– Если ты и прав, то почему думаешь, что огнекамень все еще здесь? – спросил Кейн.

– Откуда я знаю, что мое сердце здесь? – ответил Мэрэм, ударив себя обухом топора в грудь. – Джелстеи, должно быть, вплавился в камень.

Он снова занес топор, но Кейн опять остановил его.

– Сейчас же прекрати! Не ломай топор, пожалуйста.

– А что мне использовать? Собственные зубы?

Кейн подошел к другой вьючной лошади и отыскал молоток и один из железных колышков, к которым мы привязывали лошадей.

– На, возьми.

При помощи новых инструментов Мэрэм, тяжело дыша, принялся вколачивать острие колышка в камень. Мелкие серые осколки отлетали в стороны всякий раз, когда железо ударяло о железо, в воздух поднялись клубы пыли. Дважды он промахивался мимо цели и попадал молотком себе по пальцам, однако не жаловался, нанося удары вновь и вновь с редкой целеустремленностью, которую раньше я замечал за ним только по отношению к женщинам.

Мы придвинулись ближе, желая видеть, к чему приведет эта яростная работа. Но уже темнело, а Мэрэм стоял близко к камню, заслоняя обзор своим большим телом. Не желая ослепнуть от летящих осколков камня, мы отступили, чтобы дать товарищу больше места.

– Ха, посмотрите на него! – Кейн указал на Мэрэма. – Голодный не стал бы с такой скоростью выкапывать картофель!

И тут с последним ударом молотка и громким криком Мэрэм высвободил что-то из камня и поднял вверх большой кристалл около фута длиной, красный, как кровь Кристалл имел шесть граней и выглядел как очень большой рубин – но все мы поняли: это огнекамень.

– Так, – пробормотал Кейн, уставившись на него. – Так.

– И вправду… – промолвил мастер Йувейн, глядя на это чудо. – Похоже, лорд Лжи действительно сотворил красный джелстеи.

Альфандерри, заметив, что Мэрэм случайно направил на него острие кристалла, поспешно увернулся.

– Эй, не в мою сторону!

Огонек, появившийся под первыми ночными звездами, описал быструю спираль вокруг джелстеи.

– Семеро братьев и сестер земли, – тихо произнесла Лильяна. – Семеро братьев и сестер земли с семью камнями войдут во тьму.

Слова пророчества Айонделлы Кайрилэнд повисли в сгущавшейся тьме, как сами звезды. О семи джелстеи говорила Айонделла; теперь у нас их было три: варистеи мастера Йувейна, чёрный камень Кейна и красный кристалл, который мог прожечь сами горы.

– Пророчества, – проворчал Кейн. – Кто может знать о том, что еще не случилось? Почему мы должны верить словам мертвой прорицательницы?

Несмотря на скептические слова, свет в его глазах говорил что он страшно хотел бы верить.

– Это ли причина, чтобы ехать через половину Эа к мертвой святыне? – вопросил он, указывая на огненный камень.

Глубокий голос разнесся далеко, словно Кейн поверял свои сомнения ветру.

И вдруг ветер ответил. Другой голос, более звонкий, раздался со склона горы на западе и пронесся через поле камней:

– Кто же это проехал половину Эа ради того, чтобы сказать нам, что наша святыня мертва?

Мы все развернулись и увидели шесть белых теней, возникших во тьме из-за камней. Кейн и я выхватили мечи.

– Привидения! – воскликнул Мэрэм.

Его глаза расширились, и он выставил кристалл перед собой, словно короткий меч.

Потом «привидения» двинулись к нам. В слабом свете они, казалось, плыли над травой. Вскоре мы сообразили, что это женщины с длинными волосами и что все они одеты в простые белые платья, слабо мерцавшие: одеяния прорицательниц.

– Кто вы? – снова спросила у Кейна их предводительница – высокая женщина с узким печальным лицом. – Как ваши имена?

– Прорицательницы… – пробормотал Кейн. – Если вы прорицательницы, то сами мне и скажите!

Грубость Кейна потрясла меня, и я быстро выступил вперед.

