– Она здесь. – Дарий достал сверток с книгой.

– Нет-нет, – Бренн энергично замахал руками, – спрячь ее немедленно! Затворнику показывай, а не мне. Я существо более примитивное, и мне такого сомнительного счастья не надо. Это он вдруг заинтересовался проклятыми книгами, словно в них действительно есть что-то интересное. – Монах вздохнул. – О чем это я?

– Ты сообщишь Затворнику о нашем приходе? – спросил Мартин.

– А как же? – удивился Бренн. – Прямо сейчас и сообщу. – Он крепко зажмурился и прижал пальцы к вискам. От напряжения его лоб покрылся испариной.

Друзья смотрели на него с интересом. Дарий знал о возможности передачи мыслей на расстоянии, но видеть подобное ему еще не приходилось.

– Фух! – облегченно выдохнул Бренн минуту спустя. – Не люблю я это делать. Словно вокруг всего Вернстока с тонной груза на плечах пробежал. Наставник говорит, что, не будь я таким ленивым, я мог бы двигать горы своими мозгами… Служа Свету, разумеется. Но, увы-увы, порок сильнее меня, хотя я с ним усердно борюсь.

– Что сказал Затворник? – нетерпеливо спросил Мартин, понимая, что, если дать Бренну волю, он может не один час болтать о вещах, не имеющих к делу никакого отношения.

– Он согласен поговорить с вами, – Бренн деловито потер руки, – и немедленно. Так что вам повезло. Счастливчики. Иной раз он может водить посетителей за нос неделями, ссылаясь на свою исключительную занятость.

– Дарий, желаю удачи. – Мартин похлопал гнома по плечу. – Не волнуйся, я буду молиться за тебя. Кроме того, мне необходимо зайти в зал Пятой Стороны света и успокоить свои мысли, так что скучать мне не придется.

– Спасибо, – поблагодарил его Дарий.

– За мной, за мной, не отставать! У нас есть время, но я хочу воспользоваться случаем и показать тебе кое-что интересное. – Бренн настойчиво потянул Дария за рукав. – Когда поговоришь с Затворником, обязательно дождись меня. Я отведу тебя обратно. Без провожатого здесь легко заблудиться.

Они шли через зал Оживающих Картин. Он был узким, длинным, мрачным и напоминал скорее заурядный храмовый коридор, стены которого вдруг кто-то решил украсить полотнами. Картины были необычными. Они были уникальны!

Все картины когда-то были написаны самим великим Марлом или его учениками. Стоило только подойти к одной из них поближе, как она оживала. Обычно всего на несколько секунд, но каждый раз представляя взору смотрящего что-то новое. Только работы самого Марла жили собственной жизнью достаточно долго. Один из его пейзажей мог развлекать несколько часов подряд, показывая легкие облачка, бабочек и диковинных животных. У картин было еще одно любопытное свойство, они оживали только перед тем, кого считали достойным. Это мог быть только добрый и честный человек. Этим свойством в старину нередко пользовались, чтобы обличить преступника, – картины были неизменно объективны.

При жизни Марла у его дома всегда стояли обожатели, мечтающие хоть одним глазком взглянуть на великого мастера. Но Марл вел уединенный образ жизни. И денег и славы у него было больше, чем ему было необходимо. Многие правители, повелевающие целыми народами, умоляли его написать их портрет. Иллюзия бессмертия в его творениях притягивала властителей, но не стоит слишком строго осуждать их за это – ведь, кроме этой надежды, они ничего не имели. Действительно, Марл иногда писал портреты, но всегда сам выбирал, кто будет на них изображен. Чем мастер руководствовался при выборе – личными мотивами или чем-то еще, никто не знает.

Бренн шел медленно. У них и так было достаточно времени, кроме того, он знал, что Дарий никогда не был здесь раньше, для гнома все тут в новинку, а эти картины стоили того, чтобы на них посмотреть. Еще монаху хотелось проверить, оживут ли картины под взглядом Дария. Бренн, таким образом, проверял всех, кто удостаивался чести видеть Затворника. Картины ожили, и теперь у Бренна не осталось сомнений насчет благих намерений гнома.

