Княжеская охрана подъехала ближе. Ларс, уже в седле, повернулся к ребятам:
      — Кто вызвал тэма на поединок?
      — Я, — спокойно отозвался Влад.
      — Возьмите его под стражу, — бросил князь.
      — Молчи, — Аскар положил руку Славке на плечо. Вот и оставалось смотреть, как Влада обезоружили, велели сеть на коня, как пристроились по бокам двое всадников и повезли следом за князем.
      Рик уткнулся лицом в седло, чтобы скрыть ото всех горевшую после отцовского удара щеку.
      — Аскар, а что теперь будет с Владом? — тихо спросил Славка.
      Сотник пожал плечами:
      — Это уж как князь решит, — и громко добавил: — Надо ехать. Не стоить злить его еще больше.
      — Куда уж больше, — пробормотал Талем. — Вон, даже нашего приезда не дождался, встречать выехал.
 
      Родок оказался небольшой деревней. Если бы не пересечение дорог, то вряд ли бы он вообще был известен в округе. Путники тут надолго не задерживались — сменить лошадей, встретиться с нужным человеком, перекусить — и снова в дорогу.
      Приезд князя взбудоражил жителей и напугал единственного на всю окрестность бэра. Ратники быстро навели порядок: особо любопытным посоветовали заняться делом, намекнув, что князь предпочитает видеть работящих подданных. Жители попрятались, увели детей, и деревня оказалась будто вымершей. Только где-то на задах промычал бычок: ему не суждено было дожить положенного до первых морозов срока — кололи сейчас, к княжескому столу.
      В обеденном зале постелили лучшие скатерти из дома бэра; приволокли кресло. Но князю не сиделось, и он то мерил шагами зал, то выходил на высокое крыльцо. Подновленные к началу торгового сезона перила жалобно поскрипывали, когда Отин тяжело опирался, сжимая попавшие под руку резные столбики-обереги. С крыльца ясно просматривалась широкая улица. У входа в дом князь и встретил подъехавший отряд. На этот раз сын не нарушал правил: ехал между сотником и ведуном, а чуть впереди Атен вез штандарт. Рик переоделся и больше не выглядел вольно путешествующим сыном мелкого тэма.
      Подъехали. Княжич спрыгнул на землю, встал перед отцом и чуть склонил голову в приветствии. Словно не было той встречи, яростных слов и пощечины. Но это не смягчило Отина, он холодно бросил:
      — Иди за мной!
      Из обеденного зала вылетели незнакомый сотник с несколькими ратниками, оставляя князя с сыном наедине.
      — Пожалуйте лошадок, — хозяин постоялого двора кланялся, указывая рукой на проход к конюшням.
      На заднем дворе Аскар подошел к пожилому ратнику, громко спорившему с местным кузнецом. Подкова — предмет ругани — валялась между ними, и воин то и дело презрительно шевелил ее ногой.
      — Берт, ты не видел, пацана тут привезли, куда потом дели?
      Ратник оглянулся на кузнеца, махнул рукой — иди, мол. Тот просветлел лицом и поторопился убраться подальше.
      — Ваш? — Берт окинул ребят взглядом. — Привезли. Дали пару раз по морде и в колодки посадили, где-то за конюшней.
 
      Спину ломило. Но Тимс просидел же полдня в колодках, значит, выдержит и он, Влад. Мальчик чуть пошевелил кистями рук, но облегчения это не принесло, наоборот — боль побежала от запястий к плечам. Шевельнуть ногами он уже не решился. Хорошо еще, что день клонился к вечеру, и солнце не слишком припекало.
      Послышались шаги, и Влад торопливо повернул голову: что-то решилось? Лучше узнать сразу, чем вот так сидеть и ждать. Но это пришли ребята.
      Аля присела на корточки, отцепила от пояса флягу. Пить Влад не хотел, но, когда она намочила рукав и протерла ему лицо, осторожно приложив мокрую ткань к свежей ссадине, благодарно опустил ресницы. Тимс поправил ему руку:
      — Так легче будет, — пояснил со знанием дела и тут же отскочил: во двор вышли князь и Рик.
