На самом деле к моменту начала войны с Советским Союзом гитлеровское командование оставило там меньше одной трети, да и то второстепенных дивизий, а вскоре и эту цифру сократило.
      В составе групп армий "Север", "Центр" и "Юг" противник ввел в действие около 4300 танков и штурмовых орудий. Сухопутные войска поддерживались 4980 боевыми самолетами. Войска вторжения превосходили нашу артиллерию почти в два раза, артиллерийская тяга в основном была моторизована.
      Не раз возвращаясь мысленно к первым дням войны, я старался осмыслить и проанализировать ошибки оперативно-стратегического характера, допущенные собственно военными - наркомом. Генеральным штабом и командованием округов накануне и в начале войны.
      Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всем объеме нами не предполагался. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков и руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов.
      Далее. Накануне войны 3, 4 и 10-я армии Западного округа были расположены в белостокском выступе, вогнутом в сторону противника, 10-я армия занимала самое невыгодное расположение. Такая оперативная конфигурация войск создавала угрозу глубокого охвата и окружения их со стороны Гродно и Бреста путем удара под фланги. Между тем дислокация войск фронта на гродненско-сувалковском и брестском направлениях была недостаточно глубокой и мощной, чтобы не допустить здесь прорыва и охвата белостокской группировки.
      Это ошибочное расположение войск, допущенное в 1940 году, не было устранено вплоть до самой войны. Когда главные группировки противника смяли фланги войск прикрытия и прорвались в районе Гродно и Бреста, надо было быстро отвести 10-ю армию и примыкавшие к ней фланги 3-й и 4-й армий из-под угрозы окружения, рокировав их на тыловые рубежи - на угрожаемые участки, где они могли значительно усилить сопротивляемость действующих там соединений. Но этого сделано тогда не было.
      Аналогичная ошибка повторилась и с армиями Юго-Западного фронта, которые также с запозданием отводились из-под угрозы окружения.
      Вполне закономерно возникает вопрос: почему Главное Командование и командование фронтами так неосмотрительно руководили войсками в начале войны? Считаю, что во всем этом сказывалось отсутствие у всех нас тогда достаточного опыта руководства войсками в сложной обстановке больших ожесточенных сражений, разыгравшихся на огромном пространстве.
      Следует указать и еще на одну ошибку, допущенную Главным Командованием и Генштабом, о которой я уже частично говорил. Речь идет о контрнаступлении согласно директиве No 3.
      Ставя задачу на контрнаступление, Ставка Главного Командования не знала реальной обстановки, сложившейся к исходу 22 июня. Не знало действительного положения дел и командование фронтов. В своем решении Главное Командование исходило не из анализа реальной обстановки и обоснованных расчетов, а из интуиции и стремления к активности без учета возможностей войск, чего ни в коем случае нельзя делать в ответственные моменты вооруженной борьбы.
      В сложившейся обстановке к исходу 22 июня единственно правильными могли быть только контрудары мехкорпусов против клиньев бронетанковых группировок противника. Предпринятые контрудары в большинстве своем были организованы крайне плохо, без надлежащего взаимодействия, а потому и не достигли цели.
      Неблагоприятно на ходе сражений в первые дни сказывалось еще одно обстоятельство. Некоторые командармы, вместо того чтобы организовать твердое управление со своих командных пунктов и поддерживать связь с соседями, штабом фронта и ВВС, бросались в части и отдавали указания, не зная об обстановке на других участках армий фронта. Тем самым командиры частей и соединений ставились в трудные условия. Не имея устойчивой связи с вышестоящим командованием, они были вынуждены действовать по своему разумению, как им казалось целесообразным, и довольно часто в ущерб соседям.
      Так, неорганизованный отход 3-й армии из района Гродно и 4-й из района Бреста резко осложнил ситуацию для 10-й армии, которой командовал генерал-майор К. Д. Голубев. 10-я армия, не испытывая сильного давления противника, все еще дралась, опираясь на Осовецкий укрепленный район.
      Прибывший туда заместитель командующего Западным фронтом генерал-лейтенант И. В. Болдин возглавил конно-механизированную группу в составе 6-го и 11-го механизированных корпусов и соединений 6-го кавалерийского корпуса.
      23 июня был нанесен контрудар во фланг прорвавшейся группировки противника из сувалковского выступа, но успех не был достигнут. И. В. Болдину не удалось сосредоточить в нужных районах все соединения для контрудара. Причиной тому была разбросанность соединений и неудовлетворительная связь. Противнику удалось сковать инициативу наших войск.
