****** * * * * ****** * * * * * * * * * * ****** ***** * * * * * * * ****** * * * * ******
      ***** ** * * ***** **** ** **
      * * * * * * * * * * * * * *
      * * * * * ****** * * * * * *
      ***** ***** * * * * * * *
      * * * * * * **** * *
      * * * **** АВГУСТ
      ** * ** * *
      * * * * * * 1988
      * * * * * *
      * ** * ****
      *************************************************************
      Главный Редактор СИНЕ ФАНТОМ: И.Алейников Редколлегия СИНЕ ФАНТОМ: Г.Алейников, А.Прохоров (чл.-корр.),
      Б.Юхананов, С.Шмелев-Агинский.
      По вопросам подписки и распространения обращаться к Е.В.Федорову по адресу:
      103473, Москва, Никоновский пер., 22-2-14
      тел. 288-56-51
      В оформлении номера использованы виньетки Г.Литичевского. Обложка Е.Кондратьева
      (С) СИНЕ ФАНТОМ, 1988
      - 2
      ОГЛАВЛЕНИЕ ОГЛАВЛЕНИЕ
      ТЕОРИЯ КИНО
      Ален Бергала На определенный манер (перев. 4
      с франц.)
      Ольга Лепесткова Тотальный кинематограф 13
      РЕЗОНАНС
      Что о нас пишут в Южной Корее 18
      Что о нас пишут в "Кировской Правде" 21
      ФАССБИНДЕР
      Александр Зильберминц Фассбиндер-Набоков. Пособие 26
      для быстрого чтения
      Братья Алейниковы Тоска В.Ф. 45
      КРИТИКА
      Георгий Литичевский АССА или Миф об Андрогине 54
      Игорь Алейников АССА 59
      Вадим Драпкин Реабилитация времени Отца 65
      Игорь Алейников Маленькая Вера 71
      НОВАЯ КРИТИКА
      Глеб Алейников То, о чем не мог написать 72
      Мекас то, что Вы не про
      чтете в "Вилидж Войс"
      Глеб Алейников Ожидание де Била 80
      АВТОРСКОЕ КИНО ФРАНЦИИ
      Георгий Литичевский Заметки о Неделе француз- 93
      ского кино
      Борис Юхананов Гимн Лео Караксу 97
      - 3
      ГОДАР
      Интервью с Ж.-Л. Годаром 101
      Жан-Пьер Фаржье Скрытая сторона Луны (перев. 109
      с франц.)
      Фильмография Ж.-Л. Годара 115
      СОЦИОЛОГИЯ КИНО
      Николай Мейнерт Социология кино и межнацио- 118
      нальные взаимоотношения
      БЕСЕДЫ О ВИДЕО
      Борис Юхананов Некоторые замечания к семио- 136
      тике видео
      Нам Джун Пайк Спутник и творчество (перев. 150
      с англ.)
      Брайян Эно Видео: живопись и скульптура 156
      (перев. с англ.)
      Жан-Поль Трефа От видеоискусства к видео- 158
      эстетике (перев. с англ.)
      - 4
      ТЕОРИЯ КИНО ТЕОРИЯ КИНО
      Ален Бергала
      НА ОПРЕДЕЛЕННЫЙ МАНЕР
      Что общего между сценой в "пип-шоу" ("Париж, Техас" Вима Вендерса), растянутым планом-эпизодом в фильме "Более странный, чем рай" (реж. Джим Джермаш), акробатическим планом в картине "Основы преступления" (реж. Ларс фон Трир), ночной прогулкой по набережным Сены в "Парень встречает девушку" (реж. Лео Каракс) и планом из "Тайного ребенка" Филиппа Гарреля, планом, переснятом с экранчика монтажного стола? Ничего, за исключением сознания, общего для всех вышеперечисленных режиссеров (по крайней мере, в тот момент, когда они снимают эти планы), - сознания того факта, что кинематографу уже 90 лет, что его классическая эпоха закончилась уже 20 лет назад и что эпоха "киномодерна", "современного кино" завершилась уже в конце 70-х годов. Все это не могло не сказаться на желании - и трудности - изобрести сегодня киноплан.
      Эту проблему каждый старается сегодня решить по-своему, неудачно или с чрезмерной настойчивостью, и при этом в ситуации относительного одиночества. Вендерсу приходится изобретать очень сложную систему из телефона и стеклянной перегородки, чтобы, в конце концов, снять "восьмеркой" разговор мужчины и женщины так, как в американском кино 50-х годов его снимали "в 13 случаях из 12", но режиссеру необходим этот протез, чтобы обрести самую "естественную" фигуру классического кино. Джим Джермаш выбирает свой способ съемки так, как будто он является современником киномодерна 60-70-х годов. Ларс фон Трир пытается, спустя 30 лет, "вступить в борьбу" с сюжетными структурами, заимствованными из барочных фильмов
      - 5
      Орсона Уэллса. Лео Каракс заново изобретает - под небом 1984 года - поэзию "актерского тревеллинга", открытого в 1949 году Жаном Кокто. Филипп Гаррель, снимая одновременно (замедленное) изображение и матовый блеск монтажного стола, интегрирует в свой фильм намеренную дисторсию (искажение) своих собственных изображений.
      Маньеристский момент
      Можно по-разному, как это обычно и происходит в нашем журнале, оценивать эти фильмы, но все они, по крайней мере, заслуживают уважения и со всей очевидностью свидетельствуют о реальной любви их авторов к кинематографу и серьезности поставленных ими эстетических задач, что выводит эти картины за рамки академической или стандартизированной продукции. Я выбрал эти пять фильмов (но мог бы с не меньшим основанием назвать и множество других - от Руиза до Риветта) для обозначения проблематики моей статьи - размышление о маньеризме только для того, чтобы само слово оказалось в таком "контексте", который бы полностью исключил все намеки на уничижительную коннотацию. Сегодня необходимо поставить вопрос о маньеризме для того, чтобы понять, что же происходит в кинематографе с самого начала 80-х годов. Я убежден, что речь идет не о схоластическом вопросе.
      Но до каких бы то ни было оценочных суждений, до установления самых точных дистанций между маньеристскими и манерными фильмами, проблема маньеризма требует совершенно объективного рассмотрения с учетом того момента в истории мирового кинематографа, который начался после смерти "современного кино", киномодерна. Без сомнения, любые эпохи истории кино "знали" маньеристские тенденции, и было бы весьма полезным выявить однажды все еще сокрытую от киноискусства единую маньеристскую струю. Но нас сейчас волнует отнюдь не этот диахронический аспект. Проблема маньеризма встала перед нами,
      - 6
      прежде всего, в сязи с некоторыми недавними фильмами, что и заставило нас обратиться к историческим истокам понятия маньеризма в живописи (в чем нам очень помогла книга Патрика Мориеса "Маньеристы") и сравнить переживаемый нами момент истории кино с тем весьма на него похожим периодом западной живописи (на исходе Кватроченто), который и получил название "маньеризма". Он характеризуется специфическим чувством, которое владело такими художниками, как Понтормо или Пармаджанино, и заключалось в том, что они пришли "слишком поздно", когда громадный цикл в истории их искусства был уже завершен, и мэтрами (Микельанджело или Рафаэлем), которые творили незадолго до них, было достигнуто совершенство. Маньеризм стал, таким образом, одним из возможных ответов (наряду с академизмом и барокко) на это близкое, но беспощадное (поскольку оно было недостижимо) прошлое. "Маньеризм,- считает Мориес, - с самого начала оказался на грани, на границе той "зрелости", которая уже реализовала свои потенции, исчерпала все скрытые резервы".
      Двадцатилетний разрыв
      Если исходить из этого определения ситуации, связанной с маньеристским моментом в истории искусства, то можно прийти к вполне логичному заключению, что во Франции этот момент наступил с двадцатилетним опозданием, и поколение, обреченное на маньеризм, должно было творить в эпоху "новой волны". Во-первых, потому что авторы "новой волны" принадлежали к первому послевоенному поколению режиссеров-киноманов. Но также и потому, что "волна" возникла в конце 50-х годов, т.е. как раз на излете "зрелости" (которой была для кинематографа классическая эпоха), когда произошел распад системы жанров, а кинопублицистика была "распылена" телевидением. Наконец, потому что до того, как снять свой первый фильм, будущие режиссеры "новой волны", еше в эпоху их критической деятельности, вы
      - 7
      брали для себя таких мэтров, творческие достижения которых было почти невозможно превзойти. Хичкок мог бы стать их Микельанджело, а Хоукс - Рафаэлем. Но это восхищение мэтрами, как ни странно, не стало для них сознанием отягощающего и обременяющего прошлого, что заставило бы их стать маньеристами по отношению к теоретически ими осмысленному величию Хичкока или Ренуара. Не так давно Ромер говорил об одном парадоксе: "Вот еще одно отличие режиссеров "новой волны" от остальных: они - в прошлом критики и теоретики - перестают ими быть на съемочной площадке, в то время как многие режиссеры становятся теоретиками, приступив к съемкам фильма. Создается такое впечатление, будто они размышляют следующим образом: "вот прекрасный план", и они способны оправдать этот план соображениями исторического и теоретического порядка. А вот у режиссеров "новой волны" пардоксальным образом все происходит более инстинктивно". Действительно, авторам "новой волны" хватило инстинктивной мудрости, чтобы избрать для себя квазиантиномичных мэтров. Взглянем на их "четверку тузов": Хичкок, Хоукс, Ренуар, Росселлини. Мальро различает демиургию и стилизацию для того, чтобы установить разницу между маньеристами и их мэтрами. В плане демиургии кинематографисты "новой волны" избрали для себя образцом Хичкока, а в плане доведенного до совершенства жанрового кино - Хоукса, т.е. в обоих случаях речь шла об идеале, кинематографически очень далеком, и во Франции, где они собирались снимать свои фильмы, практически недоступном для подражания. В европейском же кино, напротив, они выбрали для себя самых "овобождающих" и "раскрепощающих" мэтров из всех возможных - вступив, тем самым, в борьбу с воинствующим академизмом, представляющим собой, в их глазах, кинематограф "французского качества" той эпохи. Можно сказать, что их восхищение Росселлини послужило своеобразным противоядием от восторга (который мог бы стать парализующим!) перед несравненным мастерством Хичкока.
      Другой, и не менее важной причиной, отдалившей их от
      - 8
      маньеризма, было нетерпение, понуждавшее их снимать свои дебюты, несмотря на нехватку средств, "вдали" от стандартизированного кинематографа той эпохи. Лишенные павильонов и кинозвезд, они в силу необходимости нашли новые "киномотивы" (естественные декорации, уличные съемки, новые актеры) и, повинуясь своему вкусу, новые сюжеты. В какой-то степени они оказались в ситуации художников, впервые вышедших на улицу из своих мастерских и нашедших здесь новые мотивы, вместо того, чтобы искать их в Музее, в почитаемых ими картинах прославленных предшественников.
      Все это может объяснять появление во Франции маньеристского поколения с двадцатилетним опозданием, в отличие от США, где оно пришло в кинематограф в конце 50-х годов на исходе "золотого века" киноклассики. В Германии, где первое поколение молодых режиссеров появилось через 10 лет после "новой волны", т.е. уже со знанием всего того, что было сделано незадолго до них и рядом с ними,- в Германии маньеристского искушения не удалось избежать почти никому: от Вендерса до Фассбиндера, включая Вернера Шретера. Странным образом, во Франции, в тот момент, когда режиссеры "новой волны" снимали свои первые фильмы, становится маньеристом (хочется сказать, вместо них) режиссер - одновременно их старший собрат и попутчик, никогда, впрочем, не бывший для них образцом - Жан-Пьер Мельвиль. В его стилизованной, слегка фетишистской трактовке "полицейского фильма" и его составляющих постоянно чувствуется сознание им своего слишком поздного появления - когда совершенство жанровых форм уже достигнуто, и это обрекает его стилистику на маньеризм. Годар почти в то же самое время снимает "На последнем дыхании", где изобретает новых персонажей, новые формы, новую эстетику, бессознательно отрекаясь от своего проекта сделать "маленький фильм", имитирующий американскую "серию Б".
      - 9
      Больше нет абсолютных мэтров
      Патрик Мориес напоминает, что можно указать "точное место и точное время появления маньеризма: Флоренция, два абсолютных мэтра - Леонардо и Рафаэль - открывают перед кучкой молодых флорентийцев результаты своего соревнования за право украсить роспись стены Палаццо Веккио, и вот эта молодежь с энтузиазмом бросается копировать совершенно новые мотивы гениальных холстов."
      В современном кинематографе невозможно вообразить что-нибудь похожее на эту ситуацию: абсолютных мэтров больше нет. Современную маньеристскую ситуацию, напротив, характеризует полнейшее смешение стилей и моделей. И хотя все (или почти все) эти режиссеры ощущают на себе груз 90-летней истории кино (некоторые, как, например, Вендерс, в определенный момент даже думали, что все уже "кончено"), они отнюдь не сознают себя наследниками одного и того же прошлого. В принципе, каждый может выбрать для себя подходящую киноэпоху и мэтров, чье творчество он предполагает продолжить на свой лад, с достижениями которых он собирается соизмерить свой эстетический проект. Для некоторых (как для Джима Джермаша) - это эпоха, непосредственно предшествующая нынешней, т.е. киномодерн. Для Ларса фон Трира - это уэллсовское барокко.
      Для других, кто вполне сознательно закрывает глаза на то, что происходило в кино за последние 20 лет, речь пойдет о вхождении в "кинопоток" в том месте, где старый кинематограф достиг своего классического совершенства. Но этим последним грозит академизм, состоящий в том, что режиссер снимает так, как будто старая форма, которую уже давно пора сдать в архив, все еше свежа и полна сил. Это место, этот предел - не одинаковый для всех этих режиссеров, вот почему они не могут образовать школы. Единственное, что их действительно объединяет, - это сознание факта, что они пришли после истощения, и что это их общая исходная точка, хотя каждый должен отпра
      - 10
      виться в свой путь, для того чтобы пережить этот "пустой" и неопределенный момент истории кино.
      Кризис символов
      Это сознание отнюдь не всегда ведет к маньеризму. Все зависит от того, как реагирует режиссер на эту общую для всех ситуацию. Недавно я был поражен, услышав, что Годар и Вендерс высказали - почти одновременно - одну и ту же мысль по поводу "кадра", а именно, что в современном кино утрачено чувство кадра. Констатируя этот факт, Годар реагирует на него, сдвигая вышеназванную трудность в иную плоскость: своей съемочной группе он заявляет, что нужно искать не кадр, но правильную ось и точку съемки, а если этот поиск окажется удачным, то чувство кадра придет само в награду за усердие. Вендерс, говоря о трудности выбора кадра, реагирует на нее более маньеристским образом - слегка гипертрофированной оценкой роли кадра, и это вызывает у зрителя впечатление, что слишком "видный" кадр как бы отделен от самого изображения. Сосредоточенность на частной трудности, связанной с попыткой сравняться с мэтрами или с кинематографом прошлого, приводит к маньеристской гипертрофии в решении самой этой частной проблемы. Годар, понимая, что ему не удастся достичь в своем фильме тех сложных эффектов освещения, которыми он восторгался в картинах прошлых лет, выбирает радикально иное решение: не освещать вообще или минимально - и тем самым изобретается новая эстетика.
      Но маньеристская позиция не сводится к формальному ответу на формальное затруднение. Современный киноманьеризм совпадает, несомненно, с кризисом сюжетов. В эпохи, когда перед кинематографистами не возникают новые или просто актуальные сюжеты, рождается сильное искушение позаимствовать из прошлого старые, забытые мотивы (не особенно веря в них) и обновить их с помощью маньеристской трактовки. Отсутствие подлинных
      - 11
      сюжетов, в которые режиссеры могли бы поверить, чрезвычайно характерный феномен целого пласта современного кинематографа, как в академическом, так и в маньеристском его ответвлениях. Те режиссеры, которые прокладывают свой путь в относительной безопасности от маньеристского искушения или обладают конкретным сюжетом, достаточно личным, чтобы питать им свое желание снимать фильмы (как Ромер), или, как Годар, обладают достаточной верой в кинематограф, чтобы найти сюжет по ходу съемок, или, наконец, как Пиала, достаточно верят в момент встречи с реальностью, чтобы найти здесь свой подлинный сюжет и свой кинематограф.
      Самообслуживание
      До сих пор я говорил об условиях возникновения современного маньеризма, дающего нам фильмы, заслуживающие интереса и, иногда, восхищения. Но в 80-е годы появился так же и другой сорт кинопродукции, особенно в области "новых изображений", который относится к совершенно иному маньеризму, так сказать, маньеризму "поневоле". Я имею в виду режиссеров, для которых кинематограф не имеет ни мэтров, ни истории и скорее представляет собой громадный резервуар инертных форм, мотивов и мифов, из которого эти режиссеры могут черпать, не теряя "культурной невинности", повинуясь прихоти своей фантазии или царящей сейчас моде, стремясь исполнить свой "проект", заключающийся в "повторной циркуляции" накопленного за 90 лет фонда кинематографического воображаемого. Этот взгляд на прошлое кинематографа, суть которого (взгляда) состоит не в том, чтобы вообще избавиться от этого прошлого, но, скорее, превратить его в магазин саммобслуживания, этот взгляд многим обязан телевидению, где все демонстрирующиеся фильмы в какой-то степени утрачивают свое историческое происхождение и принадлежность конкретному режиссеру. Мальро в своей книге "Ирреальное" предлагает гипотезу, согласно которой появление
      - 12
      маньеризма в живописи отчасти можно объяснить бурным распространением в то время техники гравюры, которая "создает область соотнесений", общую для всех картин, копируемых на гравюре, чья чернота, противопоставленная цвету оригиналов, осуществляет уравнение всех картин, подобно тому, как белизна это делает со статуями". Вследствие этой метаморфозы итальянские художники открыли в гравюрах, пришедших из Германии, "не другую веру, но некий графизм - и еще некоторые композиционные приемы. Они отнюдь не находят в этих готических формах явления воображаемых форм, соотносимых с Истиной; они находят здесь формы, которые уже не имеют никакого отношения к божественному." Телевидение на свой манер лишает демонстрируемые фильмы всех "воображаемых форм, соотносимых с Истиной", отрывает их от какого бы то ни было истока, ампутирует "ауру". Вполне возможно, что именно оно способствовало трансформации сознательного отношения к прошлому кинематографа (а ведь как раз такое отношение и рождает подлинный маньеризм) в представленнии о прошлом, как о простом резервуаре мотивов и изображений (откуда и рождается деградированная форма манерного маньеризма). Но это уже другая история...
      Перевод из журнала
      "Cahier du cinema",
      1986г.
      - 13
      Ольга Лепесткова
      ТОТАЛЬНЫЙ КИНЕМАТОГРАФ
      Я знаю некоторых составителей
      речей, не умеющих пользоваться
      собственными речами, которые
      сами они сочинили, подобно тому
      как изготовители лир не умеют
      пользоваться лирами. В то же
      время есть другие люди, умеющие
      пользоваться тем, что первые
      приготовили, хотя сами пригото
      вить речи не умеют.
      Платон. Евтидем. 229e.
      С У Б Ъ Е К Т И В:
      Известно, что кинематограф бывает авторский и жанровый, коммерческий и подпольный, любительский и профессиональный. Бывает игровой и неигровой, цветной и черно-белый, широкоформатный и узкопленочный.
      Американский, японский, индийский.
      Всему миру известен феномен многонационального советского кинематографа.
      Мы говорим о другом - о н о в о м кинематографе, сводящем эти линии в единую композицию. Мы говорим о тотальном кинематографе или о кинематографе тотальных структур.
      Если понимать историю не как портретную галерею предшественников, но как цепь п р и б л и ж е н и й, обнаруживаем когорту убежденных борцов с киноструктурами. Случайность ракурса и света, монтажная грязь, отстранение кадра - снятие иллюзии подлинности - баррикады на пути десоциологизации "важнейшего из всех искусств". Степень авторского произвола
      - 14
      степень противостоянию "гестаповскому насилию структур" (Жан-Люк Годар).
      Внешность н о в о г о кинематографа вызывающе социологична.
      Само по себе, впрочем, это утверждение говорит не больше, нежели о том, что жизнеподобие есть величайшее средство в арсенале художника, ставящего целью неадекватный отпечаток реальности.
      Автор в кино интересен множественностью своей позиции. Находясь в трех измерениях сразу:
      собственно авторском,
      реальном экранном
      и художественно-реальном, т.е. в том, которое абсолютно достоверно мистифицируется экраном, автор вынужден самоутверждаться в акции, составляющей сегодня самое ядро эстетического занятия.
      А именно: сопрягаясь в одну кодовую конструкцию единицы линейного построения.
      Пока эти единицы существуют постольку поскольку они единицы, мы встречаемся с п о в е с т в о в а т е л ь н ы м кино и вполне кустарными методами борьбы с ним (если у Брессона в кадре человек и стена, то играет стена, а не человек. Если Антониони снимает цветную картину, главное в ней то, что это именно цветная картина).
      Иначе, когда линейной единице придается объем.
      Здесь начинается новое кино с его тотальным насилием над стереотипом, матрицей и вообще всякой символикой.
      Заметим: время при всей своей линейной текучести - один из самых фиксированных общественных символов. Не потому ли в работе новых режиссеров мы находим почти ритуальные ссылки на эпоху 50-х - время стертых лиц, плохой, но добротной одежды и принципиальной возможности дружбы между мужчиной и женщиной. Это время в р е м е н. Период, который отложился в нашем общем генотипе совершенно безотносительно содержательных харак
      - 15
      теристик хроноса, но как сумма о б щ е с т в е н н ы х свершений. Время, о котором сами его участники до сих пор помнят не с точки зрения - кто с кем спал, а кто кого разоблачал с трибуны.
      Доминанта нового кино - тотальный п е р е в е р т ы ш (а в слове п е р е в е р т ы ш, пущенном в эстетический оборот, есть намек на игру, обратимость, неокончательность). Общественное время реконструируется на новом экране, чтобы показать полную несостоятельность социализации киновремени. Узнаваемые черты общественных пространств проявлены в угоду метафизике рядоположений.
      Компрометирующий ритм нового кино оперирует многими единицами - от прикладного термина до собственной мифологии кинематографа.
      Вспоминая о традициях высокой теоретической культуры раннего, неангажированного кино, новые режиссеры вводят в экранную систему возможности ее словестного толкования. Потенцию в к у с н о г о разговора, где фигурируют гурманские слова: склейка, ц е л - л - л - л у л о и д, монтажный к у с о к.
      Впрочем, оформленная традиция - всего лишь объект манипуляции. Эйзенштейн задумывался о вертикальном монтаже, Евг.Кондратьев говорит о вертикальном кино.
      Доверчивый гений, Эйзенштейн мечтал о чувственной идеологии и доходчивости ради монтировал голый постулат с голой задницей - монтаж аттракционов. Евг.Кондратьев тиражирует один и тот же аттракцион - хождение по снегу (в фильме "Я забыл, дебил..."). Идеология распадается: исчезает логос, остается и д е я.
      Образец социологизированной киноструктуры, ранняя комическая Мака Сеннета эксплуатировала насилие как частный случай погони - всеобщего движения. Распредмечивая структуру, Евг.Юфит использует погоню как предлог к насилию. У Мака Сеннета апофеоз личной предприимчивости, у Юфита* - гимн тоталь
      - 16
      ной воли.
      Братья Алейниковы, чья фамилия сама по себе представляет эстетический факт нового кино**, выступают в двух показательных качествах. Они - социальные персонажи - обладающие бесспорным достоинством - имеют представление, как снимать кино. Их же бесспорный в этом качестве недостаток - незнание того, о чем снимать. Однако, истинное достоинство братьев Алейниковых как раз и есть в смене сильной и слабой сторон (об этом, в частности, картина "Я холоден. Ну и что?"). Буквальнее, но и более впечатляюще выглядит технологическая версия картины "Трактора", когда субъектом претензии становится самая объективная вещь на свете - трактор.
      Гениальное прозрение картин братьев Алейниковых - в о д н о в р е м е н н о с т и фильма и всех возможных индивидуальных впечатлений от него, будто и то, и другое отпечатано на одной ленте. Словом,
      ясно, что и в деле составления речей
      искусство изготовления - это одно, а
      искусство применения - другое.
      Платон. Евтидем. 289 e.
      О Б Ъ Е К Т И В:
      Параграф омассовленного бытия. Вертикали, каноны экранного зрелища (Чапаев, Федор Сухов, Штирлиц) - иероглифическое письмо социума, его мифы, герои и легенды в одном лице. Мы пишем с у б ъ е к т и в и находим всего лишь тотальную рефлексию. Кинорепрессия, шок, глобальный аттракцион - не большее, нежели рикошет общественных репресий, шока и аттракциона.
      Объектив затеняет Годара и высвечивает Трюффо, подобно тому как у Люка Бессона люминисцентная полоса взывает к памяти ветеранов-меченосцев из "Звездных войн".
      Мы видим рождение кино, в котором данная киноречь не есть частный случай рождения языка, но и прообраз языка в целом, каждый знак - объем значения, данный текст - весь кон
      - 17
      текст, штабеля горизонталей - постамент метаизмерения новой художественности.
      Мы идем дальше. ___________________ * Излишне говорить, что речь здесь идет о самом Юфите, а не о многочисленных его эпигонах.Заметим, впрочем, что парадигма нового кино ставит эпигонство (и вообще, всякое вторичное, подражательное действие) едва ли не большей заслугой, нежели создание первоисточника. ** Алейников П.М. (1914-1965) - Советский актер, воспитанник Могилевской детской коммуны. Живая легенда 50-х. В народную мифологию вошел в образе Вани Курского ("Большая жизнь", 1940, 1958). В этой связи идеальным созданием братьев Алейниковых представляется титр с их собственной фамилией.
      - 18
      РЕЗОНАНС РЕЗОНАНС
      ЧТО О НАС ПИШУТ В ЮЖНОЙ КОРЕЕ?
      (Первая публикация на Дальнем Востоке)
      МОСКВА (Агенство REUTER). На этой неделе творческая публика собралась в нескольких московских клубах, где проводится первый советский фестиваль независимого авангардного кино.
      Любопытство западного человека вызвали и сами фильмы и гости фестиваля - художники, объединенные неприятием всего обыденного.
      При показе фильмов зрители, сидя на стульях, на столах или прямо на полу, громко выражали свое одобрение. Эти фильмы, порою претенциозные, иногда увлекательные и действительно прекрасные, до сих пор невозможно увидеть в городском кинотеатре.
      "Фестиваль проходит хорошо",- говорит один из его организаторов, кинорежиссер И.Алейников.- "При подготовке у нас были некоторые организационные проблемы. Кинотеатры отказались принять нас у себя, и даже городской советник переполошился, узнав о фестивале, и позвонил, чтобы узнать, что за фильмы мы хотим показывать. Но, наконец, все уладилось."
      "Это напоминает мне 70-е, когда мы собирались на подпольные рок-концерты",- добовляет конспиративным тоном Борис Юхананов, другой организатор фестиваля. Он ждет в метро собирающихся энтузиастов, чтобы показать им дорогу в институтский клуб, где по знакомству разрешено провести кинопоказ.
      Фестиваль проходит легально, но чиновники внимательно следят за его проведением.
      "Они не мешают проведению фестиваля, но и не помогают нам. Я думаю, они просто в растерянности и не знают как на нас реагировать",- говорит Юхананов.
      Организаторы фестиваля издают cвой собственный новый независимый киножурнал "СИНЕ ФАНТОМ", представляющий направле
      - 19
      ние так называемого "параллельного кино", которое существует независимо от государственного кинематографа.
      Параллельное кино, в отличие от любительского, достигает профессионального художественного уровня, не уступающего уровню официальной кинопромышленности. В В отличие от зачастую политизированного государственного кинематографа, параллельное кино, по мнению его сторонников, отличается тематически и технически.
      Если андеграундная музыка и литература существовали в Советском союзе на протяжении многих лет, то появление параллельного кино стало возможно лишь недавно благодаря приходу и распространению видео.
      Независимые режиссеры, у большинства из которых нет возможности показывать свои фильмы приехали на московский фестиваль из разных точек Советского Союза.
      Было показано также несколько новых работ зарубежных авторов.
      Воскресная программа включала фильмы "Игра в ХО" Юхананова (30 лет, официально работает режиссером театра в Москве); "Трактора" и "М.Е." братьев Алейниковых, Игоря (25 лет) и Глеба (21) и "Остров невезения" 24-летнего режиссера Дениса Кузьмина из Ленинграда.
      Последний фильм рассказывает ожизни людей на каменном дне общества, пьяных фабричных рабочих, которые по словам Кузьмина, постоянно пребывают в "социальной коме".
      "Игра в ХО". Фильм о двух приятелях-евреях, шатающихся по московским квартирам, которые весь фильм ведут разговор об эмиграции в Америку.
      "Их разговор бесконечен. Это дилемма моего поколения",поясняет Юхананов, персонаж в галифе, высоких ботинках и берете, одетом поверх его длинных черных локонов.
      Фильм передает богемную атмосферу жилищ московских художников, в которых, когда ни зайдешь, на кухне сидят гости, на столе пустые бутылки из-под водки, недоеденная колбаса,
      - 20
      пепельницы и неизменно тараканы.
      В фильме и эротическая сцена с московскими проститутками из гостиницы "Националь".
      "Соцреализм (официальный советский термин) не показывает реальную жизнь. Я же хочу показать ее такой, какая она есть",- продолжает Юхананов, снявший уже 5 фильмов с актерами, безвоздмездно согласившимися на роли в его фильмах.- "У меня нет собственной камеры, но есть объективная неоходимость снимать; благодаря ей я превращаю примитивное в эстетическое."
      Другой фильм о суровой действительности советской жизни "Жестокая болезнь мужчин" Братьев Алейниковых включает сцену гомосексуального изнасилования в пустом вагоне московского метрополитена, мчащегося по ночному миру московской подземки.
      Игорь Алейников, квалифицированный инженер, работающий сторожем на заводе, и и его брат Глеб показали и две свои концептуальные сюрреалистические работы - "Трактора" и "М.Е."
      "Трактора" начинаются занудным рассказом о сельскохозяйственной машине, прославляемой во многих советских фильмах. Постепенно повествование переходит в неистовую сатиру, использующую совершенно абсурдные и непристойные слова.
      Подобный прием разоблачения слова используется и в "М.Е.", где отвратительные пластмассовые сгустки описываются как биологические объекты в непонятном научно-популярном фильме.
      "Люди перестали верить словам, слова потеряли свою значимость и стали абсурдом." - говорит И.Алейников.
      Юхананов добавляет: "Центральная проблема нашей культуры состоит в том, чтобы слова вновь стали понятны."
      ( KOREA HERALD, 1987, 11, 9 ).
      - 21
      РЕЗОНАНС РЕЗОНАНС
      ЧТО О НАС ПИШУТ В "КИРОВСКОЙ ПРАВДЕ"?
      (Первая публикация о параллельном
      кино в Советском Союзе).
      1. "Кировская правда" N35 от 12.2.1988.
      ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО ЭКРАНУ
      Для тех кто любит фильмы красочные,
      где природа радует своим многоцветьем и
      щедростью, для тех, кто любит фильмы,
      полные приключений, старейший режиссер
      Александр Згуриди поставил картину "В
      дебрях, где реки бегут..."
      .........................................
      14 февраля в 20 часов 30 минут в ки
      нотеатре "Октябрь" состоится встреча с
      творческим объединением "Новое кино" го
      рода Ленинграда. В ее программе коротко
      метражные игровые и мультипликационные
      фильмы молодых ленинградцев, встреча с
      творческой молодежью города на Неве, вы
      ставка картин "Новые художники".
      Н.ФОКИНА, методист.
      2. "Кировская правда" N37 от 14.2.1988.
      КИНО:
      ........................................
      "ОКТЯБРЬ" - "Инспектор без оружия" - в
      10-40, 12-15, 13-50 (удл.), 16-10, 18-10.
      В 20 - удлиненная программа. Встреча с
      творческим объединением "Новое кино".
      "Полет над гнездом кукушки" (художеств.
      фильм).
      *****************************************
      - 22
      3. "Кировская правда" N43 от 21.2.1988.
      "АВАНГАРДИСТЫ", или Новые похождения Бен
      дера".
      Самодельные афиши были заранее расклеены. Они извещали, что в кинотеатре "Октябрь" 14 февраля в 20 часов перед показом американского художественного фильма "Полет над гнездом кукушки" будет проведена встреча с молодыми ленинградскими художниками и кинематографистами творческого объединения "Новое кино". Внизу у афиш стояла цена билетов.
      Зал фойе кинотеатра оформлялся за 15 минут до сеанса. На стенах вывешивались рисунки на картоне, клеенке и аппликации на черной дешевой ткани. С них смотрели не совсем нормальные люди, нарисованные, по видимому, детьми дошкольного возраста.
      Проходившие впереди меня два молодых человека, осмотрев выставку, многозначительно покрутили указательными пальцами около висков.
      Ни контролеры, ни администрация не смогли ответить на вопрос, что же все-таки ожидается перед фильмом и кто будет выступать.
      Зал полон. Люди заинтригованы, ждут начала. Наконец, на плохо освещенной сцене появился молодой человек и объявил, что творческое объединение "Новое кино" продолжает лучшие традиции авангардистов двадцатых годов. Он долго и нудно вещал о создании объединения, о формах и методах работы его режиссеров. В конце, извинившись за недостаточно высокое качество предвкушаемых кадров, заявил, что это стало стилем работы молодых художников.
      Зал, утомившись от столь длинной и бесцветной преамбулы, гудел: "Покажите, наконец, фильмы".
      И вот на экране замелькали вялые, технически слабо и безграмотно сделанные титры, а за ними и фильмы, снятые во дворах и на лестницах поставленных на капитальный ремонт домов.
      - 23
      Ускоренная съемка, искаженные широкоугольными объективами лица, огромные перегибы в экспозиции, плохой монтаж сцен все это выдавалось за новаторство. Сальные моменты показа голых мужчин и проползания под юбкой у женщин, ощупывание их ног вызывали неописуемый "восторг" в зале. Были показаны и игровые трюковые фильмы, которые обычно снимают в начинающих свое существование киноклубах и киносекциях.
      Первое отделение закончилось, и на сцену вышел тот же человек, объявив, что продолжения не будет, так как методист настойчиво требует прекратить показ предлагаемых кинолент.
      После длительной паузы жаждущие новых "шедевров" пошли уговаривать все же показать авангардистов второго периода, тем более - раз деньги заплачены, вкусить нужно все.
      Наконец, ведущий объявил, что покажет эту продукцию и что над ней нужно глубоко задуматься зрителям.
