– И куда мне теперь? – пробормотал Дарий, пытаясь вспомнить, в какой стороне находится дом Виктора и Марши.

Монах по доброте душевной доставил его к ближайшему к библиотеке выходу, совсем не к тому, через который Дарий с Мартином вошли в храм.

Дарий был в затруднении. Бродить по незнакомому ночному городу одному, с проклятой книгой за пазухой не слишком радостная перспектива. И как назло, не видно ни одного человека, лицо которого внушало бы хоть каплю доверия.

– А Мартин тоже хорош, – ворчал Главный Хранитель, – привести привел, а отвести обратно не догадался.

Дарий проверил, как себя чувствует мышь, и, полагаясь на удачу, пошел вперед. Сориентировавшись, гном выбрал улицу, по которой ему необходимо идти, чтобы попасть в дом капитана стражи. В нужном ему направлении двигался чей-то частный экипаж, и Дарий, решив не пренебрегать представившимся шансом, запрыгнул на запятки. Ни кучер, ни пассажиры на это никак не отреагировали. Таким образом, гном сэкономил массу времени и уже через сорок минут стучался в дверь Виктора.

Рихтер, аккуратно подстриженный, гладко выбритый и из-за этого помолодевший на несколько лет, держал в руках чашку, полную горячего чая. Это была четвертая чашка за вечер, который он провел в напряженном ожидании.

– Я уже начал волноваться, – с укором сказал он Дарию, который, вытянув ноги и сняв с головы эквит, со вздохом облегчения откинулся в кресле.

– Мартин не появлялся? – устало спросил гном.

Некромант покачал головой:

– Нет. Я думал, вы везде будете вместе.

– Мы и были вместе, – сказал Дарий. – Он, как и договаривались, провел меня на территорию храма, познакомил с нужным монахом – правой рукой Затворника, и ушел по своим делам. Больше я его не видел.

– Одному ходить ночью опасно, – заметил Рихтер, и его брови угрожающе сдвинулись к переносице. – Особенно если не знать города.

Дарий понял, что если не ему, то уж Мартину в ближайшем будущем по этому поводу предстоит получить серьезный выговор.

– Все в порядке, – отмахнулся Дарий. – Руки-ноги на месте… Голова тоже. Кому нужен ничем не примечательный, скромно одетый гном? У которого единственная ценность – книга в потертом кожаном чехле? Да-да, к сожалению, с проклятой книгой расстаться не получилось. В библиотеке участились случаи краж, поэтому ее придется забрать обратно домой.

– Она принесет нам новые неприятности, – сказал Рихтер. – Вроде разбойников.

– Необязательно, – возразил Дарий. – Нападение разбойников к самой книге не имело абсолютно никакого отношения. Кстати, у меня для тебя сюрприз. – Дарий достал из кармана мышь и посадил ее на столик.

– Что это? – удивленно спросил Рихтер, придвигаясь ближе. – Собираешь обитателей для живого уголка? Белая мышь – первый экземпляр коллекции? – Некромант с подозрением посмотрел на друга.

– Только не смейся… Но мне кажется, что это Матайяс, – виновато сказал Дарий. – Когда Мартин вел меня в храм, мы проходили через рынок. И тут на меня что-то нашло. Это было очень странное ощущение. Словно молотом ударили по наковальне, а я находился между ними. Или как будто бы средь бела дня в меня ударила молния.

– Даже так? – Рихтер недоверчиво покачал головой.

– Эта мышь очень похожа на Матайяса. Например, цветом волос, то есть шерстки. И, кстати, совпало то, о чем он мне рассказывал. Мышь мне эту продал торговец змеями. Он разводит грызунов на корм. Кроме того, за ухом у него есть метка в виде маленького треугольника. Все как в снах. Смотри! – Он показал метку Рихтеру.

– Чудеса… – прокомментировал некромант. – И почему они всегда случаются именно с нами?

– Знаешь, меня это тоже беспокоит. И чем дальше, тем больше, – взволнованно сказал Дарий. – И дело даже не столько в Матайясе. С ним как раз все просто. Я узнаю правду, когда он мне в следующий раз приснится.

