– Я раньше недоморфов ни разу не видел.
– Ну так полюбуйся. Зрение – как у человека, нюх – как у собаки, руки обезьяньи, шерсть козлиная, – со злостью ответил Надодух. – Все перекидчики или зверьми нормальными бегают, или людьми ходят. А я середина-наполовину застрял.
Правда, злился он явно не на собеседника, а просто на свое горькое невезение.
– Может, еще удастся что-нибудь придумать?
– В нашем роду дети в каждом поколении это слышат. Сперва те, кто вонял. Потом те, кто обрастал. У кого руки чернели, у кого лапы кривились… И так до самого конца. До меня то есть.
– Кстати, а кто у вас староста? – предпочел поменять тему разговора Битали. – Мне говорили, он с правилами меня познакомит.
– Чего знакомить? Все как везде. Первый этаж западной стены – у метаморфов. С магией у них всегда слабо, так им комнаты с дверьми сделали. И вход через ворота. Ночью к ним лучше не соваться. Да и в саду гулять не советую.
– А говоришь, как везде. – Кро отступил к своей постели и сел. – В других школах их вообще никогда не было. Не учили таких.
– У великого маркиза на этот счет имелось крайне свое мнение, – голосом профессора Налоби ответил недоморф. – Его школа изначально базировалась на скрещении дисциплин.
– Этот как? – не понял Битали.
– Пусть профессор Филли объясняет, – отмахнулся Надодух, – не буду чужой хлеб отбивать. Так, что еще? Увидишь в замке даму в шляпе с офигенным пером – кланяйся и называй ее хозяйкой. На прочих призраков плевать. На домовых жаловаться Филли Налоби, на нехватку мыла, полотенец, воды и всего прочего – мадам Лартиг. На второй этаж восточного корпуса не заходить, там комнаты девочек. В северном корпусе живут все остальные. Чего еще? Завтрак начинается в семь и до урока, обед с двух до трех, ужин с семи до десяти.
– Одежда какая?
– Ну, твоя, – окинул взглядом костюм нового ученика недоморф, – это на праздники, выходные, ну и домой обратно ехать. Парусиновая форма – для занятий и обычных дней, а спортивный костюм – для дурости на улице.
Похоже, играми на свежем воздухе Надодух не увлекался.
– А в комнатах?
– Неограниченно! – Недоморф с некоторой показушностью почесал обнаженную мохнатую грудь. – Ты откуда сюда сбежал? Из казармы или тюрьмы?
– Из колледжа Глоу, в Шотландии. Там обязательный общий отбой в десять вечера.
– Пусть они это нашим метаморфам расскажут, – довольно рассмеялся Надодух и вдруг спросил: – Так это ты пожары запаливал или нет?
– Нет, конечно! – отрезал Битали.
– Жаль. – Снова рухнул на постель сосед. – Если бы ты жег, то и бояться нечего. Вот если ненамеренно загоралось… Тогда хуже.
– Душ у вас тут принять можно?
– Хоть два! От сфинкса сорок шагов отсчитай, налево за стеной лестница будет. По ней на два витка вниз, выходи в коридор, опять налево. Ну, а там уже по запаху найдешь.
– Указатели есть, где какие? – уточнил Кро, хорошо зная, как любят шутить над новичками старожилы.
– Ты это про женские, что ли? – усмехнулся недоморф. – Не бойся, все их удобства в их корпусе, туда так просто не попасть. А где профессорские, так я и вовсе не знаю. Учителя едят, умываются и живут отдельно. Дабы престижа не ронять.
– Ясно. Ну ладно, – решил Битали, – на ужин я опоздал, так хоть ополоснусь с дороги.
– Мыло там есть всегда, а вот полотенце прихвати, – посоветовал Надодух.
– Ага, – кивнул Кро, снимая костюм и облачаясь вместо него в полотняную, пахнущую влажным крахмалом, пижаму, перекинул через плечо полотенце, переложил в карман вишневую палочку, но тут же спохватился и достал обратно: в школе маркиза де Гуяка без волшебства было невозможно даже просто выйти из комнаты.