– У каждой из этих картин длинная история. Вот такой вот длины. – Монах широко развел руки в стороны. – Где они только не побывали… Жаль, что они только показывают, а не говорят. Их рассказы были бы очень занимательными и поучительными. Храму пришлось как следует постараться, чтобы собрать их все вместе. Монахам ради них пришлось объездить полсвета, но результат того стоит. Эта самое большое собрание из всех известных, – доверительно сообщил он гному.

Они неторопливо дошли почти до середины зала, все было нормально, как вдруг Дарий резко остановился и схватился рукой за грудь. Его сердце сжалось от резкой боли.

Главный Хранитель поднял глаза и… встретился взглядом с Судьбой. Пронизывающие ледяным холодом серые бездонные колодцы. Без конца и начала. Сама Вечность.

Дарий осторожно сделал шаг вперед. В один миг он осознал, что именно она – та, что предначертана ему. Это ее гном искал всю жизнь. Сердце никогда ему не принадлежало, оно всегда было обещано лишь ей одной. Его вторая половина.

Бренн осторожно тронул Дария за плечо.

– Что с тобой? – взволнованно спросил монах, – ты сильно побледнел.

– Кто это? – Гном указал на картину перед ним. Его рука дрожала, но Бренн этого не заметил.

– Это? – Монах взглянул на картину, словно увидел ее впервые. – Это Предсказательница. Была заметной фигурой в древности. Во всяком случае, в этих местах. А что? Чем она тебя так заинтересовала?

Как всегда неожиданно – картина ожила. Женщина чуть наклонила голову, ее взгляд потеплел, и она широко и искренне улыбнулась Дарию. Подул не слишком сильный ветер – складки одежды на женщине заколыхались, плащ стал развеваться. Она была по-настоящему красива. На вид ей было не больше тридцати, но глаза ее не давали обмануться – в них виднелась бесконечная мудрость, граничащая со знанием собственного бессмертия. Предсказательница приветственно кивнула Бренну. Тот почтительно ответил.

– Мы всегда здороваемся, когда она оживает, – объяснил Бренн Дарию.

Женщина немного подумала, а потом протянула маленький хрупкий цветок, который держала в руке, гному. Дарий знал, что это за растение, не раз видел его в книгах на картинках. Это был цветок элтана. У травников он почитался как символ душевного покоя и равновесия. В последний раз его видели в горах Элта много лет назад. Все они вымерзли в последнюю Долгую Зиму и исчезли навеки.

Женщина еще раз улыбнулась и сделала призывный жест. Гном завороженно протянул руку. Один миг, нежный синий цветочек поменял своего владельца. Дарий, затаив дыхание и не веря в реальность происходящего, смотрел на единственный в этом мире цветок элтана, лежащий на его раскрытой ладони. Бренн в остолбенении переводил взгляд с картины на Дария и обратно.

– Ничего себе! Как ты это сделал? Это же невозможно! Конечно, эта картина написана Марлом, но он не был всесильным! Может, ты скрытый маг? Темные силы! – Монах суеверно схватился за оберег – золотой солнечный диск, висящий у него на груди.

– Я… Я не знаю, как это получилось.

Гном дрожащими руками бережно держал цветок. Он был на грани того, чтобы зарыдать от отчаяния. Картина написана самим Марлом, даже не его учеником, а это значит – по меньшей мере две тысячи лет назад. Ну да, исчезнувший цветок, личность, принадлежащая прошлому… Впрочем, какая разница: две тысячи лет или пятьсот? Все равно он безнадежно опоздал.

Его любовь потеряна навсегда. Их разлучило время. Только теперь он начал отчасти понимать, что чувствовал Рихтер. Он нашел и потерял ее в один и тот же миг. Мир Дария рухнул.

Неожиданно картина на противоположной стене сорвалась с креплений и упала на пол.