– Меня зовут Вэлаша Элахад, а это мои спутники. – И я по очереди всех представил.

– Ну а тебя-то как зовут? – спросил Кейн, когда очередь дошла до него.

– Меня зовут Мицуна, – ответила женщина и повернулась к пяти сопровождавшим ее подругам. – А это Эйанна, Йора, Твай, Тайрэс и Сонглиан.

Все мы, даже Кейн, поклонились женщинам.

– Как видишь, святыня Тур-Солану не мертва, – сказала Мицуна, устремив на Кейна взгляд темных глаз.

– Ха, я вижу – разрушенная башня и разбросанные камни. И шесть женщин в белых платьях.

– Говорят, что люди могут увидеть лишь то, что хотят. Именно поэтому по-настоящему они не видят .

– Болтовня, – проворчал Кейн.

– Мы говорим то, что должны сказать. А ты слышишь то, что должен услышать.

– Когда-то эта святыня изрекала мудрость звезд.

– И ты сомневаешься, что она все еще высказывает ее? Сомневаешься ли ты в шуме ветра, восходе солнца, движении времени?

Мицуна поведала нам, что здесь случилось. После того как Морйин разрушил Башню Солнца тем самым кристаллом, что сейчас держал в руках Мэрэм, он приказал распять всех прорицательниц. По счастью, некоторые спаслись от клириков Морйина и бежали в прилегающие горы. Там они воздвигли тайное убежище. Когда Морйин и его люди окончательно ушли из Тур-Солану, прорицательницы вернулись в развалины, чтобы снова стоять под звездами. Они старели и умирали как и прочие, однако с годами к ним присоединялись другие. Столетие за столетием прорицательницы со всего Эа приходили в это священное место в поисках видений и голосов Галадинов, приносимых звездными ветрами.

– Но откуда они знали, что нужно приходить сюда? – спросил я.

– А как ты узнал, что нужно прийти, Вэлаша Элахад?

Свирепый взгляд Кейна предупредил меня: нельзя ничего говорить о нашем поиске, – так что я просто промолчал.

– Ты пришел, ибо тебя позвали.

Я закрыл глаза и прислушался к сильному биению сердца. Где-то под ногами сама земля, казалось, стучала, словно боевой барабан.

– Что-то тут есть необычное… – Я посмотрел на Мицуну.

– Несомненно. Другого такого места нет во всем Эа.

Под нашими ногами, сказала она, огни земли свиваются в узор, в котором сгорает время. Нигде в мире линии земли не связаны так с прошлым и будущим.

– Потому-то здесь и установлены камни. И потому была построена Тур-Солану – чтобы собирать огни земли.

Мастер Йувейн задумчиво поскреб лысую голову.

– Братства не зря предполагали, что в Синих горах находится великая земная чакра. Давно следовало послать кого-нибудь на поиски.

– Теперь пришли вы… Но я с сожалением должна сказать, что видения бывают только у прорицательниц. Многие призваны – да немногие избраны.

Она улыбнулась Атаре.

– Надеемся, что тебя послал к нам Единый.

Атара посмотрела на меня, потом на нее.

– Я не прорицательница.

– В самом деле?

– Я воительница из Сообщества Мужеубийц – Атара арс Нармада, дочь короля.

– Все это так. – Мицуна взяла ее за руку. – Немногие знают, кто они на самом деле.

Странное выражение промелькнуло на лице Атары. Она посмотрела на меня в поисках поддержки.

– Я видела паука, плетущего паутину… и еще были Серые люди… Нет, случайность. Наверняка случайность.

Я молча смотрел в ее алмазные глаза.

– И даже если не случайность, – продолжала она. – Я видела так мало… Это же не делает меня пророком?

Мэрэм, все еще сжимавший красный кристалл, тихо хмыкнул.

– Теперь я понимаю, почему ты всегда выигрываешь в кости.

– Мне просто везет, – возразила Атара. Мицуна коснулась руки девушки.

– Ты видела очень мало. Если бы ты училась… О милое дитя, ты слишком многое принесла в жертву, чтобы отказываться от такой возможности.

