Интересно, например, насколько различные всходы дали на отечественной почве семена ино-бирно-фриповской эстетики, попавшие в различные художественно-климатические условия. Следует помнить, что сама эта эстетика родилась от смешанного брака рок-примитивизма и авангардной изощренности, поэтому написанные в ее русле произведения зачастую являются как бы популярными переложениями более серьезных музыкальных или музыкологических идей и при этом несут неизбежный отпечаток "сделанности", надуманной сложности. Чем-то подобным грешил в пору юности, например, АПРЕЛЬСКИЙ МАРШ - сейчас же от умозрительного конструирования эзотерических музыкальных моделек группа пришла к собственной музыке - голые идеи облеклись в плоть остроумных мелодических решений, изящных аранжировок и словесных парадоксов.
      Песни АМ почти всегда рассудочны, но теперь рассудок не довлеет над чувством, а находится с ним в неустойчивом, но естественном равновесии. Харьковские 37Т (экс-ГПД) взращены теми же идеями, но воздействуют на аудиторию несколько по-другому. Их музыка строится на постоянном контрапункте двух "живых" (голос, саксофон) и двух "механических" (клавишные) инструментов и создает ощущение психологического дискомфорта, надвигающегося хаоса, неизбежной деструкции сознания. Фокальный центр сценического действия группы - обаятельная и фотогеничная Люся Моисеева. Ее голос обладает какими-то магическими обертонами, заставляющими то впадать в транс, то нервно ежиться, а порой будит в памяти неясные предчувствия надвигающейся беды. Новая интерпретация панк-лозунга "Будущего нет"?
      А вот ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ (группа традиционно приписываемая к Магадану, хотя одной ногой она уже утвердилась в Ленинграде), напротив, скорее успокаивает, чем пугает. "Нервный арт-рок", определил их стиль архангельский журналист Саша Бределев, и действительно, музыке ВС свойственна какая-то атмосферная прозрачность, их музыкальные конструкции чаще хрупки, чем монументальны, а тексты - синхронно с музыкой - скользят по цепи образов, рождая мимолетные и калейдоскопически сменяющиеся ассоциации. (К слову, барабанщик СИНДРОМА Саша Симдянов спас выступление ВРЕМЕНИ ЛЮБИТЬ, когда их приглашенный на концерт драммер бросил палочки и ушел прямо со сцены, обидевшись на то, что вместо него ведущим был объявлен "Михаил Нефедов"!). Интересно, что месяцем раньше все три группы оказались на одной сцене - во время фестиваля Калужского рок-клуба (см.РИО N36-89), который еще войдет в анналы отечественной рок-истории наравне со всякими Черноголовками и Зимними стадионами. Сама Калуга делегировала на "Аврору" заслуживающую самого пристального внимания группу КБ ДЕФЕКТОВ. Ее лидер - Макс Жучин показал себя не только как интересный автор со своим образным рядом и своеобразным языком (вот названия некоторых песен КБД: "На том конце поля идут дожди", "У меня есть самоликвидатор", "Облако на пружинах"), но и как изобретательный шоумен. Музыка КБД - чуть телевизороподобный нью-уэйв, опирающийся на монотонно-модный звук клавиш и выразительный вокал. Тоже, в общем-то, открытие. В Калуге состоялось и первое знакомство с КРАСНЫМ ОГУРЦОМ. "Стеб-рок-бард" (как он называет себя) аккомпанируя себе на электронных барабанах, отбарабанил три своих... песни?... монолога?... черт разберет, ну, словом, три своих сочинения, последнее из которых было "посвящено" Федьке Чистякову, и ушел со сцены под овации растроганных фанов. Многочисленные встречи в скамеечных кулуарах фестиваля, переписка Рок-дилетанта и наблюдения редакции РИО позволили сформулировать одну из наиболее острых проблем отечественного рок-движения: проблему среды обитания и общения. Часто случается так, что одна-единственная группа (или даже один человек) многие годы пытается создать вокруг себя некую культурную среду, находясь в полной изоляции от рок-н-ролльных центров и коммуникаций. Она топчется на месте, изобретает велосипеды, пишет отчаянные письма всяким троицким и ленрокклубам, сама организует умирающие от отсутствия предмета деятельности клубы и т.д. и т.