Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Империя - Спартанец

ModernLib.Net / Живой Алексей / Спартанец - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 2)
Автор: Живой Алексей
Жанр:
Серия: Империя

 

 


      – Вертолет я тебе найду, – вещал Широкий на всю тюрьму, краем глаза наблюдая, как спецназовцы, надев обвязки и закинув на шею веревки с крюками, осторожно приближаются вдоль стены к лестнице, – но два лимона баксов так быстро не собрать. Мне нужно разрешение начальства и время.
      – Да мне насрать, – орал Озогин, – я сейчас доктору горло вскрою и все.
      – Подожди, – крикнул в мегафон лейтенант, – оттяг тебе привезли, чтобы ждать веселее было. Сам заберешь или тебе принести?
      – Всем стоять на месте! – крикнул Озогин. – Сам спущусь.
      Спустя пару минут железная дверь в санчасть на первом этаже приоткрылась, но на пороге возник не Озогин, а другой зэк.
      – Тащи сюда ширево, – крикнул он в щель, – только медленно, а то доктора враз порешим.
      Широкий глянул на полковника и подозвал одного из бойцов ВВ, передав ему пакет.
      – Отнеси, только тихо, руками не дергай. Отдай и спиной назад, пока дверь не закроет. Понял? Оружие оставь здесь.
      Боец кивнул. Положив автомат на передок БТРа, солдат взял пакет и осторожно подошел к дверям санчасти.
      – Кидай под ноги, – приказал зэк.
      Солдат осторожно положил тяжелый пакет на землю перед зэком.
      – Всем стоять, не дергаться, – прикрикнул на солдат зэк и, быстро схватив пакет, скрылся за дверью.
      Наблюдавший всю эту картину из-за края первого барака Тарас, которого оставили прикрывать нижнюю дверь, пожалел, что он не снайпер. Зэк раскрылся, и его можно было бы легко снять. Снайперы на крыше были. И без Тараса разобрались бы, но выстрела не последовало. У Широкого, видно, имелись другие планы.
      – Второго видели? – уточнил лейтенент.
      – Видел, – кивнул полковник, – но не помню, кто такой. Озогин – известная личность. А этот так, шелупонь. Я же не всех зэков поименно знаю.
      После того, как дверь в санчасть закрылась, снова наступила тревожная тишина.
      – Ну, получил чего хотел? – уточнил лейтенент, выждав минуту.
      – Да тут только водяра, – возмутился Озогин, снова оказавшийся у окна, – А че так мало, начальник? Наркота где?
      – Сейчас будет, – тянул время Широкий.
      К штурму все было готово. Бойцы, неслышно пробравшиеся вдоль стены и вскарабкавшиеся на самую крышу, уже закрепились и дали знак, что можно работать по окнам. Снайперы засели на крыше соседнего барака. Тарасу предстояло перехватить зэков, если те вдруг вздумают прорываться через дверь. Оставалось подогнать пожарную машину и прикрепить веревку к решетке окна, закрытого одеялом. Водитель уже собирался подъехать задним ходом, но лейтенант, оглянувшись назад, заметил, как на территорию зоны въезжает милицейский УАЗик, и дал отбой. «Тайфуновцы» замерли в ожидании, слившись с крышей.
      Адъютант Стеценко вывел из машины мать рецидивиста, сухонькую старушку лет семидесяти в сером пальто, и подвел ее к БТРу.
      – Ну что там еще, прости господи, мой сынок натворил? – спросила старушка. – Ему ж еще пять годков сидеть.
      Посмотрев на слезящиеся от ветра глаза матери Озогина, лейтенант быстро понял, что сына своего она и без суда осудила. Вряд ли он ее послушает. Но этот шанс тоже надо было использовать.
      – Во время бунта он захватил в заложники доктора и грозится его убить, – коротко сообщил Широкий, протягивая ей мегафон. – Поговорите с ним, может, одумается. А если нет, то придется штурмовать. Вообще погибнуть может.
      Старушка неловко взяла двумя руками мегафон и тихо произнесла:
      – Сынок, одумайся. Сколько жизней уже загубил, все мало тебе.
