Затем мы прошли под Большой Аркой и, выйдя наконец к лестничной площадке, посмотрели вниз. Зрелище было захватывающее — с обоих сторон от короткой широкой лестницы — крутой обрыв к коричнево-чёрному берегу далеко внизу. Я увидел отпечатки волн на песке, оставленные отливом, похожие на морщины на лбу старика. Ветры здесь дули сильные, и когда мы приблизились, усилился влажный солёный запах, придававший ветру другое качество густоты. Корал на миг отпрянула, а потом снова приблизилась.

— Выглядит несколько пугающе, чем я думала, — помолчав, сказала она.

— Вероятно, страшно, когда идёшь по ней?

— Не знаю, — ответил я.

— Разве вы никогда не поднимались и не спускались по ней?

— Нет, — коротко бросил я. — Никогда не было причин проделать такое.

— Я могла подумать, что вы захотите это сделать, так как здесь ступала нога вашего отца.

Я пожал плечами.

— Я сентиментален по иным поводам.

Она улыбнулась.

— Давайте спустимся на берег. Пожалуйста!

— Разумеется, — согласился я, мы шагнули вперёд и стали спускаться.

Широкая лестница привела нас вниз футов на тридцать, затем внезапно сузилась. По крайней мере, ступеньки здесь не были мокрыми и скользкими. Где-то далеко внизу я разглядел место, где лестница вновь расширялась, что давало возможность пройти двум людям рядом. Пока, однако, мы спускались гуськом и я испытывал раздражение от того, что Корал каким-то образом очутилась впереди меня.

— Если вы нагнётесь, я перепрыгну вперёд, — предложил я ей.

— Зачем? — спросила она.

— Чтобы быть впереди в случае, если вы оступитесь.

— Ничего, — сказала она. — Я не оступлюсь.

Я решил, что спорить не стоит, и позволил ей идти первой.

Лестничные площадки, после которых менялось направление, следовали без всякой системы, вырубленные там, где очертания скал разрешали такой поворот. Поэтому некоторые марши были длиннее других, и путь вёл нас по всему фасаду горы. Ветры теперь дули намного сильнее, чем наверху, и мы старались держаться так близко к склону горы, как только позволял рельеф. Да и не будь там такого ветра, мы всё равно делали бы то же самое. Отсутствие перил заставляло держаться подальше от края. Случались места, где горная стена нависала над нами, словно пещера, а в иных местах мы шли по каменным выступам и чувствовали себя открытыми со всех сторон. Ветер несколько раз хлестнул мне плащом по лицу. Я выругался, вспоминая, что местные жители редко посещают исторические места собственного края. И я начал понимать их мудрость. Корал спешила вперёд и мне пришлось увеличить скорость, чтобы нагнать её. Впереди уже виделась лестничная площадка, обозначавшая первый поворот пути. Я надеялся, что она там остановится и скажет мне, что передумала насчёт необходимости этой экспедиции. Но такого не случилось. Она свернула и продолжала спускаться дальше. Ветер украл мой вздох и унёс его в какую-то сказочную пещеру, предназначенную для стенаний обманутых.

И все же я не мог иногда не поглядеть вниз и не вспомнить об отце, поднимавшемся по этим ступеням, мечом прокладывая себе путь. Не хотел бы я такого попробовать, по крайней мере пока не истощились более хитрые возможности. Затем я подумал, насколько мы ниже уровня самого дворца…

Когда мы, наконец, добрались до площадки, после которой лестница расширялась, я поспешил догнать Корал, чтобы иметь возможность идти рядом. В спешке я налетел на какую-то корягу и споткнулся на повороте. Ничего особенного. Я сумел выбросить руку и обрести устойчивость. Меня, однако, изумила чуткость Корал к изменениям звука моей походки, а также её реакция на это. Она вдруг бросилась назад и развернулась всем телом вбок. Когда она это сделала, её пальцы соединились с моей рукой и она оттолкнула меня к скале.

— Ладно! — выдохнул я из быстро пустеющих лёгких. — Со мной все в порядке.

Она поднялась и отряхнулась, пока я восстанавливал равновесие.

— Я услышала… — начала было она.

— Я понял. Но я просто зацепился каблуком. Вот и все.