Атара взяла ее руку, словно пытаясь прочесть судьбу по линиям ладони.

– Опасно заглядывать в будущее без тренировки, – сказала Мицуна. – И так как ты пришла к нам, мы тебе поможем.

– Нет. Я пришла сюда в поисках камня Света. Все мы пришли сюда за этим.

Она дотронулась до золотого медальона короля Киритана и поведала о великом Поиске. Затем кивнула в сторону Альфандерри и рассказала Мицуне о том, что его погибший друг слышал в Поющих Пещерах.

– Камень Света, – произнесла Мицуна, многозначительно взглянув на Эйанну, самую старую из прорицательниц. – Всегда камень Света… Никто из нас никогда не видел камень Света. По крайней мере в видениях.

– А почему?

– Потому что, милое дитя, все, что есть или что будет, находится в единой точке времени, и там же всегда пребывает камень Света. Смотреть туда – все равно что смотреть на солнце.

– Парадоксы, загадки, – проворчал Кейн. – Вы, прорицательницы, из всего делаете тайну.

– Вовсе не мы создали вещи такими, – напомнила Мицуна.

В свете Огонька лицо Кейна выражало одновременно негодование и тоску.

– Поющие Пещеры произнесли следующие слова: «Если хочешь знать, где спрятан Джелстеи, отправляйся в Синие горы и отыщи Башню Солнца», – сказал Альфандерри.

– Поющие Пещеры всегда говорят правду. – Мицуна с улыбкой указала на красный кристалл Мэрэма. – Вот джелстеи.

– О да, – согласился Альфандерри. – Но не Джелстеи.

– Нелегко понять, о каком именно джелстеи говорили Пещеры.

– Когда кто-то говорит о Джелстеи, он всегда имеет в виду камень Света.

– Всегда?

Кейн, накалявшийся все больше и больше, хмурился, оглядывая залитые звездным светом руины и темные горы вдали.

– Ты хочешь сказать, что камень Света не был спрятан здесь? – спросил я.

– Нет. – Мицуна покачала головой. – Этого я сказать не могу. Давным-давно Морйин укрыл его именно здесь.

– Однако теперь камня здесь нет?

– Этого я тоже не могу сказать, – загадочно произнесла она. – Камень Света все еще находится здесь. Но если ты хочешь отыскать его и взять в руки, то должен поехать кое-куда еще.

– Ага, – пробормотал Кейн, – прорицательницы.

Я не собирался так легко сдаваться.

– Так камень Света здесь – и при этом не здесь?

– Здесь ли Тур-Солану? – Мицуна указала на разрушенную башню перед нами. – Здесь ли ты , Вэлаша Элахад? Что могла прорицательница сказать десять тысяч лет назад? Что она скажет десятью тысячами лет позже?

Я глубоко вздохнул.

– Камень Света здесь? Вы видели его?

– Никто не видит камень Света глазами. Глаза могут удержать его не более, чем руки – свет.

– Но откуда ты знаешь, что его нет среди руин?

– Потому что, хотя я не могу видеть, где он, я могу видеть, где его нет.

– Ты же вроде сказала, что он везде?

– Это правда – везде и нигде.

Я начал понимать, почему Кейн ненавидит прорицательниц. Похоже, Мицуна намеренно нас запутывала. Извлечь из ее слов полезную информацию – все равно что наесться ветром.

– Мы проделали большой путь, госпожа Мицуна, – сказал я. – От нашего успеха в поисках камня Света зависит очень многое. Вы не возражаете, если мы поищем его в развалинах?

Лицо Мицуны стало печальным.

– Должна ли я возражать против того, чтобы завтра взошло солнце? Чему суждено случиться – то случится… Уже темнеет, ты сегодня посидишь с нами под звездами? – спросила она у Атары.

Атара отбросила с глаз волосы и выпрямилась.

– Ты и моих друзей приглашаешь?

– Увы, только прорицательницы способны видеть наше убежище.

– Ты имеешь в виду видеть глазами или… видеть?

– Ты и вправду прорицательница, – улыбнулась Мицуна.