      На экране появился фильм "Метастазы". Он был снят 35-миллиметровой камерой и имел более высокое техническое качество. Правда, идея синтеза соляризованного негативного изображения с телевизионной хроникой, элементами концертных выступлений и натурных съемок была зыбка, зато садистские сцены убийств людей и перерезания горла овечке тупым ножом для восприятия якобы человеком, мозг которого поражен метастазами раковой опухоли, поданы не как бред сумасшедшего, а как откровение для широкой публики.
      Да, над фильмами современных авангардистов следует задуматься. Задуматься и над тем, почему все это попало на экран "Октября".
      Я не смог найти ведущего. Собрав добрый куш с легковерных за откровенную халтуру, новоявленный Бендер скрылся.
      В.АРБУЗОВ, преподаватель Кировского
      сельхозинститута, дипломант смотров
      любительских кинофильмов.
      г.Киров. *************************************************************
      - 24
      4. "Кировская правда" N73 от 29.3.1988.
      ГАЗЕТЕ ОТВЕЧАЮТ
      Кировский горком КПСС:
      Бюро Кировского горкома КПСС обсудило факт безответственного отношения ряда должностных лиц к организации показа любительских фильмов в кинотеатре "Октябрь" 14 февраля 1988 года.
      В принятом постановлении отмечено, что в этот день в 20 часов показывались любительские фильмы творческого объединения "Новое кино", созданного при Доме культуры "Прогресс" г. Ленинграда. Предварительной подготовки к этому не велось, кроме того, был нарушен существующий порядок демонстрации таких фильмов, что привело к обоснованным жалобам ряда кинозрителей. Об этом писала 21 февраля газета "Кировская правда" в статье "Авангардисты", или Новые похождения Бендера".
      При обсуждении этих фактов было установлено, что группу "Новое кино" пригласили официально (телеграммой) для встречи со студентами комитет ВЛКСМ и администрация политехнического института (тт. Фуфачев В.Г., Перевозчиков А.П.). Приглашение было сделано по рекомендации т. Головенкина В.А., руководителя музыкального клуба Дома культуры металлургов завода ОЦМ, который до января 1988 года работал в качестве администратора хозрасчетного объединения "Молодежный досуг" и продолжал действовать от его имени. При этом не были оформлены необходимые финансовые документы, не было получено разрешения на публичные выступления.
      Позднее выяснилось, что финансировать выступление приглашенной группы профком института не сможет. Но официальный отказ сделан не был.
      Директор городской киносети т. Черенда В.И. дала согласие на показ фильмов в кинотеатре "Октябрь". Из кассы Дома
      - 25
      металлургов (директор т. Пикова Л.П.) в кассу кинотеатра (в нарушение установленных правил) были переданы билеты для реализации зрителям. На предполагавшийся просмотр кинофильмов и их демонстрацию в кинотеатре "Октябрь" представители горкиносети не явились.
      За безответственное отношение к своим обязанностям, слабую воспитательную работу в коллективе горкиносети и беспечность, приведшие к факту бесконтрольного кинопоказа любительских фильмов в кинотеатре "Октябрь", директору городской киносети, члену партии т. Черенда В.И. объявлен строгий выговор с занесением в учетную карточку.
      Строго указано начальнику областного управления кинофикации т. Семеновых Ю.М. на ослабление контроля за деятельностью городской киносети, что привело к факту неподготовленного показа любительских фильмов в кинотеатре "Октябрь", финансовым нарушениям.
      Октябрьскому райкому КПСС поручено через первичные партийные организации рассмотреть вопрос о привлечении к партийной ответственности директора Дома культуры металлургов т. Пиковой Л.П., директора кинотеатра "Октябрь" т. Громазиной Л.П., председателя профкома по обработке цветных металлов т. Перервиной В.А. за допущенные финансовые нарушения, связанные с реализацией билетов Дома культуры в кинотеатре "Октябрь".
      Заведующей отделом пропаганды и агитации горкома КПСС т. Хоробрых указано на недостаточный контроль за работой идеологических учреждений, отсутствие должного спроса с кадров учреждений культуры и искусства за соблюдение установленного порядка в организации концертной деятельности.
      Нолинский райком КПСС:
      В "Кировской правде" 3 декабря 1987 года была опубликована критическая статья под заголовком "Противостояние"....................................
      - 26
      ФАССБИНДЕР ФАССБИНДЕР
      Евгений Чорба-Зильберминц
      ФАССБИНДЕР - НАБОКОВ. ПОСОБИЕ ДЛЯ БЫСТРОГО ЧТЕНИЯ.
      Все люди видят одинаковые
      различия и разные сходства.
      Набоков. Псевдореминисценция.
      Различие между VVN и RWF более чем очевидно. Перед нами два разных типа художника, первый - обитатель башни из слоновой кости, Ivory Tower, творящий из воображения и генеалогического банка памяти, второй - артист, разбивающий сосуд с жизнью на пороге искусства или, как там, наоборот, сосуд искусства на пороге жизни - пресловутые определения концептуал-беинга и концептуал-арта. Распространимся же более о сходствах и попытаемся их перечислить.
      0. Формальное основание для сравнения - экранизация RWF романа VVN "Отчаяние" ("Despair"), 77 год.
      1. Неформальное основание для сравнения - "просачивание" набоковской стилистики в "Китайскую рулетку", 76 год, причем неточная англоязычная критика, датировав фильмы одним и тем же годом, создала у своего читателя во многом ложное впечатление, что де Фассбиндер в указанное время уже разваливался от наркотиков, алкоголя и валиума и мог позволить себе ошибиться съемочными павильонами, благодаря каковому обстоятельству, по мнению "Sight and Sound", многие набоковские мотивы и перекочевали из "Отчаяния" в "Рулетку", подобно тому как Достоевский - сказали бы мы - мог позволить себе генетическую мутацию отчества третьестепенного персонажа в одном из своих мутных боевиков или т.н. "больших романов" о тридцати и более печатных листах. См.14.
      2. Китайская рулетка (подголосок - русская рулетка окопная офицерская игра на жалование вперед - жестокое порождение позиционной скуки Первой мировой), любимая домашняя иг
      - 27
      ра Фассбиндер-хауза - это, по сути дела, пасьянс из персонажей, где сюжет регламентирован правилами игры (см.3) - своеобразная игра на распознавание, игра в соответствие, patterns of coincidence. Так повествование набоковского "Себастьяна Кнайта" развивается по подобию эндшпиля, а сюжетные перепитии индуцируются шахматными ходами. Позвольте, почему среди статистов "Despair" оказываются два еврея в черных лапсердаках, невозмутимо переставляющие курьезно большие, курзальные фигуры на бульваре деблиновского Берлина? См 25g.
      3. Пример такого условного действия, действия по предписанию, доставляет, конечно, "Американский солдат", где единственное условие развития сюжета задается следующим алгоритмом: а) персонаж встречается с Рикки, b) Рикки убивает его, c) существенно, что перед смертью жертва влюбляется в Рикки,таким образом, Фассбиндер умудряется "убить" всех своих любовников и получает право детской сказки жить и умереть рядом с "прекрасным принцем" Рикки фон Риццолли.
      4. По Набокову Пушкин убивает Ленского и устраняет Онегина, чтобы оставить Татьяну для себя.
      5. Появление автора на сцене в качестве катализатора развития сюжета. Никто другой, как RWF, прославился исполнением эпизодических (и главных) ролей в своих фильмах, в "Марии Браун" он буквально напутствует героиню и с ней все развитие действия. Во многих романах Набокова появляется двойник автора: Владимир Владимирович ("Пнин"), Вадим Вадимович Блонский ("Look at the Harlequins"), Dr. V.V.Sector, Baron Klim Avidov - анаграмма Vladimir Nabokov ("Ada"), а многим героям, как высшее благо в гибнущем вымышленном мире, дается осознание своей вторичности и зависимости от автора - Цинциннату Ц. в финале "Приглашения на казнь", Адаму Кругу в конце "Bend Sinister". См. 7.
      6. Из текста "Пнина" внимательный читатель может заключить, что первая и единственная супруга Тимофея Пнина изменя
      - 28
      ет ему именно с блестящим В.В., т.е. с автором,- так Набоков вступает со своими героями в отношение "театр жестокости нон-стоп" - характерная черта внутреннего сексуального распорядка фассбиндеровской группы, Фассбиндер не остается в долгу и спаривает Лиду и Ардалиона в "Despair" - обстоятельства, содержавшиеся в романе на уровне предположения.
      7. В этом пункте мы впервые констатируем основное сходство Фасса и Наба - курсив - их герои никогда не характеры, но всегда персонажи. Вернуться в 2.
      2. "Китайская рулетка" снабжена амбивалентной концовкой - религиозная процессия и выстрел. Зрителю самому предоставляется выбрать, кто из персонажей застрелился или же был застрелен. Подобным образом читатель волен выбрать любой из вариантов "Бледного огня". Сразу перейти к 8.
      8. "Бледный огонь" - единственный из романов Набокова, все аристократические герои которого принципиально и естественно гомосексуальны по признаку кастовой принадлежности. Несмотря на ходульность подачи темы и склонность к литературной пародии, Набокову удается поразительная искренность в передаче латентных чувств гомосексуального Карла Ксаверия к принцессе Дизе. В "Бледном огне" цепочка сексуально-комбинаторных сюжетов Набокова получает определенное завершение обычное отношение пары в его русских романах, аутоэротизм и предпедерастия ,Отчаяния" ("женщины не верны; я всегда хотел найти верного друга, мы бы с ним музицировали, он бы в наследство мне оставил дом и цветник"), страдание гетеро-педофила в "Лолите", киндерсекс в "Аде", и, наконец. (хронология несколько нарушена в угоду психопатологии) - надменный аристократический гомосексуализм "Бледного огня", - сама одиозность этого перечня наводит на мысль, что Набоков не просто сексуальный маньяк, забившийся в Монтре, а комбинатор в поисках наиболее удобной матрицы, которую он заполняет своим собственным и вполне традиционным чувственным опытом. Точно также бессмысленно рассматривать Фассбиндер-фильм, как огромный гомосексуальный мотор - теневая, вернее, световая проекция Фас
      - 29
      сбиндера на некую культур-психологическую ширму представляется очень обобщенным чувством к миру ( и чувством мира - детская потребность все перепробовать на язык - and how my childish palate loved the taste\half-fish, half-honey of that golden pastе -VVN, "Pale Fire" 103,104), чувство, связанное с идентификационным мотивом "я-другие", сколь бы требовательной не была конкретная сексуальная мотивация.
      9. Фассбиндер представляется единтсвенным из современных, вернее, безвременных режиссеров (см.11), основывающий свое кино исключительно на чувстве (заметьте - на чувстве, а не на ощущении, настроении, ауре, на что справедливо претендует Антониони). Тем удивительнее, как, по каким законам это чувство может свободно циркулировать в пространстве, где герои вовсе не наделены психологией, в своеобразном театре марионеток.
      10. "Puppet-show" - буквально: театр деревянных фигурок - термин, которым англоязычная критика щедро пользовалась в отношении как RWF так и VVN. Поразительно, насколько, с одной стороны, произведения обоих авторов набиты статистами с выпученными глазами (Эль Хеди Бен Салем вплоть до главной "прощальной роли" в фильме "Страх съедает душу" сыграл лишь в эпизоде "Зеленщика"), и, с другой стороны, сколь сами эти произведения чувственно-провокативны.
      11. Говоря о режиссуре вообще, мы вправе по большому числу причин считать Набокова за кинорежиссера. Он, как никто другой, полагал высшей целью автора заставить читателя именно "увидеть" свое произведение. Он первым в литературе и одновременно с развитием многих прерогативных средств выразительности кино стал пользоваться такими приемами, как рапид (сцена убийства Клера Куилти в "Лолите") смена позитив-негатив (Мартын Эдельвейс так выгорел на солнце, что казался негативом самого себя - "Подвиг"), склейка поперек экрана ("Отчаяние"), параллельный монтаж ("Бледный огонь", копирайт 62 года , для сравнения - не без родства по Дерку Богарду (см.23) "Провидение" Алена Рене, 77 год), точка съемки сверху и
      - 30
      чуть-чуть сбоку (встреча Круга и Падука в "Bend Sinister") и т.п. Эксплуатация Набоковым средств выразительности кино, вместе с фактическим упоминанием о кино практически во всех его романах, может стать предметом большой специальной монографии.
      12. Для меня сейчас существенно, что Набоков максимально двумерен и, следовательно, адаптирован для плоскости экрана, лишенной третьей пространственной оси - аппликаты психологии, вернее, пресловутой психологической "подноготной" Достоевского.
      13. Достоевский - писатель именно "глубокий"; для его считывания (читатель, эритель - считывающая головка видеомагнитофона) необходимо держать в уме огромную душную психологическую предысторию; Набоков же - писатель поверхностный, "мелководный", т.е. набоковский ручеек вычерпывается за один раз, не надо докапываться до грунтовых вод психологии; по принятой в данном эссе терминологии он "оптимально считывается", т.е. соответствует киновосприятию. Это вовсе не означает, что Набоков сплошь и рядом нуждается в экранизации, хотя иногда и кажется, что он пишет готовые сценарии для Фассбиндера (см.20), - для этого он слишком самодостаточен и уже дан в слове (так же как самодостаточен и Фассбиндер - и это обстоятельство одновременно и облегчает, и затрудняет предпринимаемое сравнение). Я предлагаю остановиться на том, что Набоков в своем творчестве прекрасно экранизировал сам себя.
      14. Именно Набоков с самого начала своей стабильной литературной практики начинает писать романы среднего западного обьема - на двести страниц в формате "paperback" - вопреки традиции пудовых романов русской психологической литературы (см.1) - для эвакуированного восприятия за один раз, за один центральноевропейский переезд в пульмановском вагоне (отметьте эмблематичность фигуры поезда в набоковских текстах и фассбиндеровских картинах - ожидание поезда в "Катцельмахере", сцены на вокзале и переодевание в тамбуре в "Марии Браун", то же, кстати, справедливо, но по другой причине, и по отношению
      - 31
      к Вендерсу, если мы сделаем следующий шаг вглубь нового немецкого кино) с этим же разовым восприятием связана и максимально герметичная, замкнутая на себя, часто кольцевая структура романов Набокова (см.15). Совместно с его переходом в более примитивную, по сравнению с русской, англоязычную языковую гавань это может быть расценено, как определенный шаг в сторону mass-media. Вспомните теперь многочисленные рассуждения критики об элементах кича в фильмах RWF и сравните это с убийственной характеристикой, данной Набокову Адамовичем, назвавщего первого распространенным типом хлесткого и пошлого русского журналиста.
      15. Говоря о герметичности Набокова в смысле разового восприятия, нельзя не оговориться об "открытости" его произведений как текста - так "Бледный огонь" можно читать в любой последовательности (получая, соответственно, новую трактовку). Принцип открытости в высшей степени свойственен и раннему Фассбиндеру. В "Американском солдате", выражаясь по-набоковски, "лопата причинно-следственной связи" вряд ли прибавит что-либо в прояснении сюжета. Это уникальный абсурдистский меланхолический боевик, где ни один ответ по телефону не соответствует ни одному телефонному запросу - и тем не менее всех - участников драмы и зрителей - устраивает это вялое бытовое развитие псевдомотивированного действия, сужающего холодные кольца вокруг очередной жертвы Рикки фон Риццоли. Вернуться в 12.
      12. Для меня также существенно, что Набоков всегда именно "видел" то, о чем писал (в отличие опять-таки от ФМД, который видел своих героев только как текстуальную ситуацию, так вы никогда не найдете портретного описания героев, вернее, оно меняется по ходу действия, но etc, etc, аутомотон школьной программы...), причем видел именно в цвете, с избытком наделенный даром врожденной синестезии (см. соответствующие признания в "Других берегах").
      16. Синестезии включает фонизм, т.е. ассоциацию цвета и звука (см. русскую и английскую радугу Набокова - наборы из
      - 32
      букв, соответствующих по звуковым ассоциациям цветам спектрального ряда (каждый охотник желает знать...) - информация, собранная добросовествным американским исследователем по всем русским и американским романам VVN) - и фотизм, т.е. способность к цветовому видению без света, с закрытыми глазами, вплоть до мельчайших подробностей - явление, оставляющее далеко позади распросраненную мутную цветовую ситуацию сна где высветлен центр и размыта периферия - если речь здесь и идет о снах, то с подробным освещением любого см2 экрана, с дымным следом луча проектора (кстати, проектор, волшебный фонарь, magic lantern памяти - универсальный набоковский лейтобраз) и с ловкой имимтацией головы впереди сидящего зрителя. All colors made me happy: even gray\ My eyes were such that literally they\ Took photographs. Whenever I'd permit\ Or, with a silent shiver, order it\ Whatever in my field of vision dwelt -\ ...\ Was printed on my eyelids' nether side\ Where it would tarry for an hour or two,\ And while this lasted all I had to do\ Was close my eyes to reproduce.../ VVN "Pale Fire". 29-33, 36-39/.
      17 Обычно синестезия не бывает врожденной и вызывается излюбленным Фассбиндером препаратами алколоидной группы, и здесь таится еще одно сходство, в данном случае благоприобретенное Фассбиндером с естественным для такого насильственного внедрения смещением цветового спектра в сторону, отличную от нормальной - так все цвета побелки стен и халатов работниковшоколадной фабрики заменены в "Despair" на некоторую разновидность цвета индиго (впрочем, картина посвящается среди других и ван Гогу).
      18. Теперь, потратив непропорционально много сил на то, чтобы перевести VVN из прозаиков в кинорежиссеры, мы попадаем в иерархию киноимен, саму по себе гораздо более жесткую, чем иерархия литературная (разница между литературой в смысле читать и кино в смысле смотреть приблизительно соответствует разнице между собирательством значков и коллекционированием марок), и тут новоявленный режиссер Владимир Владимирович На
      - 33
      боков сам собой пристает к фассбиндеровской обойме. Или по методу исключения - не Бунюэль, не Феррери, не Годар, не Брессон, не Ромер, не Риветт, не Рене, не Антониони, не Янчо, не Ангелопулос, не Вайда, не Феллини, не Бергман (см. "Pale Fire", 615) - простите, если кого-нибудь забыл. Есть подозрения на Висконти. Нона этой смысловой дуге мы снова возвращаемся к Фассбиндеру. И тут настало время, может быть, излишне декларативно указать на самые основные черты набоковско-фассбиндеровской режиссуры: поиск идентифицирующего начала, авторское "я" осторожно приближается к зрительскому "они", зашифрованное в многочисленных анаграммах зрительской судьбы (здесь не место пересказывать анекдоты из жизни Фассбиндерсъемочная группа или распутывать каламбуры Набокова - см. книгу "Ключи к Лолите" или вообще не смотри); тщательное сокрытие всех торчащих концов в воду (RWF, стыдясь того, что его фильмы могут вызвать слезы, подрезает некоторые личные сцены) и обращение с миром через подставных лиц - скрипящих в суставах деревянных кукол - есть, по сути дела, твердое осознание того, что идентификация, по Набокову, "пористость, уязвимость" - это конец авторского эго Набокова и физический распад гибнущего от наркотиков и переедания тела Райнера Вернера Фассбиндера. Игра в прятки со зрителем есть одновременно и будоражащая игра со смертью. Отсюда и стремеление выскочить на пружинке из-за декораций и проорать авторскую сентенцию, будь то максима "Гемингвей - посредственный писатель" или "В Германии никогда ничего не происходит". Не фигурки движутся по миру сюжета, но вращающаяся сцена переменных декораций с усилием проворачивается сквозь них - отсюда впечатление статики героев, а у Фассбиндера даже заторможенности - чувство рождается во временной протяженности осознания (хотя взгляд может быть мгновенен и смертоносен) - Фассбиндер, как никто другой, знал, что авангардистский напор нуждается в замедляющей, тормозящей, опорно-знаковой среде для воспроизводства в момент-контакта, распада, трения-процесса чувственного твор
      - 34
      чества. Два измерения-пропульсии картонных коллаборационистов и авторская дымовая завеса чувств из-за занавеса (если Фассбиндер - повод для рассуждений по поводу театрализации кино, то Набоков - несомненно - на тему театрализации литературы (см. 25е)) - существует независимо друг от друга, и именно поэтому чувство так щедро, а пластика персонажей так скупа, но если случилось, что сажа дымовой завесы закоптила скулу марионетки - начинаются критические вопли в стиле "Марии Браун" - "сильный характер, персонификация аденауэровской Германии" или "влажный гуманист Лужин", т.е. критика, по сути, поворачивала поле текстуальных векторов вглубь, нарушая тем самым топологию фассбиндеровско-набоковского конгломерата. Идентификация для обоих была равносильна смерти, смерть была равновелика чувству. Если верно, что все романы Набокова и все фильмы Фассбиндера посвящены идентифицирующему мотиву, то в той же степени верно, что это произведения о медленном (или неожиданном) приближении к смерти. Маленькая белка держит в руках какой-то красный предмет - из контекста довольно очевидно, что это сердце Пнина; Мария Браун несколько раз отрабатывает мотив псевдосамоубийства, подставляя запястье под струю воды (однако срабатывает не предполагаемая бритва, а не замеченный вовремя лейтобраз прикуривания и конфорки); в "Бледном огне" Джон Шейд прострелен остроумной ужимкой текста, а не Якубом Градусом, а не Джеком Греем, и я уверен, что пистолет Рикки фон Риццолли заряжен холостыми пулями (в первой сцене с Ирм Херман этот секрет раскрывается), и в последствии судебная экспертиза по делу "Американского солдата" установит, что все убийства, шумовым исполнением которых послужила пушка Рикки,-были произведены совсем другим лицом и совсем с другой баллистической точки. Остается не ясным, имел ли место в действительности факт декапитации в "Приглашении на казнь", и в каком именно смысле соединился Цинциннат с созвучными ему любящими душами, но вот в "Кацельмахере" некая неизвестная дама приглашает второстепенного персонажа в тупиковый
      - 35
      сюжетный пикник на лимузине с задымленным лобовым стеклом. В этом характерном для Фассбиндера очуждающем тревеллинге вперед на зрителя - RWF - терминатор сюжета выбирает для периферийного рандеву со смертью именно боковую фигурку из горизонтально расположенной цепочки готовых персонажей, висящих на жердочке станционного штакетника, как некие нотные знаки характерный пример горизонтально выстроенной очуждаемой мизансцены. Мне бы хотелось остановится именно на этом случае, как на первой ведьмовской свадьбе Фасса со смертью, увенчавшей его в тридцать семь лет, однако в одноименной пьесе этот кусок вообще отсутствует, и приоритет, таким образом, оказывается у "Любовь холоднее, чем смерть".
      19. В этом духе идентификации любовь-смерть можно было бы стилизовать довольно долго, перемешивая фассбиндеровский и набоковский контексты. Можно было бы устроить фассбиндеровскую проекцию набоковского романа и наоборот. Попробуем распотрошить в заключение этой темы эзотерический эпиграф к "Бледному огню" (случай употребления эпиграфа у Набокова довольно редкий и потому ценный). Привожу в приблизительном переводе на русский: "Это напомнило мне о нелепом рассказе, который он поведал мистеру Лэнгтону о достойном презрения состоянии молодого человека из хорошей семьи: "Сэр, когда я слышал о нем в последний раз, он бегал по всему городу, расстреливая котов". Но потом в какой-то благоговейной задумчивости он припомнил о своем любимом коте и произнес: "Но Ходжа никто не убьет, нет, нет Ходжа никто не сможет убить". Сама попытка поименования одного из произвольного множества котов доставляет здесь потенциальную угрозу смерти любимого существа. Перейдем в более спокойный пункт 20.
      20. Теперь, когда эмоции позади, и мы уверены в полной тождественности Фассбиндера и Набокова, можно расслабиться и поговорить о совпадении в деталях. Обратите внимание, что ритуальной жестикологии Фассбиндера у Набокова (вернее, у профессора Клементса - одного из мелких воплощений VVN в "Пнине")
      - 36
      соответствует лекционный курс "философия жеста". Вещественным доказательством искомого сходства и наглядным пособием курса становится узкопленочный фильм, где профессор Пнин демонстрирует перед камерой смысл Русских кистевых жестов (см., срочно см. "Пнина"). Это вышло спорно. Теперь о совпадении мизансцен. Роман "Король, дама, валет" написан словно бы специально для экранизации Фассбиндером. Здесь есть все, начиная с немецких персонажей (причем Франц Бубендорф перекликается с Францем Биберкопфом - неизвестно читал ли Набоков "Алекс") и кончая шествием манекенов в магазине модной одежды (эта сцена парадом шоколадных унифицированных человечков угодила в "Despair"); или "Камера обскура" (в самом названии которой уже содержится киноаллюзия), где завязка действия происходит в берлинском кинозале, а финальный деллириум - когда в одном доме сожительствуют главный герой (например, в исполнении Клауса Левича), его жена (Ханна Шигулла) и ее любовник (Удо Кир), перемещающийся в голом виде по всей квартире, причем Левичу все время чудятся какие-то шорохи, а Шигулла уговаривает его, что это кошка. Сцена эта при всей соблазнительности ее экранизации обаятельна сама по себе, как набоковский эпиграф к Фассбиндеру, в том же смысле, в каком безумный эпиграф "Бледного огня" - эпиграф Фассбиндера к Набокову.
      21. Я также настаиваю на весьма фассбиндеризированной сцене ареста Адама Круга в "Bend Sinister".
      22. Мне ничего не известно о правах на экранизацию Набокова, меня огорчает галантность, с которой Набоков отозвался об отвратительной экранизации "Лолиты" Кубриком, мне ничего не известно о нескольких американских постановках "Камеры обскуры" и не удалось посмотреть "Король, дама, валет" Ежи Сколимовского - однако, довольно понятно, почему Фассбиндер выбирает для экранизации именно "Отчаяние" - в отличие от других романов Наьокова этот во многом "недостаточен", не вполне дан в слове и где-то нуждается в экранизационных подпорках. Мне хотелось бы думать, что Фассбиндера охватывал священный
      - 37
      трепет при мысли экранизировать более поздние (особенно американские) и куда более "фассбиндеризированные" романы Набокова. Мне хотелось бы думать, что после всех разочарований, связанных с экранизациями его произведений, Набокова насильно усадили за видео посмотреть какой-нибудь фассбиндеровский отрывок, и он, отворачиваясь от олокреза (как и герой "Отчаяния"), т.е. не вдаваясь в подробности по поводу гибельного сходства с баварским enfant-terrible, махнул рукой и дал разрешение на постановку. Мне хотелось бы думать...
      23. Однако вот что фактически удалось Фассбиндеру в данной экранизации в смысле реализации идентификационного мотива. Вообразите, что конечная цель RWF состояла в том, чтобы отождествить себя именно с Набоковым. Чтобы не прибегать к сложноподчиненным предложениям, представим это в виде равенства: Набоков-русский в Европе, англичанин в Америке, теннисный аристократ и юдофил = Дерк Богард ( с его блестящим подчеркнуто английским выговором по сравнению с постсинхронизированной трескотней остальных персонажей, заметим также некоторую гебрюдизацию героя Богарда по сравнению с романным Германом - он скорее представлен полукровкой с индуцированным недоверием к смене канцлеров, что опять-таки дает Фассбиндеру повод поиграть на любимых струнах) = сыскной агент (высокий, с усами - типичный обитатель деблиновского "Александерплаца") = близнецы гангстер - щупо из поддельного немого черно-белого вестерна = Армин Майер, работник шоколадной фабрики (непростое личное обстоятельство из личной жизни Фассбиндера) = Клаус Левич, исполняющий роль Феликса, = бродяга со спутанной бородой в фассбиндеровской кожаной куртке (не узнать невозможно!) и хохмодерновые сапоги (речь идет именно о дорогой обуви с дорогими шнурками, - из ответа RWF в интервью на вопрос об обувном фетишизме) = сам Фассбиндер. Не все из перечисленных равенств являются главными - близнецы, сыскной агент, Армин Майер взяты для отвода глаз, я еще не включил сюда Готфрида Йона - Ваську Перебродова и Клауса Левича в бе
      - 38
      лом костюме на Швейцарском курорте, в противном случае, и это тоже было бы верно, проще было бы обойтись равенством "я=все", ничего однако не проясняющем. Вернувшись к главному равенству, мы, по свойству транзитивности, убеждаемся, что Фассбиндер равен Набокову. В конце фильма герой Богарда обрастает бородой, т.е. по сути дела Набокова рядят в куртку и башмаки Фасса. По ходу этой пьесы отождествлений Фассбиндеру удается предстать голым перед Набоковым (Феликс раздевается перед Германом в гостиничном номере) - своеобразный акт дружелюбного эксгибиционизма со стороны концептуал-художника в сторону кабинетного мэтра, и даже (!) заставить Набокова-Германа сделать себе педикюр, что является одновременно парафразом к первой сцене в кубриковской экранизации "Лолиты". Идентификация является целью, но за нее приходиться и платить, поэтому выбритый, выхолощенный, расправленный, как бабочка в сушилке (mention the Nabokov's theme, и загримированный под Хамфри Богарта-еще один идентификационный шаг в сторону RWF) Клаус Левич - Фассбиндер, выряженный Набоковым, выдавливает "Thank you", обращаясь к своему убийце. (Фассбиндер, Стоппард, Набоков, Достоевский, Пушкин, Лермонтов, Толстой, "Дуэль"+"Двойник" или Богард versus Богарт). Идея отождествить Фасса с кем бы то ни было - с актером (вспомним, для этого есть основания - Фассбиндер часто, много и плодотворно...), поскольку Дерк Богард - это еще и всемирно известный актер, пожалуй, слишком звездный для анонимного фассбиндеровского мира, причем он подчеркивает это, "I am a film actor",- отождествить просто с буржуа - модно одетым Левичем на швейцарских водах или с буржуазным художником, каким, несомненно, и в позитивном смысле этого слова, был и остается Набоков - не проходит. Фассбиндер не идентифицируем и поэтому обречен в своих поисках. Он самодостаточен, и это одна из причин того, что наши попытки отождествить его с Набоковым (исходи это даже от самого Фассбиндера) во-первых, бесплодны, а, во-вторых, инфантильны (я имею в виду основную инфантильность рецензента
      - 39
      - he is a moon-calf of sort - и несомненную и даже бравадную инфантильность Фасса). "How childish,"- шепчет Дерк Богард, убедившись перед развязкой в роковом своем несходстве с паспортной фотографией Феликса. Кстати, финальная реплика Богарда - "Don't look at the camera" - означает разом четыре вещи: а) не фотографируйте для уголовной хроники; b) я известный актер; c) прямой взгляд в камеру на съемочной площадке запрещен; d) не пытайтесь заглянуть внутрь самого себя.
      24. Рядом с главной цепочкой равенств существуют еще и второстепенные парные отождествления. Например, Орловиус= Фрейд (Герман принимает первого сначала за психоаналитика, и ему самому, Герману, чудятся психоаналитические видения с мрачным оттенком пародийности). Из этого вытекает, в частности, что Фассбиндеру была известна болевая точка Набокова, а именно его антифрейдистский комплекс, а стало быть, выдает солидное знание всего творчества Набокова, который не упускал случая пнуть Венскую делегацию, ибо VVN не мог простить Фрейду некоторых стилистических достижений, опередивших его, набоковскую прозу; или, если воспользоваться набоковской терминологией, то он ненавидел современную психиатрию за попытки избавить нас от персональных депрессий - единственного, что отличает людей друг от друга и еще может служить прибежищем индивидуальности, но социализированной в кружках групповой терапии. Второе из этих равенств - Лидия=Ардалион - два одинаковых толстуна, прикрывающих пах, здесь более чем очевидны трансвеститные мотивы, закрепленные в Фассбиндер-группе за Фолькером Шпенглером (см. "Третье поколение" и "В год тринадцати лун"); и, наконец, тождество двух разных, но бесконечно похожих кубистских натюрмортов. Набоков: "Ненавижу мазню примитивистов". Я склонен думать, что в последнее сходство (одна из картин снабжена свастикой на обороте) Фассбиндер вкладывает довольно тонкое суждение об однотипности, так сказать, тиражной заангажированности большей части любого авангарда (две авангардистские вещицы более схожи, чем две вещицы классические) и его, авангарда, ностальгии по тотали
      - 40
      тарной, классической по отношению к нему стилистике (массовое шествие итальянских футуристов к фашизму).
      24а. Франц в "Алексе" Деблина и Феликс в "Отчаянии" одинаково любят воробьев. Поэтому Фасс, заимствовавший мелкие привычки Биберкопфа, так привязывается в "Despair" к фразе "I like sparrows".
      25. Знакомство Фассбиндера с творчеством Набокова выдает и то обстоятельство, что протагониста фильма зовут Герман Герман, в то время как из романа мы узнаем, что его имя в лучшем случае Герман Карлович. Традиция двойного поименования у Владимира Владимировича еще впереди - Цинциннат Ц(инциннат?) ("Приглашение на казнь"); Отто Отто, Гамбург Гамбург, Гумберт Гумберт - Hombre d'ombre - человек-светотень ("Лолита") (ср. с репликой Вероники Фосс: "Кино - это свет и тень"). В съемочной группе Фасса есть даже какой-то аналог вездесущая продавщица порнографических открыток и информации с пандоровским сундучком сценарных планов, выполняющая любопытную сюжетную функцию - знание всего обо всех - Карла Аулаулу. В этом разгуле вербальной деловитости есть что-то от желания дернуть Фассбиндера-Фассбиндера за рукав. Тиражирование ноумена заходит слишком далеко. На вопрос "Герман - это имя или фамилия?" Дерк Богард отвечает: "А не все ли равно - Герман - Герман - Герман", - утраивая, а не просто удваивая свою монструозную псевдонемецкость.
      25а. Пушкинская этимология Набокова по большей части правомерна.
      25b. В "Аде" Демон Вин (одна из двух главных инкарнаций VVN в романе) успевает овладеть исполнительницей роли Татьяны в антракте между двумя актами на сцене аляскинской оперы довольно любопытный ход со стороны Набокова, который хоть и является ответом на американскую полемику по поводу перевода "Евгения Онегина", одинаково может расцениваться как и вполне
      - 41
      доверительное обращение VVN к самому Александру Сергеевичу, meanwhiles эпилог "Александерплаца" в исполнении Фассбиндера ("Сон Фассбиндера о сне Франца Биберкопфа"), от обратного убеждающий в не такой уж однозначности любви Рейнгольда к мальчику, может опять-таки претендовать на довольно прямое предложение Альфреду Деблину со стороны RWF.
      25c. Деблиновская этимология Фассбиндера по большей части верна.