— Я не могла этого знать.

— Все прекрасно. Спасибо.

Мы принялись спускаться по лестнице бок о бок, но что-то изменилось. Теперь у меня затаились подозрения, которые я никак не мог рассеять. Во всяком случае, пока. Пришедшее мне на ум было слишком опасным, если я окажусь прав.

И поэтому я сказал:

— Карл у Клары украл кораллы.

— Что? — переспросила она. — Не понимаю.

— Я сказал «Какой приятный день для прогулки с хорошенькой женщиной!»

Она действительно покраснела. Затем последовало:

— На каком языке вы это сказали… в первый раз?

— На английском, — ответил я.

— Я его никогда не изучала. И говорила вам про это, когда мы беседовали об «Алисе».

— Я помню. Просто причуда с моей стороны.

Берег, к которому мы спускались, был полосатым, как тигр, и местами сверкал. Вдоль него тянулись волнистые линии пены и птицы кричали и пикировали на выброшенные волнами водоросли. На некотором расстоянии от берега наблюдались паруса. А на юго-востоке далеко в море рябила небольшая завеса дождя. Ветры прекратили шуметь, хотя ещё налетали с силой, способной сорвать плащи.

Мы молча продолжали спускаться, пока не достигли самого подножья. Затем сошли со ступеней, пройдя несколько шагов по песку.

— Порт в том направлении, — я показал налево, на запад. — А в той стороне располагается церковь, — добавил я, указывая на тёмное здание, где отслужили панихиду по Каину и где матросы молились иногда о безопасном плавании.

Она посмотрела в обоих направлениях, а также оглянулась на пройденный нами путь.

— Кто-то ещё захотел последовать нашему примеру, — заметила она.

Я поднял взгляд и увидел неподалёку от вершины лестницы три фигуры, но они стояли, словно прошли небольшое расстояние по лестнице, чтобы полюбоваться панорамой. Цвета Льювиллы никто из них не носил.

— Наверняка какие-нибудь туристы, — решил я.

Она понаблюдала за ними ещё несколько минут, а затем отвела глаза.

— Разве здесь нет каких-нибудь пещер? — поинтересовалась она.

Я кивнул направо.

— В той стороне, — ответил я. — Есть несколько. Людям периодически удаётся заблудиться в них. Некоторые из пещер весьма красивы. В других просто бродишь во тьме. А иные представляют собой всего-навсего неглубокие расщелины.

— Я хотела бы осмотреть их.

— Разумеется, нет ничего легче, идёмте!

Я зашагал к пещерам. Люди на лестнице не шевелились. Они, похоже, по-прежнему смотрели на море. Я не думал, что это контрабандисты. Этим делом, кажется, не занимаются средь бела дня там, куда может забрести любой. И все же я радовался, что моя подозрительность растёт. В свете недавних событий это могло оказаться подозрением полезным. Конечно же, главный объект моих подозрений шёл рядом, пиная носками сапог плавник, вороша яркую гальку, смеясь — но в данный момент я не был готов что-нибудь предпринять на этот счёт. Скоро…

Она вдруг взяла меня под руку.

— Спасибо, что пригласили меня прогуляться, — поблагодарила она. — Мне очень понравилось.

— О, мне тоже. Рад, что так получилось. Не стоит благодарностей.

Это заставило меня невольно почувствовать себя слегка виноватым, но если моя догадка верна, то ничего плохого не произошло.

— Я думаю, мне понравилось бы жить в Эмбере, — заметила она на ходу.

— Мне тоже, — отозвался я. — Мне никогда по-настоящему не удавалось прожить здесь достаточно продолжительное время.

— О?

— Полагаю, что по-настоящему так и не объяснил, сколько времени я провёл на Отражении-Земле, где учился в колледже и занимался той работой, о которой вам рассказывал… — начал я, и внезапно из меня посыпались новые детали моей автобиографии, чего обычно я старался избежать.