– Я быстро, – пообещал Битали, подступил к подоконнику и легонько по нему стукнул, лихорадочно соображая, что же при этом нужно сказать. Однако магия сама исправно выполнила его желание: мгновение спустя он стоял в коридоре между лапами сфинкса. – Теперь сорок шагов влево.
Мальчик повернул, старательно отсчитал сорок шагов, оказавшись аккурат меж двух ковров, на которых слабо светилась ажурная арабская вязь. Поколебавшись, он прошел еще немного и нацелился палочкой в промежуток перед гобеленом с сияющим белым единорогом:
– Онберик!
Стена раскрылась с удивительной готовностью – вот только оказался он не на лестнице, а в забитой швабрами, ведрами и пыльными тряпками кладовке с крохотным оконцем у самого пола. Закашлявшись, Битали развернулся, снова ударил палочкой в стену – но на сей раз та не поддалась. Видимо, мальчик сдвинулся и оказался за ковром, сотканным с примесью шерсти единорога. Кро подвинулся, ударил снова – опять безуспешно. Он опять подвинулся – но и третья попытка оказалась неудачной.
– Вот, невезуха, – почесал Битали в затылке. – Ладно, будем мыслить логически. Надодух ростом меня меньше – значит, и шаг у него короче. Наверное, я проскочил слишком далеко, и тогда лестница находится… Где-то с этой стороны…
Переступая через груды старого тряпья, мальчик добрался до нужной стены, взмахнул волшебной палочкой:
– Онберик!
Деревяшка благополучно утонула в камне, юный чародей потянулся следом… И ухнулся с приличной высоты! Может, с половину человеческого роста, а может, больше. Здесь царил полный, непроглядный мрак, под ногами что-то похрустывало, навевая мысли о костях замурованных в стены пленников.
– Онберик!
И Битали наконец-то вывалился на ступени крутой, закрученной вправо, узкой каменной лестницы. Здесь тоже было темно – но окружающие детали взгляд все-таки различал. Правда, давало это мало: вверх и вниз тянулись одинаковые глухие стены, никаких окон, табличек и, разумеется, дверей. Юный Кро получил отличную возможность оценить мудрость основателя школы. Разобраться, что к чему и куда идти, в замке было невозможно даже в спокойной обстановке. В каком направлении выбираться к коридорам? Какая из стен наружная? Куда попадешь, если ринуться вправо или влево?
Теплилась, правда, небольшая надежда: если сверху льется свет, то там наверняка должно быть окно. Выглянув из него, можно понять хотя бы, с какой стороны двор, а с какой – улица.
Битали, перемахивая через ступеньку, торопливо взбежал на самый верх…
Разумеется, мудрый француз предусмотрел и это: лестница венчалась башенкой в полтора роста высотой. Свет шел из окон, шедших по самому верху. Ни допрыгнуть, ни забраться по гладкой стене.
Помимо всего прочего – теперь Кро не знал и того, на каком этаже находится. Поди разберись на спиральной лестнице! Мальчик, теперь медленно, спустился примерно настолько же, насколько поднялся, покрутился на ступени, покачивая палочкой.
– С какой же стороны коридор?
Нужно было делать выбор – но воображение очень красочно показывало, как он проходит сквозь стену и обрушивается на зеленую лужайку перед замком с высоты шестого этажа. Так окончить первый свой учебный день Битали не хотел и решил хотя бы спуститься как можно ниже, к уровню земли.
– Альба! – Юный чародей тихонько стукнул палочкой о грудь и двинулся по ступеням, подсвечивая путь огоньком, вспыхнувшим на самом ее острие.
Виток, еще один, еще, еще, еще, еще….
Через несколько минут Битали остановился, поняв, что спускается слишком долго. За это время можно дважды одолеть самую высокую из замковых башен. А ведь идущий от башни Кролик коридор, как он понимал, должен был находиться в корпусе и не очень высоко. К тому же кладка из валунов вокруг лестницы как-то незаметно сменилась ровной известняковой стеной.
