Тезисы моего доклада были опубликованы, но сам доклад по, настоянию Комитета по метеоритам АН СССР, был исключен из подготавливаемых к печати трудов совещания. Тем не менее, в резолюции совещания была подчеркнута необходимость в ближайшее время завершить изучение радиоактивности в районе Тунгусской катастрофы с тем, чтобы внести полную ясность в этот сложный вопрос. Такие исследования сейчас ведутся, и предварительные их результаты подтверждают вывод А.В.Золотова (см. его монографию) о радиоактивном характере Тунгусского взрыва. Наличие в древесных слоях 1908 года цезия-137 свидетельствуют о термоядерных процессах, приведших к взрыву Тунгусского тела, а такие процессы, как известно, в земных условиях могут быть осуществлены лишь искусственно.
      После совещания 1971 года я подготовил к печати книгу "Тунгусское Диво", (объем 12 п.л.), где документально по опубликованным материалам излагалась история изучения этого уникального явления природы, а также рассматривалась проблематика его завершающих исследований. По договору книгу собиралось опубликовать в 1974 году Зап.-Сибирское книжное издательство. Рукопись получила положительные отзывы группы сибирских исследователей Тунгусского Дива (во главе с проф. Н.В. Васильевым), Заслуженного деятеля науки и техники РСФСР проф. М.М. Протодьяконова, Лауреата Ленинской премии доктора технических наук Е.П.Кунегина и других. Книга уже была готова к набору, когда Комитет по метеоритам АН СССР (возглавляемый после умершего В.Г.Фесенкова доктором геол.- мин. наук Е.Л.Криновым) через Гос. Комитет по печати РСФСР затребовал на контрольное рецензирование мою рукопись. На основании отрицательных рецензий работников Комитета В.А.Бронштена и А.А.Явнеля, Комитет по печати РСФСР запретил издание моей книги. Мои протесты в вышестоящие инстанции оказались безрезультатными, а запретивший книгу Начальник Росглавиздата Г.Ледедев в беседе со мной в сентябре 1974 г. заявил, что он "может разрешить печатать только те книги, которые ни у кого никаких споров не вызывают". К тому же (как добавил он в письме ко мне от 5 ноября 1974 г.), тема моей книги для издательства "непрофильна".
      Если публикация комментариев к уже публиковавшимся в советской прессе материалам о Тунгусском Диве оказалась невозможной, то понятно, почему с 1968 года в нашей печати не было ни одной статьи в защиту проблемы НЛО, хотя противникам этой проблемы всегда предоставлялось и устное и печатное слово.
      В ноябре 1970 г. в журнале "Астронавтика и аэронавтика", органе Американского института Астронавтики и аэронавтики была опубликована статья "НЛО: оценка проблемы". Эта оценка давалась сотрудниками Подкомитета по НЛО АИАА, созданного еще в 1967 году. Подвергнув резкой критике доклад Кондона, авторы статьи приходят к выводу, что в настоящее время требуется "продление дискуссии об НЛО, сопровождаемой объективным выжидательным отношением со стороны научной и инженерной общественности, правительства и публики".
      В 1972 году была опубликована монография проф. А.Хайнека "Опыт научного исследования НЛО", ставшая событием в истории изучения этого загадочного явления природы.
      В книге А.Хайнека сообщалось о непрекращающемся потоке сообщений об НЛО. В частности, только в США за 1972 г. было собрано более 75 подобных сообщений.
      Хотя в Советском Союзе с начала 1968 года никто сбором сообщений об НЛО не занимался, отдельные наблюдения, порой весьма интересные, тем не менее ко мне поступали. Ясно, что "феномен НЛО" продолжал существовать и в нашей стране, несмотря на все попытки объявить его несуществующим.
      Весной 1973 года, по просьбе Ректора Московского авиационного института (ныне академика и Министра высшего и среднего специального образования РСФСР) И.Ф.Образцова, я доложил ему о современном состоянии проблемы НЛО и способах ее научного решения. Как и до этого, я встретил со стороны И.Ф.Образцова интерес и самое доброжелательное отношение к проблеме.
      Однако, мои предложения об организации официального изучения проблемы НЛО в СССР встретили с его стороны лишь моральную поддержку.
      В начале 1974 года я обратился с докладной запиской "Об организации изучения НЛО в СССР" к Президенту АН СССР академику М.В.Келдышу. Но, увы, безрезультатно.
