару не был ранен и вообще никак не пострадал во время нашего бегства в Кайшэм. Мэрэму пришлось бросить свою охромевшую лошадь, надеясь на то, что какой-нибудь пастух найдет ее и вернет. Может, мой друг и обрадовался, унаследовав великолепного Йоло Альфандерри, но виду не подал.

Вскоре дверь лечебницы открылась, и вошел высокий незнакомец, одетый в поношенную кольчугу. Зеленое сюрко было украшено золотым изображением раскрытой книги в круге из семи солнечных лучей. Удлиненное серьезное лицо выражало обеспокоенность, ум, властность и гордость. Крупный нос был сломан посередине, от глаза к подстриженной бородке бежал шрам. Кисти рук – длинные, крупные и хорошо вылепленные – пятнали чернила. Вайшалар Грэйам, Лорд-Библиотекарь, был и ученым, и воином одновременно.

– Хорошо, что ты вернулся к нам, сэр Вэлаша.

Он рассказал о том, что случилось с тех пор, как мы прошли через Кул Морот. Герцог Юлану, не веря, что таинственный камнепад помешает преследованию, велел многим своим людям прорваться сквозь него. Все они пали под ударами мечей Мэрэма и Кейна. Пока Юлану думал, что делать, наш отряд уже почти достиг ворот Кайшэма.

Потом герцог послал за армией, все еще стоявшей лагерем рядом с Тарманамом в Вайраде. Солдатам понадобилось четыре дня, чтобы пройти через восточную Йаркону и встать рядом с Кайшэмом. Теперь силы Айгуля и Сайкара, а также Синие готовились к штурму внешней стены Кайшэма.

– И будто этого мало, мы только что получили удручающие новости. Похоже, Иньям и Мадхвам заключили с Айгулем сепаратный мир. Так что мы не можем рассчитывать ни на какую помощь с их стороны.

Хуже всего, по его словам, были слухи о том, что творилось в доменах Брахамдур, Сагарам и Ханш.

– Мы слышали, что они согласны послать рекрутов на подмогу герцогу Юлану. Предали нас, как мы и предполагали.

– Похоже, пала вся Йаркона, – уныло проговорил Мэрэм.

– Не вся. Мы еще стоим. И Сарад тоже.

– Но придет ли Сарад вам на помощь? – спросил я, пытаясь представить, как ишканы маршируют на помощь Мешу, если вдруг нас попробуют завоевать объединенные племена сарнийцев.

– Сомневаюсь. Думаю, они в конце концов тоже принесут оммаж герцогу Юлану.

– Тогда вы остались одни, – сказал Мэрэм, глядя в окно, как затравленное животное.

– Да, может быть, одни. – Лорд-Библиотекарь посмотрел на Кейна, Атару и меня, потом задержал напряженный взгляд на Мэрэме, словно бы пытаясь разглядеть что-то под его страхом и отчаянием.

– А вы сами собираетесь заключать мир с герцогом? – спросил Мэрэм.

– Если бы могли, заключили бы. Но боюсь, для того чтобы заключить мир, нужны две стороны.

– Если вы сдадитесь…

– Если мы сдадимся герцогу Юлану, он поработит всех тех, кого не распнет, – отрезал Лорд-Библиотекарь. – Мы, библиотекари, склоняемся лишь перед лордом Света и ни перед кем более.

Он поведал, что библиотекари Кайшэма преданны делу хранения древней мудрости, источником которой является Свет Единого. Их задача – собирание, закупка и хранение всех книг и других артефактов, что могут послужить на пользу будущим поколениям, а основная работа – переписывание старых, разрушающихся и иллюстрирование новых манускриптов. Они работали с золотыми листами, бумагой и пергаментом и проводили долгие часы в занятиях каллиграфией, умелой рукой покрывая белые листы черными чернилами. Может быть, самым благородным и значительным их достижением стало создание огромной энциклопедии, в которой переписаны все книги и все знание о них – и она все еще не окончена, как с печалью отметил лорд Грэйам. Но первейшей обязанностью этих людей была защита сокровищ, которые хранились в Библиотеке. Поэтому библиотекари тренировались с мечами так же старательно, как и со стилосами.