      25d. Каждый добился своей собственной психоаналитической протрептики своего личного культурологического контекста (распределяйте сами) VVN - ad adverso, RWF - сознательно и самопровокативно.
      25е. Не является ли использование текстуальных раздражителей и, в частности, "рваный монтаж" и нумерация "Бледного огня" попыткой введения брехтовского очуждения в литературный текст.
      25f. Фассбиндер - это фашизм плюс Брехт. Имярек Ханс Иоахим Шлегель, западногерманский кинокритик.
      25g. Набокова раздражает антисемитизм Элиота. Фассбиндера раздражает его собственный антисемитизм в обстановке дружного послевоенного комплекса вины. Деблин переходит из иудаизма в католицизм. Евреи выручают Франца Биберкопфа после Тагеля. Набоков женится на Вере и обустраивает роман Федора Годунова-Чердынцева и Зины Мерц в "Даре". Фассбиндера изгоняют из Франкфурта за постановку пьесы "Мусор, город, смерть" по обвинению в антисемитизме. Только RWF мог с сомнамбулически-абсурдной логикой подобрать на типаж еврея-боевика в "Лили Марлен" носатого Готфрида Йона, что придает определенную антропологическую амбивалентность всему фильму. "What are Jews?"- спрашивает Люсетт у Марины Дурмановой в "Аде". Ответ дорогого стоит: "Dissident Christians". В смысле этого космополитического определения плюс факта существования третьей диаспоры после Мировой войны (раздел Германии и две волны русской эмиграции) и учитывая трактовку экзистенциального ти
      - 42
      па личности по Мартину Буберу, я склонен считать обоих пациентов евреями.
      26. Если Фассбиндеру были столь хорошо известны болевые точки VVN, он не мог пройти мимо другого феноменального комплекса Набокова, а именно, неприятия Германии и немцев, что посредством двойного отражения опять-таки сближает его с RWF, с хорошо отработанным комплексом вины последнего. Прожив 15 лет в Германии, Набоков не удосужился (по крайней мере, подчеркивал это) выучить немецкий ("ди кошмарише шпрахе") и всю жизнь придерживался той точки зрения, что немец в единственном числе пошл, а во множественном невыносим. Единственная оговорка состоит в том, что Федору Годунову-Чердынцеву, альтер-эго VVN в "Даре", который обращает внутренний обличительный монолог немецкому мещанству к сидящему напротив в трамвае обывателю, внезапно открывается, что попутчик его же компатриот, когда тот производит на свет русскоязычную газету. Эпизод - скандальный, бросающий свет, в частности, и на это эссе. Инерция нового немецкого кино наводит на мысль, что постмодернизм - некая имманентно-отстраненная составляюшая немецкого бюргерства - утверждение достаточно спорное, но в списке самых читаемых книг в Германии Кафка, Хандке, Ахтернбуш вряд ли соответственный отечественный список окажется столь же изыскан (Платонов и сам Набоков появятся, вероятно, в конце первой десятки). VVN всю жизнь так и отворачивался, бессознательно или осознанно, от немецкого мещанина (несмотря на то, что охотно задействовал его на правах персонажа, как и самого Набокова завербовали в какую-то массовку немецкие экспрессионисты - не хватало аристократических типажей в сцене в опере (см. "Машенька")), потому что боялся обнаружить своего оборотня - баварского выродка RWF, который равномерно отплатил ему мелкими штучками в "Despair". Дальнейшая стилизация могла бы развиваться в традиционном русле темы "Двойник", которую изрядно развил сам VVN, за что потом всю жизнь питал профессиональную неприязнь к Достоевскому. Перечислять
      - 43
      обилие зеркал (учитывая даже такой соблазн, как цинциннатовые "нетки") в романах Набокова и сравнивать их с обилием зеркальных изображений и наложений в фильмах Фассбиндера было бы слишком утомительно. (Заметьте, однако, маленький отрывок об отражающих свойствах черного седана в "Пнине" и то, как это удачно реализуется RWF в "Богах чумы" и "Тоске Вероники Фосс".
      27. Меня скорее волнует, что предпринимаемые здесь попытки отождествить Фассбиндера и Набокова не что иное, как типично восточноевропейская проекция, когда оба представляются огромными айсбергами в океане - причем во всех трех смыслах - оба они пытались скрыть подводную незащищенную паховую часть своего я, оба они находятся в одинаково неведомом атлантическом культурном рассоле, оба они лишь относительно известны в современной России - сорок лент Фассбиндера практически недоступны отечественному зрителю, а двадцать романов Набокова частью не опубликованы, частью не переведены с английского.
      28. Тождество VVN и RWF означает, кроме всего прочего, смену органической культурной традиции компилятивным подходом. Т.е. смену "органических гениев" вынужденно-культурными "демонами Максвелла". Наш основатель писал свои романы за пюпитром на бланках 7 на 14, никогда не правя и не перечитывая написанного и расставляя потом свои карточки довольно произвольным, хотя и прихотливым, образом. С приходом Набокова в литературу, последняя (литература) лишилась своей боговдохновленности. Гармония временно поддалась алгебраическому просчету. Критика не раз обвиняла Набокова в рацио, а Курт Рааб (не без желания свести счеты и наивно полагая попасть в наиболее уязвимое место) в своих мемуарах пишет, что Фассбиндеру был свойственен ремесленный подход. Вообще слово "ремесло" часто возникает в дебатах по поводу фассбиндеровской режиссуры. Well, he was an appentice, but kept his phial cool ("Ada"). Под падежом этих упреков фигуры Фассбиндера и Набо
      - 44
      кова опять неожиданно сближаются (опять-таки в восточноевропейской проекции), учитывая всю привлекательность ремесленного воспроизводства навыка и раздражение, вызываемое "чистым" гением, особенно у ненасытного культур-активного восточноевропейского потребителя.
      29. Кстати, комплекс "заимствования", от которого оба RWF и VVN - пытались загородиться, отводя обвинения в эпигонстве, порожден обращением мысли о ремесленном основании их собственного творчества, поскольку ремесленный метод вполне предполагает синтетику и займ. В ревностной слежке за собственными произведениями, в параноидальной попытке помешать заговору персонажей против своего создателя (на чем часто строились романы VVN и пьесы RWF и что осуществилось на практике в виде распада антитеатра) - произведение складывается из подглядывания за участниками съемочной группы, нравственного шантажа и подслушивающих устройств в гримерных. (Это погоня за разросшимися стенами собственного существа стирает пресловутую грань между создателем в ivory tower и традиционно противоположным ему художником, который превращает в объект искусства собственную жизнь. Недаром "кабинетному" Набокову необходим был артистический трансагент Гумберт Гумберт, сжигающий в погоне за миражом километры североамериканской автострады). Этот же "ремесленный" арсенал средств естественно предполагает и неприкрытый грабеж, т.е. оброк, взымаемый автором с отдохнувшего на альпийском лугу персонажа в виде сюжетной сыворотки. В "Китайской рулетке" девочка-калека открыто обвиняет писателя-трансвестита Габриэла, читай самого RWF, в экранном исполнении Фолькера Шпенглера, в воровстве; а в "Бледном огне" псевдорассказчик Чарльз Кинбот выкрадывает и переинтерпретирует одноименную поэму Джона Шейда, убедившись в безуспешности своих притязаний на гетеросексуального поэта.
      30. Сейчас принято говорить о том, что фигура и само творчество RWF выразили идею о смерти кинематографа семидесятых годов. Поразительно, как мало людей одновременно конста
      - 45
      тировали гибель литературы в лице Набокова (т.е. идею гибели самого текста, хотя бы в смысле приоритета визуального знака над вербальным), столь последовательно воплотившейся в феномене всего творчества VVN (кроме, пожалуй, тех его малоинтересных критиков, которые, отстаивая литературу вообще, утверждали мертворожденность набоковской прозы).
      31. Умер от неидентифицированной инфекции. Из медицинского освидетельствования тела Набокова. Рядом почему-то возникают пустые бутылки, пузырьки из-под валиума, листы начатого сценария, переполненная пепельница, перекошенные лица. Этот номер, кажется, не вышел.
      32. Примечание. В целях соблюдения определенного единообразия при быстром чтении вслух произносить латинские аббревиатуры как ви-ви-эн и эр-вэ-эф.
      декабрь 1987
      Братья Алейниковы
      ТОСКА В.Ф.
      К 1982 году, когда Фассбиндер снимал "Тоску Вероники Фосс", в западном кинематографе сложилась следующая ситуация. Кинематограф прошел свою классическую стадию, завершившуюся в 50-е годы. Американские режиссеры Хоукс, Хичкок, Дж.Форд, Чаплин, У.Уайлер, О.Уэллс, Дуглас Сирк разработали и довели до совершенства такие жанры кино, как детектив, мелодрама, вестерн, комедия. К концу 70-х годов в Европе завершила свое
      - 46
      существование эпоха "киномодерна" (Феллини, Бергман, Рене, Годар, Антониони). Фассбиндер, как нам кажется, осознавал, что в начале 80-х сказать что-либо "новое" в эстетики кино художнику его поколения, воспитанного на "переходе" от классики к "киномодерну", невозможно. Исторически и идеологически он находился в районе "смерти кино" - перехода на следующую культурологическую ступень, субъективно воспринимаемого как "кризис". Для Фассбиндера это стало трагедией, поскольку он ставил знак равенства между своей жизнью и кинематографом. В одном интервью 1981 года он сказал, что хочет "сделать многомного фильмов, чтобы вся жизнь стала одним фильмом". Трагическая трактовка ситуации в кино начала 80-х и привела его к собственной смерти. Об этом и повествует одна из линий фильма,- зашифрованное кинематографическое завещание Фассбиндера.
      Нынешняя ситуация в кинематографе вынуждает художника работать в "маньеристской системе" (термин А.Бергала), - снимать, используя знаки различных предыдущих киношкол, создавая смысловой контекст из соотношения знаков различных киношкол друг с другом; снимать, размышляя о кино. Этот контекст могут читать зрители, знакомые со строением языка кино и историей его развития. Но сюжетная линия таких фильмов может привлекать более широкий круг зрителей.
      Как обозначает Фассбиндер культурологическую ситуацию начала 80-х? Все элементы уровней членения фильма подчинены противопоставлению классического кино "киномодерну".
      В сюжете фильма видно четкое разделение персонажей на две противопоставленные группы: 1) Вероника Фосс, доктор Марианна Кац, медсестра, начальник отдела здравоохранения, продюссер, супруги Трайбель, владельцы ювелирного магазина; 2) Роберт Крон, его подруга, журналистка Гретта.
      Культурологический смысл деления - разнесение этих групп по типам традиционных героев классического кино и "киномодерна".* Персонажи первой группы - это герои классического кино, наделенные особым значением в сознании общества. К этим геро
      - 47
      ям обычно относятся - врачи, актеры, аристократы, миллионеры, мошенники, баловни судьбы (в грубой трактовке - люди, имеющие контакты с большими деньгами и властью). Персонажи второй группы - герои "киномодерна". Это люди, занимающие среднее положение на социальной лестнице. "Киномодерн" желал развеять киномифы, демократизировать кино, а для этого было удобнее вещать устами представителей наиболее многочисленных социальных групп. Это разделение подчеркивается подбором типажей, манерой игры и построением диалогов. Типажи подобраны точно и узнаваемо. Вероника Фосс - типаж актрисы 30-40-х годов, что соответствует ее сценарному образу. Доктор и медсестра - героини с ярко выраженной внешностью и правильными чертами, их игра отмечена классической выразительностью, отточенностью и законченностью. Супруги Трайбель аналогичны по функции предыдущим двум персонащам, их внешность и диалоги не менее "аристократичны". Трагедия, разыгравшаяся между этими двумя парами носит внутригрупповой, "домашний" характер. Продюссер - это человек из мира кино, внешне чем-то напоминающий О.Уэллса. Диалоги и высказывания представителей первой группы - самодостаточные, изысканные изречения.
      Роберт Крон по типажу - герой 60-х годов: "неправильные" черты, хотя не менее выразительные; необязательные реплики, в чем-то неуверенное поведение. О его подруге можно сказать просто - женщина как все. Журналистка Гретта - типичная героиня американского кино 70-х. Специфично выглядит функция негра. По манере поведения и социальной принадлежности, его можно отнести ко второй группе. Он чужеродный элемент в первой группе персонажей, на контрасте с ним подчеркивается "аристократизм" д-ра Марианны Кац, прием введения контрастирующего персонажа характерен для классического кино, что сюжетно обосновано онтологической склонностью аристократии к извращениям.
      Возникает естественный вопрос: зачем Фассбиндеру понадобилось это противопоставление? Мы думаем, что Фассбиндер под
      - 48
      водит нас к следующей проблеме: что такое кино и как оно относится к жизни?
      Первая группа персонажей - носители художественных идей и ценностей классического кино, а вторая - "нового кино", одной из центральных тенденций которого было стремление к жизнеподобию, к реалистичности изображения.
      Итак, первая группа - это обозначение мира кино "вообще", кино как "иллюзиона", полностью оторванного от действительности,- мир грез, воспоминаний,- действие такого кино было магическим, наркотическим. А область "нового кино" в фильме Фассбиндера - это реальный мир живых людей или, по крайней мере, попытка такой мир создать. "Новое кино" - это трезвость, обыденность, утрата иллюзорности, перенос жизненных и бытовых проблем на экран. Кроме того, "новое кино" - это ярко выраженная авторская позиция, в некотором смысле - произвол в обращении с киноязыком, дающий художнику ощущение свободы; в то время, как в классике художник был рабом киноязыка. Ощущение свободы вселяет в художника уверенность, что он освободит также и зрителя. Но стремление демократизизировать кино, развеять миф об особой магии, тайне кино, поставить зрителя на одну ступень с художником не привело к ожидаемому результату. Зритель по прежнему хотел не отрезвления, а опьянения. И во второй половине 70-х годов Голливуд предложил зрителю обновленный соременной технологией и большими затратами неоклассицизм (Спилберг, Кубрик, Лукас, Полянский, Поллак). "Киномодерн" закончил свое существование.
      Как нам кажется, Фассбиндера интересовало, возможно ли объединение черт "нового" и "классического кино" - при сохранении магических, таинственных и наркотических свойств кино дать ему свободу от идеологии власти, приблизить кино к реальности, т.е. убрать границу между кино и жизнью. Возможно ли это?
      В "Тоске Вероники Фосс" Фассбиндер достиг определенного успеха. В этом фильме соединились две определенные тенденции.
      - 49
      С одной стороны, зритель смотрит фильм с напряжением, т.е. сохранена магия кино, зритель сопереживает; и в то же время существует отстранение, созданное использованием двух культурологических пластов. Это отстранение не вынесено наружу, на первый план, как, например, в фильмах Годара, а существует на втором плане, внутри изображения. Но для Фассбиндера этот союз не стал плодотворным, он превратился в борьбу, в которой погибла и Вероника Фосс, и кино вообще, и сам Фассбиндер, поскольку для него кино и жизнь были неотделимы.
      Вспомним, как это конкретно решено в фильме.
      В первом кадре мы видим на экране зрительный зал, в котором Вероника Фосс смотрит старый фильм со своим участием. Головы зрителей на экране продолжают ряды голов зрителей пришедших смотреть фильм Фассбиндера в московский кинотеатр "Победа". По головам зрителей мы, как по ступенькам, входим в зыбкую иллюзорную плоскость экрана. Мы замечаем, что рядом с Вероникой Фосс сидит Вернер Фассбиндер. Здесь Фассбиндер уже не кинорежиссер, а просто человек. Этим появлением в кадре он "стирает" границу между творчеством и потреблением продуктов своег творчества. И фильмы, и жизнь соединились в его воспоминаниях в "один фильм". Присутствие Фассбиндера в кадре вместе с Фосс, смотрящей, как и он, фильмжизнь, проецирует на нее образ Фассбиндера. Недаром созвучны первые слоги их имен и фамилий.
      Мир кино, съемочная площадка предстают в воспоминаниях Вероники фантастически красивыми, играющими огнями. Режиссер и сценарист "Веселящего газа" говорит любезности и комплименты, а Вероника говорит о "любви".
      Фосс выбегает из кинотеатра, подавленная воспоминаниями о реальности, в которой уже ничего не осталось от прошлого величия. Она идет, промокшая, под дождем по роще. Ей встречается Роберт Крон и предлагает зонтик. Фосс смеется и переспрашивает на лад классического кино: "Защиту и зонтик?" Роберт буднично соглашается: "Пусть будет по-вашему." Здесь
      - 50
      впервые в фильме происходит противопоставление классического кино и "киномодерна" посредством диалога и актерской манеры игры.
      Фосс и Роберт идут к трамваю и садятся в него. Этот проход, от их встречи до посадки в трамвай, снят в классическом стиле, изысканной панорамой по "театрально" освещенному лесу, вдоль трамвая, залитого дождем. Но появление Роберта, героя "нового кино", вносит элемент отчуждения. Например, салон вагона снят "неоклассическим" ракурсом.
      В вагоне Вероника истерично говорит Роберту, что ее могут узнать. Но Роберту не понятна ее истерика, как и пассажирам, сидящим в вагоне. Они смотрят на Веронику отчужденно, как на происходящее в мире ином (в мире кино). После того, как Вероника выбежала из трамвая, Роберт наблюдает за ней через стекло. Тема стекла проходит через весь фильм. Стеклом Фассбиндер делит экранное пространство фильма. То, что по одну сторону стекла - это мир классического кино, более того, старый мир вообще, мир людей, живущих воспоминаниями и старыми традициями. "Да, наши сороковые, все-таки великолепное было время,"- говорит один из персонажей этого мира и смотрит на зрителя через стекло витрины ювелирного магазина. Так возникает в фильме тема фашизма, который продолжает жить по тайным масонским законам в первой группе персонажей, представителей "мира кино". Для Фассбиндера кино - это одно из проявлений фашистской идеологии. Коммерческое кино - это атрибут власти, потому что в нем свои законы диктует капитал. Он дает деньги, но и навязывает свою идеологию. Фассбиндер проводит аналогию между существованием фашизма по масонским законам и существованием кино по тем же законам.
      По другую сторону стекла находится жизнь в трактовке режиссеров "киномодерна". Фассбиндер несколько раз отмечает, что и зритель его фильма находится по эту сторону стекла,- в нескольких кадрах он показывает мир первой группы через стекло. Здесь стекло выполняло функцию второго экрана, который
      - 51
      обращает наше внимание и на существование настоящего экрана, разделяющего при просмотре мир реальный и мир кино. Проникнуть сквозь этот экран невозможно, несмотря на его прозрачность и кажущуюся близость происходящего за ним.
      Вспомним еще одну сцену. Встреча Роберта и Вероники в кафе. Вероника просит официанта выключить яркий электрический свет и зажечь свечи. Она проводит подсвечником перед своим лицом и говорит, что "кино - это свет и тени". Так в фильме возникает тема параллельности мира наркотических грез и мира киноиллюзиона, идущих к своей смерти. Вероника в своих наркотических грезах видит мир съемочных площадок, закрытых для нее вследствии светобоязни, вызванной воздействием наркотиков. Умерло и классическое кино, от него остались одни воспоминания...
      Начиная с поездки Роберта на виллу к Веронике, происходит контакт двух миров, который, как всегда, кончается аномальными эффектами. Например, неожиданная встреча Роберта со стариком Трайбелем, когда он собирается купить вазу для Вероники, психологически выглядит нелепо, поскольку Роберту нет смысла по сюжету бояться однажды встреченного старика.- Это "размышление вслух" о столкновении двух миров, подчеркнуто ироничным музыкальным аккордом и репликой подруги Роберта: "Как в кино."
      Дальнейшее развитие сюжета приводит подругу Роберта в клинику Марианны Кац, в "стан врага". Она приходит переодетой, загримированной и пытается играть чужую роль, но выглядит в этой сцене нелепо, что отмечено мелькающим светом, который она принесла с собой как знак своего мира. Женщина становится посвященной в тайну, что сразу приводит ее к гибели и оставляет все на своих местах. Это подчеркивают дальнейшие события, вплоть до финальных кадров, в которых Роберт смотрит на обедающих за стеклянной верандой врачей, говорящих, что жизнь все-таки прекрасна, и уезжает "в Мюнхен на стадион". Мир кино остался замкнутым за стеклом-экраном. Он прекрасен,
      - 52
      если смотреть на него из-за стекла.
      Синтез иллюзий и реальности, мира кино и жизни материализовался в киноткани в сцене прощального вечера. По месту в композиции фильма невозможно определить, был ли этот вечер в реальности, или же его место только в предсмертных грезах Вероники. На этом вечере присутствуют все персонажи фильма, включая эпизодические (кроме умерших по сюжету стариков и подруги Роберта). Ранее в фильме упоминался вечер Вероники Фосс, устроенный в ее честь в 40-е годы; и многие персонажи, присутствующие на том вечере, попали и на прощальный, хотя по логике фильма их присутствие выглядело маловероятным. В сцене прощального вечера произошло примирение двух противоположных миров. Оно произошло благодаря принесенной жертве - Веронике, которую Роберт называет на этом вечере агнцем. Фассбиндер также отмечает, что это примирение возможно только в угасающем сознании Вероники, в реальности миры расходятся и остаются на своих прежних местах.
      В художественной структуре фильма эта сцена центральна, она готовилась в течение всего фильма, чтобы ярко вспыхнуть на короткое мгновение перед смертью Вероники.
      "Тоска Вероники Фосс" является одной из центральных "точек" в истории кинематографа, поскольку отыгрывает миф о "смерти кино", висевший как "дамоклов меч" все семидесятые годы, и является при этом полноценным художественным произведением. Это точка преломления, перехода на новое отношение к кинематографу. Следующий шаг делает новое поколени кинорежиссеров.
      Проецируя на смерть Вероники смерть самого Фассбиндера в июне года окончания съемки фильма (1982), мы видим, что Фассбиндер принес себя в жертву кинематографу, унеся в могилу миф о "смерти кино".
      В конце восьмидесятых очевидно, что кино, пройдя напряженность синтетического соединения, обрело свободу в манипуляциях с различными аудиовизуальными языками (жанры и стили
      - 53
      кино, радио, телевидения, видео), в гармоничном соединении различных языков в одном произведении. К настоящему времени создана огромная "азбука" киноязыка, и современный художник занимается не поисками новых элементов "азбуки", а использованием "азбуки", множества сопряжений и свободной манипуляцией различными областями культуры для создания новых произведений.
      1988.
      --------------
      * Противопоставление классического кино "киномодерну" выявляется и на уровнях операторской, осветительской и сценографической работ.
      Персонажи первой группы сняты в стиле 40-х годов. Изысканное изображение, панорамы, сложные мизансцены, ракурсы, "восьмерки"; освещение, подчеркивающее объемы; залитое светом пространство клиники; преобладание белого цвета; бесконечное количество стекла и зеркал; атрибуты старого мира (дом стариков - "склад старой культуры"). Персонажи второй группы сняты в стиле "новой волны" - небрежная композиция кадра (вплоть до того, что три четверти кадра заполняет темное пятно), отсутствие заполненности кадра вещами, статичность планов, подчеркнуто небрежное освещение (мерцающий свет в конторе, в кафе, практически невозможный в действительности).
      - 54
      КРИТИКА КРИТИКА
      Георгий Литичевский
      АССА ИЛИ МИФ ОБ АНДРОГИНЕ
      Пусть утихнет ропот негодования не тех, конечно, кто все новое и необычное клеймит как вредное и не наше, но тех гонителей соловьевской "АССЫ", что уличают ее творца в профанации любезных им явлений молодежной культуры. "Это не настоящая АССА",- твердят они. А прислушаемся-ка лучше к первым словам фильма, вложенным в уста молодого музыканта Бананана, и ясно станет тогда, что АССА здесь не самоназвание последней струи во все обновляющемся потоке музыкальной, художественной и модной жизни, но первое слово, произнесенное Ноем, когда он, выйдя из ковчега, ступил на вершину Арарата, и было оно единственным словом, оставшимся от допотопного языка. Что же сетовать на приблизительность и неполноту толкового словаря новой волны, приложенного к фильму, если заглавное слово истолковано столь произвольно и метафорично! Не обучить нас хочет режиссер новому языку, но оглушить звуками еще не разгаданного, не слыханного доселе наречия. И не о любопытной группе современных молодых людей картина, но о времени и о смене времен, уподобляемой лишь смене допотопного времени послепотопноым ( или разве еще павловского александровским ), а показывают эту группу потому, что померещилось С.А.Соловьеву в их глазах отблески снежных вершин спасительного Арарата.
      Всем известны в философии магистральные линии Платона и Демокрита, а сферу философско-художественную да будет позволено вслед за Шопенгауэром разделить на зоны влияния Платона и Аристотеля, зону архетипических идей и трагических коллизий и зону детализированной конкретности и специфических характеров. В таком случае фильм "АССА" определенно произведе
      - 55
      ние платонической трагедии. Если и есть в нем что-то по-аристотелевски характерное, узнаваемое, осязаемое, реальное, то служит оно на самом деле сюрреальному, подчиняясь основной задаче высвечивания и придания убедительности архетипически космогонической драме.
      В "АССЕ" есть мгновения "узнавания", способные прошибить двойственным чувством щемящей ностальгии, смешанной с радостью избавления, но все-таки не о знакомом всем допотопном или, скорее, простите, "не столь отдаленном" времени фильм, но о смене времен, когда выходят наружу архетипы человеческого сознания, недаром одновременно с событиями современности разыгрывается кульминационное действо конца павловской эпохи. Важны не столько характерные черты событий, сколько то, что они знаменуют собой крушение старого и зарождение нового космоса.
      Как настоящий платонический художник С.А.Соловьев выдвигает на передний план не приметы времени, а такой архетип культуры, как любовный треугольник. Этот смелый шаг и уверенный жест стоил фильму закрепления за ним репутации мелодрамы. Не следует этого и отрицать. Для фильма "АССА", как для произведения эпохи постмодерна, заведомо должно быть свойственно кодирование на разных уровнях, в том числе и на уровне "китч". Но любовный треугольник Соловьева нечто большее, чем просто дань устоявшемуся массовому вкусу. Треугольник - вспомним "Тимей" Платона - это основа всего сущего, из треугольников складываются атомы первостихий, из смешения которых возникает весь предметный мир. Подобная теория может быть вполне рационально истолкована в духе физики ХХ века, как утверждает один из ее виднейших представителей, немецкий физик Гейзенберг, и потому не лишена смысла. Поэтому пророку грядущего новокосмоса вполне естественно обуревающее его мысли и видения втиснуть в рамки треугольника представленного как любовный, поскольку речь идет о материи человеческих страстей.
      Сами собой напрашиваются сопоставления соловьевского
      - 56
      треугольника с треугольниками его собратьев по кинематографу, к примеру Луиса Бунюэля. Сравнение не случайное, ибо в фильмах "Виридиана" и "Тристана", как и в "АССЕ" на одной молодой женщине сосредоточено внимание двух мужчин, одного старого или в летах, а другого молодого, полного сил. Но не только в возрастных аналогиях дело, но и в том, что для Бунюэля, как и для Соловьева, старший соперник олицетворяет культуру уже состоявшуюся, а молодой - идущее ей на смену. Старая культура не хочет уступать своих позиций, но для этого ей, воплощенной в мужчине ( ян ), нужны живительные соки материального, земного, женского начала ( инь ). Страсть старика к молодой женщине всякий раз несет с собой гибель женщина либо сама наносит смертельный удар, либо доводит до самоубийства. Женщина у Бунюэля и у Соловьева сразу вся целиком, как яблоко раздора, как стихия, как право на жизнь. Зато про образы мужчин и типы культур, что стоят за ними, можно сказать кое-что определенное. В фильмах Бунюэля воплощенному в стариках типу культуры духовной, артистичной, эротичной противопоставляется культура грубо материальная, животная, похотливая. Еще в феллиниевском ХYIII веке борьба за овладение женским началом завершалась победой поэта и ученого Казановы над простонародным секс-гигантом, культура одерживала верх над природой. Но в наше время победа эта стала невозможна в силу естественного постарения культуры Казановы и его духовных наследников. Однако, хотя то, что раньше считалось Природой ныне претендует на звание Культуры, и ассовский Крымов сентиментально цитирует Пушкина и с кислой миной читает Эйдельмана, это все тот же бунюэлевский бездуховный, вирильный, сексуальный молодой любовник, но поживший, приближающийся к старости. Годы не убавили его физической мощи, но само течение времени лишило его силы морального превосходства, ведь подросло поколение Бананана, и в столкновении с ним Крымову суждено пережить моральное поражение, потерю власти над Женщиной и даже смерть от ее руки.
      Но конструируя свой треугольник, Соловьев заявляет себя
      - 57
      еще более платонническим художником, чем Бунюэль, поскольку молодой соперник Крымова Бананан не конкретный художественный образ, не характер, не тип, но вполне платонического толка Идея, гораздо более абстрактная и загадочная, чем может на первый взгляд показаться. Пусть вас не обманывает его модный внешний вид, ни исполняемые им песни, ни обстановка комнаты - вы все равно до конца не поймете, как все это друг с другом связано, и почему все это привлекает героиню фильма в ущерб ее первоначальному вниманию к Крымову. Всеми его мастерству доступными средствами Соловьев нагнетает ощущение трагического несоответствия мира Бананана миру Крымова. Героиню тянет к Бананану потому, что он не такой, как Крымов, но при этом, какой он, она знает не больше, чем любой зритель "АССЫ". Непонятно, какой культуры он носитель, но в его культурных пристрастиях проступает залог культурного обновления. Непонятно и его чувственное устройство: Бананан легко предлагает свои мужские услуги, но также с легкостью переносит то, что они остаются невостребованными - вероятно, он не испытывает в том настоятельной потребности. Он явно не вирилен, даже по своей внешности, и эта внешняя половая неопределенность стоит ему административных преследований. Но не будем уподобляться антипатичному завсегдатаю КПЗ, обратившемуся к молодому человеку с вопросом, не "пидар" ли он. Конечно, нет! Бананан - андрогин. Андрогин, о котором Платон рассказал в своем "Пире". Это счастливое, неопределенной половой принадлежности существо жило на Земле, когда еще не родился бог любви Эрот. Правда, у него было четыре руки и четыре ноги - это потом его разделили боги на двуруких и двуногих мужчин и женщин. У Бананана две руки, две ноги, но по своей сути он андрогин. Он также поэтичен и духовен как Казанова, как бунюэлевские старики, но он не эротичен. И не эросом он привлекает к себе подругу Крымова, а светом надежды на доэротическое счастье и внеэротическую духовность, а значит и на торжество над животным сластолюбием, возомнившим себя мерой всех вещей, хозяином жизни, способным оплатить
      - 58
      все материальные и духовные ценности - андрогинство не покупается.
      Я уже слышу возражения, что сравнения с Андрогином произвольно навязываются Соловьевым, что на самом деле Соловьев хотел вызвать совсем другие ассоциации, иначе к чему все эти издевательства над Банананом, все его мученичество и, наконец, этот впалый живот, распластанное голое тело, будто только что снятое с креста. И все-таки я настаивую на том, что Бананан - Андрогин, и на это указывает его отношение к женщине, которую он не отталкивает от себя подобно религиозному аскету и не рассматривает как стихию зла или добра, но видит в ней часть себя, часть утраченного андрогинного целого, тем ее к себе и привлекая.
      О культурологической актуальности построенной Соловьевым и проинтерпретированной нами в духе платоновской мифологии схемы можно судить уже по тому, что одной из самых значительных выставок изобразительного искусства в 1987 г. явилась Берлинская выставка, так и называвшаяся - "Андрогин", на которой были представлены произведения античных, ренессансных, связанных с алхимией художников, а также произведения ХХ века: дадаистского, сюрреалистического направления, а также художников последнего поколения. Хорошо было бы показать на этой выставке фильм "АССА", потому что как фильм, так и выставка убеждают нас в том, что в периоды обострения культурных коллизий вновь и вновь приходит к нам на помощь платоновский Андрогин.
      - 59
      КРИТИКА КРИТИКА
      Игорь Алейников
      АССА
      Можно ли отнести фильм в рубрику разочаровывающих фильмов только потому, что не сбылись предсказания ряда людей, которые утверждали задолго до выхода фильма на экран, что одно их присутствие на съемочной площадке и на экране непременно должно придать фильму специфику контркультуры, которой эти люди занимаются? Не правда ли, подобная классификация была бы безответственным поступком?
      Появление фильма ожидалось многими с напряжением. Судя по рассказам о нем, считали, что этот фильм станет первым обращением официального кинематографа к контркультуре. Было сомнительно, что принципиально противоположные мировоззрения состыкуются безболезненно. Однако, выход фильма на экран развеял все страхи и сомнения. Фильм был снят режиссером киностудии "Мосфильм" С.А.Соловьевым по его же сценарию и стал фильмом, развивающим романтическую традицию, прослеживающуюся во всех предыдущих фильмах Соловьева: "Спасатель", "Избранные", "Чужая Белая и Рябой". Фильм к контркультуре отношения почти не имел.
      Название "АССА" было предложено Соловьеву Африкой, снимавшимся в одной из главных ролей. Собственно, его участие и предполагало, что фильм если и не совпадет по своей эстетике с эстетикой одного из направлений современного художественного авангарда ("асса"), то хотя бы будет с ним в чем-то пересекаться. И то, что фильм назывался именно так, воспринималось как определенное достижение. Но в нашей неизбалованной избытком информации стране для большинства зрителей название фильма "АССА" в лучшем случае обозначает выкрик во время зажигательного кавказского танца "Лезгинка" или, для знакомых с
      - 60
      географией, название маленького притока реки Сунжи в Чечено-Ингушетии. Кроме названия, фильм ничем не привязан к художественному авангарду. Эстетические законы фильма располагаются в другой плоскости. Название существует само по себе.
      Литературный и режиссерский сценарий назвался "Здравствуй, мальчик Бананан"- и этот первый вариант названия, на мой взгляд, действительно соответствовал и замыслу, и его реализации. Не ясно, на что надеялся Африка, предложив Соловьеву новое название. Одно слово, даже такое яркое, не может изменить концепции фильма, снятого другими людьми в другой эстетике. Взгляд режиссера старшего поколения не может быть "своим" взглядом, он всегда будет отчужденным взглядом со стороны. Да и была бы странной такая возростная деформация - у каждого возраста свои особенности. И молодежная контркультура не может стать "своей" для человека другого поколения.
      К тому же такой задачи режиссер и не ставил, о чем он не раз говорил на встречах со зрителями. "Я ни в коей мере не хотел пропагандировать никакую культуру. Я хотел показать, как сосуществуют вместе моложежная культура и официальная... Меня все время интересует одна тема - каким образом идеальное соотносится с реальным. Для меня Африка - это князь Мышкин."