      – Суки, мать зачем привезли! – взвыл Озогин, подпрыгнув к окну и отодвинув край одеяла. – Уберите ее отсюда, не буду с ней говорить! Я же сказал, начальник, бабло давай и вертолет! И еще автомат мне дайте. А не то кончу доктора.
      – Сынок… – попыталась повторить свою просьбу мать.
      – Пошла отсюда, – заорал на нее «сынок», – ты мне и так всю душу вымотала, стерва…Наркоты давай, начальник!
      Мать от страха присела и выронила мегафон, который лейтенант успел подхватить у самой земли.
      – Все, – решился Широкий, бросив взгляд на полковника, – уведите мать, это не поможет. Начинаю штурм. Дальше ждать нельзя.
      Он подал сигнал снайперам, и грохнул короткий выстрел. Озогин, до сих пор изрыгавший проклятия на голову ментов, рухнул навзничь, судорожным движением сорвав одеяло с окна.
      Тотчас заревел двигатель, и пожарная машина рванулась вперед, вырвав решетку сразу на двух окнах со стороны первого барака. Незадолго до этого «тайфуновцы» уже успели ее аккуратно прицепить. Тотчас раздался взрыв, которым была подорвана небольшая дверь, которая вела в помещение с балкона. А сверху по веревкам скатились двое бойцов, один из них был Вадик, как показалось Тарасу, наблюдавшему за штурмом снизу. Дав очередь поверху, они швырнули в помещение какой-то цилиндр, который громыхнул так, что повылетали все стекла. Кроме мощного звука взрыв сопровождался такой яркой вспышкой, что даже Тарас зажмурился, а что стало с теми, кто был в помещении, можно было только гадать.
      «Заря» сработала, подумал Тарас, сжав автомат. Но потом опустил, – он был уверен, что снизу никто прорываться не будет. После применения этой светозвуковой гранаты в помещение можно входить спокойно: никто и не подумает сопротивляться. Не до того. Там сейчас все ослепшие и оглохшие.
      Никакой стрельбы больше не было. Ворвавшись сквозь окна и вынесенную дверь, спецназовцы немного поорали на зэков, попинав и придавив их к полу. А когда суматоха улеглась, Тарас с удивлением увидел, как Вадик, взяв одной рукой за ремень довольно массивного мужика, как котенка за шкирятник, перекинул его через подоконник на балкон. Затем перелез сам, снова приподнял его, поставив на ноги и, развернув лицом к наблюдателям, крикнул:
      – Этот, что ли, ваш доктор?
      – Да, это он, – ответил полковник, – жив?
      – Вроде жив, – неуверенно заметил Вадик, посмотрев на еле стоявшего на ногах мужика в белом халате, который тер себе глаза и уши ладонями, не понимая, что с ним происходит.
      – Ладно, спускай вниз заложника, как в себя придет, – приказал Широкий и добавил: – Только сначала зэков давай.
      Вадик исчез в окне, утянув с собой доктора, все еще не понимавшего, где он находится. А вскоре по металлической лестнице загрохотали ботинки спецназовцев, и в открывшуюся дверь вылетел первый зэк. Открыл он ее, похоже, лбом. Перекувырнувшись через голову, зэк затормозил тем же лбом об асфальт, да так и остался лежать. Но Вадика это ничуть не разжалобило.
      – Вставай, гнида, – ласково проговорил он, приближаясь к валявшемуся у выхода телу в ватнике, – руки за голову и вперед ножками. Заждались тебя уже охранники.
      Повторять не пришлось. Зэк вскочил, как ошпаренный и, несмотря на то что был слегка контужен, бодро зашагал к оцеплению из солдат внутренних войск. Вслед за первым показались остальные, каждого из которых конвоировал спецназовец. Труп Озогина оставили наверху. Пуля снайпера угодила в плечо, но ему хватило. Умер от потери крови.
      Когда, передав зэков новым конвоирам, «Тайфуновцы», среди которых был и Тарас, потянулись к своим БТРам, Широкий снова обернулся к полковнику:
      – Ну если еще какой шум случится, зовите. Приедем быстро.
