Когда за плавным поворотом шоссе показалась долгожданная цель, подполковник свернул в лесополосу и подошел к посту почти вплотную. Теперь осталось дождаться подходящего, попутного транспорта, но, как назло возле дежурного наряда один за другим тормозили большегрузные автомобили с прицепленными металлическими фурами. Скоро голодного мужчину и в самом деле начал пробирать жуткий холод... "Черт, не идти же пешком тридцать километров! - ругался он, сидя в придорожных кустах и потирая плечи, - по трассе дойду только к рассвету, а по лесу получится и того дольше..."
      Наконец, возле двухэтажного, застекленного скворечника остановился КАМАЗ, над кузовом которого возвышался натянутый на металлические дуги тент. Спрыгнув на землю, водитель хлопнул дверцей и вместе с постовым сержантом откинул брезентовый полог. Приподнявшись, служивый посветил фонариком внутрь и, поглазев в документы, направился восвояси...
      - Пора! - прошептал путешественник и осторожно пробрался к корме грузовика.
      Быстро распутав шнур на одном углу тента, он забрался внутрь и сразу же услышал взревевший двигатель автомобиля. Кузов на две трети был загружен какими-то коробками и ящиками с апельсинами. В недолгой поездке, пока КАМАЗ не тормознули в очередной раз, Лавренцов успел съесть несколько спелых плодов и немного утолить разыгравшийся голод. Сердце гулко забарабанило, когда машина опять остановилась, а водитель покинул кабину и подошел показывать груз очередным дорожным стражникам. Спрятавшись за ящиками, беглец достал на всякий случай револьвер и сидел с минуту, не шелохнувшись, пока луч фонаря бесцельно блуждал по штабелям коробок. Вскоре сонный милицейский голос вальяжно дозволил шоферу продолжить путь...
      Подъезжая к знакомой с детства местности, контрразведчик вылез наружу и, повиснув на металлической лесенке, всматривался в темные окрестности. Наконец, завидев промелькнувший справа нужный поворот к дачному массиву, он, вспомнив молодость в морской пехоте, развернулся лицом назад и прыгнул на дорогу...
      - Это хорошо, что из города я исчез без свидетелей... - впервые за ночь улыбнулся Аркадий, потирая ушибленное плечо и провожая взглядом уносящийся вдаль грузовик, - у меня появилось несколько часов форы.
      На ходу отряхивая с помятого костюма пыль, он исчез в густой лесополосе за обочиной. Менее пятнадцати минут понадобилось запоздалому путнику для того, чтобы, срезая путь, пройти знакомой тропинкой, к даче покойного Генриха Лавренцова. Лишь в окнах двух домиков заметил он свет и услышал слабые голоса задержавшихся с отходом ко сну отдыхающих. Подойдя к нужной калитке, Лавренцов осторожно перелез через невысокий забор и вскоре стоял на родном крыльце...
      Родительский загородный дом запирался на навесной замок, ключ от которого всегда хранился за горизонтальной перекладиной неширокого деревянного косяка. Войдя внутрь, чекист оказался в кромешной тьме. В нос ударил неприятный запах влажного воздуха, пропитанного многолетней плесенью. Нашарив на кухонном подоконнике коробку спичек, он зажег огарок старой свечи и, распахнув окно, вылез наружу. Соседи давно спали, но хозяин заброшенной дачи, стараясь передвигаться как можно бесшумнее, закрыл входную дверь и повесил на место замок. Снова вернувшись на кухню через окно, он миновал большую комнату, поднялся на второй этаж и приставил лежавшую на застекленной лоджии лестницу к люку, ведущему на чердак. То, за чем приехал из города этот доведенный до отчаяния человек, хранилось именно здесь...