      Здесь Соловьев называет Африкой персонаж фильма, а не собственно Африку - художника, снимавшегося в фильме, где он был лишен своего имиджа - художественного образа наработанного годами, своего главного козыря. И в результате Африка стал Сергеем Бугаевым, просто молодым человеком без актерского образования, типажем с серьгой в ухе. К тому же Африку прочно заслонил мощный торс режиссера приключенческих и детективных фильмов Сергея Говорухина (роль Крымова). Фильм снят П.Лебешевым, а его романтический стиль без должного отстранения и осмысления никак не стыкуется с эстетикой "асса", где просто не может быть серьезной подачи материала. Китчевый стиль фильмов Михалкова, на которых Лебешев обрел свое лицо, пропитывает каждый кадр, снятый этим оператором.
      Теперь попробуем разобраться, что такое "асса", как ху
      - 61
      дожественное явление. Послушаем Бориса Юхананова, режиссера театра и видеокино, который в своих постановках сталкивался с художниками "ассы". Вот, что он рассказал об особенностях эстетики "асса": "Асса - это зона в культуре, на которой живут имиджи определенной группы людей, связанных творческими, дружескими, бытийными узами. "Асса" вобрала в себя особенность их энергетики. Это освоение на нашей почве смеси панков и "новых диких". Соответственно, если панки тяготеют к музыке, а "новые дикие" к живописи, то эта горючая смесь музыки и живописи, панккультуры с эстетикой "новых диких" и дает новость. Кроме этого художники "ассы" осваивают концептуальную культуру на уровне Уорхола.
      "Асса" - это промежуток пути, который был связан с освоением западной культуры, но проявившийся в альтернативном смысле; настаивающий на российском шутовстве - но все это замазка, ирония.
      Если попытаться это выразить формулой, то это тотальное умножение всей культуры на ноль. И соответственно соединение ее с китчем, "попсом". Смена всех знаков на обратные.
      Это стилевой авангард, претендующий на введение новых мод, нового мышления.
      "Асса" будет устремляться в зону коллажа, потому что она сама по себе не существует, а живет только в отношениях с другими зонами.
      Одна из тенденций "ассы" связана с атакой на многослойную, шифрованную культуру.
      "Асса" - это область жизнедеятельности, а не собственно культуры. "Асса" - это образ жизни, который выражается кличем: "АССА"!
      Видно, что по некоторым категориям фильм пересекается с этим развернутым определением "ассы". И прежде всего потому, что он построен с использованием элементов коллажа. Бросаются в глаза три жанровых слоя картины: соцарт, китч и романтизм. Наиболее яркие соцартовские образы - это гигантский портрет
      - 62
      Л.И.Брежнева на набережной, цепляющий целый пласт в отечественной андеграундной изокультуре - творчество Булатова, Комара и Меламида. И второй, телевизионная передача о вручении Брежневу сабли. К романтической линии относятся мелодраматические сюжетные коллизии Друбич-Африка. Китчевая линия наиболее насыщена. Под ее знаком проходят и целые сюжетные пласты (детективная линия, сведенная к уровню комикса, линия с карликами) и масса деталей.
      Интересно, что границы между приведенными мною тремя жанровыми слоями фильма весьма условны: так соцарт является жанром, снижающим "высокие" идеи социалистического реализма до примитива, до китча*; а романтизм всегда находится в "опасной" близости к китчу. Так что сплав между этими слоями весьма прочен и о чистом коллаже, присущим "ассе", говорить не приходится. C другой стороны, техника коллажа не является привилегией "ассы", ее мы можем обнаружить во многих современых направлениях искусства.
      Другое существенное отличие эстетики "асса" в том, что она "область жизнедеятельности, образ жизни" (Юхананов). Эта особенность художественной среды не распространяется на "большое кино", в котором произведения (фильмы) существуют отдельно от среды. На фильмы зачастую не проецируется личность художника, не говоря уже о его художественном образе ("имидже"), который в большинстве случаев отсутствует. Для большинства зрителей имена создателей "больших" фильмов остаются неизвестны. Другое дело 16-мм кино и видеокино. Они неразрывно связаны с художественной средой. Здесь имидж автора идет впереди его работ, и зритель воспринимает их в контексте созданного автором "имиджа". Это заключение справедливо для деятельности ленинградской киногруппы "Мжалалафильм", работающей в 16-мм технологии. Их короткометражки сделаны в эстетике близкой "ассе". Кстати, фрагмент одного из фильмов группы включен Соловьевым в "АССУ" (фильм "Нанайнана", Режиссер Евг.Кондратьев (Дебил), при участии Евг.Юфита и О.Котельнико
      - 63
      ва).
      Как определяет сам Соловьев жанр картины? "Как определить жанр картины? В ней есть элементы мюзикла, детектива, романтико-психологической драмы. Я называю этот жанр романтическим китчем.
      Если подходить с точки зрения "настоящего" кино, то это не серьезно. Но меня в этом фильме больше всего интересует логика рыночного коврика...
      ...Мне хотелось все время играть, балансировать на грани документальности и роскошной игры." (Встреча со зрителями, к/т "Звездный").
      Как видно, слухи, которые предшествовали выходу фильма на экран оказались неточными. Но из рассмотрения фильма видно, какие обширные возможности в отечественном кинематографе остаются неиспользованными. Я имею ввиду привнесение в структуру кинематографа других художественных структур и элементов культуры, несвязанных непосредственно с художественным творчеством. Подобное привлечение возможно не только на уровне киноструктуры, что безусловно сложно и проблематично, но и на внешнем уровне, на уровне кинопросмотра, например.
      Так была запланирована премьера фильма "АССА" в кинотеатре "Ударник", неоднократно откладываемая. Вокруг фильма планировалось создать среду, которая вдохновила режиссера на постановку. Об этом сказал С.А.Соловьев: "Я благодарен этой картине за то, что она открыла целый континент. Меня как живой водой сбрызнули."
      В фойе предполагалась большая экспозиция московского и ленинградского художественного авангарда, в том числе и художников, создавших стиль "асса". Должны были выступать рок-группы, часть которых сотрудничает с этими художниками; в свою очередь, многие художники сами являются музыкантами. Понятно, что попытка вытащить из "подполья" целый пласт культуры вызвала некоторую боязнь, и премьеру отменили. Будем надеяться, что она все-таки состоится.
      - 64
      Подобное синтетическое действие расширяет границы кино, от него только один шаг до включения в киноструктуру инородных структур, а это выход на новую ступень развития кинематографа.
      Февраль 1988
      P.S. Теперь, когда этот номер журнала выходит к читателям, следует добавить, что премьера все-таки состоялась. Но прошла она не в светлом, благоустроенном кинотеатре с видом на Кремль, а в одном из многочисленных ДК где-то на задворках столицы. Тем самым было подчеркнуто место, которое отводится художественному авангарду руководителями советской культуры. ______________________ * Напомним читателям, что такое китч. "Китч - это утрированная имитация форм, связанных в массовом сознании с престижными ценностями культуры, и прежде всего фабрикация примитивной чувственно-приятной внешней красивости." (Кинословарь, М., 1987).
      - 65
      КРИТИКА КРИТИКА
      Вадим Драбкин
      РЕАБИЛИТАЦИЯ ВРЕМЕНИ ОТЦА
      (О фильме А.Германа "Мой друг Иван Лапшин").
      В фильме "20 дней без войны" есть сцена встречи Нового года. Герой, приехав в отпуск с фронта, попадает в одну из переполненных эвакуированными коммунальных квартир. Черно-белая, почти документальная фактура изображения. Камера взглядом героя проходит через квартиру. Множество комнат. Все двери открыты. Голоса поющих, обрывки разговоров, радио, тексты - накладываются одно на другое Глаз камеры вырывает отдельные лица, лампочку, жесты, аккордеон, скромную "праздничную" еду, ноги девочки в чужих огромных ботинках - и тут меня охватывает ощущение, что все это я уже видел: да, точно так и было я помню именно это ощущение - я точно помню его...моя мама родилась за месяц до начала войны, отец на четыре года старше ее... И фильм открыл мне их глубинную память, кровью заложенную в меня.
      Так я впервые встретился с творчеством Алексея Германа. Вторым свиданием был "Мой друг Иван Лапшин".
      Камера, сопровождаемая голосом рассказчика, скользит взглядом по его старой, просторной квартире. Он вспоминает настроение своего довоенного детства, говорит о любви к т е м людям. И вот, откуда-то с антресолей, мы видим его самого, неторопливо пьющего чай. Изображение застывает, приобретает светло-коричневый цвет старых фотографий, и в то время как на его фоне возникают титры названия фильма, детский голос тихо-играюще произносит: "Ля-ля-ля". Это "ля-ля-ля" почти не запоминается, оно не фиксируется сознанием, но незаметно приоткрывает у зрителя какую-то младенчески-детскую память, и является одним из ключей к пониманию поэтики фильма.
      Именно по принципу расстановки ассоциативно-смысловых
      - 66
      точек выстроена вся ткань картины. И, в частности, ее сложнейший звукоряд. Каждая из огромного количества мелодий звучит одной-двумя музыкальными фразами, порой несколько секунд, но запавшая когда-то в память, она по маленькому фрагменту вызывает те самые ощущения, которые когда-то, во времена своей популярности, вызывала она вся.
      Так же подается зрителю и материальная среда. Мы видим только "верхушку айсберга", камера не смакует отобранные для фильма вещи того времени, она показывает их мимоходом, "краешком глаза", но их "настоящесть" опять же бессознательно чувствуется нами - режиссер говорит со зрителем на языке общей памяти, как бы из сердца в сердце передавая свою любовь и боль к в р е м е н и О т ц а.
      В самом деле, первое впечатление, что режиссер ровестник рассказчика, обманчиво. Действие фильма происходит в 1935 году, а А.Герман родился только в 1938. Но удивительно свойство памяти, особенно памяти художника - помнить, т.е. ощущать как личный опыт, то, чего, вроде бы с тобой никогда и не было. Но если ты переживаешь и терзаешься э т и м, если э т о заставляет тебя творить, значит, это правда, действительность, явь.
      "Реабилитация физической реальности,"- такой подзаголовок имеет книга Зигфрида Кракауэра "Природа фильма". Реабилитировать ощущение т о г о времени, возвратить его к реальности - вот такую задачу, как мне кажется, ставил перед собой автор фильма.
      В одном из интервью А.Герман сказал, что замысел "Лапшина" начался со сна: он увидел себя мальчиком в их старой квартире.
      И в самом деле, логика сна, выявляющая те, казалось бы незначительные мгновения быта, которые оказывается з а п а л и и т р е в о ж а т дущу, эта логика сна во многом определяет странное на первый взгляд, "без начала и конца" движение фильма.
      "Документированный сон,"- так можно назвать метод вос
      - 67
      создания средствами кино личного ощущения внутренней реальности режиссера.
      Личностное переживание истории, использование больше прозаического, чем драматического метода формирования материала - все это затрудняет точное определение жанра фильма. Я определил бы жанр фильма "Мой друг Иван Лапшин" довольно нетрадиционно, как, впрочем, нетрадиционен и сам фильм: м е д и т а ц и я н а т е м у : В р е м я О т ц а.
      В фильме, стремясь приблизиться к "правде жизни", Герман показывает нам и сам путь, бессознательно сравнивая различные степени условности взаимосуществования и взаимопроникновения жизни и искусства. И мы проникаемся глубиной постижения реальности.
      Вот на экране мы видим сцену местного театра, где ставят "Аристократов" Н.Погодина. Крайняя искусственность и выдуманность (в системе фильма) как и самой пьесы, так и ее приподнято-"театрального" воплощения - вот как бы крайняя степень условности, идеализации действительности в фильме.
      А вот на дне рождении Лапшина один из его гостей, встав в "позу самолета", с гудением и выкриками на "иностранном" языке, изображает итальянского летчика и самолет, на котором тот воюет в Абиссинии. Открытая игра здесь казалось бы еще более условна, чем в "настоящем" театре, но, на самом деле, она не оставляет впечатление искусственности - персонаж фильма персонаж фильма отстраняется от роли летчика-самолета, в то время как актер С.Фарада сливается с персонажем фильма.
      Несколько раз встречается в фильме розыгрыш. Режиссеру нужен этот прием, потому что, когда один персонаж фильма разыгрывает другого (например, Адашева предстает перед Окошкиным в роли его жены), эта игра как бы снимает игру актеров в фильме - через сцены разыгрывания мы видим действительность, на фоне которой уже идет игра.
      Подобный эффект, правда уже в пародийном плане, достигается и сравнением в одном кадре героев, идущих по парку и гипсовой скульптуры "шагающего к победам" спортсмена.
      - 68
      А вот и подобное, но более тонкое, а следовательно и более сильное сравнение жизни "настоящей" и идеализированно-театральной.- Адашева просит Лапшина познакомить ее с настоящей проституткой, роль которой она собирается играть. И вот, мы видим их в одном кадре: рано постаревшее, в морщинах, испито-потасканное лицо мелкой шлюхи и кукольно-красивое личико актрисы.
      Причем эта линия сопоставления жизни и ее отражения искусством в творчестве А.Германа получила яркое воплощение в предыдущем его фильме "20 дней без войны" где один за другим мы видим два эпизода: как на самом деле - т.е. в приближенной к жизни эстетике самого А.Германа происходит эпизод встречи солдат со старухой, оставшейся в разрушенном боями городе, и как это же событие хочет снять в тылу режиссер военного киносборника.
      А сама жизнь непредсказуема и нелепа.- Адашева только что ,"выяснив отношение" с Лапшиным, ушла. Мы вместе с камерой следим за ней взглядом Ивана Николаевича, а навстречу нам движется какой-то человек и, показывая одну калошу, сокрушенно вздыхает: "Калошу вот потерял" и проходит дальше... И когда в "Лапшине мы видим фрагменты такой непредсказуемо алогичной и в этом бесконечно правдивой жизни - которыми режиссер заканчивает многие смысловые эпизоды - эти экранные секунды поражают своей достоверностью: ведь такого мы в кино еще не видели - и эта обыденность, став в рамках экрана искусством, воспринимается нами здесь как откровение.
      Я смотрел фильм несколько раз и каждый просмотр открывал мне что-то новое. И это отнюдь не особенности моего восприятия. Создатели фильма намеренно концентрируют в каждом кадре физическую и духовную реальность тридцатых годов до такой степени, что ее информативность приближается к неисчерпаемости самой жизни.
      Особенно показательны для фильма два следующих кадра, идущих на экране всего пятьдесят секунд: Лапшин едет на мотоцикле по улице городка, и вместе с ним мы видим и слышим, как
      - 69
      мальчишки кричат вслед мотоциклу, как он проезжает мимо красноармейцев, и на слуху остается только обрывок фразы "...Папиросы "Блюминг", кстати, эти папиросы любил курить Лапшин, как сообщает нам рассказчик в начале фильма - и, наконец, мы слышим протяжную песню и, как бы въезжая в нее, обгоняем бабку, едущую на телеге. Продолжая движение, взглядом Лапшина, уже идущего по управлению, выхватывает фигуры сидящих в коридоре людей. Шесть человек, каждого из которых мы вместе с камерой видим секунду-две - но как точны и правдивы их образы (и атмосфера времени, и их состояние), ведь они напряженно ждут чего-то - в угрозыск просто так не приходят - о каждом из них можно написать историю, так жизненны эти люди. Точны и правдивы их движения, на мгновение попадающие в поле зрения объектива, очеловеченно и само движение камеры (оператор А.Федосов) - быстрый проход по коридору, быстрый и в то же время цепкий взгляд сыщика.
      А вот персонажи фильма идут на облаву. Какие-то не относящиеся к делу словечки, один из сотрудников ест яйцо, Лапшин сосет конфету, и только Ханин, впевые попавший "на дело", хвастается пистолетом. Это не книжно-киношные типы - это живые люди, не шествующие на героический подвиг, а идущие на обычную работу.
      И вот сама облава. А.Герман подчеркивает жизнеподобие изображаемого, снимая предельно сложные и насыщенные действием сцены почти одним непрерывно длинным куском (монтаж незаметен), приближаясь к реальному времени жизни и, за счет предельной концентрации событий растягивая экранное время и создавая своеобразный эффект присутствия зрителя в кадре. Камера словно очеловечена. Даже когда она смотрит не с точки зрения определенного персонажа, ее ракурсы приближены к взгляду активного участника экранных событий. Сцену облавы описать просто невозможно - она, как и весь фильм, построена на и нт о н а ц и я х: интонациях голосов, движения камеры, света, людей, на оттенках фактур и т.д. и т.п.
      Режиссеру удалось добиться достоверного импровизирования
      - 70
      не только от профессиональных актеров, но и от "натурщиков", как их называли в двадцатые годы, людей, у которых вся их жизнь "на лице написана".
      Н е о б ы ч н о - о б ы д е н н о показаны в "Лапшине" два крайних полюса человеческого существования: отношение к любви и к смерти.
      Вот Лапшин объясняется в любви к Адашевой: ничего не значащие слова про какого-то начальника, сближение, поцелуи... И вдруг Адашева: "У меня воротник лезет..." Достоверность человеческого поведения - вот что бесконечно приближает к нам героев картины.
      Ханин после смерти жены решает застрелиться: он запирается в ванной, и дико нервничая, примеривается с пистолетом: как же лучше? И, наконец, пистолет стреляет куда-то в воду Лапшин врывается в ванную и сс п о к о й н оо отбирает у Ханина пистолет. Журналисту сс п о к о й н оо дают лекарство, ставят суп, он ложится, накрывается с головой одеялом - все спокойно, без лишних слов, аффектации - мужская, мужественная жизнь.
      Настоящее время фильма несет в себе как прошлое (например, давнишняя контузия Лапшина, перешедшая в болезнь), так и будущее (герои подсчитывают, сколько в стране будет производиться шампанского в 1942-ом году, они все живут для завтрашнего дня). На этих ножницах между их знанием-мечтой и нашим осознанием их жизни и построено обостренное восприятие-сопереживание фильму, где каждая деталь, благодаря дистанции, укрупняется, переходя в мифически-вечную область исторического внутреннего времени каждого человека.
      И вот в финале фильма едет на экране трамвай. Приближается к камере портрет вождя, укрепленный на его крыше. Надвигается на героев фильма то близкое им будущее, о котором они лишь догадываются, но которое глубинной памятью боли переживаем мы.
      - 71
      ОПЫТ КРАТКОЙ РЕЦЕНЗИИ ОПЫТ КРАТКОЙ РЕЦЕНЗИИ
      Игорь Алейников
      МАЛЕНЬКАЯ ВЕРА
      ... порою кажется странным, что в 1988 году студия им.Горького снимает такие фильмы, но потом спохватываешься и понимаешь, что год-то 1988 - пора бы и привыкнуть...
      "Маленькая Вера",
      к/с им.Горького, 1988.
      Сц. М.Хмелик,
      реж. В.Пичул,
      оп. Е.Резников.
      - 72
      НОВАЯ КРИТИКА НОВАЯ КРИТИКА
      Глеб Алейников
      ТО, О ЧЕМ НЕ МОГ НАПИСАТЬ МЕКАС
      ТО, ЧТО ВЫ НЕ ПРОЧТЕТЕ В "ВИЛИДЖ ВОЙС"
      1. Неманифест параллельного кино.
      - Есть большое искушение писать губной памадой на зеркале имя возлюбленной.
      - Есть большое искушение медленно бриться электрической бритвой "Панасоник".
      - Есть большое искушение летать над Витебском словно над Парижем.
      - Есть большое искушение разрисовывать пасхальные яйца золотым фломастером.
      - Есть большое искушение курить фаллические сигары.
      - Есть большое искушение одеваться в очень синее и лежать на атласно-красном покрывале.
      - Есть большое искушение плохо петь красивые песни и делать вид, что не умеешь танцевать.
      - Есть большое искушение держать в руках револьвер крупным планом.
      - Есть большое искушение расписывать гжельскими узорами надутые презервативы.
      Жена Ивана Трофимовича утонула в болоте несколько лет назад. Тонкое болото простиралось на тысячи километров во все стороны. Иван Трофимович любил свою жену, всвязи с чем все эти послесмертные годы его грызло ностальгическое чувство. Он хотел попрощаться с телом жены, запечатлеть его навеки на кинопленку. Иван Трофимович укорял себя, что не сделал этого при ее жизни.
      - 73
      Пришлось идти в степную тайгу, вырубать дерево и мастерить из него без единого гвоздя акваланг и кинокамеру для подводных съемок. Здесь нужно напомнить, что Иван Трофимович продолжал по линии отца род Кулибиных, а по матери - Черепановых. Это именно он, Иван Трофимович, вырыл в земле известное всем яйцо-телескоп, чтобы изучать звезды более полноценно.
      Поиски трупа продолжались бесконечно долго. Иван Трофимович осмотрел все болотное дно. Он натыкался на сотни трупов, он постигал великие тайны. Ему встретился труп Бормана, труп безвести пропавшего взвода третьей пехотной дивизии Белорусского направления, он наткнулся на драгоценности оставленные Наполеоном Бонапартом, он нашел меч Ильи Муромца. Он отснял это все, но не смог найти тело своей жены.
      Горю лишь одно успокоение - Иван Трофимович решил повеситься (а что делать?). Взял отснятую пленку стоимостью в миллиарды, вернул ей первозданный вид бельевой веревки, потер хозяйственным мылом и направился в таежную степь. Решил Иван Трофимович повеситься на самом высоком и могучем дереве. Ходил и выбирал. Но деревья встречались все более и более высокие. И не было конца таежной степи.
      "Господи!"- Подумал Иван Трофимович, и после этого его никто не видел, никто и не знает, нашел он свое дерево или нет.
      2. Незавершенная завершенность.
      Очень часто слышишь реплики в адрес параллельном кино и видео: "Если фильм доделать, немного поправить и т.д., вышли бы шедевры". Авторов упрекают в лени, в непрофессионализме.
      С одной стороны в этих высказываниях содержится лесть авторам в потенциальной гениальности, но с другой стороны зритель льстит себе. Он в своем сознании принимает участие в создании СОБСТВЕННОГО фильма на базе творческого материала авторов, который кишит идеями.
      - 74
      Параллельное кино и видео достаточно демократичны - они не диктуют, а предлагают. Авторы дают возможность зрителям быть соавторами на уровне сознания, поэтому создается иллюзия сырости и незавершенности. Наиболее демократично здесь видео Б.Юхананова, который предполагает соавторство даже на уровне монтажа, предоставляя в распоряжение зрителя видеоматрицу для создания вариации.
      3. Новый термин.
      В одной из своих статей я вполне искренне назвал Евг.Юфита гуманистом. Для меня это было очевидно, но однако термин "гуманист" меня несколько настораживал.
      Теперь же я смело заявляю, что Евг.Юфит - эксгуманист. Отсюда следует, что некрореализм - искусство эксгуманистическое. Герои же некрореализма определимы как эксгуманоиды.
      4. Актер в параллельном кино.
      Состояние отечественного параллельного кино можно определить как кино без синхронного звука (кроме видеокино).
      Этим диктуется специфика актерской игры. Выбор небольшой.
      Ленинградцы обычно опираются на гиперболизацию старых традиций немого кино начала века. Игра актеров основана на экспрессии, на некоторой театральности, отсюда непомерное использование грима.
      Москвичи же чаще предлагают актеру просто функционировать, выполнять определенные действия, совершать акты и манипуляции. Здесь традиции идут с одной стороны от документального кино, где люди не играют, а функционируют, связанные не волей, а реальностью. С другой стороны - от научно-популярного кино и от манеры поведения участников перформансов и акций, где человек чисто функционирует, взаимодействуя не с ре
      - 75
      альностью, а с художественным сознанием.
      5. Самый банальный кадр.
      Действительно, есть ли самый банальный кадр? Поцелуй? Дерево? диалог в мчащемся автомобиле? Банально. Но не до предела.
      И все же такой кадр есть. Это черный кадр. (Я не имею в виду ракорды). Но банальность этого кадра на очень высоком уровне. Вспомните "Презрение" Годара. Фильм начинается с черного кадра, обозначающего темноту, в которой происходит действие.* Вспомните кадры из отечественного параллельного кино "Я, дебил, забыл..."(II), "Я холоден. Ну и что?" Вспомните стремление Фассбиндера в своих фильмах ("Лили Марлен", "Тоска Вероники Фосс") заслонить кадр почти полностью близко находящимся к объективу камеры каким-либо объектом, который делает кадр долее чем на две трети черным.
      Концепция этих кадров почти всегда одинакова. Она сродни белым полотнам Раушенберга или чистым листам бумаги в каком-нибудь авангардистском романе. Черный кадр обозначает такую ступень в кинематографе, когда снять что-либо новое, в принципе, невозможно или бессмысленно. Кинематограф перенасыщен открытиями и последнее "новое" - это и есть черный кадр. Это знак кино.
      Черный кадр можно воспринимать как знак "смерти кино". Мне же ближе понимать черный кадр как "Черный квадрат", т.е. - начало этапа. С той лишь разницей, что "Черный квадрат" родил понятие "новый" как принцип искусства, который был основополагающим, а черный кадр родил смерть понятия "новый", но не смерть самого кино.
      В отличие от поцелуя, дерева или автомобиля черный кадр банален до придела. Он сообщает нам банальную идею - существует кино, вы смотрите кино. Это всего лишь черный кадр, но смотрится он с упоением.
      - 76
      6. Кино и вазелин.
      Многие мужчины в своих письмах спрашивают: "Как снимать хорошее кино?" В частности, они спрашивают, как был достигнут необычайный эффект сопереживания зрителей главному герою в фильме "Жестокая болезнь мужчин".
      Наша съемочная группа долго не представляла, как достигнуть этого эффекта. Первые дубли приносили натянутые и шероховатые отношения между всеми учасниками съемки и случайными зрителями.
      Теперь уже трудно вспомнить, кому первому пришла в голову эта мысль. Но мысль-то была чертовски проста.- Вазелин!
      Вазелин был использован во всех возможных вариантах. Им пользовались актеры внутри киносцен, им пользовался оператор, смазывая объектив и механизмы кинокамеры, им пользовались случайные зрители. Сейчас вазелин используют как увлажнитель при хранении кинопленки.
      Во время просмотра мы рекомендуем пользоваться вазелином киномеханику для смазки объектива и вращающихся частей проектора, а также зрителям для большего эффекта сопереживания.
      7. Кино и говно.
      Почти нет таких тем, которые остались бы за бортом всенародных дискуссий. Все могут смело осуждать умерших партийных лидеров или возмущаться отсутствием эротических сцен в программе "Время".
      Что касается кино, то есть уже фильмы про проституцию, про рок-музыку, про покаяние. Но вот пародокс почему-то нет еще ни одного фильма про говно. Допустим, снимать фильм сугубо про говно - занятие мало оправданное с коммерческой точки зрения. Но обходить тот факт, что человек при нормальном питании и пищеварении каждый день дефекатирует, и при этом за
      - 77
      являть, что жизнь нашего общества отражена правдиво - нечестно. А ведь в жизни бывают такие ситуации, когда дефекатировать труднее, чем выплавить тонну чугуна.
      Трудно точно представить, как эта проблема решается на Западе. Но вот в нашем прокате идет фильм Формана "Рэгтайм", где сюжет весь завернут на том, что какой-то негр насрал в чьем-то автомобиле. В этом фильме (я его, правда, не видел, пересказываю с чужих слов) откровенно показано дерьмо (не выянено - натуральное или муляж). Но что мы видим на экране? Это всего лишь понос! Вот оно каково буржуазное искусство. Верно говорят русские: "Что посеешь, то и пожнешь."
      Нам нужно смелее использовать свою честность и показать всему миру, что в здоровом теле здоров не только дух. А если и случаются застои, то этого никто не скрывает.
      8. Неудачники.
      Становится заметным, как быстро возрастает роль и популярность в параллельном кино людей неудавшихся. В первую очередь в социальном отношении. Не сложилась у людей судьба. Но не в этом главное. А в том, что многие из этих людей неудачники именно в творчестве. Наиболее заметны из неудачников актеры. К сожалению, в этом Москва ушла далеко вперед от Ленинграда. В Ленинграде живут суперзвезды актерского мастерства Дебил, Мертвый, Юфа. В Москве, мне представляется, есть два лидера неудавшегося актерского мастерства - Игорь Алейников и Петр Поспелов. Мы привыкли к тому, что актеры либо играют, либо не играют. Когда же видишь на экране Игоря или Петра, то определить играют они или нет просто невозможно. Они просто кочуют из фильма в фильм с одним и тем же выражением лица. Есть лишь одно желание - сцарапать эмульсию с пленки.
      И в этом есть специфическая энергетика. В голову лезут разнообразные мысли. "Неужели,- думаешь,- режиссер не мог найти мало-мальски нормальных актеров?" Здесь и возникает ве
      - 78
      ликая иллюзия,- кажется, что если убрать из фильмов эпизоды с участием этих актеров, то фильмы станут лучше. Но парадокс, если убрать эти эпизоды, то фильмы станут откровенно плохими. Когда же эти эпизоды присутствуют, кажется, что фильмы могли быть и лучше. Здесь именно и осознаешь, что в кино главное не то, что видишь, а то, что кажется. Еще Дебил говорил, что хочет снять такой фильм, после просмотра которого у зрителя возникнет вопрос: "Видел я только что фильм или мне это лишь показалось?"
      При отсутствии неудавшихся актеров Ленинград может похвастаться неудавшимся режиссером и детищем этого режиссера фильмом. Фильм Дениса Кузьмина "Последний глюк" был признан на первом фестивале параллельного кино в Москве лучшим дебютом.
      Чем примечателен фильм? Здесь я не хочу обсуждать концептуальную сторону фильма, лишь напомню, что фильм посвящен кинологическим проблемам (кинология - наука о собаках) здесь все ясно. Меня поразило другое - фильм оказался неудачным со всех традиционных точек зрения критики. Неудачно выстроен сюжет, довольно неудачна операторская работа, неудачно использована хроника, неудача постигла идеологию фильма,фильм в изобилии напичкан наглейшим цинизмом, а между тем Денис Кузьмин признался после просмотра перед зрительным залом, что хотел снять наоборот жалостливую картину о собаках. Очень неудачно выстроена фонограмма. Но, к сожалению, есть и некоторые удачи. Это сцена с участием Юфы и игра Андрея Мертвого. В целом же фильм вызвал у зала откровенное недоумение.
      Знаменателен тот факт, что когда Денис попросил своего старшего и более опытного товарища Юфу сделать замечания к фильму, Юфа лишь развел руками и произнес крылатую фразу: "К этому фильму не может быть никаких замечаний."
      В заключении я хочу сказать, что все же неудачники еще не полностью развернулись. Очень большие надежды все возлагают на Евг. Дебила, сейчас в Сибири, в своем родном городе он
      - 79
      продолжает разрабатывать концепцию "неправильного кино". Сам же я могу похвастаться пока лишь неудачной операторской работой, которую мне доверили провести на съемках эпизода фильма "Трактора" (некотолрые профессиональные операторы признали этот эпизод откровенно неудачным).
      Надеюсь, что после этой заметки интерес зрителя к неудачникам обострится.
      */ Здесь произошло недоразумение. Фильм "Презрение" Годара не начинается с черного кадра. Действие происходит в полутемной комнате. Просто автор видел качественно плохую копию фильма и сделал поспешные выводы.
      - 80
      Глеб Алейников
      ОЖИДАНИЕ де БИЛА
      Это был довольно традиционный поступок. В чем-то он, конечно, оказался банален. Здесь мой знакомый граф не совершил ничего нового. Впрочем, о чем я размышлял? Новый - не новый. В этом не существовало разницы? Ведь дышать становилось все труднее - словно пыльные частички в воздухе кишели миллиарды слов - "новый","новость", "новейший", "новый новый". Под сводом храма зависала лишь одна молитва: "Это уже было, было, было, было..." Я всегда ждал будущего, предвидя в нем нечто "новое". Но стоило ли оно, будущее моих желаний? Вот так и в искусстве я предполагал делать "новое" предвидя в нем будущее.
      Но я писал все это, между прочем, теми же словами, какими Толстой писал "Анну Каренину". Пожалуй лишь слово "Толстой" не встречалось внутри романа, хотя мой сосед, известный всем профессор-филолог-педогог (я не назвал его фамилию, чтобы вы не решили, будто я жил в особом доме) говорил, что это слово зашифровано в романе (художники любили прятать себя в своих произведениях, наивно полагая, что при этом обретут вечное будущее) на 201 стр. в третьей строке снизу. Судите сами: "...от того графиня слегка растроилась и уронила пустой..." Я не брался судить, прав ли профессор, потому что в другом издании вместо "от того" было напечатано "от чего", в связи с чем дебаты профессора с его противниками не прекращались в стенах университета несколько лет.
      Интересен был другой факт. Каждый раз, когда мы встречались, я приветствовал профессора словом "здравствуйте", в ответ он поднимал известную всем шляпу с засаленными полями и произносил тоже самое слово. Почему-то я злился, мне каза
      - 81
      лось, что профессор должен был отвечать иначе. Но он был постоянен в своих ответах. (Я даже не задумывался над тем, что также произносил одно и тоже слово). Смутное желание однажды подбило меня немного схитрить, эта мысль пришла перед сном. Все мысли приходили перед сном. (Вот и это все я писал перед сном).
      Повстречав профессора, я только открыл рот, чтобы произнести остроту (а это была, беспорно осторота, к тому же довольно дерзкая), как он, профессор-филолог-педогог, хитро улыбнулся и, опередив меня, произнес новое слово: "Привет". Я побледнел, покраснел и позеленел одновременно, от чего цвет моего лица совершенно не изменился (запись банального предложения отразила суть прошедшего состояния). Но ведь это было то самое слово, которое я хотел сказать профессору первым. Я предполагал увидеть его пораженным. Мне даже казалось некоторое время, что это слово придумал я, а профессор бессовестнейшим образом меня обокрал, зная мою полную беззащзитность от телепатии. В ответ я оскорбил профессора при дамах, которые как назло оказались рядом. Описывать эту сцену и вытекающие последствия подробно для меня не имело смысла, это было скучно. Состоялась дуэль, разумеется мы выбрали словестную дуэль в форме диктанта в письменной форме. Дуэль закончилась неожиданно быстро на слове "блядь", в котором профессор (старик волновался) допустил две ошибки, он написал слово через запятую; уж слишком хорошо профессор знал свою профессию, чтобы не знать, что такое "ять".