– Оскури! – стряхнул огонь с палочки Кро, облизнул пересохшие губы и попытался рассуждать вслух: – Если это не морок и я не хожу по кругу, то давно должен попасть куда-то в подвал. Проверить это просто. Если снаружи за стеной нет свободного места, палочка пробить ее не сможет. Если есть – я смогу туда пройти.
На самом деле Битали не был особо уверен в этом предположении: мастерству преодоления стен в предыдущих школах особого внимания не уделялось, – но бродить по спирали ему здорово надоело, и Кро готов был рискнуть, чтобы разорвать бесконечный круг блужданий.
– Вот здесь вроде хорошее место… – Он погладил стену перед собой, постучал по ней согнутым пальцем и, ничего не услышав в ответ, решительно вскинул палочку:
– Онберик! – И тут же скользнул следом за ней.
В обнаруженном помещении было тихо, прохладно и темно. С минуту Битали прислушивался, одновременно надеясь на помощь и опасаясь обитателей этого места. Не дождавшись ни шороха, он зажег слабый «альба». Вокруг прорезались массивные туши винных бочек – каждая размером с индийского слона.
«Все-таки подвал», – с облегчением подумал мальчик, пошарил по карманам, нащупал давно забытый сантим, присел и сделал на стене, над самым полом, вертикальную царапину. Теперь он знал, в каком месте можно выбраться назад, если не удастся найти здесь помощи.
Опустив палочку вниз и светя под ноги, Битали медленно двинулся вдоль стены огромного подвала и уже через минуту наткнулся на самую обычную, банальную дубовую дверь из двух створок! Она была заперта – но для мага, проведшего в школе маркиза де Гуяка хоть один день, это не имело никакого значения.
– Онберик! – небрежно приказал мальчик и оказался в сводчатом коридоре.
Лестница оставалась, по его оценке, где-то справа. Туда он и повернул. Однако очень скоро коридор неожиданно оборвался гладкой ровной стеной, покрытой старой облупившейся штукатуркой. Кро потыкал в нее пальцем, пожал плечами:
– Зачем нужно вырубать в скале проход, никуда не приводящий?
Он колебался всего мгновение – потом вскинул волшебную палочку и уже привычно выдохнул:
– Онберик!
Орден Пяти Пророчеств
Место, в которое попал Битали, оказалось хорошо освещено. Это был сводчатый зал в форме правильного пятиугольника, причем на каждой стене красовалась выложенная крупными сверкающими камнями восьмерка из кусающей себя за хвост змеи. Из нижней петли каждой выступал кронштейн, удерживающий медный факел. Огонь на этих светочах полыхал магический – ровный и сильный, не дающий ни запаха, ни треска, и каждый своего цвета: синий, красный, желтый, зеленый, фиолетовый. Внизу у каждой стены стоял сундук, и тоже соответствующего цвета. Крышки вокруг замочных скважин были надписаны перламутровыми переливчатыми буквами: «Орден Пяти Пророчеств». Обязательное среди магов предупреждение: не трогай, содержимое защищено смертельными заклятиями. Чтобы никто не попытался открыть случайно, перепутав со своим. Про это учеников в школах в первые же дни предупреждают – дабы не сунулись из любопытства в запретное место.
В центре зала стоял массивный стол, тоже пятиугольный, в окружении пяти кресел, обитых сукном разного цвета. Столешницу украшал знак восьмерки – но эта выглядела несколько иначе.
В скрещении линий красовался бирюзовый зубчатый шестигранник – общепризнанный знак хаоса. У верхней петли с разных сторон шли знаки двух первых Пророчеств: знак холода и знак жара. Четыре Пророчества Битали изучал по истории еще в Италии, в Гринике. Первое предсказало Исход, вызванный наступлением на землю Большого Льда, который поглотил легендарную прародину, и помогло магам вовремя начать переселение. Второе Пророчество предсказало Расселение – эпоху расцвета магии, когда чародеев стало так много, что народ страны Ра не мог дать им достаточно сил для жизни. Второе Пророчество указало пусть и трудный, но неизбежный путь спасения и места, куда следовало отправиться основателям новых племен и родов.
