Хроники Амбера (№6) - Знамения судьбы

— Ну, а если он замешан? Он и Каин в прошлом были по разные стороны…

— Если он замешан в чем-то опасном для нас, то будет только лучше, если он ушел.

— Значит, ты не можешь помочь… или не хочешь?

Я молча кивнул.

Потом добавил:

— И то, и другое, наверное. Кстати, как ты думаешь, не должно ли решение о его поисках исходить от Рэндома, а?

— Возможно.

— Я предлагаю тебе держать эту новость при себе, пока ты не поговоришь с Рэндомом. Нет необходимости порождать беспочвенные разговоры. Или, если хочешь, я сам могу передать Рэндому. Я должен с ним встретиться и переговорить сегодня вечером.

— О чем?

Вот тебе и раз!

— Не знаю точно, — уклончиво ответил я. — Он хочет мне что-то рассказать или, наоборот, спросить.

Она внимательно посмотрела на меня.

— А ведь мы с тобой еще не успели перекинуться словечками, ты не забыл? — сказала она после продолжительной паузы.

— Кажется, мы сейчас именно этим и занимаемся, не так ли?

— Ну ладно. А могу ли я узнать о твоих неприятностях в одном из твоих любимых Отражений?

— Почему бы и нет? — усмехнулся я.

Я начал пересказ проклятой истории по очередному кругу. Одно меня утешало — это, видимо, было уже в последний раз. Как только Флоре все станет известно, сведения распространятся кругами и ко всем остальным.

У Флоры не оказалось каких-либо интересных мыслей по поводу моей истории, во всяком случае, со мной она никакой информацией не поделилась. Мы еще немного поболтали — в основном местные слухи — и она, наконец, решила, что ей нужно что-нибудь съесть. Она отправилась туда, где можно было раздобыть еду, и обратно уже не вернулась.

Потом у меня было еще несколько бесед о Каине и моем отце. Ничего нового я не узнал.

Меня представили нескольким лицам, с которыми я раньше знаком не был, я запомнил наизусть массу имен и всего прочего, потому что ничего другого мне не оставалось.

Когда показавшийся мне бесконечным обед все-таки подошел к концу, я все еще держал Рэндома в поле своего зрения и ухитрился выйти из зала одновременно с ним.

— Потом, — коротко бросил он.

Он прошел мимо меня и пошел дальше с двумя людьми, с которыми он продолжал разговор.

Я вернулся в свои апартаменты и растянулся во всю длину на кровати. Когда развитие событий напоминает закипающий котел, нужно отдохнуть впрок, как только представляется такая возможность.

Я расслабился и немного погодя заснул. Мне приснился сон.

Я прогуливался в английском парке, который располагался сразу за дворцом.

Со мной был кто-то еще, но я не знал, кто это. Казалось, это неважно.

Вдруг я услышал уже знакомое завывание.

Потом, почти рядом, послышалось рычание. Сначала, когда я обернулся, то ничего не увидел. Но потом, как-то совершенно внезапно, они оказались совсем рядом.

Три огромные, похожие на собак бестии, подобные тому существу, которое я убил в квартире Джулии. Вой не прекращался, и внезапно я понял, что его источником были не эти звери.

Они лишь рычали и подходили все ближе и ближе.

И я понял, что это всего лишь сон, и что он снился мне уже много раз, и каждый раз я, просыпаясь, забывал о нем. Но сознание того, что это только сон, ни в какой мере не освободило меня от чувства опасности, когда звери бросились ко мне.

Каждую из трех бестий окружал какой-то световой ореол — бледный, колеблющийся. И глядя сквозь этот ореол, я видел уже не парк, а фрагменты леса.

А когда они прыгнули на меня, они словно натолкнулись на стену из стекла.

Все три зверюги были отброшены, упали, снова вскочили и бросились вперед и снова были блокированы. Они завыли, запрыгали, зарычали от бессильной ярости и попытались еще раз.

