4. Далее: какие функции обслуживаются этим фондом символов, выступающих в виде исторических фигур? Этот вопрос лежит в общей плоскости интересов и историков, и социологов. Для историков, как кажется, он предстает методической проблемой: могут ли служить данные
      А.Г.Левинсон. Массовые представления об "исторических личностях" 253
      опроса общественного мнения историческим источником, и если да, то о чем свидетельствует этот источник?
      5. Наконец, объяснимы ли с помощью данного методического средства исторические процессы, и если да, то что может дать сравнение результатов 1989 и 1994 гг.
      Вначале мы обсудим методические и иные внешние параметры полученного материала, а затем вкратце изложим некоторые социологические наблюдения, которые он позволяет сделать и которые, как нам кажется, представляют интерес для историков.
      ОБЩИЕ НАБЛЮДЕНИЯ Глубина исторической памяти
      Начнем с наиболее общего представления об истории, которое стоит за набором имен главных, по мнению наших современников, исторических персонажей. Всего в ответах респондентов в 1994 г. было названо почти 170 имен "самых выдающихся людей".
      По тому, как эти имена распределились во времени, можно представить, какова структура прошлого для большинства россиян.
      Диаграмма 1 показывает, сколько упомянуто исторических лиц, живших в каждое из почти тридцати столетий. Следует оговориться, что мы не знаем, как датировали бы время жизни многих лиц сами респонденты, и потому воспользовались нормативной датировкой, содержащейся в современных справочных изданиях.
      Диаграмма 1
      Хронологическое распределение "самых выдающихся людей всех времен и народов" Выборка: взрослое население РФ, 2 957 чел., 1994 г. По горизонтали - века, по вертикали - число названных имен
      90 80 70 60 50 40 30 20 10
      -1.1.-я~"---_--. I ill VIII VI IV 1) I III V VII IX XI XIII XV XVII XIX
      Выбирая людей из всех времен и народов, россияне сосредоточились на собственном народе (среди названных "самыми выдающимися" преобладают соотечественники) и собственном недавнем прошлом (господствуют персонажи из XX в.). Что касается представлений об истории
      Картина мира в обыденном сознании
      человечества в целом, то они оказываются такими: почти полностью отсутствуют имена из истории Древнего Востока (хотя в школьных учебниках такие имена есть); вся древность представлена античностью (с ней связано и самое древнее имя во всем наборе - Гомер). От этого периода и до рождения Христа нашим современникам запомнилась всего дюжина имен. Первая тысяча лет новой эры не представлена в их памяти почти никем. Следующие полтысячи лет репрезентированы десятью историческими персонажами. От XVI и XVII столетий дошло по шесть-семь имен, от XVIII в. - вдвое больше (14), от XIX в. - 34 имени, от нынешнего еще в два с половиной раза больше (83).
      Об устойчивости и изменчивости этих представлений можно судить, сравнив данные 1989 и 1994 г. Мы будем сопоставлять российские результаты 1994 г. (168 имен, названных 2 957 жителями РФ) с данными 1989 г., касающимися всего СССР (115 имен, названных 2 683 жителями СССР).
      Таблица 1
      Хронологическое распределение "самых выдающихся людей всех времен и народов" Левые столбцы - 1989 г. (Выборка: взрослое население СССР, 2 683 чел.). Правые столбцы - 1994 г. (Выборка: взрослое население РФ, 2 957 чел.).
      Число названных имен, приходящихся на каждый век
      ВЕК 1989 1994 ВЕК 1989 1994 ВЕК 1989 1984 ВЕК 1989 1994 XX 62 83 XIII 2 2 VI 11 XIX 17 34 XII 1 1 V III 1 1 XVIII 10 14 XI 2 2 IV IV 3 4 XVII 2 6 X III V 2 1 XVI 5 7 IX 11 VI 1 3 XV 1 3 VIII 1 Н.Э. 1 1 VII - XIV 2 2 VII 1 1 1 до 2 2 VIII i н.э. На некоторые результаты, приведенные в табл. 1, следует обратить внимание. Во-первых, что касается репрезентации времен от XIV столетия и раньше, за пятилетие между двумя исследованиями совершенно никаких изменений не произошло. Символы "древности" принадлежат, стало быть, непересматриваемому фонду. Во-вторых, к константам массового восприятия истории нашими соотечественниками и современниками, наверное, относится и то, что ближайшей истории (XX век) уделяется больше внимания, чем всему предыдущему существованию человечества (более половины всех имен относятся к XX в.).