Третье Пророчество, оглашенное всего тысячу лет назад, объявило о неизбежности Большой Войны между новыми племенами. Именно в те годы маркиз де Гуяк выстроил этот замок и смог уцелеть во время самого страшного, многовекового побоища, когда маги, колдуны и метаморфы истребляли друг друга тысячами и даже использовали смертных для уничтожения врагов.
После Большой Войны земля превратилась в безжизненную пустыню, на которой осталось почти в сто раз меньше магов, нежели в эпоху Второго Пророчества. Именно тогда и прозвучало Четвертое Пророчество – пророчество Единения. Уцелевшие маги всех родов и племен приняли Хартию, провозглашающую единство крови всех чародеев, единство законов и единство будущего. Профессор Вильфердо объяснял, что Единение превратило всю планету в единый народ и единую страну, в которой могут случаться мелкие внутренние неурядицы, но уже не разразится новая Большая Война, поскольку больше не существует по-настоящему крупных и сильных врагов. Мелкие свары и войны между семьями или братствами возникали постоянно, но вот большое кровопролитие стало совершенно невозможным.
Про Пятое Пророчество Битали никогда ничего не слышал. Бродили, конечно, всякие слухи – но никто не воспринимал их всерьез. Однако на столе, на нижней петле восьмерки, оно было отмечено руной огня: сомкнутыми остриями вверх треугольниками. Зато здесь отсутствовал символ Третьего Пророчества: сломанная ветвь.
Кро подошел ближе, провел взглядом по линии восьмерки: Хаос, Исход, Расселение, Хаос, Единение, Огонь, Хаос…
– Так вот оно что, – пробормотал он. – Пророчество Войны и Хаос – это одно и то же…
И после Пятого Пророчества опять настанет эпоха Хаоса.
Взгляд его упал на сверкающий край столешницы. Вблизи стало видно, что это не инкрустация. В узкие щели стола были вставлены перстни с печатками: знак «змеиной» восьмерки, нанесенный на синий, красный, зеленый камни.
Кро вспомнил, что именно такой перстень – с рубином – украшал один из пальцев директора школы, профессора Бронте. В душе появилось мальчишеское желание стащить себе хоть один, но Битали удержался. Ведь он не знал, как повлияет перстень на своего владельца, какие силы даст и что отнимет взамен. Не знал, какими заклинаниями они защищены от кражи. Хватало того, что его угораздило попасть в явно запретное место, в святилище какого-то тайного братства. За одно это можно поплатиться очень и очень серьезно.
«Если здесь горят факела, значит, в любой миг может кто-то появиться!» – обожгло мальчика. Он взмахнул палочкой, выскакивая обратно в коридор, пробежался до дверей винного погреба, проскользнул в него, потом на лестницу – и только тут облегченно перевел дух.
– Ну, что хотел, я узнал. – Утер он пот со лба. – Это не наваждение, это действительно подвал. Отсюда можно выйти просто ногами.
Огонь он зажигать не рискнул – положил ладонь на стену и пошел наверх, пока пальцы не ощутили, как ровная шершавая стена сменилась выпуклыми покатыми боками валунов. Поднявшись на полвитка, мальчик в очередной раз использовал «онберик» и выбрался в обширное помещение, заставленное низкими деревянными лавками. В густом от влаги воздухе витали ароматы ванили и жасмина.
– Надо же, душевая! – с усмешкой сказал Битали.
Однако после неожиданно долгого приключения у него осталось только одно желание: спать. Да и время было слишком позднее. Мальчик развернулся, вышел обратно на лестницу, аккуратно отмерил два витка вверх, с первой попытки попал в коридор, свернул к сфинксу и стукнул его палочкой по носу:
– Верхний боевой ярус!
В комнате было сумрачно, как на лестнице: солнце скрылось, никакого света не горело.