Казалось, что я стою под прозрачным колпаком или внутри магического круга. До меня добраться они не могли.

Потом вой стал громче, приблизился, и бестии перенесли внимание с меня на…

— Ого! — воскликнул Рэндом. — Ты мне должен теперь за избавление от кошмара.

Я пришел в себя. Проснулся, лежал в своей кровати, за окном было темно.

Я понял, что Рэндом вызвал меня через Карту и поймал мой кошмарный сон, когда контакт установился.

Я зевнул и мысленно поблагодарил Рэндома.

— Спасибо.

— Просыпайся окончательно и поговорим, — сказал он.

— Хорошо. Ты где?

— Внизу. Маленькая гостиная к югу от главного зала. Пью кофе. Жду тебя.

— Увидимся через пять минут, хорошо?

— Заметано.

Рэндом растворился. Я сел, опустив ноги с кровати, потом поднялся. Пересек комнату и широко распахнул окно, глубоко вдохнул ломкий холодный осенний воздух.

Весна на Отражении Земля и осень в Эмбере — мои два любимейших времени года. Я должен бы ощущать подъем чувств, а вместо этого — шутка ночи, исчезающий остаток сна — мне показалось, что я слышу удаляющееся завывание. Я вздрогнул и закрыл окно.

Наши сны иногда слишком тесно бывают связаны с нашей реальностью.

Я направился в указанную мне Рэндомом комнату и устроился на одном из множества диванов стоявших там.

Рэндом предложил мне кофе, а потом спросил:

— Ты не мог бы рассказать мне о Колесе-Призраке?

— Это своего рода парафизическое устройство наблюдения и слежения, а также библиотека.

Рэндом поставил на стол свою чашку и склонил голову набок.

— Ты не мог бы несколько подробнее…

— Понимаешь, работая с компьютерами, я пришел к интересной идее о том, что фундаментальные принципы обработки данных могут быть применены с весьма любопытными результатами в некоем месте, где сами компьютеры работать не могут. Другими словами, мне нужно было найти такие условия среди Отражений, где сами операции оставались бы почти теми же самыми, но физическое воплощение конструкции, техника программирования, ввод энергии

— все это имело бы совершенно иную природу.

— Гм-м… — прервал меня Рэндом, — ты меня совершенно сбил с толку, должен я признаться.

— Я сконструировал и построил обрабатывающее информацию устройство в одном из Отражений, где ни один обычный компьютер работать не смог бы, — ответил я, — потому что я использовал другие материалы, совершенно иной метод конструирования, иные источники энергии. К тому ж я выбрал такое место, где действуют иные законы физики и поэтому мое устройство может функционировать не так, как другие. И тогда у меня появилась возможность создавать программы, которые не могли бы работать на Отражении-Земля, где я жил. В конце концов, получилось, как мне кажется, уникальное устройство. Я назвал его «Колесо-Призрак» из-за некоторых особенностей ее внешнего вида.

— Стало быть, оно служит в качестве следящего устройства и библиотеки? И что это значит?

— Мое «Колесо» перелистывает множество Отражений, словно страницы книги или словно перетасовывает колоду Карт, — пояснил я. — Запрограммируй его на поиск и слежение за любым интересующим тебя объектом, и оно не спустит с него глаз. Я думал преподнести его вам в качестве сюрприза. Ты мог бы с его помощью узнать, например, не стягивает ли силы один из наших потенциальных врагов, или, скажем, следить за распространением бурь в Отражениях…

— Погоди минутку, — остановил меня Рэндом. — Каким образом оно работает? Как перелистывает Отражения?

— В процессе работы, — стал объяснять я, — «Колесо-Призрак» в каждое мгновение воссоздает множество своеобразных эквивалентов Карт, потом…

— Стоп. Задний ход. Как же можно создать программу для Карт? Я думал, что сделать Карту способен лишь человек, прошедший инициацию Лабиринтом или Логрусом.