      – Теперь не скоро, думаю, – ухмыльнулся Стеценко, запахивая шинель, – надолго присмиреют. Хорошо поработали, лейтенант.
      – И то ладно, – кивнул Широкий и запрыгнул в бронемашину, – а после хорошей работы нам тоже отдых полагается.
      Выехав на шоссе, водитель нажал на газ, и БТР, несший в своем чреве всех бойцов, без потерь возвращавшихся на базу, развил приличную скорость, распугивая и даже обгоняя иномарки. Тарас, сняв шлем, расслабленно покачивался на своей скамейке, слегка сожалея, что не удалось поучаствовать в захвате заложников. Все сделали за него «бывалые».
      – Вадик, – позвал командир соседа Тараса, – ты чего там, не мог аккуратнее с заложником сработать? Того и гляди, начальник зоны на нас телегу напишет за превышение.
      – Так никто же не пострадал, – искренне удивился Вадик. – Почти. За что телегу писать?
      Лейтенант безнадежно махнул рукой и замолк, прислонившись спиной к стене.
      – Эх, – раздался рядом грустный вздох Вадика, толкнувшего Тараса в плечо.
      – Раньше веселее было, – сообщил боец под шум мотора, – раньше можно было зэков месить почем зря. А теперь чуть что – телегой грозятся, будто я с бабами дело имею. Да на этих урках крови столько, что к стенке можно ставить не задумываясь, а мы с ними цацкаться должны. Тьфу.
      Чтобы просто попасть в спецотряд «Тайфун», приписанный к ведомству ГУИН , Тарасу пришлось пройти неслабый отбор. Туда брали далеко не всех желающих, а только лучших, да и то просеивали через мелкое сито.
      Во-первых, нужно было иметь хорошую физическую подготовку и разряд не меньше КМС по какой-нибудь борьбе, карате или другому боевому искусству. Во-вторых, брали только отслуживших в армии, желательно в морпехах, десанте и других боевых частях активного нападения. По этим параметрам Тарас подошел. Приветствовалась служба в горячих точках, поскольку с некоторых пор «Тайфун» начал регулярно ездить в чеченские командировки. Чечни у Тараса в активе еще не имелось. Но, к счастью, этот пункт в анкете был не обязательным.
      После зачисления в молодые начались мощные, но привычные недавнему десантнику тренировки: физподготовка в зале, где Тарас должен был подтягиваться, как акробат, и жать штангу весом не меньше собственного. Бег с полным боекомплектом, стрельба из всех видов оружия, вождение автотранспорта по городу и пересеченной местности. Причем под транспортом понимались не только обычные машины, но и грузовики, амфибии, а также БТР, бульдозеры и трактора. Затем начались тренировки по рукопашному бою просто на кулаках, а также с применением ножей, лопат, топоров, арматуры и другого холодного оружия, которым могут вооружиться восставшие зэки.
      Рассматривая на тренировке имевшийся в распоряжении спецназа арсенал холодного оружия, не уступавший набору ниндзя, Тарас вспоминал, как приходится выкручиваться обычным ментам в уличных драках с разъяренной толпой. Один из его друзей как раз служил в таких подразделениях и рассказывал Тарасу, что промышленность могла им предложить только серию из трех дубинок без ручки, с ручкой и стальным шариком внутри – под оригинальным названием: изделие «Аргумент один», «Аргумент два» и соответственно «Аргумент три».
      У «Тайфуна» таких аргументов в борьбе с зэками было гораздо больше. Немного повеселила Тараса тогда история с наручниками, которые имели более эротическое название, чем дубинки. Обычные «браслеты», которые имелись у каждого постового, с любовью были названы разработчиками «Нежность один». Эта «Нежность» открывалась, при некоторой сноровке, обычной булавкой. Более тяжелые и узкие, имели кодовое обозначение «Нежность два», а вместо ожидаемой «Нежности три» на вооружении у оперов стояли миниатюрные наручники под названием «Краб», в которые помещались только большие пальцы рук. В отличие от первой «Нежности», выпутаться из объятий этого «Краба» было вообще невозможно. Разве что отрезать пальцы.