– Это ты, Кро? – сонно спросил из темноты недоморф. – С легким паром…
– Спасибо. – Битали нащупал шкаф, сунул полотенце на полку. – Слушай, Надодух, ты можешь завтра показать мне замок? Чтобы я хоть примерно разбирался, где и что. Без проводника тут собственной тени не найдешь.
– Могу, мне не жалко… – Недоморф протяжно зевнул. – Спокойной ночи.
* * *
– Кра-а! Кра-а… Кра… Кра!
Хриплое, простуженное карканье заставило Битали открыть глаза и перевернуться на живот. Через край подушки он различил своего соседа, сжимающего в одной руке волшебную палочку, а на пальце другой удерживающего черного с проседью ворона. Недоморф стоял у приоткрытого окна совершенно голый – что, при его мохнатости, не имело значения.
– Закрой, сквозит, – зевнул Кро.
– Какая разница, все равно вставать, – не оборачиваясь, ответил Надодух. – Это Черныш, мой тотемник. Не сидится ему в стропильной, всегда сбегает, сколько ни сажал. Боится, что я завтрак просплю и не принесу ничего. А в стропильной, между прочим, тотемников кормят три раза в день отборным мясом… – Последние слова, произнесенные укоризненным тоном, относились уже к ворону.
– Ка-а-ар-р-р! – захлопав крыльями, недовольно ответил тот.
– Ты знаешь, Битали, – оглянулся недоморф, – по-моему, он магию куда лучше меня изучил. Из любой клетки всегда выбирается и из любой кладовки. Как у него это получается? Не представляю.
– Ты выбрал тотемником ворона? – Кро зевнул еще раз, потянулся до хруста в суставах и откинул одеяло. Западные окна башни оставались черными, но восточные уже порозовели, окрашивая стены в буро-кровавый оттенок. Птица была права: в леса Плелан-де-Гранда пришел новый день. – Собираешься прожить триста лет?
– Почему бы и нет? – не понял сосед. – Чего плохого, коли триста зим увидишь? Правда, Чернышу столько, боюсь, не вытянуть. Ему уже за двести. Деда моего пережил. Лети давай! Как вернусь, покормлю.
Недоморф ловко метнул птицу за окно и быстрым движением волшебной палочки заставил створку захлопнуться.
Битали, ежась от свежести, распахнул шкаф, задумчиво посмотрел на коробку с зубной щеткой и порошком, лежащие поверх чистенького полотенца.
– Слушай, сосед, – поинтересовался он, – ты зубы по утрам чистишь?
– Я их никогда не чищу! – возмутился тот. – Если их не чистить, между клыками остаются кусочки мяса, загнивают, и когда кого-то кусаешь, даже несильно, враг скоро умирает от заражения крови.
– Да? – Битали невольно передернул плечами.
– Шучу, шучу, – рассмеялся недоморф. – Подожди, сейчас полотенце возьму.
Благодаря соседу, этот поход в душевую обошелся для Кро без приключений. Через четверть часа они вернулись в свою комнату, пахнущие душистым яблочным мылом и сверкающие жемчужными зубами, переоделись и отправились в столовую – сбив перед сфинксом с ног рыжего большеглазого мальчишку.
– Привет, Цивик! – перешагнул через него недоморф.
– Привет, – понуро и безропотно ответил тот, стряхивая с полотенца просыпанный зубной порошок. – Не помнишь, чего у нас первым уроком?
– Математика! – бодро отозвался недоморф. – Но ты лучше сразу все учебники бери, а то опять перепутаешь!
– Я пробовал… – Судя по тону мальчика, даже в этом случае нужной книги у него не оказывалось.