Сперва я не был уверен, что правильно поступаю, рассказывая, а потом сообразил, что мне просто хотелось с кем-нибудь поговорить. Даже если моё странное подозрение правильно, это не имеет значения. Внимательная слушательница заставила меня почувствовать себя увереннее, чем я чувствовал себя в последнее время. И, прежде чем я успел это понять, уже пустился рассказывать об отце — о том, как этот человек, которого я едва знал, в спешном порядке изложил мне длинную повесть о своей борьбе, о своих проблемах, о решениях этих проблем, словно пытаясь оправдаться передо мной, словно это было для него единственной возможностью рассказать мне все; и о том, как я слушал, гадая, что он мог приукрасить, и какие чувства он испытывал ко мне…

— А вот и пещеры, — уведомил я её, когда мы, наконец, приблизились, и это заставило меня прекратить смущающие излияния. Она начала говорить что-то по поводу прекращённого монолога, но я просто добавил: — Я видел их только раз.

Она уловила моё настроение и сказала:

— Я хотела бы посетить одну из них.

Я кивнул. Пещера казалась неплохим местом для задуманного мною.

Выбрал я третью. Вход в неё был шире, чем у первых двух, и прямой проход тянулся на приличное расстояние.

— Давайте заглянем вот в эту, — сказал я. — Она, кажется, достаточно освещена.

Мы вошли в сумрачную прохладу. Влажный песок тянулся некоторое расстояние от входа, лишь постепенно редея и заменяясь твёрдым полом. Потолок несколько раз снижался и поднимался. Поворот налево соединил нас с галереей, ведущей к другому входу, так как, заглянув туда, я увидел другой свет, другое ответвление вело глубже в гору. С этого места, где мы остановились, ещё ощущался глубокий пульс моря.

— Эти пещеры могут увести вглубь очень далеко, — отметила она.

— И ведут, — ответил я. — Ходы извиваются, пересекаются и петляют. Я бы не хотел зайти чересчур далеко без карты и фонаря. Их так полностью и не нанесли на карту, уж это-то я точно знаю.

Она огляделась кругом, изучая чёрные области в темноте, где боковые туннели выходили в тот, в котором остановились мы.

— Как по-вашему, насколько глубоко они уходят? — спросила она.

— Просто не знаю, — допустил я, вспомнив несколько ответвлений, пройденных мною по дороге к Лабиринту. — Кажется, они могут вести в большие пещеры под нами, или ещё куда-нибудь.

— А на что похожи те?

— Под дворцом? Просто тёмные и большие. И очень древние…

— Я хотела бы посмотреть их.

— Для чего?

— Там есть Лабиринт. Он должен быть очень красочным.

— О, да. Он таков — сплошь яркий и закрученный. Хотя и довольно пугающий.

— Как вы можете так говорить, раз прошли его?

— Проходить его и любить — две большие разницы.

— Я просто подумала, что если в тебе есть способность пройти его, ты должен ощущать какую-то близость, какое-то глубокое созвучное родство с ним.

Я рассмеялся и вокруг нас гулко раскатилось эхо.

— О, когда я проходил его, то знал, что во мне есть способность успешно дойти до конца, — сказал я. — Однако, загодя я этого не чувствовал. Тогда я был просто напуган. И никогда не любил его.

— Странно.

— Да нет, не очень. Он всё равно, что море или ночное небо. Он большой, могучий, прекрасный, и он есть. Он — стихийная сила и представляется тебе всем, чем угодно.

Она оглянулась на галерею, ведущую вглубь.

— Я хотела бы увидеть его, — повторила она.

— Я не стал бы пытаться отсюда найти дорогу к нему, — посоветовал я.

— Зачем вы, собственно, хотите его увидеть?

— Хочу посмотреть, как я прореагирую на такое явление.

— Вы странная, — сказал я.

— Вы проводите меня туда, когда мы вернёмся? Покажите мне его!

Дело оборачивалось совсем не так, как я задумывал. Если бы она была тем, что я подозревал, то тогда непонятна была её просьба. Однако я действовал, установив для себя определённый порядок, и я чувствовал, что она являлась тем, насчёт чего я дал себе одно обещание и сделал кое-какие сложные приготовления.

— Возможно, — проговорил я.

— Пожалуйста! Я действительно хотела бы посмотреть на него.

Она казалась искренней. Но моя догадка не вызывала во мне сомнений. Прошло уже достаточно времени, чтобы тот странный, меняющий тела дух, упрямо шедший по моему следу во многих обличьях, подыскал себе нового носителя, а потом снова вышел на меня и прибытие, её забота о моей физической безопасности были очевидны, а рефлексы быстры. Я хотел бы порасспросить её, но знал, что она просто солжёт при отсутствии доказательств или чрезвычайной ситуации. Я не доверял ей. Поэтому я вновь приготовил заклинание, составленное мною по пути домой из Арбор Хауза, заклинание, предназначенное для изгнания вселившегося существа из его носителя. Потом на миг заколебался. Чувства мои к ней были двусмысленными. Даже если она была тем самым существом, я, возможно, согласился бы примириться с ней, если бы знал мотив.

— Вы хотите именно этого?

— Просто посмотреть его. Честное слово, — ответила она.

— Нет, я имею в виду, что если вы та, кого я знаю на самом деле, то задаю больший вопрос: почему?

Фракир на моем запястье запульсировал.

Корал помолчала ровно столько, сколько понадобилось на слышимый глубокий вздох, а затем произнесла:

— Как ты смог догадаться?

— Ты выдала себя в мелочах, незаметных только тому, кто стал параноиком, — ответил я.

— Магия, — догадалась она. — Не так ли?

— Примерно так, — подтвердил я. — Может быть, я почти скучал по тебе, но до сих пор не могу тебе доверять.

Затем я произнёс командные слова заклинания, плавно разведя руки в нужных местах. Последовали два ужасных крика, затем третий. Но крики принадлежали не ей. Они донеслись из-за угла, оттуда, где мы недавно прошли.

— Какого?… — начала она.

— …черта, — закончил я и ринулся мимо неё за угол, обнажая на бегу меч.

В свете, доходившем из отдалённого входа в пещеру, я увидел на полу пещеры три фигуры. Двое из них растянулись во весь рост и не двигались. Третий человек сидел, согнувшись и ругаясь. Я медленно приблизился, направив острие своего оружия на сидящего. Его тёмная голова повернулась в мою сторону и он с трудом поднялся на ноги, оставаясь все ещё согнутым. Одной рукой придерживая другую, он отступил, пятясь, пока не соприкоснулся со стеной. Там он остановился, бормоча что-то, чего я не расслышал. Я продолжал осторожно наступать на него, держа предельно внимательными все свои чувства. Я заметил, как движется за моей спиной Корал, а затем, когда проход расширился, мельком уловил, что она страхует меня сзади и слева. Она обнажила кинжал и держала его низко и вблизи бедра. Сейчас не время гадать, что же могло сделать с ней моё заклинание.

Дойдя до первого из двух павших людей, я остановился и пнул его носком сапога, готовый мгновенно ударить, если тот вскочит и нападёт. Ничего. Человек казался обмякшим и безжизненным. Я перевернул его ногой и голова покатилась по направлению ко входу в пещеру. В упавших там на неё лучах солнца я рассмотрел полуразложившееся человеческое лицо. Мой нос уже уведомил меня, что такое состояние головы не было лишь иллюзией. Тогда я приблизился к другому и тоже перевернул его. Он также выглядел разлагающимся трупом. Хотя первый сжимал в левой руке кинжал, второй был безоружным. Затем я заметил ещё один кинжал — на полу, почти у самых ног живого человека. Я поднял взгляд на него. Это не имело ни малейшего смысла. Я подумал, что два трупа на полу были мертвецами по меньшей мере несколько дней, и я понятия не имел, что же затевал стоящий у стены.

— Э… вы не против сообщить мне, что происходит? — вежливо попросил я.

— Будь ты проклят, Мерлин! — прорычал он и я узнал этот голос.

Я двинулся, описав дугу и перешагнув через павших. Корал оставалась рядом со мной, двигаясь почти так же. Он повернул голову, следя за нашими движениями. И когда на его лицо упал наконец свет, я увидел, что Юрт прожигает меня взглядом своего единственного глаза; другой закрывала повязка. Я увидел также, что половина его волос отсутствует, а обнажённый оскальпированный череп покрыт рубцами и шрамами, и полуотросшее отрубленное ухо видно каждому. С этой стороны я также разглядел, что пиратская косынка, раньше прикрывавшая это безобразие, теперь сползла ему на шею. С левой руки его капала кровь, и я вдруг понял, что на ней недостаёт мизинца.

— Что с тобой случилось? — спросил я.

— Один из зомби, падая, попал мне кинжалом по руке, — процедил он, — когда ты изгнал оживляющих их духов.

Моё заклинание было для изгнания духов, занявших чужое тело… Они находились в радиусе его действия…

— Корал, — спросил я. — С вами все в порядке?

— Да, — ответила она, — но я не понимаю…

— Позже, — остановил я её.

Я не спросил, что у него с головой, так как вспомнил поединок с одноглазым вервольфом в лесу к востоку от Эмбера — со зверем, которого я засунул головой в костёр. Я давно подозревал, что это был Юрт, сменивший облик, даже до того, как Мандор предоставил достаточно сведений в подтверждение этого.

— Юрт, — начал я. — Я был причиной многих твоих несчастий, но ты должен понимать, что сам навлёк их на себя. Если бы ты не напал на меня, мне бы не понадобилось защищаться…

Раздался щёлкающий скрипучий звук. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что это зубовный скрежет.

— Произведённое твоим отцом усыновление ничего для меня не значит, — продолжал я, — помимо того, что он им оказал мне честь. Я даже не знал о нем до самого недавнего времени.

— Врёшь! — прошипел он. — Ты заставил его это сделать какой-то хитростью, чтобы стать впереди нас в наследовании.

— Ты, должно быть, шутишь, — усмехнулся я. — Мы все стоим настолько низко в списке, что это не имеет значения.

— Не Короны, дурак! Дома! Наш отец совсем уже нездоров.

— Печально слышать, — сказал я. — Но я никогда даже не думал об этом. И, в любом случае, Мандор стоит впереди нас всех.

— А ты теперь второй.

— Не по выбору. Брось! Мне никогда не видать этого титула. Ты же знаешь! Я увидел вокруг его темени слабый призматический нимб.

— Настоящая причина не в этом, — продолжал я. — Не любил ты меня никогда и охотишься на меня не из-за наследования. Должно быть, что-то иное за этой твоей навязчивой идеей. Кстати, Огненного Ангела ведь ты подослал, не так ли?

— Ты так быстро обнаружил это? — поразился он. — Я даже не был уверен, что могу на это рассчитывать. Полагаю, он, в конце концов, стоил тех денег, которые я за него заплатил. Но… Что случилось?

— Он мёртв.

— Ты очень удачлив. Слишком удачлив, — отозвался он.

— Ты хочешь именно этого, Юрт? Я хотел бы уладить это дело раз и навсегда.

— Я тоже, — ответил он. — Ты предал того, кого я люблю, и только твоя смерть наведёт порядок.

— О ком ты говоришь? Я не понимаю.

Он вдруг усмехнулся. — Поймёшь, — пообещал он. — В последние минуты твоей жизни я дам тебе узнать, почему.

— Тогда тебе, скорее всего, придётся ждать долго, — съехидничал я. — Ты, кажется, не очень ловок в таких делах. Почему бы просто не рассказать мне сейчас и сэкономить нам обоим кучу хлопот?

Он засмеялся и призматический нимб стал ярче, и в этот момент до меня дошло, что это такое.

— Раньше, чем ты думаешь, — пригрозил он, — ибо скоро я буду мощнее, чем ты когда-нибудь мог подумать.

— Но отнюдь не менее неуклюжим, — посоветовал я ему и тому, кто в это время держал его Козырь, следя за мной и готовый мгновенно выдернуть Юрта отсюда…

— Это ведь ты, Маска, не так ли? — обратился я к нему. — Забирай его. Тебе не понадобится ни отправлять его вновь, ни смотреть, как он наломает дров. Я повышу тебя в списке своих первоначальных дел и скоро навещу тебя, если только ты дашь мне знак, что это действительно ты.

Юрт открыл рот и что-то сказал, но что именно, я не расслышал, так как он быстро таял, и его слова пропали вместе с ним. Когда это произошло, в меня что-то полетело. Парировать это не было надобности, но я не смог остановить рефлекс.

Рядом с двумя гниющими трупами и мизинцем Юрта на полу у моих ног лежали россыпью десятка два роз.