      В-третьих, постоянной чертой является и сравнительно ббльшая наполненность античного пантеона по сравнению со средневековым. Средневековье в памяти россиян конца XX в. намечено столь редким пунктиром, что впору говорить о том, что для них это по-прежнему "темные века". (В связи с последним обстоятельством встает вопрос: свойство ли это массового сознания - отставать от науки на века или дело в том, что
      А Г. Левинсон. Массовые представления об "исторических личностях" 255
      в определенный момент советская школа восприняла традицию преподавания истории, идущую от российской классической гимназии, и тем самым была продолжена классицистическая и в ее рамках чуть ли не ренессансная картина мировой истории?)
      Итак, структура представлений о "населенности" времен у жителей СССР (среди которых россияне, конечно, были большинством) и жителей России - одинакова. За пятилетие изменилась наполненность памяти о нынешнем и двух последних веках, но макроструктура представлений об истории неизменна.
      География истории
      Немало приходилось слышать за эти годы о евразийстве россиян, однако по данным опроса 1994 г. менее 5% имен принадлежат, как отмечалось, древним цивилизациям Азии. Новейшая история Востока, включая Советскую Азию, представлена еще меньше. Таким образом, почти все нероссийские, иностранные имена представляют "Запад". Последний, однако, начинается лишь за Одером. Восточная Европа, европейские республики бывшего СССР, кроме России, т. е. отложившиеся части империи, полностью исключены россиянами из значимого для них мира (помимо Шопена, из этой области нет ни одного имени).
      Запад распадается на Европу и Америку. При этом Западная Европа предстает в основном как музей. Мировая культура, собственно, и представлена европейской традицией от античности и до XIX в. (четверть всего списка).
      Западная Европа - это культура, а не власть. Напротив, Америка это власть. Из всех стран Западной Европы в список "прошли" лишь семь значимых для россиян правителей (Черчилль, Тэтчер, Елизавета, Наполеон, Де Голль, Гитлер и Коль). А только из США - почти столько же (Буш, Вашингтон, Кеннеди, Клинтон, Линкольн, Рейган). При этом из прочих американцев россияне вспомнили всего четверых - Форда и Хэмингуэя, Майкла Джексона и Пресли). Заметим, что собственных правителей за соответствующий период россияне припомнили столько же, сколько из Нового Света (с учетом Пиночета и Кастро). Выходит, Америка - политический двойник России, а потому и супостат.
      Живые и мертвые
      Одна седьмая списка - люди, которых уже нет, но которых могли видеть живыми самые старшие из наших респондентов. Одна восьмая обсуждаемого набора - имена людей, которые были живы на момент опроса. При этом мир живых героев более всего отличается от мира усопших отсутствием особо популярных фигур. Соотечественников среди живых вдвое больше, чем иностранцев. (Из последних ни один не получил более 4% "голосов", это в основном политические лидеры, здесь же и единственный кумир поп-культуры Майкл Джексон).
      256 Картна мира в обыденном сознании
      Из современников-соотечественников шире всего представлены политики: Гайдар, Жириновский, Попов, Руцкой, Святослав Федоров, Явлинский (каждого из них предложил один процент опрошенных или менее того); от "культуры" - Плисецкая, Пугачева, Ростропович (1% и менее). Предложены имена Терешковой и Калашникова (вместе -1%). Наиболее выдающимися соотечественниками-современниками оказались трое: Горбачев (7%), Солженицын (6%), Ельцин (4%).
      Наиболее популярные имена
      Чтобы дать представление о всей совокупности имен в целом, отберем те, что наиболее часто назывались в ходе опроса 1994 г. В табл. 2 приводятся 23 самых популярных имени, каждое из которых назвали не менее чем 5% опрошенных. Указана частота упоминаний в процентах от числа всех опрошенных. Для удобства упорядочения сохранены дробные значения процентов. Однако при данных объемах массива точность вычислений составляет не более 1,5 %. (В этом смысле "популярность" Ломоносова и Наполеона следует считать практически одинаковой).