      Еще мальчишкой Аркадий обжил полутемное, таинственное и, в то же время, уютное место. Издавна тут стоял древний, огромный диван с высоченной спинкой, украшенной зеркалами, полочками и с откидными, круглыми валиками-подлокотниками. Напротив возвышался массивный буфет из дерева той же породы, с такими же ажурными вставками из барельефных резных листьев и виноградных гроздей. В свое время родители не решились выбросить громоздкую, но красивую мебель деда и с трудом затащили её наверх во время возведения крыши. Тут же, рядом с диваном покоились два ящика. Один со старыми игрушками, другой - с дедовскими инструментами. Подобие письменного стола, некогда сооруженного юным Лавренцовым из ненужных досок, за которым он частенько рисовал планы запрятанных пиратами кладов, много лет терпеливо дожидалось хозяина...
      Скиталец поставил на него свечу и, найдя какую-то тряпицу, занавесил маленькое оконце. Затем прошел в дальний угол и, приподняв одну из грубых досок чердачного пола, вытащил что-то длинное, завернутое в серую мешковину.
      - На всякого убийцу найдется довольно приспособлений... - с необъяснимым воодушевлением шептал бывший советник по борьбе с терроризмом, разворачивая старое, немецкое охотничье ружье, - моя жизнь один черт закончена, но и с вами, сволочи я сполна поквитаюсь! За всех невинных... За Семена, за Алину... За то, что топчите не по праву землю...
      Сотни раз он ранее рассматривал произведение искусства оружейников фирмы "Зауэр Три Кольца". Дед привез курковое ружье конца девятнадцатого века с войны в качестве трофея, и хранилось оно все это время, разумеется, нелегально. Только однажды, много лет назад, в будний день - когда на ближайших участках отсутствовали соседи, Аркадий с отцом взялись опробовать работу "музейного экспоната". Захватив из города пяток патронов двенадцатого калибра, старший Лавренцов зарядил один в ствол и протянул ружье сыну.
      - Давай сначала ты, вон по тому ржавому тазу, а потом я. Плотнее прижимай приклад к плечу и пошире расставь ноги, иначе не устоишь... вполголоса напутствовал он перед первым пробным выстрелом.
      Но грохот от испытания превзошел все мыслимые ожидания. Повторить опыт они тогда не решились, тем более что и выбранная цель была разнесена единственным выстрелом в клочья. Четыре патрона так и остались неиспользованными и лежали завернутыми в холстину вместе с ружьем...
      Приладив приклад с цевьем к длинным стволам, Лавренцов проверил исправность оружия. Немецкие механики славились не зря - "Зауэр" работал не хуже швейцарских часов. "Зато русский свинец - самый тяжелый в мире, ухмылялся он, раскладывая небольшой боезапас возле горящей свечки, - только бы патроны не отсырели! Очень жаль, если хоть один даст осечку..."
      Вскоре подполковник опять почувствовал одолевавший голод, но съестных припасов в забытом всеми загородном доме давно никто не держал. В кармане пиджака лежал единственный апельсин, украденный из кузова КАМАЗа, но оставленный на утро. В погребе, возможно, ещё оставалось несколько бутылей самодельного вина, сделанного ещё отцом, но об употреблении алкоголя Аркадий сейчас не помышлял. Для воплощения задуманной идеи требовались собранность и абсолютная трезвость мысли.
      Втащив наверх лестницу и закрыв люк чердака, он улегся на пыльный диван и забылся нервным, тяжелым сном...
      Часть XV
      Расплата
      Весь остаток ночи снилась Алина. Девушка сидела рядом с ним все в том же тускло освещенном зале квартиры предавшей подруги и с недоумением рассматривала свою, сплошь залитую кровью, блузку. Иногда она медленно поднимала лицо с дрожащими губами, и тогда Лавренцов явственно различал в её глазах вместо уже привычной доверчивости и сострадания к другим собственную боль и недоумение. Она что-то шептала и несколько раз хотела коснуться его плеча, но, в последний момент отдергивала руку, боясь перепачкать Аркадия кровью. Изо всех сил он старался прислушаться и понять, но не мог разобрать её слов...
      Задыхаясь от бессилия и скорби, мужчина просыпался в холодном поту, вскакивал с дивана, подбегал к зашторенному оконцу и, убедившись, что на улице ещё темно, снова устраивался на скрипучем ложе. Мучительное действо продолжалось до рассвета. Вздрогнув и с ужасом открыв глаза в очередной раз, он с облегчением увидел пробивавшуюся полоску света из-под занавески и решил более не ложиться.