      В этот день здесь фактически активно действовал лишь 11-й механизированный корпус под командованием генерал-майора Д. К. Мостовенко. 6-й механизированный корпус под командованием генерал-майора М. Г. Хацкилевича. обороняясь в составе 10-й армии на реке Нарев, не мог своевременно сосредоточиться для контрудара. Пока его выводили из боя и собирали, время было потеряно. Части 6-го кавалерийского корпуса под командованием генерал-майора И. С. Никитина, находившиеся под непрерывными ударами авиации противника, неся большие потери, задержались на марше.
      В течение 24 июня в районе Гродно развернулось ожесточенное сражение.
      Несмотря на превосходство в воздухе, для противника в районе Гродно создалась сложная обстановка. Командование группы армий "Центр" было вынуждено бросить сюда еще два армейских корпуса и повернуть некоторые части 3-й танковой группы.
      Кровопролитные бои продолжались и 25-го, но из-за отсутствия должного материально-технического снабжения войска контрударной группировки не смогли эффективно вести наступательное сражение. В ходе боев они понесли значительные потери и начали отход. Танкистам не удалось полностью вывести из боя материальную часть из-за отсутствия горючего.
      Из этого сражения не вернулся комкор М.Г. Хацкилевич. Это был хороший командир, смелый человек. С ним меня связывала многолетняя дружба еще со времен работы в Инспекции кавалерии в начале тридцатых годов. Не вышел из боя и генерал И.С. Никитин, который заслуженно имел репутацию умного, волевого и храброго командира кавалерийского корпуса.
      Острие самой мощной группировки германских сухопутных и военно-воздушных сил на нашем западном стратегическом направлении было направлено на Москву. Против Западного фронта действовали войска группы армий "Центр", куда входили две полевые армии (4-я и 9-я) и две танковые группы (2-я и 3-я). Группу армий "Центр" поддерживал 2-й воздушный флот, в составе которого был целый корпус пикирующих бомбардировщиков. Войска группы армий "Центр" были хорошо оснащены артиллерией, моторизованными, инженерно-строительными частями и сильной вспомогательной техникой.
      Здесь на всех направлениях своих главных ударов немецкие войска создали 5-6-кратное превосходство. Действия главных группировок непрерывно поддерживались ударами с воздуха.
      Тяжелая обстановка сложилась в районе Бреста. Однако сломить сопротивление защитников Брестской крепости врагу не удалось, осажденные герои дали достойный отпор. Для немцев брестская эпопея оказалась чем-то совершенно неожиданным: бронетанковым войскам группы Гудериана и 4-й немецкой полевой армии пришлось обойти город и крепость.
      На войска нашей 4-й армии (командующий генерал-майор А. А. Коробков) обрушился удар не меньшей силы, чем в районе Гродно на войска 3-й армии (командующий генерал-лейтенант В. И. Кузнецов). Но, имея в своих руках героический Брест и расположенные недалеко части 22-й танковой дивизии, 6, 42, 49-ю и 75-ю стрелковые дивизии, командование 4-й армии могло бы более организованно вести оборонительные действия. Этого, к сожалению, не произошло даже тогда, когда командование армии получило в свое распоряжение 14-й механизированный корпус.
      Что же происходило в эти дни на дальних подступах к Минску?
      Не зная точно положения в 3, 10-й и 4-й армиях, не имея полного представления о прорвавшихся бронетанковых группировках противника, командующий фронтом генерал армии Д. Г. Павлов часто принимал решения, не отвечавшие обстановке.
      Понеся большие потери в приграничном сражении, войска 3, 10-й и 4-й армий, мужественно отбиваясь от наседавшего противника, отходили на восток. Героически сдерживали натиск врага и четыре дивизии 13-й армии: 26 и 27 июня они вели бои в Минском укрепленном районе.
      По указанию Ставки Главного Командования генерал армии Д. Г. Павлов приказал 3-й и 10-й армиям отходить на восток и занять оборону на линии Лида-Слоним-Пинск. Но это никак не могло быть выполнено, так как эти армии были полуокружены, истощены и с трудом пробивались под непрерывными ударами немецкой авиации и бронетанковых войск.