      Таблица 2
      Названы самыми выдающимися людьми всех времен и народов (Выборка: взрослое население РФ, 2 957 чел., 1994 г.):
      % % %
      1. Петр 1 40,6 9. Сахаров 12,6 16. Гитлер 6,7
      2. Ленин 33,6 Ю.Кутузов 11,4 17. Брежнев 6,1
      3.Пушкин 22,8 II. Екатерина II 10,3 18. Солженицын 5,8
      4. Сталин 20,3 12. Лев Толстой 7,9 19. Менделеев 5,6
      5. Суворов 17,6 13. Гагарин 7,7 20. Столыпин 5,5
      6. Жуков 14,1 14. Горбачев 7,2 21. Николай II 5,2
      7. Наполеон 13,7 15. Александр 22. Лермонтов 5,2
      8. Ломоносов 13,4 Македонский 7,2 23. Хрущев 5,1
      Чтобы пользоваться этими данными как свидетельством об устойчивых воззрениях и ценностных ориентациях россиян, необходимо знать, насколько случайным или неслучайным является этот набор имен, а также порядок, в котором расположены эти имена. Ведь разные люди давали разные ответы, да и группы людей отличаются друг от друга. Так, среди респондентов в возрасте 25-29 лет Петра 1 зачислили в выдающиеся 50%, а в возрасте 40-49 лет - 40% из числа опрошенных.
      Действительно, измеренная таким образом популярность исторического персонажа варьирует от группы к группе, и не всегда удается объяснить эти "вариации". Однако данные опроса показывают, что структура представлений является более устойчивой, чем отдельные ее компоненты. Вот соотношение значимости таких символов, как Петр 1, Ленин и Пушкин, - ответы респондентов, опрашивавшихся совершенно независимо друг от друга в разных регионах России (в процентах от числа опрошенных в регионе):
      АГ.Левинсон. Массовые представления об "исторических личностях" 257
      Петр 1 Ленин Пушкин
      Север 43 38 21 Юг 42 37 22 Урал 33 25 21 Сибирь 43 37 24
      Сходную картину дает разделение по половому признаку:
      мужчины 42 35 21 женщины 39 33 24
      Более того, подобные соотношения сохраняются во времени. Как мы увидим позже, доля людей, называвших Ленина наиболее выдающимся человеком всех времен, за пять лет весьма сократилась. Но соотношение возрастных групп среди таких людей осталось неизменным:
      возраст до 24 лет 25-45 лет ст. 40 лет год
      1989 7 32 51 1994 14 32 54
      Можно привести еще множество доказательств подобной устойчивости ответов. Напрашивается вывод, что перед нами феномен, сходный с тем, что Дюркгейм называл "коллективными представлениями" ^
      Интеграция и дифференциация
      Упорядочение названных в опросе имен-символов по частоте их появления (см. табл. 2 и 3) обнаруживает, что три-пять персонажей упоминаются очень часто, подавляющее же большинство из более чем полутора сотен имен встречается в малом числе ответов. Попробуем объяснить эту неравномерность. Напомним, что к людям обращались с просьбой назвать десять имен. Одни имена чаще всего называли первыми, другие, обычно приходили на память позже.
      Диаграмма 2
      Порядок упоминания четырех "самых выдающихся людей всех времен и народов" Выборка: взрослое население РФ, 2 957 чел., 1994 г. По горизонтали - порядок упоминания, места с 1 по 10; по вертикали - число назвавших имя
      Петр 1 Ленин Пушкин Сталин
      258 Картина мира в обыденном сознании
      Диаграмма показывает, как часто имена Петра 1, Ленина, Сталина и Пушкина встречаются в анкете на первом месте, на втором и т, д. Видно, что Ленин и Петр 1 - возглавляют не только совокупный список, (см. табл. 1), но и индивидуально составлявшиеся наборы имен. Иначе говоря, большое число опрошенных начинают список наиболее выдающихся людей с первого российского императора, несколько меньшее - с вождя пролетариев, еще меньшее - с имени поэта. Для этих трех самых популярных персонажей наиболее частым местом оказывалось главное первое, чего нельзя сказать об имени "отца народов", - его припоминают потом, когда уже названы "главные".
      Обратим внимание на правильный характер снижения частот упоминания имени Петра 1 на местах с 1 по 10. Порядок, в котором респонденты называли великие имена, указывает не только на относительную активизированность имени в памяти (что можно трактовать как важность, значительность), но и на его функциональное положение. С помощью первого-второго имени человек, отнюдь того не сознавая, обозначал свою принадлежность к предельно широкому социальному целому. Далее с помощью имен на третьем-четвертом и последующих местах он все более детально указывал свой "социальный адрес". Таким образом, высокая частота упоминаний одних имен и низкая частота упоминаний других объясняется тем, что первые относятся к символам интегрирующим, а вторые - к тем, которые различают, дифференцируют группы в обществе.