      "Жива ли бедная девушка? - в который раз задавался вопросом Лавренцов, спрятав лицо в ладони и потирая красные от бессонной ночи глаза, - Господи, ну ладно я - привычно живущий в затяжном штопоре! Но за что же с ней-то ты так обошелся!?"
      Погоревав ещё пару минут, он решительно встал и принялся за дело. Сняв с окна тряпицу, беглец порылся в ящике со стамесками, молотками, рубанками... Отыскав ножовку по металлу и, прижав ружье ногой к столу, тяжело вздохнул:
      - Да простят и поймут меня предки. Жаль хорошую вещь, но по-другому не выйдет...
      Великолепная сталь тонких, ленточных стволов, казалось, ни за что не поддастся. Но и дедовский инструмент не принадлежал к числу современных. Покончив с металлом, профессиональный диверсант легко обрезал деревянный приклад и слегка обработал оставшуюся рукоятку напильником. Через сорок минут перед ним лежал полуметровый обрез некогда элегантного и мощного ружья.
      Для чистки сгодился простой шампур. Обмотав его лоскутом все той же тряпицы, послужившей ночью занавеской, Лавренцов с яростью надраил до зеркального блеска каналы стволов и слегка смазал обычным машинным маслом курковые механизмы. Все процедуры подготовки оружия он проделывал автоматически, продолжая скрупулезно взвешивать этап за этапом придуманного им плана. Плана последнего в его жизни дня возмездия...
      - Вместе с Фроловым их осталось четверо... - еле слышно шептал Аркадий, затягивая последний винт на цевье, - возможно, имеется еще, всякого рода, шелупень - рядовые бойцы, но без самородков-главарей они не представляют особой опасности...
      Закончив подготовку обреза, он решил позавтракать. Достав заветный апельсин, "дачник" не торопливо очистил и съел его.
      - Ну, что ж, выкурю последнюю сигарету и в путь. Нечего здесь задерживаться - мне ещё предстоят сегодня два весьма важных разговора, один короткий, другой...
      Но, едва успев прикурить, он замер и прислушался... С улицы донеслись приглушенные голоса. Метнувшись к оконцу, он осторожно выглянул во двор... По бетонной дорожке, тихо переговариваясь, шли по направлению к даче двое молодых людей, одетых в кожаные куртки и черные джинсы. В одном фээсбэшник сразу узнал бандита, присутствовавшего в квартире Марии. Четвертого свидетеля выстрелов в Алину он не запомнил, но, скорее всего, внизу был и тот.
      Не переставая удивляться четкой организации беспредельщиков, чекист переломил "Зауэр" и загнал в стволы два патрона. Расправив перепачканную маслом тряпку, он снова занавесил ей окно и, слегка приоткрыв крышку чердачного люка, присел возле узкой щели на колено...
      "Как им удается столь безошибочно вычислять мои ходы и действия? лихорадочно пытался сообразить Лавренцов, последний раз затянувшись сигаретой и затушив её под каблуком, - о загородном доме знал Семен, Екатерина, разумеется, жена с дочерью... Сергеич о нем слышал, но не ведает и приблизительного места расположения. Откуда у заурядной банды имеются подобные каналы исчерпывающей информации? Ни черта не понимаю!"
      Подельщики покойного Звягина, поковырявшись около входной двери и сбив замок, проникли внутрь дачи. Он слышал их гулкие шаги по деревянному полу кухни, затем просторного холла. Прошло несколько минут, прежде чем раздался топот по старой лестнице, ведущей на второй этаж...
      - Непохоже, чтобы здесь кто-то был... - проворчал один из молодых преступников.
      - Кажется, напрасно нас Фрол погнал сюда в такую рань, - вторил ему недовольным голосом другой.
      - Предлагал ему Сапер грохнуть обоих, так нет же - выпендриться надо! Позвонить в ментовку и представить, будто девку кончил тот мужик...
      - Да, шустрый оказался кагэбэшник...