      Потерпев неудачу с обращением в АН СССР, я обратился с идентичной докладной запиской в Комитет по науке и технике Совета Министров СССР. Зам. Председателя этого комитета Л.Ефремов направил мою докладную записку в Министерство высшего и среднего специального образования СССР, откуда в начале июня 1974г. я получил следующий ответ:
      "Министерство высшего и среднего специального образования СССР, рассмотрев записку доцента Московского авиационного института тов. Зигеля Ф.Ю. "Об организации изучения проблемы неопознанных летающих объектов в СССР", считает, что упомянутая проблема из-за необходимости использования обширной информации не может быть решена в высшем учебном заведении.
      Зам.Министра Н.Ф.Краснов".
      27 мая 1974 года, по моей инициативе, в Гос. Астрономическом институте им. Штернберга состоялось заседание секции "Поиски космических сигналов искусственного происхождения" Научного Совета по радиоастрономии АН СССР. На этом заседании я подробно изложил состояние проблемы НЛО и методы ее решения. Присутствующие (профессора B.C.Троицкий, Н.С.Кардашев и др.) благожелательно отнеслись к моему докладу, и было вынесено решение об обмене в дальнейшем информацией между членами секции и советскими исследователями НЛО.
      31 мая 1974 года на расширенном заседании Ректората МАИ было принято решение об организации в МАИ изучения НЛО. На этом заседании кроме всего руководства Института присутствовали также деканы факультетов и заведующие некоторыми кафедрами.
      Работа по изучению НЛО проходила трудно. Профессор, которому поначалу поручили руководство этой работой, вскоре умер и лишь в 1975 году была оформлена открытая госбюджетная тема, единственным исполнителем которой оказался автор этих строк. Это исследование носило предварительный характер и к середине 1976 года оно было завершено, причем отчет по теме, как и полагается, был утвержден всеми инстанциями до проректора по науке включительно.
      Для того, чтобы продолжить работу на новой, более широкой основе, нужны были новые люди и новые факты. С этой целью руководство МАИ обратилось в ряд организаций с просьбой прислать в МАИ сообщения об НЛО. Аналогичные письма руководство МАИ направило Начальнику Главного Управления Гидрометеослужбы при Совете Министров СССР чл.-корр. АН СССР Ю.А.Израэлю, Директору Института Космических Исследований АН СССР акад. Сагдееву Р.3., Председателю Астросовета АН СССР чл.-корр. АН СССР Э.Р.Мустелю.
      С целью привлечения новых специалистов к разработке проблемы НЛО, и, с разрешения проректоров МАИ по режиму С.И.Волокитина и В.И.Колесниченко, выступил в ряде учреждений с докладами о современном состоянии проблемы НЛО (ИКИ АН СССР, Институт атомной энергии им. И.В.Курчатова и др.).
      Вместе с этим я привлек ряд специалистов из разных учреждений к изучению проблемы НЛО, ознакомил их с состоянием и сущностью проблемы, причем, к концу 1976 года все эти энтузиасты вместе со мной подготовили доклады для научного семинара по проблеме НЛО, который предполагалось провести в МАИ в 1977 году.
      Казалось, все шло нормально. Но тут произошло непредвиденное.
      Еще 1 июля 1976 года, с разрешения режимных органов, я прочитал доклад о современном состоянии проблемы НЛО на заводе "Кулон". В середине сентября я случайно узнал, что кто-то из моих слушателей на "Кулоне" в меру своего понимания и культуры, "законспектировал" мое выступление, а затем пустил это произведение в самиздат. Этот безграмотный "конспект", содержащий несусветную путаницу и вымыслы, неожиданно получил весьма широкое распространение. Какие-то хулиганы поставили на "конспекте" надпись "автор доцент МАИ Ф.Ю.Зигель", причем на ряде экземпляров был указан мой домашний телефон.
      Началось нечто невыносимое. Ежедневно мне домой днем и ночью звонили 30-40 человек. Одолевали звонками телефоны МАИ. О "конспекте" заговорили на улицах, в трамваях, в метро. Казалось, в такой ситуации проще всего было предоставить мне возможность выступить в газете или по телевидению с кратким разъяснением сути дела и тем положить конец нездоровому ажиотажу. На деле же обстоятельства сложились иначе.