      Победа не заставила меня радоваться. Я понимал, что теперь между мной и стариком не могло быть даже столь незначительного контакта, какой существовал.
      Несколько раз я порывался возобновить наше общение, но на мои приветствия профессор в ответ лишь попердывал; впрочем это ощущалось лишь после того, как он исчезал из поля зрения (хотя я был полон уверенности, что профессор тужился издать звенящий звук для моего уха, но всесильная старость...). Когда профессор исчезал, я молил бога, чтобы в эти мгновенья ря
      - 82
      дом не оказались дамы; беспорно, они бы обвинили меня в том, что воздух становился далеко не свежим, и тогда я бы в их глазах с геройского пьедестала (-Как же, он победил, бля, самого профессора!- Шутили дамы в своих коллективах. Я был популярен.) повергнулся бы в навозные бездны дамского презрения. Никто не мог даже предположить, что профессор-филолог-педогог был способен на такое. Господи, как люди выглядели наивно, а между тем мой нос ясно различал в этом тухлом запахе молекулы вазелина.
      В профессорской квартире жил кобель по кличке Бобр (говорили, кобель вселился в квартиру до приезда профессора), профессор был очень к нему добр.- Кобель не рвался на улицу и весной. Впрочем, судя по виду Бобра, который был выбрит до розовой кожи, и потому как у кобеля ярко блестел при лунном свете (а профессор выгуливал Бобрище - так он его звал - лишь когда темнело) пятачок под хвостом (случайный прохожий мог даже обмануться, увидев пса сзади и предположив, что это малоизвестное науке циклопообразное существо), а это был пятак размером с одноименную монету времен царизма, можно было предположить, что и пес обладал покладистым характером.
      История с профессором увлекла меня, оторвала от главного... Так вот, граф совершил поступок известный и в более ранние времена. Решил ли он последовать примеру Дега (впрочем, я не был уверен, что граф знал историю Дега) или примеру графа де Толстого или ныне безвестного Демократова Петра Семеновича, не знаю. Возможно здесь де Стоевский повлиял, недаром последние годы мой знакомый граф жил в Петербурге. Не берусь судить однозначно. Но вот каковы все же эти слова (я имею ввиду свойства слов). Некоторые люди (в том числе и мои ближайшие друзья), не зная происхождения графа, стали называть его (я заметил - не в лицо ему) по имени с маленькой буквы. Порой люди выглядели глупо.
      Мне захотелось закончить мысль о профессоре. Вскоре он исчез, и больше его никто не видел. Профессор просто помер в своей квартире (инфаркт?), а его четвероногий друг с голоду
      - 83
      сожрал тело своего любимого хозяина.
      Недаром я некоторое время слышал за стеной, а профессор жил за стеной, громкое чавканье вперемежку с всхлипываниями (собаки были очень душевыными животными). Впрочем, и собака сдохла через некоторое время (от голода и тоски), а ее труп, видимо, склевали влетающие через открытую форточку вороны. Порой мне казалось, что я слышал и вороньи каркающие пиршества.
      Когда все же квартиру профессора удосужились вскрыть, то ничего не обнаружили кроме кусочков собачьего кала (бедный профессор) и пятен вороньего помета (несчастный пес).
      2.
      Я все чаще и чаще вспоминал, как судьба соблаговолила познакомить меня с графом Дебилом (далее я перестал называть его графом, поскольку приставка, содержащаяся в его имени, говорила сама об этом). Вы бы спросили: "Слышал ли я раньше о Дебиле?" Конечно, слышал и не раз. Мне много рассказывал о нем один из моих многочисленных братьев (история о многочисленности моих братьев заняла бы увесистую книгу). Его рассказы были несколько расплывчаты, но они доставляли мне много светлых впечатлений, возможно потому что я слушал эти истории перед сном. А впечатления перед сном, как известно, сильно обострены, если не сказать, что они обострены только перед сном. И рассказы эти, возможно, находили логичное продолжение в моих снах.
      Я не был одарен способностью запоминать свои сны, видимо, это было вызвано неспособностью к самоконтролю и самоотчету, я и не стремился запоминать свои сны, они были скучны и однообразны, как и у всех людей. Несмотря на мое отрицательное отношение к снам, во мне жил образ Дебила, который, по-видимому, соответствовал неправильному толкованию его имени, - шапка-ушанка с завязанными под подбородком тесемками, толстые раздутые щеки, взгляд, устремленный в вечную бездну.
      - 84
      Но были ли это образы именно из снов? Может они народились из фильмов с его участием, которые я видел задолго до нашей встречи. Я не мог ни понять, ни вспомнить. Я даже не знал точно, видел я эти фильмы или мне только показалось. Но смутные образы вновь одолевали сознание.
      Шел ли тогда дождь, или ярко светило солнце? Из Питера приехал какой-то человек и привез с собой фильмы. Ленинградское кино я открыл для себя дебиловским "Сторонником Ольфа". Было ли это потрясением?
      Незавершенными отрывками доходили до меня слухи о Дебиле. Дебил уехал в Сибирь, на родину. Чем для меня была эта информация? Ничем. Я всего лишь осознавал, что Дебил уехал в Сибирь. Господи, как я ошибался. Ведь он уехал в Сибирь по простой причине - чтобы его ждали.
      Прошло время. Я не мог его определить. В сознании стал угадываться мучительно знакомый образ, который приводил меня в мгновенное оцепенение. Я мог застыть в любом месте, в любую секунду. Но образ сковавший меня утратил свое имя, я не знал, что мучило сознание и парализовало тело. Образ обрастал моим страхом и чувством опасности, я боялся его появления, чем усугублял частоту. Это был страх идентичный с чувством неизбежности хирургической операции, страх перед опасным барьером. Многочисленность этих барьеров в перспективе угнетала с большой силой. Наконец случилось именно то, чего я боялся. Перебегая дорогу, я вдруг застыл посреди. Кошачий визг тормозов ударил изнутри жутким покалыванием висков (в какие-то мгновенья жизни в кровь поступали ферменты, вызывающие жжение висков). Но смерть обогнула меня на автомобиле, и женщина, высунувшись из окна, со струей дыма выпустила: "Дебил". Судьба пожалела меня, отдав образу его имя. Так неожиданно закончился один опасный этап моей жизни, привнеся в нее другой. Моя жизнь превратилась в ожидание Дебила.
      Мои смутные ожидания были предрешены. Дебил возвращался в Питер, проезжая через Москву, где я в это время снимал
      - 85
      квартиру в профессорском доме университета.
      Ожидания обретали критическую величину ближе к приезду и абсолютно исчезли в первое мгновенье, когда я увидел Дебила. Все это было знакомо - разочарование, идея и материальное воплощение не были адекватны. Но ошибка заключалась в том, что неадекватность служила поводом для разочарования. Первое впечатление вскоре растворилось.
      Из Сибири Дебил привез отснятые материалы. Часть из них я смог посмотреть. Ничего особенного в них не было, но странным образом они приковывали внимание. Бледный бледный кадр, почти неразличимы силуэты гор, вдруг снизу отрывалась черная точка,- это орел. Он летел. Дебил лежал на полу животом вниз, освещенный направленным лучом, а вокруг ухмылялись сибирские подростки.
      Мы курили на балконе, до этого выпив чай, в конце июня. Это были сибирские папиросы, названия которых моя память не могла восстановить. Я довольно смутно запомнил цвет пачки, возможно это были сигареты без фильтра. Цвет располагался в диапазоне от молочно-коричневого, пожухлый выгоревший на солнце провинциальный цвет, до серо-голубого, цвет дебиловских глаз. У него были короткие, серые волосы, светлые брови. Черты его лица не оставляли однозначного впечатления, любой с равными основаниями мог заявить, что перед ним настоящий дебил или настоящий де Бил. Возможно, вся неоднозначность была вызвана улыбкой, которая сопровождала все его акты общения с внешним миров. Улыбкой Дебил защищал себя от собеседника, он как бы извинялся за то, что часто не мог понять о чем с ним говорят, потому что постоянно думал о своем. Но не только улыбка создавала странное впечатление; взгляд, речь, походка также порождали иллюзию. Именно иллюзию, поскольку определиться к конкретной оценке было невозможно.
      Для меня Дебил являлся иллюзией, неопределенностью, незавершенностью, странностью. Он стер границу между собой и своим искусством, он мог в любую минуту исчезнуть, как исче
      - 86
      зали люди в кино во время монтажа, наезда, панорамы, оставив в мире лишь крупный план своей улыбки. Границу он стер вполне осознанно, но так основательно, что сам не мог определить, где он находится в данный момент, в реальном мире или в мире кино. Дебил часто говорил, что кино - это иллюзия, что он стремится сделать такой фильм, после просмотра которого у зрителя возникнет вопрос: "Видел ли я фильм, или мне только показалось?" (Я понимал это буквальней: "Живу я или мне это лишь кажется?")
      Выкурив по папиросе (или сигарете), мы зашли в комнату, где Дебил сел монтировать фильм. Монтаж он всегда осуществлял с помощью всего лишь маленького пресса, просматривая пленку в руках на свет.
      Встретившись в Сибири с местной подрастающей молодежью, Дебил стал пропагандировать и объяснять свою теорию кино. Выслушав монолог о том, что кино дает возможность забыться и не думать, сибирские угрюмые парни сообщили Дебилу о том, что сейчас убьют его, и об этом никто не узнает. Из рассказа Дебила я не понял чего "не узнает никто", то ли о смерти Дебила, то ли о его теории. Но это оказалось подобием шутки со стороны сибирских парней.
      Как-то на дороге Дебил наткнулся на мертвую лошадь, и когда он дотронулся до нее, она оказалась теплой. Дебил заснял эту лошадь. К сожалению, этих кадров я не видел.
      После нескольких совместных киносъемочных дней Дебил уехал. И я вновь обрел неуверенность. Я ждал от него писем, жаждал увидеть его новый фильм, представлял, как он снова приедет в Москву. И единственным ощущением в жизни вновь стало ожидание.
      3.
      Страшно обыкновенная осень давила на мое сознание, и я бессмысленно разъезжал на велосипеде по вечерним московским
      - 87
      улицам. Этот страшный (или странный) город обволакивал меня и нес на колесах по оглохшим от шума улицам, вышибая из меня последние проблески мыслей, обладателем которых я некоторое время являлся. Вот и после, когда я завершил еще один цикл контактов с Дебилом, я писал и думал: "Зачем я это пишу?" Ведь ничего не происходило, оставалось лишь ожидание. Ожидание и больше ничего. Писать мне в итоге было не о чем. Но я зарекался не опережать события (Господи, какие там еще события!?) и стал писать более подробно .
      В квартиру профессора заселили пожилую женщину, профессоршу, преподававшую в университете курс неорганической химии.
      Чтобы обрисовать ту обстановку, которая царила вокруг меня, я записал для будущих читателей тот факт, что экскременты, найденные властями в профессорской квартире, торжественно захоронили на университетском кладбище. Это само по себе было необычно, но то, что я сообщил ниже, вызвало у читателей по меньшей мере удивление.
      Следственно-криминальная комиссия потребовала от прокурора разрешения на эксгумацию экскрементов и подвергла их тщательному анализу. Заключение комиссии было неоднозначно; с одной стороны, сообщалось, что результаты анализа не показали идентичность экскрементов трансформировавшемуся за счет пищеварения телу покойного, с другой стороны, комиссия не высказывала решительно противоположного мнения. Комиссия сообщила лишь о том, что в экскрементах были обнаружены глисты, которые немедленно уничтожили, поскольку повторное погребение экскрементов с глистами могло вызвать неодобрительную реакцию университетской общественности. Но и после повторного захоронения цветы на могиле профессора (???) всегда лежали свежие.
      Новая соседка оказалась довольно общительным человеком. Мы иногда, встречаясь возле почтового ящика, обменивались впечатлениями об интригах университетской жизни (хотя я их абсолютно не знал). И вот в один из дней я, находясь в особо
      - 88
      странном душевном состоянии, поведал ей о моем ожидании Дебила. Соседка страшно заинтересовалась и пригласила меня на чашку чая. Я с радостью оказался в бывшей квартире профессора.
      Моей соседке было пятьдесят лет, и я смело поведал ей всю предисторию перед ожиданием Дебила, т.е. всю свою жизнь.
      Квартира профессора перешла к Елизавете Павловне (так звали мою соседку) вместе с мебелью и роскошнейшей библиотекой. Это было связано с тем, что Елизавета Павловна осталась единственной родственницей, хотя и весьма дальней.
      Коллекция книг профессора поразила меня до кончиков пальцев (в том числе и до глубины души). Здесь были собрания сочинения многих моих любимых писателей, мыслителей и ученых. Кант, Гегель, Фейербах, Вольтер, Фуко, Оуэн, Маркс (изумительное издание "Капитала" на арабском языке в позолоченной обложке с иллюстрациями из мусульманских узоров), Энгельс. Мои глаза разбегались от переводов: Джойс, Набоков, Соллерс, Сонтаг и т.д. Я даже обнаружил подлинные письма из переписки Гоголя с Пушкиным (они только ждали своего часа!).
      Удивительна была коллекция трубок и табака. О! Это были трубки со всех краешков Земли (профессор изъездил земной шар вдоль и поперек), табак тончайших ароматов, каким мог бы позавидовать сам эмир Омана, президент Всемирного Общества Ценителей Табака (ВОЦТ). Впрочем, в профессорской коллекции визитных карточек я обнаружил визитку эмира.
      На стене, оклеенной старинными вельветовыми обоями тускло-бордового оттенка, висела аптечка с большим красным крестом. Внутри я обнаружил три флакона с вазелином. Никогда ранее я не видал такого вазелина. На одном из флаконов была надпись на английском: "Вазелин "Ореховый". Два других были отечественного производства: вазелин "Армейский" (продавался в наборе с одеколоном "Армейский" и зубной пастой того же названий) и дореволюционного производства - "Театральный" (на этикетке различались контуры Большого Императорского Театра),
      - 89
      последний шел из неисчерпаемых складских запасов на экспорт.
      После первого визита к Елизавете Павловне, я стал бывать у нее все чаще и чаще. Делясь мыслями и воспоминаниями, мы вместе ожидали Дебила. Стоило ли писать о том, что мы сильно привязались друг к другу. Да, мы полюбили друг друга. Но это была настоящая дружеская любовь. По вечерам мы разжигали профессорский камин, садились возле него, точнее Елизавета Павловна садилась в обитое атласом кресло, а я присаживался подле на полу, предварительно расстелив шкуру барса, и вели мирные беседы, прерываемые лишь изредка, когда я позволял себе целовать ее руку.
      Языки каминного пламени лизали наше воображение, ожидание от этого усиливалось, меня лишь раздражал запах псины (истины), который остался жить в квартире вопреки смерти собственного хозяина - профессорского пса Бобра.
      4.
      В конце октября я открыл почтовый ящик, газет не было, но на дне ящика я обнаружил письмо (возможно оно лежало несколько дней). Это был ответ от Дебила. Он писал, что изобрел новое кино, которое имело название "Вертикальное". Идея "вертикального" кино в совокупности с "горизонтальным" была показана в форме смутной теории, которую я толком не разобрал. Но, удивительно, эта непонятная теория всколыхнула мое сознание. Я был поражен простым фактом, над которым никогда не задумывался - пленка в проекторе и камере двигалась обычно вертикально, а съемка велась чаще горизонтальным двежением камеры. Это было так просто. И чем больше я понимал и осознавал это, тем больше запутывался в своих рассуждениях, тем больше возникало желание бессознательного, желание не думать.
      Я побежал к соседке, чтобы сообщить ей новость, но, увы, она была мертва. Смерть застигла ее мгновение назад. Грудная жаба.
      - 90
      Вновь я остался один, томимый неявными, бесполезными ожиданиями. Дебил должен был приехать через несколько дней, на открытие фестиваля параллельного кино.
      Елизавету Павловну торжественно похоронили на университетском кладбище в могиле профессора, как родственницу.
      5.
      Я пропустил целый кусок моего повествования о моей встрече с Дебилом во время фестиваля. В то время мы находились рядом, но мои ожидания оказались напрасны, в суете не оказалось времени для общения. Но я мог рассудить и иначе, ведь в течении фестиваля чувство, грызшее меня, растворилось. И лишь после отъезда Дебила новая волна ожидания поглотила меня вновь.
      На окне стояла хрустальная ваза, в которой досыхали гвоздики. Их я купил с целью положить на могилу Елизаветы Павловны, но во время фестиваля совсем забыл про них. Теперь же они вновь открыли передо мной страницу жизни, увы, только страницу воспоминаний, страницу тоски по безвозвратному.
      В квартиру профессора поселили молодую аспирантку, которая приходилась двоюродной племянницей Елизавете Павловне. С аспиранткой я не общался, лишь изредка мы встречались на лестнице, когда она выводила огромного дога на прогулку. В это время я обычно возвращался с вечерней пробежки, я стал бегать трусцой. Мы молча проходили мимо друг друга, не проявляя никаких признаков внимания. Именно таким было наше минимальное общение, к большему никто и не стремился.
      Во время вечерних пробежек я забывался, и после них возбужденный я еще некоторое время не возвращался к постоянному чувству. И все же перед сном, когда сознание обострялось, я вновь и вновь предовался ожиданию, порой это стало доставлять необъяснимое удовольствие.
      - 91
      6.
      Дебил вновь уехал в Сибирь. Был уже вечер. Он звонил с Ленинградского вокзала. Я обрадовался и предложил ему приехать. Но, оказалось, что через два часа он пересаживается на другой поезд и уезжает в Сибирь.
      Я приехал на вокзал.
      Мы беседовали. Но я ощущал лишь одно: через минуту он сядет в поезд и уедет. Это было ожидание неизбежного.
      Поезд растворился во мраке.
      Прошло время. Я сидел в кресле, в том самом профессорском, подаренном мне Елизаветой Павловной в честь какого-то праздника, за несколько дней до ее смерти. Дебила с тех пор никто не видел, никто ничего не слышал, писем от него не приходило.
      В подъезде покрасили стены в ядовито-зеленый цвет. Уже неделю стоял едкий запах нитрокраски. У соседского дога была аллергия на нитрокраску, в связи с чем за стеной я долго слышал агонизирующие чихания. Пес сдох, но о судьбе его трупа я абсолютно ничего не знал. Как-то днем, выходя из квартиры, я увидел мою молодую соседку, она пыталась открыть старинный замок, но тот не поддавался. Я стоял сзади и молча смотрел на ее хрупкую, изящную фигуру, затянувшаяся пауза было вынудила меня предложить помощь, но замок передернулся и дверь открылась. На мгновение наши взгляды пересеклись, и ее лицо исчезло за нерешительно закрытой дверью. Я вдруг ясно осознал, что если бы у Дебила была сестра, то она могла быть такой, только такое лицо отвечало моим фантазиям по поводу его возможной сестры.
      Кресло стояло на кухне. Над ним ярко светила лампа без абажура. Газовая плита без огня издавала ровное шипение. Я любил писать, сидя на кухне. И в те минуты мне казалось, что я пишу, но я всегда лишь записывал все эти буквы и слова, которые читатель несомненно где-то уже читал (например, у графа
      - 92
      Толстого). Я погасил свет.
      Завтра будет солнечный день, и я подумал, что писать в темноте довольно сложно. Но в любой темноте существовал свет, и вскоре глаза привыкали. Я писал о том, как меня пожирало ожидание. Я писал о том, что не могу писать ни о чем другом, как не могу и думать ни о чем другом, кроме как об ожидании. Это были не мысли, это невозможно было назвать даже мыслями. Это было состояние, ничем не выражавшееся, которое никак нельзя было обозначить. Шипение плиты возбуждало меня. Я ясно осознавал, что пишу ни о чем, но писать ни о чем доставляло необъяснимое удовольствие.
      Знал ли я, что Дебил в это время стоял около входной двери и протягивал руку к звонку? Или это была молодая соседка, пришедшая с просьбой починить либо утюг, либо молнию на платье? Я ничего не знал. Но о том, что всем ожиданиям приходит конец, я догадывался.
      - 93
      Георгий Литичевский
      ЗАМЕТКИ О НЕДЕЛЕ ФРАНЦУЗСКОГО КИНО
      CINEMA FRANCAIS. CINEMA D`AUTEURS.
      Moscou, 8-14 fevrier 1988.
      Вот и пиши после этого в СФ. Сами говорят, что можно пороть всякую всячину и тут же публикуют Сокурова с его устрашающими наставлениями к профессиональной кинокритике. После такого, рука как-то не поворачивается писать о том, как я люблю французский язык или еще что-нибудь в этом роде.
      Сокуров говорит, что киноведческий текст должен быть философией, и категории его должны быть эстетические, в духе писаний Эйзенштейна и Пудовкина. Но я то их не читал и вообще, кстати, пишу не потому, что что-то читал; а потому что случилось так, что из всех друзей СФ только я удосужился посмотреть если не все, то большую часть фильмов с французской недели, которые крутили в "Киноцентре". Но все-таки как не внять призывам к феноменологизации кино, к тому чтобы увидеть в кино не литературу, не театр, не что-нибудь еще, но само его - кино. Однако ж попробуй увидь! Ведь кино - искусство, а значит - от других видов искусств не отделимо. Как может не быть кино литературой, если вначале было слово, и если язык дом бытия? Как может не быть кино театром, если театр - родина всех искусств - фонетических и визуальных? Другое дело, что кино хочет вырваться из порочного круга, отмежеваться от круговой поруки артистических сородичей. И хороши же родственнички! Театр - самое древнее и одновременно самое неинтересное искусство, по крайней мере в современных крупных развитых странах. Литература истончилась до готовой рассыпаться словестной паутины. Живопись не прекращает заниматься эксгибиционизмом, выставляя напоказ все новые и новые стадии разложения своего тела, давно превратившегося в труп... Но, что я вижу, заглядывая под обложку СФ - само кино готово захлеб
      - 94
      нуться в своем собственном жировоске! (См. статью Г.Алейникова в СФ N 9/88).
      Я еще ни слова не сказал о предмете этой статьи-обзора. Ну ничего, уже скоро. А пока, раз уж речь должна идти о Франции, вспомним французского автора Ролана Барта, писавшего об искусстве наиболее к кино близком с генеалогической точки зрения - о фотографии. Из "Светлой камеры" Барта, своего рода феноменологии фото, можно понять, что субстанцией фото является некий побеждающий время свет, подобный свету давно погасших звезд, но все еще наблюдаемому нами. В таком случае, если фото - это эманация остановившегося свето-времени, то кино - это эманация остановившегося света во всех его грубо-материальных превращениях. Если фото - это театр теней, культ мертвецов, сенс спиритизма, то кино несет в себе возвращение к еще более первоначальным испытаниям человечества. Кино - это охота, ненасытноискательный взгляд преследователя, неумолимый луч, высвечивающий свою жертву.
      Кино и фото, овладев субстанцией свето-времени, бросили вызов всекодируемости, заявили свою претензию на подлинность, поднимающуюся над уровнем искусственности. Но в мире, сотворенном Словом - а наш мир именно таков, что в очередной раз доказано в век информатики - всякая субстанция превращается в код, все сущностное становится искусственным. Фотография, превратившись в картинку, стала одной из растопыренных лап громадного трупа изо. Кино тоже задыхается в предсмертном хрипе, сжигаемое собственными лучами - стрелами. Может быть какой-нибудь новый смертник (видео? голография??) предъявит свои претензии на жизнь вечную? Или Жизнь после смерти - это все, что нам предназначено? Вот в таком ключе пора, пожалуй, припомнить, что за фильмы были показаны в "Киноцентре".
      Но перед этим надо вспомнить еще об одном аспекте кино: кинозрителю уготована не только участие в нестихающем галопе-погоне за киножертвой, не только роль фанатика-следопыта, вместе с воображаемым фонариком в руке загоняющего кинокозла отпущения, но и гарантия того, что он неизбежно будет постав
      - 95
      лен в неловкое положение невольного свидетеля интимных подробностей чужой жизни (Ср. Г.Алейников "Кино - образ жизни", СФ N 9/88). Так или иначе, сам невидимый из темноты, пристальным взглядом вуаера, он будет наблюдать, как кто-то в лучах проектора распаляется похотью и дрожит от наслаждения. Эротика - неотъемлимая часть кино и даже категория кинематографичности. Можно ли ее изобилием восполнить недостаток других качеств кино? Некоторые режиссеры, по-видимому, так и думают. Во всяком случае, почти во всех французских фильмах эротика налицо.
      В фильме "Опасность в доме" ("Peril en la Demeure") режиссера Мишеля Девиля эротический элемент едва ли не на первом месте. Сцены ласк показаны не очень подробно, но правдоподобно и с повторениями. Довольно много голого тела, но только ради того, чтобы его показать, и поэтому его части не волнуют и не пугают. Сюжет у фильма любопытный: клубок из семейных драм, взаимных измен, наемных убийц, но все это порядком "литературно". Есть эротика и в фильме Мориса Пиала "A Nos Amours", но она еще более скучна. Фильм держится на театральных сценах семейных скандалов с драками: мать и сын поучают дочь и сестру оплеухами, как надо вести себя с мужчинами. Французское кино учит также тому, что эротика многолика. Во время просмотра фильма "Тереза" Алена Кавалье к чувству умиления перед силой духа католического подвижницы примешивается нетступное ощущение собственного вуаеризма и стыда оттого, что помимо собственной воли вынужден подглядывать в какую-то щелку за не предназначенной для постороннего взгляда жизнью невест Христа.
      Вероятно, самым интересным с точки зрения эротики был фильм Бертрана Тавернье "Страсти по Беатрис", в котором натурально дают понюхать аромат средневековых половых отношений довольно широкого диапазона, включая кровосмесительные извращения, представленные сценой дефлорации отцом дочери. Зато другой фильм Тавернье "Autour De Minuit" почти начисто лишен эротики. Его главная тема - джаз. Музыка, звук - субстанция
      - 96
      противоположная свету, что-то совершенно не кинематографическое, но зато весь фильм проникнут вполне кинематографическим ощущением охоты, преследования - в данном случае, как и в рассказе Кортасара - друзьями, покровителями, поклонниками удивительного джазмена. А он от них все время убегает и прячется. В виде погони с ускорением выступает и фильм Аньес Варда "Без крова, вне закона", в котором по югу франции странствует хиппушка, гонимая совершенно документально представленными крестьянами и жителями маленьких городов, а также другими обывателями. Не то чтобы она вызывала во всех агрессию, но нигде не приживаясь, она попадает в конце концов в пристанище подобных ей добровольных скитальцев, где в результате драки случается пожар, все вещи у нее сгорают, и вот она замерзла в пустынном поле.
      Нескончаемая погоня сначала за женой, потом за мужем фильм Филиппа Гареля "Свобода, ночь" ("Liberte la Nuit"). Все это в сочетании с достаточно эротичной темой любви старого террориста и юной, нервной колонистки из Алжира. Если к этому добавить, что из всей недели это было единственное произведение параллельного кино, то станет ясно, что оно более упорствовало в своем неприятии тезиса о смерти кино.
      Совсем о другом говорили странные работы классиков "Новой волны" - Шаброля и Риветта. "Маски" Шаброля - это тоже охота. Сначала охотник - жуткий толстяклицемер-злодей (Ф.Нуаре), готовый всех загнать в багажник автомобиля, а автомобиль под пресс на свалке металлолома. Но почти чудесным образом из преследователя он превращается в жертву. И в тот самый момент, когда негодующие зрители готовы испытать облегчение от восстановленной справедливости, т.е. в конце фильма, он этим зрителям говорит: "Срать я на вас хотел." Эта сцена, да парочка шуток - вот все, что осталось от "новой волны".
      "Поверженный амур" ("L`Amour Par Terre") Жака Риветта вообще не кино, а какой-то театр-театр. Все ходят по кругу, по какому-то бесконечному замку, вовлекаясь в какую-то даже самому ее автору до конца не понятную пьесу. Но интерьеры замка довольно имиджно расписаны. На то, что это фильм режиссера "новой волны", по меткому замечанию Г.Алейникова, указы
      - 97
      вало участие в фильме актера Ковакса.
      В довершение всего "новая волна" представлена Ж.-Л.Годаром. Его фильм "Soigne Ta Droite" открытым текстом повествует о смерти кино. Преследователипоклонники-ценители гонятся за режиссером по земле и по воздуху. В результате он вываливается из самолета, пленки рассыпаются по земле и начинается торговля. Покупатель: 1000000$. Режиссер: 10$. Покупатель: 500000$... Куда уж дальше - само кино себя ни во что не ценит - цинизм мертвеца.
      И однако это еще не конец: великолепный вариант жизни после смерти предлагает Лео Каракс своим фильмом-комиксом "Дурная кровь" (см. статью Б.Юхананова). Фильм на самом деле имеет к комиксам прямое отношение - об этом говорит даже то, что в титрах появляется известнейший комиксмен 80-х годов Гуго Прайт, правда не ясно, что он в этом фильме делает?
      Еще какие-то фильмы были. Вообще-то, всех и не вспомнишь. Не все и видел. Говорят, был фильм про питекантропов. А мне вспоминается фильм "Тереза" о юной монахине, от которой остался дневник, написанный ею в монастыре. Ее причислили к лику святых. Фильм крайне простой и в этом смысле почти совершенен. Ожившая фотография к ХIХ веку. Чем еще должно быть кино? Не это ли самый удивительный фильм недели?
      Борис Юхананов
      ГИМН ЛЕО КАРАКСУ
      ...Тупик, тупик, тупик...
      ("...Слова, слова, слова..."
      В.Шекспир ).
      Это особый разговор. Неделя современного авторского кино Франции фактически оказалась двумя ослепительными часами (2h 05 - прим. ред.) фильма "Дурная кровь" ("Mauvais Sang") режиссера Лео Каракса.
      - 98
      _____________________________________________________________ Technical List:
      Director : Leos Carax.
      Script : Leos Carax.
      Producer : Philippe Diaz.
      Director of photography : Jean-Yves Escoffier.
      Musician : Britten, Prokofiev, Ch. Chaplin.
      Chief editor : Helene Muller.
      Leading cast : Michel Piccoli, Juliette Binoche,
      Denis Lavant, Julie Delpy. Production : Films Plain-chant, Format : 1.66 - 35mm
      FR3 Films Production Color
      Soprofilms Length : 2h 05. _____________________________________________________________
      Именно эта компания, насколько я понимаю, ослепила сегодняшнюю Москву, и в частности, меня совершенно потрясающей работой. Я впервые встретился с творчеством 28-летнего человека, который оказался способным осуществить в высочайшем качестве идеи, в каком-то смысле даже сны всей молодой мировой режиссуры.
      Вот так апофеозно я начну.
      Фильм называется "Дурная кровь". Это совершеннейший постмодерн, освоенный 80-ми годами. Что нового я могу сказать о постмодерне представленным Лео Караксом? Он имеет два совершенно явственных тяготения - первое к неоромантизму, отчеканенному как стиль - это основное тяготение фильма. И второе тяготение к констуктивизму, также достаточно осознанное.
      Сюжет масимально прост. Две любовные тройки идут сквозь детектив. Тройки составлены так: первая - это одно поколение, вторая - это новое, караксовское поколение плюс одна фигура из предыдущего. Смысл этого фильма обнаруживается, когда ты понимаешь финальный кадр - в котором девочка с кровью на щеке бежит, превращаясь в полет, убегает от пятидесятилетнего бандита, которого она любит. И дальше ты начинаешь раскрывать из
      - 99
      финала все строение фильма; и обнаруживаешь, что весь фильм потрясающе вытянулся к финалу. Это и есть смысл. Он манифестально объявляет побег нового европейского поколения из мира, который был заделан культурой и собственно жизнью предыдущего поколения.
      Мне это близко в силу того, что я впервые обнаружил на территории западного кино мутационные процессы, которые уже давно заквасились в нашей отечественной независимой культуре. Я впервые обнаружил близкого мне по крови, по образу мышления и по мечте художника. Более того, мне кажется, не даром он компонует и пользует огромный накопленный культурными генами материал разработанный до него Годаром, с одной стороны, и "новым немецким кино" (в первую очередь Вендерсом), с другой стороны. В "Дурной крови" очень много примет этих двух режиссеров, которые реализованы без потери классности. Вот что очень важно. Способность реализовать предыдущего мастера без потери классности говорит о том, что предыдущая территория преодолена и найдена новая.
      Весь фильм построен на тайных реминисценциях, на знаковых фигурах. Главный герой берет на себя функции центрального персонажа предыдущей западной волны "Заводного апельсина", но только странным образом трансформирует этот облик; по точному выражению моего друга Андрея Безукладникова, в образ "дебила-вундеркинда". Вот новый герой, который приходит - "Дурная кровь". Предыдущие выпустили "дурную кровь", но при этом они выпустили птицу. Поэтому фильм начинается с изображения пеликанов, которые больше нигде в фильме не появятся. Дальше идет своеобразный пуанктилизм в монтаже, когда сам эпизод рассказывается короткими отчетливыми планами. В каждом кадре находится неотработанный предыдущей кинематографической культурой ракурс.
      Каракс демонстрирует с одной стороны роскошное владение историей, с другой - роскошное владение способностью ее преодолевать.
      - 100
      Пространство фильма замкнуто. В нем нет ничего, что не имело бы отношения к фильму. Впервые в чистом виде в кино замкнутое пространство было продемонстрировано для меня Вендерсом.
      Я могу остановиться на том, как существуют в фильме актеры. Мне кажется, что все лица молодых актеров очень свежие для французского кино. Я не встречался с такими лицами. Они в отличии от предыдущей волны максимально мобильны. Они принимают на себя очень растянутую амплитуду. Начиная с совершенно грандиозного исполнителя главной роли.
      Тем самым для меня впервые молодое поколение французского кино продемонстрировало на этом ярчайшем примере абсолютное владение профессией и спокойный отказ и выход за ее пределы. Этот отказ выражается во всем - в том как просто заделан сюжет, в том как Каракс идет на целую вереницу банальностей, на целую вереницу мелодраматических ходов. Но это не пародия, более того это даже не ирония - это стиль. Это спокойное, ясное существование внутри стиля. Пространство фильма замкнуто не только смыслом, но и в первую очередь стилем. Этим владеет пока только "новая новая волна", вошедшая сейчас в европейскую культуру. Предыдущее поколение могло порождать стиль, но им еще не владело.
      В фильме только на уровне композиции обнаруживается отношение режиссера к сюжету, здесь и ирония, и нервы, и трагизм, и все остальное.
      Мой монолог построен как гимн, более того сам фильм выстроен как гимн, постмодернистский гимн во славу "дурной крови".