      26 июня 39-й мотокорпус противника подошел к Минскому укрепленному району, где с ним столкнулись направлявшиеся сюда части 44-го стрелкового корпуса под командованием генерала В. А. Юшкевича.
      С целью усиления обороны Минска со стороны Молодечно на северо-западные подступы к городу был срочно выдвинут 2-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора А. Н. Ермакова. В его состав входили 100-я и 161-я стрелковые дивизии.
      Однако с выходом на юго-западные подступы к Минску 47-го моторизованного корпуса танковой группы Гудериана положение оборонявшихся войск резко ухудшилось.
      Враг жестоко бомбил Минск. Город был объят пламенем. Умирали тысячи мирных жителей. Гибнущие ни в чем не повинные люди посылали свои предсмертные проклятия озверевшим фашистским летчикам...
      На ближних подступах к Минску развернулась упорная борьба. Особенно хорошо дрались части 64, 100-й и 161-й стрелковых дивизий. Они уничтожили более сотни танков противника и тысячи фашистов.
      26 июня на командный пункт Юго-Западного фронта в Тернополь мне позвонил И. В. Сталин и сказал:
      - На Западном фронте сложилась тяжелая обстановка. Противник подошел к Минску. Непонятно, что происходит с Павловым. Маршал Кулик неизвестно где. Маршал Шапошников заболел. Можете вы немедленно вылететь в Москву?
      - Сейчас переговорю с товарищами Кирпоносом и Пуркаевым о дальнейших действиях и выеду на аэродром.
      Поздно вечером 26 июня я прилетел в Москву и прямо с аэродрома - к И. В. Сталину. В кабинете И. В. Сталина стояли навытяжку нарком С. К. Тимошенко и мой первый заместитель генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин. Оба бледные, осунувшиеся, с покрасневшими от бессонницы глазами. И. В. Сталин был не в лучшем состоянии.
      Поздоровавшись кивком, И. В. Сталин сказал:
      - Подумайте вместе и скажите, что можно сделать в сложившейся обстановке? - и бросил на стол карту Западного фронта.
      - Нам нужно минут сорок, чтобы разобраться, - сказал я.
      - Хорошо, через сорок минут доложите.
      Мы вышли в соседнюю комнату и стали обсуждать положение дел и наши возможности на Западном фронте.
      Обстановка там сложилась действительно исключительно тяжелая. Западнее Минска были окружены и дрались в неравном бою остатки 3-й и 10-й армий, сковывая значительные силы противника. Остатки 4-й армии частично отошли в Припятские леса. С линии Докшицы-Смолевичи-Слуцк-Пинск отходили на реку Березину разрозненные части войск, понесшие в предыдущих боях серьезные потери. Эти ослабленные войска фронта преследовались мощными группировками противника.
      Обсудив положение, мы ничего лучшего не могли предложить, как немедленно занять оборону на рубеже р. Зап. Двина-Полоцк-Витебск- Орша- Могилев-Мозырь и для обороны использовать 13, 19, 20, 21-ю и 22-ю армии. Кроме того, следовало срочно приступить к подготовке обороны на тыловом рубеже по линии оз. Селижарово-Смоленск-Рославль-Гомель силами 24-й и 28-й армий резерва Ставки. Помимо этого, мы предлагали срочно сформировать еще 2-3 армии за счет дивизий Московского ополчения.
      Все эти предложения И. В. Сталиным были утверждены и тотчас же оформлены соответствующими распоряжениями.
      В своих предложениях мы исходили из главной задачи - создать на путях к Москве глубоко эшелонированную оборону, измотать противника и, остановив его на одном из оборонительных рубежей, организовать контрнаступление, собрав для этого необходимые силы частично за счет Дальнего Востока и главным образом новых формирований.
      Где будет остановлен противник, что взять за выгодный исходный рубеж для контрнаступления, какие будут собраны для этого силы, мы тогда еще не знали. Пока это был всего лишь замысел.
      27 июня в 10 часов 05 минут мною по "Бодо" был передан приказ Ставки Главного Командования начальнику штаба Западного фронта генералу В. Е. Климовских следующего содержания.
      Жуков. Слушайте приказ Ставки Главного Командования.
      Ваша задача:
      Первое. Срочно разыскать все части, связаться с командирами и объяснить им обстановку, положение противника и положение своих частей, особо детально обрисовать места, куда проскочили передовые мехчасти врага. Указать, где остались наши базы горючего, боеприпасов и продфуража, чтобы с этих баз части снабдили себя всем необходимым для боя.