– Ты и сам принял обет, – сказал Лорд-Библиотекарь, кивнув на мой медальон. – Вы не первые, кто приходит к нам в поисках камня Света, хотя этого давно уже никто не делал.

Он поведал, что раньше многие совершали паломничества в Кайшэм, частенько щедро платя за право пользоваться Библиотекой. Однако теперь древние дороги через Эанну и Суррапам стали слишком опасными.

– Мастер Йувейн уже объяснил, что вы не привезли нам денег. Вы бедные паломники, так он сказал. Как бы то ни было, можете располагать Библиотекой по своему усмотрению. Каждый, кто сражается с герцогом Юлану, – желанный гость в этих стенах.

Из его дальнейших слов стало ясно, что он считает мастера Йувейна, Мэрэма и Лильяну учеными, а Кейна, Атару и меня – охраняющими их воинами.

– Нам повезло встретить отряд таких одаренных людей, – сказал Лорд-Библиотекарь, читая на мягком лице Мэрэма мысли, которые тот пытался скрыть. – Надеюсь, однажды вы расскажете, что же произошло в Кул Мороте. Поразительно – земля всколыхнулась как раз в нужный момент! Камни помешали герцогу Юлану преследовать вас. Да какие камни!.. Рыцари, которых я послал туда, поведали, что они почернели и оплавились, будто от удара молнии.

Тут Мэрэм обернулся и посмотрел на меня. Но никто из нас – или из наших спутников – не хотел говорить о джелстеи.

– Ну, тогда вам лучше посоветоваться между собой, – произнес лорд Грэйам. – Однако прошу вас соблюдать три правила. Первое: если найдете здесь что-нибудь стоящее, то принесете это мне. Второе: вы должны обращаться с книгами крайне бережно, так как многие из них очень древние и их легко повредить. Третье: без моего разрешения из Библиотеки ничего не брать.

Я прикоснулся к медальону на шее.

– Когда рыцарь находит убежище в замке лорда, он не обсуждает его правил. Но поймите, что мы пришли отыскать камень Света и увезти его в другие земли.

Лорд-Библиотекарь нахмурился, сдвинув кустистые брови, его рука легла на рукоять меча.

– А что, рыцари в твоей земле входят в замок лорда для того, чтобы забрать самое драгоценное его сокровище?

– Камень Света не может быть собственностью одного человека. И мы ищем его не для себя, а ради всего Эа, – отвечал я, памятуя о клятве.

– Благородная цель, – вздохнул он, убирая руку от меча. – Но если вы отыщете у нас Чашу Небес, не думаете ли, что она должна остаться здесь, под надежной охраной?

Я ухитрился подняться с постели и подошел к окну. Там, внизу, пестрели квадратные каменные дымоходы и ярко раскрашенные ставни домов Кайшэма. За улицами города высилась крепостная стена, а за ней, расположившись на зеленых пастбищах к югу от города, стояли тысячи шатров армии герцога Юлану.

– Прости меня, Лорд-Библиотекарь, но похоже, что теперь тебе будет тяжело сохранить даже жизни твоих людей.

Лицо лорда Грэйама сделалось печальным и мрачным, между бровями залегли озабоченные складки, когда он вместе со мной взглянул в окно.

– Воистину, ты прав. Однако камень Света тебе здесь не найти. Библиотека за последние три тысячи лет исследована вплоть до самых укромных уголков. И мы спорим ни о чем.

– Чтобы не терять зря времени, нельзя ли нам приступить к поискам немедленно?

– Если будете соблюдать мои правила.

Я заметил, что, согласно этим правилам, при удаче мы должны будем принести камень Света к нему.

– Это так.

– Похоже, мы зашли в тупик. – Я посмотрел на мастера Йувейна. – У кого достанет мудрости вывести нас из него?

Наставник выступил вперед, сжимая в руках книгу, на которую лорд Грэйам посмотрел с удивлением.

– Может быть, если мы отыщем камень Света, то заодно отыщем и ответ, как с ним поступить?

– Что ж, прекрасно. Не скажу ни да, ни нет до тех пор, пока не возьму его в руки. Мы поняли друг друга?

– Поняли, – ответил я за всех.

– Великолепно. Желаю вам всего хорошего. Теперь прошу меня простить, я должен осмотреть городские укрепления.

С этими словами Лорд-Библиотекарь поклонился и вышел из комнаты.