      28 ноября 1976 года "Комсомольская Правда" опубликовала статью Еремея Парнова "Технология мифа" о летающих тарелках, космических пришельцах и прочих чудесах, в заключении которой говорилось:
      "...Итак, пора подвести итоги. Нет никаких доказательств существования в прошлом и настоящем ни малейших следов какой бы то ни было машинной цивилизации. Не найдено ни единого винтика, сделанного из неизвестного сплава, ни единой детали механизма, построенного не на Земле. И уж тем более мы не располагаем доказательствами контакта с чужим разумом, чужими формами жизни.
      Что же касается научной загадки НЛО, то автор переведенной у нас книги "О летающих тарелках" Мензел, безусловно, прав, объясняя многие случаи наблюдения НЛО оптическими или атмосферными эффектами..."
      Спустя пять дней, 3 декабря 1976 года, я отправил в Редакцию "Комсомольской Правды", вместе с просьбой о публикации, статью "Технология лжи", где доказывал свою непричастность к безграмотной фальшивке. Разумеется, опубликована она не была. Другие многочисленные протесты, присланные в "Комсомольскую правду", также опубликованы не были. Не прошло и полутора месяцев, как я получил 5 января 1977 года из этой газеты следующее письмо:
      "Уважаемый Феликс Юрьевич! В статье Е.Парнова не ведется полемика с самиздатовской фальшивкой, как Вы пишите. Цель выступления газеты состояла в том, чтобы разъяснить читателям истинное положение вещей в проблеме НЛО. Проблема эта существует, однако вокруг нее столько тумана, вздорного вымысла, выдаваемого за научные факты, что мы сочли необходимым вмениться.
      Вашу статью мы опубликовать не сможем, поскольку она идет вразрез с точкой зрения редакции, с нашим взглядом на эту проблему.
      Зав.отделом науки Л.Репин."
      Статьи о проблеме НЛО я направил в "Неделю", в журнал "Вокруг Света", но и там они пришлись вразрез с мнением редакции. Вскоре в прессе началась кампания, всячески дискредитирующая проблему НЛО.
      Та же "Комсомольская Правда" 2 декабря 1976 года опубликовала статью некоего А.Ефремова под названием "Мухомор у перекрестка". В ней совершенно искажалась действительная история проблемы НЛО. Утверждалось, например, что уфология - это "псевдонаука", и что за космическую версию о происхождении НЛО "сразу ухватились разного рода авантюристы и аферисты".
      Никому неизвестный в науке А.Ефремов лихо заявлял, что "в каждом конкретном случае феномен НЛО получает свое конкретное обоснование", и что "все развитие западной тарелкологии шло по пути антинаучных измышлений в ногу с другими модными псевдонауками". Из всего этого делался сокрушительный вывод, что "всякая псевдонаука реакционна по самой своей сути. И как бы экзотична не выглядела, служит невежеству, а следовательно реакции. Не так уж безвредны все эти магические мухоморы!"
      Спустя три дня 5 декабря 1976 года в "Правде" была напечатана статья акад. Л.Бреховских "Бермудский треугольник: мифы и факты", где, в частности, ставился вопрос "почему появляются мифы о летающих тарелках, инопланетянах на нашей Земле и, теперь вот, о чудесах в Бермудском треугольнике?"
      И давалось "внушительное" объяснение:
      "Чаще всего эти мифы инспирируются прессой капиталистических стран для поддержания тиражей в конкурентной борьбе". А далее оптимистически заявлялось, что "в океане нет ничего таинственного, кроме, может быть, его громадности, которую по настоящему трудно даже представить".
      Комментарии, как говорят, излишни!
      Что же происходило в суровые для НЛО декабрьские дни 1976 года в Московском Авиационном институте?
      По сравнению с концом октября, положение здесь изменилось неузнаваемо. Из чисто научной плоскости ("Кто прав?") вопрос был неожиданно перенесен в сферу юридическую ("Кто виноват?").
      Вместо создания Научно-Технического Совета по проблеме НЛО, Ректорат МАИ создал две комиссии, которым поручил расследовать всю мою деятельность за последние полтора десятилетия. Работа комиссий была поставлена солидно, судя по составленным ими документам, членов комиссии интересовал даже вопрос, чем занимались мои родители до революции (кстати, отец был студентом, мать гимназисткой).