      Сквозь щель Аркадий видел, как бандиты прошли под люком и осторожно заглянули в обе комнаты второго этажа. Никого не обнаружив, они продолжали тихо переговариваться:
      - Ну и что делать-то теперь?
      - Что-что... Псих велел засаду организовать, если не найдем его здесь.
      - Тогда отгони подальше машину, и будем ждать.
      Пара тяжелых башмаков снова прогрохотала по деревянной лестнице. Контрразведчик осторожно подошел к окну и выглянул из-за тряпицы. Вышедший молодчик прошмыгнул по дорожке и, перемахнув через штакетник, уселся за руль темно-зеленого Сааба. Вскоре, оставив машину метрах в сорока от ворот дачи Лавренцова, он прогулочным шагом вернулся на второй этаж.
      - Силыч, а ты не курил здесь? - неожиданно насторожился подошедший водитель иномарки.
      - Нет, только собираюсь, а что?..
      - Чувствуешь, крепким табачком прет? - перешел на шепот подозрительный. - Не мог же этот запах тут с прошлого года остаться.
      - Я ни хрена не чувствую - у меня нос вторую неделю заложен. Да куда же он, по-твоему, делся, если бы был тут? Мы же все проверили...
      Неожиданно парни притихли.
      "Дошло, - ухмыльнулся Аркадий. - Сейчас полезут в гости. Ну-ну милости просим..."
      Он осторожно отошел от люка и, бесшумно взведя курки обреза, занял позицию за громоздким буфетом. Снизу теперь доносился приглушенный шепот двух беспредельщиков, приехавших организовывать засаду и, похоже, смекнувших, что сами едва не угодили в таковую. Чекист продолжал терпеливо выжидать, держа на прицеле тонкую полоску света. Скоро послышалась возня и кряхтенье. Лестница находилась на чердаке и, вероятно, один из непрошеных визитеров пытался подсадить другого...
      Крышка люка стала медленно подниматься. Показалась одна рука, затем вторая. Через секунду в образовавшийся проем высунулась голова. Чуть прищурившись, она начала всматриваться в темноту...
      "В самый раз!" - решил Лавренцов и выстрелил.
      Вырвавшийся из левого ствола длинный сноп огня, как ему показалось, достал до обреченного уголовника. Вслед за грохотом выстрела раздался страшный вопль, грохот падающего тела и гулкие удары здоровенных сапог по лестнице...
      - До встречи в аду... - пробормотал подполковник и кинулся к оконцу.
      Сорвав тряпицу, он быстро перезарядил ствол и, толкнув створки, высунул наружу обрез.
      - Высоко сижу, далеко гляжу... - приговаривал он, ожидая появления второго участника.
      Входная дверь внизу с шумом распахнулась и показалась фигура бегущего к калитке человека в черном. Бухнувший на всю округу выстрел крутанул молодчика на середине дистанции и заставил распластаться у старой яблони...
      - Годиться... - удовлетворенно буркнул мститель и вернулся к люку.
      Внизу с окровавленной головой лежала жертва первого выстрела. Парень уже не двигался и не подавал признаков жизни. Спрыгнув вниз, фээсбэшник ощупал его карманы и, не отыскав в них ничего, кроме ключей от машины и бумажника, спустился по лестнице на первый этаж. Нужно было поторапливаться - выстрелы наверняка разбудили, привыкших к тишине заповедных мест соседей и вскоре появятся любознательные "разведчики".
      Второй ранний "гость" лежал на спине и, хрипя, елозил каблуками по твердой, заросшей сорняками земле. Глаза его готовы были вылезти из орбит, а изо рта по щекам стекали две струйки крови.
      - Ты уж извини - патронов у меня маловато... - процедил хозяин загородного дома, пряча обрез "Зауэра" за пазуху, - а то бы помог, не сомневайся...