Она повернулась, словно собираясь уходить, побудив этим Мэрэма придержать ее за руку.

– Нет, не спеши! У нас есть бренди, и пиво, и лучший менестрель Эа. Разве вы не присоединитесь к нам?

Все его внимание было направлено на Мицуну, и я знал, что он желает разделить с ней нечто большее, чем пиво.

Мицуна долго смотрела на него.

– Было предсказано, что человек в красном отыщет огненный камень, который разрушил Тур-Солану. Я сама видела тебя в одном из откровений.

– Ты меня видела, правда? – Мэрэм расплылся в довольной улыбке. – Что же ты видела?

– Я видела тебя с огнекамнем.

– И все?

– А должно быть что-то еще? – Глаза Мицуны засияли.

– Конечно! – Мэрэм стиснул кристалл. – Ты видела, что мое сердце наполняется огнем солнца? Ты видела огонь, исходящий от джелстеи?

– Я видела его вплавленным в твердый камень, – улыбнулась женщина.

– Да? А видела ли ты… э-э… землетрясение, извержение вулкана?

– Говорят, огнекамни древности вызывали такие катаклизмы, – согласилась Мицуна. – Они очень могущественны.

– Да, могущественны. Мы даже не представляем насколько.

– Этот очень опасен. – Мицуна направила палеи на огненный камень.

– Наверняка кто-нибудь научится использовать его.

– Может быть. Но научишься ли ты?

– Ты сомневаешься? – обиженно спросил Мэрэм. – Может, мне оставить его там, где я его отыскал?

– Нет, он твой, делай с ним, что хочешь.

– Должен ли я отдать его тебе, госпожа Мицуна?

– А зачем мне огненный камень?

– Я хотел бы дать тебе хоть что-нибудь…

Лицо Мицуны неожиданно стало серьезным, словно на ее плечах лежала тяжесть всего мира.

– Тогда дай мне обещание, что научишься мудро обращаться с этим камнем, – грустно сказала она.

– Обещаю. – Мэрэм кинул взгляд на разрушенную Тур-Солану. – Мудрее, чем Красный Дракон.

– Не шути такими вещами! – Она гневно указала на огнекамень. – Знай, что кристалл обречен принести небытие Морйину. Именно поэтому его здесь оставили.

Все мы посмотрели на огнекамень более внимательно.

– А кто обрек его на это? – спросил Кейн.

– Ребека Лоус, госпожа убитых прорицательниц.

– Только справедливо, если созданный Морйином джелстеи его и уничтожит.

– Не Морйин создал джелстеи.

– Что? Не он? А кто?

– Человек по имени Каспар Сэраном, один из клириков Морйина.

– Откуда ты знаешь?

– Каспар разрушил Тур-Солану по приказу Морйина. Прорицательницы рассказывают об этом друг другу в течение последних шести тысяч лет.

Она поведала, что Морйин так и не овладел искусством создания красных джелстеи, ибо после того, как чуть не погиб, пытаясь сотворить рилб, страшно боялся подобных кристаллов. Он переложил дело по их созданию на других. Каспар Сэраном первым во всем Эа создал огнекамень. Мицуна была уверена в том, что тот создал всего один.

– Когда башня была уничтожена, Морйин захотел, чтобы Каспар сжег все города отсюда до Трайи. Но Каспар отказался. Тогда Морйин распял его вместе с прорицательницами.

Мастер Йувейн выступил вперед.

– Это действительно новость. Выходит, Каспар Сэраном, а не Петрам был первым создателем красного джелстеи. Его имя не должно быть забыто.

– Ха, – сказал Кейн. – Еще большая новость то, что Морйин не умеет делать красные джелстеи. И будем надеяться, что никогда не научится.

– Значит, перед нами первый созданный огнекамень, – сказал мастер Йувейн, осмелившись коснуться кристалла Мэрэма.

– Да – и будем надеяться, что последний.

Все мы теперь в новом свете посмотрели на огнекамень.

– Темнеет, – повторила Мицуна. – Ты пойдешь с нами, Атара?

– Нет. Я останусь с друзьями.