– На вид мышь как мышь, – сказал Рихтер, наблюдая за грызуном. Он легонько постучал по столу пальцем. – И повадки у него мышиные.

– У меня такое чувство, будто… – Гном замялся. – Это очень глупо, Рихтер. Я знаю, что глупо. Зря мы сюда приехали, лучше бы мне было сидеть дома и не высовываться. Не знаю, как это объяснить, но все чаще я чувствую себя мухой, попавшей в паутину. Хотя поначалу все было великолепно: я был рад, наконец, увидеть этот город – конечную цель нашей поездки. Но теперь… Даже не знаю, что и думать.

– Что случилось, Дарий? – мягко спросил Рихтер, делая успокаивающий жест рукой. – Неудачный разговор с Затворником?

– Неудачный – не то слово.

– Но он же принял тебя?

– Да, принял, а что толку? – И Дарий в подробностях передал Рихтеру содержание разговора с Затворником.

– Избранник? – удивленно переспросил некромант. – Который заменит на престоле самого. Создателя? Никогда не слышал ни о чем подобном. Иначе я бы обязательно запомнил, с моей-то памятью. А вот идея реинкарнации и мне не раз приходила в голову. Будучи ребенком, я часто гадал о своем возможном прошлом. Когда с детства тебя знакомят с ремеслом некроманта, поневоле начинаешь задумываться о дальнейшей судьбе души. Даже – вот еще глупость! – искал в великих людях схожие с моими черты. В основном среди завоевателей и великих магов. – Он усмехнулся. – Правда, мои изыскания успехом так и не увенчались.

– А вот гномы после смерти попадают в рай, и точка. Никаких перерождений. – Дарий постарался, чтобы его голос звучал как можно убедительнее.

– А рай в вашем представлении – это вечнозеленая высокогорная долина, куда никогда не ступала нога человека?

– У некоторых гномов – да. Но другие, – намекнул Дарий, подразумевая себя, – могут не разделять эту точку зрения.

– А что ты выяснил насчет моей маленькой проблемы?

– Понимаешь, более чем странные ответы Затворника вынудили меня искать помощи в другом месте, поэтому я не спросил его про поединок со Смертью… – Дарий виновато опустил глаза. – Но я выяснил этот вопрос с Лавиусом, Хранителем храмовой библиотеки.

– Ничего, я понимаю, – кивнул некромант. – Затворник слишком долго не выходил из храма. Неудивительно, что он спятил. Обидно, что все это время мы надеялись на помощь безумного старца. Это как на скачках – никогда нельзя ставить все свои деньги на одну лошадь. Она может проиграть.

– На каких скачках? – не понял Дарий.

– Это популярное на Западе развлечение, – объяснил Рихтер. – Здесь оно почему-то не прижилось. Но ты сказал, – в его голосе послышалась надежда, – что был в библиотеке.

– Да, – подтвердил Дарий, отводя взгляд.

– И?.. – Рихтер пытался выглядеть безразличным, но рука, самопроизвольно сжавшаяся в кулак, выдавала его истинные чувства.

– Все известные вызовы на поединок заканчивались победой Смерти, – сказал Дарий. – И никак иначе.

– Замечательно. – Рихтер произнес это слово таким зловещим тоном, что у гнома по спине побежали мурашки. – Значит, я один такой особенный. – Он сгорбился и прикрыл глаза рукой. – Как теперь быть?

– Лавиус знает далеко не все. Он всего лишь человек. Например, он уверен, что если такое вдруг случится, то неминуемо наступит конец света. Но ведь этого не произошло.

– Неправда, произошло. Для меня он уже настал.

– Не говори таких страшных вещей. – Дарий с тревогой следил за другом. – Надежда остается всегда. Если существует сама возможность выиграть поединок, значит, из твоего положения обязательно есть выход. Надо только его найти. Рихтер, а ты не можешь попробовать спросить об этом у самого Смерти?