      Усевшись за руль иномарки, он, стараясь не привлекать излишнего внимания, потихоньку тронулся с места. Сейчас Аркадий о конце сегодняшнего дня старался не думать. Пока все складывалось удачно, а что будет позже... Он, во что бы то ни стало, старался претворить придуманный план в жизнь, и это было главной, заветной целью последних его часов. Выворачивая с узенькой улочки на дорогу, ведущую к асфальтовой трассе, Лавренцов, поскрипывая зубами, рассуждал: "Пусть месть выродкам станет моей лебединой песней. Да, я напрочь сломал судьбу, но теперь, по крайней мере, отчетливо осознаю - её надобно было самому и подкорректировать, и подправить..."
      Проселочная дорога подходила к высокой насыпи шоссе снизу, и контрразведчик слишком поздно заметил дежурившую на перекрестке милицейскую "восьмерку". На призывную отмашку жезлом слонявшегося без дела легавого, он отреагировал, вдавив до пола педаль газа. Резвый Сааб послушно набрал скорость и зашелестел широкими покрышками по ровному покрытию.
      - Вот идиоты! - в сердцах ворчал Аркадий, поглядывая в зеркало заднего вида, - настоящих отморозков, проехавших здесь же полчаса назад, пропускают без проблем, а честный народ так и норовят обидеть...
      Преследователи так просто сдаваться не собирались и висели на хвосте в пятистах метрах. Через десяток километров предстояло оставить машину, не доезжая до поста и назойливый, дурацкий эскорт его не устраивал.
      - Ладушки, ребята. Сами напросились... - подвел итог отчаянный беглец, слегка сбрасывая газ, - сейчас посмотрим, чему вас научили, кроме вымогания денег на дорогах...
      Лавренцов позволил ментам насладиться сокращаемой дистанцией до иномарки. Но когда он проигнорировал неоднократный, приказной вопль во встроенный мегафон остановиться у обочины, в правом окне показалась сначала рука с пистолетом, а затем и голова одного из шоссейных привратников. Это послужило сигналом к решительным действиям. Нажав на педаль тормоза, профессиональный диверсант стал отслеживать вихляние "восьмерки" по полосе, постоянно подставляя ей корму Сааба. Предоставив для начала милицейскому автомобилю возможность увернуться от столкновения вправо, а затем и догнать себя на полкорпуса, он резко крутанул руль на него...
      Останавливаться и любоваться съехавшим в кювет ментовозом Аркадий не стал. Неглубокий придорожный овражек великой опасности не представлял, и ничего страшного произойти не могло. Доехав остаток пути без приключений, он оставил иномарку на обочине примерно за километр до первого поста и, отойдя от неё подальше, встал в ожидании попутного транспорта. Воскресным утром движение на трассе еле теплилось, но скоро из-за поворота показался легковой автомобиль, и чекист уверенно поднял руку...
      В тормознувшей белой "шестерке" сидел водитель - пожилой весельчак и его маленький внук. Пенсионер с радостью согласился подкинуть попутчика, предложившего за двадцать минут пути двадцать баксов. Уже через минуту он со смехом делился впечатлением от только что увиденной картины: два ругавшихся между собой гаишника возле стоявшей в кювете "восьмерки"...
      - Машина-то не разбита? - осторожно полюбопытствовал подполковник.
      - Как новенькая... - хохотнул дачник, - с похмелья что ли оба!? А тебе куда в городе-то? Если по пути - подброшу.
      Лавренцов назвал одну из улиц, расположенных по соседству с клиникой Фролова.
      - Немного не в ту сторону, но я в аккурат возле станции метро выгружу. Там всего две остановки. Если бы не мой малец - довез бы прямо к подъезду...
      - Что же вы в воскресное утро срываетесь с отдыха? - поддерживал непринужденную беседу отставной офицер ФСБ, провожая взглядом милицейский пост.
      - Да вот родители его отъезжают в столицу, - сокрушался автолюбитель, - велено привезти, а ему так у нас нравиться! Эх, глупая молодежь...
      Они удачно миновали и второй пост перед въездом в Питер и вскоре слились с нескончаемым потоком машин на оживленных улицах и проспектах города.
      - Ну, вот и на месте, - доложил пенсионер-оптимист, остановив "шестерку" недалеко от станции метро, - извини приятель, что не до самого дома...