      ЛЕО КАРАКС. ФИЛЬМОГРАФИЯ:
      1979: к/м Удушающий блюз
      1985: п/м Парень встречает девушку
      1986: к/м Старшая дочь
      п/м Дурная кровь
      - 101
      ГОДАР ГОДАР
      ИНТЕРВЬЮ С Ж.-Л.ГОДАРОМ
      НА ФЕСТИВАЛЕ В ВЕНЕЦИИ В 1983 ГОДУ
      Вопрос: Что заставило Вас одновременно с несколькими другими кинематографистами поставить вашу версию "Кармен"?
      Ответ: Во-первых, фильм называется "Имя Кармен". И в нем, в определенные момент отвечают на серию вопросов: "Что предшествует имени?.. Как это называется?.. И в конечном счете как это должно называться?.. Должны ли мы называть вещи, или сами вещи должны приходить к нам без названий?.." Такие вот вопросы. Я думаю, что кинематограф должен показать вещи перед тем как их назовут: для того, чтобы их можно было назвать, чтобы помочь самим себе их назвать.
      Сейчас мы живем в эпоху, когда процветает мощный терроризм риторики и языка, усиленный телевидением. А я в качестве, ну не знаю, скажем, скромного кинослужащего, испытываю интерес к видению вещей не до их возникновения, а до их наименования: говорить о ребенке до того, как папа и мама дадут ему имя, говорить обо мне до того как меня назовут Жан-Люк; говорить... о море, о свободе до того как это назовут морем, волной или свободой.
      Если и оказалось так, что несколько режиссеров также сделали фильм, который называется "Кармен", то это произошло возможно потому, что Кармен является великим женским мифом.
      И если эпоха захотела, чтобы средства массовой информации и аудиовизуальные средства овладели этим мифом - ведь и малый независимый продюсер, как я, и большая коммерческая кинокомпания, как Гомон, интересуются этим мифом - то это может быть объяснено тем, что все это витает в воздухе. Но что же
      -102
      витает в воздухе? Это наверное "Кармен", если о ней говорят. Но это также может быть последняя битва женщин с мужчинами или первая?..
      Я в действительности люблю иметь дело с вещами, которых скоро уже не будет, либо с вещами, которых еще нет. Соответственно, фильм мог бы называться... его подлинным названием могло бы быть: "До имени, до языка", и в скобках "Дети играют в Кармен".
      Фильм называется "Имя Кармен", а не "Кармен" только благодаря оригинальной работе над сценарием и адаптацией Анны-Марии Мьевиль. Историю Кармен знают все. В то же время, никто не знает, что произошло между Дон Хосе и Кармен, между Жозефом и Кармен. Люди знают, как это начинается, как закончится. Но как это движется от начала к концу? Рассказывать истории - это показывать, что произошло. Именно в этом, я думаю, состоит главное отличие между "Кармен" - фильмами, которые сейчас заканчивают Рози и Саура и которые являются иллюстрациями классической темы. То, что интересует нас, это показать, что один мужчина и одна женщина говорили бы под властью любви, которая тяготеет над ними. Назовем эту любовь или их приключение: судьбой, любовью или проклятием.
      Вопрос: Почему Вы выбрали квартеты Бетховена, в то время как все ожидали музыку Бизе?
      Ответ: Это не я выбрал Бетховена. Я скажу точнее - Бетховен выбрал меня, и я ответил его зову. Еще молодым, когда мне было около двадцати лет - а это возраст моих персонажей я слушал Бетховена. Это было на берегу моря в Бретани. И я открыл его "Квартеты".
      Итак, была принята идея, что "Кармен" не существует без музыки. Гамлет существует без музыки. Антигона существует без музыки. Электра существует без музыки. Кармен - нет. Музыка составляет часть истории Кармен. Впрочем, новелла Мериме никогда не была знаменита. Она стала знаменитой однажды благо
      -103
      даря тому, что Бизе положил ее на музыку.
      Бизе - композитор, создавший музыку, которую Ницше назвал "коричневой". Это музыка Средиземноморья. Бизе - композитор юга. Кроме того, он очень связан с морем. И я выбрал, таким образом, не другую музыку, а другое море. Скорее океан, чем Средиземное море.
      В действительности, моя идея по отношению к музыке такова, что нухно выбирать фундаментальную музыку. Музыку, которая является одновременно и практикой и теорией музыки. В данном случае это "Квартеты" Бетховена.
      Я мог бы выбрать также Баха, такую вещь как "Хорошо темперированный клавир". Это музыка, которая создает еще синтез теории и практики всей существующей музыки. Которая дает и будет давать работу всем музыкантам, которые будут существовать через 100 и 200 лет. Именно в этом ключе я и сделал свой выбор.
      Вопрос: Испытываете ли Вы необходимость "поиграть в актера"?
      Ответ: Только для того, чтобы позабавиться... Да... Посмотреть действительно ли забавно быть актером. У меня всегда были очень нежные и очень жесткие отношения с актерами или со съемочной группой. На этот раз я захотел увидеть себя не только за, но и перед камерой. Я это сделал в целях подготовки. Я хочу поставить фильм, где сам сыграю главную роль. Это напоминает давние фильмы Гарри Лэнгдона или Джери Льюиса, человека, который, как вы знаете, меня восхищает.
      Я думаю. что это также продиктовано заботой о том, чтобы заставить работать не только мой ум. Я хотел поупражнять свое тело и голос. И кроме того, по причинам техническим и повествовательным, я думал, что неплохо бы сыграть под моим собственным именем кого-нибудь, кто не был бы полностью мною, оставаясь самим собою: так получалось, что тот, кто выдумывает сюжет, является частью этого сюжета.
      -104
      Вопрос: Не кажется ли Вам, что обращение к теме любви в кино в наше время - уже пройденный этап?
      Ответ: Я верю, что в кино могут быть только любовные истории. В военных фильмах речь идет о любви парней к оружию; в гангстерских - о любви парней к кражам...В этом по-моему суть кинематографа. А то, что Новая Волна принесла нового: Трюффо, Риветт, я и два или три других режиссера, мы привнесли что-то такое, чего никогда, быть может, не существовало в истории кино: мы полюбили кино до того, как полюбили женщин, до того, как полюбили деньги, до того как полюбили войну. До того как полюбить что-либо, мы полюбили кино. Что касается меня, то я долго говорил, что кино позволило мне открыть жизнь. Это длилось довольно долго, около тридцати лет.
      Без любви нет фильмов. И если сегодня кино "проходит" еще по телевидению, и это даже то, что лучше всего идет там лишь по этой причине. На телевидении нет любви. Там есть другое, что-то очень могущественное, как в жизни, так и в промышленности: там есть власть в чистом виде. Если в кино, как и в спорте, дела обстоят хорошо, это потому, что люди, которые его делают, будь то Зиди или я..., прежде всего его любят: люди хотят идти к экрану, чтобы идти к другим.
      В жизни не получается идти к другим. Здесь ты немного беспомощен, то есть у тебя нет могущества военных, ученых или людей с телевидения. Люди беспомощны, но при этом у них есть воля, искренность, желание идти на встречу, отдаваться экрану, и потом они надеются... и потом другие идут к ним на встречу. Это и есть кино. Кино - это любовь к себе, любовь к жизни, любовь к людям на земле... В некотором смысле это очень евангелическое. Не случайно экран белый: это холст, и это я.
      Вопрос: Многие молодые кинематографисты ссылаются на Вас. Что для Вас означает стиль Годара?
      -105
      Ответ: Годар не имеет стиля. У него есть желание делать фильмы, это все. Если я мог чем-то влиять на молодых кинематографистов, которые немного мои дети или мои братья, или которые были моими родителями, пока я не начал снимать, то только одним: показывая им, что фильм это всегда что-то возможное. Что можно поставить фильм без всяких денег. Когда у тебя их много, можно тоже делать фильм, но по-другому, чем это делают сегодня американцы, русские или телевидение. На самом деле мое действие всегда заключалось в том, чтобы идти в стороне, быть "на полях". Когда я смотрю футбольный или теннисный матч, я нахожусь по отношению к игрокам на полях. Я нахожусь на месте публики, которая смотрит. Быть в стороне значит, занимать место зрителей. Тетрадка не существует без полей. Поля - это необходимое место страницы.
      Я начинаю сегодня осознавать всю мощь телевидения. Вот уже 20 лет, как я даже не имею права претендовать на место дворника на PAI (итальянское радио и TV) Даже в этом мне откажут. Итак, я должен сам себя спасти. Исходя из этого я ищу людей, которые заинтересованы в том, чтобы спастись своими силами.
      Теперь я также понимаю, какой должна быть драма некоторых режиссеров, таких как Китон, который "упал", как Чаплин, которому понадобилось довольно много времени, чтобы пасть; как другие, которые поднялись, когда появилось говорящее кино. В ту эпоху кино было великим и подлинно народным искусством.
      Такова моя идея, и я готовлюсь сейчас к сотрудничеству с четвертым каналом французского телевидения. Мы попытаемся показать, что кино со всеми культурными силами, которые оно задействовало, является чем-то уникальным.
      Никогда живопись не знала этого. Гойю видело мало людей. Бетховена мало исполняли. Никогда не было так, как сейчас, с развитием техники, чтобы 600000 людей каждое утро слушали Моцарта. Эти вещи были для князей. Однако кино с самого начала
      -106
      было увидено сотней посетителей Гранд Кафе. А потом оно обесценилось. Оно получило подлинный народный успех: было ли это умышленно или нет, по финансовым причинам или нет.
      Говорящее кино - звучащее слово - появилось в эпоху безработицы в США, во время, когда Рузвельт пришел к власти, и в то же время в Германии Гитлер уже начал захватывать власть, так сказать овладевал словом. Но речь шла не об испытанном слове философов, ни даже о любовных словах возлюбленных. Это было слово людей власти; слово, которое сегодня воцарилось благодаря технике на телевидении. Вот почему сегодня больше нет изображения, и люди почти не читают.
      Жан-Пьер Горен в то время, когда я с ним работал, мне говорил: "Фильмы уже не смотрят, теперь их читают." Вот почему так неинтересны круглые столы, где собираются люди очень искренние и умные и дискутируют. Тут дискутируют без объекта. Как родители, которые спорят о счастье своих детей, не пытаясь вместе с ними разобраться, что же те предпочитают: велосипед, конфеты или счет в банке.. Как они могут претендовать на понимание?
      Я, заинтересовавшись новыми технологиями, до того как они стали отдельной дисциплиной, заметил, что видео, означающее "я вижу", овладело словом с бесконтрольностью множества людей, которые желают попросту ничего не видеть.
      "Почему же во всем мире так нравятся именно американские фильмы?" Вопрос поставлен, за ним стоит действительно какая-то важная проблема. Средний американский фильм, предположим римэйк фильма "На последнем дыхании", не обошел ли он весь мир? Он куплен повсюду, люди, сделавшие его, неплохо живут; у них есть машины, телевизоры и две ванные комнаты. Это им принесло доход. Однако мои фильмы не обходят весь мир. Мне очень трудно выйти со своим фильмом к зрителю в определенный момент. Американцы умеют "захватить" публику в 4 часа дня или в 8 часов вечера на телевидении или с помощью видеокассет, на которых, впрочем, ничего не видно. Это большая сила. Шведс
      -107
      кие, японские фильмы не обходят мир. Об африканских фильмах не стоит и говорить. Люди не хотят их смотреть.
      Больше всего я сожалею о том, что американцы пользуются своим положением, чтобы господствовать вместо того, чтобы предоставить немного свободы.
      Вопрос: Если судить по операторской работе фильма "Имя Кармен", вы очень мало пользуетесь искусственным освещением, тем не менее ваша палитра достаточно богата.
      Ответ: Я доволен. Пришло время поговорить о технике. Как все дети я начал обучение в начальной школе, с начальных цветов, со всего, что является примитивным. Я снимал умственно отсталых или людей, которых называют идиотами, и которые для меня, однако, таковыми не были. Но теперь, как мне кажется, я перешел - и в мои 50 лет это нормально - в среднюю школу.
      Для меня камера не является ружьем, она не есть что-то такое, что извергает. Это инструмент воспринимающий, благодаря свету. Именно по-этому в титрах вы видите, что авторами съемок фильма являются на равных трое. Я, который говорит: "Снимаем так", затем Кутар, который соглашается работать без освещения в отличии от всех остальных операторов, считая, что все, что он делает, интересно. Он считает, что свет, проникающий через занавеску, не похож на тот свет, который проходит через полуоткрытую дверь. Он пытается поразмыслить над этим, и мы вместе смотрим, сможем ли мы воссоздать это на экране. Наконец третий персонаж, постоянный наш друг - Кодак.
      Как я уже говорил, у нас есть небольшое освещение, но нет света. Это то, что испугало Изабель Аджани. Как все звезды, она думала, что большое освешение, много юпитеров лучше передадут ее красоту. Она так и не смогла понять, что дневной свет, немного смягченный спокойно мог бы гарантировать ее красоту на экране.
      В фильме "Имя Кармен" мы пытались постоянно смешивать искусственный и дневной свет. В результате получился ультрак
      -108
      лассический фильм. Зритель постоянно находит на уровне операторской работы теплое и холодное, которые Кармен переводит в план чувств. С этой точки зрения все было продумано довольно тщательно.
      Вопрос: Что такое хороший продюсер для Ж.-Л.Годара?
      Ответ: Продюсер как я...
      Вопрос: Вы говорили, что кинематограф вошел в сумеречную эпоху.
      Ответ: Нет, совсем нет. Конечно, в моей голове постоянно возникает слово сумерки. Но разве лучшие прогулки не совершаются, когда спускается ночь, когда есть надежда на завтрашний день. Влюбленные редко прогуливаются, взявшись за руки в 7 часов утра, они ждут 7 часов вечера. На мой взгляд сумерки это носитель надежды в большей степени, чем отчаяния. Я начинаю находить что-то прекрасное и человеческое в кинематографе, что придает мне желание заниматься им до самой смерти. И я думаю, что, вероятно, умру вместе с кинематографом, каким он был изобретен.
      Кино - это не живопись, не музыка, не театр. Это то, что имеет отношение к воспроизводству жестов мужчин и женщин. Оно не может больше так существовать в том виде, каком оно было изобретено. Существование кино не может превзойти продолжительности одной человеческой жизни: между 80 и 120 годами. Это что-то быстротечное, эфемерное.
      Люди теперь больше не смотрят фильмов. Их хранят на видеокассетах. И чем больше люди их покупают, тем меньше времени остается их смотреть. Люди запасаются продуктами, которые они не могут съесть.
      Перевод Г.Ларина и Г.Кремнева
      из журнала "CINEMA" N 301,
      январь 1984, Париж.
      - 109
      Жан-Пьер Фаржье
      СКРЫТАЯ СТОРОНА ЛУНЫ
      Видео утверждает себя бок о бок с кино и телевидением и находится в постоянном поиске своего места. Этот поиск подобен движению бесконечной спирали.
      В "Спасай себя, кто может (свою жизнь)" ("Sauve qui peut (la vie)") Годар задает себе вопрос: возможно ли изобразить потайную сторону бытия? Этот необычный вопрос связан с его личным пониманием видео. По его мнению, именно видео способно изобразить мир таким образом. Задача такого изображения мира сравнима разве что с задачей получить изображение обратной стороны Луны. Именно видео, а не кино впервые задумалось о существовании этой потайной, обратной стороны.
      Что же увидим там, за пределами досягаемости кино? Обратная сторона это не театральный задник, используемый в кино довольно часто. С той, тыловой стороны находится совершенно другой образ.
      В кино нет обратной стороны. В кино есть лишь границы кадра. За их пределы, обычно, обращено наше пристальное внимание, из-за них мы слышим голоса и звуки, воспринимаем свет; там находится царство нашего воображения. Множество образов и персонажей является нам с поля экрана, уничтожая пространство между собой и зрителем. Но, тем не менее, внеэкранное пространство служит границей, за которую они переступить не могут. Мы находимся в постоянной неизвестности, в ожидании того, что произойдет в следующий момент. Это игра со временем, необходимым для введения в поле видимости новых образов из закадрового пространства. Этот переход из мира внешнего во внутренний мир кадра служит испытанием для всех образов фильма. В умении манипулировать с этими двумя мирами, внешним и внутренним, видимым и невидимым и заключается мастерство великих кинематографистов. Эти два мира разделены вакуумом. Между
      - 110
      кадром и внешним ему существует временное разделение, промежуток времени, разделяющий два пространства. Требование одновременного сосуществования двух миров в границах одного кадра снова возвращает нас к мысли об изобржении мира с потайной стороны. Годар, с помощью стопкадра и замедленной съемки отвечает на поставленный в "Спасайся, кто может" вопрос. Героиня фильма едет на велосипеде по загородной дорожке. Внезапно в кадр начинают проникать образы из внешнего мира. Они родились не в пространстве, а во времени. Такое сосуществование "прошлого" и "будущего" в данный момент фильма необходимо для понимания кинематографического пространства. "Будущее" фильма занимает наше воображение, это полет фантазии в ожидании нового. Это время "моего" внимания, "моей" воли.
      В новом способе рождения пространства, с которым мы встречаемся у Годара, время мало считается с субъективностью зрителя. Новый образ рождается непосредственно из поля кадра. То есть оба, старый и новый образ, сосуществуют в одном временном измерении, независимы один от другого.
      Другая сцена фильма "Спасай себя, кто может" напоминает о безвыходности земного существования человека. Мужчина в комнате с двумя проститутками. Чтобы удовлетворить свою сексуальную потребность, он обращается к женщинам с разными телодвижениями, словами и жестами. Каждый образ является частью бесконечно податливого экранного времени. Это части цепной реакции, скорость протекания которой может быть различной. Зритель следит за каждым звеном этой реакции, за каждым моментом ее протекания, за каждой долей момента.
      То же самое и при неподвижной камере. Образы появляются не из закадрового пространства, а возникают из складок самого времени. Мир обращается к нам своей потаенной стороной.
      Во-первых, образ рожден самим действием; во-вторых, он происходит из другого образа. Годар - единственный режиссер, который обращается в своих работах к взаимодействию двух типов фильма. В первом случае новое входит в кадр извне, в дру
      - 111
      гом, это новое рождается в самом кадре. Годар исследует в своих фильмах возможности таких средств, как радио, реклама, фотография, печать, телефон, магнитофонная запись, телевидение, цифровые процессы. В последних работах особое внимание он уделяет видео.
      Совершенно по-новому сделан фильм "Номер два" (1975). Здесь применяются экраны различных размеров, составленные из большого числа мониторов элементы видеоинсталляций. Экспериментируя с несколькими образами в пределах одного кадра, Годар в "Здесь или где-либо" (1976) использует одновременно 8 слайд-проекторов. Вслед за кубизмом, появившемся на смену плоскостности, Годар бросает вызов трехмерности, составляя изображение из нескольких образов, разделенных (уже не пространственным, а временным континуумом).
      Годар заставляет своих героев жить в рамках одного кадра, так что невольно забываешь, что на самом деле они могут быть разделены сотнями километров. Эта превосходная идея может быть использована при проведении телемостов, так, чтобы на экране находились сразу две аудитории. Этим уже давно занимается Эмшвиллер. Сейчас, благодаря широкой доступности цифровых операций, эта мечта стала реальностью.
      Сводя проблему экранного пространства к вопросу о времени, мы получаем новый способ обращения невидимого в видимое. А это всегда было основной задачей великих кинематографистов: от Дрейера до Брессона, от Мидзогутти до Росселини, от Уэллса до Бунюэля, от Ренуара до Ромера, от Ланга до Годара, не говоря уже о Хичкоке.
      Идея составного изображения стала для Годара новым инструментом его оптических исследований. Подобно ученым, которые впервые получили в руки микроскоп, стетоскоп, радар и взялись за энергичное изучение мира, он хочет изучить природу человеческих страстей.
      В конце "Спасай себя, кто может" есть кадр улицы, где смерть героя совмещена с игрой духового оркестра. Одновремен
      - 112
      ное существование этих двух сцен возможно благодаря эффекту сосуществующих образов (на самом деле действия происходят в разное время). Мы не видим границы, разделяющих два разных мира; границы стерты, растворены, и оба мира незаметно соприкасаются друг с другом. В этой душераздирающей сцене герой говорит самому себе: "Нет, я не умираю, потому что не вижу перед глазами быстро пробегающей прожитой мною жизни". Кажется, музыканты чувствуют его смерть и их симфония звучит как последнее напоминание о прошлом героя. Границы видимого и невидимого отсутствуют. Это момент основного превращения. Оправдает ли фильм свой новый прием? Он насыщает собой мякоть изображения. Жизнь склеена звуком. Она оправдана им.
      Действо это великолепно. Мы снова встретимся с ним в "Имя Кармен", когда в решающий момент идет поиск скрытой жизни. Мужчина продолжает любить женщину, которая его разлюбила. Годар изображает действие не только с внешней стороны, но и проникает в тайную мелодию скрытой жизни. Музыка здесь не комментарий, направленный на действие извне, а одновременно существующий двойник, введенный в само действие. Музыканты напоминают нам репортеров, находящихся в поле кадра и объясняющих, что происходит за их спиной. Феллини, например, в "И корабль плывет..." прекрасно чувствует, когда необходимо ввести этот комментарий в повествование.
      Оба режиссера, Феллини с его повествователем и Годар, включающий в свои фильмы музыкантов, стирают границу между сном и явью, жизнью и смертью и действиями, происходящими в разное время (границы, условность которых составляет природу кино). Видео облегчает стирание этих границ. По этой причине фильмы "Спасай себя, кто может" и более ранний телесериал "Франция, поездка, объезд, двое детей" (последний совм. с Э.М.Мьевиль), сделанные с использованием стопкадра и медленно движущейся камеры, очень напоминают спортивные передачи. Их задача - развернуть временное повествование таким образом, чтобы мы увидели открытую сторону действия. Съемка медленно
      - 113
      движущейся камерой при двух сосуществующих синхронных образах, показывает нам, что их жизнь протекает с различной скоростью и в разном ритме.
      Если в "Имя Кармен" большая часть звукового ряда служит средством создания образности фильма, то в "Страсти"(1982) наоборот: звук, растворяясь в изображении, разрушает его. Изображение становится открытым для зрителя. Стоп-кадр, изображая время в застывшем состоянии, достигает совершенства живописи, ее страстности. Это мгновения, вынутые из вечности жизни. Мы обладаем возможностью созерцать их сколько угодно долго. В "Страсти" Годар наделяет изображение смыслом вечности.
      Большое внимание уделяется музыке. Она помогает свести множество сюжетных линий в одну общую. Музыка вбирает в себя эти нити, гармонически переплетает их, согласуя со своим тембром, усиливает своим ритмом и заставляет в наслаждении друг другом пульсировать вместе. Это живопись. Это страсть. Название фильма "Страсть" говорит само за себя. Если "Спасай себя, кто может" символизируют силу, "Имя Кармен" говорит о действии, то "Страсть" поднимает глобальную проблему человеческого бытия.
      Филипп Соллерс говорит, что все, что мы видим, сложено из звуков, для Годара наоборот: сначала изображение, затем звук. В любом случае, звук и изображение - две стороны одной медали. Только видео способно показать нам сразу обе эти стороны. Сценарий фильма "Страсть" не просто повествовательная линия, он позволяет нам увидеть жизнь как мыслительный процесс, лежащий в основе этого повествования. Видео это жизнь. Оно отвечает на вопрос, который кино задало уже давно. Кино с завистью смотрит на видео, которое обладает искусством изображения потустороннего и создания составных образов, то есть экспериментировать со временем. В свою очередь, видео может завидовать возможности кино решать проблемы экрана, внеэкранного пространства и обладанию особой, присущей только кино
      - 114
      эмоциональности.
      В видеокино есть два великолепных примера искусно созданного внеэкранного пространства. Это "Der Riese" Михаэля Клера и "Das Frauenzimmer" Клаудии фон Алеман. Здесь видеокамера является наблюдателем. Видеоизображение, несомненно, менее всего подозревает о существовании внеэкранного пространства. Каким же образом удается режиссеру направлять внимание зрителя к тому, что находится вне поля зрения камеры? С помощью музыки, которая заставляет одно изображение постепенно перетекать в другое, подобно движению по листу Мебиуса, мы незаметно попадаем с одной стороны на другую.
      Драматичный, напряженный, со сложными перебивами и частыми паузами, звуковой ряд фильма "Der Riese" является настоящим прообразом того, что называется музыкальностью. Звук возникает издалека и постепенно приближается, накатывается на нас своими волнами, будоражит нашу фантазию, угрожает воображаемыми тайнами; наше внимание обращено за кадр. Музыка разрушает изображение. Вначале оно автономно, затем начинает подчиняться гармонии звуковой оболочки и постепенно полностью становится зависимым. Сюжет возможен любой. От нас зависит лишь его заполнение собой. Сначала, погружаясь в изображение, мы уничтожаем себя. Затем мы меняем направление внимания и снова воспринимаем себя как зрителя, сидящего в зрительном зале. При этом мы испытываем очарование своей плененностью изображением.
      В фильме "Das Frauenzimmer" комната, где живут женщины, населена образами. За одним всегда находится другое. Клаудиа фон Алеман использует отсутствующее в видеокино внеэкранное пространство, чтобы сковать женщин рамками кадра. Звуковой ряд смонтирован из внешних шумов, голосов, далекой закодровой музыки, создавая особую выразительность отгороженности от внешнего мира. Звук напоминает о существовании этого мира, в то же время не позволяя ему проникнуть в кадр.
      Все действие происходит внутри кадра. Образы, появляющи
      - 115
      еся на экране - это образы, населяющие женские души. Здесь мы сталкиваемся со всеми препятствиями и трудностями такого изображения. Мы наблюдаем формирование видеообраза, видим этапы его развития. Видеообраз не остается в системе прежних своих измерений, ограниченный внеэкранным пространством. Женщины уже не стеснены рамками кадра. Меняется голос, меняется интерьер и план кадра. Исчезает перспектива. Сам кадр становится неожиданно безразличным ко всему внешнему. Оба разновременные пространства сосуществуют теперь в одном изображении. Два разновременных момента сливаются воедино, находятся в непосредственном взаимодействии друг с другом, как в невесомости.
      На наших глазах происходит спор кино и видео. Это разговор о способе, которым время создается пространством и пространство создается с помощью времени. Многое в понимании этих трех работ зависит от нашей интуиции.
      ЖАН-ЛЮК ГОДАР. ФИЛЬМОГРАФИЯ
      ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ К/М ФИЛЬМЫ:
      1954: Операция "Бетон"
      1955: Кокетливая женщина
      1957: Всех мальчиков зовут Патрик ("Шарлотта и Верони
      ка")
      1958: История воды (совм. с Трюффо)
      Шарлотта и ее хахаль
      1982: к/м Письмо Фредди Бюашу П/М ФИЛЬМЫ:
      1959: На последнем дыхании
      1960: Маленький солдат
      1961: Женщина есть женщина
      Новелла "Лень" в фильме "Семь смертных грехов"
      - 116
      1962: Жить своей жизнью
      1963: Новелла "Новый мир" в фильме "РоГоПаГ"
      Карабинеры
      Новелла "Большой мошенник" в фильме "Самые
      прекрасные мошенничества в мире"
      Презрение
      1964: Отдельная банда
      Новелла "Монпарнас-Левалуа" из фильма "Париж
      глазами."
      Замужняя женщина
      Альфавиль (Странное приключение Лемми Кошен)
      1965: Безумный Пьеро
      1966: Мужское, женское
      Сделано в США
      Две или три вещи, которые я знаю о ней
      1967: Новелла "Предвосхищение, или Любовь в 2000 году"
      в фильме "Самая древняя профессия в мире"
      Китаянка
      Уик-энд
      Новелла "Глаз камеры" в фильме "Далеко от Вьет
      нама"
      Новелла "Уход и возвращение блудных сыновей" в
      фильме "Любовь и ярость"
      1968-72: Несколько пропагандистских и эксперименталь
      ных фильмов совместно с группой имени Д.Вертова
      1968: Веселое знание
      Кинолистовки
      Фильм как фильм
      1969: Один плюс один
      Один американский фильм (не закончен)
      Средства коммуникации
      Британские голоса (TV)
      Один параллельный фильм
      Ветер с Востока
      Правда
      Борьба в Италии
      - 117
      1970: Вплоть до победы
      Портрет Марианны
      Владимир и Роза
      1972: Все в порядке (совм. с Ж.-П.Гореном)
      Письмо к Джейн (совм. с Ж.-П.Гореном)
      1973: Я сам
      1975: Номер 2 - На последнем дыхании (TV сериал и ки
      новариант)
      Как дела? (TV)
      1970-76: докум. фильм: Здесь или где либо
      1976: Шестью два (TV сериал совм. с Э.М.Мьевиль)
      1979: Франция, поездка, объезд, двое детей (TV сериал
      совм. с Э.М.Мьевиль )
      Спасай себя, кто может (свою жизнь)
      1982: Страсть
      1983: Имя Кармен
      1984: Я вас приветствую, Мария
      1985: Детектив
      1986: Блеск и нищета малой кинокоммерции
      1987: Осторожно, справа
      -118
      СОЦИОЛОГИЯ КИНО CОЦИОЛОГИЯ КИНО
      Николай Мейнерт
      СОЦИОЛОГИЯ КИНО И МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ
      1. Введение.
      В ряде республик нашей необъятной страны последнее время вошло в моду рассуждать о проблемах национальных отношений, доходя иногда до весьма любопытных крайностей. Судя по реакции, развернувшаяся полемика не всем доставляет удовольствие - уже появились отдельные рекомендации (в Эстонии, к примеру) вполне демократично эту полемику свернуть. И все же, на волне уходящего интереса позвольте вставить свое слово и внести дополнительную неясность в общую весьма туманную картину.
      Некоторая нарочитая сухость изложения должна подчеркивать кажущуюся беспристрастность исследовательской позиции, ибо у всех нас - даже у самых объективных ученых - существуют свои симпатии и антипатии, свои привязанности и обиды. Поэтому - минимум эмоций, максимум информации, какой бы несимпатичной она на первый взгляд не казалась. Без теоретизирования, конечно, не обойтись, но очень хотелось бы и в нем сохранить лаконичность и убедительность.
      Прежде чем обращаться к конкретным фактам, позвольте объяснить откуда они взялись. Исследование проводилось по заказу эстонского кинокомитета, непосредственным выполнением работ занимался Информационно-вычислительный центр Гостелерадио ЭССР, где уже давно существует достаточно известный социологический отдел.
      Выборка, на основе которой строился опрос, представляла из себя республиканскую микромодель населения республики (т.е. в ней адекватно были представлены все статистически и социально значимые категории населения), включая и городских,
      -119
      и деревенских жителей. Общая численность выборки: 1400 человек.
      Метод исследования: анкетирование. Время опроса: весна 1986 года. Прекрасно осознавая, что подобные масштабные исследования оперативно в прессе освещены быть не могут, и информация о них дойдет не раньше, чем через год-два, исследователи старались прежде всего, выйти на некоторые тенденции общего развития, определить, по мере возможности, доминирующие закономерности, а не увлекаться частностями сиюминутных реакций потенциальных и реальных кинозрителей.
      Само время проведения также приобретает особое значение, ибо к этому моменту никаких публичных разговоров о кризисных и застойных явлениях в отечественном кинематографе еще не велось и исследование зафиксировало стадию, завершающую весь предшествующий этап работы нашего кинопроката в ее нормальном и благодушном состоянии - т.е. речь идет о типичном кинозрителе, сформированном общими целенаправленными усилиями соответствующих организаций.
      Исследование охватывало целый ряд самых различных вопросов, начиная с претензий к ближайшему кинотеатру и кончая уровнем понимания языка авторского кино. Результатом могла бы стать солидная монография, но в существующих условиях нашей ускоряющейся жизни, она вероятнее всего была бы опубликована тогда, когда даже тенденции имели бы время для глобальных изменений и в лучшем случае была бы отнесена к историко-культурным казусам. Частично материалы исследования публиковались в эстонской прессе (две солидные по объему статьи в журнале "Театр. Музыка. Кино", NN 6,7 за 1987 год - на эстонском языке). Данный материал представляет собой один из небольших разделов общей полученной картины. Но он по-своему оригинален и обладает определенной целостностью.
      2. Постановка проблемы.
      В республике сложились два разных культурных контекста,
      -120
      в которых существуют большие группы населения, различающиеся между собой по языку. Условно их можно, конечно, назвать русскими и эстонцами, но по существу национальный признак здесь оказывается далеко не решающим, а на первый план выступает знание языка, которое и обуславливает включенность в тот или другой культурный контекст. Следовательно, правильнее было бы определить два этих контингента как "эстонскоязычный" и "русскоязычный". Критерием разделения служит язык заполнения анкеты. Подразумевается, что заполнение анкеты на предлагаемом языке позволяет человеку в достаточной степени владеть материалом и быть включенным в жизнь данной языковой группы - вне зависимости от своей национальности.
      При этом, правда, растворяется та специфическая категория людей, которые примерно на одном уровне владеют обоими языками и занимают промежуточное положение. В то же время, есть основание предполагать, что они не формируют собственной субкультуры и в большинстве случаев включаются в одну из двух больших языковых групп.
      Исключение из анкеты вопроса о национальности респондентов лишает возможности зафиксировать наличие специфики в восприятии кино какими-либо этническими группами. Авторы анкеты в данном случае исходили из гипотезы, что удельный вес этих этнических групп в Эстонии незначителен и не может оказывать серьезного влияния на принципы дифференциации кинозрителей в республике. Тем более, что и они в конечном счете интегрируют в свой языковой массив.
      В дальнейшем тексте наравне с терминами "русскоязычный" и "эстонскоязычный" используются более удобные и не столь утяжеляющие текст определения: "русские", "эстонцы" (или представители "коренной" и "некоренной" национальностей). Но при этом необходимо иметь в виду, что эти определения лишь относительно соответствуют своему изначальному смыслу и в данном случае связаны лишь с общеупотребительным языком конкретного массива. Особенно это важно, когда речь идет о "русских", ибо сложившаяся в Эстонии культура рускоязычных мигран
      -121
      тов лишь косвенно связана с общей русской культурой. Тем более, что национальный состав (а, следовательно, и исходные культурные традиции) этого контингента весьма разнороден (русские, украинцы, белоруссы, евреи, выходцы с Кавказа и т.д.).
      Материалы различных предыдущих исследований уже дали предварительные результаты, позволившие говорить о достаточно серьезных - чтобы не сказать противоположных - расхождениях в оценках.
