В полку сержанта Мургаба называли не иначе как Крокодилом, понятное дело за глаза и совершенно точно не от хорошей жизни. Этот человек не признавал уступок и альтернатив, находясь с миром в состоянии постоянной войны. Наверное, сержант был параноиком, но талантливым параноиком. Столь одарённого человека в плане способностей искалечить себе подобного К'ирсан ещё не встречал. В руках Мургаба в оружие превращалось буквально всё, вплоть до вилки или ложки, причём в смертельно опасное оружие. Подстать ему были и капралы, от которых за версту веяло опасностью и той потаённой силой, что таится в глазах дикого зверя и всегда отличает настоящего ветерана от сопливого новичка. И вот эти люди и были поставлены для обучения новобранцев солдатскому ремеслу.
      К'ирсан никогда не забудет, свой первый день на плацу. После капитана эл'Фарута он встретился с сержантом, который тут же с матерком послал его к снабженцу. Им оказался внешне благодушный толстяк, всё благодушие которого смело одно только упоминание о просьбе выдать полагающуюся амуницию. Каждую тряпку пришлось буквально отвоёвывать, надсаживаясь в крике и призывая всех богов в свидетели. Пока, наконец, капрал не выделил новобранцу два комплекта полевой формы, одеяло и валик-подушку.
      После всего этого К'ирсан нашёл капрала Сенура, который и отвёл его в казарму, где располагался десяток. Хотя название это и было довольно условным – всё же пятнадцать человек назвать десятком затруднительно, но смысл такого несоответствия бывший раб понял довольно скоро…
      Койка К'ирсана находилась у дальней стены, что с точки зрения местного климата не самое лучшее место – духотища там стояла страшная. Больше свободных мест не было, и как оказалось позднее новую койку принесли незадолго до прихода К'ирсана.
      Мужики в десятке в большинстве своём оказались спокойные, без выпендрёжа и хамства. Шесть человек явно бывшие крестьяне, четверо горожан с натруженными руками мастеровых, один ровесник К'ирсана с лицом студента-неудачника и трое явно бандитской наружности, причём в эту тройку входил и капрал Сенур, ночующий вместе с десятком. Его кровать стояла у самого выхода. На бесконфликтную атмосферу в казарме последнее оказывало сильнейшее влияние, но кроме того, наверное сказывалось и то, что все здесь были новобранцами – К'ирсан прибыл в полк всего на четыре седьмицы позже остальных. Правда и между ними существовали некоторые трения, зато К'ирсана не трогал никто. Возможно их останавливало жутко изуродованное лицо новичка, а может и ярость вечно плещущаяся в его глазах, но факт остаётся фактом – задирать К'ирсана никто и не пытался.
      На следующее утро после прибытия новичка солдат десятка подняли по команде на самой заре и выстроили на плацу. Рядом стояли две шеренги первого и второго десятков, а перед ними прохаживался совершенно седой жилистый мужик лет сорока и спокойным голосом объяснял программу тренировок на сегодня. Этим мужиком был сержант Мургаб. К'ирсан, которому всё происходящее было внове, не слишком-то тогда вслушивался, наблюдая за происходящими в отдалении тренировками солдат из других рот. Как оказалось, сержант видел всё.
      – А ты, дерьмо тролля, почему не слушаешь? – ласково поинтересовался Мургаб. – Не интересно?
      – Нет, сержант! – ляпнул К'ирсан и сразу же пожалел.
      – Обращаясь к старшему по званию следует говорить лэр! Тебе всё ясно, солдат? – голос сержанта дрожал от ярости. – И почему одет не по форме?
      – Ясно, лэр! Но мои руки и лицо всё в шрамах и я…
      – Что ты? Твое дело выполнять чужие приказы, а думать будешь потом. Если доживёшь до этого. Ясно? – рявкнул сержант прямо в лицо К'ирсана.
      – Ясно, лэр!