 
      Ларс вроде был спокоен, но Талем, приглядевшись, нервно провел рукой по волосам. А Славка подумал, что когда-то именно с таким выражением лица Рик шел на поле Дарла работать.
      — И вы здесь, — заметил князь. Это было сказано спокойно, и никто не двинулся с места. Отин встал напротив Влада, так, что мальчик взглядом уткнулся в его сапоги. — Если бы вы не повели себя столь достойно в руках заговорщиков, наказание было бы сильнее, — князь сделал эффектную паузу, и в нее вклинилась Аля:
      — А за что — наказание? — дерзко спросила она, чуть запрокинув голову.
      — За то, что нарушили приказ. Вам ясно было сказано: вести себя тихо и не высовываться.
      Аля прикусила губу: с этим не поспоришь. Действительно, их не хотели пускать в Росвел, боялись лишнего шума.
      — А так посидит до заката в колодках, получит плетей, и можете ехать на все четыре стороны. Подорожную вам выпишут. Я даже карету дам, все равно он долго не сможет сидеть в седле.
      Князь повернулся, чтобы уйти, но на пути встал Рик:
      — Я тоже виноват! Если его так накажут, то пусть и меня.
      — Ты соображаешь, что говоришь? — потемнел лицом князь. — Мало того позора, еще хочешь?!
      — Пусть! Если ты так — то пусть! Я могу хоть сейчас подписать отречение, я уже говорил! Если ты наказываешь Влада, то пусть так же накажут и меня.
      Князь отодвинул сына с дороги, но не сделал и пары шагов, как его остановил звенящий от волнения голос:
      — Если ты не отдашь такой приказ, я всем буду рассказывать, куда пропадал и что у меня под ожогом, — Рик задрал рукав, показывая скрытое шрамом клеймо. — Пусть позор! Но лучше так, чем предавать, как ты маму!
      Славке показалось, что князь снова ударит сына. Ларс и Рик смотрели друг на друга в упор, и именно сейчас стало заметно, что они все-таки похожи.
      — Пусть принесут колодки, — повернулся Ларс к Тимсу. Тот помялся мгновение, но потом все же выбежал со двора. — Не думал, что доживу до такого. И не надейся, что тебя пожалеют, прикажу — шкуру спустят.
      Молодой ратник пришел в ужас, когда выяснилось, что он должен заковать наследника. Князь стоял тут же и холодно наблюдал за работой. У парня тряслись руки, и он нечаянно сильно придавил Рику щиколотку. Княжич дернулся, и ратник съежился от страха. Но Ларс продолжал молчать, и работу пришлось закончить.
      Так же, не сказав ни слова, князь ушел, знаком приказав ведуну следовать за ним. Аскар, наблюдавший за всем издалека, постоял еще мгновение и тоже скрылся за постройками.
      — Допрыгались, — Славка опустился на корточки, привалился спиной к стене конюшни.
      Остальные тоже присели, только Лера предпочла не землю, а широкий пень, иссеченный ударами топора. Славка подумал, что на кухне придется обходиться имеющимися запасами дров — Аскар пришибет раба, если тот посмеет сюда сунуться. Хоть бы Талем смог принести обезболивающий отвар, все ребятам легче будет.
      — Угу. А забавно получилось, верно? — Рик попытался изобразить свою обычную улыбочку, — в рабстве пронесло, а дома…
      — Мог бы не влезать, — равнодушно заметил Влад.
      Рик громко хмыкнул.
      — А что, за Тимса же ты не заступился, — отозвался Влад уже более ехидным тоном.
      — Аскар тогда был прав, — резко ответил княжич. — Тимс нарушил приказ.
      — А ты? — тут же откликнулся Влад. — Чего в Росвел притащился?
      Рик скорчил гримаску — пожать плечами в колодках оказалось затруднительно.
      Славка вспомнил, какое было лицо у Тимса в первые дни после наказания и отчисления из сотни. Если для простого ратника колодки — позор, то что же это для княжеского сына? Ему вдруг стало стыдно перед Риком за те слова, которые они ему наговорили в замке. Какое имели право требовать идти против судьбы княжича? Почти без связи с предыдущими мыслями вспомнилось: Рик перестал упоминать святого Вакка, а ведь раньше с языка не сходило.
