ЗМЕЯ ПОД ТРАВОЙ

Арчибальд Фулд тщательно скрывал, что является горячим поклонником реинкарнации. Он дорого бы дал за то, чтобы узнать, кто или что умерло на земле в момент его зачатия. Он тайно надеялся, что то была гремучая змея, которая всегда предупреждает о своем присутствии.

Гонимые ветром дождевые струи обрушились на окна его кабинета. Отныне официально был принят термин «Потоп». Вода в границах плотины каждый день прибавляла по полметра. В таком темпе нижние кварталы Базеля будут затоплены менее чем за две недели. Но это не портило хорошего настроения министру. Напротив.

Представление, устроенное Туманным Бароном под Барометром, было удивительно зрелищным и кровавым. Дождь и чудовище работали в паре, чтобы поддерживать страх в сердцах базельцев. Став пленниками столь ужасной ситуации, его сограждане скоро будут готовы к выполнению великого проекта, который он собирался им предложить. Фулд Первый позволил себе ледяную ухмылку торжества.

Его мечты прервало гудение интерфона. Он нажал зеленую кнопку, которая мигала напротив соответствующей линии.

— Что?

— Мсье, — это была его секретарша, — у меня на линии главный редактор Газеты суши и…

— Кипит от нетерпения. Знаю. Скажите ему, что я диктую вам свое коммюнике. Его наборщики могут подождать несколько минут.

Пора было подвести итог сложившейся ситуации. Фулд нажал желтую кнопку.

— Иес, сэр, — ответил главный милиционер, воспитанник английской школы.

— Каковы последние подсчеты количества жертв Барометра?

— Двадцать один погибший и пятьдесят раненых. В основном из-за остановки сердца. Нескольких человек растоптали, не считая четвертованного.

— И все это в разгар дня перед двадцатью тысячами человек, — тайно наслаждаясь, с огорчением произнес Фулд. — Что говорят последние опросы по поводу недостаточной безопасности?

— Из тысячи опрошенных 92,6% открыто обеспокоены, 6,5% — на грани паники, а у 0,9% мнение еще не сложилось.

— Полагаю, в центре беспокойства Барон?

— Как и дождь. Цифры показывают, что оба явления идут рука об руку. Ответы на новый вопрос о происхождении Барона весьма удивительны. Позволите?

— Валяйте, валяйте.

Министр достал из серебряного портсигара со своими инициалами сигарету, раскурил ее и выслушал результаты опроса, которые ему доложил главный милиционер.

— … 2,5% считают, что существо явилось из космоса, 3,2% говорят о пирате лагуны. Наконец, 56,8% базельцев указывают пальцем на Исторический квартал. Кстати, днем предусмотрены новые манифестации.

— Перекройте доступы в квартал, — приказал Фулд. — Я собираюсь отправиться на инаугурацию.

— Сэр, мы не сможем обеспечить вашу безопасность!

— Я сам Безопасность, — устало напомнил собеседнику Фулд.

И нажал на желтую кнопку, прерывая разговор. Через неделю — первый тур голосования. Через две недели нижние кварталы будут затоплены, и состоится второй тур муниципальных выборов. Фулд-Спаситель изгонит Туманного Барона, повелит дождю прекратиться и станет хозяином Базеля.

Но для этого надо было завершить создание ребенка.

Он нажал красную кнопку. Защищенная линия наполнила кабинет гудением, словно тот был клеткой Фарадея. Усиленный, металлический голос Барнабита весело рявкнул:

— Привет!

— Э-э-э, здравствуйте, Гектор. Как себя чувствует маленькая зверушка?

— Ну как… Вы меня слышите? Посмотрим, посмотрим…

Министр только один раз побывал в логове алхимика. Но предполагал, что тот изучает список основных элементов, извлеченных из Фултона, Мортона и прочих, которых он не знал.

— Кальций усвоен правильно. Нам Остается четыре элемента. Калий и…

— Дайте трубку!

Министр вздрогнул, узнав голос Баньши. Он с нетерпением ждал дня, когда сможет разговаривать с колдуньей на равных.

— Надеюсь, звоните из своего орлиного гнезда?

— Никто не может нас подслушать, — успокоил ее Фулд. — Что у вас?

— Еще четыре элемента. И добыть их не так легко. Предупреждаю вас.

— Ваш Франкенштейн не мог их раздобыть под Барометром? Двадцать один труп… Прямо не знаю, как вам угодить.

— Он за один раз может взять только один элемент. А Франкенштейн — имя создателя, а не создания.