— В данном случае, — сказал я, — сама машина относится к тому же классу объектов, что и папин меч Грейсвандир. Я включил элементы узора Лабиринта в ее конструкцию.

— И ты собирался нас приятно удивить?

— Да, когда машина была бы полностью готова.

— А когда она будет готова?

— Я не могу пока сказать точно. Она должна насытить блоки памяти определенной критической массой информации, и только после этого ее программы начнут действовать полностью. Я отдал ей команду заниматься этим уже довольно давно, но до сих пор еще не проверил, что получилось.

Рэндом налил себе еще кофе, отпил.

— Я не думаю, что эта машина сможет сэкономить нам так уж много времени и усилии, — заметил он.

Помолчав, он добавил:

— Допустим, меня интересует какой-то объект в Отражениях. Я отправляюсь сам поглядеть на него или посылаю туда кого-то. Если же я захочу воспользоваться твоей штукой, я все равно должен потратить время на дорогу к тому месту, где находится машина.

— Нет, — возразил я, — ты не прав. Время тратить не надо. Ты просто вызовешь дистанционный пульт, терминал.

— Что я вызову?

— Терминал. Я сейчас тебе покажу.

Я откопал свою колоду эмберских Карт и отыскал среди них одну, лежавшую в самом конце.

На ней было изображено серебряное колесо на темном фоне. Я передал Карту Рэндому, и он ее внимательно осмотрел.

— Как же ею пользоваться? — с интересом спросил он.

— Так же, как и другими Картами. Вызвать тебе терминал?

— Да, вызови. Я хотел бы посмотреть.

— Хорошо, — сказал я. — Но я боюсь, что пока еще машина не знает многих полезных в данный момент вещей. Процесс сбора информации еще не закончен.

— Я не собираюсь ее экзаменовать. Я просто хочу посмотреть.

Я поднял Карту, всмотрелся в нее сквозь внутренний глаз своего сознания.

Несколько мгновений спустя пришел контакт. Я позвал.

Послышался негромкий треск, в воздухе запахло озоном, и мерцающее световое колесо примерно восьми футов в диаметре повисло в воздухе, материализовавшись перед нами.

— Уменьши размеры терминала, — приказал я.

Колесо сократилось примерно раза в три, и на этом ему было приказано остановиться. Теперь оно было похоже на слабо светящуюся раму картины и по виду комнаты, наблюдаемому сквозь него, постоянно пробегали волны.

Рэндом потянулся рукой к обручу.

— Не трогай, — предупредил я его, — получишь удар. Я еще не довел его до полной безопасности.

— Передача энергии?

— Да, он и это может, но в небольших количествах.

— Стало быть, если ты отдашь приказ передать заряд…

— Да, конечно. Машине необходимо уметь передавать энергию, чтобы поддерживать работу сканирующих устройств и терминала через Отражения.

— Я хотел бы знать, способна ли машина выдать на этом конце разряд.

— Как я тебе уже говорил, она способна накопить и разрядить определенное количество энергии.

— В каких пределах дальности?

— Повсюду, куда может проникнуть дистанционное устройство.

— А куда оно может проникнуть?

— Ну… теоретически в любое место, конечно, как и обычная Карта.

— А первоначальные размеры кольца — это предел?

— Нет, его можно увеличивать или уменьшать по твоему усмотрению.

— Пока не нужно. Допустим, ты сделал диаметр побольше и приказал показать тебе самый большой, какой только войдет в раму, участок бури. Она сможет передать его сюда?

— Не знаю… Машина попытается, конечно. Во всяком случае, это будет что-то вроде гигантского окна в шторм.

— Мерлин, лучше затвори его. Это опасно.

— Но ведь, как я уже говорил, никто не знает, где находится Призрак, и единственный способ добраться до него…

— Я понимаю. А скажи, с соответствующей Картой к Призраку может добраться любой?