      Поставить частям задачу, вести ли бои или сосредоточиваться в лесных районах, в последнем случае - по каким дорогам и в какой группировке.
      Второе. Выяснить, каким частям нужно подать горючее и боеприпасы самолетами, чтобы не бросать дорогостоящую технику, особенно тяжелые танки и тяжелую артиллерию.
      Третье. Оставшиеся войска выводить в трех направлениях:
      - через Докшицы и Полоцк, собирая их за Лепельским и Полоцким УРами;
      - направление Минск, собирать части за Минским УРом;
      - третье направление - Глусские леса и на Бобруйск.
      Четвертое. Иметь в виду, что первый механизированный эшелон противника очень далеко оторвался от своей пехоты, в этом сейчас слабость противника, как оторвавшегося эшелона, так и самой пехоты, движущейся без танков. Если только подчиненные вам командиры смогут взять в руки части, особенно танковые, можно нанести уничтожающий удар и для разгрома первого эшелона, и для разгрома пехоты, двигающейся без танков. Если удастся, организуйте сначала мощный удар по тылу первого мехэшелона противника, движущегося на Минск и Бобруйск, после чего можно с успехом повернуться против пехоты.
      Такое смелое действие принесло бы славу войскам Западного округа. Особенно большой успех получится, если сумеете организовать ночное нападение на мехчасти.
      Пятое. Конницу отвести в Пинские леса и, опираясь на Пинск, Лунинец, развернуть самые смелые и широкие нападения на тылы частей и сами части противника. Отдельные мелкие группы конницы под командованием преданных и храбрых средних командиров расставьте на всех дорогах.
      В 2 часа ночи 28 июня у меня состоялся дополнительный разговор по прямому проводу с генералом В. Е. Климовских. Привожу выдержки из переговоров.
      У аппарата Жуков. Доложите, что известно о 3, 10-й и 4-й армиях, в чьих руках Минск, где противник?
      Климовских. Минск по-прежнему наш. Получено сообщение: в районе Минска и Смолевичей высажен десант. Усилиями 44-го стрелкового корпуса в районе Минска десант ликвидируется.
      Авиация противника почти весь день бомбила дорогу Борисов-Орша. Есть повреждения на станциях и перегонах. С 3-й армией по радио связь установить не удалось.
      Противник, по последним донесениям, был перед УРом.
      Барановичи, Бобруйск, Пуховичи до вечера были наши.
      Жуков. Где Кулик, Болдин, Коробков? Где мехкорпуса, кавкорпус?
      Климовских. От Кулика и Болдина сообщений нет. Связались с Коробковым, он на КП восточнее Бобруйска.
      Соединение Хацкилевича подтягивалось к Барановичам, Ахлюстина - к Столбцам.
      Жуков. Когда подтягивались соединения Хацкилевича и Ахлюстина?
      Климовских. В этих пунктах начали сосредоточиваться к исходу 26-го. К ним вчера около 19.00 выехал помкомкор Светлицын. Завтра высылаем парашютистов с задачей передать приказы Кузнецову и Голубеву.
      Жуков. Знаете ли вы о том, что 21-й стрелковый корпус вышел в район Молодечно-Вилейка в хорошем состоянии?
      Климовских. О 21-м стрелковом корпусе имели сведения, что он наметил отход в направлении Молодечно, но эти сведения подтверждены не были.
      Жуков. Где тяжелая артиллерия?
      Климовских. Большая часть тяжелой артиллерии в наших руках. Не имеем данных по 375-му и 120-му гаубичным артиллерийским полкам.
      Жуков. Где конница, 13, 14-й и 17-й мехкорпуса?
      Климовских. 13-й мехкорпус- в Столбцах. В 14-м мехкорпусе осталось несколько танков, присоединились к 17-му, находящемуся в Барановичах. Данных о местонахождении конницы нет.
      Коробков вывел остатки 42, 6-й и 75-й. Есть основание думать, что 49-я стрелковая дивизия в Беловежской пуще. Для проверки этого и вывода ее с рассветом высылается специальный парашютист. Выход Кузнецова ожидаем вдоль обоих берегов Немана.
      Жуков. Какой сегодня был бой с мехкорпусом противника перед Минским УРом и где сейчас противник, который был вчера в Слуцке и перед Минским УРом?