      Значительное число респондентов ограничивалось одним именем,- одним из немногих, но наиболее популярных. (За счет этих одиночных упоминаний первые имена так сильно отрываются по частотам от других.) Это значит, что очень многие люди указали лишь на факт своей принадлежности к социальному целому как они его себе представляют, но не раскрыли далее своей субкультурной, групповой принадлежности. Так поступают люди, которые оказались наиболее законченным продуктом советского тоталитарного строя; это он воспитывал в людях чувство принадлежности к предельно широкой социальной общности - Советскому государству и всячески подавлял чувство принадлежности к общностям менее высоких порядков.
      Иными словами, отсутствие второго, третьего, четвертого имени для нас есть свидетельтво не только плохой или бедной памяти респондента, убогости его символического языка, его пассивности и проч., но также успехов тоталитарной системы в идеологической интеграции при блокировании дифференциации. По-другому еще можно сказать, что главенство одного-двух первых имен без последующих - одно из свидетельств отсутствия гражданского общества и наличия больших препятствий для его формирования.
      А Г. Левинсон. Массовые представления об "историчеАих личностях" 259
      ПЕРЕМЕНЫ
      Итак, зная об устойчивости и структурированности набора имен, выявленного при опросе, мы можем оценить случаи, когда отдельные соотношения их меняются, что может служить индикатором крупных социально-политических трансформаций. Сравнение результатов 1989 и 1994 г. выявило ряд резких изменений в том, кого и с какой интенсивностью прочили в число выдающихся.
      Ленин и Петр 1
      В 1989 году в список наиболее выдающихся людей всех времен и народов Ленина внесли 75% респондентов. Через 5 лет Ленина вспомнили 34% (т. е. вдвое меньше). Маркса в 1989 г. считали великим 37%, в 1994 г. - 4% (в 9 раз меньше), Энгельса - соответственно 16% и 2% (в 8 раз меньше).
      Частота упоминаний определенных имен оказалась способна отразить ситуацию кризиса известной идеологической системы. Однако с помощью этих средств можно отследить и более сложные перемены. Например, анализ изменений состава тех, кто выдвигал Ленина в "великие люди" за период с 1989 по 1994 г. показал, что Ленин не просто "лишился былой популярности", - он перестал быть символом власти. Тем, кто любит повторять, что нами по-прежнему правит старая номенклатура, полезно знать, что по крайней мере символический мир этой номенклатуры пересмотрен. Среди всех профессиональных групп населения именно руководящие работники продемонстрировали наиболее резкий отказ от Ленина-символа и теперь в наименьшей степени склонны вносить его имя в состав "великих". Они теперь вписывают императора Петра Великого и императрицу Екатерину Великую.
      Далее, изменилась роль образа Ленина в рамках всей системы образов-символов. Фигура Ленина, как показало исследование 1989 г., играла роль интегрирующего элемента в символической системе позднесоветского общества. Если выделить наиболее тесные связи между различными именами-символами в ответах россиян, перед нами предстанут такие конструкции (жирными линиями обозначены сильные связи, тонкими - слабые):
      1989 Ленин Петр 1994
      А Ленин ^^- -~^^ ^^ ^^ Петр ^ ^
      Сталин
      260 Картма пира в обыденном сознании______ ____ _______
      Схемы показывают: в 1989 г. Ленин как символ объединял три начала: ортодоксально-марксистское космополитическое, имперское и культурное, вносившиеся в ту действительность тремя социальными силами. Первые две - политические, это остатки идейных коммунистов и набиравшие силу ренегаты коммунистической идеи, ставшие державниками. Третья сила - старавшиеся остаться вне политики представители интеллигенции.
      Повторим, все они могли сойтись на признании авторитета Ленина, предлагая свои трактовки этому символу. Ленин в конце 80-х годов продолжал к тому же играть роль наднационального советского символа. Его значимость была оособенно высокой для тех русских, кто считал себя "советскими людьми".
      Через пять лет на месте Маркса оказался Сталин с его идеалом социалистической империи. Ленин как символ позволил объединить привязанность к Сталину и к царю Петру. В свою очередь Петр сделался главным и объединяет политическое видение истории (через царей и вождей) и культурное (через Пушкина).