      Начались допросы, то бишь "собеседования". После первых же таких бесед те немногие сотрудники МАИ, которых мне удалось заинтересовать проблемой НЛО, и которые дали согласие работать в Научно-техническом совете, тотчас же заявили комиссиям, что никакого отношения к "летающим тарелкам" они не имеют и иметь не желают. Один кандидат наук, числившийся в некоторых документах соисполнителем по моей теме и безуспешно пытавшийся объяснить феномен НЛО перспективными земными двигателями, после допроса в комиссии стал истерически умолять меня больше никогда и нигде не упоминать его имени.
      С такой же просьбой обратился ко мне и другой кандидат в члены НТС по НЛО, доктор наук. Еще один доктор наук, на протяжении ряда лет говоривший мне о своем горячем интересе к НЛО и желании работать в этой области, после "собеседований" выступил на одном из собраний с резким осуждением меня. Наконец, уважаемый академик, живо заинтересовавшийся проблемой НЛО в октябре и попросивший меня подарить ему два моих тома "Наблюдения НЛО в СССР" и монографию Кемпбела (что я охотно сделал), после статей в прессе предпочел и не встречаться, и не разговаривать со мной. Проректор по науке на кустовом партийном собрании заявил, что он никогда не видел и не подписывал моего отчета о работе по НЛО. Когда же на следующий день я показал ему его подпись на отчете, он мне сказал, что "не может упомнить все, что подписывает" (!).
      Комиссии работали быстро и энергично. Уже к 20 декабря были вынесены решения. К чести Комиссии, оценивающей мою учебную, общественную и воспитательную работы, должен сказать, что члены комиссии нашли в себе мужество сказать правду и оценить мою работу положительно.
      Иначе поступила комиссия "по науке". В ее решении (показанном мне лишь частично) утверждалось, что мой отчет по госбюджетной теме, за полгода до этого утвержденный всеми инстанциями, оказывается "не содержит научного исследования аномальных атмосферных явлений", что "анализа и критической оценки собранных сообщений" я не проводил, "научные проблемы и задачи дальнейших исследований не ставил", а вместо этого занимался "саморекламой в заграничной прессе" (?!).
      Еще более энергичные выводы содержит препроводительное письмо к заключениям двух комиссий, адресованное в высокую инстанцию. Здесь без всякого стеснения утверждалось следующее:
      "Обсуждения на кафедре показали, что Зигель не справился с порученной задачей и не сумел провести научно-обоснованный анализ имеющихся сообщений об аномальных атмосферных явлениях. Отчасти это объясняется тем, что Ф.Ю.Зигель слабо разбирается в основных положениях марксистско-ленинской теории познания и взялся за выполнение работы, не соответствующей его научной квалификации и знаниям.
      Информацию он использовал в выступлениях, организованных по собственной инициативе. Выступления без должной критической оценки сообщали об НЛО с необоснованной ссылкой на исследования в МАИ.
      На заседании кафедры и на Совете Ф.Ю.Зигелю указано на недопустимость подобных выступлений. Зигель признал свои ошибки и согласился с решением кафедры и Совета факультета. В настоящее время работы по НЛО в МАИ не проводятся и не планируются на будущее".
      Во всем этом документе соответствует истине лишь последняя фраза. Как уже говорилось выше, все мои выступления я проводил с разрешения проректора по режиму, и на одном из них присутствовал проректор по науке, не сделавший мне после доклада ни одного замечания.
      Все заседания и все решения по моему делу выносились за моей спиной, без моего присутствия. Разумеется, никаких ошибок я нигде не признавал, ни в чем не каялся и ни с кем не соглашался.
      В сложившейся обстановке мне не оставалось другого, как обратиться к руководству МАИ с просьбой обсудить, наконец, мою работу в моем присутствии на Парткоме и Ученом Совете МАИ. Но эта моя просьба была оставлена без внимания.
      Тогда я обратился с письмами в высшие инстанции нашей страны. В этих письмах я писал о необходимости изучения НЛО в Советском Союзе, о важности этой проблемы, о нелепой кампании в прессе. Наконец, я просил оградить меня от травли, ошельмовывания и клеветы.
      На этот раз мой голос был услышан и, благодаря вмешательству высших инстанций, никаким репрессиям по службе я подвергнут не был.