      Климовских. Бой с мехкорпусом противника в Минском УРе вела 64-я стрелковая дивизия. Противник от Слуцка продвигался на Бобруйск, но к вечеру Бобруйск занят еще не был.
      Жуков. Как понимать "занят еще не был"?
      Климовских. Мы полагали, что противник попытается на плечах ворваться в Бобруйск. Этого не произошло.
      Жуков. Смотрите, чтобы противник ваш Минский УР не обошел с севера. Закройте направления Логойск-Зембин-Плещеницы, иначе противник, обойдя УР, раньше вас будет в Борисове. У меня все. До свидания.
      Несмотря на массовый героизм солдат и командиров, несмотря на мужественную выдержку военачальников, обстановка на всех участках Западного фронта продолжала ухудшаться. Вечером 28 июня наши войска отошли от Минска.
      Ворвавшись в Минск, вражеские войска начали зверски уничтожать жителей города, предавая огню и разрушениям культурные ценности и памятники старины.
      Ставка и Генеральный штаб тяжело восприняли известие о том, что нашими войсками оставлена столица Белоруссии. Все мы понимали, какая тяжкая участь постигла жителей города, не успевших уйти на восток.
      29 июня И. В. Сталин дважды приезжал в Наркомат обороны, в Ставку Главного Командования, и оба раза крайне резко реагировал на сложившуюся обстановку на западном стратегическом направлении.
      И как он ни обвинял Д. Г. Павлова, все же нам казалось, что где-то наедине с собой он чувствовал во всем этом и свои предвоенные просчеты и ошибки.
      В 6 часов 45 минут 30 июня у меня, по указанию наркома С. К. Тимошенко, состоялся разговор по "Бодо" с командующим фронтом генералом армии Д. Г. Павловым, из которого стало видно, что сам командующий плохо знал обстановку.
      Вот выдержки из наших переговоров.
      Жуков. Мы не можем принять никакого решения по Западному фронту, не зная, что происходит в районах Минска, Бобруйска, Слуцка.
      Прошу доложить по существу вопросов.
      Павлов. В районе Минска 44-й стрелковый корпус отходит южнее Могилевского шоссе; рубежом обороны, на котором должны остановиться, назначен Стахов-Червень.
      В районе Слуцка вчера, по наблюдению авиации, 210-я мотострелковая дивизия вела бой в районе Шишецы.
      В районе Бобруйска сегодня в 4 часа противник навел мост, по которому проскочило 12 танков.
      Жуков. Немцы передают по радио, что ими восточнее Белостока окружены две армии. Видимо, какая-то доля правды в этом есть. Почему ваш штаб не организует высылку делегатов связи, чтобы найти войска? Где Кулик, Болдин, Кузнецов? Где кавкорпус? Не может быть, чтобы авиация не видела конницу.
      Павлов. Да, большая доля правды. Нам известно, что 25 и 26 июня части были на реке Щаре, вели бой за переправы с противником, занимающим восточный берег реки Щары. Третья армия стремилась отойти по обе стороны реки Щары. 21-й стрелковый корпус - в районе Лиды. С этим корпусом имели связь по радио, но со вчерашнего дня связи нет, корпус пробивается из окружения в указанном ему направлении. Авиация не может отыскать конницу и мехчасти, потому что все это тщательно скрывается в лесах от авиации противника. Послана группа с радиостанцией с задачей разыскать, где Кулик и где находятся наши части. От этой группы ответа пока нет. Болдин и Кузнецов, как и Голубев, до 26 июня были при частях.
      Жуков. Основная ваша задача - как можно быстрее разыскать части и вывести их за реку Березину. За это дело возьмитесь лично и отберите для этой цели способных командиров.
      Ставка Главного Командования от вас требует в кратчайший срок собрать все войска фронта и привести их в надлежащее состояние.
      Нельзя ни в коем случае допустить прорыва частей противника в районе Бобруйска и в районе Борисова. Вы должны во что бы то ни стало не допустить срыва окончания сосредоточения армий в районе Орша-Могилев-Жлобин-Рогачев.
      Для руководства боями и для того, чтобы вы знали, что происходит под Бобруйском, вышлите группу командиров с радиостанцией под руководством вашего заместителя. Немедленно эвакуируйте склады, чтобы все это не попало в руки противника. Как только обстановка прояснится, сразу же обо всем доложите.
      Павлов. Для удержания Бобруйска и Борисова бросим все части, даже школу.
