Глава 10

Маленький зеленый человечек повертел монету в руках.

— Признаться, не понимаю, почему вы принесли эту вещь сюда.

— Я надеялся, вы должны знать здесь кого-нибудь, кто имеет дело с монетами, — сказал Майк. Человек поднял глаза и посмотрел на Майка.

— Разве я похож на такого? — Его кожа вспыхивала красными и коричневыми пятнами.

— Ладно, забудем, — сказал Джесс. — Только время зря теряем.

Человек посмотрел на Джесса.

— Я имею в виду, что если бы вы принесли обломок старинного корабля или что-то в этом роде...

— Да, понимаю...

— Ладно, — внезапно сказал человек. Его лицо теперь было огненно-красным. — Сейчас посмотрю в запасниках, — и он быстро вышел.

— Забудь об этом, Майк, — сказал Джесс, когда человек исчез за потайной дверью, замаскированной реактивным двигателем столетней давности.

— Ты думаешь, это он из-за меня так изменился в цвете?

— Просто он — чайнбол, Майк. Это у них само собой получается.

— Ну, мне просто было интересно. Что же теперь делать? Майк огляделся. Музей Гонок Клипсиса представлял собой сферу. Его гравитационная система была спроектирована таким образом, что вся внутренняя поверхность в сущности была полом. Повсюду высоко над головой висели корабли и витрины с голограммами знаменитых гонщиков, их призами и талисманами.

— Боже, мне здесь нравится. Ты часто здесь бываешь? — спросил Майк.

Джесс скривился, разглядывая блестящие бока кораблей.

— Майк, я провел на Клипсисе почти всю жизнь, но ноги моей еще не было в этом заведении.

— Ты смеешься! Разве тебе не нравятся гонки? Я хочу сказать, у них же здесь все знаменитости — посмотри туда! — Майк показал на черный корабль с тремя раскрытыми двигателями. — Это же «Черная Смерть», ей-богу! Я хочу сказать, что двадцать лет назад этот корабль...

— Знаю, знаю. Я стажировался на этой колымаге. И ни одна гонка не обходилась без того, чтобы мы не разбили один из этих чертовых двигателей.

— Я не знал, что ты... Но если это такой великий корабль, что он здесь делает? Почему он не на трассе, почему не завоевывает призы? Джесс повернулся и пошел прочь, не дожидаясь, пока Майк объяснит, что он хотел сказать. Бедный Джесс. Расцвет его карьеры пришелся на трудные времена.

Майк посмотрел вверх на один из кораблей — одноместный, с одним двигателем и омерзительным чудовищем, нарисованным на днище: нечто со множеством рук, когтей и зубов. Несомненно, пилот был инопланетянином. При этом, насколько Майк знал традиции, на днище была изображена девушка пилота.

Рядом висел желтый «Паук» — старинный инопланетный корабль, использовавшийся когда-то для создания спидвея и послуживший прообразом современных аварийных и технических кораблей.

Под кокпитом, напоминающим голову, виднелось шарообразное тело, с которого свисал десяток хилых ножек, согнутых в коленях. Все это напоминало гигантскую желтую песчаную блоху.

— Самый древний корабль музея, — произнес рядом чей-то голос, и Майк оглянулся. Это была молодая женщина с длинными каштановыми волосами. Кого-то она ему напоминала.

— Вы здесь работаете? Она кивнула.

— Почти год, — девушка медленно отошла, чтобы протереть соседнюю витрину. Оглянулась с улыбкой.

Майк подумывал было двинуться вслед за ней, когда заметил приближающегося робота.

— Спидбол?

— Угадал.

— Что ты здесь делаешь?

— Ищу тебя. Что они сказали насчет монеты?

— Пока ничего.

Спидбол ткнул пальцем в воздух, и между ними зависло голографическое изображение серебряной монеты.

— Я проверил кое-какие из моих старых мозговых записей и убедился, что был прав. У меня когда-то была кучка таких монет ~ пятьдесят штук, все серебряные, все с Земли, все отчеканены в Европе в начале или середине семнадцатого века.

Майк уставился на медленно вращавшуюся монету. На аверсе два льва держали меч, пронзающий корону. Вокруг короны были видны звезды и полумесяц. По кругу шли буквы. Возможно, латынь.

— Что здесь написано?

— На аверсе написано: «Мойс Зекелий из Семиенфлавы, воевода Трансильвании и граф Зекельский».

— О...

— Не волнуйся. Я и сам не знаю, кто это такой. На реверсе по кругу другая надпись: «В год от Рождества Христова 1603, Клаузенбурп», а в середине: «Господь — мой защитник».

— А ты не помнишь эту конкретную монету?

— В этом я не уверен. Но знаю, что у меня были монеты, подобные твоей.

— Где ты их взял?

— И этого я тоже не знаю. Одно ясно как божий день: больше у меня их нет. Мне пришлось потратить уйму времени в Мозговом Банке, пропуская свои записи через частотный уловитель. По-моему, кто-то побывал там до меня. Может быть, кому-то не хочется, чтобы я вспомнил про эти монеты.

— Но почему?

— Это главный вопрос, не правда ли? Он заставляет меня задуматься и о моей собственной смерти, понимаешь? Никто ведь не знает в точности, что случилось с моим кораблем, и вот теперь я обнаруживаю, что кто-то перепутал мои мозговые записи.

— Похоже на то.

— Похоже, — сказал Спидбол, втягивая топографическое изображение обратно в палец. — Это заставляет о многом задуматься. Что, если я был убит?

— Но кто мог это сделать?

— Возможно, ревнивый муж, — заметил, возвращаясь, Джесс.

— Не пойти ли нам в полицию? — предложил Майк.

— Испортить все удовольствие? — Спидбол оглядел музей. — Возможно, они как раз сейчас следят за нами.

— Кто? — спросил Джесс.

— Диверсанты, — пояснил Майк.

— Черт, — выругался Джесс и кивнул головой вбок, чтобы Майк посмотрел туда. Маленький красный человечек спешил к ним, покачивая пятнистой головой.

— Поместите объявление в газету, — сказал он. — Может быть, кто-нибудь откликнется и расскажет вам об этом.

Майк нахмурился и взял монету. На ощупь она была горячей и жирной, словно над ней только что поработало множество пальцев.

— Кому вы показывали это...

Но человек уже торопливо уходил, и кожа его становилась голубой, под цвет музейного ковра.

— Ну, что я вам говорил? — усмехнулся Джесс. — Никто ничего не знает.

— А я все-таки продолжу поиски, — настаивал Майк.

— Послушай моего совета, — сказал Джесс. — Забудь об этом.

— Не могу, Джесс. Репутация команды под угрозой. Если синдикат Фрэнка Л. Джеймса откажется от нас, нам действительно придется просить денег у боссов Эддинггона.

— Это все рассуждения. Тебе нужно сосредоточиться на работе.

— Да, знаю, — сказал Майк, сжимая монету в потной ладони. — Мне все это говорят.

Немного позже в ту же смену Майк явился на Южное поле, чтобы принять участие в общественных работах. Зарегистрировался у директора.

— Майкл Мюррей? — переспросила женщина, пробежав глазами список на дисплее. — Да, вот, нашла. О! Вы гоночный пилот?

— Да, мэм.

— Как это увлекательно!

— Да, пожалуй.

— Сегодня вы будете работать на коммутаторе. Сможете?

— Надеюсь.

— Поговорите с Нэнси, — она показала в дальний конец комнаты.

Майк посмотрел туда и увидел высокую светловолосую девушку в скафандре без шлема. Он улыбнулся:

— С удовольствием.

— Желаю успеха! — сказала женщина.

Майк подошел к девушке, которая стояла у окна, глядя на купол игровой площадки. Под ним десяток маленьких ребятишек как сумасшедшие порхали и кувыркались в невесомости.

— Стайка маленьких обезьянок, — сказал Майк. Девушка повернулась и посмотрела на него.

— Мюррей, — прочитала он табличку на скафандре.

— Зови меня Майк.

— Я Нэнси Келлун.

— Привет.

— Я отвечаю за них.

Майк посмотрел на детей, чувствуя, что краснеет.

— Я не хотел сказать...

— Ты ведь гонщик, так что, возможно, знаешь кого-то из их пап или мам.

— Да, наверное. Но я никогда не встречал...

— Ты действительно гоночный пилот? Ты так молодо выглядишь.

Майк кивнул.

— Мне все так говорят.

Она снова взглянула на его скафандр:

— Тебе это не понадобится.

— А как же ты?

— Я пойду на площадку. Как только ты сядешь за стол.

— О, — он предпочел бы тоже пойти на площадку. — Что я должен делать?

Она отвела его в маленький кабинет и усадила перед экраном коммутатора.

— Просто отвечай на звонки и старайся быть полезным. Майк осмотрел комнату. Потертые пластиковые стулья, столы, заваленные газетами и документацией, кубики с информацией, сваленные в ящики, на которых виднелись надписи: «Входящие», «Исходящие», «На уничтожение». На стенах висели таблички с телефонными номерами различных общественных организаций Питфола.

— То есть я просто должен подсказывать номера?

— Для этого люди могут обратиться в справочную.

— И я так подумал.

— Люди хотят от нас помощи, Майк. Они ищут пути решения своих проблем. И ты должен подсказать им верное направление, только и всего.

— А если я не сумею?

— Тогда они пойдут и застрелятся.

— Скажи, что это шутка, попросил Майк.

— Это шутка. Как правило.

Майк нахмурился. Экран коммутатора оставался безжизненным.

Никто не хочет звонить.

— У нас много добровольцев, Майк, они работают в свободных помещениях по всему Питфолу. Никто сюда не звонит просто потому, что линия не подключена. Так ты готов?

Она потянулась к клавиатуре.

— Подожди минутку! Подожди минутку! Как я буду разговаривать с этими людьми? Где я найду... где инструкция... как я...

— Просто смотри на экран. Там будут подсказки.

— Не понимаю. Если это все автоматизировано...

Она взглянула на стенные часы. Было 3:13 первой смены.

— Мне действительно пора идти, Майк.

— Но...

— Ты ведь не автомат, правда? Вот почему они звонят именно тебе. В большинстве случаев людям просто необходимо с кем-то поговорить. То есть с тобой. Я ушла. Удачи. Не переживай. До свидания. С каждым словом она делала шаг к двери и в конце концов исчезла.

— Эй!

— Следи за подсказками, только и всего! — крикнула Нэнси из-за двери.

— И не скучай.

Майк попытался вскочить на ноги, но толкнул стол, и кипа бумаг начала угрожающе крениться набок. Он подхватил ее, выровнял, но она все-таки рассыпалась. Ругаясь, он стал собирать бумаги. К тому моменту, как удалось уравновесить стопку, было уже ясно, что Нэнси Келлун ему не догнать.

— Если она так спешила отсюда смыться, — пробормотал он, — значит, работенка действительно не сахар.

Он сел за стол и посмотрел на коммутатор. На экране светилась надпись:

ГОТОВЫ К ПОДКЛЮЧЕНИЮ ЛИНИИ?(Да/Нет) — Нет, — простонал он. — Не сейчас, никогда. Он еще раз осмотрел комнату и заметил, что какие-то ребятишки нарисовали на задней стене картинку: инопланетные дети с инопланетной мамой на прогулке в зловеще отвратительном местечке. Сценка была настолько неприятной, что Майк не мог отвести от нее глаз. А ведь где-то на Питфоле есть дети, которые заплакали бы от тоски по дому, глядя на этот рисунок.

Майк отвернулся. Стенные часы слабо жужжали, постукивал вентилятор. Под ним было скрипучее кресло, перед ним стол с коммутатором. Майк вспомнил, что отбывает наказание.

— Лучше бы мне голову оторвали.

Он глубоко вздохнул и нажал «Да».

Телефон ожил. Звонили Майку. Они все звонили Майку.

Дуайн сидела в офисе Немца. Одной парой рук она помешивала кофе в чашке, другой держала обгоревший кусок контрольной панели. Отличный сувенир для Тайлы.

Лек покачал головой.

— Выброси его. Не нужен ей этот мусор.

— И тебе тоже, да? — сказал Немец. Он сидел, закинув перекрученные ноги на стол. На самом деле он не был человеком, и совершенно непонятно, почему его звали Немцем.

— Ты сегодня работаешь в третью смену? — спросил Лек.

— Не сегодня, — ответила Дуайн. — У меня свидание.

— С поласанцем? Она улыбнулась:

— Считайте, что я старомодна.

Лек попытался представить, как они берут друг друга за руки. Тяжелая работенка.

— Я слышал, на тебя подал в суд какой-то оператор, — сказал Немец.

— Да, только этого мне не хватало, — кивнул Лек.

— Как ты думаешь отбиваться?

— Черт, меня там даже не было. Этот идиот заработал кессонную болезнь, когда Майк откачал воздух из ангара. Самое смешное, что он умер бы на месте, если бы Майк не заткнул ему щель в скафандре. Скорее всего он и сам знал, что шлем у него не герметичен.

— Выдвини встречный иск, — посоветовал Немец. — Я всегда так делаю.

— Это стоит денег.

— Ну и что?

— Возможно, ты не слышал. Синдикат Джеймса сворачивает свое гоночное отделение.

— Как скоро? — спросила Дуайн.

— Не знаю. Эти шишки не разговаривают с такими, как я.

— Тяжелые времена, — сказал Немец, почесывая свой лысый рифленый череп.

— С тобой-то я расплачусь, — успокоил Лек. — Хочешь буду целый год полировать тебе голову?

— Есть вещи, которые я предпочитаю делать сам, — улыбнулся Немец.

Лек вышел из офиса и пошел вдоль верфи. Подойдя к «Скользкому Коту», остановился и стал наблюдать за работающими клаат'ксами. Желтые искры разлетались прямыми лучами — сварка при нулевом g. Почти вся обшивка уже была на месте, но краска полностью облупилась. Безобразные пятна ржавчины, черные, красные и зеленые, расползались по всему боку, испещренному искрами сварки.

Сгорели, сгорели — Тайла в контейнере, «Кот» на верфи. Обе его привязанности — сгорели.

Лек отвернулся.

— Не могу смотреть на это...

Глава 11

Парень нырнул в грув прямо перед щитом корабля Майка. Запищал сигнал тревоги, и Майк дернул рычаг переключения скоростей, включив носовые двигатели, чтобы притормозить. Проверил запас топлива, отключил сигнал и вильнул влево, на ходу врубив главный реактивный двигатель. Впереди замаячил гравитационный бакен, его колодец манил пилота скользнуть по наклонному спуску, срезать путь по короткой дорожке. Майк включил двигатель на полную мощность, повернул главные сопла под углом и обогнул бакен, наращивая скорость.

Вход в боковую дорожку надвигался, и Майк скользнул в него, заблокировав взявшийся неизвестно откуда корабль. Вильнув дюзами, он быстро оглянулся и увидел, что корабль-соперник беспомощно падает назад. Об этом можно было уже не беспокоиться. Хорошо. Майк скользнул обратно в грув, пристроившись за парнем, который секунду назад промчался мимо его носа. Как раз в тот момент, когда Майк вошел в грув, парень позади отключил главный двигатель и придвинулся вплотную к раскаленным дюзам корабля Майка.

Майк быстро отключил двигатели и посмотрел в задний иллюминатор:

"Пропади ты пропадом". После того, как в течение пяти секунд корабль сзади не отодвинулся, Майк включил главный двигатель на самый слабый выхлоп просто в качестве предупреждения.

Снова запищал сигнал тревоги, и корабль Майка умер — отключились панели, погасли индикаторы, потух экран; полный отказ. Окончание гонок.

— Я не верю, — закричал Майк. — Это нечестно! В кабине вспыхнул свет.

— Выходите, мистер Мюррей, — сказал голос из интеркома.

Майк расстегнул ремни и спрыгнул с сиденья. Распахнул люк и вышел.

Они уже ждали его.

Майк стащил шлем и швырнул его на пол в сторону Сквиба.

Робот поймал шлем, заметив:

— Благодарю, но я в нем не нуждаюсь. Майк показал на часы:

— Еще целых пять минут!

— Простите, мистер Мюррей, — сказал технический представитель Комитета. — Тому, что вы сделали, нет оправдания. Боюсь, вы дисквалифицированы.

— Но что я такого сделал?

— Нарушение правил безопасности. Вы поджарили пятый номер.

— Это была его вина. Он подошел слишком близко. Кроме того, тридцатью секундами раньше он поджарил мои щиты. Техник пожал плечами.

— Его бы тоже наказали за нарушение правил — если бы он не был просто компьютерным тренажером.

— Но это несправедливо! Вы отдаете предпочтение машине! — Майк покосился на Сквиба, своего конкурента в борьбе за пилотское кресло.

— Не будьте смешным, — сказал техник.

— Вы только что сказали, что наказываете меня, но не наказываете номер пятый только потому, что он — тренажер. Это предубеждение в пользу машины.

Техник посмотрел на своего партнера, такого же бледного человека в белом костюме.

— Как вы полагаете? Повреждение мозга?

— Очевидное.

— Космические лучи, — кивнул техник. — Все время, пока он находится на трассе, космические лучи пронизывают его мозг и проделывают такие маленькие туннели.

— Да, как в этом... как его? Скифском сыре.

— Вот именно.

— Швейцарском сыре, — подсказал Майк.

— Ах да, — сказал второй техник. — Я забыл. Он ведь с Земли.

— Которая славится своим сыром, — подхватил первый, — во всей обитаемой Вселенной.

— Жаль, что им меньше повезло с гонщиками.

— Все земляне чокнутые.

— Это повреждение мозга. У них там на Земле нет противорадиационных щитов. Они говорят, это слишком дорого. Майку оставалось только молча слушать и хмуриться.

— Да о чем вы тут толкуете, черт возьми? Первый техник посмотрел на Майка.

— Вы дисквалифицированы на следующие гонки, Мюррей. Вы можете подать жалобу в Комитет, это ваше право.

— Этот парень сам подставился под мой выхлоп, — сказал Майк. — Он сделал это специально, чтобы подвести меня под наказание. Техник улыбнулся.

— О'кей, мистер Дырявые Мозги. Понимайте это как хотите. Кубики с данными мне придется послать прямо в Тренажерный Комитет. Желаю удачи на новом поприще.

Майк оглянулся, закипая от бессильной ярости, и увидел Сквиба, все еще держащего его шлем.

— А как насчет этого?

— О, он прошел испытания, — сказал первый техник. — С легкостью.

— Безупречно, — добавил другой, ухмыляясь.

— Я так и думал, — кивнул Майк.

МАЙК: Здравствуйте, Линия помощи слушает.

АБОНЕНТ: Привет.

МАЙК: Привет.

АБОНЕНТ: Вы, э-э... человек?

МАЙК: Да.

АБОНЕНТ: О-о. Видите ли, я не могу говорить с людьми. Не обижайтесь.

МАЙК: Все в порядке. Повесьте трубку. Нет, подождите... О'кей, вот, запишите: 33-44-89.

АБОНЕНТ: Спасибо.

МАЙК: Скажите им, с кем предпочитаете разговаривать.

АБОНЕНТ: О'кей.

МАЙК: Подождите минутку.

АБОНЕНТ: Что?

МАЙК: Вы сами — человек, да?

АБОНЕНТ: Конечно.

МАЙК: Но не можете говорить со мной, потому что я тоже человек, я правильно понял?

АБОНЕНТ: Именно так.

МАЙК: О'кей, я понял.

Майк доплелся до «Коухогса» и опустился за столик в низкогравитационном конце ресторана.

— Меня дисквалифицировали. Эти консервные банки перекрыли мне кислород. Не обижайся, к тебе это не относится. Спидбол Рэйбо кивнул.

— Не принимай близко к сердцу. Трудно бороться со сталью, уж я-то знаю. Я это видел с обеих точек зрения.

— Но что же мне теперь делать?

— Просто старайся изо всех сил, Майк. Только это тебе и остается.

Выброси все из головы и сосредоточься на работе, на полетах.

— Все говорят то же самое.

— Прости за занудство.

— Да нет, что ты, — он разглядывал через занавеску навигационные огни кораблей, исчезающих в пассажирском терминале. Некоторые из них уже не вернутся.

— Как твоя общественная работа? — спросил Спидбол. Майк только помотал головой.

— Вы будете заказывать?

Майк обернулся. Это был официант, покрытый голубым мехом скват по имени Брун с разговорным устройством на шее.

— Шоколадный коктейль, — сказал Майк.

— Настоящий шоколад или структурированный? Майк подсчитал наличность.

— Лучше из настоящего. Я сегодня не при деньгах.

— Тут нечего стесняться, Майк, — сказал Спидбол. — Возможно, на будущий год ты им всем покажешь.

— Да, спасибо, дядя Спидбол.

Когда официант отошел, Майк спросил:

— Как продвигается твое расследование?

— О, это интересно, — сказал Спидбол. — Пожалуй, теперь я почти точно знаю, каким образом они впервые попали на Питфол и как оказались у меня — но до сих пор не выяснил, что с ними случилось потом.

— Для начала неплохо.

— Это еще не все. Монетки-то горячие. У Майка забурчало в животе.

Проклятая монета лежит у него в кармане, прожигая дыру в...

— Надеюсь, ты не имеешь в виду, что они радиоактивные?

— Нет, Майк. Они были украдены более сорока лет назад. И никто точно не знает, что случилось с их хозяином.

— Но как они попали к тебе?

— Мне их дали игроки, которые взамен хотели от меня какую-то услугу.

— Да? Чего же им от тебя было нужно?

— Этого я не знаю. Может быть, проиграть гонку. В те дни такого рода сделки были очень распространены.

— Я тоже об этом слышал.

— Не сказать, чтобы и теперь совсем перевелись милые гадкие мальчики, которые дурят людей при малейшей возможности.

— Может, и с моим кораблем случилось нечто подобное. Может, игроки заплатили кому-то за диверсию, чтобы убрать меня с гонок.

— Может быть.

Майк стал размышлять над этим, прикидывая, каким образом это можно доказать, но тут Спидбол сказал:

— Дело в том, что если они дали мне монеты, а я им не помог, то они могли взбеситься и наказать меня.

— Это будет трудно доказать.

— Мистер Мюррей?

Майк поднял голову. Две девушки стояли около стола, толкая друг друга локтями и хихикая. Рыженькая протянула ему листок бумага.

— Не могли бы мы...

Она запнулась и покосилась на свою черноволосую подружку, которая закрыла рот ладошкой, глядя в сторону.

— Пожалуйста... э-э... — продолжила рыженькая и положила лист на стол рядом с недоеденным сандвичем.

Майк взглянул на Спидбола, кивнул и торопливо подписал листок. Глядя на свои каракули, он подумал: «Никогда в жизни не прочитал бы такое». Бумажка тут же исчезла.

— А вот мы тут думали...

Рыженькая снова запнулась, но подружка толкнула ее локтем: «Говори!»

— Понимаете... здесь вечеринка...

— И мы думали... — подхватила брюнетка, внезапно посмотрев Майку прямо в глаза.

— Я... простите, — сказал Майк. — Я очень занят. Понимаете, как раз сейчас...

— Ну что ж, извините.

Они торопливо повернулись, прежде чем он закончил объяснение, и побежали через ресторан, толкаясь и хихикая.

— Меня тоже девушки приглашали на вечеринки, — сказал Спидбол.

— И ты ходил.

— Ни одной не пропускал.