– Тогда мы вернемся завтра. Спокойной ночи. – С этими словами Мицуна собрала вокруг себя сестер прорицательниц, и они двинулись в глубокую тень гор.

– Прекрасная женщина, – сказал мне Мэрэм. – Как ты думаешь, сколько времени прошло с тех пор, как она… э-э… видела мужчину?

– Она прорицательница, – сказал я ему. – И наверняка давала обеты целомудрия.

– Я тоже.

– Ха! – сказал Кейн, подходя к нему. – Ты с таким же успехом можешь попытаться завести роман со своим кристаллом!

Мэрэм перевел взгляд на огненный камень.

– Пожалуй, я так и сделаю, – проворчал он.

Этой ночью мы разбили лагерь у ручья, где древние пророки построили купальни. То была долгая темная ночь мечтаний и сверкающих звезд. Непрерывный ветерок дул с гор на севере. На перевале Тур-Солану в звездном свете таинственно мерцали развалины, как выцветшие и сломанные кости, все еще сопротивляющиеся времени.

Атара потела и ворочалась во сне. Кошмары, которые мучили ее, передавались мне и раньше, но теперь это было нечто другое. Огромное и бездонное море засасывало Атару в свои бурлящие потоки. Там, в мутной тьме, она тихо вскрикивала в изумлении и страхе, и мне тоже хотелось кричать…

Все мы были благодарны следующему дню за восход солнца. Когда я спросил Атару о ее снах, она посмотрела на меня с непонятной холодностью.

– Если бы я была слепа от рождения и попросила бы описать мне цвет неба, что бы ты мог сказать?

Синий купол неба, становящийся все ярче с каждой секундой, навис над серебряными камнями гор и изумрудными деревьями.

– Я бы сказал, что это глубочайший цвет, самый мягкий и добрый. В синеве утра мы находим надежду, в синеве ночи – бесконечные возможности. В синеве, открытой всему, мы вспоминаем, кто мы такие.

– Тебе, наверное, следовало стать менестрелем, а не воином, – промолвила Атара с кривой усмешкой. – Я точно не найду таких слов.

– Может, все же попробуешь?

– Ну ладно, – согласилась она. Бессонница, бледностью отразившаяся на прекрасном лице, убедила меня, что Атара видела нечто худшее, чем привидения. – Ты говорил о воспоминаниях, но кто мы на самом деле? Бесконечные возможности, да, однако лишь одной суждено воплотиться. Сбудется та, которой суждено сбыться. Но все они есть , а мы… такие хрупкие. Словно цветы, Вэль. Который ты сорвешь для меня со словами любви? Которому суждено остаться цвести под солнцем?

Она уже начала говорить как прорицательница, и мне это не понравилось. Чтобы вернуть ее в мир ветра и травы, и валунов, сияющих красным в свете восходящего солнца, я предложил приступить к завтраку, который приготовила Лильяна, и так мы сделали.

Потом мы поднялись по растрескавшимся каменным ступеням Тур-Солану. Внутри разрушенной башни царили темень и прохлада. Как оказалось, там не на что было смотреть – лишь паутина и кости животных. Там вообще ничего не было, кроме лестницы, вьющейся внутри мраморных стен. Древние прорицательницы использовали башню только для того, чтобы быть ближе к звездам. Нигде во всех ее внутренностях не было места, где Сартан Одинан мог бы спрятать золотую чашу.

– Может, тут есть тайники, – предположил Мэрэм, выстукивая стены навершием меча. Мы собрались на лестничной клетке в семидесяти футах от земли. – Может, одного из камней недостает…

Но, перепробовав все, что могли, мы не отыскали тайных ниш в стенах или ступенях на совесть выстроенной Тур-Солану. Мы проверили все от пола до вершины башни, разрушенной и открытой солнцу, висевшему уже высоко над горами.

– Камня здесь нет, – сказал я. В ярком свете развалины храма на востоке сияли белым. – Сартан не мог его здесь спрятать.

Мэрэм присоединился ко мне на последней уцелевшей ступени, оглядывая разрушенную и оплавленную стену.