      Однако положение не улучшалось. 30 июня мне в Генштаб позвонил И. В. Стадии и приказал вызвать командующего Западным фронтом генерала армии Д. Г. Павлова.
      На следующий день генерал Д. Г. Павлов прибыл. Я его едва узнал, так изменился он за восемь дней войны. В тот же день он был отстранен от командования фронтом и вскоре предан суду. Вместе с ним по предложению Военного совета Западного фронта судили начштаба генерала Климовских, начальника войск связи генерала Григорьева, командующего артиллерией генерала Клич и других генералов штаба фронта.
      Командующим Западным фронтом был назначен нарком С. К. Тимошенко, генерал-лейтенант А. И. Еременко - его заместителем. В состав фронта с целью усиления включались армии Резервного фронта.
      На Северо-Западном фронте обстановка продолжала резко ухудшаться.
      Избежавшие окружения 8-я и 11-я армии из-за недостаточной организованности командования фронта отступали в расходящихся направлениях, неся большие потери.
      Чтобы прикрыть псковско-ленинградское направление, Ставка Главного Командования приказала командиру 21-го мехкорпуса генералу Д. Д. Лелюшенко выдвинуться из района Опочка-Идрица в район Даугавпилса и не допустить форсирования противником Западной Двины.
      Но эта задача была совершенно невыполнима, так как противник уже 26 июня крупными силами форсировал Западную Двину и захватил Даугавпилс. Все же 21-й механизированный корпус, смело перейдя в наступление, ударил по 56-му моторизованному корпусу немцев и остановил его продвижение.
      Вспоминая это сражение, фельдмаршал фон Манштейн, командовавший тогда 56-м мотокорпусом, в своей книге "Утерянные победы" писал:
      "...Вскоре нам пришлось на северном берегу Двины обороняться от атак противника, поддержанных одной танковой дивизией. На некоторых участках дело принимало серьезный оборот".
      Однако под давлением превосходящих сил и ударов с воздуха 21-й мехкорпус был вынужден отойти и занять оборону, которую удерживал, отбивая атаки противника, до 2 июля. В дальнейшем 21-й мехкорпус вошел в состав 27-й армии под командованием генерал-майора Н. Э. Берзарина, который в конце войны во главе 5-й ударной героической армии в составе 1-го Белорусского фронта смело ворвался в Берлин и стал первым его комендантом.
      Мне приятно отметить также блестящие действия и боевую доблесть входившей в 21-й мехкорпус 46-й танковой дивизии, которой командовал полковник В. А. Копцов - герой Халхин-Гола.
      В конце июня И. В. Сталин вновь произвел изменения в военном руководстве. 30 июня начальником штаба Северо-Западного фронта был назначен генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин. Первым заместителем начальника Генерального штаба был назначен А. М. Василевский.
      2 июля 27-я армия под давлением вражеских сил начала отход. Все это время она сражалась на широком фронте и не имела ни сил, ни средств для создания глубоко эшелонированной обороны.
      Из-за опоздания выхода наших резервов на реку Великую противник с ходу захватил город Псков, 8-я армия Северо-Западного фронта, потеряв связь с другими войсками, отходила на север, 10-го июля 8-я армия отошла на линию Тарту-Пярну.
      Таким образом, за первые 18 дней войны Северо-Западный фронт потерял Литву, Латвию и часть территории РСФСР, вследствие чего создалась угроза выхода противника через Лугу к Ленинграду, подступы к которому были еще недостаточно укреплены и слабо прикрыты войсками.
      За все это время Генеральный штаб не получал от штаба Северо-Западного фронта ясных и исчерпывающих докладов о положении наших войск, о группировках противника и местоположении его танковых и моторизованных соединений. Приходилось иногда предположительно определять развитие событий, но такой метод, как известно, не гарантирует от ошибок.
      На Западном фронте - витебское, оршанское, могилевское и бобруйское направления - развернувшиеся в первых числах июля сражения проходили в условиях подавляющего превосходства мотобронетанковых сил и авиации противника. Наши войска, утомленные непрерывными боями, отходили на восток, но при этом все время старались нанести врагу максимум потерь и задержать его возможно дольше на оборонительных рубежах.