      Прочли Тарасу и общий курс подрывного дела, а также ознакомили с самыми ходовыми ядами и газами, без которых при подавлении бунтов в зонах и колониях обходилось редко. Побегал боец и посидел в противогазе, который тоже приходилось использовать в работе. Если бы пошел в подрывники, то узнал бы гораздо больше, но его специализация внутри отряда скоро определилась – штурмовик, хоть он и не дотягивал по массе до основных бойцов. Но в снайперы и подрывники не годился.
      Кое-что из увиденного на новой службе новостью для Тараса не стало, – в десантуре тоже не даром хлеб ели. Были еще собачки, но к животным Тарас относился спокойно. Без энтузиазма. Тем более что к местному собаководу Толику часто с гражданки приводили совершенно бешеных собак, вразумить которых, по мнению Тараса, не представлялось никакой возможности, только усыплять. А он их брал. И псы служили исправно. Правда, ходил Толик вечно покусанный своими же питомцами, из которых особенно любил алабаев.
      Незадолго до окончания КМБ Тарасу пришлось выдержать жесткий, но простой экзамен. Он должен был отстоять на ринге несколько боев подряд против «бывалых» спецназовцев, причем независимо от весовой категории.
      – Победить невозможно, – успокоил его перед началом этого избиения младенцев лейтенант Широкий, – твоя задача выстоять. Сколько сможешь. Противники будут сменяться, ты будешь один. Бить будут до тех пор, пока не ляжешь. Вот и весь экзамен. Выдержишь, – будешь служить здесь. Нет, – нам слабаки не нужны.
      Выходил на ринг Тарас с куражом, показать хотел всем «бывалым», что и он не лыком шит. Первые два боя провел неплохо, прыгал и активно работал ногами. Одного противника даже пару раз запинал в угол ринга. Но, начиная с третьей схватки, стал уставать. Бойцы всякий раз выходили против него свеженькие, да и весил каждый потяжелее. Четвертым вышел тогда еще малознакомый Вадик и месил новобранца минут пять с большим удовольствием. Тарас только успевал голову прикрывать, но Вадика вполне устраивали его почки и печень, которые тот методично взбадривал отточенными ударами, казавшимися изможденному Тарасу ударами кувалды. Сам же Вадик, похоже, вообще не чувствовал боли. Даже пропущенные от терявшего на глазах силы новобранца удары отчаяния в нос, из которого потекла кровь, в ухо и по ребрам Вадик даже не заметил. Ему это было, что слону дробина.
      А когда вдоволь оттянувшегося спецназовца сменил его друг Мишка, тоже большой любитель холодного оружия, для новобранца наступил переломный момент. Его ребра трещали, проходя проверку на прочность, голова гудела, превратившись в наковальню, а сам он как тяжелый боксерский мешок летал из конца в конец ринга, пока не рухнул навзничь, потеряв ненадолго сознание. А когда очнулся, облитый из ведра холодной водой, и выплюнул два зуба вместе со стаканом крови, к нему приблизился лейтенант Широкий и сказал.
      – Ну что же, для новобранца неплохо. Потянет.
      И ушел. А Тарас опять отъехал ненадолго в мир Морфея, не в силах бороться с болью. Лечился он потом целую неделю, но на ходу. Никаких поблажек в виде отдыха или бюллетеня по временной нетрудоспособности ему не предложили. Зато едва оклемался после экзамена, как его стали лечить от страха смерти. Доходчиво вдалбливать в его тупую башку почти что кодекс самураев.
      Еще когда до армии занимался карате, Тарас почитывал из интереса всю эту лабуду про самураев, но не очень увлекался, поскольку местные сенсеи, в отличие от японских, упирали больше на практику, а теорию давали в сжатом виде. Мол, кто захочет стать самураем, тот сам прочитает в книжке, как этого добиться. И Тараса, как и многих, это устраивало. Он больше предпочитал тянуться, качаться и биться в спаррингах, нарабатывая рефлексы, чем вникать в то, как должен вести себя настоящий самурай перед лицом смерти и на кой хрен вообще существуют все эти мудреные упражнения и растяжки.