      Не вызывает удивления, что самый высокий пиетет по отношению к Ленину сохраняет самая старшая часть россиян. Тем не менее и среди тех, кому было под 60 лет в 1989 г. и стало более 60-ти в 1994 г., доля почитателей Ленина упала с 75 до 41%. Освобождение массового сознания от идеологического контроля, как видим, привело к тому, что в своем "естественном" состоянии это сознание, во-первых, стало менее жестко интегрированным вокруг одного символа, во-вторых, рассталось с марксизмом - наследием раннесоветских времен, в-третьих, еще сильнее потянулось к символам империи и авторитарного управления ею. (Доля почитателей царя Петра изменилась мало, оставшись равной примерно 40%, а доля зачисляющих Сталина в "самые выдающиеся" выросла с 12% в 1989 году до 20%, т. е. почти в два раза.)
      Падение Ленина с Марксом и возвышение Сталина в глазах российского общества- не изолированные явления. Вот что произошло вне собственно политической сферы, в той области, которая относилась к ведомству "науки и культуры" и образовывала соответствующее измерение советского строя. Вместе с Лениным в той или иной мере потеряли популярность многие персонажи из школьных учебников литературы, физики и химии советской классической поры: Пушкин, Толстой, Горький, Ломоносов, Менделеев, Павлов, Циолковский, Королев, Гагарин, Ньютон, Дарвин, Эйнштейн. А вот какие имена - кроме уже названного Сталина - стали активнее вспоминаться или сохранились "в памяти народной": Петр 1, Екатерина II, Николай II, Александр Невский, Суворов, Кутузов, Жуков, Гитлер, Наполеон, Александр Македонский. Этот список также явно восходит к школьному учебнику. Но на этот раз - к учебнику истории, что обращает на себя внимание. История России в этом учебнике прочтена как история империи, а вообще в истории интерес пред
      А.Г.Левинсон. Массовые представления об мсторичеЛих личностях" 261
      ставляют, оказывается, действия государей, диктаторов и военачальников. Словом, история выглядит как отправление власти.
      На убыль пошли мирные идеалы, ценности культуры, науки и искусства (в их школьном прочтении, т. е. исключительно как сим-волы, знаки ценного). Одновременно стала расти популярность начал самодержавия, государственного насилия, военной славы. Можно было бы так резюмировать это движение: "женские" ценности в нашей актуальной и массовой культуре, оставленной без присмотра КПСС, стали умаляться, а "мужские" возвышаться. Однако следует иметь в виду, что в конце 80-начале 90-х годов в социокультурной сфере шли сложные процессы, затрагивающие половозрастные образцы и нормы поведения. В нашем материале это отражается, например, таким образом. Интерес к Дзержинскому вместе с молодыми мужчинами, видевшими в нем, вероятно, символ "органов", постепенно стали делить и женщины среднего возраста, для которых он мог выступить образцом кристальной чистоты и рыцарственности, наконец, некоррумпированности тех же "органов".
      Сложный путь прошел и образ Гитлера (подробнее см. ниже). В конце 80-х годов интерес к нему был характерен почти исключительно для мужчин, а ближе к середине 90-х стал более свойствен женщинам.
      Символы одного поколения
      Смена мнений и идеалов, отражаемая данными о всех жителях страны, частично зависит от так называемого демографического движения населения. За пять лет в изучаемом контингенте (взрослое население страны) не стало нескольких миллионов и появилось несколько новых. Интересно попробовать элиминировать действие этого фактора и проверить сделанные ранее наблюдения на материале ответов одного и того же поколения.
      Мы не опрашивали тех же самых респондентов, но у нас есть возможность сравнить ответы (1989 и 1994 гг.) людей одного поколения (родившихся в 1965-1969 гг). Разницу в ответах мы должны будем отнести и на счет повзросления отвечавших и на счет перемен в микроисторических обстоятельствах. Отметим, что это- поколение, чьи родители принадлежат (демографически) к "шестидесятникам".