– Может быть, камень там, – предположил он, указывая на развалины храма.

– Его здесь нет вообще. – Разочарование было горьким, как плесень, наросшая на поваленных глыбах.

– Все же давайте пойдем и посмотрим.

– Давайте. Что нам еще остается?

Наспех перекусив хлебом и сыром, которые принесли Мицуна и другие прорицательницы, остаток дня мы провели в развалинах храма. Если в башне практически не было мест, где можно спрятать золотую чашу, то в разбросанных камнях храма их было слишком много. Стены потрескались и обрушились огромными кучами щебня; камень Света мог быть погребен в любой из них. С тех пор как Сартан Одинан унес камень Света из Аргатты, ветер веками наносил песок и землю в трещины между упавшими камнями, в некоторых местах скрыв их совсем. Теперь здесь выросла трава, создав мозаику зеленых швов среди бесформенных насыпей. Чтобы раскопать хотя бы одну, понадобилось бы много дней, а таких насыпей было множество.

– Боже, это безнадежно! – воскликнул Мэрэм, когда мы собрались рядом с одной из немногих сохранившихся колонн храма. Шесть прорицательниц стояли в нескольких шагах от нас у огромной глыбы. – И что мы будем делать?

Мастер Йувейн и Лильяна посмотрели на меня с унынием, в то время как Альфандерри примостился на камне, весело щелкая орешки. Кейн глядел на одну из куч щебня, словно его глаза, как огнекамни, могли прожечь саму землю. Атара, стоя рядом со мной, устремила взор в пустоту глубокого синего неба.

– Это не безнадежно, – ответил я Мэрэму. – Не может быть безнадежно.

Мэрэм махнул рукой в направлении развалин храма.

– Может, нам тогда взять лопаты и копать?

– Да – если ничего другого не останется.

– Мы будем копать сто лет.

– Лучше так, чем сдаться.

Мэрэм зарычал, а Альфандерри съел еще орешек. Потом Мэрэм направил красный кристалл на одну из насыпей.

– Может, плавить этим, пока не отыщется камень Света?

– А ты не расплавишь и его заодно? – спросил Альфандерри.

– Нет. Говорят, что камню Света не повредить. Говорят, даже алмаз его не царапает.

– А если слухи неверны?

Мэрэм посмотрел на развалины храма, словно прикидывая, нельзя ли реализовать свой безумный план.

– Похоже, ваши поиски здесь закончены, – сказала Мицуна, выступив из круга прорицательниц.

Атара внезапно перестала смотреть в небо.

– Но как может быть, что мы не нашли того, за чем пришли?

– Может быть, ты и нашла, Атара, – улыбнулась Мицуна. – Может быть, ты должна остаться с нами.

Атара долго смотрела на Мицуну, и я испугался, что она примет приглашение. Сейчас наш поиск казался безнадежным. По доброй воле мы собрались для поиска камня Света, и каждый из нас вправе свободно покинуть компанию – так мы решили перед тем, как выехать из Трайи.

Потом Атара повернулась ко мне, ее ярко-синие глаза наполнились слезами и чем-то более глубоким – теплым, сияющим и драгоценным.

– Нет, – наконец сказала она Мицуне. – Я останусь с друзьями.

– Чему быть, того не миновать. В конце концов мы сами выбираем свой путь.

Атара посмотрела на Тур-Солану, высившуюся в нескольких сотнях ярдов от нас. Ее глаза высохли и сияли яростным светом.

– Там внутри – будущее. Я должна увидеть его.

Не говоря больше ни слова, она быстро пошла к башне, а мы последовали за ней, пробираясь среди поваленных и стоявших валунов.

– Ты права, – сказала Атара Мицуне, когда мы приблизились к двери башни. – Камень Света здесь.

Она ступила внутрь. Я тоже – и немедленно увидел то, что пропустил раньше. По внутренней стене башни высоко слева бежала извилистая трещина шириной почти в фут. И помещена туда была простая золотая чаша, сиявшая прекрасным светом.

– Атара! – закричал я. – Атара, смотри!