      – И кроме того, повязка на лице делает солдата в некоторых случаях уязвимым. Например, вот сейчас, – Мургаб сделал быстрое, слишком быстрое для обычного человека движение руками, мир вокруг К'ирсана завертелся колесом, а когда всё остановилось, то новобранец ощутил себя лежащим на утрамбованной земле плаца, а повязка с лица теперь оказалась перекручена чужой рукой и медленно его душила.
      – А теперь всё ясно? – голос сержант снова был совершенно спокоен. Дождавшись утвердительного хрипа, он скомандовал: – Тогда повторить приём! На мне, захват на воротник.
      К'ирсан медленно поднялся на ноги с трудом сдерживая злость. Повторить говоришь? Ну сейчас повторим! Прокрутив в памяти отложившиеся там движения, новобранец сделал шаг вперёд и захватив воротник сержанта, попытался повторить удушающий захват.
      – Почти получилось, – легко освобождаясь от чужих рук произнёс сержант. – Но только надо вот так и так.
      Несмотря на всю свою выучку, К'ирсан вновь ощутил себя лежащим на земле с перетянутым горлом.
      – Теперь повтори на соседе! – неожиданно указал на скалящегося солдата с внешностью студента Мургаб. Уже в конец обозлённый К'ирсан резво вскочил и провёл удушающий приём на новом противнике, постаравшись выполнить всё в точности. Мгновение и на плацу лежал уже другой человек с наливающимся красным лицом.
      – Ещё потренируешься, и всё будет правильно, – сержант похлопал К'ирсана по плечу. – Кстати, пушистый зверь с длинным хвостом ведь твой? Так вот, если увижу его на плацу или если нагадит где, то предупреждать не буду – сразу убью. Ты понял?
      Не дожидаясь ответа сержант Мургаб проорал, обращаясь к остальным:
      – А теперь отработка малого комплекса вслед за капралом Сенуром…
      Так начались изматывающие тренировки с утра до вечера. Как К'ирсан успел заметить, солдаты из остальных рот тренировались гораздо меньше – полдня, не больше. Лишь их сержант требовал от капралов заставлять работать новобранцев на износ. После каждого такого дня измученные солдаты разбивались на десятки и просто расползались по своим казармам, моля богов об отдыхе для мышц. А ведь через седьмицу после прибытия К'ирсана в полк начались ещё и ночные побудки, и силовые упражнения на плацу. Так солдаты взвода Мургаба с ужасом узнали, что их сержант считает понятия сон и солдат несовместимыми. Глядя на него, выполняющего всё то, что сам требует от солдат и ещё сверх того, эти слова походили на правду.
      А эти ужасные силовые упражнения? Теперь каждый день бойцы проклятого третьего взвода десятой роты проводили пару часов в Малой Пыточной. Услышав название впервые К'ирсан сразу же представил себе дыбу, Железную Деву, набор тисков и клещей. Всё оказалось гораздо проще. Малая Пыточная – это площадка с самыми разнообразными приспособлениями для тренировок. Самым простым из них были брусья и турники, а самым сложным – Молотилка, представляющая собой сложную систему рычагов и противовесов, застывшую в хрупком равновесии. Бойца помещали внутрь Молотилки и включали её, приводя рычаги в движение. Даже со стороны это выглядело страшновато – хрупкая человеческая фигурка, крутящаяся волчком в судорожной попытке избежать удара, и обмотанные тряпками дубинки, бьющие с самых непредсказуемых направлений.
      Новичков пока заставляли работать только на турниках и брусьях, проходить полосу препятствий, а к машинам вроде Молотилки их пока не пускали. Но солдатам хватало и того, что их заставляли делать, хотя и жаловаться они теперь боялись. Как рассказали К'ирсану ещё в первый день, Смелик – молодой парень, бандитской наружности – просто озвучил витавшие среди новобранцев чувства, сказав, что, дескать, люди не лошади и так вкалывать не обучены, как к нему тут же подскочил капрал Сенур и вытянул вдоль спины специально предназначенной для того палкой. Этот самый Смелик после целых два дня ходил с трудом и спать только на животе мог. Так что теперь никто вслух на судьбу не жаловался.
