Задвинув Ясру в угол, я надел сапоги, вышел из комнаты и направился к лестнице.

Время было обеденное, и я заглянул в несколько столовых, где обычно ела семья. Но все помещения оказались безлюдными, и ни в одном из них не расставили посуду для сервировки. И ни в одном из них не было признаков недавнего обеда.

Полагаю, что моё чувство времени могло исказиться, и я вышел либо чересчур поздно, либо слишком рано, но рассветало-то, кажется, давно. Однако никто не обедал, следовательно, в чём-то я ошибался.

И тут я услышал его — слабое постукивание ножа о тарелку. Я направился в сторону, откуда, вроде бы, исходил звук. Обеды теперь подавались, видимо, не так часто, как обычно.

Я вошёл в гостиную, где Льювилла сидела вместе с женой Рэндома, Виалой, на красном диване, а обед был сервирован перед ними на низком столике. Майкл, работавший на кухне, находился поблизости со столиком на колёсах, нагруженном блюдами. Я прочистил горло.

— Мерлин, — объявила Виала с чувствительностью, от которой у меня всегда пробегал холодок — она ведь совершенно слепая. — Очень приятно.

— Привет, — поздоровалась Льювилла. — Заходи и садись с нами. Нам не терпится услышать, чем ты был занят.

Я подтащил кресло к противоположной стороне столика и уселся. Майкл подошёл и поставил передо мной добавочный ассортимент блюд. Я быстро обдумал ситуацию. Все, что услышит Виала, несомненно дойдёт до Рэндома. Поэтому я изложил им несколько отредактированную версию недавних событий, оставив за рамками упоминание о Мандоре, Фионе и обо всём, связанном с Дворами. Это сделало рассказ порядком короче и позволило быстрее приступить к еде.

— Все были так заняты в последнее время, — заметила Льювилла, когда я закончил говорить. — Я из-за этого чувствую себя почти виновной.

Я изучил взглядом тонкую зелень её кожи оливкового цвета, полные губы и большие кошачьи глаза.

— Но не совсем, — добавила она.

— А где, собственно, они все? — спросил я

— Жерар, — перечисляла она, — осматривает внизу портовые укрепления, а Джулиан командует армией, которая теперь оснащена каким-то огнестрельным оружием и поставлена защищать подходы к Колвиру.

— Ты хочешь сказать, что Далт уже что-то выставил на поле? Идёт сюда?

— Нет, — покачала головой она. — Это меры предосторожности из-за того послания, послания Люка. Войск Далта в общем-то пока не видели.

— Кто-нибудь хотя бы знает, где он?

— Пока нет, — ответила она. — Но вскоре на этот счёт должны поступить разведданные, — она пожала плечами. А затем добавила: — Наверное, Джулиан их уже получил.

— А почему командует Джулиан? — спросил я, не отрываясь от еды. — Я думал, что во главе подобных дел должен стоять Бенедикт.

Льювилла отвела глаза, поглядела на Виалу, и та, кажется, почувствовала её взгляд.

— Бенедикт с небольшим отрядом своих ратников сопровождает Рэндома в Кашеру, — тихо сказала Виала.

— В Кашеру? — переспросил я. — Зачем ему понадобилось это делать? Правда, Далт все время ошивается около Кашеры. Этот район сейчас может быть опасен.

Она слабо улыбнулась.

— Вот потому-то он и захотел, чтобы его сопровождал Бенедикт и его гвардейцы. Возможно, сами они отправились в качестве разведчиков, хотя тогда у них была другая причина для экспедиции.

— Я не понимаю, — сказал я. — Почему вообще возникла необходимость в такой экспедиции?

Она отпила воды.

— Внезапный политический переворот, — пояснила она. — Какой-то генерал захватил власть в отсутствие королевы и кронпринца. Генерала недавно убили, и Рэндом сумел добиться согласия на возведение на трон собственного кандидата — пожилого аристократа.

— Как он это сделал?