п. Однако, как можно предполагать, для возникновения органичной и способной к эволюции локальной рок-сцены необходимы, как минимум, три компонента: а) высокий интеллектуальный потенциал и определенный состав населения; б) предельная "критическая масса" инициированных рокеров; в) точка кристаллизации - помещение и\или человек, способный примирить соперничающие взгляды и выступить организующей силой растворенных в толпе сил рок-н-ролла. Правда, известны и случаи выживания изолированных групп типа черноморского ГОГЕНА или верхотурских ВОДОПАДОВ, но исключения лишь подтверждают общую закономерность. И ведь что-то с этими "одинокими сердцами" надо делать! Нельзя сказать, чтобы "Рок-Аврора" с исчерпывающей полнотой смогла представить весь спектр региональных рок-формул сегодня эта задача непосильна даже при самой мощной материальной базе - хотя о некоторых из них составить впечатление все же удалось. Например, АВАНТЮРА (Андрей Петров - бас, вокал; Леонид Иващенко - гитара; Константин Морозов - барабаны) своей мягкой, с легкой примесью рэггей и едва намеченными мелодическими фразами музыкой сразу же выдала в себе наследницу архетипической калининградской команды 003. Ростовские ТАМ!НЕТ НИЧЕГО и ТЕАТР МЕНЕСТРЕЛЕЙ - при всех своих различиях - были похожи и вокальной манерой, и ориентацией на традиционные формы: от более чистого ритм-энд-блюза у нового состава Т!НН (в котором из ветеранов остался, кажется, только сам Валера Посиделов) до криденсо-квошного буги у ТМ - "рассерженных молодых специалистов" с ярко выраженной тинейджерской тематикой в текстах. Что-то подростковое постоянно сквозило и в песнях харьковского ШОКА (Паша Павлов - гитара, вокал; Илья Черкашин - барабаны), посвященных самым разным темам - от осеннего призыва (с замечательной фразой в коде: "без тебя большевики обойдутся!") до визита в провинцию высокопоставленного партийного чиновника ("К нам приехал член политбюро"). Играет ШОК такой ... тяжелый рок-н-ролл - временами напоминая CRIDENS.
      Раз уж речь зашла о харьковчанах, нельзя не сказать доброго слова о выступлении РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ. Еще год назад Саша Чернецкий сотоварищи (под флагом ГПД) хорошенько встряхнул питерскую публику своими яростными песнями. Многое переменилось с тех пор, но его отчаянное желание докричаться до людей, нежелание компромисса, наконец, мужество человека, поставившего на рок-н-ролльную карту саму свою жизнь, остаются абсолютными величинами.
      Существенным приобретением РЛ стало появление в рядах группы Сергея "Чижа" Чигракова, песня которого "Сказка" стала для меня своего рода лейтмотивом всего фестиваля.
      ПОЙТЕ С НАМИ! СКАЗКА
      С.Чиграков\РАЗНЫЕ ЛЮДИ
      Где ты нашла меня грязным, туда и положь, Ты думала, я буду чистым, оказалось, что ложь. Ты думала, я буду честным, оказалось, что дрянь, Но это все, опять же, только по твоим понятиям.
      Ты показала мне язык да поставила мне рог, А я постригся и побег да прочь от этой сказки. Она единственная в мире, где отсутствует намек, А ты умело маскируешься, меняя свои маски.
      I don`t wanna live in sovdep!
      Так не звони по телефону, не ищи со мной встреч, Ты до сих пор сама не знаешь, где твой щит, а где меч. Где ты нашла меня бродягой - вот там и оставь, Мне лучше знать, как пахнет жизнью, и где сон, а где явь.
      Так что выключи свет, уткнись в свой "Ласковый Май", Займись спасением души - еще не поздно в рай. Где ты нашла меня таким, не прикасайся ко мне! Ты для меня не существуешь, ты никто , ты нигде.
      I don`t wanna live in sovdep!
      Остальные харьковские группы существенно проигрывали на фоне своих лидеров, хотя каждая из них пытается найти свою рок-н-ролльную тропинку. ПЛОЩАДЬ, например, очень понравилась при настройке (вокалист в сопровождении клавишных и акустики спел изящный французский шансон), но жутко обломала на концерте смесью "перплизмов" и "макаризмов". ОТДЕЛ КАДРОВ, напротив, напомнил о секретовских переложениях Майка, а также позабавил тем, что попытался "дополнить " БГ ("Я не боюсь повториться: козлы!").