      Таблица 3
      Названы самыми выдающимися людьми всех времен и народов респондентами, родившимися в 1965-1969 г. в опросах 1989 и 1994 г. (в % от числа опрошенных в этой возрастной группе; округлено) Курсивом отмечены имена, упоминавшиеся этим поколением чаще всех прочих поколений в соответствующем году (см. на обороте)
      Картина мира в обыденном сознании
      8
      9
      10
      11
      12
      13
      14
      15
      16
      17
      18
      19
      20
      21
      22
      23
      24
      25
      26
      27
      28
      29
      30
      31
      32
      1989 %
      Ленин 75 Петр 46 Маркс 35 Пушкин 26 Толстой 18 Горбачев 18 Ломоносов 17 Энгельс 17 Гагарин 17 Менделеев 17 Суворов 15 Сталин 14 Жуков 14 Циолковский 13 Дарвин 11 Наполеон 11 Эйнштейн 10 Лермонтов 9 Александр Македонский 8 Кутузов 7 Павлов 7 Ньютон Чайковский Королев Дзержинский Гитлер Горький
      1994
      Петр] Пушкин Ленин Суворов Наполеон Сталин Ломоносов Екатерина II Кутузов Гагарин Гитлер
      Александр Македонский Сахаров Жуков Горбачев Менделеев Толстой Солженицын Александр Невский Брежнев Лермонтов Николай 11 Юлий Цезарь Черчилль Чайковский Вашингтон Кеннеди Эйнштейн Шекспир Иван Грозный Иисус Христос Циолковский
      'А
      50 30 29 26 24 22 18 16 15 14 II II II 10 9 9 9 8 8
      Дабы не загромождать таблицу, приведем отдельно остающиеся четыре десятка имен, названных в 1994 г. четырьмя и менее из каждых ста респондентов этого поколения:
      Андропов, Чкалов, Достоевский, Есенин, Моцарт, Кастро, Столыпин, Линкольн, Колумб - по 4%
      Высоцкий, Дали, Леонардо, Ньютон, Ельцин, Бах, Чапаев, Тэтчер, Рузвельт, Пугачева - по 3%
      Микельанджело, Чингис-Хан, Аристотель, Жанна д'Арк, Архимед, Бетховен, Дзержинский, Некрасов, Дмитрий Донской, Ковалевская, Королев, Маркс, Маяковский, Чаплин, Шолохов, Хрущев, Рембрандт по 2%.
      Пикассо, Пирогов, Пугачев, Распутин, Конфуций - по 1% Рожденное незадолго до, в течение или после 1968 г., это поколение заканчивало школу, когда развернулась перестройка; оно встретило реформы, обещания реформ - в нереформированной армии и нереформирующейся высшей школе. Словом, оно может считаться первым продуктом эпохи перестройки и реформ. Сравнение его ответов с ответами
      ___A /~ Левинсон. Массовые представления об ,ucmpU4eckux личностях,______263
      других поколений показывает, кроме того, что структура символического мира этого поколения является наиболее отчетливо выраженной. При этом с поколением отцов они разделяют меру интереса к Солженицыну (8%) и с младшими братьями - к Христу (5%).
      Отметим, что в 1994 г. структура символов стала существенно более дифференцированной. Отсутствие суперфигуры Ленина, так сказать, нормализация отношения к этому символу, сочетается со значительным умножением числа субкультурных символов - фигур, которые значимы для небольших групп или категорий россиян. В этом мы видим дифференциацию интересов, а соответственно и групп по интересам.
      Характерно, что в 1989 г. это поколение отличалось от других повышенным вниманием всего лишь к трем фигурам: Толстому, Лермонтову и Александру Македонскому. Из них две - Толстой и Александр Македонский, - как мы предполагаем, суть "возрастные символы", характерные вообще для нашей молодежи в возрасте 20-24 лет, а не только для поколения, рожденного в конце шестидесятых. Специфическим же для этого поколения оказывается следующее.
      1. Интерес к российским монархом.
      Именно в этом поколении особо отметили Екатерину Великую, Ивана Грозного и Николая II. Большинство же наборов имен, составленных в 1994 г., открывалось именем Петра Великого, но, похоже, этого царя "полагается" славить больше других именно данному возрасту.
      Итак, все российские монархи, помянутые жителями постсоветской России в 1994 г., за одним исключением, чаще всего назывались именно этим поколением детей шестидесятников, т. е. тех, чье детство прошло в позднесталинское время. Быть может, имперский импульс идет со времен детства их родителей. Что могут символизировать для них имена этих царей, героев многочисленных издаваемых теперь исторических романов? Мы полагаем, что государи Иван, Петр и Екатерина- примеры достижения величия России посредством авторитарного правления. Николай II, по-видимому, символ России, "которую мы потеряли". (Добавим, что имена двух других императоров: Цезаря и Наполеона также должны быть "записаны" за этим поколением.)