– Что же это сегодня такое творится?! – Бренн подбежал к упавшей картине, бережно поднял ее и повесил на прежнее место. С творениями мастера следует обращаться предельно аккуратно. – Интересно, почему она упала? – недоуменно пробормотал он. – Крепления вроде бы в полном порядке.

На картине был изображен высокий человек в императорских доспехах. Художник сумел передать мрачность и одновременно грусть его взгляда. В мужчине чувствовалась колоссальная, но скрытая до поры до времени сила. Несомненно, этот человек стал правителем благодаря личным заслугам, а не семейной случайности, как это часто бывает. Под взглядом Дария изображение ожило: человек упал на колени и умоляюще протянул руки к цветку. Гному показалось, что мужчина просит его отдать цветок.

– А он кто? – чуть слышно спросил Дарий у монаха.

– Это Повелитель Ужаса, не проигравший ни одного сражения. – Бренн испуганно скользил взглядом по залу. Похоже, он и от остальных картин теперь ждал сюрпризов. – И он просит цветок элтана у тебя, Дарий. Странно… Легенды говорят, что он безумно любил Предсказательницу, но так и не смог быть с ней. Поэтому мы и повесили их портреты друг напротив друга. – Бренн рассказывал это автоматически, в то время как его мысли были заняты совсем другим.

– Да, я читал о Повелителе Ужаса. Он был великим завоевателем. Но я ничего не слышал об этой истории. – Гном снова посмотрел на Предсказательницу. Женщина ласково, но вместе с тем серьезно погрозила ему пальцем. – А она любила его? – спросил Дарий и не узнал свой собственный голос: тот стал тусклым и безжизненным.

– Да, в своих записях она призналась в этом, но они так и не смогли встретиться, – сказал Бренн.

– Почему? Что могло им помешать?

– Смерть. – Монах пожал плечами. – В его силах разрушить любые планы. Предсказательница умерла, будучи еще совсем молодой женщиной. А Повелитель не вынес этого известия и умер от горя. Древняя история и, как многие из них, с плохим концом.

Дарий снова посмотрел на картину: Повелитель Ужаса беззвучно плакал, не поднимаясь с колен. Его руки были плотно прижаты к лицу, чтобы они не смогли увидеть его слезы.

Вот-вот, Дарию тоже хотелось зарыдать. Ах, как разрывается сердце…

– Ты не против того, что я собираюсь сделать? – спросил Дарий Предсказательницу. – Ведь ты же понимаешь, о чем речь?

Женщина, не раздумывая, согласно кивнула.

– Тогда я отдам ему… Ему нужнее, – совсем тихо прошептал Дарий и протянул цветок человеку на картине.

Тот очнулся, и его лицо озарилось светом. Не веря в свое счастье, он взял его. Повелитель Ужаса встал с колен и очень осторожно, чтобы не сломать, прижал цветок к сердцу. Его губы шевельнулись. «Спасибо», – неслышно поблагодарил он Дария и счастливо улыбнулся, словно странник, увидевший в конце своего длинного пути родной дом.

– Боги! Что творится! Что творится! – Бренн метался от одной картины к другой. – Да мне же никто не поверит! Хотя нет, поверят. Должны поверить! Цветок – вот главное доказательство! Он ведь перешел на другую картину. Был цветок элтана, и не стало цветка. Это все Марл, только он был способен на такое… Я знал, что потенциал его картин до сих пор до конца не раскрыт, я всегда это знал… Дарий! И как тебе это удалось? Наверняка в тебе есть скрытые способности, о которых ты не имеешь понятия. Но не волнуйся, Затворник тебе поможет во всем разобраться. Он никаких дел на полпути не бросает. Почему ты молчишь? Ты плачешь?..

– Я? Нет, тебе просто показалось. С чего мне плакать? Давай лучше поскорей уйдем отсюда, мы и так сильно задержались. И… Ты же хочешь рассказать о случившемся?

– Еще бы! – восторженно согласился монах. – Здесь такого никогда не происходило. Кстати, – Бренн перевел взгляд с Повелителя Ужаса на Дария, – это невероятно, но я только что заметил, что ты очень похож на него.