Я насчитал три удара сердца, прежде чем Мэрэм открыл рот.

– Ну и чего мы ждем?

Я снова вынул меч и полюбовался, как свет играет на мерцающих контурах.

– Ты должен следовать туда, куда ведет тебя меч, – сказал мастер Йувейн, кладя мне руку на плечо. Потом он поднял большую книгу, переплетенную в красную кожу. – Однако боюсь, что я должен следовать туда, куда ведет меня это .

Он поведал нам, что отправляется искать в хранилищах Библиотеки книгу мастера Малачи.

– Сир, если мы отыщем камень Света в ваше отсутствие… – начал Мэрэм.

– Я буду очень этому рад. Почему бы нам не встретиться у статуи короля Элали в большой зале в середине дня, если прежде не пересечемся в других залах? Библиотека обширна, в ней легко можно потерять друг друга.

Лильяна тоже признала, что хочет самостоятельно поискать среди миллионов книг Библиотеки. Она последовала за мастером Йувейном, и каждый пошел своим путем, оставив Мэрэма, Кейна, Атару и меня одних.

Как я вскоре обнаружил, лечебница оказалась довольно маленькой комнатой в боковом флигеле, связанном с южным крылом Библиотеки. Здесь действительно легко можно было потеряться: не потому что Библиотека напоминала лабиринт, но просто из-за ее огромных размеров. Воистину, все здание было ориентировано по сторонам света с совершенной геометричностью. Все в конструкции, начиная от расстояний между колоннами, поддерживающими крышу, до огромных каменных стен, имело квадратную и кубическую форму. Казалось, части Библиотеки соразмерно и точно связаны друг с другом. Меня заинтересовало, что общего эти измерения имели с книгами. Кейн предположил, что золотое сечение, как он назвал его, символизирует самого человека: не важно, какую часть убрать, священная искра всегда в нем остается. Книги подобны человеку. Любой библиотекарь подтвердит, что каждая часть книги, от корешка до последней буквы на последней странице, – священна.

Южное крыло делилось на множество секций, каждую заполняли длинные острова стеллажей, поднимавшихся к каменному потолку. И каждый стеллаж высился, словно могучая башня из камня, кожи, бумаги и материи. Лестницы вели к галереям, обходящим различные уровни. Я насчитал их тридцать, и, должно быть, долго пришлось бы взбираться на вершину за желаемой книгой. Переходы от высот одного острова к другому занимали бы еще больше времени, если бы не изящные каменные мостики, соединяющие различные уровни. Галереи вдоль стеллажей, уставленных книгами, образовывали огромную и запутанную сеть, связывавшую, наверное, все собранное знание, хранящееся здесь в записанном виде.

Я шел с друзьями по бесконечно длинным проходам, вдыхая запахи плесени, пыли и старых тайн. Многие книги содержали в себе записи на ардике или на древнем ардике, а некоторые рассказывали свои истории на давно мертвых языках. Совершенно случайно мы прошли мимо полок с огромными собраниями генеалогий; с полсотни были посвящены родам валари. Сжигаемый любопытством более ярким, чем свет меча, я не смог удержаться и открыл один из томов, прослеживающий предков Телемеша от отца к сыну, поколение за поколением. Книга подтверждала, что род королей Меша воистину восходит к самому Элахаду. Это открытие наполнило меня гордостью и лишь усилило желание отыскать золотую чашу, принесенную на землю величайшим из моих предков.

Мерцающее лезвие Элькэлэдара указывало на соседний зал, достаточно просторный для того, чтобы вместить в себя дворец короля Киритана. Здесь находились книги Библиотеки, посвященные камню Света, – наверное, целый миллион. Казалось невозможным просмотреть их все в поисках упоминаний о том, где Сартан Одинан мог спрятать золотую чашу. Но проходивший мимо молодой библиотекарь, пристегивавший меч и спешивший мимо стеллажей к лорду Грэйаму, заверил нас в обратном – все они прочитаны. Он сказал, что множество поколений библиотекарей сменилось с тех пор, как камень Света был потерян в начале эры Дракона. То, что его поколение может стать последним в этом служении воинов-ученых, не приходило ему в голову. Он извинился и поспешил навстречу своим обязанностям на стенах города.