      Для К'ирсана же эти упражнения стали чуть ли не развлечением: во время его путешествия по Смертельному Лесу он целыми днями только и делал, что скакал по веткам-брусьям да проходил полосу препятствий, где цена ошибки не падение в лужу грязи, а смерть в лапах какой-нибудь богопротивной твари. Так что понаблюдав в первый раз за мучениями очередного своего сослуживца, который судорожно пытался подтянуться в седьмой раз, он в спокойном ровном ритме выполнил требуемые двадцать, а при прохождении полосы препятствий дал лучшее время, чем и заслужил оценивающий взгляд капрала, и злые – сотоварищей. Цену своего выделения из общей толпы К'ирсан понял на следующий день. Капрал приказал ему проходить полосу препятствий позже всех остальных, но с включёнными ловушками.
      Так, если раньше перед испытуемым стояла задача просто пробежать по бревну, то теперь над ним качались в рваном ритме несколько мешков с песком, стены, через которые надо перелезать, обзавелись сторожами-собаками, а на узких тропках появились ловчие ямы. И на это всё накладывались ограничения по времени. Бежать стало сразу же как-то интересней.
      Ну и конечно же успехи К'ирсана не придавали ему популярности в десятке, хотя и сам он не особо пытался сойтись с кем-то поближе. Косые взгляды, шепоток за спиной и злые ухмылки теперь были его спутниками, но он не жаловался – жизнь одиночки давно стала второй натурой в этом мире. Но как бы там ни было, с этим можно жить… Жить, а не бегать по всему Торну, скрываясь от каждой тени и с боем выцарапывая себе у наступающей на пятки смерти каждый новый день, час, минуту….
      Вскоре он узнал, почему несмотря на количество солдат их подразделение называется именно десятком. Во время прохождения полосы препятствий с бревна сорвался один из солдат и свернул шею. В десятке стало четырнадцать человек. Как понял К'ирсан расчёт делался на высокую смертность солдат. И ведь этот комплекс назывался только Малой Пыточной! Значит есть и большая?! Да ещё и в Малой остались жутковатая Молотилка, Волчий капкан, Зубы Рыкача и прочие смертоубийственные машины. Что же тогда будет в Большой?
      На всю мощь Малая Пыточная включалась раз в седьмицу, когда её проходили сержант с капралами. Смотреть на это действо собирался весь взвод. Способность выйти целым и невредимым из этой мешанины ударов бездумных машин казалось сродни чуду. Всё-таки старые вояки не зря носили свои звания. Каждый из этих опытных ветеранов мог дать фору любому, пусть даже более молодому новобранцу, и всё равно победить.
      Вот и сейчас, стоя под обжигающими лучами Тасса, К'ирсан ещё раз подумал о двужильности сержанта и капралов. Вон, подняли всех за час до рассвета, погоняли бегом по периметру лагеря, следом лёгкая по их понятиям разминка, а затем начали обучение бою на шестах. И так до полудня! Обед где-то через час с четвертью, но до него дотянут немногие. В подтверждение этих мыслей рядом с К'ирсаном на плац рухнул тот самый солдат, похожий на студента. У него и кличка оказалась подходящей – Школяр! Капрал Сенур тут же махнул рукой двоим сидящим в тени бака с водой солдатам, которым по причине различного рода травм и увечий полковой лекарь запретил тренировки на несколько дней. Те живо оттащили сомлевшего парня в сторону и начали поливать водой из бака. Не желая захлебнуться, пациент сразу же начал подавать признаки жизни, которые проявились в размахивании руками и булькающей ругани.
      Сам К'ирсан держался лишь за счёт различных осторожных магических уловок и умения управлять собственным телом. Вот и сейчас он потянулся к голубой линии Силы Воздуха, проходящей прямо над ними и зачерпнул там энергии. Сразу же полегчало. Теперь неглубокий транс Сат'тор и мышцы перестают так уж сильно ныть. Хотя из-за своей выносливости, новичок уже не раз и не два ловил на себе изучающие взгляды командиров…
      – К'ирсан, на площадку, – голос сержанта в который раз отвлёк новичка от размышлений. – Покажи, чему ты там научился.