– Как это похож? – Гном пожал плечами. – Что за глупость? Он же человек.

– Какая разница? У тебя сейчас такой же взгляд и выражение лица. Ну, точно говорю тебе. Это очень интересно… Может, ты его потомок?

– Сомневаюсь, – Дарий покачал головой, – среди моих предков, насколько я знаю, не было людей. Люди и гномы, даже живя вместе, не оставляют потомства. А у Повелителя Ужаса разве была семья? Ты ведь говоришь, что он так и не смог быть вместе с Предсказательницей. Да и я не помню ничего подобного.

– Не знаю, но, наверное, была… – с сомнением произнес Бренн. – Он же повелевал столькими странами, я не интересовался этим вопросом, но должен же был быть какой-нибудь династический брак?

В этот момент мужчина на картине отрицательно покачал головой и с укоризной взглянул на Бренна, но тот ничего не заметил, так как уже вовсю спешил к выходу из зала. Дарий в последний раз посмотрел на Предсказательницу и бросился вслед за монахом. Тот развил приличную скорость, и у гнома были все шансы остаться без проводника в этих бесконечных, незнакомых ему переходах. Он еле успевал за Бренном.

Гном двигался как в тумане. Перед его глазами стоял облик Предсказательницы. Его не слишком удивило произошедшее чудо – Главному Хранителю сейчас было не до чудес. «Надо же, а ведь я даже не знаю ее имени! – пришло Дарию на ум. – Надо будет обязательно выяснить больше и про нее, и про Повелителя Ужаса. Он, должно быть, был так же несчастен, как и я. Не знаю, почему меня так взволновала эта история, но противиться своим чувствам я не могу».

В небольшой, скромно убранной комнате, которую щедро освещал льющийся в раскрытое окно солнечный свет, стоял, повернувшись спиной к двери, монах. Это был высокий широкоплечий человек. Поверх обычной рясы на плечи он накинул теплый шерстяной плащ темно-синего цвета, в который зябко кутался. В углу на жаровне лежали еще не остывшие угли, но они не могли согреть монаха. Дарий дипломатично кашлянул, обращая на себя внимание. Монах быстро обернулся. Его лицо наполовину, так что оставался виден только гладковыбритый подбородок, было скрыто в тени капюшона. Монах молча показал рукой на одно из кресел, стоявших возле стены.

Затворник был живой легендой. Его уважали и боялись, а кое-кто даже настаивал на божественной природе монаха. Но на самом деле Затворник был человеком. Да, необычным, таинственным, умным, проницательным – но все-таки человеком. И когда-то у него были родители, которые и дали ему имя: Магнус. Бренн имел полное право гордиться таким необыкновенным наставником, что он и делал, не скрывая. Мудрость Магнуса начала входить в поговорки еще до рождения Дария, а это свидетельствовало о том, что Затворнику было уже очень много лет.

Гному было не по себе от проявленного к нему интереса, и он еще не пришел в себя после того, что случилось с ним в зале Оживающих Картин. Дарий чувствовал, что отныне частичка его сердца навсегда осталась там, где Предсказательница будет жить вечно. Ах, и зачем он только посмотрел на эту картину…

С тяжелой, непрекращающейся болью в груди Дарий покорно сел в предложенное ему кресло. Затворник, продолжая скрывать лицо, устроился напротив. Еще несколько минут прошли в молчании. Дарий старался не смотреть в сторону затемненного пятна под капюшоном, где было лицо Затворника, но он чувствовал, что Магнус изучает его. Дарий физически чувствовал его взгляд. От этого пристального осмотра у гнома поползли мурашки по коже. Мышь, воспользовавшись моментом, вылезла из кармана и, цепляясь коготками, поползла вверх и устроилась у Дария на плече. Затворник содрогнулся и, всплеснув руками, пытался отгородиться от гнома.

– Вы не любите мышей? – виновато спросил Дарий. – Извините, я не знал. Сейчас я его уберу.