      Ах, да! Совсем забыл! Еще одна группа, которую хотелось бы отметить за настоящую музыкальность - СЕДЬМАЯ СТУПЕНЬ из Куйбышева. Для большинства групп характерно стремление разнообразить мелодическую сторону музыки при сохранении ритмического однообразия. СТУПЕНЬ, как мне показалось, идет от обратного: при достаточно формальном "пост-йесовском" арт-роке в мелодиях, она с необычайной тщательностью продумывает ритмическую основу композиций. Звуковая атмосфера СТУПЕНИ временами напоминала о лучших временах GENESIS, прогэйбриеловских экзерсисах ДИАЛОГА и даже тропиллизированном АКВАРИУМЕ ("Плоскость"). Ритм задавали два перкуссиониста, причем в их "кухне" был задействован даже медный таз для варенья (бедная бабушка!), а также крепкий контрабасист. Песни носили названия типа "Маршалл Вселенной" и слегка пугали своей серьезностью.
      Более противоречивое впечатление оставил по себе минский ДОКТОР МОРО: с одной стороны - плотные аранжировки, профессионально-уверенное владение инструментами, сыгранность; с другой - несколько наигранный пафос, ставка на проверенные музыкальные решения, игра "по правилам". ДОКТОР МОРО, вне всяких сомнений, выделяется на фоне большинства белорусских групп, промелькнувших за последние годы на общесоюзном рынке - хотя бы уже тем, что в их песнях напрочь отсутствует присущая этому большинству местечковость, выдаваемая за патриотизм - однако, для того, чтобы стать по-настоящему оригинальной, группе стоило бы почаще рисковать, ибо, кто не рискует, тот... Вот-вот, не попадает в группу риска. У оргкомитета (главным образом, в лице кооператива "Северная Пальмира") выступление ДМ вызвало эмоциональный всплеск, вследствие чего минчане оказались в программе дважды, причем, второй раз - при большом скоплении народа в воскресенье. Будем
      надеяться, что это пошло им на пользу. (Чем дальше продвигается эта статья, тем менее ясен мне ее смысл: что важнее, передать свои впечатления, или просто сказать по паре теплых слов обо всех, кто этого заслуживает? Хорошо и то, и другое, но я постепенно забываю, о ком уже говорил, а о ком только собираюсь.
      Беда какая-то.) К сожалению (опять к сожалению?), столь длительное нахождение на фестивальной площадке не могло не отразиться на моей памяти - во всяком случае, воспоминания о первых днях "Рок-Авроры" скудны и обрывочны, ибо их целиком заслонили более поздние события. Что, к примеру, я могу сказать об уфимских группах? Что обе они (ПЛЕНУМ и ЧК) похожи на ДДТ? Похожи, конечно, но, помнится, во время концерта мелькали более существенные соображения. Да разве упомнишь, какие? Или вот,
      казанцы. Здесь картина чуть более понятная. НАНАНА (усиленная семейным дуэтом из блистательного арт-рокового АКТА) представила веселую и немного злую программу, стилистически тяготеющую к поп-пост-панку; ЗАПИСКИ МЕРТВОГО ЧЕЛОВЕКА, наоборот, пугали народ призраками коммунизма и прочей мертвечиной, упакованной в ладные, аккуратные гро... простите, риффы. (Кстати, А.В.Тропилло как директор "Мелодии" выразил пожелание выпустить на пластинке последний альбом ЗМЧ "Дети коммунизма"). МАЯТНИК (он же МАК) играл что-то рэггейподобное... Или это мне кажется? М-да, помню только, что они мне как-то приглянулись. Такой же смазанной картинкой отпечаталось в моем сознании и выступление РАББОТЫ ХО - группы крайне специальной и аналогов в отечественном роке не имеющей. Вторая киевская группа - КОЛЛЕЖСКИЙ АСЕССОР - тоже прилетела в Ленинград, нашла ЦПКиО, даже вышла на площадку, но по оставшимся для меня неизвестными причинам, так и не соизволила играть. Что ж, вольному - воля.