      Выудив из чужого бумажника две десятидолларовых купюры, Аркадий рассчитался с довольным дедом и нырнул в подземку. Слегка помятый костюм и двухдневная щетина "дачника" не вызывали у дежуривших милиционеров подозрений. Арсенал был надежно спрятан под пространным пиджаком. Обрез с двумя последними патронами - под мышкой, пустой револьвер торчал за поясом брюк сзади. Он спокойно доехал до нужной станции и, стараясь не выделяться из толпы, вышел на улицу...
      "Наконец-то, я у цели... - подумал отставной чекист, незаметно оглядываясь по сторонам и снова ощущая безмерное волнение, - сейчас начинается предпоследний и самый важный этап плана. Все должно получится!"
      Медленно идя вдоль домов теневой стороны улицы, он внимательно вглядывался в стоящие машины и в лица людей у входа в клинику. Сейчас Лавренцов был готов к любому подвоху со стороны Фролова, потерявшего за последние дни семерых подручных и, безусловно, сильно нервничавшего. Сам психолог, не смотря на воскресный день, скорее всего, находился в офисе. В этом подполковник, пожалуй, сомневался менее всего...
      - О, привет! - расплылась в улыбке за секретарской стойкой Татьяна, а что это ты в неурочный день?
      - Доброе утро, - улыбнулся в ответ системный администратор, - велено сеть проверить. Шеф у себя?
      - Как всегда на месте, но у него сейчас посетитель. Подожди немного, они уже давно сидят в кабинете. Хочешь кофе?
      На секунду задумавшись, он согласился:
      - Не откажусь...
      Девушка тут же, под пристальным взглядом, наученного горьким опытом неудачника, приготовила чашку кофе. Потягивая горячий напиток, тот незаметно поглядывал на огромный циферблат висящих за спиной Татьяны часов - спешить было некуда, но и задерживаться в логове жуткого криминала лишние минуты не хотелось...
      - Как работает компьютер? - поинтересовался Аркадий, краем глаза оценивая вооружение дремавшего рядом охранника.
      - Ой, слава Богу - все нормально!
      - Танюша, а кто у Александра Давидовича, ты не в курсе? - зашептал он, - у меня ещё куча дел на сегодня запланирована, а заглянуть к нему всего на пять секунд нужно...
      - Сейчас посмотрим... - девушка пробежала взглядом по журналу регистрации и тоже шепотом сообщила: - какой-то молодой человек по фамилии Бенкевич.
      - Ах, этого клиента я знаю! Он мне не помешает... - кивнул мужчина и, недопив кофе, зашагал по коридору в сторону кабинета генерального директора.
      За несколько метров до мерно журчащего фонтана он взвел курки родного "Зауэра" и без стука открыл дверь...
      Сапер, листая порнографический журнал, восседал в одном из кресел для посетителей, психолог же увлеченно занимался кормежкой рыб возле огромного аквариума. Преступники заметили вошедшего только после того, как тот плотно прикрыл за собой дверь и, достав обрез, тихо поздоровался...
      - Аркадий!? - замер Фролов с неподдельным изумлением на лице.
      - Чем вызвано подобное удивление? Ты рассчитывал увидеть двух дилетантов, посланных ко мне на дачу? Их вам уже не дождаться, - спокойно заверил контрразведчик, но, заметив, как рука Бенкевича медленно потянулась к поясу, предупредил: - ещё одно движение, Андрей Анатольевич и ты умрешь немного раньше, чем я задумал. Оба руки за голову!
      - Я никого никуда не посылал... - глупо и трусливо улыбался главврач, выполняя команду. - А что ты задумал, Аркадий Генрихович, можно полюбопытствовать?..
      - Стало быть, Семена Донцова ты приговорил к смерти за сорок тысяч! оборвал его вопрос Лавренцов.
      - Ты ошибаешься! Это какое-то недоразумение, я клянусь тебе...
      - А то, как ты расправляешься со своими кредиторами - тоже ошибочное мнение!? Зверски убитый Юминов, задушенный в подъезде Гаврилюк - опять сплошь недоразумения!?