Недоморф между тем, не дождавшись ответа, уже мчался по коридору. Сразу за ковром, расшитым арабской вязью, он свернул влево, бодро сбежал по узкой лестнице, и они с Кро оказались на густо заросшем низкой зеленой травой внутреннем дворе замка, украшенном лишь пятью баскетбольными корзинами. В самом центре возвышался небольшой пенек, который можно было бы принять за возвышение для судьи – если бы не отверстия, из которых струился сизый дымок. Со всех сторон, прямо из стен замка выскакивали ученики, чтобы уже через несколько шагов провалиться сквозь дерн. Получалось не у всех – несколько девочек лет восьми, сбившись в кучку, старательно притоптывали пятками, кружась близ самой высокой башни. Напротив них, у Кро на глазах, подросток в длинном свитере и шортах бодро нырнул – но не провалился вниз, а растянулся на траве, вздыбив ее носом в бодрый хохолок. Битали вдруг вспомнил, что уходить сквозь препятствие вниз его никто не учил, и тронул соседа за плечо:
– А тут есть проход для новичков?
– До центра не ходи, на стол упасть можешь, – ответил Надодух и солдатиком ушел в глубину.
Делать ничего не оставалось. Битали выхватил палочку и ткнул ее в дерн перед носком туфли, отчаянно выплеснув страх в опорное слово заклинания:
– Онберик!
Нога вслед за палочкой погрузилась вниз – мальчик едва успел поджать локти и задержать дыхание, как опора снизу исчезла, он ухнулся на глубину почти в два человеческих роста и влажно шлепнулся подошвами о выложенный мраморными плитами пол. Ноги подогнулись – но равновесие Кро все-таки удержал, начал отряхиваться, однако тут совсем рядом приземлилась малышка-второкурсница в длинной цветастой юбке, безразмерной цыганской кофте и с длинными, собранными в пучок волосами. Поняв, что рискует оказаться у кого-то под ногами, Битали поспешил к центру зала. Там, за тремя рядами столов с мохнатыми когтистыми ножками, на широких прилавках манили к себе учеников подносы с печеными пирожками и рыбными биточками, с поджаристыми птичьими тушками и ломтиками сырого мяса, с салатами и винегретами, с блинчиками и вареньем, с аппетитными ломтиками яичниц. На вазах щедрыми грудами возвышались яблоки, груши, мандарины, апельсины, гроздья винограда и сочные дольки дынь.
Кро, оставшийся без ужина, взял из стопки тарелку и сразу потянулся вилкой за соблазнительным толстым бифштексом. Не тут-то было: между четырьмя зубцами и мясом возникла упругая, но неодолимая преграда.
– Тысяча ифритов! – не выдержав, выругался он. – Это что, очередной морок? Хотя от школы, где учат оборотней, можно ожидать чего угодно!
– Ты чего, новенький? – хмыкнула рядом поджарая, как голодная щука, девушка в шелковом черном платье, узколицая, с сильно вытянутым подбородком и точно таким же носом. – Про витамины никогда не слыхал? Пока хоть что-то из фруктов не сожрешь, другой еды не получишь. Эшнун Ниназович потребовал, а с ним не поспоришь.
Длинной тощей рукой она сняла с подноса зеленое яблоко, быстро его обкусала, разбрызгивая сок, положила огрызок на край прилавка, наколола себе пару биточков и отошла. Кро дотянулся до груши, оказавшейся мягкой и сладкой, съел, положил на то место, где всего секунду назад был огрызок незнакомки, зацепил себе бифштекс, яичницу, добавил две ложки салата, оглянулся. Щукообразная девица была за столиком одна. Битали подошел к ней, поставил тарелку, кивнул:
– Спасибо.
– Кушай на здоровье. – Она целиком отправила в рот последний биточек, подмигнула, наклонилась и шепотом посоветовала: – И впредь постарайся поменьше болтать об оборотнях, находясь у них на кухне.
– Извини, невольно вырвалось. А кто такой Эшнун Ниназович?
– Мне-то что? – хмыкнула девушка. – Я же не метаморф. А Ниназович – это целитель наш школьный. Малость того от старости, его ведь еще маркиз в замок пригласил. Даже с учителями ни с кем не разговаривает, за детей считает. С ним и директор-то не спорит.
– И все это терпят? – удивился Кро.