– Вызвать его снова, теперь уже для разговора? За чашкой чаю, вроде той, что я только что держал в руках? – Некромант горько усмехнулся. – Нет, не могу. Сделать это можно только один раз.

– Так я и думал, – грустно сказал Дарий.

– Да и вряд ли он стал бы со мной разговаривать. – Рихтер пожал плечами. – Он честно предупреждал меня. Я еще мог повернуть все вспять… Но ты прав. Жизнь не окончена, поэтому не будем предаваться унынию и вспоминать прошлое. – Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась какой-то фальшивой. – Аудиенция у Затворника провалилась? Не беда. Поедем еще куда-нибудь. Заодно уберемся из этого города, раз он на тебя так плохо влияет. У тебя есть какие-нибудь планы на завтра?

– Рихтер, мне необходимо попасть в храм Четырех Сторон света. История про Повелителя Ужаса и Предсказательницу меня сильно взволновала. Я хочу увидеть этот храм.

– Хорошо, – согласился Рихтер, – утром пойдем на него посмотрим.

– Меня пустят в сам храм?

– По-моему, там нет никаких ограничений. Единственная неприятная вещь, с которой придется смириться, это умопомрачительное количество ступенек. Само здание располагается высоко. Это не только храм, но и отличная смотровая площадка. Оттуда открывается прекрасный вид во все стороны. Из-за этой особенности храм и получил свое название.

– Ты был там? – тихо спросил Дарий.

– Нет, не довелось. Отпугнули все те же ступеньки. Для меня храм особого интереса не представлял, времени любоваться красотами тогда тоже не было, поэтому я прошел мимо. А может, прошел еще и потому, что в то раз у меня не было хорошей компании.

– Я надеюсь, что Затворник сохранил остатки былого ума и в его предложении есть рациональное зерно.

– И на нас обоих снизойдет просветление. – Рихтер сложил руки в молитвенном жесте и напустил на себя благочестивый вид. – Ты слишком долго пробыл в Вечном храме, он уже начал оказывать на тебя свое влияние.

– Я не это имел в виду, – сухо сказал Дарий.

– Извини, я не хотел тебя обидеть. – Некромант встал и принялся прохаживаться по комнате. – Я сам расстроен, отсюда мое дурное настроение. Занятно все-таки: как ты умудрился взять нарисованный цветок? На что это было похоже?

– Ты не поверишь. – Дарий покачал головой. – Да что говорить – я сам себе не верю. Сейчас кажется, что и цветок, и картины мне привиделись. Но цветок был настоящим. Я чувствовал его запах, а стебель на ощупь был твердым и хрупким одновременно. И что самое страшное… – гном перешел на шепот, – он все еще хранил тепло ее рук. Две тысячи лет спустя я чувствовал тепло ее рук… – Гном замолчал, кусая губу.

– Дарий, мне не нравится, с каким видом ты говоришь о Предсказательнице. – Рихтер обеспокоенно посмотрел на друга. – Я знаю только одного человека, который с таким же чувством говорил о любимой женщине, и это для него очень плохо закончилось. – Некромант постучал указательным пальцем по груди. – И этот человек – я сам. Не повторяй моих ошибок.

– Нет, я не мог влюбиться в изображение на картине. Не мог! – Дарий хотел возмутиться, но возмущение поучилось каким-то вялым.

– Повелитель Ужаса тоже не мог. Однако это его не остановило, – резонно заметил Рихтер.

Пламя свечей запрыгало от неожиданно появившегося сквозняка. Некромант насторожился:

– Кто здесь?

Дверь в комнату приоткрылась, и на пороге появился Мартин. Вид у него был хуже, чем у побитой собаки. Увидев Дария, монах несказанно обрадовался.

– Ты уже здесь! – Мартин подскочил гному. – Какая радость! Честное слово, я искал тебя по всему храму, но мне сказали, что ты уже ушел. Понимаешь, я думал, что ты больше времени проведешь у Затворника, обычно беседы у него затягиваются надолго. К Магнусу сложно попасть, но и не менее сложно уйти, просто так он от себя никого не отпускает, поэтому я решил немного задержаться. Старые знакомые, разговоры, последние новости… Жизнь не стоит на месте… – Мартин говорил сбивчиво, не переставая с опаской посматривать на Рихтера.