      Несколько удивлённый К'ирсан вышел вперёд. Всё-таки он тренировался меньше всех и на показательный бой с самим сержантом выходить явно рановато. Шагая он спиной ощутил как сочувствующие, так и злорадствующие взгляды.
      – Шест пока отложи! Посмотрим, что можешь в бою без оружия. А то капрал Сенур тобой не на хвалится, говорит всё на лету схватываешь, – сержант говорил с некоторой ленцой, а сам снимал с себя положенную по уставу тонкую льняную куртку серого цвета. – Можешь тоже снять, я удары сдерживать не буду.
      Сказав это сержант кровожадно оскалился, а по рядам солдат пробежал боязливый говорок – то, что К'ирсану теперь предстоит визит к полковому лекарю никто не сомневался. А К'ирсана неожиданно охватил какой-то азарт. Значит удары сдерживать не будешь? Ну тогда и я не буду! Навыки кровавого боя К'ирсан получал в катакомбах Гамзара, а там могли выжить немногие.
      – К бою! – рявкнул Мургаб и рванул в атаку.
      Судя по всему, сержант сознательно придерживался рамок пройденного курса стандартных приёмов, которые давались новичкам, но только в его исполнении простые в общем-то движения превращались в нечто опасно-неожиданное. Чтобы устоять К'ирсану пришлось взвинтить восприятие и скорость движений, и вот уже его атаки приобрели опасную остроту. Пределы известного стандартного набора движений быстро оказались достигнуты и К'ирсан начал вплетать в вязь своих ударов «грязную» технику подземелий Гамзара.
      Но Мургаб легко парировал все эти удары, не особо даже напрягаясь. Более того, высочайшая скорость движений К'ирсана ничего не смогла сделать против защиты сержанта, чья скорость мало уступала скорости новобранца. Секунд через пятнадцать, когда Мургаб выяснил для себя всё что хотел, он нанёс мощнейший удар в корпус своего противника. К'ирсан лишь каким-то чутьём смог его предугадать и успел послать в мышцы волну энергии, сформировав щит. И резкий удар сержанта подарил только слабую вспышку боли, ощутимую где-то на задворках сознания, и шанс для ответной атаки. К'ирсан сконцентрировал в кончиках пальцев пучок энергии и ткнул Мургаба в область шеи. Вернее, попытался ткнуть, даже не задумываясь, что этим ударом можно просто пробить гортань человека…. Но сержант каким-то образом смог увернуться, а затем земля знакомо улетела из-под ног К'ирсана, и он словно мешок грохнулся о землю, причём рука оказалась завёрнута в болезненный залом, грозящий при малейшем движении серьёзной травмой.
      – Мальчик, никогда не бросайся так безоглядно в атаку и всегда держи что-то про запас, – голос сержанта Мургаба звучал обманчиво мягко. – И не будь так предсказуем в бою. Настоящий боец подобен вихрю, и ты никогда не знаешь куда последует следующий удар.
      С этими словами сержант отпустил руку новобранца и, встав, по-звериному отряхнулся, как никогда походя в этот момент на хищного зверя.
      – Ладно, теперь подними шест. Посмотрим каков ты в палочном бою!
      Здесь всё оказалось гораздо хуже. Несмотря на усилия К'ирсана шест в его руках оставался обыкновенной палкой, которой он пытался с завидной силой и скоростью достать противника. Как сказал после боя сержант: «С шестом ты похож на деревенского увальня, который норовит подобраться поближе да вдарить посильнее!» Сам же Мургаб на деревенского увальня не походил ни капли. Деревянный шест в его руках превращался в хищную, невероятно быструю змею, так и норовящую ужалить побольней. На самом деле сержант не нанёс К'ирсану ни одного удара, только резкие тычки, после которых по телу растекались волны боли, а та или иная конечность вдруг теряла подвижность. Сержант оказался неплохим знатоком нервных узлов на теле человека, даже более чем неплохим.