— Да, я не стал встраивать коды безопасности именно из-за невозможности найти машину любым другим способом.

— Малыш, эта штука может стать ужаснейшим оружием. Погаси окно и немедленно выключи саму машину.

— Это невозможно.

— Почему?

— С дистанционного пульта невозможно отключить питание или стереть память установки. Мне пришлось бы отправиться туда, где она находится.

— Тогда немедленно отправляйся в путь, вот что я тебе скажу. Я хочу, чтобы ты на время ее выключил. Пока не встроишь в нее надежные предохранители. И даже тогда… Ну, тогда посмотрим. Я не доверяю такой энергии и таким возможностям, особенно когда у меня нет от них никакой защиты. Оно может напасть совершенно неожиданно. О чем ты только думал, когда делал эту штуку?

— Об обработке информации. Слушай, ведь кроме нас двоих…

— Всегда существует вероятность, что кто-то пронюхает о Призраке и найдет способ добраться до него. Да, я понимаю, ты влюблен в собственное создание, и я уважаю твои добрые намерения, но машина должна быть приведена в нерабочее состояние.

— Но я ведь ничем тебя не обидел.

Это был мой голос, но прозвучал он из обруча терминала.

— Что такое? — удивленно переспросил Рэндом.

Он посмотрел на кольцо, потом на меня, потом снова на кольцо.

— Меня тревожит твой потенциал. Мерлин, выключи терминал.

— Конец работы, — произнес я. — Убери терминал.

Кольцо на секунду замерцало и исчезло.

— Что ты скажешь насчет последнего замечания твоего Колеса? — поинтересовался Рэндом.

— Я сам удивлен.

— Да, сюрпризы что-то начинают мне надоедать. Возможно, окружающая среда в этом Отражении каким-то образом воздействует на машину, а? Ты знаешь, чего я хочу — пусть она немного отдохнет.

Я склонил голову.

— Как прикажете, сэр.

— Брось, не терзайся так, просто выключи ее, вот и все.

— И все же, мне кажется, все дело сводится к тому, чтобы установить несколько предохраняющих систем. Нет причины закрывать весь проект.

— Знаешь, если бы обстановка сейчас была поспокойнее, — вздохнул он,

— я, может быть, и согласился бы с вами. Но именно сейчас слишком много всякого дерьма плывет вниз по течению. Все эти снайперы, бомбометатели… И мне совсем не нужна новая забота, ты понимаешь?

Я поднялся.

— Ладно. Спасибо за кофе. Я сообщу тебе, когда все будет сделано.

Он кивнул.

— Спокойной ночи, Мерлин.

— Спокойной ночи.

Когда я возвращался в свою комнату через парадных холл, я увидел Джулиана. Он был в зеленом халате и разговаривал с двумя мужчинами. На полу перед ними лежало крупное мертвое животное.

Я замер, поняв, что это такое. Это было в точности такое же существо, как собакоподобная бестия, убитая мною в квартире Джулии.

Я подошел к ним.

— Привет, Джулиан, — сказал я. — Что это у тебя, — я указал на животное.

— Я и сам не знаю, — он покачал головой. — Загонщики убили трех таких в Ардене. Я перенес этих ребят сюда вместе с одним из трупов, чтобы показать Рэндому. Кстати, ты не знаешь, где он сейчас может быть?

Я ткнул большим пальцем через плечо.

— В гостиной.

Джулиан отправился в указанном направлении. Я потрогал мертвое животное носком ботинка. Должен ли я вернуться и сообщить Рэндому, что уже встречал такое раньше?

«К черту!» — решил я. В этой информации не виделось жизненно важного интереса.

Я вернулся к себе, умылся, переоделся, потом зашел на кухню и запасся едой, которую сложил в заплечный мешок. Я не испытывал желания прощаться с кем-либо, поэтому потом просто направился к черному ходу и спустился по задней лестнице в парк.

Было темно и прохладно, поблескивали звезды.