Поиски привели нас через обширный, наполненный тишиной и отзвуками памяти зал в восточное крыло. Там мы отыскали комнату, не содержавшую ничего, кроме картин, мозаик и фресок с изображениями камня Света и сцен из далекого прошлого. А меч по-прежнему указывал на восток. Мы прошли в меньшую квадратную палату, заполненную вазами времени династии Мэршанидов; они тоже демонстрировали камень Света в руках различных королей и героев.

В конце концов мы попали в альков в маленькой комнате, увешанной щитами, и обнаружили, что достигли самой восточной части крыла. Дальше пути не было. Меня не оставляла уверенность в том, что камень Света, где бы его ни спрятали, все еще лежит к востоку от нас. Элькэлэдар сиял словно луна, указывая на восточное окно алькова, и гас, когда я направлял его в сторону основного корпуса Библиотеки и к разным артефактам комнаты.

– Попробуем восточное крыло, – сказал Кейн. Мэрэм и Атара, стоявшие рядом с ним под церемониальным алонийским щитом, кивнули. – Надеюсь, твой меч показывает верное направление.

Пока поиски заняли все утро и часть дня. За следующий час мы пересекли центральную секцию, которую также называли большой залой. По сравнению с ней все южное крыло казалось карликовым. От одного вида бессчетных башнеобразных стеллажей с книгами и перекидных мостиков у меня закружилась голова. Я с облегчением вздохнул, когда наконец мы попали в восточное крыло. Один из проходов привел нас в залу, переходившую в боковую пристройку, где библиотекари собрали воедино впечатляющую коллекцию меньших джелстеи, поместив их в запертые витрины из тиса и стекла. Атара вздохнула, как маленькая девочка, увидев такое множество яснокамней, камней желаний, глаз ангелов, стражей, любовных камней и драконьих костей. Мы могли бы бродить здесь очень долго, если бы Элькэлэдар не указывал на длинный коридор, ведущий в пристройку с другой стороны.

В тот миг, когда мы ступили в помещение, хранящее множество редких книг древней поэзии, лезвие меча ощутимо нагрелось. А когда мы прошли через прилегающую комнату, наполненную вазами, чашами, драгоценными блюдами и тому подобным, силюстрия вспыхнула так, что даже Атара и Мэрэм заметили это.

– Он в самом деле здесь, Вэль? Может такое быть?

Я повел мечом с севера на юг. Меч ярче всего горел, когда я указывал на восток, на покрытый трещинами мраморный стеллаж, где на нижней полке стояла золотая чаша. Еще две хрустальные чаши сияли на двух верхних полках, а в центре стеллажа на мраморной подставке располагалась маленькая чаша, выточенная, казалось, из единой огромной жемчужины.

– О Боже! – вскричал Мэрэм. – Боже!

Не в силах себя сдержать – и желая первым наложить руки на камень Света и тем самым, согласно правилам нашего отряда, определить его судьбу, – он кинулся вперед так быстро, как только позволяли толстые ноги. Я испугался, что из-за волнения и жадности мой друг врежется в стеллаж, но он все-таки остановился, протянул руки и взял золотую чашу. Затем, даже не подумав осмотреть находку, с диким огнем в глазах поднял ее над головой.

– Осторожнее! – рявкнул Кейн. – Можешь уронить ее и помять!

– Помять золотой джелстеи?

Атара, глаза которой были острее, чем язык, хорошенько осмотрела золотую чашу в его руках.

– Хмф-ф! Если это истинное золото, тогда кольцо в носу у быка куда ценнее, чем обручальное кольцо моей матери.

Мэрэм, озадаченный ее словами, опустил чашу и недовольно сдвинул брови, заметив то, что теперь было видно всем: чашу во многих местах покрывали пятна и царапины, и она вовсе не была золотой. Как верно заметила Атара, чашу сделали из меди.

– Но зачем выставлять такую обычную вещь? – спросил Мэрэм, смущенный своим легковерием.

– Разве обычную?

Кейн подошел и взял чашу в руки, потом поднял истертую деревянную палочку, лежавшую на полке рядом с тем местом где раньше стояла чаша. Поставив чашу на мозолистую ладонь, он прикоснулся палочкой к ее краю и медленно стал водить по кругу. Медная чаша отозвалась прекрасным чистым звуком, похожим на звук колокольчика.