      (Бедный я, бедный - зачем растянул так статью, написал бы коротко: "Нечего сказать, фестиваль "Авроры" удался. И точка.)
      В заключение - по паре слов о "старых" и "молодых". Рок-н-ролл, в отличие от Советской Армии и Политбюро, не знаком с явлением "дедовщины": в расчет принимается, все-таки, сегодняшнее состояние музыканта, а не его послужной список, поэтому я рад отметить, что все Герои рок-н-ролла, появившиеся на Аврор-стоке (МИФЫ, НЗ, ПИКНИК и Юрий Морозов), оказались достойны своего высокого звания и, по большому счету, срывали аплодисменты именно тем, что предлагали послушать пестрой фестивальной айдитории.
      Что же до "молодой шпаны", то о ней мои впечатления крайне скудны. Полтора года назад, анализируя итоги первого тура 6 Ленрокфестиваля, я утверждал, что мы имеем все основания для оптимистических прогнозов. Не знаю, то ли жила истощилась, то ли нюх пропал, но большинство "уличных" молодых команд, пробившихся на фестивальную сцену, производили удручающее впечатление. Если не считать уже мелькавших на рок-клубовской сцене БЕГЛЕЦА и КУКЛЫ. Как-то запомнились разве что КАМИКАДЗЕ (энергичные эпигоны ECHO AND THE BUNNYMEN), джаз-роковая АУДИТОРИЯ Б, продолжившая музыкальные традиции Военно-механического института (Впрочем, АУДИТОРИЮ занимают люди солидные - группа выросла из обломков старинного выборгского бэнда МОНРЕПО) и непонятный, но интригующе сумасшедший КЛУБ КАВАЛЕРА ГЛЮКА. Из иногородней "шпаны" позабавил КРАХ (КРАСНЫЙ ХАЧ) - мы писали о нем в отчете о прошлогоднем свердловском фестивале (см.РИО N26-87) - урловым имиджем и левацкими текстами ("Убей сытого", "Меня достали чурбаны", "Смейся, легавый"), хотя группа постоянно скатывалась к фарсу и пародии - не то на самих себя (ой, какие мы сердитые, даже самим страшно!), не то на Рикошета. Н-да. Перечитал свои заметки и понял, что пора ставить точку. Сам говорил, что написать обо всем невозможно, а вот, поди ж ты, пытаюсь - дурацкая привычка. О многих участниках Аврор-стока мы уже рассказывали (и не раз) на наших страницах, о других еще успеем рассказать: БГ даст, не последний номер делаем. Разве нет?
      ГЛЯДЯ В ТЕЛЕВИЗОР
      ...в нынешнем месяце можно было увидеть... не,то, чтобы уж прямо "фигу", а... мало интересного. 3.09.89 был показан второй советско-чешский "Муз.Ринг". АЛИСА от участия отказалась, о замене же лучше промолчать. 22.09.89 во "Взгляде" промелькнул сюжет об авангардном ТРИ-О Сергея Летова, но это не та группа, о которой можно рассказать за пять минут в попсовой передаче для поздновстающих. 23.09.89 "Бумеранг" показал сильно урезанный репортаж с Калужского Рок-фестиваля. Вот и все.
      Чуть более разнообразны были программы радио. Отметим очередной хит-парад Градского: здесь прозвучали новые номера перешедшего на индивидуальный подряд Гарика Сукачева ("Нонсенс"), Жанны Агузаровой ("Звезда"), ЗОДЧИХ ("Металлист Ин Рок"), НРГ ("Наш долгий сон") и т.п. Возглавляла список от 3.09.89 песня АЛИСЫ "Новое мышление", которая , по мнению Александра Борисовича, входит в лонгплей "Седьмой Лесничий"! 5.09.89 молодежная программа Радио предоставила свое эфирное время альманаху "Рокада" ("Рок Ада"? - ред.РИО), выпущенному недавно главной редакцией изданий повышенного (!) спроса "Внешториздата". В качестве музыкальных иллюстраций прозвучали песни ДДТ, Башлачева, НАСТИ,ЧАЙФА, НАУТИЛУСА, КАБИНЕТА и - неожиданно - ОБЕРМАНЕКЕНОВ ("Девочка-подросток"). "Ленинградская панорама" чуть ли не ежедневно комментировала события Рок-фестиваля "Авроры" на Елагином - за это спасибо постоянному ведущему программы Леше Загороднюку.