Шагая, я почувствовал внезапный озноб, когда оказался на том месте, на котором в моем сне на меня напали странные и страшные собаки.

Но сейчас вокруг было тихо — ни ворчания, ни рычания, ничего. Я миновал это место и продолжил свой путь к дальним задам хорошо ухоженного парка, где несколько тропинок постепенно выводили к природному ландшафту.

Я выбрал вторую слева. Этот путь был немного длинней, чем первый, тоже возможный, с которым он потом все равно пересекался, но идти по нему было намного легче, что, как я предчувствовал, было для меня немаловажным фактором. Я еще не был достаточно хорошо знаком с неровностями первого пути.

Я шагал вверх по склону Колвира большую часть часа, и только тогда обнаружил ведущий вниз путь, который искал.

Тогда я остановился, сделал глоток воды и устроил себе привал на несколько минут. После отдыха я начал спуск.

На склоне Колвира очень трудно передвигаться через Отражения. Чтобы прилично справиться с этим делом, человек должен быть на достаточном расстоянии от Эмбера.

Так что на данном этапе я только и мог, что шагать на своих двоих, но ночь для прогулки выпала подходящая, так что я ничего не имел против.

Я успел уже уйти довольно далеко по дороге вниз, когда небо над моей головой посеребрило сияние и на плечо Колвира уселся полумесяц, залив призрачным светом бежавшую впереди меня извилистую тропинку. Я немного прибавил шаг.

Мне очень хотелось покинуть склон горы уже с наступлением рассвета.

Я был зол на Рэндома за то, что он не дал мне возможность доказать ему полезность моего изобретения. Я еще не был вполне готов рассказать ему о машине. Если бы не похороны Каина, я вообще не вернулся бы еще в Эмбер, пока не доел бы функционирование Колеса до последней степени совершенства. Даже сейчас я не собирался упоминать о Колесе, если бы оно в какой-то степени не входило в окутавшую нас загадку и если бы Рэндом не пожелал сам узнать о нем. Он хотел иметь полную информацию о моих делах…

Ладно. То, что он увидел, ему явно не понравилось, но премьера состоялась вероятно преждевременно.

Если теперь я выключу машину, как этого требует Рэндом, я уничтожу все плоды своей многолетней работы, ведь Колесо-Призрак все еще продолжало работать по программе самообразования, сканирующей Отражения.

В любом случае, мне надо было давно наведаться к нему, проверить как идут дела, исправить мелкие погрешности, которые обязательно накапливаются по мере работы машины.

Я продолжал размышлять обо всем этом, а тропинка тем временем становилась все круче, обвивая западный склон Колвира.

В конце концов, ведь Рэндом вовсе не приказывал уничтожить весь объем памяти Колеса. Он просто хотел, чтобы машину выключили. С этой точки зрения, которую я предпочитал другим, я мог по своему усмотрению выбирать средства. Я решил, что имею право сначала все как следует проверить, чтобы убедиться, что машина в порядке. Потом я смогу перевести содержание банков памяти в более устойчивый вид. Тогда выключу машину, и память ее сохранится в неприкосновенном виде до той поры, пока не придет время привести Колесо в действие…

А может быть…

— Что, если я все приведу в порядок, встрою пару охранительных устройств, учтя замечания Рэндома и успокоив его — таким образом, как я это себе представляю, потом вызову его самого, покажу, что я сделал и спрошу, доволен ли он моей работой. Если же его и это не устроит, выключить машину можно будет и потом.

Но, скорее всего, он изменит свое решение, не может же он не понимать, какие это открывает перспективы…

Да, об этом стоит подумать.

Я обыгрывал в своем воображении эти разговоры с Рэндомом, пока луна не перекатилась на левую сторону неба. Я был уже на половине пути вниз по склону Колвира. И чем дальше, тем легче было идти.

Я ощущал ослабление действий сил Лабиринта.