– Не в этом дело. – У Магнуса оказался низкий, немного хрипловатый голос. – Просто спустя столько лет я так и не смог привыкнуть к своему дару. – Его руки безвольно упали. – А иногда он преподносит такие сюрпризы, что в голове не укладывается. Но ведь бывают и совпадения, верно? Случайности… – прошептал он. – Какая дорога привела тебя ко мне? Чего ты хочешь?

– Я видел в зале Марла две необычные картины, висящие друг против друга… – Дарий с удивлением обнаружил, что сказал совсем не то, что собирался. Он помолчал, собираясь с мыслями. – Хотя нет, речь сейчас не об этом. Дело в том, что у меня есть проклятая книга.

Монах не шелохнулся, ожидая продолжения. Гном вздохнул и достал чехол с книгой.

– Это только из-за нее ты приехал сюда? – спросил Затворник.

– В принципе да. Но меня волнует не столько сама книга, сколько то, что со мной произошло, когда я к ней прикоснулся.

И Дарий рассказал Затворнику историю, произошедшую с ним и «Синевой» Харатхи.

– Что значит: «Я не властна над тем, что старше меня»? – спросил Дарий. – Откровенно говоря, меня это очень пугает. Я много лет занимаюсь книгами, но никогда не слышал ни о чем подобном. Проклятая книга пожирает душу, ведь ни на что другое она не способна, а тут такой случай.

Затворник так сильно сжал подлокотники кресла, что костяшки его пальцев побелели. Он не торопился с ответом.

– Ты все узнаешь, обещаю, – выдавил наконец из себя через силу Магнус. – Но чуть позже. Что еще тебя волнует?

– Мои сны, – признался Дарий. – Правда, они даже на сны не похожи. Это скорее полуявь какая-то. Поэтому я не стал обращаться к толкователям. В них я разговариваю с… – гном вздохнул, – с мышью по имени Матайяс. Или правильнее сказать, что это он разговаривает со мной, потому что именно Матайяс инициатор этих встреч во сне.

– И о чем вы говорите?

– Когда как… – Дарий чувствовал себя донельзя глупо. Он понимал, что на первый взгляд несет полнейшую чушь, но молчать больше не мог. Он проделал длинный, полный опасностей путь и сейчас имеет полное право высказать все, что его волнует. Затворник просто обязан его выслушать. – Поймите, я не морочу вам голову. Мне это не нужно.

– Матайяс-с-с… – Магнус просвистел последнюю букву. – Редкое имя. Когда-то давно так звали одного умного, но не слишком везучего человека.

– Что это был за человек?

– Ему просто не повезло. Есть вещи, которые не зависят от наших желаний, – уклончиво ответил Затворник. – Да… А что ты сказал вначале насчет картин?

Дарию показалось или в голосе Затворника послышалась робкая надежда?

– Это картины Марла, изображающие Повелителя Ужаса и Предсказательницу. Ваш помощник Бренн как раз показывал мне зал, когда… – Дарий мысленно приказал себе успокоиться. Еще не хватало разреветься, как мальчишка, перед Затворником. – Предсказательница отдала мне цветок элтана, что держала в руке, а я передал его Повелителю Ужаса, портрет которого висел напротив. Если не верите, можете посмотреть, теперь цветок находится в его руках. Я никогда не слышал, чтобы нарисованный цветок…

Вдруг в голове гнома раздался невыносимый, зубодробительный визг и скрежет. Дарий, не выдержав, обхватил голову руками.

– Что происходит?! Откуда это?! – закричал он.

Его голосу вторил душераздирающий, полный боли крик Затворника. Несколько секунд этого кошмара показались гному вечностью. И когда скрежет неожиданно прекратился, ему стало так легко, словно он сбросил с себя несколько тонн груза. Магнус перестал биться в конвульсиях и сполз на пол. Он дышал тяжело, словно загнанная лошадь. Дарий с опаской опустил руки и склонился над монахом.

– Как вы себя чувствуете?

– Прости, я не должен был этого делать, – прозвучал слабый голос Затворника.

– Что вы сказали? – Дарию показалось, что он ослышался.