Некромант с мрачным видом наблюдал за его попытками оправдаться.

– Пустое, – отмахнулся Дарий, – я все понимаю. Я давно не маленький и добрался самостоятельно.

– А как прошла встреча? Что с книгой? – с любопытством спросил Мартин.

– Никак. Книгу принять не могут, потому что в библиотеке появились воры из числа монахов, – сказал Дарий.

– Какой ужас! – Мартин всплеснул руками. – Свои?

– Да, – подтвердил Дарий. – И это печальнее всего.

– Я ничего не знал о кражах. А с кем ты разговаривал?

– С Лавиусом. Мне Бренн посоветовал.

– Как же, как же… Я слышал о нем. Из хранилища не вылезает ни днем, ни ночью. Хранитель в четвертом поколении. Дарий, а что случилось с картинами Марла? По храму ходит сплетня, что при твоем появлении изображения ожили и разбежались в разные стороны и, только благодаря героическим усилиям Бренна, их удалось вернуть на место.

– Ничего подобного, – буркнул Дарий. – Это невероятное преувеличение.

– Я так и думал. – Мартин удовлетворенно кивнул. – Так что же случилось на самом деле?

– Цветок элтана… – нехотя сказал Дарий. – Женщина на одной из картин подарила его мне, а я передал его мужчине, что был нарисован на другой картине. И все.

– Серьезно? – Мартин привычным жестом пригладил волосы на затылке. – Бренн действительно немного преувеличил. Да… Я всегда считал, что картины Марла сложнее, чем кажутся.

– Интересно, стали бы они оживать под моим взглядом? Особенно под теперешним. – Некромант устало прикрыл веки.

В соседней комнате часы пробили полночь.

– Глаза тут ни при чем, – уверенно возразил Мартин. – Главное – это душа. Они ее чувствуют.

– Не буду спорить, – сказал Рихтер. – Мы завтра собираемся посмотреть город. Дарий хочет побывать в храме Четырех Сторон. Ты пойдешь с нами?

– Конечно, пойду. Это отличное место для того, чтобы собраться с мыслями, – сказал Мартин серьезным тоном, задумчиво глядя на огонек свечи.

В этот момент Дарий увидел, как с монаха слетели обычная беззаботность, неизменная вера в торжество Света и беспокойство за чистоту душ. Перед гномом был истинный Мартин – мужчина, которому больше нечего терять, потому что он добровольно расстался со всем, что дорогу обычному человеку. Не осталось ничего: ни семьи, ни денег, ни власти, ни почета. Только старенькая ряса и надежда на то, что он выбрал верный путь.

Мартин с усмешкой посмотрел на гнома.

– Да, Дарий… Я умею не только молиться, но и мыслить.

– По-моему, вам обоим пора отправляться спать. – Рихтер зевнул и многозначительно посмотрел на свою кровать.

Друзья поняли намек и, пожелав некроманту спокойной ночи, отправились по своим комнатам. Перед уходом Дарий предусмотрительно забрал Матайяса: он не хотел, чтобы мышь потерялась или по ошибке и недосмотру пострадала от рук хозяев этого дома.

Снова темнота. Но на этот раз темнота ликующа радостная, восторженная. И вспышки света – словно распускающиеся бутоны неведомых цветов.

– Где ты? – спросил Дарий. – Покажись, чтобы я тебя видел.

– Ты делаешь успехи, – донеслось из-за его плеча.

Гном стремительно обернулся. Матайяс сидел за роскошно сервированным столом и держал в руках кувшин с молоком.

– Ты приходишь в сон раньше меня, и это несмотря на то, что я из него фактически никогда не ухожу. Присаживайся и угощайся. – Матайяс радостно улыбнулся.

– Все равно это ненастоящее, – сказал Дарий, придвигая к себе стул.