Но трещина была достаточно высоко над пыльным полом, так что только высокий мужчина мог заглянуть в нее. Или достать рукой. Однако сколько я ни шарил в трещине, обдирая суставы, мои пальцы не могли схватить ничего, кроме холодного мрамора и пустоты.

– Что ты делаешь? – спросила Атара, подходя ко мне. Кейн, Мэрэм и Лильяна стояли у двери. Остальные вместе с прорицательницами смотрели на меня снаружи – смотрели так, будто я сошел с ума.

Мгновением позже я отступил от стены, чтобы лучше видеть трещину. Золотая чаша исчезла.

– Он был там! Камень Света был там!

Я снова сунул руку в трещину… Увы, она была пуста, как космос меж звездами.

– Не понимаю! – Я почти кричал, снова заглядывая внутрь.

Мицуна вошла в башню и тронула меня за плечо.

– Прорицательницы часто видят вещи, которые не видны остальным.

– Но они же не видят вещи, которых нет , правда?

– Да.

– Кроме того, я не прорицательница.

Ее лицо вытянулось и стало печальным.

– Я не могу этого понять.

Атара коснулась моей окровавленной руки.

– Камень Света не здесь, Вэль.

– А где же?

Она указала к звездам.

– Там.

Потом она внезапно отошла от меня и стала подниматься по лестнице, перешагивая по три ступени подряд. Ничего не оставалось, как последовать за ней.

Мицуна и Кейн шли за мной, за ними пыхтел Мэрэм. Лильяна, Альфандерри, мастер Йувейн и Мицуна поднимались последними. Остальные прорицательницы ждали снаружи.

Достигнув разрушенной вершины башни, Атара остановилась, чтобы отдышаться. Я стоял рядом, тоже жадно хватая ртом воздух. Ибо там, на оплавленном мраморе внешней стены, сиял камень Света.

– Атара! – сказал я, как и прежде. – Смотри!

Я бросился вперед, чтобы схватить его, пока тот не исчез, но он неожиданно растворился, и мои пальцы сомкнулись вокруг пустоты.

– Атара, пожалуйста, спускайся! – попросила Мицуна. Она стояла вместе с Кейном и Мэрэмом как раз за мной. В узком пространстве лестничного пролета еле хватало места, чтобы втроем уместиться на одной ступеньке.

– Поющие Пещеры говорили правду. – Атара оперлась рукой на разрушенную внешнюю стену башни и смотрела на горы и небо.

– «Если хочешь знать, где спрятан Джелстеи, отправляйся в Синие горы и отыщи Башню Солнца», – повторил Альфандерри.

– Если мы хотим знать… – Ветер трепал волосы Атары. – Если я хочу…

Она вдруг вскинула голову и устремила взгляд к небесам.

– Нет, Атара, ты не знаешь, что делаешь! – закричала Мицуна.

Но Атара была воительницей, дикой, словно ветер. Она полностью открыла себя невидимым огням, струившимся сквозь Тур-Солану, потом тихо вскрикнула, и ее глаза закатились. Она потеряла равновесие и покачнулась на кромке стены башни. Я быстро метнулся вперед, схватил ее за руку и прижал к себе. Если бы не я, она бы уже падала навстречу смерти.

– Забери ее! – скомандовала Мицуна. – Прошу!

Я поднял Атару на руки и пошел вниз вслед за остальными. Глаза Атары смотрели в никуда, и она тяжело дышала. Я потерял счет ступеням… Когда мы достигли двери, руки мои тряслись.

– Сюда! – Мы последовали за прорицательницей среди волнующихся трав и усадили Атару спиной к огромному камню.

– Атара… – Мицуна встала на колени.

Я тоже опустился на колени и попытался призвать ее в мир – мне уже приходилось делать это, когда она вкусила тиманы. Но транс, в который впала девушка, был слишком глубок.

Мицуна сунула руку в карман своего одеяния, достала прозрачный хрустальный шар размером с большое яблоко и прижала его к рукам Атары.

– Что с ней случилось? – Мэрэм стоял рядом с Кейном и остальными, заглядывая через полукруг, который образовали вокруг Атары прорицательницы. – С ней все в порядке?