– Не терпят, – мотнула головой девушка. – Просто не замечают. Он из целительной, на моей памяти, не выходил ни разу. А лекарь он самый лучший. У нас в школе вообще все самое лучшее. Ты на какой курс пришел?
– На пятый.
– Да ты что?! Ну, значит, еще увидимся.
Собеседница с силой стукнула пальцем по краю опустевшей тарелки и рывком поднялась. Стол качнулся, из-за края высунулся широкий розовый язык, слизнул посуду. Послышалось довольное чавканье. Битали сглотнул, попытавшись представить себе дальнейшую судьбу пропавших предметов.
– В школе, где учат оборотней, можно ожидать чего угодно… – на этот раз себе под нос буркнул он.
Вокруг, все прибывая, в поисках свободного места сновали ученики в свитерах, рубашках и спортивных костюмах, девочки в изящных платьях и замарашки в тряпье, все возрасты вперемешку, без всякого толку и порядка. В колледже Глоу, оставленном Битали в прошлом году, всех учеников заставляли при высадке на остров надевать мантии одного покроя, со своим цветом для каждого курса, и не носить ничего другого вплоть до окончания года. Тогда он вместе с одноклассниками ругал попечителей за маразм, которому приписывали столь упертую старомодность. Но сейчас Кро вспомнил порядок и опрятность старого колледжа с тоской.
– Прямо как в парижской ночлежке, – покачал он головой, отрезая ломтик от бифштекса. – Правда, если здесь знают о витаминах, то и столовые приборы, наверное, все же моют, а не вылизывают…
Расправившись с завтраком и слегка осоловев от еды, он поднялся, чуть подождал, глядя на тарелку, покрутил головой, вздохнул и, подобно другим школьникам, перевернул ее, зацепив за край указательным пальцем. Стол встряхнулся, словно мокрая собака, чавкнул и длинным языком слизнул грязную посуду вместе с объедками.
– Спасибо, было очень вкусно, – вежливо кивнул полуживому предмету мебели Битали и отправился к темному проему, в котором скрывалось большинство поевших учеников. Там, к его удивлению, обнаружилась обыкновенная арка, выводящая на лестницу. Так что путь обратно в башню никаких сложностей у новичка не вызвал. В комнате недоморф уже скармливал с ладошки ворону мелко порезанное вареное мясо. Окно опять было распахнуто настежь, впуская в их общее жилье холодный уличный воздух.
– Он и зимой так же вламывается? – поинтересовался Кро.
– Тебе-то что? Тебя до первого снега здесь уже не будет. – Дождавшись, пока птица соберет остатки угощения, Надодух вытер руку полотенцем. – Теперь можно полчасика-часик поспать. Черныш к первому уроку разбудит.
– И чего мы тогда вскакивали в такую рань? – возмутился Битали.
– Зато в душевую народу набежать не успело, – пожал плечами недоморф. – И в столовой свободно было…
Истинная причина раннего пробуждения тем временем сидела на раме приоткрытого окна и невозмутимо расправляла клювом перышки.
– Я расписание так и не посмотрел, – махнув на ворона рукой, вытянулся на застеленной постели Кро. – Мы ведь с одного курса? Что сегодня будет?
– Математика и природоведение. После обеда – дальновидение. У тебя учебники есть?
– Есть, – закинул руки за голову Битали. —
А может, ты и прав. После плотного завтрака самое время немножко вздремнуть.
Курс математики в школе маркиза де Гуяка читался в обширной аудитории человек на триста. Скамьи располагались амфитеатром, уходя ступенями от небольшой коричневой доски к расчерченному тяжелыми черными балками потолку не имеющего окон зала. Мягкий белый свет струился от стены над доской, а потому записывать было удобно только на самых первых партах, внизу. Однако недоморф, первым проникнув в помещение, решительно поднялся к самым дальним, высоким партам. Кро поотстал, осматриваясь.
