19.8.1937 Урокса
      Пока у меня все по-прежнему. Но сердце предчувствует близость испытаний. И спокойно сердце... Но неожиданно из какой-то глубины в самые трудные минуты вздымаются волны радости и заливают лучистым теплом.
      22.8.1937 Урокса
      ...вполне возможно, что зимовать буду здесь, хотя, конечно, все неопределенно, может быть и уеду куда-нибудь. У меня благополучно. Я перешел в другую бригаду, где сосредоточена 3-я категория, и работа у меня теперь полегче... Погода стоит хорошая. С утра туманно и пасмурно, а днем разогревает, бывает солнышко и весело. Пилю, вожусь всячески с дровами и всяким лесом, но, повторяю, теперь легче. Норму далеко не всегда выполняю, что отражается на питании. Легче стало в отношении клопов, потому что все-таки прохладнее. Бескнижье у меня сильное. Когда устанешь, читать по-английски трудновато, хотелось бы чего-нибудь полегче, да нет ничего под руками. Таковы внешние условия.
      Ну, а душу можно ли рассказать? Как облака, сменяются в душе настроения и волны чувств и мыслей. Бывает тоскливо и трудно и одиноко. Но все ж таки в общем тихое и твердое сознание, что жизнь, несмотря на все, таинственна и глубоко прекрасна. Благословение миру и жизни звучит в глубине сердца непрестанно.
      9.9.1937 Урокса
      Все у меня благополучно. Осень стоит хорошая. Как-то понемногу, чувствую, за эти годы не только "попривык" к северу, но и что-то полюбил в нем. Эта свинцовые облака, этот вечер, день, суровый и напряженный, как на некоторых "петербургских" эскизах Серова и Кустодиева, озеро, широкий залив Выгозера, далекий берег с лесом, где все заметней и заметней золотятся березы, и наше уединение.
      Во всем есть своя красота, и суровая, с такой же горьковатой примесью, как морской ветер. И так по-особенному ласкают неожиданные лучи похолодавшего солнца.
      Я переехал в новый барак. Люди здесь хорошие, спокойно и тихо. Только вот живу я "на втором этаже". Но зато как будто крысы сюда не достигают, а то внизу они прогрызли мое пальто, брюки, мешок. Работаю по-прежнему на лесной бирже, главным образом, на "откатке".
      Читать нечего. Вот томик Пушкина лежит у меня. Но меня почему-то тянет к Лермонтову... Хотелось бы сказочного чего-то. Вот достать бы Тысячу и одну ночь и читал бы каждый день по сказке до конца срока... Но ведь не достанешь...
      24.9.1937 Урокса
      Мой барак так не похож на тот домик, где ты у меня гостила. Представляешь ли ты мою жизнь? Мою верхнюю полку, громадное преимущество которой - что у меня нет соседа, я один, шумную барачную жизнь с шумным "домино", с густой приправой ругани и человеческим горем и с этими проблесками красоты образа неизреченной славы среди язв прегрешений. Представляешь ли ты мое утро, когда встаю по призыву звенящей рельсы, выхожу из барака и всматриваюсь в дали над озером: что на небе - свинцовый ли сумрак или осенняя лазурь ласкает последней лаской, и каково озеро, бурлит ли оно белыми барашками или, как иногда, спокойно и прозрачно. Ведь от этого зависит весь день: десятичасовая работа не страшна, когда ласково и солнечно небо, и, напротив, - мучительна, если моросит дождь, особенно когда к тому же работаю на сыром и холодная влага просачивается через сапоги к пальцам. Вечер после работы, обед, "проверка", жужжит барак, а я у себя наверху какой-нибудь час, пока светло, перелистываю книгу, а потом со своими мыслями и воспоминаниями.
      Только поздно, когда барак засыпает, слезаю со своего верха и один брожу, думаю, думаю. А ночью выйдешь из барака и любуешься трепетным светом северного сияния. Жив и здоров.
      5.10.1937 Урокса
      Брр... какой день сегодня. Мокро под ногами, воздух весь пропитан сыростью, сверху что-то брызгает, не то снег, не то дождь, небо свинцовое, а ветер стонет и рвет все кругом... Плохо было бы, если бы сегодня, как в эти последние дни, мне пришлось бы переправляться в утлой лодочке через озеро...
      12.10.1937 Урокса
      Жив, здоров. В моей жизни кое-какие перемены, но, Бог даст... напишу об этом после... Пока что не работаю.