      А вообще-то, как выяснилось совсем недавно, гораздо важнее оказалось не то, что мы слышали и видели, а то чего мы не увидели (и похоже, не увидим совсем). Слово московскому журналисту Илье Смирнову.
      ИЛЬЯ СМИРНОВ КАК БЫЛО ОСТАНОВЛЕНО "ЧЕРТОВО КОЛЕСО"
      24 августа "Телегид" "Советской культуры" сообщил об очередном - рижском - повороте рок-программы ЦТ "Чертово колесо" 3 сентября в 22.25. Я не знаю, как телевизионное начальство объясняет отсутствие на экранах объявленной во всех программах передачи (скорее всего никак, так же как торговое начальство не утруждает себя объяснениями населению, куда девались те или иные товары). Как ведущий передачи, я просто расскажу, что с ней произошло н а с а м о м д е л е .
      23 августа состоялся просмотр программы "Чертово колесо" двумя замами главного редактора Главной редакции музыкальных программ ЦТ, а именно Борисом Марковичем Холопенко и Валерием Михайловичем Куржиямским. В течение тех без малого полутора часов, когда на экране сменяли друг друга ОДИС, СПЕЦБРИГАДА, КАРТ-БЛАНШ, ЖЕЛТЫЕ ПОЧТАЛЬОНЫ, лица замов медленно, но верно наливались багровым румянцем - так, как будто им через капельницу вводили популярный среди панков напиток - вермут мутно-розовый. Как только Пит Андерсон доиграл свой последний рок-н-ролл, нараставшее напряжение прорвалось: начальники потребовали, чтобы из помещения удалились все неначальники, т.е. журналисты и большая часть съемочной группы.
      Какие государственные тайны от нас оберегались, мы узнали чуть позже. Оказывается, передача должна быть запрещена по следующим, с позволения сказать, резонам: во-первых, у президента Рижского рок-клуба Андрея Яхимовича такие глаза, как будто он не только Советскую власть, но и самого себя ненавидит; во-вторых, когда Пит Андерсон рассказывает о преследованиях, которым он подвергался со стороны КГБ при Брежневе, ведущие почему-то не дают ему принципиального отпора (наверное, потому, что автора этих строк за занятия роком в те годы, когда само название жанра было непечатным, тоже не награждали спецпайками и не пересаживали из одного руководящего кресла в другое). И так далее, вплоть до резюме: нельзя выпускать на экран такую грязь. Плюс замечательный афоризм товарища Холопенко - из беседы с корреспондентом "Московских новостей": "Это чтобы разрешить передачу, нужен худсовет, а чтобы запретить, достаточно моего личного мнения!"
      Говорят, что переходить на личности нехорошо, но как еще можно ответить на такие "аргументы", кроме как вопросом: "Ч ь е г о мнения?" Насколько мне известно, до своего появления на ул.Королева тов.Холопенко руководил в Росконцерте, т.е. в филармонической системе - об этой единоутробной сестре сталинских колхозов интересующиеся могут прочесть кое-что в статье автора этих строк ("Знание - сила", N3, 1987; "Советская культура", 11 марта 1989 и др.). Что касается Куржиямского, то его фамилия в контексте благородного музыкального искусства встретилась мне лишь однажды - в списке "музыкального начальства", помогавшего П.Демичеву решать судьбу оперы Шнитке, Рождественского и Любимова "Пиковая дама" ("Огонек",N9, 1989, с.21). Сегодня я не держу на них зла - избави Бог - но искренне не понимаю, чем заслужили эти люди право указывать специалистам, что можно, а что нельзя, что хорошо, а что плохо в 1989 году.