– Я не должен был пытаться прочесть твои мысли, – объяснил монах. – Это расплата. Ты едва не убил меня.

– Я?! – Гном отшатнулся. – Но я же ничего не сделал!

Монах несколько раз глубоко вздохнул, снова сел в кресло и покачал головой.

– Хорошо, что Бренн слишком ленив, чтобы пользоваться своим даром, – сказал Затворник. – Его бы убило мгновенно.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. И зачем вам нужно знать мои мысли? – Гном недоуменно нахмурился. – Я рассказал все, что знал.

– Я не хотел тебя обидеть, но так я поступаю с каждым. Для его же блага: бывает, что человек неосознанно скрывает правду или рассказывает не все, предпочитая умолчать о нелицеприятных подробностях. Тем более что твое дело наводит на определенные мысли. И я должен был их проверить. У меня не было выбора. – Монах откинул капюшон.

Лицо Затворника было бы обычным лицом старого человека – морщины, старческие пятна на щеках, коротко стриженные седые волосы, – если бы не абсолютно белые, без зрачков и радужки, глаза. Магнус был слеп. Но, похоже, ему это нисколько не мешало. Он встал и подошел к окну.

– Как странно, что нет знамений: с неба не падаю камни, в храм не бьют молнии, не звучат раскаты грома, и даже солнечного затмения нет. А ведь затмение – это такая мелочь по сравнению с тем, что происходит. Почему события, которые впоследствии назовут великими и судьбоносными, проходят тихо и незаметно? Или наш мир настолько хрупок, что его равновесие можно без труда разрушить, если обращать слишком пристальное внимание на переломные моменты? Выходит, что это своеобразная защита?

– Может, вам лучше присесть? – предложил Дарий.

– Зачем природа дала мне глаза, если я ими не вижу? – Магнус протянул руку, подставив ладонь под солнечные лучи. – Я чувствую свет, но он не согревает меня. Только истинный Свет дает тепло. Мои глаза – это тайна, в которую посвящены всего несколько человек, – сказал Затворник. – Видишь, насколько я тебе доверяю? Я слеп от рождения, но вместо зрения Свет преподнес мне другой, поистине царский подарок. Внутреннее зрение. Я вижу глазами других существ, поэтому мне не нужен поводырь. Я умею читать мысли, ведь для меня человеческие головы – все равно, что открытые книги.

– Почему же со мной ничего не получилось? – спросил гном, которому очень не хотелось быть особенным. – Я обычный Главный Хранитель, не волшебник, не монах. Я не поклоняюсь богам, не ищу поддержки у темной стороны.

– Ты – другое дело. – Монах прищелкнул пальцами. – Ты другой, ты устроен иначе, и твоя сила – лишь доказательство этому.

– Нет, нет, нет! – Дарий протестующе замахал руками. – Неправда! Какая еще сила?

– Ты же догадываешься, о чем идет речь. – Затворник пожал плечами. – И эта догадка мучает тебя, не дает покоя. Именно поэтому ты оставил родной город и приехал в Вернсток, чтобы раз и навсегда избавиться от опасений. Но я не могу от них избавить, наоборот, я могу их только подтвердить. Я ждал тебя, – прошептал монах и неожиданно встал перед Дарием на колени; смиренно склонив голову, он сложил руки в молитвенном жесте, – но не думал, что ты придешь так рано.

– Что вы делаете? – Дарий предпринял попытку поднять Затворника с колен, но упрямый старик оставался недвижим. – Вам показалось. Я не тот, кто вам нужен, о чем бы ни шла речь. Вы ошиблись.

– Я человек, я мог ошибиться, но проклятая книга не ошибается, – ответил монах. – Все правильно. Она не властна над тобой именно потому, что ты старше. Ты старше всего. Ты – Первый. Ты – Избранник. И я счастлив, что могу сказать тебе об этом.

Дарий хотел возмутиться, крикнуть, что это неправда, но не мог. Из горла не вырвалось ни звука. Язык окаменел. О чем говорит этот монах? Что это значит?