      За время службы в десанте Тарас кое-чего понахватался из практики и теории единоборств и работы с холодным оружием. Парень он был смышленый, хотя и буйный. Еще в школе учителя нахваливали, особенно за врожденную склонность к изучению иностранных языков. Они ему давались легко, на слух Тарас запоминал текст целыми страницами. Но это было по молодости, а потом, к восьмому классу, улица взяла свое. Забил Тарас на учебу, вместо которой все чаще стал принимать участие в дворовых столкновениях и даже угодил в милицию разок. Если бы не армия, то неизвестно, где бы сейчас находился. Может, среди тех, кого собирался теперь усмирять.
      В армии, однако, когда выпадали редкие свободные минутки, Тарас больше старался теорию подтянуть, руками махать он научился уже сносно. Однажды даже зашел в библиотеку и от нечего делать прочел почти весь учебник по истории Древней Греции, – про самураев ничего не нашлось. Но книга была красивая, с картинками, на которых мужики в доспехах не хуже самураев рубили друг друга на куски здоровенными мечами и пронзали острыми копьями. В общем, как уяснил себе Тарас, греки владели холодным оружием не хуже японцев, а лучшими среди них считались спартанцы. Эти ребята Тарасу сразу понравились. Дрались они часто, смолоду и до самой смерти, отправляя к праотцам многих врагов и даже собратьев, не успевших еще задуматься о смысле жизни.
      Разглядывая картинки с одетыми в красные плащи спартанцами, отражавшими нападение афинян, Тарас вдруг поймал себя на мысли, что и сам еще особенно не задумывался о смысле жизни. Но здесь, в «Тайфуне», ему быстро объяснили, зачем он живет. В два счета. На первой же тренировке по излечению от страха смерти, случившейся под конец КМБ. Оказалось, – он живет, чтобы умереть. Все просто.
      Тренировка тоже была донельзя простой. Два бойца накинули Тарасу на шею удавку и стянули, абсолютно не переживая о том, что новобранец мог и коньки отбросить. Но спецназовцы свое дело знали. Руки ему никто не связывал, мол – сам себя контролируй. Захочешь жить, дерни и отпустим, но тогда зачет не сдал. Когда перед глазами Тараса уже поплыл туман и он решил, что его просто задушат, из тумана вдруг возник командир. Встав напротив новобранца, он стал чеканить слова, мгновенно проникавшие в самую глубину уплывающего сознания.
      – Смерть – это ничто, – сообщил он Тарасу, – ты рожден для того, чтобы умереть.
      Офицер замолчал на мгновение, а Тарас решил, что вдруг оглох, – такой неестественной показалась ему эта тишина. Обвившая его шею удавка чуть ослабла, пропуская глоток воздуха, а затем с новой силой затянулась.
      – Ты можешь умереть в любой день, – командир вбивал слова в его мозг, словно гвозди, – и должен быть готов к этому. Ты не чувствуешь боли. Не боишься крови. Твоя задача – уничтожить врага.
      Белая пелена перед глазами Тараса стала сгущаться, а ноги подкосились.
      – Но, даже умирая, ты должен уничтожить своего врага, – закончил командир, приблизив свое лицо к нему.
      Падая на пол, Тарас уже верил в это.
      После нескольких таких тренировок он смог спокойно ходить по краю крыши высотного дома и не писал в штаны, когда изображал живую мишень для метания ножей при звуке вонзавшегося в дерево лезвия в сантиметре от головы. Нет, зомби он не стал, но эмоций в его жизни поубавилось. Точнее, они все сразу разделились на главные и второстепенные.