      28.10.1937
      Я жив и здоров. Теперь пока что сижу без работы. Душевное состояние спокойное. Не волнуйся, если в письмах будет задержка.
      10.11.1937
      Не волнуйся, не беспокойся, что так редко теперь пишу. Я жив и здоров.
      \Может быть, скоро напишу подробнее и буду писать чаще.
      Декабрь 1937
      Переписка прекратилась.
      Июль 1940
      "За вновь содеянное преступление осужден на 10 лет строгой изоляции без права переписки".
      1943 г.
      Тот же ответ.
      Август 1955
      Получено извещение из Петрозаводска:
      "Анатолий Евгеньевич Жураковский умер в больнице Петрозаводской тюрьмы 10 октября 1939 г. от туберкулеза, осложнившегося воспалением легких".
      --------------------------
      Анатолий Евгеньевич Жураковский родился в Москве, в 1897 г. В 1915 г., закончив гимназию, поступил в Киевский университет на классическое и одновременно философское отделение историко-филологического факультета. В 1920 г. был посвящен в священники в Успенском соборе Киево-Печерской лавры. Впервые арестован в марте 1923 г. и после перевода в московскую Бутырскую тюрьму был приговорен к ссылке в г. Йошкар-Олу. Год спустя он вернулся в Киев, и 1 октября 1930 г. был арестован снова. Был приговорен к расстрелу, который ему заменили 10 годами концлагерей. Прошел сквозь ад Свирских лагерей, Соловков, Беломорского канала. В 1937 г. был переведен в Петрозаводскую тюрьму, где получил новый срок - 10 лет без права переписки, с содержанием в особом лагере с усиленным режимом. 10 октября 1939 г. скончался от туберкулеза.
      -------------------------------------------------------
      [1] - Толстовская дача - лагерный пункт для слабосильных в глубине леса. У о. Анатолия была в это время так называемая 2-ая категория, что означало 60% трудоспособности.
      [2] - Игнатий Богоносец (ок. 35 - ок. 107) - христианский мученик, епископ Антиохийский; отец Церкви. Казнен в Риме. Послания Игнатия Богоносца проникнуты мыслью о единстве Церкви, внешним выражением которого он считает епископат и церковную иерархию....
      [3] - Кафизма - двадцатая часть Псалтири.
      [4] - Послание к Римлянам - одна из книг Нового Завета. Написана апостолом Павлом около 58 г. в конце его третьего миссионерского путешествия.
      [5] - Откровение (Апокалипсис) Иоанна Богослова - завершающая книга Нового Завета. Создана примерно в 95 г. апостолом и любимым учеником Иисуса Христа Иоанном.
      [6] - Послание к Евреям - одна из книг Нового Завета. Её автором считают апостола Павла. Написана около 80 г.
      [7] - Фрейд Зигмунд (1856-1939) - австрийский врач-психиатр и психолог, основатель психоанализа. С 1938 в Великобритании. Развил теорию психо-сексуального развития индивида, в формировании характера и его патологии главную роль отводил переживаниям раннего детства. Основные труды: "Толкование сновидений" (1900), "Психопатология обыденной жизни" (1904), "Лекции по введению в психоанализ" (1910), "Тотем и табу" (1913), "Я и Оно" (1923).
      [8] - Тынянов Юрий Николаевич (1894-1943) - русский писатель, литературовед. Книга "Архаисты и новаторы" (1929). Исследования поэтики литературы и кино. Мастер исторического романа: "Кюхля" (1925) о В. К. Кюхельбекере, "Смерть Вазир-Мухтара" (1927-28) о А. С. Грибоедове, "Пушкин" (ч. 1-3, 193543, не окончен).
      [9] - Исаак Сирин (Исаак Ниневийский) (ум. в кон. 7 в.) - христианский писатель, монах-отшельник, отец Церкви. В 661 был епископом Ниневии, затем удалился в монастырь Раббан Шабор. Его сочинения (на сирийском языке) на темы аскетики и мистического самоуглубления получили широкую известность в восточно-христианском мире, были переведены на арабский, греческий, славянский и другие языки.
      [10] - Заратустра - герой философской поэмы немецкого философа Фридриха Ницше (1844-1900) "Так говорил Заратустра".
      [11] - Надежда Филаретовна фон Мекк (1831-94) - жена Карла Федоровича фон Мекк (1821-76), российского капиталиста, инженера, совладельца ряда железных дорог. Как меценатка, покровительствовала П. И. Чайковскому.