– А ты попробуй… – с набитым ртом сказал Матайяс. – Тогда и будешь судить. Вот этот сыр – просто прелесть.

– А по какому поводу праздник?

Стоило Дарию сесть, как обстановка поменялась. Теперь они находились на каменной платформе, такой высокой, что вокруг них проплывали сиреневые облака.

– Рассвет, – мечтательно сказал Матайяс. – Теперь здесь всегда будет рассвет. Спасибо тебе за это.

– Я не ошибся? – осторожно спросил Дарий.

– Нет, ты выбрал верно. Здорово, правда? Их ядовитые зубы никогда меня не коснутся.

– Я не был уверен, что сумею тебя отыскать. Это получилось случайно. Я вдруг ощутил твое присутствие.

– Но ведь ты сумел, я не зря на тебя надеялся. – Матайяс лучился от счастья. – Моя мечта может вот-вот осуществиться. Я обрету свой настоящий облик.

– Так тебя заколдовали? Почему же ты раньше не сказал? Если найти хорошего мага, это можно исправить. – Дарий подался вперед.

– Говоря «настоящий», я подразумевал свой разум, свою сущность, а не тело, – объяснил Матайяс. – Меня нельзя расколдовать, потому что я был рожден мышью. Глупая душа не разбирает, куда вселяется. Поэтому, имея человеческую природу, я был вынужден влачить мышиное существование. Хотя, – он весело подмигнул гному, – сейчас оно значительно улучшилось.

– Но там, в обычном мире, ты ведешь себя, как…

– Животное? Очень умное, но животное? – Матайяс развел руками. – Тебя интересует, куда же девается эта искра бессмертного человеческого духа?

– Да.

– Пожалуйста, посмотри внимательно вокруг, – попросил Матайяс.

Гном повернул голову, и пространство, причудливо искривляясь, поплыло перед его глазами. Разноцветные звезды, призывно мерцая, выстроились в несколько рядов.

– Я почти весь здесь. – Матайяс вздохнул. – То, что тебе представляется звездами, на самом деле двери в другие сны.

– Вроде этого? – спросил Дарий.

– И да, и нет. – Матайяс пожал плечами. – Все они разные. Мышь никогда не сможет вместить в себя человека, поэтому мне приходится сидеть здесь в заточении. Перебиваясь с сыра на масло, – добавил он шутливо, беря с блюда бутерброд. – В реальном же мире я существую всего на пять – десять процентов.

– Выходит, что и другие животные на самом деле могут быть не теми, кем кажутся на первый взгляд? – Дарий с ужасом припомнил количество съеденного им мяса.

– Могут, – согласился Матайяс, – но не думаю, что это происходит часто. Я склонен полагать, что мой случай, скорее исключение, подтверждающее правило. Досадная ошибка, случайность или расплата за неведомые мне грехи в прошлой жизни.

– Опять реинкарнация… – Гном нахмурился. – Прошлая жизнь… Почему все настаивают на существовании прошлой жизни?

– Я не настаиваю, – миролюбиво ответил Матайяс. – Но я же должен как-то обосновывать свое более чем странное существование? Мне все сложнее различать, где заканчиваюсь лично я – такой, как есть, и где уже начинаются мои выдумки. Рассуждая, всегда приходишь к какому-нибудь выводу. – Он вздохнул. – Но я вижу ты совсем не весел. Что тебя тревожит?

– Я не понимаю, что происходит. Раньше я всегда понимал, где причина, где следствие, а теперь все запуталось. Я слышу только какие-то обрывки фраз, невнятный шепот, но не понимаю, что это значит. Почему именно я? Почему ты являешься ко мне, а не к кому-то другому?! – воскликнул Дарий, сжимая кулаки. Солнце над его головой покрылось трещинами и начало рассыпаться по кускам. – Ты обещал, что я все узнаю!

– Прости, но мне нечего тебе сказать. – Матайяс печально покачал головой. – Мне известно только то, что ты – моя последняя надежда. Стоит тебе приложить немножко усилий, подправить линии то тут, то там… и я стану тем, кем ты меня видишь.