      Завершил он поединок тоже красиво: ловко крутанул шест вокруг себя, а затем ткнул К'ирсана одним концом шеста чуть выше бицепса правой руки, а затем, уже другим концом, в верхнюю область живота, в «подвздошье». В результате К'ирсан упал на плац почти одновременно со своим шестом.
      Встав над скрючившимся от боли и в судорожной попытке вздохнуть К'ирсаном, он, обратившись к остальным, сказал:
      – Запомните, слабый удар сюда и у человека перехватило дыхание. Ударили в полную силу – и человек уже не будет дышать никогда!
      По рядам солдат пробежал боязливый ропот.
      – А ты вставай! Я знаю как должен дышать человек, у которого перехватило дыхание, ты же дышишь уже почти нормально, – обращаясь уже к К'ирсану произнёс сержант, а помолчав добавил: – После отбоя придёшь на плац. Позанимаемся дополнительно.
      Так К'ирсан Кайфат приобрёл своего второго в этом мире учителя, и первых завистников. Если его и раньше-то чурались, то теперь он приобрёл статус отверженного, любимчика Крокодила. А как известно, люди не любят когда кто-то выделяется. Таких ненавидят, стараются укусить побольнее, тем более в замкнутых коллективах вроде армейского. Первые же ростки ненависти появились именно в этот день. И шагая на обед в общей колонне, К'ирсан шёл вроде как вместе со всеми, но всё-таки один. Когда же он сразу после отбоя направился к выходу из казармы, то в спину ему смотрели одни только ненавидящие взгляды.
      А после отбоя у К'ирсана состоялся довольно опасный разговор с сержантом Мургабом. Стоя на слабо совещённом плацу, глядя как вдоль лагерных стен ходят часовые, командир К'ирсана поинтересовался:
      – Тебя кто-то раньше учил драться? Только предупреждаю сразу – не ври. Брехню я распознаю легко!
      – Лэр, но почему…, – начал было К'ирсан.
      Мургаб поморщился:
      – Ну не держи меня за идиота. Ты грамотно двигаешься, не совсем правильно, но грамотно. Умеешь входить в транс и быстро восстанавливаться. Да сотри ты с рожи эту идиотское удивление, я наблюдал за тобой с первого дня. Ни один новичок не в состоянии выдержать такие нагрузки, ни один! А твоя скорость реакции?! Капрал Тронг сказал, что ты увернулся от арбалетного болта! Да и дрался ты неплохо, пускай бессистемно, чувствовалось что просто подсмотрел где-то, но основа неплохая. А про последний твой финт и говорить нечего – классический щит воли, как по учебнику. Так что, будешь отвечать?
      – Буду…Лэр! – быстро добавил К'ирсан, заметив как начал прищуриваться сержант. – Какое-то время я путешествовал с Мечником и его учеником.
      – И в каком же качестве? – поинтересовался Мургаб.
      – В качестве слуги, – пояснил К'ирсан. – Старался держать глаза открытыми, а уж на память я никогда не жаловался.
      – Ясно, а потом ты повторял запомненное?
      – Да, но я мог наблюдать только за медитациями и некоторыми поединками, для занятий с оружием хозяин обычно уводил ученика в зал, – продолжал балансировать на грани К'ирсан.
      Выслушав солдата сержант оскалился, словно давший ему прозвище зверь, и протянул:
      – Ну, ладно. Будем считать, что я тебе поверил. Во всяком случае, врёшь ты складно… А теперь, повторяй за мной…
      Комментируя каждое своё движение, сержант Мургаб начал показывать движения какого-то иного, отличного от общевойскового, боевого комплекса, сразу же став похожим на преисполненного агрессии хищника Мёртвого Леса.
      – Когда-то давно, ещё в Эпоху Войн, был такой генерал – Чадир Хзалат. Великий человек! Сильный маг, ведь тогда каждый военачальник был магом. Поэт, говорят, неплохой, но самое главное, он был талантливейшим военачальником и воином. И он создал два боевых комплекса для обучения солдат, – сказал Мургаб чуть позже, во время одного из коротких мгновений отдыха. – Ведь прежде чем солдата бросают в мясорубку, его обучают. И вот созданный им малый комплекс позволяет тупого крестьянина превратить в солдата за довольно короткий срок…
      – А второй комплекс? – уточнил К'ирсан.