 
      — Ужинать зовут, — появился через некоторое время Тимс. Он старательно отводил глаза от наказанных.
      Антон нерешительно поднялся.
      — Я не пойду, — отозвался Славка.
      Больше никто не встал, и Антон, чуть помедлив, плюхнулся обратно. Тимс подождал, а потом тихонько ушел со двора.
      Сидели долго. Солнце свалилось за крышу трактира, и потянуло вечерней прохладой. Влад уже и не пытался сохранить лицо, а кусал губы и чуть не плакал — так болели мышцы и ломило спину. Рик терпел, уставившись в землю. Славка только собрался сходить узнать, а что тут считается закатом, как торопливо вошел ведун. За ним семенил молодой ратник, тот самый, что заковывал в колодки. Первым делом он сбил их с княжича, и тот лег навзничь на землю, раскинув руки. Потом ратник так же торопливо освободил Влада и убрался со двора.
      — Кто сечь будет? — спросил Рик, глядя в небо. На горизонте, обещая на завтра ветер, сходились перистые облака, красные от закатного солнца.
      — Никто, — присел рядом с ним на землю Талем. — Князь отменил наказание.
      Влад громко выдохнул.
      — Ну надо же, — разве что ведун различил бы все оттенки в голосе Рика. Славка так и не понял, чего именно было больше — удивления, иронии, облегчения или чувства собственной правоты. — А ты?..
      — Я больше не княжеский ведун, как то и было сказано.
      Рик встревожено приподнялся на локте, и Талем добавил:
      — Но и ты уже, по сути, не наследник, так что твоим учителем опальный ведун может остаться. Видишь ли, князь понимает, что вряд ли ты захочешь прислушиваться к словам специально приставленного человека. Так пусть хоть я как-то тебя сдерживаю, чем ты начнешь своевольничать. Вставайте и пойдем ужинать. Можете? Или нет, давайте-ка немного разомну. В этой процедуре нет ничего интересно, и все остальные могут отправляться в малый зал, — повернулся ведун к ребятам, и те послушались. Не только на княжича Талем имел влияние.
      За ужином Рик так и не появился.
 
      В Родоке пробыли целый день. Князь подчеркнуто не замечал ребят, зато с Риком разговаривал очень долго. Ребята слонялись как неприкаянные, тоже стараясь не попадаться на глаза Отину и его приближенным.
      Влад нашел Леру за оградой деревушки. Плетень давно покосился и оставался скорее просто напоминанием о былых традициях, чем защитой от хищников. А тут еще вырос здоровущий дуб, напер корнями на хлипкое сооружение и совсем его повалил. Лера сидела на торчавшем из земли корне, спрятавшись от полуденного солнца в тень. Чуть дальше за оградой Маша разговаривала с деревенскими детьми, слишком маленькими, чтобы целыми днями крутиться по хозяйству. Они уже притащили показать ей щенят — недавно родившихся, с нераскрывшимися толком глазками — и что-то оживленно рассказывали.
      — Можно? — Влад присел рядом, оперся спиной о широкий ствол.
      Вся уверенность, с которой он искал Леру, слетела. А ведь казалось, что он, прошедший такой путь по землям княжеств и имевший любовницу старше себя, — уже не тот мальчик, которого охватывало волнение при одной мысли об обнаженной Лере. Влад казался себе совсем взрослым, особенно по сравнению с остальными мальчишками. А вот поди-ка, не знает, что сказать.
      Он искоса посмотрел на девочку. Та сидела, запрокинув голову. Обещанный вчерашними облаками ветер качал ветки, и солнечные лучи прорывались сквозь листву, ложились золотистыми пятнышками на лицо, волосы. Светлая прядка зацепилась за шершавую кору и шевелилась от дуновения, словно легкая золотая змейка ползла вверх. Лера сегодня не заплела косы, а собрала волосы в хвост, совсем как одноклассницы там, дома.