      Например, для эстонских студентов (исследование "Контакты" 1984 года) работы эстонских кинематографистов представляли непосредственный интерес. Они, судя по полученным ответам, как правило, для просмотра почти всегда выбирали полнометражные игровые фильмы (тем более, что в течение года появляются такие фильмы не часто и интерес к ним сохраняется, избегая перенасыщения и разочарования в случае явной неудачи). Для русских студентов - наоборот, фильмы эстонских режиссеров оказывались на последнем месте в списке всех предложенных тематик. Также отнеслись к ним и русские школьники. В качестве одной из иллюстраций предлагается таблица, состаленная по результатам указанного исследования (материалы архива ИВЦ Гостелерадио ЭССР). Приводится тематика фильмов в общей иерархии занявших первые и последние места (сама иерархия построена при помощи х - показателя частотности положительных ответов).
      Мелодраматизм в своей неприкрытой форме, проявления китч-кинокультуры уже своей постановкой вопроса ("красивая жизнь", "happy end") подразумевали некое негативное отношение к ним любого серьезного человека - и в этом отношении и та, и другая студенческие аудитории оказались достаточно единолушны. Настолько же единодушны, насколько в отношении к местному кинематографу противоположны. И это не частный результат аналогичные вопросы, предложенные студентам в Тарту, дали сходный результат. Частные различия в образе жизни разных городов не отразились на полярности оценок в разных языковых культурах населения республики.
      -122
      =============================================================
      Предпочитаемая кинотематика в студенческой аудитории
      (исследование 1984 г.):
      _____________________________________________________________ NN ЭСТОНЦЫ х х РУССКИЕ _____________________________________________________________ 1. Фильмы, снятые Фильмы с участием
      в Эстонии 3.20 3.35 знаменитых актеров _____________________________________________________________ 2. Фильмы о взаимоотно- 3.10 3.28 Фильмы, которые
      шениях между людьми заставляют задуматься _____________________________________________________________ 3. Комедии 3.03 3.19 Фильмы, снятые из
      вестными режиссерами,
      операторами _____________________________________________________________
      ................. ..................... _____________________________________________________________ 20. Фильмы, которые 2.23 2.19 Фильмы о красивой
      хорошо кончаются жизни _____________________________________________________________ 21. Фильмы о красивой 2.08 2.03 Фильмы, снятые
      жизни в Эстонии _____________________________________________________________
      Расхождения заметны не только в отношениях к кино. Столь важная для молодежи современная музыка тоже воспринимается по-разному. И русские, и эстонцы оценивают ее достаточно вы
      -123
      соко, но если одни отдают предпочтение року (эстонцы), то другие - поп-музыке (русские). Вполне возможно, что различие здесь не столько по существу, сколько в терминологии, но и это свидетельствует о несколько иных принципах в подходе. Нечто аналогичное происходит и со списком наиболее любимых исполнителей. Обладая сходными структурами (преобладание на верхних ступеньках популярности национальных исполнителей, примерно равное соотношение национальных и зарубежных музыкантов и т.д.), эти списки включают в себя совершенно разные имена, и лишь единичные исполнители оказываются одновременно важными для тех и других - пусть даже и на разном уровне популярности.
      Конечно, легче приводить примеры из сфер, которые хорошо знакомы и так или иначе связаны с личными и профессиональными интересами. Однако, есть все основания полагать, что и в остальных областях нашей жизни любой непредвзятый исследователь отыщет аналогичные расхождения: они достаточно очевидны, легко фиксируются и весьма заметно сказываются на результатах любых социальных анализов.
      Большая часть социологических исследований, проводившихся в Эстонии, как правило, учитывала подобные различия. Либо изначально объектом исследования становился только один языковой массив (чаще эстонский), либо при анализе полученных данных проводилось четкое разграничение рассматриваемых массивов. Иное дело, что ранее далеко не всегда эта достаточно очевидная и всеми осознаваемая ситуация находила отражение в публикуемых материалах.
      Но если поставить вопрос иначе: сказывается ли подобные частности на формировании отдельной, со своими заметными особенностями культуры? Складываются ли отдельные нюансы, присущие каждой конкретной языковой группе в особые модели мышления, поведения? Не претендуя на полноту ответа, попытаемся проследить лишь специфику отношения представителей русской и эстонской языковых групп все к тому же кино. В данном случае
      -124
      в центре внимания оказывается всего лишь одна, пусть даже и достаточно существенная сфера нашей культурной жизни. Но и по этой локальной зарисовке можно делать свои предварительные выводы. Для этого обратимся уже конкретно к результатам последнего киноисследования.
      3. Принципиальные различия языковых массивов.
      Первое и наиболее очевидное расхождение: в своем отношении ко всем предложенным в анкете видам современного искусства, в том числе, и к кино русскоязычный контингент придерживается более "уважительной" точки зрения.
      Таким образом, почти весь оценочный уровень (по х и даже просто по процентам максимальных оценок) в русском массиве оказывается выше, чем в эстонском. В этом можно убедиться хотя бы на примере следующей таблицы.
      Процент максимальных оценок ("очень важно")
      видов искусств для разных языковых массивов.
      ___________________________________________________
      Русские Эстонцы
      ___________________________________________________
      Художественная литература 59 31
      Музыка 39 42
      Телевидение 44 39
      Кино 29 20
      Театр 18 19
      Изобразительное искусство 16 9
      ___________________________________________________
      Как видно из приведенных данных, соотношение либо почти на равных - пусть даже с небольшим - 1-3 % - преимуществом эстонцев (театр, музыка), либо с очевидным преобладанием (от
      -125
      5% до почти 30%) русских по всем остальным предложенным сферам. Коэффициент корреляции тоже показывает преобладание высокого уровня положительных оценок у русскоязычного контингента.
      Корреляционные связи показателя "язык заполнения анкеты
      и роли, и значения различных форм искусства.
      Художест
      -->0.27-- венная
      литература
      _____________ В кино важно то, * Русский язык* Изобрази что оно учит __0.41__* заполнения * -->0.18-- тельное правильным пос- * анкеты * искусство тупкам в жизни *_____________*
      -->0.16-- Кино
      Чем выше коэффициент корреляции, тем более тесная взаимосвязь прослеживается между языком и положительными (максимальными) баллами шкалы соответствующего показателя.
      Заметно выделяется явно высокий авторитет литературы, чья особая роль в некоторой степени обуславливается "книжным бумом" (или, точнее, книжным дефицитом) предшествовавшего десятилетия.
      Но даже еще более контрастное различие заметно в отношении к воспитательной функции кино, достаточно осознанно воспринимаемого большей частью русской аудитории как "учебник жизни". Соответствующая раскладка по процентам выглядит здесь следующим образом:
      -126
      __________________________________________
      очень важно не очень в кино
      важно важно этого нет
      __________________________________________
      Р Э Р Э Р Э Р Э
      __________________________________________ Важно ли в кино то, что оно учит 29 7 40 32 13 35 3 10 правильным поступкам в жизни __________________________________________
      Таким образом, первостатейную задачу формирования посредством кино эталонов "правильного" поведения отмечают 69% русских против 39% эстонцев, относящихся к этой функции киноискусства намного сдержаннее.
      Итак, высокий авторитет искусства вообще, роль кино как носителя идеалов и воспитателя - оценки, присущие русской аудитории.
      И в то же время, вывод о высоких духовных запросах русской аудитории был бы преждевременным. Можно сколько угодно подчеркивать на словах роль театра, но не быть реально вовлеченным в его повседневное функционирование. Более того, оказаться совсем далеко от театрального искусства как такового. Если судить по предложенным выше оценкам, то заинтересованных в развитии русского театра в республике должно быть не меньше, чем эстонского. На практике же все выглядит совершенно иначе, и говорить о широком общественном мнении, сопровождающем жизнь театра, пока не приходится.
      Дело здесь не в материальной базе, не в периферийности положения местной русскоязычной культуры и отсутствии возможности удовлетворения духовных запросов. Стоит сравнить посещаемость, к примеру, тех же кинотеатров (опять-таки по субъективным оценкам респондентов) эстонцами и русскими, чтобы понять: в структуре свободного времени кино занимает одно и тоже место. Допустим, в театр русские не желают ходить из-за
      -127
      его низкого уровня, но по отношению к кино все находятся в более менее равных условиях. Отсюда следует, что подчеркнутое значение важности киноискусства у русской аудитории в республике не соответствует ее реальному интересу к кинематографу.
      Об этом же свидетельствуют материалы теста.
      Поскольку полученные при помощи теста данные оказались весьма показательными, имеет смысл несколько подробнее раскрыть его механизм. В анкету был включен поименный список тех, кто делает кино или в той или иной степени связан с киноискусством (15 фамилий режиссеров, актеров, сценаристов, операторов советского и зарубежного кино). Отвечавшим предлагалось выбрать из перечисленных сфер деятельности, чем конкретно занимается данный человек. В зависимости от количества правильных ответов сформировались пять групп, которые условно определялись следующим образом:
      1 группа - вообще нет правильных ответов: "Уровень полного незнания (или демонстративного неприятия теста)" - 13% общего числа опрошенных;
      2 группа - 1-4 правильных ответа: "Уровень минимальной информированности" - 43%;
      3 группа - 5-8 правильных ответов: "Уровень избирательного интереса"- 30%;
      4 группа - 9-12 правильных ответов: "Уровень относительно хорошего знания" - 12%;
      5 группа - 13-15 правильных ответов: "Уровень практически полной информированности (киноэрудиты)" - 2%.
      Приведенные выше процентные показатели отражают картину по всему массиву. Какие же коррективы вносит в эту картину язык?
      Большая часть из ответивших русских (58%) составила группу минимальной информированности (1-4 правильных ответа), и еще 10% не ответило вовсе. У эстонцев, соответственно, 33% и 16%. Все последующие группы по степени информированности среди своего языкового контингента представлены выше в эстонскоязычном массиве. Следовательно, и здесь нет оснований го
      -128
      ворить о большей заинтересованности в кино или даже наличии знаний, соответствующих высокому авторитету кино.
      Таким образом, вербальный (оценочный) и реальный (поведенческий) уровень русскоязычного населения республики находятся в относительном противоречии. Пользуясь не совсем научной терминологией, можно вспомнить роман-утопию английского писателя Джорджа Оруэлла, в котором такой синдром назван "двоемыслием". Итак, возникает некий пиетет к духовным ценностям, высокая оценка которых, навязанная средствами массовой информации, становится естественной для индивида - вне зависимости от личного контакта и понимания этих духовных ценностей. Недооценка значения искусства представляется такому человеку чем-то "неприличным", несоответствующим требованиям общественного мнения. Но от пиетета к духовным ценностям сами эти ценности ни ближе, ни понятнее не становится. Реальная контактность и информированность определяются не абстрактными представлениями, а вполне прозаическими потребностями и возможностями.
      Трудно сказать, присуще ли подобное раздвоение эстонской аудитории. Но даже если присуще, то намного в меньшей степени, чем русскоязычному массиву, где положительное мнение об искусстве так очевидно завышено, а реальная контактность - на уровне средней. Подобное состояние можно условно определить как наличие чрезмерного уровня "эмоциональной восторженности" по отношению к искусству.
      При этом не следует полностью списывать со счетов группу русскоязычных киноэрудитов (по данным теста их около 2%, что в общей структуре населения республики может соответствовать примерно 7000 человек - на аналогичные 16.5 тыс.эстонцев). Сравнивая предлагаемые цифры, необходимо принимать во внимание то, что структура эстонского населения оказывается более разнородной, и любые группы в нем в процентном отношении редко достигают однородного доминирования.
      Особенность же русскоязычной части населения республики - гомогенность. Т.е. здесь тоже встречаются самые разные
      -129
      уровни восприятия, оценок, потребностей и творческих возможностей. Но представлен каждый из этих уровней (от низшего до высшего) обычно не столь многочисленной группой, как то видно у коренного населения республики. В русскоязычном контингенте отдельные подходы и позиции, как правило, растворяются в господствующей тенденции, присущей большинству. Пока эта тенденция отражает некий общий средний подход, где изначальные национальные (или региональные) особенности мигрантов играют лишь второстепенную роль. В результате возникает некая наднациональная общность. Ее отличительные черты: миграционная активность (т.е. люди без больших проблем меняют свое первоначальное местожительства), приспособление к сложившимся условиям (или приспособление этих условий для себя). Массовая подверженность "модным" увлечениям - в том числе и в сфере искусства, причем, как правило, без заметного перехода с уровня потребления на уровень творчества.
      Поскольку причиной миграции реже являются проблемы духовные, и чаще - материальные, то и сам культурный механизм новой общности начинает работать на уровне усредненных культурных стереотипов, с наибольшей легкостью воспринимаемых этой категорией людей. Такой подход дает себя знать даже во 2-ом или 3-ем поколениях, хотя на каждое последующее поколение среда накладывает уже свой отпечаток. И каким будет этот отпечаток, в немалой степени зависит от общей культурной политики в республике.
      4. Описательные характеристики языковых массивов.
      Различие культурных контекстов может быть особенно заметным при рассмотрении конкретных симпатий и антипатий людей (иерархия известности деятелей искусства), отношение к проявлениям той или иной национальной культуры. В то же время, общие условия существования способствуют совпадению в образе жизни. Так, например, и у русских, и у эстонцев одинаково
      -130
      значимое место в субъективных оценках респондентов занимает семейная жизнь и также однозначно оказывается в аутсайдерах такая форма времяпрепровождения как посещение ресторанов, дискотек (в иерархии "важности для жизни человека"). Русские несколько выше эстонцев оценивают роль чтения литературы, визитов в кинотеатр. У эстонцев, в свою очередь, чуть выше авторитет радио, большее значение придается хобби.
      По своим собственным оценкам, русские ощутимо больше времени уделяют чтению, эстонцы - прослушиванию радио. Представители коренной национальности отмечают сравнительно большую занятость учебой, прослушиванием музыки, посещением театров, просмотров видеопрограмм. Еще раз хочется подчеркнуть, что приведенные данные вовсе не означают большей вовлеченности всех эстонцев в отмеченные сферы деятельности, а лишь показывают, что среди коренного населения чаще встречаются люди, уделяющие этой деятельности значительную часть своего времени.
      Непосредственно в лтношении к кино среди эстонцев чаще можно встретить принципиальное отсутствие интереса (r=0.15 ), а также восприятие кино как развлечения (r=0.13). У русских, как уже сказано выше, чаще подчеркивается воспитательная функция кино.
      Существует разница и в отношении к препятствиям в посещении кинотеатра. Помимо общих основных причин (репертуар), эстонцы больше недовольны неудобствами кинотеатров (r=0.15). Русские, в свою очередь, выделяют причину, реже отмечаемую эстонцами,- цены билетов.
      Эстонцы стремятся к более полной расшифровке фильма в ходе рекламной работы (тема, содержание, особенности). Поэтому для них намного важнее мнение кинокритиков. С другой стороны, им свойственно предъявление претензий к рекламе, обвинение ее в несодержательности.
      Несмотря на слабый авторитет кинокритика, само по себе печатное слово (не персонализированное авторством, а исходящее, вроде бы, от редакции печатного органа) воспринимается
      -131
      русской аудиторией с большей бесспорностью, чем эстонской (имеются в виду рецензии в газетах и журналах). Наиболее мощный информационный канал для русских - передачи Центрального телевидения. На момент исследования (до перестройки и появления новых рубрик на ЦТВ) основной такой передачей являлась "Кинопанорама". Вообще, передачи ЦТВ в выборе фильма являлись ориентиров для 80% русской аудитории.
      Что же касается непосредственно прессы, то для русскоязычного массива самым читаемым (после газет) является журнал "Советский экран" (36% читают его часто или очень часто). Для эстонцев характерен примерно равный интерес к двум изданиям журнального типа: республиканский "Экран" (32% часто и очень часто читающих) и "Театр. Музыка. Кино" (соответственно 31%). Если сравнить "ТМК" и "Искусство кино", то нет никаких оснований считать, что "Искусство кино" выполняет для живущих в республике русских ту же функцию, что "ТМК" для эстонцев. Интерес к нему ("Искусству кино") остается на сравнительно небольшом уровне: 3% читающих очень часто и 10% часто. Таким образом, здесь мы опять получаем подтверждение меньшей контрастности в русскоязычной киноаудитории по сравнению с эстонской, где дифференциация позиций и интересов намного заметнее.
      Для русской аудитории, правда, существует определенная компенсация - книги по кино. Их на русском языке издается больше и, соответственно, читаются они русскими чаще. Интерес к зарубежным изданиям по кино для русских и эстонцев сохраняется на одном уровне.
      Для эстонцев кинотеатр чаще бывает важен еще и как дополнительный источник информации, добавляемый к уже имеющимся каналам. Поэтому среди них больше заинтересованных видеть в кино то, что не показывают по телевидению. Для сохранения эстонской аудитории этот показатель может стать одним из наиболее важных в выборе предполагаемого репертуара и в проведении рекламной работы по нему. В условиях Эстонии дело усложняется контактностью части населения (особенно эстонского) с Финским
      -132
      телевидением, а также существенным запаздыванием отечественных закупленных фильмов по сравнению с Москвой и даже РСФСР. Показ кинофильма по телевидению до появления в республиканских кинотеатрах (а в условиях пересмотра норм это в ближайшем будущем может происходить все чаще и чаще) в существенной степени отразится именно на подобной категории эстонской аудитории (до 60%). Для русских этот показатель чуть ниже.
      Очередной иллюстрацией в описании отношения к кино может стать субъктивная оценка фильмов разных стран, данная респондентами. Как сходство, так и отмеченное в ней различие в определенной степени характеризует кинозрителей каждой языковой группы. Например, принципиально более высокая оценка зарубежного кинематографа эстонцами. Особенно это заметно по отношению к фильмам социалистических стран. Следовательно, есть основания предположить, что именно среди эстонцев можно чаще встретить потенциальную аудиторию такого кино. Среди русских - тех, кто с симпатией относится к фильмам Польши и Венгрии (эти соцстраны были выбраны для предложенной таблицы) ощутимо меньше. Зато фильмы производства СССР их устраивают в несколько большей степени, чем эстонцев. Следовательно, для последних советское кино нуждается в большей рекламе - с учетом психологии восприятия, разумеется (т.е. не заманивающе-хвалебная, а, скорее, интригующеактуальная).
      Русские более критичны в оценке фильмов производства США, предпочитая пока западноевропейский кинематограф. Вполне возможно, что такая оценка связана с репертуаром кинопроката. Фильмы Франции, Италии, как правило, были в нем представлены лучше и больше. Эстонцы же во многом свое отношение к кино США могли сформировать под влиянием Финского телевидения и, частично, видеокассет, существенно компенсировавших издержки кинопроката.
      Обращает на себя внимание однозначное отношение в обоих языковых группах к индийским фильмам. Не оказываясь нигде в фаворитах, они имеют свою преданную и последовательную группу зрителей (21%) вне зависимости от языкового контекста.
      -133
      ==============================================================
      Таблица процентного распределения оценок кинематографа
      разных стран в эстонском и русском языковых массивах. ??????????????????????????????????????????????????????????????? ? х ?Фильмы ?Как пра-? Когда ?Не очень? Совсем ?Не доста-? ? ? ?вило, ? как ?нравятся? не нра-?точно ? ? ? ?нравятся? ? ? вятся ?знаком ? ??????????????????????????????????????????????????????????????? ? Э Р ? ? Э Р ? Э Р ? Э Р ? Э Р ? Э Р ? ??????????????????????????????????????????????????????????????? ?4.5 4.4?Франция? 63 53 ? 29 41 ? 3 3 ? 0 0 ? 5 3 ? ?4.3 4.1?США ? 49 34 ? 42 56 ? 2 6 ? 1 1 ? 7 4 ? ?4.2 4.3?Италия ? 47 46 ? 38 46 ? 7 4 ? 1 0 ? 8 4 ? ?4.1 4.3?СССР ? 22 36 ? 69 61 ? 7 3 ? 1 1 ? 1 0 ? ?3.6 3.4?Польша ? 22 7 ? 48 50 ? 13 28 ? 2 6 ? 15 10 ? ?3.5 3.2?Венгрия? 18 5 ? 51 47 ? 11 27 ? 3 7 ? 18 13 ? ?3.3 3.3?Индия ? 21 21 ? 25 27 ? 24 21 ? 24 29 ? 6 3 ? ???????????????????????????????????????????????????????????????
      Включенный в анкету вопрос о возможном предпочтении, отдаваемому тому или иному фильму в случае возможности выбора (в границах предложенного списка - своего рода избирательный тест), дал следующие результаты в разных языковых контингентах: ?????????????????????????????????????????????????????????? ?В первую очередь выбрали бы для про- ? Э ? Р ? ?смотра (при наличии такой возможности)? ? ? ?????????????????????????????????????????????????????????? ? Проблемный фильм известного режиссера? 27% ? 29% ? ? Зарубежный приключенческий фильм ? 24% ? 16% ? ? Индийская мелодрама ? 4% ? 4% ? ? Фильм о войне ? 0% ? 2% ? ? Не заинтересовал бы ни один из ? ? ? ? названных фильмов ? 2% ? 3% ? ??????????????????????????????????????????????????????????
      -134
      Данный вопрос был предложен только жителям тех городов, где наличие нескольких кинотеатров так или иначе позволяет выбирать желаемый фильм. Поэтому высок процент неответивших (~40%). Соответственно, таблица отражает позицию городских кинозрителей.
      Логика общих тенденций для языковых массивов, в принципе, совпадает. То, что на первом месте оказывается проблемный фильм, связано, вероятно, с той мифической репутацией "недоступного" кинематографа, которая выявилась при анализе отношения зрителей к фильмам разной тематики. На практике такая мифологема далеко не всегда соответствует реальному выбору, а отражает, скорее, духовные амбиции индивида. Но сам факт наличия таких амбиций может быть принят во внимание.
      В некоторой степени подобное соотношение ответов, вероятно, продиктовано еще и тем, что на момент исследования фильмы известных режиссеров (особенно нашумевшие коммерческие ленты Копполы, Спилберга, Лукаса) в прокате представлены не были. А именно они, а не гораздо менее известные по широкой прессе произведения Трюффо или Бунюэля, могли ассоциироваться с авторским режиссерским кино. Во всяком случае, интерес к знакомству с именитыми мастерами имеет место, но все же есть основания предполагать, что он в большей степени продиктован существовавшим кинодефицитом, и в случае насыщения проката подобными фильмами быстро пойдет на спад (даже в субъективном, не лишенном кокетства и самолюбования, определении собственных интересов респондентами).
      Приключенческий фильм вполне реально имеет зафиксированную в таблице аудиторию и в этом отношении представляет достаточно стабильную константу. То же самое относится и к индийскому кино. Расхождения по языковым массивам во всех выше приведенных случаях не существенны. Иное дело, выбор фильма о войне: предпочитающая его аудитория - только русская (2% русскоязычного массива).
      И, разумеется, самое разное отношение зафиксировано во внимании к эстонскому кино. 54% эстонцев регулярно смотрят
      -135
      эстонские фильмы. Среди русских таких лишь 12%.
      В предпочтениях фильмов разной тематики русские респонденты, как правило, отмечают свою большую контактность почти по всем вариантам предложенного кино. Исключение составляет музыкальный кинематограф - эстонскоязычные респонденты отмечают, что они выбирают такие фильмы для просмотра несколько чаще, чем русские.
      Вместо заключения.
      Социологический материал обладает особой притягательной силой: чем больше в него погружаешься, тем сложнее поставить точку, постоянно ощущая те новые перспективы, которые открывает дальнейший анализ имеющегося материала. Во всяком случае, возможностей остается еще не мало. Особый интерес представляет молодежь - как русская, так и эстонская - и ее специфическое восприятие кинематографа - ведь молодежь продолжает оставаться основным зрителем кино. Часто оказываясь в своем языковом контексте противопоставленной формам традиционной культуры, молодежь со своих особых позиций вписывается в общую картину межнациональных отношений. Но это уже отдельная тема.
      -136
      БЕСЕДЫ О ВИДЕО БЕСЕДЫ О ВИДЕО
      Борис Юхананов
      НЕКОТОРЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ К СЕМИОТИКЕ ВИДЕО
      Статья будет построена на веренице тезисов и цитат, чуть более развернутых, чуть менее. На территории некоторых "последующих" я буду возвращаться к "предыдущим", отстаящим на несколько пунктов от них, тем самым обнаруживая новые связи или возможности оных. Плодотворность такой формы размышления и соответственно высказывания полагаю в следующем:
      1. Перечисляется существенное (или то, что кажется существенным).
      2. Дискретность речи акцентирует малое, частное, размыкая его на перспективу развития.
      3. Устанавливается многовариантность связи, что дает отчетливость и мобильность при ведении дальнейших аналитических операций.
      В порядке эпиграфа. "...Существом кино является превращение мира в текст." (Кристиан Метц. "Проблемы денатации в художественном фильме").
      Проблемой кино является превращение текста в мир создавшего текст.
      Итак, тезисы.
      1. В видео повышается значение внутрикадрового монтажа. "План в кино есть организация нескольких элементов... различных зрительских мотивов, появляющихся в изображении. План разложим, но не сводим к его элементам." Метц.
      План в видео... Видео устраняет понятие плана, сводя его до вереницы мотивов, появляющихся в изображении. Собственно,
      -137
      если брать в пределе, эта вереница мотивов организуется в матрицу.
      2. Очень интересно положить границу между видео и кино на уровне синтагматики. Устраняется граница между описанием и повествованием. Видео снимает антиномии, путает (Пары в кино несоединимы), занимается описанием повествования и повествованием описания, в следствие чего приобретается высокая степень рефлексии.
      3. Эффект мерцания. Различия между последовательностью и одновременностью размываются - ткань мерцает.
      4. Видео стремится к тождеству означаемого и означаемого.
      5. Разделение синтагматики и парадигматики видео - вариативность в обработке матрицы. Именно этот момент обеспечивает жизнь фильма как темы с вариациями.
      6. Скобочная синтагма - кино, линейная - видео; параллельная синтагма - кино, нехронологическая - видео.
      7. В отличие от кино видео оперирует не "фрагментом реальности" (Метц), а собственно реальностью (изначально воспринимаемой как неделимое, нефрагментарное).
      8. Компьютерное видео и естественное видео:
      а) компьютерное - статика остается, нет чувства; мир
      лишенный чувства статичен, ибо душа
      и дух не участвуют здесь в движении
      формы,- это и есть стиль,
      - путь, на котором машина соединя
      ется с человеком - это стиль; в ра
      боте с машиной человек приучается
      машиной; машина отрабатывает чело
      века,
      - соответственно возникает новая
      органика, человек (актер), играющий
      в этой зоне, должен вести себя по
      законам этой зоны (может быть,
      -138
      компьютерное видео обречено на са
      мое себя),
      - новая ритмика, манипуляция ритма
      ми,
      - статике авангарда, наконец, при
      дается движение,
      - работа внутри спектра,
      - мир синтезированных смыслов,
      - невозможность органических ритмов.
      На этой территории человек встречается со смертью, с
      тем что по другую сторону жизни естественной. Возни
      кает мир второго порядка:
      - иные отношения с эмоцией,
      - равенство всех элементов,
      - возведенный в степень нового
      изображения принцип монтажа аттрак
      ционов,
      - только при условии обращения тек
      ста на самого себя появляется нап
      ряжение естественной ткани,
      - устраняется граница между "боль
      шими" и "маленькими" элементами
      фильма; "маленький" элемент уже мо
      жет быть меньше "мелких" единиц
      словестного языка,
      - центральный момент, привносимый
      компьютером - число! (Художник мо
      жет оперировать не с машиной, а с
      цифрами),
      - в отличие от кино компьютерное
      видео изначально неповествователь
      но.
      б) Естественное видео. Под естественным видео я по
      -139
      нимаю ткань фильма, образующуюся в результате взаи
      модействия видеокамеры с реальностью. В этом смысле
      интересен для меня шестой тип в таблице "большой
      синтагматики кино" Метца - "сцена". Особое значение
      этот тип имеет в практике "Театра Театра Видео".
      9. Если мы предпримем анализ видеофильма с точки зрения семиотики кино, если мы воспримем видеоязык, как язык кино мы получим картину совершенно неадекватную той, из которой исходили (парадокс с видео).
      10. Сол Уолт в статье "Разработка семиотики кино" выделяет как единицу измерения кино - "изображение-событие", но никоем образом не определяет оное. И опять-таки - "изображение"...
      11. "Коммуникативный знак" - основная проблема семиотики кино - содержится в самом этом понятии! "Знак, обладающий одним и тем же значением и для его производителей и для других организмов, которым он предназначен." (Уолт).
      12. Особая доля спонтанности и импровизационности видео (програмирование, как область спонтанного поиска).
      13. Естественное видео и компьютерное видео - совершенно разные области мышления. Параллельное развитие.
      14. Противоположные типы мышления и деятельности. Соответственно в естственном - вампирическое, в компьютерном донорское, собственно созидающее. В отличие от кино, процесс обработки материала на компьютере максимально доступен, демократичен, явственен, мобилен, разнообразен. Налицо невероятное разнообразие операций, опасно соперничающих с естественным веществом.
      15. Все эстетические категории в компьютере теряют свои очертания.
      16. Само по себе чувство озабоченности - есть некая зона чувств и смыслов, принципиально невыговариваемых (Станиславский - "зерно" и т.д. и т.п.). Единственно, что так или иначе поддается слову - это "тема", но слово здесь возникает по не
      -140
      обходимости технологии - сценарий, общение с актерами, на этом срезе работы рождается и умирает Слово. Собственно фильм Слова лишен.
      17. Естественное видео есть результат отношения: человек-реальность, человекчеловек. Эпизод не разрабатывается, а берется и обсуждается как возможность. Ему свойственна принципиальная неразложимость образа (внеязыковая среда!) в отличие от компьютерного видео, где работа с машиной сама по себе происходит только на уровне языка...
      18. Медиуматическая ситуация. Автор - медиум. Видеоавтор как бы отстает от самого процесса съемки, он не тотально определяет его, а только регулирует, давая высказываться, собственно, не себе, а миру - гиперрелятивный процесс (собственно плодотворным кажется мне изучение самого этого отношения: намеренного и непреднамеренного).
      19. Единица видеокино - есть подвижная структура (для Эйзенштейна - кадр, для Портера - сцена, для Кракауэра план).
      20. Может быть, исходя из автора в каждом конкретном случае единицу измерения определять заново?!
      21. Максимальной кадемой (по Уорту) собственно и является матрица, т.е. тот отрезок работы видеоглаза, когда он контактен с миром (Видеоглаз - это "кентавр": живой глаз + камера. Принципиальное отличие от киноглаза Д.Вертова в том, что его киноглазом являлся объектив кинокамеры.). Видимо, этот отрезок и следует выделить в единицу неделимую. Здесь же следует внести еще одно понятие, связанное с "внутриматочным" монтажем - контакт.
      22. Наиболее интересно рассмотреть отношение кадема-эдема на отношении матрица - вариация. (Кадема - "киноединица, образующаяся в результате непрерывного действия аппарата от начала съемки до "стоп", а эдема - та часть кадемы, которая реально используется в фильме"). Эти две пары оппозиций дают возможность построения семиотики видео. За единицу принимает
      -141
      ся матрица (в дальнейшем я введу понятие чистой матрицы и тотальной). Постоянной оказывается только видема, понимаемая как основной кинознак (изображение-событие). Сам же фильм есть тема с вариациями, оказывается "искомым - недостижимым" (видеороман в тысячу кассет). Определим подвижную структуру как видему.
      23. Определение языка для Барта связано с понятием устойчивого смысла. Именно это понятие атакуется (раскачивается) моей подвижной структурой. Подвижная структура устанавливает в процессе работы ситуацию эквилибра, т.е. динамического равновесия.
      24. Видео предлагает принципиально новый набор правил извлечения смысла. Бессмысленное оказывается осмысленным в контексте (к проблеме образа в видео). Возьмем, например, Ноама Хомского. "Джон играет в гольф" - осмысливается легко. Применим инверсию. "В гольф играет Джон" - усложненно. "Джон играет в привелегию"- кажется бессмысленным, но в моем понимании только третья фраза и имеет смысл. Только на территории кажущейся бессмысленности возникает возможность для нового смысла, выходящего за пределы утилитарного, возможность для собственно поэтического. Для того, чтобы возникла возможность для смысла, необходимо доверие к этой фразе. Его привносит контекст, понимаемый максимально широко, как автор. Автор контекст! Перед нами неосвоенная территория контекста, обещающая возможность нового смысла. Доверие, о котором я говорю, это доверие к означаемому!
      25. Полисемия - в принципе свойственна матрице, более того, это ее основное свойство, оказывающееся решающим для качества. Именно оно, это свойство, и определяет ее способность к порождению вариаций. Вариация лишает матрицу полисемии, выбирает определенный смысл, навязывает его, уничтожая иные. Смыслы подчас не не исчезают вовсе, но тускнеют.
      26. Узор и композиция. Узор - построение вслед за чувством. Композиция - вслед за смыслом.
      -142
      27. Текст и ткань. Текст в бартовском смысле как методологическое поле. Ткань - производная от текста. Ткань овеществляет текст.
      28. Композиционное построение на территории ткани проявляется как узор. У- зорное построение на территории ткани уже композиция. Театр тяготеет к композиции. Видео - к узору.
      29. "Третий смысл", понимаемый в бартовском смысле как неполный знак, как открытый смысл (le sense obtenu) сглаженной, округленной формы, добавочный смысл, открывающийся в бесконечность речи. Этот бартовский "третий смысл" напрямую связан с узором. Он проявляется на территории ткани вместе с превращением композиции в узор (скрытый кадр в фотографии, магия его проявления на фотобумаге).
      30. Вариация и матрица находятся в отношениях палимпсеста. Процитируем Барта (финал статьи о фотограмме): "Такое всматривание и вслушивание, естественно, не подразумевает простую мобилизацию разума (требование мелкое и банальное), но подразумевает настоящую трансформацию процесса чтения и его объекта, текста или фильма, великого вопроса нашего времени. " Обнаруживаемое нами пространство третьего смысла может и должно претворяться в "смысл как таковой". В этом и заключено отношение: матрица - вариация. Заметим еще одно простое свойство узора: он тяготеет к риторике, в отличие от композиции, тяготеющей к идеологии.
      31. Новеллистика и видеокино. (К проблеме монтажа матриц). Новелла - как отдельное и законченное в вариации - предельное преодоление плазматичности и алеаторичности исходного материала матриц. Алеаторика - введение элементов случайности в композицию или исполнение (обычно в музыке) Ноэль Берч впервые применил в кино. Алеаторичность внеизбирательна. В зоне матрицы нет места пунктуму, соответственно третьему смыслу. Пунктум привносит в матрицу вариация. Отношение матрица-вариация - это отношение студиум-пунктум. Вариация выясняет возможность для поселения третьего смысла. Видеоматрица
      -143
      живет плазмой, потоком. Привнесение дискретности в матрицу уничтожает ее свойства. Вариация квантует плазму, особенно, если в это вмешивается компьютер. Он так меняет характер движения, что, кажется, у нас на глазах осуществляется парадокс Зенона об Ахиллесе и черепахе. Так, в пределе, появляется бесконечно малая величина, которая и отличает ритмы компьютера от естественных ритмов матрицы. Назовем эту величину Зеноном. Ахиллес никогда не догонит черепаху. Ахиллес компьютер.