      Опять же не претендую на то, что наша с режиссером А.Гансоном, редактором Н.Грешищевой и кандидатом искусствоведения М.Тимашевой рижская программа идеальна. Безусловно, она далека от западного уровня - все мы еще только учимся. Но неужели кто-то всерьез полагает, что основатель латвийского рока Андерсон, ЦЕМЕНТ или ЖЕЛТЫЕ ПОЧТАЛЬОНЫ в творческом отношении не доросли до уровня той советской эстрады, которую музыкальная редакция ЦТ продолжает изливать на всесоюзную аудиторию? Или, может быть, то, что говорят наши рижские собеседники (интеллигентные люди, вопреки распространяемым о рок-музыкантах сплетням) - может быть, это безнадежно уступает философским откровениям, доносящимся до нас с последних "Музыкальных рингов", где меряются силами разнообразно-неотличимые друг от друга ласковые маи?
      Сейчас много говорят об экстремизме. Надо полагать, что экстремисты - это хулиганы, которые не дают людям заниматься своим делом и тем самым дестабилизируют обстановку в стране. Не знаю, как еще можно классифицировать тот вклад, который товарищи Холопенко и Куржиямский в высшей степени тактично и своевременно внесли в культурное сотрудничество между Латвией и Россией. Но против них и им подобных специального постановления ЦК почему-то не принято...
      (Опубликовано впервые в газете "Советская молодежь" (Рига) 16
      сентября 1989 г.)
      ПЕРВЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ПО (ДЛИННОЙ И ИЗВИЛИСТОЙ) ДОРОГЕ ДОМОЙ
      Сергей Афонин, Сергей Чернов
      ............. 26 страниц
      Б.Г.: ...Мы только что проехали по всем Соединенным Штатам, из-под Нью-Йорка и вокруг Нью-Йорка, через всю Америку до Лос-Анджелеса и Сан-Франциско. Но, правда, это не совсем АКВАРИУМ, потому что это группа, набранная в Нью-Йорке. Но по чудовищности подбора это не менее нелепо, чем АКВАРИУМ. А собственно из АКВАРИУМА - только я и Сашка Титов, наш басист. В.Новогородцев: А как, вот ведь обычно, когда музыкантов нанимают, проводят прослушивание. Сидит в кресле человек с сигарой и говорит: "Этот мне не годится, тот мне не подходит"?.. Б.Г.: Практически так. Но только я сижу с "Беломором", и не в кресле, а на сцене; и мы выбрали практически тех людей, которые мимо проходили. У нас в Нью-Йорке одна очень хорошая знакомая группа подобрана в основном из людей, которые когда-то с ней играли. В.Н.: Кстати, пару слов о составе: один из Израиля, два из Луизианы... Б.Г.: Нет, один из Луизианы, другой - я не знаю, откуда - Стив Скейлз, играет на всем ударном. В.Н.: А негры на чем играют? Б.Г.: Делмор играет на клавишах, он только что два года подряд со Стингом оттрубил. В.Н.: У Стинга музыканты ведь очень хорошие. Б.Г.: Я потому его и взял. В.Н.: Ну а еще какие у вас музыканты? Б.Г.: Тал Бергман, сваливший из Израиля, чтобы в армию не попасть, потому что в Израиле хуже с армией, чем в России.(...) И последний - это гитарист из Нью-Йорка Дру Зингг, странное имя, смешной такой гитарист, в общем, в ляпинском стиле играющий, только меньше. В.Н.: Пришлось ли им показывать старые фонограммы, чтобы они как-то воспроизводили, или же оркестровки делали уже в соответствии с новыми музыкантами? Б.Г.: Нет, практически, зная вещи, мы просто переделывали их, чтобы не скучно было играть. И.Титова: Было очень мало времени. Б.Г.: Времени вообще не было. Было три недели, из которых полторы пропали просто впустую. В.Н.: Но, говорят, что в Америке средний профессиональный уровень у музыкантов очень высокий? Б.Г.: Так вот это и есть самое чудовищное: все умеют играть, но никто не играет сам от себя, то есть своей души нет. Нужно очень долго копать, чтобы докопаться, где же душа. (...) В.Н.: Вам удалось одному из первых приземлиться в CBS`овских Соединенных Штатах. Б.