      — Вы на нас обиделись? Что мы всех бросили? — Влад сказал совсем не то, что хотел, и чуть с досады не дал себе по уху: «обиделись», как в детском саду за отнятую игрушку.
      — Скорее — испугались, — Лера повела головой, отрывая прядку от дерева.
      — Я про тебя все время помнил… Даже во сне видел. — То, что сон был Золотым, Влад договаривать не стал.
      Лера помолчала, и потом, лишь из вежливости, сказала:
      — Вот как.
      — Я, даже если бы мы все вместе сбежали, все равно бы про тебя часто думал.
      — Смотрите! — подбежала Маша, протянула в горсти несколько мелких ягод. Здешняя земляника была совсем не похожа на привычную дачную клубнику — толстобокую, алую. Девочка держала в на ладони ягоды, суховатые темно-красные с желтыми пупырышками на боках.
      Он взял одну, надеясь, что Машка так быстрее уйдет. Ягода оказалась теплой и очень сладкой, словно солнце высушило весь сок и оставило только мякоть. Маша высыпала Лере на сомкнутые колени остатки земляники и убежала к детям прежде, чем подруга успела что-либо ей сказать.
      Влад, обрадовавшись поводу, потянулся к коленям. Подцепил ягодки, словно бы случайно коснувшись девочки. Лера торопливо сгребла оставшиеся на широкий лопух и положила между ними. Повод пропал, и мальчик бросал ягоды в рот без особого удовольствия. Лера же, придирчиво выбирая самые темные, чуть улыбалась:
      — Сладкие какие, — и облизнула губы.
      Совсем как Тилса, прежде чем нырнуть под одеяло, пощекотав выбившимися из прически прядками сначала грудь, а потом живот. Лера сделала так не специально, вряд ли придавая какое-то значение, но у Влада застучала в висках кровь. Он придвинулся, сминая ягоды:
      — Лера, я, правда, про тебя часто думал. А знаешь, что?..
      Девочка торопливо встала:
      — Влад, я не хочу знать. Пожалуйста. Я могу тебя выслушать — но только из жалости, из-за Кости. Разве так будет правильно?
      Это было окончательно. Влад понял сразу, как только увидел чуть сведенные брови и плотно сжатые губы.
      …Лера была рада, когда он ушел. Нет, Влад нормальный парень, но как ему объяснить, что даже прикосновение к коленям ей неприятно? Неприятен любой намек на непроисшедшее с Виллом. Влад не ведун, вот и прошлось говорить такое. Талем бы ни за что так не сделал!
      Ведун целый день бродил вокруг трактира — решалась судьба княжича и его самого. А жаль — вот с ним Лера бы с удовольствием помолчала под этим дубом. Девочка снова села. Да, Талем никогда не будет так себя вести. И не потому, что он ведун и все чувствует, а просто ему не придет подобное в голову. От этой мысли стало спокойно и уютно.
      Если не замечать легкую тень печали: с какой стати Талему вообще может что-то прийти в голову по отношению к ней?
      — Машка, Лера! — крикнула со стороны деревни Алька. — Идите сюда!
      Маша торопливо вернула щенка детям.
      Как оказалось, в Родоке князь ждал Дмитра. Что уж там они решали — не известно, но ребята могли отправляться в путь хоть сейчас. Подорожные готовы, обещанную ренту им выплатили, да и так деньги еще оставались. Удивляло другое — с ними ехали Рик и Талем.
      — Кир сам выпросил разрешение, — объяснил вымотанный всем происшедшим Талем, пока Рик получал последние наставления от князя. — Подальше от Дмитра, подальше от отца — чтобы научиться со всем этим жить. А князь хочет преподать сыну урок. В подорожной нет ни слова о сэте Кире Отине. Есть тэм Рик Орин. Мол, пусть поживет так, поймет, к чему рвется.
      — Смысл? — удивилась Аля. — А то он у Ласка этого не понял!
      — Там был плен, рабство. А тут — простая жизнь неизвестного тэма. Причем он не сможет толком воспользоваться поддельным именем — помните, когда дают титул, то о новом тэме стараются оповестить как можно больше знати. Бумага годна, только чтобы пройти через границу.