Я еще пару раз останавливался, чтобы попить воды, потом — чтобы проглотить сэндвич. Чем больше я размышлял, тем сильнее становилась моя уверенность, что, если я продолжу работу над Колесом, то Рэндом только придет в ярость и, скорее всего, вообще не захочет до конца меня выслушать. С другой стороны, я сам тоже разозлился.

Но так или иначе, путь мне предстоит немалый, так что время поразмышлять как следует, у меня еще будет.

Небо постепенно становится светлее. Я прошел последний каменистый склон и достиг широкого удобного тракта у подножия Колвира, шедшего на северо-запад.

Я смотрел на выстроившиеся вдоль моего пути деревья. Вот одно развесистое, вот еще одно, удобный ориентир…

С ослепительной вспышкой — мне даже показалось, что что-то зашипело — и раскатом оглушительного грома, дерево раскололось на две части. Я не дошел до него не более сотни метров.

Я вскинул обе руки, как только увидел разряд, но даже несколько минут спустя слышал треск раздираемого дерева и эхо разряда.

Потом я услышал голос:

— Возвращайся назад!

Я решил, что наступило время разговорного гамбита.

— Может вступим в переговоры? — спросил я.

В ответ — мертвая тишина.

Я опустился в мелкую траву, бегущую вдоль дороги, прополз несколько метров к месту, где прикрытие было получше. Я прислушивался и всматривался, надеясь, что тот, кто выкинул этот трюк, каким-нибудь образом выдаст свое местонахождение.

Однако ничего не происходило. В течение примерно минуты я осматривал заросли и часть склона, по которому только что спустился. С этой точки наблюдения мое вдохновение получило небольшой толчок.

Я вызвал мысленно изображение Логруса, и две его линии стали моими руками.

Тогда я потянулся, но не сквозь Отражения, а к склону, туда, где довольно солидный валун нависал над скоплением других валунов.

Ухватившись, я потянул. Камень оказался слишком тяжел, чтобы легко и сразу перевернуться. Я начал его раскачивать, сначала потихоньку, медленно, потом все сильнее. Наконец, он замер в неустойчивом положении, потом покатился вниз.

Он рухнул на груду камней ниже, и образовался небольшой камнепад. Камни сталкивались и тащили за собой другие.

Потом стали катиться большие обломки скалы.

Скала, по которой змеился разлом, не выдержала, и целый огромный пласт ее подался, пошел и плавно, словно в кино, стал оседать.

Я почувствовал, как подо мной задрожал грунт. Я сам не ожидал, что вызову такой зрелищный спектакль. Камни подпрыгивали, отскакивали друг от друга, ныряли в заросли кустов и деревьев.

Я видел, как трещат и раскачиваются деревья, некоторые из них были совсем измочалены.

Когда обвал прекратился, я поднялся — Фракир покачивался, свешиваясь с моего запястья, — и приблизился к зарослям.

Я внимательнейшим образом осмотрел поредевшую рощу, но там никого и ничего не было.

Я взобрался на ствол поваленного дерева.

— Еще раз спрашиваю — будем разговаривать? — крикнул я в пространство.

Ответа не было.

— Ладно, пусть будет так, — сказал я, и направился на север, в Арден.

Продираясь через древний лес, я время от времени слышал неподалеку стук лошадиных копыт. Но если за мной и следили, во всяком случае, особого желания эти всадники не выявили.

Скорее всего, это был один из патрулей Джулиана.

Особого значения это не имело.

Вскоре я дорогу и начал приготовления, которые помогут мне унестись очень далеко от них.

Более светлая тональность… от коричневого цвета к белому… Деревья стали пониже, завеса листьев гуще… Непривычный посвист птиц, странного вида гриб…

Мало-помалу характер леса изменился, и чем дальше это изменение уносило меня от Эмбера, тем легче мне было это производить.

Мне начали попадаться солнечные прогалины. Небо стало светло-голубым, все деревья были зеленые, и почти все — молодые.

