Жмудь Вадим Аркадьевич
      ГОРЕЧЬ ПОБЕДИТЕЛЯ
      - Глупец! Ты с кем помыслил тягаться?
      - Не я один, нас была сотня.
      - Преступление, совершенное многими не перестает быть преступлением.
      - Да, но мы не преступники.
      - Вы переступили заповедь Господню, Азазел!
      - А ты ли не был с нами, Рафаил?
      - Я образумился.
      - А я - нет.
      - Потому я и говорю, что ты - глупец!
      - Как знать, Рафаил?
      - Ты останешься в этой пещере.
      - И буду помнить свою любовь. Разве этого мало?
      - Ты мог бы вернуться на небеса!
      - Если бы я хотел это, я бы сделал это давно.
      - Ты не послушался приказа.
      - На то мне дана воля. Если бы я всегда должен был делать лишь то, что Он велит, то зачем же Он дал мне волю его ослушаться? Раз я могу ослушаться, стало быть, это - мое право.
      - Зачем тебе это? К чему?
      - Любовь не дает на это ответа.
      - Любовь? Как может ангел любить земную женщину? Послушай, Азазел, все мы - грешны. Все заблуждались когда-то. Благо не в том, чтобы не заблуждаться, благо в том, чтобы отречься от своих заблуждений.
      - Отрекаться сможет лишь тот, кто сам пришел в к выводу о своей неправоте.
      - Ну, да! Конечно!
      - А я такого вывода ещё не сделал. Уверен, что не сделаю никогда.
      - За тебя подумали другие. Он решил за тебя, твое дело лишь повиноваться, иначе...
      - Что иначе?
      - Ты останешься в этой пещере навеки.
      - То есть я останусь на земле. Это-то мне и нужно.
      - У тебя не будет ни еды, ни питья.
      - Ангелы в этом не нуждаются, и делают это лишь от скуки. Ты ли не знаешь этого? А мне уже никогда не будет скучно, ибо я вкусил жизни земной и любви женщины земной.
      - Стоит ли земная женщина небесного блаженства?
      - Да! Стоит!
      - Но ведь у тебя её уже нет!
      - У меня никто не отнимет права и возможности ей любить.
      - Она умерла.
      - Ошибаешься, она живет в сердце моем.
      - Так и неси её в своем сердце дальше, только возвращайся на небо!
      - Это невозможно. Кроме того, здесь всё напоминает мне о ней, а там все будет мне чужим. Нет уж, лучше я останусь.
      - В пещере?
      - Самые темные пещеры земли мне милей холодных и бесчувственных небес.
      - Твое решение окончательное?
      - Да.
      - Глупец. Ты думаешь, что ты меня огорчил? Нисколько. Я заранее знал, что ты не согласишься. Я лишь исполнил свой долг, предлагая тебе одуматься. Поверь мне, без тебя на небесах не станет пусто.
      - Свято место пусто не бывает.
      - На твое место найдутся сотни желающих.
      - И ты - среди первых.
      - Меня и мое место устраивает.
      - Не забудь маленькие изменения.
      - О чем ты говоришь?
      - Он разгневан на то, что люди стали рождать от ангелов.
      - Этого больше не повторится.
      - Конечно. Он примет меры.
      - Глупости.
      - Глупости оставлять в вас мужскую силу.
      - Что?
      - Да. Приготовься к тому, что тебе не захочется на землю больше никогда.
      - Ты не можешь этого знать!
      - Я научился читать в сердцах, а не только в думах. Сердцем я вижу больше, чем божественной силой. Так и будет. Все вы станете херувимами.
      - Это ещё не известно. Зато мне точно известно, что ты умрешь.
      - Быть может.
      - Точно. Потоп прольется на землю, и ты утонешь в этой пещере, один, всеми забытый.
      - Она будет помнить меня.
      - Её нет.
      - Откуда тебе знать? Где-то она есть. И в моем сердце она есть. Я буду с ней всегда.
      - Твое "всегда" скоро закончится.
      - Да, вероятно, но я до конца моих дней останусь самим собой, а вы лишитесь...
      - Стоит ли говорить о том, что уже не может пригодиться?
      - Оставь меня. Мне смешно с тобой спорить. Одиночество мне намного милее твоего общества.
      - Прощай, раб. Прощай, червь ничтожный.
      - Это ты мне?
      - Тебе.
      - Да-да. Как верно! Скажи ещё раз "Прощай, раб!" и добавь "Здравствуй, бог!"
      - Ты безумен. Так тебе и надо. Ты заслужил свою участь.
      - Как и ты - свою.
      - Прощай, раб.
      - Да. Прощай, ангел.
      - Ну, то-то же!
      - Прощай... Прощай навеки, ангел Рафаил, и здравствуй раб божий Рафаил.
      * * *
      ... Когда воды Всемирного Потопа схлынули, из замытой тиной пещеры с трудом выполз изможденного вида мужчина. Он долго отплевывался от тины и грязи, а затем, войдя по пояс в прозрачные морские воды, он промывал лицо и руки, плечи и живот. Когда его руки опустились ниже, он весело улыбнулся, потом задрал голову к небесам и что есть силы закричал: "Здравствуй Азазел, хозяин своей судьбы! Хорошо ли тебе, раб Рафаил?".