– Какие еще линии? – прошептал гном.

– Ты много значишь для этой Вселенной, ну а почему – тебе лучше знать. – Матайяс словно не услышал его вопроса. – И если ты еще не выяснил это, выходит, твое сознание просто спит, и ему нужен толчок, чтобы проснуться.

Гнома потащило в сторону и с силой ударило о черную стену.

Дарий открыл глаза и обнаружил себя лежащим на полу. Над ним склонился Рихтер. Лицо у некроманта было очень испуганное. Давно его Дарий таким не видел.

– Дарий, успокойся… Не кричи. Ты так весь дом перебудишь. Что с тобой?

– А что случилось? – спросил гном, приподнимаясь с пола.

– Ты так громко закричал, что я подумал, уж не напал ли на тебя. Я вскочил, прибежал сюда и увидел, что ты лежишь на полу и корчишься в конвульсиях, словно у тебя эпилепсия. Жуткое зрелище.

В дверном проеме показались встревоженные Виктор и его сын. Они были босые, в одних ночных рубашках, но с оружием.

– Все в порядке, – успокоил их Рихтер.

– Я уж не знал, что и думать, – пробормотал старик, пряча за спину меч. – Спросонья показалось, что, то ли гоблины, то ли драконы напали.

– Кошмар приснился, – объяснил Дарий. – Извините меня, пожалуйста.

– Да, Виктор. Беспокойные тебе достались гости. – Рихтер приложил ладонь ко лбу гнома, проверяя, нет ли у того жара.

– Ничего, ничего… Главное, что все в порядке. – Виктор, деликатно прикрыв дверь, удалился.

– А где Мартин? – спросил Дарий, залпом выпивая протянутый другом стакан воды.

– Спит как убитый. Я мельком заглянул к нему, когда бежал на твой крик.

Дарий вздохнул:

– Хорошо ему спать.

– Тебе и вправду приснился кошмар? – недоверчиво спросил Рихтер. – Или что-то похуже?

– Нет, это не было кошмаром. Я опять разговаривал с Матайясом. – Дарий поискал глазами мышь.

– Она забралась в твой эквит, – подсказал Рихтер, догадавшись, кого он ищет.

– А, хорошо…

– Это он и есть, да? – Некромант подошел к окну и раскрыл ставни. Свежий воздух не помешает.

Дарий кивнул:

– Да, я не ошибся. Признаюсь, меня это основательно сбивает с толку. Мы разговаривали, и Матайяс сказал, что у него человеческая душа, поэтому он является ко мне в человеческом обличье. Он намерен вернуть свой облик. В твоей практике не было подобных случаев?

– В практике – нет, но слышать приходилось. Ты знаешь быль о говорящем тростнике? Девушка, спасаясь от насильников, превратилась в тростник, а деревенский пастух, ищущий пропавшую корову, вырезал из нее дудку, которая вместо звуков стала говорить человеческим голосом.

– Но это же выдумка!

– В каждой выдумке есть доля истины. Особенно если она основана на народном творчестве, – заметил Рихтер. – Но я согласен, пример с тростником не слишком удачен. Ну а как тебе история о старом слуге, который после смерти стал собакой и погиб в схватке с кабаном, защищая своего господина?

– Так мне верить его словам или нет?

– Я бы поверил. Не знаю, как это произошло, но если Матайяс утверждает, что он человек и его душа по ошибке заключена в мышиное тело, то, что здесь невозможного? Другие тоже делают невозможные вещи, и им это сходит с рук. – Рихтер с укором посмотрел на свои руки.

– Это все очень интересно, но как я связан с этим делом?

– Ты волшебный рыцарь, который поцелует заколдованную мышь, и она превратится в принцессу. То есть в принца.

– Рихтер, мне сейчас не до шуток… – вздохнул гном.

– Это моя изощренная месть за то, что ты испугал меня, – сказал Рихтер. – Если серьезно, то я имел в виду, что ты можешь послужить катализатором, который ускорит течение событий.