Я перешел на медленный бег.

Показались облака, целые массивы облаков, пористый дерн стал плотнее и суше.

Я ускорил бег, направляясь вниз по склону холма. Трава становилась все гуще и выше, деревья превратились в островки среди океана бледных трав.

Взор теперь охватывал все пространство до горизонта. Шелестящая жемчужная завеса справа от меня — дождь.

До меня докатились громовые раскаты, хотя мой путь продолжало освещать солнце. Я глубоко вдыхал чистый влажный воздух, продолжая свой бег.

Травы постепенно исчезли, земля зазмеилась трещинами, небо почернело, по каньонам вокруг меня мчались потоки воды. На скалистую местность, окружавшую меня, низвергались водопады ливня.

Я начал оскальзываться. Каждый раз, теряя равновесие, я проклинал все на свете, а особенно самого себя за то, что слишком рьяно взялся за смещение.

Наконец тучи разошлись, словно театральный занавес, и лимонное солнце пролило потоки тепла и света с оранжево-розового неба. Гром на полураскате затих и поднялся ветер.

Я поднялся по склону холма, посмотрел вниз, на полуразрушенную деревню, давно заброшенную, местами захваченную деревьями, с улицами изборожденными канавами и курганами вдоль них.

Я прошел по главной улице этой деревни под серо-черным грифельным небом, потом осторожно перебрался через замерзший пруд. Лица тех, кто лежал подо льдом, слепыми взглядами провожали меня во всех направлениях.

В небе плавали хлопья сажи, снег был плотен, мое дыхание повисало в воздухе туманными перьями. Я вошел в скелетоподобный лес, где на сучьях притаились замерзшие в камень птицы.

Гравюра…

Скользя вниз по склону холма, скатываясь и окунаясь в оттепель, весну…

Снова повсюду вокруг меня движение.

Грязь под ногами, зеленые проплешины, странного вида автомашина на дальнем холме.

Мусорный двор. Вонь, жижа, тление, дым, ржавчина… Я пробираюсь среди гор отбросов. Шныряют наглые крысы…

Скорее отсюда! Смещение быстрей, дыхание тяжелей…

Голоса неба над шапкой смога, дно речной дельты, берег океана, золотые пилоны вдоль дороги, сельский ландшафт с озерами, коричневые травы под зеленым небом.

Замедляюсь… Вокруг простираются поля трав, река и озеро…

Я вытираю пот со лба рукавом, рукав промокает.

Я со свистом втягиваю воздух и перехожу на шаг.

Не спеша шагаю через поле, предпочитая сделать передышку в таком месте, откуда открывается хороший обзор. Ветер тихо шелестит травой. В воздухе пахнет чем-то сладким. Ближайшее озеро цвета извести.

Вдруг мне показалось, что справа что-то ярко полыхнуло, но когда я посмотрел я ту сторону, там не было видно ничего необычного. Немного погодя я готов был поклясться, что слышу далекий топот копыт, но опять-таки ничего не было заметно.

Что плохо в Отражениях — никогда нельзя с полной уверенностью сказать, что для данной складки естественно, а что — нет. Никогда не знаешь, чего ожидать.

Прошло еще несколько минут, и я почувствовал запах и только потом увидел дым.

В следующее мгновение передо мной вспыхнул огненный поток, который пылающей завесой преграждал мне путь.

Снова раздался голос:

— Я же сказал тебе — возвращайся!

Ветер дул со стороны огня, подталкивая его ко мне. Я повернулся, чтобы направиться прочь и увидел, что огонь уже охватывает меня с флангов.

Чтобы создать в уме нужную матрицу для смещения Отражений, необходимо время. Я же был застигнут врасплох и не был уверен, что успею сосредоточиться.

Так что я бросился бежать со всех ног.

Линия огня загибалась вокруг, словно беря меня в огромное кольцо.

Я не остановился, чтобы полюбоваться прелестной отточенностью ее движения, потому что к тому времени дым и жар заметно усилились.

Сквозь треск пламени мне все слышался топот копыт. Глаза мои стали наполняться слезами, а струи дыма еще больше ухудшали видимость. И опять я не мог обнаружить признаков того, кто подготовил и привел в действие эту огненную ловушку.

Но на этот раз сомнений быть не могло — земля явно дрожала от топота какого-то существа с копытами, приближавшегося ко мне.

Пламя взметнулось и стало подниматься все выше. Круг поспешно стал замыкаться.

Я уже стал прикидывать, как мне отразить новую опасность, когда сквозь просвет в огненной стене влетели конь и всадник.

Всадник изо всех сил натянул поводья, но гнедой конь явно был не очень рад столь близкому соседству с огнем. Он оскалился и натянув удила, несколько раз попытался встать на дыбы.

— Скорей! За мою спину! — крикнул всадник.

Я поспешно прыгнул на коня.

Всадником оказалась темноволосая женщина.

Я лишь мельком увидел ее лицо. Ей все же удалось повернуть коня в том направлении, откуда она прискакала, потом она дернула поводья. Гнедой пошел вперед, но внезапно встал на дыбы.

Я едва удержался на его спине.

Когда его передние копыта снова коснулись земли, конь бросился в сторону просвета, но почти у самой кромки пламени он снова завертелся волчком.

— Проклятье! — услышал я крик всадницы.

Она отчаянно дергала поводьями.

Конь снова развернулся и громко заржал. Из его рта летела кровавая пена.

К тому времени огненный круг почти сомкнулся, дым становился все гуще. Огонь был совсем рядом, а в ничем не мог помочь, разве что пару раз как следует пнуть каблуками коня в бока, когда тот снова помчался по прямой.

Он ворвался прямо в огненную стену, едва не крича. У меня понятия не было, насколько широка в этом месте полоса огня. Я чувствовал, как пламя лижет мои ноги, меня окутывал запах паленых волос.

Потом конь снова встал на дыбы, всадница закричала, и я понял, что на этот раз мне не удержаться.

Я падал. Именно в этот момент, мы прорвались сквозь стену огня туда, где огонь уже прошел, оставив за собой пепел и дым. Я рухнул в черное и горячее, в воздух поднялась туча пепла.

Я перекатился на левый бок, задохнулся в рвущем легкие кашле и инстинктивно закрыл глаза, когда пепел бросился мне в лицо.

Потом я услышал крик женщины и с трудом поднялся, пытаясь протереть запорошенные веки. Зрение вернулось ко мне как раз вовремя, чтобы я смог увидеть гнедого, поднимающегося с земли, видимо, с того места, где он только что подмял под себя всадницу. Конь мгновенно умчался прочь, исчезнув среди облаков дыма. Женщина осталась неподвижно лежать, и я бросился к ней. Встав на колени, я стряхнул с ее одежды искры и проверил, дышит ли она и есть ли пульс. В этот момент ее глаза открылись, и я содрогнулся, увидев в ее застывших зрачках смерть.

— Видно… сломан позвоночник… — проговорила она сквозь кашель. — Я ничего не чувствую… Беги, если можешь… а меня оставь… я все равно умираю…

— Ну нет, я тут тебя не брошу, — прохрипел я. — Тут поблизости должно быть озеро… Я перенесу тебя туда…

Я сбросил обвязанный вокруг пояса плащ и положил на него всадницу. Как мог осторожно, я прикрыл ее полами плаща, чтобы защитить от искр, и потащил на плаще в том направлении, где, как мне казалось, должно находиться озеро.

Мы пробирались сквозь меняющийся узор дыма и огня. Мое горло жгла невыносимая горечь, из глаз не переставали катиться слезы, я чувствовал, что брюки снизу уже начинают тлеть, когда при очередном шаге я почувствовал под каблуком мягкий ил. Значит направление было выбрано верно.