Г.: Но я, честно говоря, для этого ничего не предпринимал. Это получилось помимо меня. Я, конечно, благодарен судьбе за такое приключение. Я это рассматриваю как такое сафари. Л.Владимиров: Я думаю, Вы кое-что предпринимали - Вы пели. Б.Г.: Я пел, но не для того, чтобы выехать: я пел для самого себя. В.Н.: Когда мы говорим о том, кого американцы могли бы выбрать, потому что американцы решили выпустить пластинку русской рок-звезды, как они называют. И когда они всю эту музыку прослушали, они интуитивно выбрали человека, который по своей подготовке языковой и прочей ближе всех к ним был психологически. Было такое ощущение или нет? Они приехали, поговорили с Гребенщиковым, Гребенщиков знает и про дзен-буддизм, и все, что положено знать рок-звезде его поколения и возраста?.. Б.Г.: Нет, это все было гораздо более залявно, по-настоящему, по-русски. А.Леонидов: Сева, вот Вы помните, у нас был Александр Кан в гостях, и он вообще эту тему отказался обсуждать, сказав, что по-другому просто быть не могло, что уж если кому-то и суждено было выехать, так это Гребенщикову. Б.Г.: Мне дико смешно, как несерьезно мы все это говорим. Потому что я представляю себя сидящим в России и слушающим записи того же самого товарища Севы Новгородцева. Это же все из России воспринимается совершенно по-другому. Это дико интересно, потому что это другой мир, и мы тут сидим обсуждаем, как тут был Алик Кан или кто-то еще. Я могу, просто хочу сказать всем, кто в России это слушает, что главное непонимание, которое у нас в России существует, - что заграница - это другой мир, и что люди, которые уехали за границу надолго или ненадолго, - другие люди. Так вот, это полное вранье, ничего подобного! Люди абсолютно те же, или, может быть чуть-чуть более сохранившиеся. Я очень боялся встречаться с эмигрантами, в Нью-Йорке, в частности... Когда я встречаю водителя такси русского, я разговариваю с ним по-английски, потому что я их боюсь... Потому что мне сразу мерещится Брайтон Бич, чудовищный ресторан "Одесса", мне сразу становится плохо, и мне хочется спрятаться и сделать вид, что я из Пуэрто-Рико или откуда-то еще. А.Л.: Боря, а Вы все-таки на Брайтон Бич были? Б.Г.: Я заехал туда на минутку... Это страшно,это очень страшно. Это самое худшее место. Самый темный закоулок москвы - лучше, чем Брайтон Бич. (...) Ну так вот, не все эмигранты такие, как на Брайтон Бич. Я встречал замечательных людей в Нью-Йорке. Они, в общем, даже более русские, чем очень многие из тех, кого я вижу дома... (...) В.Н.: Отъезд в Америку навсегда - состоится это или нет? Б.Г.: Нет, никогда в жизни. Это будет дико скучно: Америка гораздо более скучная страна, чем кажется. Во-первых. И даже в любимой мною Англии я боюсь, что вечно жить бы не смог. У меня вообще сейчас замечательное положение, когда я езжу и туда, и сюда, и набираюсь чего-то в одном месте, перевожу в другое, и рассматриваю его там, - что же получилось. и потом приезжаю домой и смотрю, с чем я приехал домой. Я очень рассчитываю сейчас, когда вернусь через две недели, начать наконец записывать новую пластинку АКВАРИУМА, потому что мы уже два года молчим... В.Н.: А материал есть? Б.Г.: Очень много, есть материал на две пластинки сразу. Но это то чего не хочется записывать, - мы это уже играли. Есть кое-что, чего мы никогда не играли, - я вот это хочу записывать. Потому что России нужно сейчас что-то - собственно, почему я и уехал в Америку. Отчасти - потому что в России происходит что-то, чего я не могу понять: в России из воздуха исчез какой-то витамин, который нас раньше питал. То есть нам не с чем работать. Песни есть, а петь их незачем. Вот это страшно. (...)