      32. Дискретность и перманентность. Прерывность и непрерывность. Дискретность становится проблемой видео. На территории матрицы видеоавтор не может избежать непрерывности, заложенной в самой сущности этого искусства. И только там, где на территории вариации он достигает дискретности (при помощи компьютера, например), приобретается новая выразительность. В основе плазматичности матрицы положено удаление внутрикадрового акцента, привнесение этого акцента на территорию вариации и квантует плазму. Да, именно в силу того, что акцент и есть сущность кадра, матрица и оказывается внекадрированной областью плазмы.
      33. Функции повтора (Дискретность и перманентность): а) удвоение значения, б) расширение семантики до бесконечности, в) обнаружение новых связей, г) уточнение буквального значения кадра, д) выявление избыточного значения, е) перенос значения (аналог рифмы, Рубаи Хайяма).
      34. Два уровня повтора: а) обессмысливание (обнаруживает невозможность достижения пафоса лишает повествование перспективы и слышится как высказывание невозможности повествования, здесь юмор оказывается уже глумом; а неудачником, над которым глумится повтор, оказывается смысл), б) обнаружение нового смысла (Второй уровень повтора размыкает в сторону пафоса, продолжает повествование, приобретая новые смыслы. Когда первый уровень выходит на второй, он сохраняет в себе потенцию оборотня).
      -144
      35. Повтор - проявление неслучайного в случайном. Отношение осознанной композиции и неосознанного исполнения. Предлагаю различать импровизационное и спонтанное. Как оппозицию. Принципиально разные категории. В импровизационном наличествует стремление в сторону осуществления композиции. В спонтанном - композиционное мышление отсутствует как таковое вообще.
      36. Видеоалеаторика. Две функции алеаторического видео: алеаторический элемент, алеаторический монтаж.
      37. Алеаторический элемент есть проявление случайного, но он по-разному существует в спонтанном и импровизационном. В спонтанном он существует внеигрово, он существует мистериально. В импровизационном он окутан игрой и включен в нее. Матрица может быть образована на смешанной технике. Соответственно и в вариационной обработке матрицы можно обращаться с ней применяя последовательно тот или иной принципы алеаторического монтажа. Здесь алеаторичность напрямую смыкается с энергетикой, что оказывается очень существенным в живой работе видеоавтора. (Видео стремится соединить режиссера с оператором, выделяя отчетливый тип видеоавтора). На территории импровизации видеоавтор еще и исполнитель, в какойто мере ограниченный волей замысла. Алеаторический элемент не выскальзывает изпод прямого контроля автора и таким образом остается в области смысла. В зоне спонтанного видеодейства видеоавтор в пределе своем уже мистагог, и алеаторический элемент есть тот единственный материал, по средством которого осуществляется действо, в пределе своем мистерия. Отвлечемся на одно замечание. Сейчас современное отечественное молодое мощно обратилось к А.Арто, в частности, к его книге "Театр и его двойник". Цитирую: "Слово является неадекватным для театра средством выражения. Предлагаю положить в основу язык жестов и на его базе вырабатывать новый язык, в котором бы оживали все те операции, через которые когда-то прошло слово, обретая значение (...), крики, звукоподражания..." Так мог бы сжато выска
      -145
      заться Арто о своей системе. Это напоминает мне педагогическую систему Сентона Томпсона, которая повлияла в свою очередь на педагогическую концепцию Карла Орфа, идею, связанную с прохождением ребенком всех стадий развития человечества: от пещерной до урбанистической...
      Здесь стоит обратить внимание, что и плод во чреве проходит в своем развитии все стадии эволюции... Но если для плода этот процесс задан генетическим императивом, то в остальных случаях, точнее предложениях, начиная от Арто и заканчивая Орфом, уже слышится натужность субъекта, увлекающая естественный, непрерывный процесс в сторону дискретности и почему-то называющая это свое увлечение выражением мистериального сознания...
      Именно эта натужность обнаруживается на территории видео попыткой компьютерного пигмалионства, устремленного туда, в жизнь после смерти. Именно там слово лишается своего значения, обретая комическую оболочку.
      38. Bидео как новое письмо или досягаемый текст. (В отличие от недосягаемого текста Белура.) Повтор проявляет одну существенную возможность органически присущую видео, собственно отличающую видео от кино, явственно проявляющую тяготение к литературе как таковой. Цитирую Раймонда Белура (из его статьи "Недосягаемый текст"): "Я лишь хотел подчеркнуть одну простую неизбежность: текст фильма является недосягаемым текстом, потому что этот текст нельзя процитировать, в этом смысле, исключительно в этом смысле, слово "текст", применимое к фильму, метафорично; оно подчеркивает парадокс, присущий фильмическому тексту, более чем какому-либо иному."
      Повтор видеовариаций - это автоцитата, выводящая текст за пределы, по крайней мере фильмического. И еще одна цитата из Белура: "Если отвлечься от обозначающих цитату (у меня автоцитату - Б.Ю.) кавычек, то она не видна, она естественно ложится на страницы. И хотя она меняет режим чтения, она тем не менее его не прерывает; более того, она даже способствует
      -146
      по мере разворачивания комментария превращению описания, анализа в особую форму диспута, в лучших случаях - в новый текст, возникающий в результате того удвоения, одержимость которым в полной мере пережила современная мысль. Очевидно, что этот эффект свойственен литературному произведению и шире - вообще письменному произведению, и в чистом виде лишь ему одному..."
      В этом смысле можно сказать, что любая вариация по отношению к матрице является своеобразным комментарием основного текста, т.е. включает в себя момент его анализа. И собственно, именно вариация превращает видеопроизведение в текст, независимо от того, каким техническим путем она была осуществлена - с применением компьютера или без него.
      "Теория текста может совпадать лишь с практикой письма,"- Белур. Таким образом, только на территории вариации и только по отношению к матрице я, как автор, получаю возможность теоретического, а вернее, аналитического соавторства.
      Введение категории повтора порождает целый пучок новых путей в исследовании видеоязыка.
      39. Принципы нового видео. (Жизнь после смерти).
      а) сценарий после фильма,
      б) разбор после игры,
      в) обнаружение структуры после применения принципов
      подвижного структурирования, собственно структура
      обнаруживается только на территории уже явленной
      ткани,
      г) повтор принципа "В" на уровне монтажа вариации,
      огромные возможности вариативности - соответственно
      игры.
      40. Импровизация располагается полностью в зоне подвижной структуры. Спонтанная зона, лишаясь игровой природы, приобретает мистериальный характер. Работа в области экстаза. Монтаж (порождение вариации совершается как мистерия).
      41. Импровизатор - мистагог. Категориальная пара, дающая
      -147
      нам ключ к анализу двух основных тенденций в развитии сегодняшнего видеоарта.
      Попутное замечание: импровизатор тяготеет к естественному видео, мистагог - к компьютерному... Соответственно - освободительные и репресивные функции. Разгадка этого парадокса в отношениях, которые складываются с реальностью в процессе импровизации и в акте мистериального экстаза - импровизатору реальность предоставляет себя упоенной стихией игры. У мистагога реальность забирает возможность для мистерии вообще. Его экстаз есть акция соединения с божеством, находящимся вне реальности. Он проходит сквозь реальность. В преодолении ее (реальности) и неоценим компьютер.
      42. К поэтическому и прозаическому в матрице. Обнаруживается навозможность отделения поэтических от прозаических элементов в матрице. Эта невозможность проявляется на сущностном уровне. Коротко говоря, матрица, пробуждая эмоцию, в эту же самую секунду и излагает факт. Я беру здесь видео, видеомассу в наиболее примитивном, естественном ее виде, как массу, рожденную бытовой камерой, независимо от того, как спонтанно или импровизационно обращается с ней автор. Матрица не может просто (по-голливудски) рассказать историю или не рассказать ее вообще, как это свойственно, скажем, Годару. Для обретения чистой истории или полного отказа от нее требуется вариация со всеми привлечениями, на которые она (вариация) оказывается способна, а именно: остановка, повтор, стоп-кадр, работа компьютера - раскраска, тонировка в ч/б, замедление, ускорение, кадрирование. А также - контраст, параллелизм, уподобление, одновременность лейтмотивов, напоминание, включая сюда возможности как импровизационные, так и структурные: инверсию, рифму, повтор, перенос, метонимию, метафору и т.д. и т.п., вследствии чего именно матрица представляется для меня сферой, зоной, областью наиболее чистой художественности в силу ее наибольшей принадлежности собственно видео, о котором как о принципиально новом виде искусства я и веду здесь речь.
      -148
      ПРИЛОЖЕНИЕ I
      1. Под тотальной матрицей я понимаю всю область зафиксированного на пленке материала, образующегося от нажатия кнопки, знаменающего начало съемки, до нажатия кнопки, знаменующего полное завершени съемки. Иначе говоря, весь тот материал фильма, в котором участвует видеокамера. Под чистой матрицей я понимаю весь материал фильма, расположенный в той временной последовательности, в которой он снимался.
      Это разделение существенно при показе чистой матрицы, ибо любую перемену временной последовательности материала уже можно считать предвариацией. По отношению к чистой матрице тотальная матрица способна образовывать соответственно бесконечное количество предвариаций. Мое рассуждение в отношении поэтического и прозаического существенно применимо в первую очередь к чистой матрице, впрочем, и в тотальной матрице эта неразделенность сохраняется, хотя уже могут быть проявлены тяготения.
      2. О метонимии и метафоре в видео. Явственно тяготение чистой матрицы к метонимии! Метафора выявляется только на уровне композиции (между прочим, как в хорошо построенном театральном спектакле), а не на уровне монтажа, как в кино (например, у Кулешова).
      ПРИЛОЖЕНИЕ II Видеоакции.
      1. Матрица как "число" возводится в факториал вариации вот разгул для компьютера! (Внедрение спонтанной бессмысленности! Замечание: естественное видео оперирует хаосом, компьютерное - знаком хаоса).
      2. Видеослайдфильм. Дискретности придается непрерывность. Здесь заложена возможность нескольких реальных экспериментальных акций. Существенным представляется: а) размеры экрана, б) наличие нескольких экранов, в) соответствие размеров каждого экрана соответствующего слайдкадра, г) время на
      -149
      проекцию слайдкадра, д) возможное его кадрирование видеокамерой, е) игра с паузой видеоавтором на протяжении съемки одного слайдкадра, ж) движение видеоавтора с видеокамерой в руках, плотно приложенной к глазу вдоль разных по размеру экранов, на которых выстроен в ряд весь слайдфильм, з) смена ритмов внутри этого движения, и) смена принципов разглядывания и описания видеоглазом каждого отдельного слайдкадра, к) мера спонтанности и изначальной заданности всех этих операций.
      3. Видеобол. Камера, заключенная в специальную защитную оболочку, запускается вместо мяча в игру, по всем правилам напоминающую регби. Отдельная камера у судьи, отдельные камеры у зрителей. Правила игры оказываются единственной объективной возможностью регламентации будущего фильма. Видеоартисты, они же видеоигроки, во время сольного владения камерой, учитывая, что она не только видит, но и слышит их, могут наговаривать все, что угодно в микрофон, принадлежащий камере, например, свои впечатления от игры или историю заранее определенную в сюжете. Выигрыш той или иной команды, их может быть больше, чем две, в зависимости от принятых правил, определяется после просмотра тотальной матрицы видеоакции.
      **************************************
      Видеоакции - одна из перспективнейших форм художественного освоения этого новейшего вида искусства. Бесконечные возможности сочетания спонтанности и заданности представляются мне плодотворнейшей зоной анализа новой выразительности, одновременно обращенной к двум острейшим проблемам сегодняшнего сознания - возвращение слову - смысла, а носителю оногослова.
      Жанр видеоакции не нуждается в рекламе и объяснении, он открывает перед естественным видео роскошные перспективы. Видеокарате, видеоживопись, видеоджаз, видеоспорт, видеомистерия, видеопартийное собрание... Вот только некоторые из возможных направлений этого жанра. Особенный интерес представля
      -150
      ет жант видеодневника, т.е. запись человеком на видео собственной жизни. Это своеобразный Хом-арт (home art). Здесь, мне кажется, могут быть наиболее полно проявлены и использованы уникальные возможности этого нового вида искусства, связанные с универсальностью, с интимностью, мобильностью, простотой в обращении с камерой и удобством хранения материалов.
      Исключительная демократичность дает надежду на невероятное разнообразие эволюции.
      Максимумы и минимумы всех стран объединяйтесь!
      Максимоминимализм светлое будущее всего человечества!
      12.02.88
      НАМ ДЖУН ПАЙК
      СПУТНИК И ТВОРЧЕСТВО.
      Я только что вернулся в Нью-Йорк из Токио, где проводится крупная выставка видеоискусства. По площади она заняла в два раза больше места по сравнению с Уитни Шоу. При организации выставочного пространства я так или иначе изменил почти все свои последние работы. На этот раз интерес публики вызвала не новые работы "TV-Garden", ни "Tokio Matrix", а "Good Morning, Mr Orwell", которая была продемонстрирована в действии по каналу спутниковой связи Нью-Йорк - Париж 1 января 1984 года.
      Это оказалось для меня неожиданностью, ведь обе новые работы "Garden" и "Matrix" используют по 60 мониторов каждая, тогда как "Good Morning, Mr Orwell"- всего два. Я уже
      -151
      сталкивался с подобной ситуацией, когда показывал прошлой зимой в Нью-Йорке свою работу "The Kitchen". Дело было зимой, но несмотря на это каждый день туда приходили жители Нью-Йорка и сидели на протяжении всего представления длящегося один час. И это продолжалось целый месяц. Я был приятно обрадован, узнав от своего племянника Кэна, что представители "Уорлд Банк" в Непале узнали об этом показе из сингапурской газеты. Наконец-то я почувствовал удовлетворение от всей своей предыдущей работы.
      Конечно, я не первый, кто использует в своих произведениях спутник. Дуглас Дэвис до меня активно пробовал развивать это техническое средство. Ему повезло с деньгами, и он показал свою конструкцию двусторонней связи на "Документе" в 1977 году. Изображение было передано в Каракас и оттуда получено обратно.
      В экспериментальной кабельной передаче на Манхэттен, он прижал свой палец к телеэкрану и предложил зрителям прижать палец к соответствующему месту на своих телеэкранах. Телетрубка в воображении зрителей как бы немного нагрелась.
      Такой же силы работой в этой области явилось произведение двух художников западного побережья - Кит Гэллоуэй и Шерри Рабиновича, которая называется "Hole in Space Videotape".
      Спутниковая связь позволяет пожилой жительнице Нью-Йорка впервые увидеть своего внука, живущего на другом краю земли. Я положил этот принцип межконтинентальной связи в основу своей трансатлантической разработки "Merce Cunninghan", которая стала визуально и семантически основным моментом выставки в Токио
      Мы охватили своей программой 10 миллионов человек в Корее, 5 миллионов в США и Канаде и 3 миллиона человек в Европе. Но не это главное. Мы поняли, что было бы еще более интересно собрать, скажем, пятимиллионную аудиторию в пяти разных странах. Я думаю, что это окажется экономически воз
      -152
      можным.
      В конце прошлого столетия ( это было в период расцвета промышленности и новых изобретений ) французский математик Анри Пуанкаре сказал, что вновь открытое не является новой в е щ ь ю, а есть новое отношение между вещами, уже существующими.
      Эти слова можно отнести и к нам. Наши компьютерные программы - не что иное, как новые мысли, рождающие новые отношения между старыми вещами, которые переносят нас в постиндустриальную эпоху. Спутник, особенно двусторонняя спутниковая связь, является сильнейшим инструментом Видеосферы человеческого бытия.
      Я благодарен тем четырем продюссерам, которые помогли мне в моем смелом эксперименте. Это Кард Бранденбург ( WNET TV, New-York ), Кристине Ван Аше ( Центр Помпиду, Париж), Жозе Монте Бакер ( WDR, Koln ) и Ли Ван Хонг (KBS TV, Seul).
      Позвольте мне продолжить эту статью словами, произнесенными на открытии моей выставки "Метрополитен Музеум" в Токио.
      Принято говорить, что истоки любой науки заложены в трудах Аристотеля. Но наука пространственной эстетики начинается с Сарутоби Сасуке, известного ninja (самурай, овладевший многими необычными искусствами; он научился, например, становиться невидимым, чтобы следить за своим врагом ). Первая задача ninja - научиться сокращать расстояния, преодолевая законы гравитации. Земной шар для спутника похож на кусок пирога. Как Моцарт сумел научиться играть на новом музыкальном инструменте - кларнете, точно так же художник спутникового телевидения должен суметь приспособиться к новым физическим условиям, новой грамматике. Спутник не просто дает возможность транслировать на большие расстояния симфонические концерты и оперу. Он должен придать искусству характер общения, разрешить проблему разницы поясного времени, научиться импровизировать, используя Эхо-эффекты, пространс
      -153
      твенные пустоты, должен учитывать культурные и общечеловеческие различия, существующие в разных частях Земли. Спутниковое искусство должно создать из этих элементов свою многопространственную, многовременную симфонию.
      Моей программе пришлось столкнуться со многими препятствиями. "Good Morning, Mr Orwell" передавалась одновременно по двум каналам в Нью-Йорке, Сан-Франциско и Париже, и принималась одновременно в США, Франции, Зап. Германии, в части Канады и Корее.
      Между Нью-Йорком и Парижем сужествует шестичасовая разница во времени. Поэтому я выбрал для премьеры зимний воскресный день. В Нью-Йорке был полдень, 1 января 1984 года, на улице было холодно и большинство людей в состоянии похмелья находилось в домах. В Париже, соответственно, было 6 часов вечера. Я вычислил, что многие будут в это время обедать у себя дома. В Корее, к сожалению, было два часа утра 2 января.
      Следующими трудностями, с которыми пришлось столкнуться, были языковые барьеры и общекультурные различия. В англоячзычных странах "1984" Орвелла хорошо известна и к нынешнему времени уже устарела. Во франкоязычных странах книга не переиздавалась с 50-х годов, и существует всего одна литературоведческая работа, посвященная этой книге. Поэтому во Франции пришлось сделать в начале и в середине передачи 15-минутные комментарии.
      В Бетамаксе жизни нет обратной перемотки. Все события случаются лишь однажды. Однако спутник во много раз повышает вероятность знакомства одного человека с другим. Мысль подобна электрической искре, с огромной скоростью проносящейся через мозговые клетки, напоминающие в своем объединении многослойные матрицы. Вдохновение есть полет этой искры в непредвиденном направлении, которое приземляется в произвольную точку матричной структуры. Спутник неизбежно спровоцирует неожиданную встречу одного человека с другим и ускорит
      -154
      взаимодействие между клетками человеческого мозга. Торо, автор книги "Уолден, или жизнь в лесах" и предвестник хиппи, живший в ХIХ веке писал: "Телефонная компания пытается связать штат Мэн с Теннесси. Даже если это им удастся, что скажут друг другу люди? Найдется ли у них что-нибудь рассказать друг другу?" Конечно, история дала ответ на эти, необычные для нас, вопросы Торо. Теперь появилась на свет двустороняя, или, говоря устаревшими терминами, диалектическая связь, которая вырабатывает новое содержание подобных контактов между людьми.
      Кейдж и Бойс находились в крепкой дружбе, но никогда вместе не выставляли своих работ, у Бойса и Гинзберга много общего ( участие в политической жизни, чувство перфоманса, одинаковый возраст, романтическое восприятие действительности), но они никогда не видели друг друга. Светила небесные (Марс, Сатурн, Алтарь, Вега) встречаются довольно часто, великие умы Земли - очень редко. Когда я задумываюсь над тайнами человеческого общения, скрытыми за иллюзорностью нашего существования, я удивляюсь: как могут гении сознавать свое превосходство, никогда не встречаясь друг с другом. И даже когда такие встречи действительно происходили ( например, Кейджа с Маклареном; Кейджа с Бакмистером Фюллером ) камера не запечатлевала эти события. Какая утрата для истории человеческой цивилизации! В 1963 году французское телевидение записало встречу Эдгара Варезе с Марселем Дюшамом. Теперь, когда оба великих человека ушли от нас, я испытываю волнение в который раз просматривая эту ленту. Спутник вне сомнения, распространит таинство таких встреч повсеместно. У меня был один похожий по впечатлению случай. Я был удивлен однажды, обнаружив в каталоге выставки "Зеро Интернейшнл", проводившейся в 1961 году в Дюссельдорфе, фотографию моей первой встречи с Йозефом Бойсом. Конечно же, я не мог даже предполагать о существовании такого кадра.
      Со спутником вероятность встреч с другими людьми будет
      -155
      расти в геометрической прогрессии. И такие встречи станут основным невещественным продуктом постиндустриального общества.
      Господь создал любовь для размножения человеческой расы, но неожиданно человек начал любить ради самой любви. Таким же образом, хотя язык служит средством передачи информации, возможно человек начнет говорить, получая от этого удовольствие. От любви до свободы всего один шаг. Определить, что такое свобода невозможно. Поэтому, чтобы понять что это такое, мы должны исторически проследить развитие понятия "свободы". Прогрессивный американский журналист Теодор Уайт рассказал как однажды, во время второй мировой войны, невозможно было объяснить лидерам китайской компартии разницу между словом liberty ( свобода ) и словом greed ( кровожадность ). Существует два с половиной миллиарда значений для дву-иероглифических сочетаний, составленных из 50 тыс. китайских иероглифов. Однако слово Ziyou, составленное из двух иероглифов, появилось только в XIX веке. Одинаково трудно перевести слова Peu (благожелательность, гуманность) и Li (церемония, этикет), и Dao (образ жизни) на английский, как и слова liberty, freedom на китайский. Слова "коммунист" и "свобода" заимствованы китайцами из японского языка.
      Даже в свободной, мирной Греции термин "свободный человек" относился к определенному социальному классу, а философское понятие свободы вовсе отсутствовало Говорят, что страстная жажда свободы рождается в условиях темной власти средневекового христианства. Идея свободы была присуща периоду расцвета фашизма, периоду декаданса Русской Революции и периодам потери буржуазной свободы до и после второй мировой войны. Именно в эти времена люди особенно сильно чувствовали тоску по свободе.
      С недавнего времени эскимосы арктической части Канады начали устанавливать контакты с цивилизованным миром. До недавнего времени не знавшие, что такое сахар, они открыли ма
      -156
      газин по продаже видеоаппаратуры.
      Видео имеет безграничные магические силы. Это означает, что древняя эскимосская культура находится под угрозой разрушения бульдозерами Голливуда. Распространение по всему земному шару магии спутниковой связи должно сопровождаться защитой от разрушения или созданием компьютерных программ, искусственно вносящих в различные культуры качественные различия.
      Перевод К.Горшкова из каталога
      международной выставки The Luminou Image
      (C) Stedelijk Museum, Amsterdam, 1984
      Брайн Эно
      ВИДЕО: ЖИВОПИСЬ И СКУЛЬПТУРА
      (статья из каталога международной выставки
      "The Luminous Image",1984, Амстердам.)
      Моя первая работа с видео началась довольно необычным образом. Впервые принеся домой видеокамеру, и не имея штатива, на который ее можно было бы установить, я поместил ее на подоконник. Я включил монитор, чтобы получить первое изображение. То что я увидел на экране, оказалось видом на крышу Манхэттана и медленно движущимися и изменяющимися клочками облаков. Я был удивлен красотой картины. Никогда еще я не наблюдал на телеэкрани ничего более восхитительного. Я немно
      -157
      го подвигал камеру, меняя композицию кадра, и изменяя цвета, и начал записывать. Я снимал два часа и просмотрел все снова вечером; я почувствовал, что по-новому смотрю на телеэкран. Впечатление это можно сравнить с медленно изменяющейся живописной картиной. Работа, которой я впоследствии занялся, выросла из этой мысли о видеоживописи, когда видеозапись свободна от драматических коллизий, нарративной последовательности и даже от конечной продолжительности, которая соответствует скорее "времени повествования" (story time) в кино, чем реальному времени живописи. В течение нескольких следующих лет я показал на выставках 80 отрывков, сделанных таким методом.
      По мере работы я пришел к выводу, что первичный материал видеохудожника это не повествование и не концепция, даже не образы. А свет. Управляя светом, видеохудожник может объяснять свою идею и генерировать новые образы. Но он может и просто играть со светом. Видеотехнология впервые дарит художнику возможность управлять светом.
      В прошлом году я начал работать над новыми произведениями, в которых монитор используется в качестве светового проектора, освещающего различные поверхности. В конструкциях, показанных мною в Бостонском институте современного искусства, мониторы были смонтированы экранами вверх. А на них были установлены воспринимающие свет конструкции. По логике вещей я назвал эти работы видеоскульптурами.
      Все мои работы до сегодняшнего дня используют мониторы довольно необычным образом. К сожалению, физическая конструкция мониторов не способствует такого рода экспериментам: они весьма громоздки и часто выпускаются разного качества. Поэтому я ограничил показ своих работ такими помещениями как галереи и музеи. Однако существующая тенденция технического развития позволяет мне оптимистически смотреть в будущее. Я ожидаю экранов более плоских, более светлых, лучшего вида и, главное, лучшего качества. Я надеюсь увидеть в домах не один
      -158
      телевизор, а несколько, развешенных как картины на стенах. Это, в свою очередь, предполагает изменение зрительского сознания. Телевидение так часто идентифицируется с определенным видом внимания ( Зритель сидит неподвижно, изображение изменяется, живет ), поэтому должно пройти некоторое время, прежде чем мы примем существование неподвижной картинки на мониторе и раскованном и живом зрителе.
      Перевод с английского
      К.Горшкова
      Ж.-П. Треффа
      ОТ ВИДЕОИСКУСТВА К ВИДЕОЭСТЕТИКЕ
      (статья из каталога международной выставки
      "The Luminous Image", 1984, Амстердам).
      Видеоискусство отметило двадцатилетие своего существования. Хотя, если за начало принять коллажи 50-х годов Вольфа Фостеля, то оно окажется более взрослым. Двадцатипятилетний путь развития видеоискусства изобиловал самыми разнообразными направлениями и течениями.
      В основе видеоискусства лежит свет, который оно восприняло от других визуальных искусств. Со стороны телевидения и кино видео было принято недоброжелательно. Причина этого - в технических и формальных различиях, лежащих в основе этих трех дисциплин. Интересно было бы, в связи с этим, проследить как на протяжении 60-х и 70-х годов оба искусства упорно продолжают отвергать видео. Среди видеохудожников были и свои
      -159
      исключения, например Жан Кристоф Эверти и Хосе Монте Бокер, изучавшие возможности нового электронного языка; или Джерри Шум, эксперименты которого привлекли к телевидению многих художников.
      Так же важно упомянуть тот факт, что хотя видеоискусство возникло в Германии, в среде таких художников как Пайк, Фостель и художников группы "Fluxus", немногие в Европе сразу заинтересовались им. Признание же видео получило лишь по приезде Пайка в Штаты после технологических экспериментов со светом.
      Работы пионеров видеоискусства можно разделить на две группы. С одной стороны это разработка специфических аспектов видео как нового технического средства, могущего стать альтернативой существующему телевидению (как средству универсальной коммуникации, обладающему мощной гегемонией). С другой стороны это разработка эффектов, вошедших в классический синтаксис телевидения: "Crossing and Meetings" Эмшвиллера (эффект "контур объекта"), "Three translations" Питера Кампу (эффект "голубых теней"). Когда эти эффекты были обнаружены впервые, они явились настоящей революцией, отвергшей ранее установленные формальные возможности метода. С тех пор "Global Groove" Нам Джун Пайка стал неизменным манифестом видеоискусства и до сих пор является неподражаемым примером.
      Кроме вышеупомянутых примеров ничто так не обогатило телевидение 70-х. В те времена всем этим сильным личностям приходилось работать в кустарных условиях. Со времени тех героических битв, из которых видеоискусство вышло победителем, многое переменилось. Технические видеоэффекты, которые показывали лишь навыставках, стремительно вторглись в телепередачи и стали повседневной банальностью. Коммерческий видеоклип сыграл в этом деле решающую роль. Сегодня обращение к возможностям электроники уже не является привилегией отдельных независимых и светлых личностей. Теперь, когда видео достигло высокого уровня технического совершенства, оно становится все
      -160
      более надежным средством. Сегодняшняя видеоаппаратура стала удобнее 16-мм кинокамеры. Средство окончательно разрушило представление о тех узких рамках, в которые его втиснули кинематографисты.
      Многие режиссеры либо использовали видеотехнологию в своих работах (Коппола, Лукас, Дисней и др.), либо снимали свои фильмы на видеопленку (Тати, Годар, Антониони, Вендерс и др.). Таким образом, "рисующее" кино (drawing cinema) и видео недалеки друг от друга.
      Вместе с техническим утверждением электроники и возрастанием интереса к видеокино в последних работах ставится проблема содержания. Казалось бы, исследование возможностей нового электронного языка уже завершено. Уже нет побуждения к соперничеству с телевизионными формами. Телевидение получило со стороны видео несколько крепких ударов, и, после этой схватки, уже не обладает той абсолютной гегемонией в формировании общественного мнения.
      Отношения между видеоискусством и видео тоже изменились. Видео, впитав в себя минималистские и концептуальные направления семидесятых годов, утвердило себя на 6-й Документе, проходившей в Касселе в 1977 году.
      Сегодняшняя ситуация в мире видео стала более сложной и менее благоприятной. Новое направление фигуративной живописи 80-х годов подготовило почву для расцвета нового поколения видеохудожников. Но и здесь есть свои исключения, например, Тони Эрслер и Макс Элми в США.
      Панорама видеоискусства постоянно изменяется. Новые авторы, менее заинтересованные в формальных изысканиях, чем их предшественники, задают амбициозные вопросы по поводу темы и содержания, отсутствовавшие в предыдущих работах. Видео постепенно покидает стены студии и выходит наружу для изучения внешнего мира. Сейчас молодое поколение художников уделяет большое внимание проблеме нарративности и документальности. Для них привлекательным в видео представляется его адаптиро
      -161
      ванность и дешевизна по сравнению с кино и телепроизводством. Некоторые пользуются смешанной техникой. Этим занимаются сейчас несколько авторов в Западной Германии и во франкоязычной части Бельгии. Заинтересованность, пока еще не достаточная, которую проявляют телекомпании обеих стран (ZDF и RTBF), cпособствуют развитию этого процесса. Особенно хочется отметить работы Клаудии фон Алеман ("Das Frauenzimmer") и Мишеля Клера ("Der Riese"), являющиеся превосходными примерами этого развития.
      "City of Angels" (1983, реж. М.Абрамович и Улай. Производство RTBF.). Отсутствуют электронные эффекты и сюжет. Безупречные образы и великолепная простота создают атмосферу кино высокого класса.
      "Galerie de Portraits" (1982, реж. Мари Андре). Первая работа молодого бельгийского режиссера, не имеющего специального образования в области визуального искусства. Мари Андре развивает в видео жанр портрета. Работа не вписывается в стандартные рамки и является индивидуальной попыткой изучения пяти женских типов.
      "Paysage Imaginaire" (1983, реж. Николь Видар). Еще одна работа бельгийского дебютанта, сделанная на местном телецентре. Художник смело выбирает сложную тематику. Картина изображает забастовку сталелитейщиков в Болонии. Подход контрастирует с характерной теледокументалистикой. Автор просто выражает свой личный взгляд на события, происходящие во внешнем мире и аккуратно избегает дидактики и морализации.
      Три совершенно разные видеоработы сходны в одном: каждый режиссер предлагает свой собственный путь развития видеоискусства.
      Перевод с английского
      К.Горшкова
      ******************* СИНЕ ФАНТОМ ФЕСТ'89 *********************
      Редакция журнала ведет подготовительную ра
      боту по организации второго фестиваля парал
      лельного кино "СИНЕ ФАНТОМ ФЕСТ 89", который
      пройдет в Ленинграде в феврале 1989 года.
      Редакция просит возможных участников присылать
      заявки на участие по адресу редакции: 103055,
      Москва, Тихвинский пер.10/12, кор.1, кв.13.,
      Алейникову И. Заявка должна содержать техни
      ческий паспорт фильма и аннотацию к нему. Рас
      сматриваются заявки на фильмы законченные не
      ранее 1 января 1988 года.
      Приглашение на предварительный просмотр и со
      беседование высылается персонально.
      ******************* СИНЕ ФАНТОМ ФЕСТ'89 *********************
      *************************************************************
      В конце мая в редакции СИНЕ ФАНТОМ состоялась встреча с художниками, работающими на частной голландской телестанции "RABOTNIK". Они прихали в СССР с целью установить творческие контакты с советскими художниками, работающими в различных областях - с кинематографистами, со скульпторами, живописцами и т.д.
      10 artists - working with: radio, TV, musikperformance, sculptre, monumentals, pyrotechnics, lextures and commercial, - living in Amsterdam, working all over Europe and presenting themselfs as "N.L.- CENTRE", "KOOR", "RADIO RABOTNIK TV" and "PYROTECHNIKS",
      will be pleased to come to Moscou, USSR, bringing with them western products and ideas, and provide USSR people with information concerning:
      _________________________________________
      HOW TO ORGANIZE CULTURAL LIFE?
      ТОЖЕ ПО-РУССКИ
      _________________________________________
      _____________ _________________ ____________
      MAILING LECTURE PROP. CAR
      + audiovisuals + gifts
      _____________ _________________ ____________
      ______________________
      INSTALLATION
      place, room or house
      to made readi for:
      ______________________ _______________ __________ _________________
      AUDIOVISUALS LECTURE ENVIRONMENTAL
      PIECES _______________ __________ _________________ can this projekt be realized in Moscou, 1989? for contacts: KOOR, paTHERESE SCHWARZESTRAAT 2, 1073 JJ Adam;
      or: N.L.- CENTRE, Postbus 3970, Amsterdam Holland;
      or: CIRC, Postbus 10036, 1001 EA Amsterdam.
      РЕКЛАМНЫЙ ТЕЛЕВИДЕОКЛИП "RABOTNIR SHOWREEL" В ВИДЕОКОЛЛЕКЦИИ "СИНЕ ФАНТОМ".