— Ну ладно, ладно.

— Кроме того, «некто» рекомендовал нам проявлять скрытность, не так ли, господин министр?

— Итак, вам нужно еще четыре мертвеца…

— И смерть следующего должна быть медленной, — уточнила Баньши.

— Медленной? Я знаю, когда Барон убивает, но не знаю как! — возмутился он. — Почему медленная смерть?

— Следующий этап — интеграция калия, который возгорается на открытом воздухе. От ужаса жертвы элементы меняются. Они частично затвердевают. Если жертва видит приближение смерти… Но я не стану читать курс магии политическому деятелю. Пустое занятие. Следующая смерть должна быть медленной, точка.

Фудд не ответил на вызов. Извлек из внутреннего кармана пиджака Исследование о поверхностных ветрах, проносящихся по Базелю. На заглавном листе был тонкий рисунок розы ветров. К счастью, Мартино проговорился о брошюре на следующий день после смерти бедняги Оберона Грубера. Мир праху его, лишенному одного из основных элементов. Аминь. Посещение инкогнито Архива двумя неделями раньше для завладения брошюрой оказалось удачным, а мешочек с травкой-молнией, переданный ему Баньши, поработал крайне эффективно, чтобы уничтожить все следы его похода.

Он открыл драгоценный документ на месячном графике ветра и его необъяснимых проявлений. Барон появится только три раза в ближайшие две недели. Три, а не четыре.

— Ну что? — нетерпеливо спросила Баньши.

— Ваш голем свободен сегодня в районе полудня?

— Опять полдень! Почему? Хотите пригласить его на завтрак?

— Для завтрака слишком рано. Я подумал об аперитиве. В Историческом квартале.

Трубка молчала.

— В какой части квартала объявится Барон?

— Этого я сказать не могу. Мои источники не настолько точны. Но будьте готовы. Это единственный добрый совет, который может дать министр безопасности.

— Желаю вам того же, — прохрипела Баньши и бросила трубку.

Фулд нажал красную кнопку, прекратив рев в кабинете. Дела шли быстрее, чем он предполагал. Впрочем, они шли в нужном направлении. Рисковал ли он, отправляясь на улицу Парижа? Его характеристика хранилась в Переписи под защитой, до нее нельзя было добраться и изменить. Напротив, благодаря его заботам характеристики всех цыган были в состоянии пересмотра. У Барона будет богатый выбор…

Он нажал желтую кнопку. Раздался сухой шелчок. Главный милиционер встал навытяжку.

— Йес, сэр.

— Роберта Моргенстерн заходила в коммунальное здание позавчера?

Клеман Мартино явился к нему для доклада через несколько часов после паники под Барометром. И пересказал чрезвычайно внимательному Арчибальду Фулду сцену казни на центральной площади, сообщил о засаде на причале, о колдунье, несущейся по следам Туманного Барона… У нее была неприятная манера слишком близко подбираться к поставщику трупов. Мартино не возражал, когда министр лишил колдунью полномочий. Ему надо было подниматься по служебной лестнице.

— Нет, сэр, — сообщил военный. — Говорят, звонила, но здесь не была.

— Уволить ее и отобрать пропуск. Пока Барон не окажется в темнице, — Фулд ухмыльнулся, представив себе эту невозможную сцену, — мы не можем мириться с нарушениями дисциплины.

Исполнительность была второй натурой силовика, который тут же предложил:

— Может, проследить за ней с помощью метчиков?

— Почему бы и нет? Хорошая мысль. Проследите.

Фулд нажал желтую кнопку. Кандидату на муниципальное кресло пора было выпускать когти и ускорять события. Он нажал зеленую кнопку.

— Мсье? — спросила секретарша.

— Можете посылать третье коммюнике в Газету суши .

— Вы хотите сказать, то, где… — секретарша замялась, — где вы говорите о конце света и…

— И беру обязательство спасти Базель от сил мрака. Да, мадемуазель, именно это. — Внезапная мысль возникла в его голове. — Вы сомневаетесь, что я могу уничтожать чудовищ, которые угрожают нашей безопасности?

— Ни в коем случае, — откровенно ответила девушка.

Арчибальд Фулд нажал зеленую кнопку — сердце его ликовало. Он видел себя гремучей змеей, сражающейся с драконом… Он еще раз нажал зеленую кнопку. Секретарша тут же ответила на вызов.

— Ваше коммюнике уже в пневматической почте…

— Прекрасно, дитя мое. Впустите посетителя.