– Рихтер, а что, если это действительно правда? – Дарий на миг усомнился в здравости собственного рассудка, но все же продолжил: – Вдруг у меня особенная душа, которая по недосмотру попала в тело гнома и всю свою сознательную жизнь провела, работая Главным Хранителем?

– Дарий, – мягко сказал Рихтер, – я не могу ответить тебе ни да, ни нет. Я просто не знаю.

– Но ты видел… – Дарий запнулся, – мою душу, когда вытаскивал меня с того света. На что она похожа?

– Я плохо помню, – проворчал Рихтер. – Даже если она и отличалась – ведь все души не похожи друг на друга, но все же не настолько, чтобы противиться моему дару. А значит, твое божественное происхождение ставится под большое сомнение.

– И как же я могу дать Матайясу человеческое тело? – расстроился гном. Он посмотрел на эквит и продолжил возмущенным тоном: – Кто-то слишком многого от меня хочет. Рихтер, я чувствую, что больше не усну. Не могу.

– Храм открыт для посещения круглосуточно. Если хочешь, пойдем туда сейчас же. Когда мы поднимемся к нему, как раз рассветет.

Гном благодарно кивнул.

– Я пока пойду, приведу себя в порядок. – Рихтер смущенно оглядел свой наряд – штаны и мятую рубашку.

– А что делать с Мартином? Разбудим?

– Я оставлю ему записку, – отмахнулся некромант. – Как проснется, пусть сразу отправляется в храм. Он найдет нас там.

Рихтер подошел к письменному столу и черкнул на листе пару строк.

Необычное место. Древнее, очень древнее… И величественное. В предрассветных сумерках храм казался миражом, кусочком другого мира, неведомо как попавшим сюда, на окраину города. Вокруг храма был пустырь, никто не решался селиться вблизи него.

Поговаривали, что это место часто посещают призраки тех, кто был зарезан воинами Повелителя Ужаса. Они непрестанно шепчут молитвы, простирая руки к небу, и просят пощады.

Рихтер не раз слышал об этом и теперь с интересом всматривался в легкую серую дымку, окружающую храм, ему хотелось увидеть призраков. В силу своего нынешнего бессмертного положения некромант испытывал к ним легкую симпатию. Но в дымке никого и ничего не было. Ни призраков, ни живых. Был слышен только шум ветра, гоняющего мусор у подножия храма.

Дарий, задрав голову, посмотрел вверх. Темно-серый каменный купол высился метрах в пятистах над ними.

– Зачем было строить так высоко? – спросил гном.

– Раньше бытовало мнение, что чем выше ты находишься от земли, тем ближе ты к Богу. Люди, которые возвели это сооружение, несомненно, в это свято верили.

От храма, четко ориентируясь на четыре стороны света, спускались лестницы. Дарий встал на первую ступеньку.

– Знаешь, даже лучше, что мы пришли сюда в такую рань, – сказал Рихтер. – Через пару часов здесь будет миллион попрошаек, мнимых нищих и прочего сброда. А так можно посмотреть в свое удовольствие.

– В храме кто-нибудь сейчас есть?

– Смотрители, я полагаю. – Рихтер поправил шпагу, чтобы она не мешала ему подниматься. – Если в храме осталось что красть, то они дежурят в нем круглосуточно. Дарий, здесь нет перил, поэтому послушайся совета: не оглядывайся, пока не дойдешь до самого здания.

– Хорошо, – кивнул гном. – Я и сам не хочу, чтобы боязнь высоты стала причиной моего падения.

Друзья начали подниматься. Первый солнечный луч коснулся храма, позолотив его верхушку. Дарий старался не смотреть по сторонам, сосредоточив все свое внимание на подъеме. Ступенька за ступенькой… Приходилось идти очень осторожно – за столько лет благодаря многочисленным посетителям ступени сильно стерлись, стали гладкими и покатыми, словно валуны на пляже.