      Свой первый день, когда Тарас явился на базу «Тайфуна», которая располагалась недалеко от Ладожского вокзала, он запомнил хорошо благодаря одному случаю. Еще не добравшись до КПП, он стал свидетелем разборки милиции и бандитов. Точнее, свидетелем того, как братки послали милиционера на три буквы за то, что тот попросил их переставить свои машины на двадцать метров в сторону. Оказалось, бандюганы не обратили внимания на то, что припарковались у самой стены колонии, где вообще была запрещена стоянка любого транспорта. Надо было им что-то срочно перетереть, и на такую ерунду они не обратили внимания. Главное, место было тихое. Мент из охраны колонии, оказавшийся рядом, культурно напомнил им об этом, но.. взаимопонимания не встретил. Резонно рассудив, что с одной дубинкой, даже без пистолета, он много против восьми мордоворотов не наработает, мент, почти догнав проходившего мимо Тараса, следом за ним вошел в КПП «Тайфуна», находившийся по соседству с колонией.
      Едва войдя в помещение, сам Тарас остановился. Напротив двери сидел накаченный боец с голым торсом, в камуфляжных штанах и с ножом-лопатой на боку. Парень был просто огромных размеров. Тарасу показалось, будто вся его грудь по ширине не превосходила одной сиськи этого громилы, выражение лица которого не выражало ничего, но внушало уважение. С первого взгляда было ясно, что с таким лучше не спорить.
      – Чего надо, пацан? – изрек боец, вперив в него маслянистый взгляд.
      Тарас уже собирался ответить, но не успел. Его опередил появившийся на КПП обиженный милиционер.
      – Здорово, Мишаня, – поприветствовал он громилу, – слушай, твоя помощь требуется. Там, в запретной зоне какие-то козлы припарковались. Совсем страх потеряли. Надо бы шугануть.
      – Это можно, – ухмыльнулся Мишаня и нажал кнопку на пульте. – Але, Колян? Заводи БТР, дело есть.
      На Тараса никто не обращал внимания, хотя он и успел ввернуть, что пришел поговорить насчет службы. «Обожди пока», – изрек Мишаня, оставив пост на другого бойца, а сам исчезая в проеме дверей, едва мимо КПП с грохотом проехал бронетранспортер. Заинтригованный Тарас тоже вышел на крыльцо, но успел услышать лишь скрежет сминаемого железа. А когда присмотрелся, то увидел что БТР заехал двумя колесами на капот ближнего «мерса», превратив его в смятую консервную банку.
      Опешившие бандиты еще не пришли в себя, а водитель бронемашины уже вылез наружу из люка и стал весело оправдываться.
      – Ну извини, братан, – развел он руки в стороны, – не успел затормозить.
      – Ты че, охренел, вояка? – наехал на него один из пацанов.
      – Это он зря сказал, – поделился соображениями довольный охранник колонии, стоявший рядом с Тарасом на крыльце.
      Спустя пять минут два спецназовца уложили мордой в грязь всех восьмерых, одетых в шикарные костюмы, отобрали оружие и попинали немного для острастки, попросив больше не парковать машины в неположенном месте. Как бы невзначай, разворачиваясь, БТР задом слегка помял и второй «мерс».
      На следующий день, когда Тарас снова пришел в расположение отряда окончательно решить вопрос, на его глазах с лестницы спустили какого-то невысокого восточного дедушку, пальцы которого были усыпаны золотыми перстнями, а грудь цепями.
      – Это кто? – поинтересовался Тарас, удивленный такой бурной жизнью на КПП второй день подряд.
      – Здорово, новобранец, – признал его Мишаня, снова отиравшийся недалеко от поста. – Да так, пахан вчерашних братков. Авторитет местный. Приходил нам тут предъявлять, что, мол, мы зря ребят обидели. Не по понятиям живем. Утомил меня быстро.
      – Понятно, – кивнул Тарас, обернувшись на дверь, – теперь он вряд ли еще раз придет договариваться. Ну показывай, где тут у вас раздевалка.

Глава третья

      Закончив КМБ, Тарас получил ксиву и приступил к основной службе, постепенно втягиваясь в новый режим. Служили здесь сутки через двое, а еще сутки несли боевое дежурство в составе группы быстрого реагирования, которая первой должна была выехать на объект, случись что.
      На долю Тараса с самого начала выпало так много событий и приключений, что бывалые ему даже завидовали. Не успел попасть на службу, – уже в зоне бунт. Везуха. Только оформился – новое восстание заключенных. Рутины даже не нюхал. По словам Вадика, осень выдалась на редкость урожайной.