– Я видел во сне, что ты придешь сюда. – Голос Затворника окреп. – Свет посылает мне их нечасто, но все они пророческие. Я уже убеждался в этом, так что ошибки быть не может. Признаюсь, я не видел твоего лица, только мышь на плече… Такую же, как у тебя.

– Моего лица? – повторил Дарий.

– Его невозможно увидеть, пока ты сам этого не захочешь. Или пока ты не станешь больше чем Избранником, но в таком случае для всех нас уже будет слишком поздно. – Затворник робко протянул руку к Дарию. – Ты, должно быть, прекрасен, как может быть прекрасно только совершенство.

– Э-э-э… сомневаюсь, – сказал Дарий. – Послушайте! Вы ошибаетесь, вы не за того меня принимаете.

– Твое упорство опасно.

Затворник, задыхаясь, принялся в разные стороны дергать воротник рясы. В его руках было достаточно силы, чтобы разорвать плотную ткань. Послышался треск. Дарий испуганно смотрел на монаха. Похоже, у того начинался самый настоящий припадок.

– Я – гном, а с гномами никогда ничего подобного не происходит. Мы просто устроены, – упрямо повторил Дарий, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. Ему не хотелось раздражать Магнуса, тот и без того находился в плачевном состоянии. – Это с людьми постоянно случаются всякие странные вещи.

– Против себя не пойдешь. – Затворник покачал головой. – Отрицай не отрицай – ничего не изменить.

– Встаньте, наконец, с колен и давайте начнем все сначала. – Дарий решил взять ситуацию под свой контроль. – Я не ставлю под сомнение, что вы видели пророческий сон, и книгу тоже не ставлю под сомнение – это действительно проклятая книга, и души она пожирает с большим аппетитом. Но…

– Неужели даже картины Марла не убедили тебя?– перебил его Магнус. – То, что случилось, – чудо. И оно произошло именно с тобой.

Дарий не знал, что сказать в ответ. Когда он решился ехать за советом к Затворнику, он никак не рассчитывал на подобное объяснение.

– Постойте, но вы сказали, что я старше книги, а ведь это не так. Мне всего девяносто лет. Я в самом расцвете сил.

– Что значит бренное тело по сравнению с душой?– спросил Затворник, обратив к Дарию лицо. Гном старался не смотреть в жуткие глаза монаха, но они притягивали его взгляд точно магнитом. – Она не могла пожрать именно душу, ведь это о ней идет речь, это она старше.

– Уф… – выдохнул гном, запустив пятерню в волосы. – Не могу сказать, что вы помогли мне своим ответом. Вы все еще больше запутали.

– Правда никогда не бывает простой, но это только на первый взгляд. Окружающий мир кажется сложным только до тех пор, пока не знаешь, как он устроен. Что тебе известно о перерождении душ? – быстро спросил Магнус.

– Реинкарнация? – переспросил Дарий. – Да, я читал об этом. Кое-кто верит, что после физической смерти душа может вернуться уже в новом теле. Пожалуй, сейчас у этой теории наберется немало сторонников.

– Это сущая правда, – кивнул Затворник, – душа действительно может вернуться, но только далеко не каждая. – Он поднял указательный палец. – Если челок был выдающийся – в ратном деле, в науке или искусстве, – он получает еще один шанс доказать свое превосходство над другими.

– И для чего это нужно? – спросил Дарий.

Затворник задумался и подышал на пальцы, стараясь их согреть. Дарий, покачав головой, подбросил углей на жаровню.

– Для чего? Ты спрашиваешь, но в твоем голосе я все еще слышу недоверие. Ты не веришь мне.

– Признайте, то, что вы говорите, невероятно, – сказал Дарий. – Но это не значит, что я невнимателен к вашим словам.

– Потому что ты знаешь, что тебе больше не к кому идти. Все ответы здесь. – Магнус легонько постучал себя по лбу. – Не бойся, я в здравом рассудке. – Он позволил себе усмехнуться. – Перерождение души… Если человек снова оказался лучшим из лучших, то он опять рождается в новом обличье. Это происходит несколько раз, и конечная цель всей этой цепи перерождений получение главного приза – венца богов.