Неожиданно у Дария возникло чувство, что он уже был здесь раньше. Все совпадало, это тоже было на рассвете… Только вот воздух другой, в тот раз он был чище и прозрачнее. Гном испуганно остановился. Реальный мир расплывался перед его глазами. Он стекал вниз, словно был написан на стекле дешевыми красками. Стекая, он оставлял после себя грязные разводы и черные дыры, которыми ничего не было. Небо меняло цвет, попеременно становясь зеленым, красным, желтым.

Все, что он когда-либо прочел, узнал, о чем он думал, теперь проходило перед ним. Но кроме его собственных воспоминаний здесь были чужие. Понятия и чувства, о которых он не мог иметь никакого представления. И чужих воспоминаний становилось все больше и больше. Они нависали над ним, заполняя пространство. Старые таяли, уступая место новым. Казалось, воспоминаниям не будет конца, они замелькали, закружились вокруг него в бешеном хороводе, но вот раздался тоскливый вой, и последняя картинка, сгорев в серебряном пламени, исчезла.

В воздухе повисла зловещая тишина. Ветер стих. Дарий попробовал сделать вдох, но не смог. Ему было нечем дышать, потому что воздух исчез. Краем глаза Дарий заметил какой-то предмет, неподвижно висящий в воздухе. Он повернул голову. Это была маленькая птичка, которая застыла в нелепой позе, словно пригвожденная к небу. Под его взглядом она высохла, почернела и рассыпалась в труху. Дарий зажмурился, а потом со страхом посмотрел на друга. Рихтер тоже не двигался, но был цел.

Время вокруг них остановилось. Дарий понял это, и его охватил страх, переходящий в настоящую панику. Он был совсем один в этом месте и мог остаться здесь навсегда. Его друг был не более чем простой иллюзией. Теперь Дарий понял, что такое изнанка мира. Он прикоснулся к ней, но не заглянул, а только чуть-чуть приподнял за краешек.

Дарию стало страшно как никогда. Город исчез, остаюсь только храм и лестница. Вдруг перед ним пробежала человеческая тень. Снова и снова она проносилась мимо него, а он не мог двинуться с места. Сердце, переставшее биться, сжалось от леденящего холода. Из груди проявись тонкие мерцающие нити, переплетающиеся и связывающие между собой Дария и тень. Дарий прикоснулся к нитям рукой. Стоило ему это сделать, как тело пронзил сильнейшая боль. Он слышал, как хрустят его кости, закипает и испаряется кровь. Боль стала для него всем.

И тут его вернуло в реальный мир.

Дарий, глубоко и часто дыша, смотрел на свою обожженную руку с четкими следами от нитей. Нужно было действовать немедленно. Дарий был уверен, что, если сейчас же не окажется в храме, он неминуемо погибнет. Если он в следующий раз попадет на изнанку, то уже не сможет оттуда выбраться.

– Невероятно… – сказал он и побежал вперед.

– Дарий, постой! – Рихтер еле поспевал за гномом.

Дарий не слышал. Он словно одержимый, размахивая руками и перепрыгивая через ступеньки, мчался наверх. Пару раз он поскальзывался, но, чудом удержав равновесие, продолжал бег. Вход в храм был закрыт тяжелыми воротами, но это ни на миг не задержало гнома. Он на ходу распахнул створки и вбежал в здание.

В центральном зале не было ничего, кроме каменного алтаря, на котором стояли оплывшие свечи, и трех бронзовых треножников. Дарий, шатаясь, подошел к алтарю и погладил холодный камень рукой.

«Какая здесь невыразимая пустота… Тысячи лет напрасного ожидания, которые так и не приблизили меня к цели… – Дарий тихонько осел на пол, по-прежнему держась за алтарь. – Воспоминания, воспоминания – почему вы причиняете мне только страданий?..»

Рихтер, вбежавший вслед за гномом, увидел, что Дарий без сил лежит возле алтаря. Гном был смертельно бледен.

– Я снова опоздал, – прошептал он, обращаясь к некроманту, и потерял сознание.

Две тысячи лет тому назад.

Повелитель Ужаса сидел в кресле. С его лица не сходило задумчивое выражение. Теперь, когда он был один, он мог позволить себе немного расслабиться и не следить за своим видом.