      Услышав перечисленные факты, доктор молчал, только часто моргая веками полных недоумения глаз...
      - А вчерашний приказ застрелить ни в чем неповинную девушку в квартире Марии - тоже не твоих рук дело? Тоже чей-то ляпсус или ты считал - я ничего не соображаю!? - уже не в состоянии сдерживаться, почти кричал подполковник.
      - Аркаша у меня действительно есть деньги - ты прав... - начал лепетать Олег Давидович, видимо, понимая, что дальше отпираться бесполезно, - давай разделим - это очень приличная сумма! Я даже согласен на меньшую долю! Там и детям, и внукам твоим хватит, обещаю тебе...
      Но, в этот момент Бенкевич, вероятно, претендовавший ранее на некую долю кровавых денег, выхватил пистолет и, падая на пол, выстрелил. Сзади успевшего пригнуться чекиста со звоном разбилось стекло шикарного книжного шкафа, и сразу же в ответ прогрохотал ответный выстрел "Зауэра"...
      Наивный Сапер, пытавшийся спрятаться за современное мягкое кресло, умер почти мгновенно. Воспользовавшись секундной паузой, хозяин клиники запустил правую руку под жалюзи и нервно нажимал какую-то кнопку.
      "Сигнализация... И этот уже ничего не соображает от страха, пронеслось в голове Лавренцова, - после такого шума и так всем все ясно..." Теперь продолжать обвинительную речь в адрес главного комбинатора преступных деяний времени не оставалось - по коридору, в сторону кабинета, уже кто-то бежал.
      - Не убивай Аркадий! Я прошу тебя... - неистово бормотал психолог, все ещё продолжая давить на белую пластиковую блямбу.
      Но, выполнить нескромную последнюю просьбу приговоренного к смерти было невозможно. Второй выстрел мощного обреза отбросил его на стену, моментально окропив её кровью и вдребезги разбив огромный аквариум - былую гордость владельца роскошного кабинета...
      "Рыбок жалко... - вздохнул морской пехотинец, занимая выгодную позицию за дверью. - Но моя миссия выполнена. Можно сразу перейти к осуществлению заключительного этапа, а можно и покуражиться напоследок..."
      Влетевший в кабинет охранник получил два приличных удара и надолго остался лежать на полу. Лавренцов медленно вышел в залитый светом, пустой коридор. Лишь в просторном холле из-за стойки высовывалась голова перепуганной секретарши...
      - Извини, Танюша, но тебе все-таки придется поменять секретарское кресло на лаборантское, - оправдывался он, проходя мимо неё и пряча под мышку орудие убийства. - Ты позвонила в экстренные службы?
      - Нет... - энергично замотала головой девушка.
      - Так звони, чего же ждешь!? Сами они приедут только к зиме, когда нужно будет наверстывать план по раскрытию преступлений...
      Покинув ненавистную клинику, Аркадий утомленно брел, слегка пошатываясь и не разбирая дороги. Поставленную задачу он успешно завершил и лишь теперь ощутил, навалившуюся разом нечеловеческую усталость. До самой последней галочки напротив заключительного пункта Генерального плана оставался единственный шаг...
      Часть XVI
      Десерт в казенном доме...
      "Жаль, перед Екатериной слова не сдержал. Наградной пистолет - память о её муже так и уплыл в неизвестном направлении... - горестно размышлял Лавренцов, медленно двигаясь в сторону пересечения Малой Конюшенной и Шведского переулка. - Со злыдней Машенькой за её гадкое, изуверское предательство тоже не вышло поквитаться. Ну да Бог ей судья вместе с прокурором - она сполна получит за содействие преступной группировке..."
      Полы его пиджака иногда распахивало дуновениями свежего ветра, и тогда на обозрение встречных прохожих во всей красе представал грозный арсенал. Слева за поясом брюк торчал огромный обрез, справа поблескивал вороненой сталью револьвер с коричневыми пластиковыми накладками на рукояти. Народ в ужасе замолкал и, сторонясь небритого, угрюмого мужчины, безропотно уступал дорогу. Отставной подполковник, думая о чем-то своем и не замечая легкой паники вокруг, невозмутимо следовал в тридцать первое отделение милиции, из стен которого недавно совершил дерзкий и отчаянный побег с помощью славной девушки Алины...