      Сержант усмехнулся:
      – Он нужен для подготовки бойца, способного выстоять против обучавшегося с детства у учителя фехтования офицера-дворянина. Конечно, если очень повезёт…
      В казарму К'ирсан вернулся ближе к полуночи, крадучись вдоль рядов кроватей. Там его уже ждал Руал, который тихо сопя взобрался на плечо к хозяину и несколько раз укусил за ухо, негодуя на столь долгое расставание. Но К'ирсан лишь молча рухнул в кровать – индивидуальные занятия с сержантом измотали его неимоверно! Не было даже сил войти в Сат'тор и снять усталость. Так он тогда и заснул с осторожно сопящим Прыгуном на груди.
      * * *
      В конце лета К'ирсана впервые попытались избить сослуживцы. Поводом послужила некая избранность новичка. Хотя он служил уже почти целый сезон, сотоварищи К'ирсана по-прежнему называли его новичком, а иногда – любимчиком. За то, что лучше всех на полосе препятствий, за то, что его выделяет сержант, за то, что не ходит вместе со всеми в увольнительную по кабакам и борделям. Последнее К'ирсан действительно никогда не делал. Раз в две седьмицы каждый солдат получал увольнительную на один день. Ему выдавали причитавшуюся сумму – для новобранцев вроде К'ирсана получалось немного, где-то полтора гильта. Как раз, чтобы сходить в кабак и надраться или снять дешёвую шлюху. Правда, вербовщик обещал несколько иные суммы, очень профессионально умолчав, что это никак не касается новичков… Но К'ирсану было всё равно – пить он не пил, шлюхами брезговал, и предпочитал оставаться в полку и тренироваться с сержантом, который так же редко выходил в город.
      Но и не это стало последней каплей в чаше терпения солдат. За день до этого К'ирсана поставили на остальные адские машины Малой Пыточной и он их прошёл. Не то, чтобы совсем легко – в Молотилке один рычаг всё же вскользь задел его руку – но для первого раза и это казалось редкостной удачей. Капрал Сенур сразу же разродился речью об истинном призвании солдата, его облике и долженствующем поведении, его физической выносливости, реакции и обученности. Эта речь изобиловала красочными сравнениями, яркими метафорами и сочными эпитетами. Образцом для подражания, понятное дело, являлся К'ирсан Кайфат, а «вислоухими тупоголовыми детьми хфурга» – все остальные.
      Вконец обозлённые солдаты решили поставить Любимчика на место, а на случай если будет сопротивляться – то решили это делать впятером. Подождали когда К'ирсан, по своему обыкновению в одиночку, будет возвращаться из солдатской столовой через небольшой проход между задними стенками казарм пятой и шестой рот, и тогда Куван, Мисак и Злат – трое бывших мастеровых – перегородили дорогу назад, а Тёрн и Шишак – встали впереди, взяв тем самым свою жертву в тиски.
      – Ну что ж ты, ублюдок, обществом брезгуешь, в одиночку всё ходишь? – начал разговор «запевала» Шишак. Как и во всякой банде шпаны, прежде чем начать избиение жертвы, требовалось поглумиться для затравки. Роль «запевалы» всегда выполняет самый бойкий на язык, хотя далеко не самый авторитетный.
      – А ты имеешь что-то против?! – спустив полотняную маску с лица К'ирсан послал улыбку Тёрну, который и был заводилой этой банды. Шрамы превратили в улыбку в оскал, и Шишак немного побледнел. Запрет сержанта на ношение повязки снял капитан эл'Фарут, который наткнулся однажды на К'ирсана около казармы, а затем, брезгливо морщась, запретил ходить с открытым лицом.
      Возможно, секундное замешательство одного из недовольных сослуживцев, переросло бы в отказ от нападения, но К'ирсан увидел как глаза Тёрна метнулись за спину предполагаемой жертвы и тут же вернулись назад. Губы явно бывшего бандита растянулись в ехидной усмешке: