- Да ведь это тот, на котором ты, браток, и сидишь. И место твое самое любимое.
      Я засмеялся и взял рюмку.
      - Уууух. это что такое? - В горло будто кипятка налили. Это же не "Уокер"?
      - Нет. Это называется "Джонни Уокер". И так всегда называться и должно.
      Может оно и так, подумал я. Я чувствовал себя и вправду хорошо, и не хотелось уже ни о чем не спрашивать. Даже о том, помнит ли Кейси что-нибудь из тех, давних дней.
      - Ладно, Кейси, скажи мне только, ты видел Фло?
      Он глянул на меня, и его глаза округлились. Но что-то ему вспомнилось, хотя он лишь пожал плечами.
      - Нет.
      - Вы подождите до полудня, - внезапно сказал старый Джордж. - И вот тогда приплывет самый важный броненосец.
      Я отставил свою рюмку.
      - Подожду. Впрочем, а что мне еще делать?
      Здесь ничего не изменилось. Сад был таким же великолепным, на открывшем дверь был точно такой, как и тогда, костюм, а белые скульптуры высились надо мной, как и в прошлый раз.
      По лестнице я проскочил бочком. Нет, нервно подумал я, что-то нужно будет с этим сделать. Ладно, как только найду хоть немножко времени...
      Абрахам Фаррел уже стоял в дверях и курил бронзового цвета сигарету. Как-то так уж сложилось, что мне следовало быть у него еще час назад.
      - Вы знаете, стал оправдываться я, - дела не всегда идут так, как нам того хочется.
      - Именно. Как раз это я и предполагал. Заходите, Босси.
      Он пропустил меня вперед, а сам еще покрутился по веранде, причем делал это так долго, что я в конце совершенно разволновался, что пришлось булькнуть пару глоточков.
      - Рекомендую поспешить, - крикнул я. - А не то я в любой момент упьюсь. Все нужное со мной.
      - Можете воспользоваться моим баром, - рассмеялся он. - Зачем вообще носить с собой? - зашел Фаррел в комнату.
      Какое-то время мы друг с другом играли в гляделки. Он тоже не мог скрыть того, что нервничает. В конце концов, он был у меня в руках, даже если хозяин и пытался повернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов. Я уселся.
      - Можете вздохнуть спокойно, мистер Фаррел. Я написал все, что надо.
      Но как раз это его более всего и напугало. Затасканный портфель, который я нашел вчера на какой-то свалке, и те триста страниц текста, что лежали у него в средине.
      - Мистер Босси, - начал он. - Я сам должен это прочитать. Вы же понимаете...
      Только сейчас я заметил, что окна салона закрыты портьерами. Он запомнил мой страх, и на сей раз я уже не видел все эти белые скульптуры. Мне было приятно.
      - Ясное дело. В конце концов, именно для того я и Написал продолжение "Подворотни 403" на бумаге. Это можно прочитать. Хотите автограф?
      Он перешел через комнату и какое-то время крутился в том углу. Когда я вновь увидал его лицо, мне показалось, будто что-то не так. Жилы на его шее походили на резиновые шланги.
      - Когда вы, наконец, поймете, что все это не шуточки, Босси? прошипел он. - Мои деньги нельзя назвать особо странными. Как и все остальные, они любят менять хозяев. А в последнее время смотрибельность падает. Все идет хуже и хуже, люди уже не совсем понимают, что происходит в следующих сериях... Я знаю, что в этом виноват Слайпер. Но если даже он не справился, то что написали вы? И, черт подери, почему вы не разрешали нам проверять этого? Я столько раз посылал к вам Энди. Неужели следовало относиться к нему так?
      Даю голову на отсечение, что это была самая длинная речь Фаррела за несколько лет.
      - Энди меня раздражал. - Я поднялся и вручил Фаррелу портфель с рукописью. - Он, вроде бы, хотел по-хорошему, но вечно что-нибудь да ляпал. Мистер Фаррел, вы меня несколько недооцениваете. Мне и вправду не нужны советы ваших экспертов.
      Я открыл его бар.
      - Ну-ну...
      - Что вам налить? Господи, я и понятия не имел, что на свете существует столько водяры. А вы ведь тоже всего не знаете. Вы же не дурак. И я дам вам совет.
      Он прищурил глаза, а я видел, что ему надо какое-то время, чтобы это все переварить. Этот тип терпеть не мог советов.
      - Слушаю.
      Я кивнул с признательностью.
      - Так вот, такой "Подворотни 403", какую вы знали, уже не будет. Спокойно, спокойно. - Я понимал, что он хочет вставить и свое слово, только не хотел, чтобы меня перебивали.
      В тот день я чувствовал себя очень плохо. У меня болело совершенно все, а больше всего, наверное, голова, но это не от ветра. Просто, такой уж я был. Вся моя жизнь была болью, а сам я давным-давно уже перестал с ней бороться. Иногда я забывал о всем том, что Написал, забывал о мире, в котором жил, потому что время перестало быть для меня чем-то значащим, а было лишь скоплением мыльных пузырей, в которых проживали люди, и каждый такой пузырь кружился вокруг моей головы. Сам я в таком пузыре не был. Я сидел за своей машинкой и Писал. Я сам дул в эту трубочку и не мог сказать, какой из пузырей лопнет раньше, а какой позже. Я знал лишь одно - что в конце концов лопнут все.
      - Слайпер заблудился, - тихо сказал я. - Мне не ясно, знал ли он, что все так и закончится, но, следует признать, он заметил самое главное.
      - Не понял, - удивился Фаррел.
      Да-да, подумал я, и мы умеем говорить. Вот только не всегда нам этого хочется.
      - Он заметил, что сам уже не справится. И такой, собственно, была вся его жизнь.
      Я повернулся и направился к двери.
      - Прочтите то, что я принес. А потом поговорим.
      - Мистер Босси! Гонорар...
      - Сначала прочтите. Ваши деньги любят менять хозяев, но я перемен не люблю.
      Уже с лестницы я крикнул ему:
      - Статуи. Когда я приду к вам еще раз, их не должно быть в саду.
      Но сегодня мне еще пришлось нагнуть голову и проскочить в тени каменных болванов.
      Своей тени у меня не было.
      В баре крутилось все больше и больше людей. Со многими мне удалось познакомиться, только вот не слишком хотелось с ними выпить. Вообще-то говоря, я уже был под хмельком, и когда глядел в окно, где начинал подыматься ветер, вдруг подумал, что следует сделать еще кое-что.
      - Тебе еще налить? - спросил Кейси.
      - Попозже. - Флаги на двух кораблях внезапно расправились, а я поднялся со своего табурета.
      У меня уже не было много времени. Я быстро поднялся на второй этаж и нашел нужную дверь. Вошел без стука.
      - Вы еще здесь, - с облегчением вздохнул я. - А мне уже казалось, что не...
      - Это последний час, - спокойно сказал Слайпер.
      Он сидел так же, как я его оставил - сгорбившись над пишущей машинкой, казалось, он ждет, когда его посетит новая идея, только я знал, что он ожидает совершенно другое.
      - Я знаю, мистер Слайпер.
      Он поглядел на меня и покачал головой.
      - Поосторожней, Виталик. Ты топчешься по своему прошлому. По своей жизни.
      Я осторожненько обошел кучи бумажных листков и подошел поближе.
      - Вас Он тоже Написал. Тот же самый, что взялся и за нас.
      - Да. С той лишь разницей, что за вас попросил я сам. Так же, как когда-то я смог проклясть тот свет - и поверь, я не щадил ничего из того, что Создал - так сейчас я понял, что Он один может это делать. Он велик во всем. Так что исправить ничего не удастся.
      Он передвинул машинку, и тогда я заметил, что Слайпер не был никаким не богом, потому что в этом простом движении он заключил всю свою силу, все свое отчаяние и страх. Он хотел жить. Просто-напросто жить.
      - И где же находится тот мир? - спросил я. - Ваш мир?
      - Везде. Если Он его Напишет, то мир появится везде. Даже тут.
      Но эта комната оставалась такой, как и в прошлый раз. Даже зеркало висело на том же месте. И Слайпер, и все его рукописи.
      Это он будет последним, подумал я.
      - Ты помнишь всех тех людей в тумане? - попытался он встать.
      - Да.
      - Вы должны были разделить их судьбу. Вы должны были остаться в пустоте, без крова и без жизни. Мне не удалось удержать ваши дни, так же, как не удалось это сделать тем, что Написали их. Тем, что выкаблучивались в Его мире.
      Он пошатнулся, и я подал ему руку.
      - Я не заслужил этого, Вит. Ведь вы страдаете из-за меня.
      - Но ведь нам не было так уж плохо, мистер Слайпер. Я же помню.
      Он вышел из-за стола. Мне было известно, что он ответит, но все-таки спросил:
      - Кем вы были там?
      - Писателем. Мне там не нравилось... Не все, что я там видел, было хорошо; войны, смерть, боль, болезни... Я не мог ему простить этого. В один прекрасный день я начал писать, и мне кажется, что в этом я был неплох. Люди любили меня читать.
      Он постепенно добрался до портьер, не обращая внимания на валяющиеся листки.
      - И Он дал вам шанс.
      - Нет. Он меня наказал. Если бы я знал тогда, что подымаю руку на Такого Мастера. Если бы знал, насколько прекрасен его мир... Он сделал меня тем, чем является сам, и я не был первым. Помню, как чертовски болела спина. Помню страх. А потом уже был здесь, с этой вот машинкой. Все остальное тебе известно.
      Он ударил кулаком в зеркало.
      Зеркальная поверхность треснула.
      - Мы - это остальное.
      - Но это еще не все. Поначалу, когда я начал писать "Подворотню", то был настолько доволен своей работой, что упаковывал в конверты последующие мгновения вашей жизни и отсылал их в тот мир. Возвратов никогда не случалось, машинописи доходили по адресу. И не спрашивай меня, каким образом - я их просто выбрасывал в окно.
      Слайпер замолк. Его костистые пальцы схватили портьеру и стянули ее в сторону. Дневной свет залил комнату. А вместе с ней и наши лица.
      Я видел, как он плачет, когда мы оба смотрели на море. Прямо на третий броненосец, тяжело качающийся на волнах и растущий прямо на глазах.
      - И что в нем? - спросил я.
      - Конец.
      Уже светало, и все, что мне оставалось, это Написать парочку самых важных предложений. Было очень тихо, как всегда в это время, лишь иногда кто-то проходил мимо моего окна; и мне было известно, что когда начнется новый день, я допью этот отвратительный чай и пойду в бар заказать дешевенький суп. Потом отставлю тарелку, а солнце будет красное-красное, и по тротуарам будут бегать люди, и никто из них не остановится даже на секундочку.
      - Они не увидят, как рождается новый день, - сказал я. - У них другие дела, другие проблемы.
      Я подарил им массу вещей. Они получили собак, деревья, деньги, причем мне было ясно, что не всем одно и то же понравится. Но они могли выбирать. И почти все выбрали для себя солнечный закат, как будто смерть интересовала их гораздо сильнее жизни.
      - А ведь солнце может и всходить. И не важно, что ты при этом делаешь - глотаешь пустой супчик или пересчитываешь пакован баксов. Для всех людей оно восходит одинаково.
      Слайпер никак не мог с этим согласиться. Он поверил тем, с которыми считались, а во всех тех, кто нищенствовал на улицах, увидал мои ошибки.
      - Все у него перемешалось. Ведь на самом деле все наоборот.
      Я перевернул стакан. Чайная гуща смешалась с жидкостью и никак не желала опуститься на дно. И мне тоже не хотелось его наказывать, как не хотелось карать тех, у кого имелся свой шанс.
      - Значит он вернется сюда еще раз.
      Я услыхал, как на верхнем этаже заскрипела постель; по-видимому, девушка снова спала с кем-то толстым и тяжелым. Мне было ее жалко, но и менять это тоже не хотелось.
      Ведь, если по правде, люди не любят перемен.
      Я вставил в машинку последний лист.
      - Этот новый тоже некогда сделался согласным. О чем бы он не писал, всегда старался меня уколоть. Так что пусть попробует, как это оно, когда можешь Написать все и вся, с одним только маленьким исключением.
      И я засмеялся про себя.
      - Да, это так. Себя не исправить. По крайней мере, в этой работе.
      Марки Гласковер, новичок из 107 номера.
      - Гляди, - сказал Кейси. - Вот уже и третий броненосец.
      Моряки сбросили на берег толстенные канаты, несколько человек спускалось по трапу.
      На них я внимания не обращал - я глядел на высокого, хорошо сложенного мужчину, который спустился по трапу на берег и направился прямиком в нашу сторону. Я видел погасшую сигарету, свисающую с выгнутых книзу губ, и девушку, держащуюся за его руку.
      - Ну что, Вит, понял теперь, почему ты не мог найти Флоренс? - сказал кто-то за моей спиной.
      - Теперь, наверное, я уже никогда ее не найду.
      Мы все ждали, когда они доберутся до нашей "Подворотни". Выглядело это страшновато - синее море, три корабля, погруженные в воду, бегающие по палубам моряки и эта парочка, спокойно идущая прямо.
      Когда дверь открылась, в баре повисла тишина. Первым вошел мужчина, а за ним скользнула Фло, потом влетел ветер и стал играться занавесками.
      - А хорошо. Есть у вас какая-нибудь комната?
      Подошел Тед и попытался взять из его рук чемоданчик.
      - Браток, это всего лишь пишущая машинка. Я и сам справлюсь.
      Он остановил свои зеленые глаза на мне.
      - Комнату и виски. Причем, комната может быть и не самой лучшей.
      - Имеется, - хрипло сказал я. - Номер 107. Вот ключи.
      Он взял их и выплюнул окурок.
      - Меня зовут Гласковер. А это Фло. Вы когда-нибудь видали такую ветрюгу? - вновь обратился он ко мне.
      - Нет.
      - Так выйдите на улицу. Неплохо, парни даже толком причалить не могут. Дует как тысяча чертей.
      В баре снова заговорили, люди начали его о чем-то расспрашивать, кто-то подошел к окнам. Но ведь не это должны они делать, подумал я. Ведь окна, это еще не все.
      - Ведь имеются двери.
      И я вышел. Первый раз вышел из "Подворотни 403".
      Здесь мне искать уже было нечего.