      – В прошлом году ни одного бунта не произошло, – рассказывал он Тарасу по дороге от стоянки в раздевалку, припарковав свой «мерс» рядом с видавшей виды «девяткой» новобранца, – только и знали, что службу тащить. Ну пару раз помогли «соседям» накрыть группировки «особо опасных». Да еще с судебными приставами на раздел государственного имущества в область выезжали. В общем, хоть какая-то развлекуха. А тебе, смотрю, прет по жизни. Чуть больше месяца оттянул, а уже второй бунт.
      Тарас не стал спорить, но, оглянувшись на «Мерседес» Вадика, слегка усомнился в том, что ему «прет по жизни». Впрочем, он ведь тоже теперь боец элитного подразделения «Тайфун», значит, со временем поднимется. Получали здесь прилично, – даже рядовые ездили на «мерсах». А ксива давала еще много значительных преимуществ по жизни. Так что, возможно, Вадик был прав. И через некоторое время Тарас сможет наскрести деньжат и на новую машину, и, если даст бог и министр юстиции, на новую квартиру.
      Сейчас Тарас жил с матерью в небольшой квартирке на Выборгской стороне. Отец их бросил, когда парню было всего года два от роду, и больше не появлялся на горизонте. С тех пор мать растила пацана одна, перебиваясь с хлеба на квас на бюджетную зарплату. Сказок о том, что папа летчик полярной авиации, не рассказывала. А когда пришло время и сын стал задавать вопросы, объяснила просто: «Бросил нас твой отец, сынок. Вдвоем мы теперь. Надо жить».
      Мать второй раз замуж так и не вышла, хотя парень вырос и пошел в армию. А Тарас, несмотря на женское воспитание, вырос каким-то жестким. С детства в чудеса не верил. Рано понял, что все ему придется добывать самому. Но это его не пугало. Упорства было не занимать. А в том, что армия и вообще служба – это его призвание, Тарас после десантуры уже не сомневался. Иногда ему казалось, будто он с этой мыслью появился на свет. Ведь никакая работа в офисе его не прельщала и в сравнение со службой не шла, хотя он успел до армии поработать несколько месяцев.
      В офисе ведь не постреляешь и морду никому не набьешь, если только ты не охранник. А охранять Тарас не любил. Больше любил нападать. Агрессия в нем бродила, иногда вырываясь наружу через драки, которые случались с ним часто. В общем, при такой работе опасности никакой, только геморрой наживешь за усердие. А здесь адреналина сколько угодно. Вот за это Тарас и любил службу. Хотя многие его одногодки, вернувшись из армии, с радостью повесили китель в дальний угол шкафа, сменив его на модный пиджак. Гражданка им была по душе – бизнес, девочки, водка. Отдал родине свое – и свободен. Какая к черту служба?
      А у Тараса все вышло наоборот. На гражданке он ощутил себя потерянным, словно его настоящая семья находилась там, среди людей в погонах, а не среди тех, кто предпочитал обходиться без них. Вот и завербовался на новую службу, едва успев скинуть десантный берет и китель с тельняшкой. Сам так решил. Но мать, как ни странно, была не против. Обняв сына, даже благословила, решив, что тот уже повзрослел и сам может выбрать себе дорогу в жизни. Платили в «Тайфуне» действительно хорошо, да и на работу ездить было недалеко, служил в родном городе. А про командировки в Чечню мать старалась не вспоминать.
      На тот день, когда произошел новый бунт, как раз выпало его дежурство. Взбунтовались сразу две колонии. В одной заключенные подожгли хозблок, но особенно не буйствовали. А в другой колонии, которая находилась неподалеку от Колпино, малолетки, вырвавшись из бараков, крушили все, что попадалось у них на пути. Оказалось, часть парней решила так отпраздновать свое совершеннолетие и скорый перевод в зону для «настоящих» зэков. Там охрана уже не справлялась.
      Вызов пришел сразу на две точки, и сначала «Тайфун» выехал на «взрослую», но в дороге все изменилось. В первой зоне уже начали брать ситуацию под контроль своими силами, а вот малолетки захватили заложников, и «Тайфун» помчался туда.