      За пределами интереса "детей 68 года" остался единственный в нашей истории царь с репутацией "мягкого реформатора" - Александр II. О нем вспомнили лишь в следующем по старшинству поколении, т. е. те, кто родились при Хрущеве, а ходили в .школу при Брежневе.
      Еще один ставший популярным символ реформ - Столыпинвызвал наибольший интерес не у потомков шестидесятников, а у людей так называемого военного поколения, у тех, кто в школе узнал про "Столыпина-вешателя", от старших узнал про "Столыпин" - он же вагонзак, а в зрелые годы услышал, что ему нужны не великие потрясения, в Великая Россия. Это поколение с равной частотой вспоминало вовсе не склонного к реформам^ но не любившего, потрясений Брежнева.
      264___________________КарпаЬ пира в обыденном сознании______________________
      2. Интерес к воителям. Жуков
      Если имя Суворова как символ, по-видимому, принадлежит данному возрасту, то честь чаще всех помянуть Кутузова, Александра Невского, Чапаева принадлежит этому поколению, в чем проявилась его связь с поколениями более старшими, припоминающими Рокоссовского, Ворошилова, а главное - Жукова.
      Жуков, по данным наших опросов, был и остается фаворитом старших россиян. Но в 1989 г. его превозносили те, кто мог еще воевать под его знаменами. В 1994 г. его имя превратилось в исключительно исторический символ, выдвигаемый теми, кто был ребенком, когда маршал был удален от дел. Популярность символа теперь наверное связана не с личными воспомиинаниями.
      Набор имен, полученных в результате опроса, вызывает несколько ассоциаций, например, с наименованиями улиц, станций метрополитена в российских городах и т. п. Важно подчеркнуть, что аналогия распространяется на названия, назначенные специальным решением государственных ("общественных") органов (фольклорные топонимы, имена, возникающие без умысла и усилий специальных институций не годятся для аналогии). Это интересно в свете того обстоятельства, что набор, полученный в ходе нашего опроса, является как раз естественным во введенном смысле. Значит мы имеем дело с воспринятыми действиями вышеупомянутых институций, с результатами их деятельности.
      Другое подобие нашему набору имен просматривается в наборе монументов - памятников различным историческим деятелям. Знаменитый "ленинский план монументальной пропаганды", как показывает наше исследование, можно считать выполненным. Из имен, представлявших его, в наш набор не попали лишь немногие. Но вполне реализовалась сама идея пропаганды идеологии через мемориализацию персон, превращение их в публичные символы и придание им за счет этого способности принудительно влиять на сознание в заданном направлении. Собственно говоря, в этом декрете была лишь рационализирована широкая практика постановки памятников, в частности- от имени центральной власти. Уже приходилось отмечать, что памятник (монумент) всегда отражает, точнее - закрепляет и пластически выражает результат достигнутого соотношения сил и интересов в обществе ^ Соотношение может быть достигнуто путем образования спонтанного единства, мирного компромисса, силового преобладания одной из сторон и т. д.
      Имя Жукова было предметом долгих прений в нашем обществе. Это имя как символ кочевало в самых различных, но более или менее оппозиционно настроенных кругах (от антисталинистов до сталинистов, от читателей К. Симонова до поклонников И. Бродского). Выход имени маршала Жукова на ведущие места в списке 1994 г., как мы говорили, обусловлен его особой (вдвое более высокой, чем среди молодых) популярностью у старшего поколения, почитающего маршала как олицетворение державной мощи, с которой они себя хотели бы отождествлять, и как
      A /~ Левинсон. Массовые представления об "исторических личностях" 265
      жертву государственной же несправедливости, каковыми ойи считают и себя. Оппозиционные нынешнему правительству силы в свою очередь постарались присвоить это имя и закрепить связь этого символа с коммунистическими и шовинистическими коннотациями. Но со стороны центральной власти был сделан ход по очередному перехвату этого имени, по превращению его в общегосударственный символ.
      В следующим за нашим опросом 1995 г. началось государственное "закрепление" связанной с этим символом сложной популярности. Напомним, что при всем том назвать имя Жукова среди выдающихся людей всех времен и народов пожилым свойственно в два раза чаще, чем молодым, а малообразованным - в 1,7 раза чаще, чем людям высокообразованным. Водружение в 1995 г. памятника Жукову в символически значимом месте в центре столицы государства, введение ордена Жукова для высших офицеров означало придание государственного измерения и веса названному преобладанию.