      Иначе повело себя Правление Общества "Знание" Ленинградского района. Без моего ведома и присутствия еще 10 ноября 1976 года Президиум этого Правления по докладу И.А.Сперанского вынес решение:
      "3а безответственное отношение к чтению лекции на заводе "Кулон" во Фрунзенском районе без путевки соответствующих организаций отстранить т. Зигеля Ф.Ю. от дальнейшего участия в лекционной пропаганде научных знаний".
      Я после 30-летней работы в Обществе "Знание" был вынужден выйти из его состава. Следует заметить, что кампания против НЛО велась не только в письменной, но и в устной форме. Физик В.А.Лешковцев и кандидат физ.-мат.наук Б.Н. Пановкин (кстати, мой бывший ученик) по путевкам общества "Знание" активно выступали с лекциями, в которых всячески поносили и проблему НЛО и меня лично. Не отставал от них и Е.И.Парнов.
      Как сообщил мне А.П.Казанцев, 23 февраля 1977 года на заседании Совета по научной фантастике и приключениям Союза Писателей СССР, Еремей Иудович заявил, что "выступления Зигеля были идеологической диверсией, которая снизила на 40 процентов производительность труда".
      Я попробовал привлечь Парнова к судебной ответственности за публичные оскорбления и клевету, но это оказалось делом безнадежным. Авторитетные органы, куда я обратился, разъяснили мне, что выступление Парнова было просто "выражением его личного мнения", и что состава преступления оно в себе не содержит.
      Кампания в прессе против НЛО продолжалась с удвоенной силой. В декабре 1976 года доцент Р.Г.Варламов, сотрудник Гос. Комитета по науке и технике Совета Министров СССР обратился к тов. А.Н.Косыгину с конкретными предложениями по организации научного изучения НЛО в СССР. Письмо было переправлено в Экспертную Комиссию Отделения Общей физики и Астрономии АН СССР и оттуда Р.Г.Варламову пришел такой ответ:
      "Ваши материалы были направлены в Отделение общей физики и астрономии АН СССР на рассмотрение. Сообщаем, что еще в 1967 году Бюро Отделения отметило следующее:
      В последнее время в советской печати вновь появляются сообщения о так наз. "летающих тарелках", причем под этим подразумеваются разнообразные светящиеся объекты, выдаваемые за непонятное науке явление или за космические аппараты, запущенные из иных миров. Эти домыслы не имеют под собой никакой научной базы, а наблюдаемые явления имеют хорошо известную природу. По этому вопросу Бюро Отделения общей физики и астрономии ПОСТАНОВИЛО:
      1. Поручить Центральному Совету ВАГО (Всесоюзное Астрономо-Геодезическое Общество) усилить разъяснительную работу в связи с пропагандой "летающих тарелок".
      2. Осудить нездоровую сенсацию, носящую характер шарлатанства и вводящую в заблуждение широкие круги населения нашей страны.
      3. Просить всех членов Отделения и институты Отделения бороться с этой нездоровой сенсацией.
      4. Опубликовать открытое письмо от имени Отделения с разоблачением вымыслов, связанных с влетающими тарелками". Поручить ВАГО подготовить это письмо.
      10 марта 1977 г. Экспертная группа ООФА АН СССР".
      Вот и все! И больше в этом любопытном документе нет ни слова. ПОСТАНОВИЛИ (да еще с большой буквы!) десять лет назад и баста! Как говорил знаменитый протопоп Аввакум: "Еже до нас положено, лежи оно так во веки веков!"
      Наш обзор будет, однако, неполным, если не упомянуть интервью кандидата физ.мат.наук Л.М.Гиндилиса в газете "Ленинское знамя" 9 июня 1977 года. На вопрос корреспондента "что Вы думаете о неопознанных летающих объектах" Л.М. Гиндилис ответил так:
      "Имеется большое число сообщений о наблюдении НЛО в атмосфере Земли. Иногда за них принимают известные астрономические объекты или известные летательные аппараты. В ряде случаев наблюдаемое явление было связано с оптическими эффектами в земной атмосфере. Однако, имеется определенный процент наблюдений, которым не удалось дать удовлетворительного объяснения. Они то и называются неопознанными. Иногда вокруг них возникает нездоровая шумиха. Задача же состоит в том, чтобы путем спокойного и трезвого изучения разобраться в том, что это такое".
      Прекрасно сказано! Именно в этом и состоит задача, решить которую рано или поздно человечеству все равно придется.