– То есть боги – это всего лишь бывшие люди, показавшие себя с лучшей стороны?

– Ты верно уловил суть.

– Теперь понятно, почему в мире творится столько безобразий, – хмыкнул Дарий. – У богов плохая репутация, потому что за ними шлейфом тянутся человеческие пороки. А кто решает, заслужила душа новый статус или нет?

– Не знаю, – честно ответил Затворник.

– Простите, что спрашиваю, но вы тоже пережили реинкарнацию?

– И это мне неизвестно, – вздохнул старик.

– И вы думаете, что я один из переродившихся? – Дарий задумался, пытаясь представить, чем это он отличился в прошлой жизни. – И я на полпути к тому, чтобы стать богом?

Магнус покачал головой:

– Не совсем так. Ты – Избранник, хоть сейчас ты и отрицаешь это. Когда творился этот мир, ты был первым существом, что сотворил Создатель, и поэтому только ты обладаешь достаточным могуществом, чтобы сменить его на небесном престоле.

Брови Дария взметнулись вверх.

– Вот так вот просто, да? Конечно, что мне стоит… сейчас щелкну пальцами и сотворю новый мир, – проворчал он. – Это еще хуже, чем идея с реинкарнацией и новыми богами. Похоже, мне пора. Книгу я оставлю в храмовой библиотеке, пусть с ней разбираются здешние Хранители, а сам поеду домой. Извините, что отнял у вас время.

– Бесполезно, – Магнус задрожал в исступлении всем телом и протянул к нему руки, – от собственной души не убежишь. И раз ты пришел ко мне, то скоро ты узнаешь всю правду. Времени больше нет, – изо рта Затворника тонкой струйкой побежала слюна, – скоро узнаешь, узнаешь… Это судьба.

– Как я ее узнаю? – Дарий попятился к двери.

– Вспомнишь.

– Прощайте. – Гном развернулся, чтобы уйти.

– Нет, не уходи! Постой! – завизжал монах и пополз к Дарию на коленях. – Не уходи! Совершенство, дай мне посмотреть на тебя! Дай посмотреть! Нет!

Гном ловко увернулся от его рук и распахнул дверь. Затворник понял, что ему не остановить Дария, и сдался, Магнус бесформенным кулем осел на полу, уставившись в одну точку. Сейчас он походил на плохо сделанную восковую фигуру, столь мало жизни было в его теле.

– Не удержать… – прошептал он, качая головой. – Безнадежно. Я, лучший из людей, ничтожен против тебя. Но послушайся моего совета. Ведь даже Избраннику нужны советы: сходи к храму Четырех Сторон света. Некогда его возглавляла Предсказательница. Это очень сильное место. Оно проясняет сознание. Там, может быть, ты поймешь, о чем я говорю…

При упоминании о Предсказательнице Дарий замер на полушаге и несмело кивнул. Что бы он ни думал словах Затворника, посетить это место будет не лишним.

Уже за дверью гном вспомнил, что не спросил Магнуса о поединке со Смертью, и почувствовал угрызения совести. Ему не хотелось подводить Рихтера. Но возвращаться тоже не хотелось, к тому же теперь Дарий не видел в этом никакой пользы.

Похоже, что старик немного не в себе, если не сказать грубее. Дарий был убежден, что Магнус, каким бы он ни был мудрым раньше, теперь обыкновенный сумасшедший.

Года, года… Они не щадят никого. Вечный храм мрачное, гнетущее место, и если Затворник действительно никогда не покидает его стен, то неудивительно, что у него случаются столь странные видения. Маленький домик с верандой и садом, гамак, речка, лес, теплые солнечные дни – и Магнусу бы перестали мерещиться боги. Как он там сказал – Избранник? Гном не удержался и фыркнул. Вот уж действительно бред выжившего из ума старика… Если уж кто и подходит на эту роль, так Рихтер. Вот кто Избранник. У него и абсолютная память, и бессмертие… Все вместе, в одном комплекте.