      Мне очень сложно стало сфокусироваться в последнее время, скажем, полтора-два года. Мы даже практически записали пластинку где-то в январе, но она так и лежит, и мы ее выпускать не будем, потому что она очень вялая. В.Н.: Когда состоится приезд назад, всех естественно, интересует: будут ли выступления АКВАРИУМА чаще, реже, планируются ли концерты? Б.Г.: Нет, во-первых, мы будем некоторое время приходить в себя. Не после заграницы, а после долгого периода внутреннего распада, потому что АКВАРИУМ, реально говоря, гниет уже два года, потому что мы сделали то, что мы сделали. И потом, вместо того, чтобы честно расстаться, как многие люди делают, мы продолжали. Но, к нашей чести, мы продолжали не потому, что нам денег хотелось (хотя денег мы стали зарабатывать, наконец, последние год-два), а потому, что не хотелось расходиться. Просто все равно - ну, те же люди живут. Куда я от Дюшки денусь, если он сидит в Ленинграде, или там от Гаккеля, или от кого-то еще. Все равно будем что-то делать вместе. Но очень сложно перестраиваться, с того, что мы должны были сделать, и сделали, на что-то, что мы обязаны сделать теперь, но мы не знаем - как, мы не знаем, что. Потому что свою программу мы исполнили. Пора перестраивать самих себя и делать что-то дальше. Не то, что модно, а то, что нужно - то, что требует время и то, что Бог требует. (...)
      ...Очень интересно работать здесь, потому что, во-первых, это непривычные профессиональные условия. То есть просишь инженера сделать громче - он делает громче, а не говорит, что кабель потерял... Скажешь: "Включай магнитофон" - включает, он включается и работает, а не ломается. А во-вторых, потому что на английском языке можно сказать, выразить какие-то чувства тонкие или оттенки чувств, которые на русском языке просто не существуют. А.Л.: Да, но для этого английский язык нужно знать? Б.Г.: Очень просто. Интересный вопрос. Я могу показать, что я имею в виду. Например, вся замечательная "черная" поп-культура, особенно американская, "get down" - как это по-русски сказать? Невозможно - у нас нет такого понятия, у нас нет такого чувства. (...) А.Л.: Боря, мы подошли сейчас к самому ключевому моменту. Ведь наверняка Ваша поэзия по-английски и по-русски значат совершенно разные вещи и для аудитории и для Вас. И Вы наверняка вкладываете совершенно иной смысл в Вашу английскую и русскую поэзию? Да и роль эта лирика играет совершенно разную в английском роке и в русском роке? Б.Г.: Дело в том, что ведь я воспринимаю то, что мы делаем и там, и здесь практически как работу приемника. То есть я принимаю что-то, что носится в воздухе, как какой-то витамин, которого не хватает, - и честно стараюсь это выразить. И у меня нет никакой мысли, когда я пишу песни - я просто чувствую что-то, и у меня это начинает болеть, и я с трудом это пытаюсь выразить. И - получается что-то, что по-английски пишется... И тоже с огромным трудом - не потому, что это английский, а потому, что сложно нащупать ту точность и четкость какую-то... И получается, что... ведь как американцы подходят к культуре? Очень просто: культура началась приблизительно с 1949 года, когда ритм-энд-блюз нашел форму, близкую к рок-н-роллу. А до этого ничего не было. А если сказать про начало века, - они вспомнят Чикаго, гангстеров. Все... История человечества на этом кончается. Раньше ничего не было. Критики часто пишут: "У Гребенщикова в песне "Real Slow Today" играет труба, практически как у BEATLES в "Penny Lane". Да Господи Боже мой! Это Бах, Бранденбургские концерты! Они не знают, что это такое. И мне безумно хочется, когда я в Америке, написать что-то, что будет в струе мировой какой-то культуры, которая всегда была и всегда будет вне зависимости от Америки... Америка может к этому что-то добавить, а может и не добавить. Мне, честно, их просто жалко немного.
      Программа "Севаоборот", Русская служба
      ВВС, 9.09.89.
      КРИТИКИ О ФИЛЬМЕ "THE LONG WAY HOME"
      "У фильма есть все признаки жанра рок-документалистики: гастрольные радости, сцены у бассейна, жаркие споры в студии, но все это отступает перед гораздо более важными темами различия культур, творческой цельности и рождения творчества в условиях запрета... В фильме, в сущности, говорится об уходе из дома и о том, как это отражается на окружающих - в данном случае, семье Бориса, на его фанатичных поклонниках и на АКВАРИУМЕ, группе, в которой он играет много лет. Фильм не дает ответа на вопрос, возвращается Борис домой или нет, хотя он и привозит с собой песни со своего альбома "Radio Silence". Музыканты АКВАРИУМА, оставшиеся в тени его успеха, говорят, что его соблазнила западная электроника. Борис отвечает: "Это моя музыка, поэтому это русская музыка".