Учеников для столь обширной аудитории набралось всего ничего, десятка четыре. Может, чуть больше. Девочки собрались двумя серыми стайками на дальнем от входа крае. Одеты они были в одинаковые легкие платья с белыми кружевами у ворота, волосы закрывали такие же бесцветные платки. Мальчики на занятия тоже явились в форменных парусиновых костюмах. Таких же, как и у Битали: брюки, пиджак с кожаными рукавами ниже локтя. Ученики разбились на три неравные группы. По сторонам от центрального прохода, весело переругиваясь, расположились полтора десятка ребят. Слева все как один носили на вороте значок в виде треугольника острием вниз, правые обходились без украшений.
– А как ваш Жульен мордой о трон влетел, забыли?
– Он, может, и мордой, а два мяча вам, троллям, вкатал!
– Как твой нос, Жуль?! Эшнун заклеил или сострогал новый?
– Чему вы радуетесь? Семь–два продули!
Казалось, они не замечали ничего вокруг, но стоило Битали попытаться занять крайнее место на втором ряду, как подростки моментально возмутились:
– Эй, ты куда, тетеря?! Это парты ордена! Вон, к троллям иди, у них места много, – закричали одни.
– Еще чего! Он приблудный, не из землячества! – ответили другие.
– Какой еще орден? – отступил под столь дружным напором Кро.
– А это ты видел? – указали на треугольнички на воротниках сразу несколько учеников. – Здесь места ордена Грифа! Топай отсюда! Тебе разрешения никто не давал!
– Здесь занято, не видишь?!
Выяснять, что за ордена и землячества водятся среди последователей великого маркиза, времени не было. Битали вернулся к растрескавшейся входной стене, где на обширном пространстве вольготно расположились трое ребят и две девочки, кинул учебник и тетрадь на столешницу первого ряда.
– Тебя сюда звали, гусар? – наклонился вперед ближний парень с черными короткими кудрями и большими матовыми глазами. – Не видишь, занято?
– Вижу, что свободно, – огрызнулся Кро, усаживаясь на скамью.
– Ты чего, не понял? Тебе объяснить?
Однако тут стена пропустила в аудиторию суровую крепкую даму, что напоминала своею статью поднявшегося на дыбы быка: короткие ноги, обтянутые клетчатой юбкой, широкие плечи и могучая грудь. Загривок ей заменяла копна ниспадающих на спину волос, маленькие глазки прятались за круглыми очками.
– Доброе утро, молодежь! – Она стукнула по столу волшебной палочкой, и там возникла стопка задачников. На столешницу шлепнулся журнал, зашелестели, перелистываясь, страницы.
– Доброе утро, мадам Кроус! – нестройным хором отозвались ученики. Ученицы, здороваясь, торопливо перебежали от троицы к одной из девчоночьих групп.
– Открываем пособие на странице сорок семь, глава «Теория пределов».
– Ты еще пожалеешь, гусар, – шепотом пообещали за спиной. – Горько пожалеешь.
– Мсье Уловер! – тут же повысила голос математичка. – Какое заклинание позволяет получить решение для трех последовательностей, заключенных в хаусдорфово пространство? Не слышу ответа!
– Не знаю, мадам Кро… – Голос позади звучал теперь жалко и виновато.
– А коли не знаете, мсье, то извольте молчать и запоминать, чему вас учит преподаватель! Еще ни одна волшебная палочка и ни одно заклятье не спасали от законов математики.
– Да, мадам… Простите, мадам…
– Сядьте, мсье. О, я вижу, у нас новенький?
Под острым взглядом мальчик поднялся:
– Битали Кро, мадам.
– Каков радикал второй степени для тридцати шести, мсье?
– Шесть, мадам…
– Число возможных пределов для трех последовательностей, заключенных в хаусдорфово пространство?
– Не больше трех, мадам.
– Совсем неплохо, мсье. Вы учились в Германии?
– В Шотландии, в колледже Глоу.
– Знаю, знаю. Весьма достойный колледж. Садитесь. Теперь все быстро просыпаемся и смотрим сюда. Допустим, нам нужно определить предел неопределенности типа…