      — А он не боится, что Рик еще что-нибудь выкинет? — не отставала Аля.
      — Нет. Я не слышал, о чем они разговаривали, но вряд ли Кир рискнет еще раз нарушить волю отца. Для него это будет концом, так что пошли собираться. Кстати, с нами едут еще Филат и Атен.
      Ребята не тронулись с места, и Талем договорил с легким вздохом:
      — Княжеский лекарь обещает, что скоро родится сын. И еще — в горах не так уж безопасно, а Ларс дает слишком маленькую охрану, — ведун потер ладонями лицо, как всегда, когда был в затруднении. — Хотя, где сейчас спокойнее, не понять. Дмитр с сегодняшнего утра ходит гоголем. Боюсь, князь не будет сильно ему мешать.
 
      Славка рассматривал карту, отодвинувшись от костра. Было темновато, но рисковать он не хотел: если отстрелит хоть малейшая искра и прожжет пергамент, Рик голову оторвет. Получается, они уже вот здесь — палец уперся в точку на границе со Стальным княжеством. Завтра, точнее, уже сегодня пройдут заставу, и до Ками останется два дня пути. Опять в Стальное… Ну надо же, как не везет! И снова горы. Камь — это небольшой городок, центр горнорудного промысла, расположенный с противоположной от той, где уже побывали ребята, стороны хребта, — места, где погиб Дань и где они встретились со Степными Волками. Если сейчас перевалить горы и взять чуть в сторону — то можно оказаться во владениях племени дайарены, рядом с баронством. Где-то там — проводник Риктор, и Талем сегодня вечером заговорил для него вестницу, отправив бывшему контрабандисту указание места встречи. Ждать будут сутки — если Риктор не появится, значит, сделка не состоялась. А им очень нужен опытный человек! Легко сказать, «окрестности города Камь», но что и как тут искать? Чертов садовник, и понадобилось же ему перекопать часть рун! Славка повел пальцем по карте. Ну, горы им, к счастью, пересекать не надо, пройдут по краешку в сторону Сизелии. Там еще одна застава, а потом и Межанские леса: большое зеленое пятно залезало на нарисованные горы, спускалось в долину. Снова горы, но уже обжитые, сплошь изрытые рудниками… Если проехать через них, то можно попасть в Озерную долину. Там душа Орона, но, может быть, их поиски закончатся еще в Ками. Хорошо бы… Славка тряхнул головой, прогоняя остатки сна. Аккуратно свернул карту, тихо, стараясь не шуметь, сунул ее в сумку Рика. Как же спать охота! Мальчик посмотрел на небо — вроде все, вахта кончилась и можно будить Филата.
      Ратник проснулся от прикосновения к плечу, открыл глаза, словно и не спал. Мальчишка лег на его место, пристроив рядом меч. Как-то резко начало холодать, особенно ночами, и он с удовольствием закутался в потертый плед, еще хранивший тепло Филата.
      Но заснуть не получалось. Мелькали обрывки мыслей, напоминания самому себе. Хорошо, что теперь можно ехать быстрее, Лера и Антон освоились в седле. Не забыть, что Атен в ближайшем селе просил перековать двух лошадей. Надо и Антона начать нормально учить фехтованию, а то неизвестно еще, сколько дрида искать придется. И как еще искать — вот вопрос…
 
      До ближайшей большой деревни — полдня на хороших лошадях. Башню построили не на торговой дороге, а просто потому, что иначе две соседние стояли бы слишком далеко друг от друга. А раз была Башня, то к ней прилепилась и застава. Зря местные жители надеялись, что с возникновением поста жизнь потечет побойчее, поедут купеческие караваны, поскачут гонцы, отправятся в дорогу ремесленники. Больше путников — больше работы, а там и постоялый двор какой-никакой соорудить можно… Не суждено было сбыться планам: все предпочитали привычные дороги, а на эту заставу оба княжества ссылали ратников за мелкие провинности. Те прижились, разленились, взяли в оборот соседние села, пугая вторжением горных. И, хотя о налетах давно уже не слышали, жители кормили «защитников» и безропотно продавали втрое дешевле пиво и местное вино, настоянное на мелкой терпкой ягоде-каменке.