      На реке Березине наши войска упорно дрались в районе города Борисова, где с особым мужеством сражалось Борисовское танковое училище, руководимое корпусным комиссаром И. З. Сусайковым. К этому времени туда подошла 1-я Московская мотострелковая дивизия под командованием генерал-майора Я. Г. Крейзера. Дивизия была укомплектована по штатам военного времени, хорошо подготовлена и имела на вооружении танки Т-34. Генералу Я. Г. Крейзеру, подчинившему себе Борисовское танковое училище, удалось задержать усиленную 18-ю танковую дивизию противника более чем на двое суток. Это тогда имело важное значение. В этих сражениях генерал Я. Г. Крейзер блестяще показал себя.
      На Южном фронте с территории Румынии перешли в наступление немецко-румынские войска, нанося главный удар в направлении Могилев-Подольский-Жмеринка, создав угрозу выхода во фланг и тыл 12, 26-й и 6-й армиям Юго-Западного фронта.
      За первые 6 суток напряженных боев противнику удалось прорвать оборону войск Южного фронта и продвинуться вперед до 60 километров. Положение Юго-Западного фронта в значительной степени ухудшилось, так как в это же время немецкие войска после нескольких попыток все же сломили оборону в районе Ровно- Дубно-Кременец и устремились в образовавшийся прорыв.
      4 июля немецкие войска подошли к Новоград-Волынскому укрепленному району, где их атаки были отбиты с большими для них потерями. Мотобронетанковые силы противника удалось задержать здесь почти на трое суток. Не добившись успеха, противник, перегруппировав свои силы южнее Новоград-Волынского, 7 июля захватил Бердичев и 9 июля - Житомир.
      Захват Бердичева и Житомира, а также продолжающееся наступление румыно-немецких войск на могилев-подольском направлении усиливали угрозу окружения 12, 26-й и 6-й армий Юго-Западного фронта. Эти армии, отбиваясь от наседавшего противника, медленно отходили на восток.
      Тогда для ликвидации реальной опасности окружения командование Юго-Западного фронта 9 июля организовало контрудар на Бердичев. К контрудару были привлечены 15, 4-й и 16-й механизированные корпуса. С севера в районе Житомира продолжала свои контратаки 5-я армия.
      В тот же момент Юго-Западный фронт нанес сильный контрудар во фланг 1-й танковой группе противника со стороны Коростенского укрепленного района.
      Бои в районе Бердичев-Житомир, начавшиеся 9 июля, продолжались до 16 июля. Неся большие потери и опасаясь удара с севера во фланг своей главной группировки, командование группы немецких армий "Юг" приостановило свое наступление в районе Житомира.
      Это обстоятельство позволило командованию Юго-Западного фронта вывести наконец из-под угрозы окружения основные силы 6-й и 12-й армий и значительно укрепить оборону Киева.
      Таким образом, противнику опять не удалось окружить войска Юго-Западного фронта. Немцы были вынуждены все время вести фронтальные кровопролитные сражения. Бронетанковые и моторизованные соединения группы Клейста так и не смогли добиться прорыва и выхода на оперативный простор.
      На Северном фронте, где наступательные действия начались 29 июня, бои имели местное значение и особого влияния на общую стратегическую обстановку не оказывали.
      Наши военно-морские силы в начале войны также не имели особых столкновений с военно-морскими силами немцев и главным образом отражали авиационные налеты. Однако в связи с неудачными действиями Северо-Западного фронта, быстро потерявшего Литву, Латвию, а затем и часть Эстонии, Балтийский флот оказался в тяжелом положении. Особенно осложнилась обстановка для главной морской базы, где были сосредоточены все основные корабли и материальные запасы Балтийского флота.
      Таллинская база и город Таллин вследствие неудачных действий 8-й армии Северо-Западного фронта оказались слабо прикрытыми с суши. На защиту столицы Эстонии были брошены все силы Краснознаменного Балтийского флота, вооруженные отряды рабочих города. На подступах к Таллину спешно возводились оборонительные рубежи, строились инженерные заграждения, городские объекты подготавливались к обороне.
      Попытки противника с ходу захватить город и военно-морскую базу отражались героическими действиями 10-го стрелкового корпуса 8-й армии, частями морской пехоты, корабельной артиллерией флота и вооруженными отрядами народного ополчения Таллина.
      Конец июля и почти весь август продолжалась борьба за Таллин и главную морскую базу флота. В конце августа вследствие истощения наших сил и усиления вражеских войск Ставка Главного Командования приняла решение вывести корабли флота из морской базы в Кронштадт и в Ленинградскую гавань, а Таллин оставить.