– Помолчи! – прикрикнул на него Кейн.

У головы Атары медленно закружил Огонек, будто исполненный состраданием.

Мало-помалу под наше дыхание, напоминавшее шелест ветра, в ее глаза возвратился свет. Атара села, внимательно глядя в кристалл.

– Что это? – прошептал Мэрэм мастеру Йувейну. – Пророческий шар?

– Совершенно верно, – прошептал тот в ответ. – Их обычно делают из кварца и редко из алмаза.

– Полагаю, это не алмаз. – Лильяна подошла ближе и принюхивалась, словно к бокалу вина.

По телу Атары пробежала дрожь, синие глаза сверкнули, и она отвела взгляд от кристалла.

– Спасибо.

– Это кристеи, да? – спросила Лильяна у Мицуны, указывая на кристалл. – Белый джелстеи?

– Да, кристеи. Его принесли сюда давным-давно и веками передавали из рук в руки.

Я вспомнил, что белые джелстеи были камнями видения. Сквозь прозрачное вещество кристалла прорицательница могла прозреть вещи отдаленные во времени к пространстве. Говорят, во время эры Закона у каждой прорицательницы был собственный кристеи. Теперь же их осталось совсем мало.

– Заглядывать в будущее – все равно что смотреть на дерево, которое тянется к звездам, – объяснила Мицуна. – Вероятности бесконечны, и среди ветвей видения очень легко затеряться. Кристеи помогает прорицательнице отыскать нужную ветвь и вернуться на землю.

Это было самое ясное объяснение сути пророчеств, которое я когда-либо слышал от прорицательницы.

– Что ты видела? – спросил я у Атары.

– Морской народ.

– Камень Света у них?

– Трудно сказать.

– Ты думаешь, что они могут знать, где он?

– Не исключено. Все тропы, что я смогла отыскать, ведут к ним.

– Да, но ведут куда?

Тропы в будущее, пояснила Атара, не похожи на те, что проходят по землям Эа. Хотя она ясно видела Морской народ, она понятия не имела, где их найти.

– Боюсь, что никто не знает, где живет Морской народ, – сказал мастер Йувейн.

– Мы знаем, – ответила Мицуна. – В заливе Китов.

Все удивленно на нее посмотрели, а Мэрэм недовольно хмыкнул. Залив Китов лежал на краю Великого Северного океана, по крайней мере в ста милях к северо-востоку через огромный лес Вардалуун.

– Ты уверена? – спросил Мэрэм. – Ты их видела?

– Сонглиан видела – Мицуна кивнула стеснительной молодой женщине, улыбнувшейся в подтверждение этих слов. – Нам довольно давно известно о Морском народе.

Атара с улыбкой повернулась ко мне, а я обменялся понимающими взглядами с Кейном.

Мэрэм снова хмыкнул, причем уже громче.

– О нет, мои друзья, только не говорите, что вы намерены идти к заливу Китов!

Именно это мы и собирались сделать. Теперь казалось очевидным, что нам не суждено отыскать камень Света в Тур-Солану.

– Но я надеялся, что наши поиски закончатся здесь! Нельзя же мотаться по всему Эа!

– Не по всему Эа. Тут недалеко.

Найдя в башне лишь видение о том, где может находиться камень Света, мы все огорчились. Однако никто из нас – даже Мэрэм – не был готов сложить с себя обеты. Мы посовещались и решили на следующий же день отравиться к заливу Китов.

– Я полагаю, что это будет самым мудрым решением, – кивнула Мицуна.

Атара, набравшаяся наконец сил для того, чтобы подняться, протянула ей хрустальную сферу.

– Спасибо.

Мицуна дотронулась до ее рук и плотнее сжала пальцы Атары вокруг сферы.

– Прими, милое дитя, наш дар. Если ты действительно надеешься отыскать Чашу Небес, то тебе это нужно больше, чем нам.

Солнечный свет, отражавшийся от кристалла, был так ярок, что слепил глаза. На мгновение мне почудилось, что Атара может исчезнуть в этом сиянии.