      Даже такие незначительные гости, как подростки с ведуном и охраной из трех ратников, должны были взбаламутить сонное царство на заставе. Действительно, еще не полностью выросла на горизонте Башня, а уже полетел навстречу путникам всадник.
      Не доезжая немного, резко приостановил коня и неторопливо подъехал ближе.
      — Господа желают перейти на ту сторону? — спросил, опустив положенные приветствия.
      Талем кивнул, посмотрел на стражника с недоумением. Тот отер пот со лба, хоть день был не такой уж и жаркий.
      — А подорожные имеются?
      Ведун протянул бумаги. Тот читал их долго, внимательно осматривал подписи и печати, Славке показалось — лизнет или на зуб попробует. Вернул со скрытой досадой — к подорожным не подкопаться — снова утер пот и поинтересовался:
      — А что же вы, господа, такой путь неудобный выбрали? Ленской дорогой все спокойнее, а у нас, говорят, разбойники… — он встретил взгляд Талема и прикусил язык.
      — Правильно, не стоит врать ведуну. Так что вы говорили про путь?
      Ратник с тоской покосился на медальон:
      — Да, ваша дорога, вам и выбирать. Ну, ждем на заставе.
      Проехав шагом несколько метров, он не выдержал: ударил коня по бокам и унесся к Башне.
      — Талем? — Рик непонимающе посмотрел на учителя.
      — Почему-то он не желал, чтобы мы ехали через заставу. Все, больше не ведаю.
      Славка поправил меч так, чтобы его легко можно было вытащить. Подумал и переложил запасные ножи поближе.
      — Девчонки, давайте в середину, — сказал он, и Филат одобрительно кивнул.
      К заставе подъехали так, словно княжич не по родной земле передвигался. У Башни торчали все — и несшие в тот день службу ратники, и свободные от вахты. Кто-то еще делал вид, что занят своими делами, другие и не пытались притворяться. А по ту сторону границы так же выстроились подданные князя Сантина, кроме тех, кто должен был открыть Башню. Чем больше Славка вглядывался в лица, тем яснее понимал, что их боялись, а особенно — ведуна. Начальник заставы просто глаз с Талема не сводил, буквально заставляя себя вернуться к чтению подорожной. И что интересно: все молчали. Такая неестественная стояла тишина, что Славка не убирал руку с рукояти меча. Начальник ограничился всего двумя словами: «Подорожную, пожалуйте». Разрешил проезд жестом, и отряд въехал в ворота Башни.
      Горели факелы, и так же веяло от стен прохладой, почти не ощутимой при сегодняшнем пасмурном дне. Копыта лошадей процокали по каменному полу, открылись вторые ворота. Ну, вот мы и снова в Стальном — стоило уезжать… Славка недоуменно глянул на торопливо закрываемые створки: что-то было не так.
      Талем протянул подорожную стражнику, но тот, толком и не взглянув, сунул ее обратно и махнул: проезжай, мол! Ведун совету не внял, он так же, как и Славка, хмурился и все оборачивался в сторону границы.
      — Мы слишком быстро прошли, — сказал негромко Рик, когда Славка уже отчаялся понять, что именно вызвало у него такую тревогу.
      А ведун уже подскакал к границе, выставил вперед руки, растопырив пальцы и развернув ладони. И гладил, гладил воздух, что-то шепча. Потом подъехал к Башне, слез с коня и поклонился запертой двери. Выскочившая из незаметной щели лохматая ящерка была в полтора раза меньше хранителя полуразрушенной Башни, шерстка не лоснилась, а висела, словно грязная вата. Хранитель глянул на ведуна, вздохнул — поднялись и опали худые бока — и снова исчез.
      Ведун повернулся к спутникам — мрачный, на лбу собрались глубокие морщины:
      — Граница истончается. Там, — он махнул рукой в сторону Ленской дороги, — наверняка еще держит, а вот ближе к горам вот-вот дыры появиться должны. Что ж вы молчали, жабьи дети! — ведун накинулся на стражника чуть ли не с кулаками.