      – Едем усмирять бунт в колонии малолеток , – сообщил Широкий. – В заложниках трое контролеров.
      Озвучив новости, лейтенант Широкий не предполагал, что придется сильно прессовать малолеток, но случиться могло всякое. Многие из них еще на воле зарезали не по одному человеку, а тюремные привычки быстро проникали в кровь, делая из них закоренелых преступников. Знал об этом и Тарас, уже успевший поучаствовать в подавлении бунта и изучавший спецкурс по психологии заключенных.
      БТР катил по трассе, мягко покачиваясь на ровной дороге. Утробное урчание мотора действовало успокаивающе. Тарас еще в армии привык к этому звуку, а также к гудению моторов самолета, которое преследует десантника до самой выброски.
      Облачившись в бронежилет, прихватив автомат и упаковавшись спецсредствами из арсенала, он сидел сейчас на скамье рядом с Вадиком, внутренне настаиваясь на работу и стараясь выбросить из головы все посторонние мысли. Как оказалось, тренировки с удушением не прошли даром. «Смерть, – ничто, – вдруг само собой всплыло из подсознания Тараса, едва он приказал себе забыть обо всем, кроме предстоящего штурма. – Ты можешь умереть и должен быть готов к этому».
      Против воли Тарас вдруг ощутил, как напрягаются его мышцы, как крепче сжимает рука дуло автомата. Но в целом тело быстро наполнялось спокойствием, а дух становится твердым, монолитным, вытесняя прочь все сомнения. «Ты не чувствуешь боли, – продолжал нашептывать голос, – не боишься крови».
      – Прибываем, – прервал его психологическую тренировку лейтенент Широкий, громко объявив на весь БТР, – все бараки и санчасть под контролем заключенных из числа малолеток. На бунт их подбивали старшие, которых должны были отправить сегодня по этапу, но не успели. Находим и гасим их осторожно, если сами раньше не уймутся. Заложники у старших в камере.
      Он умолк на мгновение, а потом добавил, обращаясь к соседу Тараса:
      – Смотри, Вадик, осторожнее. Эти пацаны не ангелы, но не перепутай их с прожженными урками.
      – Все будет в норме, командир, – обиделся Вадик, – я аккуратно работаю. – И, ткнув в бок Тараса, в полголоса добавил: – Будь моя воля, я бы их из крупнокалиберного проредил. Жаль, нельзя. Типа дети.
      Тарас против воли усмехнулся, спрятав улыбку под забралом шлема. Эти дети действительно могли при желании прирезать, не моргнув глазом. Не все, правда. Но и таких хватало. Наверняка среди зачинщиков самые прожженные собрались.
      – Что-то ломает меня сегодня, – неожиданно пожаловался Вадик, обычно излучавший здоровье, – простыл, наверное. Бок болит.
      – Вернемся, таблеток закинь в рот, – предложил Тарас, – анальгина сожри или другое обезболивающее. Их сейчас до дури, сам знаешь.
      – Не, таблетки не ем, – отмахнулся Вадик, хитро прищурившись, – есть у меня на примете одно обезболивающее: белое такое, прозрачное, с резким запахом. Как работу закончим, предлагаю сообразить по рюмашке. Обезболиться.
      – Можно, – согласился Тарас, – меня тоже что-то ломает.
      Въехав на территорию колонии через «шлюз», БТР остановился. Вслед за ним притормозили рядом еще две бронемашины. Выбравшись наружу вслед за Вадиком, Тарас осмотрелся. Между бараками колыхалось море ватников и бритых голов. Вскидывая вверх руки, малолетние преступники орали и матерились. Где-то неподалеку били стекла – звон доносился даже сюда.
      Рядом с хозблоком, примыкавшим к плацу, перегороженному сейчас цепью из бойцов ВВ, стояли несколько офицеров, наверняка начальство взбунтовавшейся колонии. Широкий направился сразу к ним.
      – Где зачинщики? – спросил он, представившись, у полковника, с прищуром наблюдавшего за выгрузкой «тайфуновцев».

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4