— Слушаюсь, мсье, — прошептала она, окончательно присоединившись к делу своего господина и хозяина.

Двустворчатая дверь, обитая красным бархатом, распахнулась перед проведшим бессонную ночь Мартино.

— Входите, Клеман. У нас есть о чем поговорить.

Новоиспеченный начальник Криминального отдела протянул письмо своему министру-опекуну.

— От Роберты Моргенстерн. Она просит вас принять ее отставку.

Фулд прочел письмо и не поверил глазам. Колдунья даже не доставила ему удовольствия уволить ее? Он подписал, вышел из-за стола и передал письмо секретарше.

— Копию муниципу и копию в Перепись, — сказал он.

Девушка с дрожью взяла конверт — ее щеки покраснели, а глаза вспыхнули огнем.

Роберта, с носом укрывшись под одеялом, прислушивалась к стуку дождевых капель по крыше дома. Она впервые за долгое время наслаждалась утренним бездельем. Грегуар, который встал, чтобы приготовить завтрак, появился с подносом, словно прислуга из четырехзвездочного отеля. Он поставил поднос между ними и улегся поперек кровати.

— Вы — чистый ангел, — вздохнула Роберта, увидев завтрак, который он соорудил. Роземонд нахмурился. И тут же исправилась. — Конечно, самого низшего разряда.

Они принялись за еду в полном молчании. Но Роберта Моргенстерн никогда не умела долго молчать.

— Как дела у нашей пишущей машинки?

— Собирается начать исторический роман, но еще не выбрал эпоху. Подозреваю, что наш Пишенетт немного чокнутый.

После тартинки и половины чашки кофе Роберта воскликнула:

— Ощущаю себя свободной! Прощай, Криминальный отдел! Прощай, заботы!

Роземонд макал хлеб со сливочным маслом в кофе с молоком — колдунья всегда возмущалась, видя, как он это делает. Она не стала протестовать, но пробормотала:

— То, что эти две пандоры вернули голема к жизни, ладно. Но то, что образовали настоящее преступное сообщество с Туманным Бароном… — Роземонд собирал крошки тартинки кофейной ложечкой. Роберта продолжила: — Они совершают надругательства над трупами, чтобы на свет появился какой-то ребенок. Это превосходит все, что я могла о них вообразить!

— Мы договорились отложить все тайны в сторону на ближайшие сутки, — напомнил он.

— Простите. Вы правы.

Она шумно допила кофе, хотя знала, что эти звуки чрезвычайно нервируют Грегуара. На этот раз промолчал он.

— Вы все еще хотите отправиться на инаугурацию?

— Еще как. А вы? Эта поганая хинша, — Роберта словно поставила имя Баньши в кавычки, — там наверняка не появится.

Она ненавидит проявления радости. И хин-хин хинши тоже не появится сегодня в Историческом квартале! Отныне все придется расхлебывать Мартино.

— И это имя не следует произносить до завтрашнего утра.

— Ваша правда, — кивнула она, ставя поднос рядом с кроватью. — Что с моей головой?

Наклонившись, чтобы поставить чашку, она сдвинула одеяло до пупка.

— Ой, — воскликнула она, прижав пальцы к губам, словно девственница, которую застали врасплох в неглиже.

Она воспользовалась отсутствием Грегуара, чтобы снять верхнюю часть пижамы.

Роберта пошевелила ресницами в сторону двери, и та бесшумно затворилась. Одеяло опустилось до щиколоток. Нижней части пижамы тоже не было.

— Потанцуем, — предложила она.

— На постели?

— В постели. Огромная разница.

Ключ медленно вполз в замочную скважину и запер дверь на двойной оборот. Дождь подбадривал их, начав с модерато аморосо.

КПП установили у подножия пандуса, ведущего в Исторический квартал. Он состоял из десятка милиционеров. На плакатах, прикрепленных к решеткам, виднелись надписи «Цыгане — Убийцы!» или «Цыгане — кровопийцы!».

Грегуар и Роберта предъявили документы милиционерам, и те пропустили их. Небольшие крытые кабриолеты, запряженные пони, ждали гостей за загородкой. Они сели в первый экипаж. Кучер щелкнул кнутом, и они покатились по кварталу, который из-за тента походил на громадный шапито. Лагуна залила пустырь у подножия пандуса, превратив его в болото. Поверх проложили деревянные мостки.