      — Но-но! Вы на землях князя Сантина, не очень-то, — неуверенно сказал тот, поглядывая на своего заграничного коллегу. Начальник заставы Семиречья стоял у самой границы. Славке очень не понравился его оценивающий взгляд, и он торопливо подъехал к Талему:
      — Нас ждут, — сказал преувеличенно громко.
      Ведун вскочил в седло — Славке показалось, слишком медленно, намного медленнее, чем начальник стражи приходит к какому-то решению.
      — Стойте! — спохватились по ту сторону границы, но отряд уже уходил от заставы.
      Преследовать их не стали.
      — Надо послать вестницу, я ее на князя заговорю, — сказал Талем. — Есть тут хоть какой-нибудь городишко?
      — Если поторопимся, то будем к вечеру, — вспомнил карту Рик.
      — Почему они не хотели нас пропускать? — спросила Аля, запоздало испугавшись.
      — Тут же горы, там — рудники заброшенные. Помните, Сантин не занимается приисками, а несколько старателей все равно ходят. Да и контрабанду какую провезти — лучше мест не найти: ни гор, ни стражи, кроме этой — подкупленной. А тут мы… Если кто узнает про границу, понаедут, войска поставят. Если бы на подорожной стояла не княжеская печать, а ближайшего сэта… — рассеянно объяснил Талем. Его больше заботило другое, и Аля отвязалась от ведуна.
      — Рик, а такое с границами часто бывает? — переключилась девочка на княжича.
      — Часто?! Это — впервые.
      Славка и слова против не сказал, когда поменяли выбранный ранее маршрут и направились в Вадран за вестницей. Что будет, если ослабнут границы? Пусть не все и не сейчас, но как поведут себя князья, уже привыкшие не опасаться соседей? Захотят ли новых земель или просто нагонят ратников для охраны друг от друга? Рик хмурился, наверняка бывшего наследника одолевали те же мысли. Мелькнула шальная идея: вот и был бы шанс Рику подмять под себя соседей…
 
      — Дыра, — охарактеризовал Влад городок.
      Узкие грязные улочки петляли, все дальше уводя путников от центра. Аля брезгливо направила лошадь в сторону, объезжая выплеснутые прямо на дорогу помои. Тощий серый кот промчался под копытами, унося в зубах грязный мосол. Воняло.
      Вскоре Але стало казаться, что в этом городе вообще нет центра, и улочки свиваются в клубок, точно дохлые змеи.
      — Смотрите! — Славка ткнул пальцем в небольшой трактир. На выщербленной доске значилось название: «Камь». Вокруг букв корчился тощий дракон с высунутым, как у дворняжки, языком. — Зайдем?
      Покосившаяся дверь нехотя пропустила путников внутрь. Только Атен остался на крыльце присматривать за лошадьми — никакой, даже плохонькой коновязи поблизости не было, а уж конюха — тем более.
      Пахло кисловатой брагой и квашеной капустой. Двое не самых состоятельных ремесленников ужинали в углу, протирая рукавами засаленный стол. Трехлетний пацаненок в одной замызганной длинной рубахе стоял посреди зала, запустив пальцы в рот, и рассматривал едоков. Неторопливо повернулся к вошедшим, захлопал глазами и издал обиженный рев. Ремесленники не обратили ни малейшего внимания. Из внутренних помещений выскочила тетка, дала ребенку подзатыльник и тут же погладила по голове, прижимая к своему грязному фартуку.
      — Чего надо? — недружелюбно спросила. То, что эти господа не собираются ужинать, было понятно, стоило взглянуть на брезгливо морщившихся девочек.
      — Нам бы с хозяином поговорить, — попросил ведун.
      — Нету хозяина. Вдовствую я. Надо — мне говорите.
      — Скажите, кто придумал название вашему трактиру?
      Тетка посчитала что-то в уме, задумчиво глядя в угол:
      — Дед свекра, кажись. А может, и прадед.
      — Так вы не оттуда, — разочарованно протянул Славка.