      "Милая Алина... - улыбался Аркадий, вспоминая её доброту и очаровательную находчивость, но тут же его лицо становилось мрачнее тучи, а глаза чуть заметно начинали поблескивать. - Как жаль, что все так печально закончилось, и этого чудесного человека больше нет..."
      Продолжая припоминать детали нескольких дней ярких отношений с замечательной девушкой, он, незаметно для себя пересек по Невскому проспекту Казанский мост и вскоре свернул на Малую Конюшенную. До обжитой, мрачной камеры с решеткой на небольшом окне оставался один квартал...
      "В этот раз Алина уже не выручит, - печально констатировал Лавренцов и неожиданно заметил, что шаги в направлении унылого оплота правопорядка становятся все короче и реже. - Но, как бы там ни было - сдаваться необходимо. Иначе я поставлю себя в один ряд с негодяями, которых сам только что безжалостно уничтожал..."
      Он тоскливо взглянул на уходящий вправо Чебоксарский переулок, на спешащих куда-то, редких в воскресное утро прохожих, коим вовсе не требовалось в скором времени признаваться в девяти убийствах и, заведя руки за спину, с понуро опущенной головой топать по убогому коридору до скрипучих нар. Их всех ожидали уютные дома, встречи с родственниками, друзьями и хоть какие-то просветы в будущем. Подполковника ждал разговор с дежурным по отделению и сразу же, по горячим следам - с господином Севидовым. Уж тот, несомненно, примчится, не смотря на разгар выходных...
      "Вот отсюда мы уезжали с Алиной на пойманной ей бежевой "Волге", - он вновь улыбнулся, почти подойдя к милицейскому подъезду. - А на этих ступенях трясся от страха пожилой урядник..."
      - Эй, юноша! - вдруг послышался сбоку залихватский женский контральто. - Аркадий, какими судьбами!?
      Обернувшись к дороге, он увидел тормознувшую у тротуара красную "девятку" и призывно махавшую рукой, сияющую Александру. Но неожиданная встреча с охотницей до богатых женихов и кратковременная оттяжка сдачи властям, почему-то не вселила в душу оптимизма, не добавила хорошего настроения. Он неспешно подошел к машине и безразлично поздоровался с радостной молодой женщиной.
      - Ты чего такой убитый? - вопрошала она с улыбкой.
      - Ящики с апельсинами всю ночь грузил... - пробурчал он в ответ.
      - Гуманитарная помощь, что ли? - удивленно вскинула брови Саша.
      - Точно. Из республики Чад.
      - А... Это твой юмор... - наконец догадалась сексуальная маньячка, я, по идее, должна расхохотаться или оскорбиться, но ладно - прощаю, ни того, ни другого не услышишь. Ты почему совершенно пропал с моего безлюдного горизонта?
      - Так уж и безлюдного!? - съехидничал Лавренцов, незаметно прикрывая полы пиджака.
      - Прям, как в Калахари, - уверенно подтвердила она. - Ну, что ты в асфальт врос, словно истукан? Садись, поехали...
      - Куда? - не понял он.
      - На биржу труда! Ко мне, куда же еще!?
      - Нет, Саша, не могу... Ты уж не обижайся, но мне предстоит очень срочное дело.
      - Ты себя в зеркале видел? - вдруг насмешливо спросила девушка.
      Чекист недоуменно посмотрел на бывшую партнершу по широкой постели.
      - Какие могут быть дела, если у тебя видок, будто в мусорном баке ночевал?
      - Честно говоря, для моих дел - вид, чем хуже, тем лучше... - уже без прежней уверенности пробормотал он.
      - Садись-садись! Долго тебя ещё упрашивать? У меня хоть в порядок себя приведешь, а дела никуда не денутся. Работа не член, не вспомнишь - не упадет...