Они откинули крышу кабриолета, как только оказались на главной улице. Свернули у собора Богоматери направо, миновали подворотню с двумя массивными башнями по бокам и выехали на улицу Парижа. Цыган высадил их и отправился за новыми пассажирами.

На самом деле улица была треугольной площадью, окруженной домами с коньками и крытыми деревянными галереями, с невероятными выступами и фантастическими химерами. Пони были собраны в небольшом стойле с глинобитной крышей. Пол был засыпан сеном и навозом.

— Цыгане еще раз демонстрируют нам свой талант, — сказал Роземонд, поворачиваясь, чтобы оценить воссозданную архитектуру. — Пора присоединиться к небольшому празднику.

Перед домом Никола Фламеля, который называли Высоким Коньком, стояли столы, накрытые Штруддлем, вокруг которых кружила сотня приглашенных. Окорока, паштеты, бутерброды, мясные деликатесы… Повар выполнил все требования, соответствующие празднеству. Посреди груд еды высилась бочка.

— Урожай Фламель? — спросила она у владельца таверны, обменявшись с ним поцелуями.

— Улучшенный с момента последней встречи. Я провел дистилляцию с помощью Эфира, — сообщил он, подмигнув ей.

Он наполнил стакан через кран в дне бочки. Роберта попробовала вино, подмигнула в ответ и с раскрасневшимися щеками присоединилась к Роземонду и Ванденбергу, которые вели оживленный спор с муниципом.

— Мисс Моргенстерн. — Старик поклонился ей. — Слышал, что вы покидаете Криминальный отдел?

— Новость о моей отставке уже дошла до вас?

— Вы не просто кто-то. А господин Фулд еще несколько дней остается одним из моих пятнадцати министров. Должен признать, что пользуюсь этим, чтобы устроить ему тяжелую жизнь. Конечно, с административной точки зрения. — Он пожал плечами. — Честное слово, мне непонятен ваш уход. И заранее благодарен своему министру безопасности, что он наконец отсылает меня к частным заботам.

— Вы еще можете выиграть выборы, — сказал Ванденберг.

— Я, безусловно, пройду первый тур. А потом? — Ректор колледжа молчал. — Поверьте, служить городу, вновь познавшему ненависть и нетерпимость, малоприятная перспектива. Кстати, вино меня преображает, а вас? Мне действительно кажется, что я попал в средневековый Париж. Меня восхищают эти путешествия, не требующие перемещений. Этот запах навоза… Чтобы поверить в истинность, недостает только чумы и холеры.

— Прекрасно сказано, — пробурчала колдунья.

На площади появилось с десяток кабриолетов.

Из них выпрыгнули милиционеры в штатском и заняли ключевые позиции на улице Парижа, пока головной кабриолет продолжал двигаться к буфету. На заднем сиденье восседали Фулд и Мартино — один сиял улыбкой, второй был явно не в себе. Муницип поспешил проглотить содержимое стакана и скривился. Но не из-за вина.

— Простите меня. Обязанности муниципа.

Он пошел навстречу министру безопасности.

— Это было предусмотрено программой? — проворчала колдунья, наблюдая, как они жмут друг другу руки.

— Не думаю, — ответил Роземонд.

Ванденберг протиснулся между ними.

— Нам хотелось бы с вами поговорить. Мы — это я, Аматас, Эльзеар и наши ученики. По поводу метчиков. Вы правы. Надо что-то делать.

Роберта едва не ответила, что уже ушла из Криминального отдела. Но вспомнила, что по-прежнему является членом Колледжа колдуний.

— Если хотите, — ответила она.

— В зале игры в мяч, — вполголоса сказал Роземонд. — Там будет спокойнее.

— Прекрасно. Через час на улице Мехико, — подтвердила Роберта.

Отто Ванденберг покинул их.

— Похоже, шевеление началось, — прокомментировал Роземонд, провожая взглядом старого ректора, который назначал тайную встречу заговорщикам. И вдруг напрягся. — Королева.

Роберта впервые видела ее. Властительница судеб цыганской колонии шла от дома с пони. Она была одета в простое сари из золотистого шелка, которое оставляло открытым одно плечо. Матовая кожа лица, черные волосы и синие глаза, которые ловили свет, как озера светлой воды.

Она направилась к муниципу и поздоровалась с ним. Потом вместе с муниципом присоединилась к Моргенстерн и Роземонду. Фулд шел позади. Мартино отошел в сторону и пил вино, стараясь не встречаться взглядом с колдуньей.

— Ваше величество, — поклонился профессор истории.