      — Сколько лет уж как… Леший его надоумил такую вывеску сделать! — в сердцах бросила тетка.
      — А чем она вам не нравится? — Все уже двинулись к выходу, но Талем застрял.
      — А что хорошего? Всем известно — нечистое то место, уехали и уехали, зачем за собой нужно было имечко тянуть?
      — А чем оно нечисто? — медные монетки легли на край стола.
      Хозяйка пожала тощими плечами:
      — Да если говорят — нечисто, значит, есть чем.
      — А все же?
      — Я, господин, сказки не слушаю, у меня работы много — что в девках, что в бабах было, что во вдовах теперь. Сказывают — плохое место, так мне-то что? Вывеску бы вот поменять?! — она махнула рукой.
      Хозяйка трактира вполне сносно растолковала, как проехать в богатые кварталы. Нужно было торопиться — темнело, а уличное освещение в этом городе не признавали, то ли по бедности, то ли по лени.
 
      В единственном приличном постоялом дворе оплатили комнату. Кроватей стояло две — их отдали девочкам. Талем прежде провел рукой, убивая клопов и прочую не самую приятную живность. Мальчишки легли на полу, не раздеваясь — Вадран слишком неприятный город, и ночевать в нем казалось еще опаснее, чем в поле.
      Утром выехали, едва рассвело, не позавтракав. Но их уже ждали. Возле конюшни стоял мужчина, густо заросший бородой, в темной рубахе и грубых штанах. Хоть и выглядел он простолюдином, но на поясе висел меч, и обращаться с ним его хозяин явно умел. Незнакомец молча посторонился, пропуская в двери, а сам так и впился взглядом в Рика. Филат недовольно оглянулся, демонстративно качнул рукоять меча. Мужчина обратил на это внимания не больше, чем на тяжелых навозных мух, с утра гудевших в воздухе. Так и не сказав ни слова, проводил взглядом съезжавших постояльцев.
      Вестницу купили сразу; Талем, не торгуясь, выложил деньги за пару самых сильных птиц, надбавив за хлопоты, — хозяина подняли с постели. Ребята, зашедшие с ним в лавку из любопытства, разочаровались: ряды клеток, в которых спали, ругались, миловались желтые птицы — и ничего интересного.
      На широком крыльце, пока разбирали лошадей, к Рику пристала нищенка. Худая пожилая женщина в темном платье схватила княжича за запястье и заглянула ему в лицо:
      — Медяшку на хлеб, господин.
      Аля посмотрела с удивлением: встречала она нищих, но они не просили таким тоном. Отстраненно, словно все равно — дадут или нет. Рик жестом остановил Атена, готового шугануть побирушку.
      — Вот, — вытянул из мешочка на поясе монетку.
      Женщина, не выпуская руки княжича, начала сумбурно благодарить, слова бежали заученно-бездумно, лишь бы заполнить паузу. Рядом возник Талем:
      — Вам ведь не нужна эта милостыня…
      Странная нищенка тут же отцепилась от Рика и торопливо скользнула в узкий проулок между домами, словно ее и не было.
      — Поехали отсюда, — нахмурился ведун.
      Теперь уже всем хотелось убраться подальше из Вадрана, вот только быстро по извилистым незнакомым улочкам не проедешь. На одном из перекрестков остановились, пытаясь определить правильную дорогу.
      — Опять! — громко сказал Тимс.
      Возле дома, почти сливаясь с темной стеной, стояли мужчина, встретивший их утром у конюшни, и нищенка. Женщина горделиво повела плечом в ответ на недоверчивый взгляд спутника, и тот снова всмотрелся в Рика. Потом медленно поклонился, прижимая руки к груди. Женщина кивнула так, как встретила бы знатного родственника гордая хозяйка некогда известного, но обнищавшего рода.
      Филат направил коня в их сторону, но парочка шагнула в неприметную калитку в стене. Упал по ту сторону засов. Ратники спешились, налегли. По утреннему часу город еще пустовал, только между ставнями на втором этаже виднелся любопытствующий глаз, и никто не мешал ломать чужую собственность.