— Все, заинтересованные в этом деле, ещё больше заинтересованы в допуске Кашеры в Золотой Круг привилегированного торгового статуса.

— Значит, Рэндом купил их ради удовольствия видеть правителем своего человека? — заметил я. — Разве договор о принятии в Золотой Круг не даёт нам обычно права передвигаться с войсками через территорию королевства — клиента с минимальными предварительными переговорами?

— Да.

Я вдруг вспомнил того молодцеватого эмиссара Короны, встреченного мною в «Окровавленном Билле», который расплатился за пиво не кашерской валютой. Я понял, что не хочу удостовериться, насколько близок тот случай по времени к убийству, сделавшему возможной эту недавнюю договорённость. Куда сильнее на меня подействовала вырисовывающаяся теперь картина; похоже, Рэндом только что преградил Ясре и Люку путь к возвращению узурпированного у них трона, который, если быть справедливым, Ясра сама узурпировала много лет назад. После смены многочисленных владельцев трона, узурпация его стала для меня немного туманной. Но если поступок Рэндома ничем не превосходил по этичности тех, кто правил раньше, то, безусловно, ничем не уступал им. Однако теперь дело выглядело так, что любая попытка Люка вновь овладеть троном матери, похоже, встретит отпор со стороны монарха, заключившего оборонительный союз с Эмбером. Я вдруг понял, что можно держать пари о договорённости в случае внутренних смут о помощи Эмбера, равно как и в случае защиты от внешних агрессоров.

Интересно. Похоже, Рэндом пошёл на страшные хлопоты, чтобы изолировать Люка от опорной базы и любого подобия законности, как главу государства. Я полагал, что следующим шагом может быть объявление его вне закона, как самозванца и опасного революционера и предложение награды за его голову. Не слишком ли остро реагировал Рэндом? Люк казался теперь совсем не таким опасным, особенно если учесть, что его мать у нас в плену. С другой стороны, я на самом деле не знал, как далеко хочет зайти Рэндом. Хотел ли он просто перекрыть Люку кислород или всерьёз затеял достать его? Последняя возможность беспокоила меня больше, так как Люк в данный момент, кажется, исправлялся, и, возможно, мучительно пересматривал свою позицию. Я не хотел, чтобы его отбросили из-за того, что Рэндом где-то перегнул палку.

Поэтому я сказал Виале:

— Полагаю, это вплотную относится к Люку.

Она с минуту помолчала, а потом ответила:

— Его, кажется, заботит не Люк, а Далт.

И мысленно я пожал плечами. На взгляд Рэндома это было вроде одно и то же, поскольку он видел в Далте военную силу, к которой Люк прибегал для возвращения трона. Поэтому я произнёс «а…» и продолжал есть.

Помимо этого ничего нового не произошло, и не было больше возможностей прояснить ход мыслей Рэндома, поэтому мы принялись болтать о всяких пустяках, пока я вновь обдумывал свою позицию. Она все ещё сводилась к ощущению необходимости срочно действовать, и неуверенности, как именно. Курс мой определился несколько неожиданным образом где-то за десертом.

В гостиную вошёл придворный по имени Рендел — высокий, худощавый, темноволосый и не скупящийся на улыбки. Я сообразил, что что-то случилось, так как он не улыбался и вошёл быстрее обычного. Он окинул взглядом всех присутствующих, остановил его на Виале, быстро подошёл и прочистил горло.

— Ваше Величество… — начал он.

Виала слегка повернула голову в его направлении.

— Да, Рендел, — произнесла она. — В чем дело?

— Только что прибыла делегация из Бегмы, — ответил он, — и мне не объяснили, каким будет характер приёма.

— О, господи! — отложила вилку Виала. — Она же должна была прибыть не раньше послезавтра, когда вернётся Рэндом. Жаловаться-то они хотят именно ему. Что вы решили сделать?

— Рассадил их пока в Жёлтой гостиной, — ответил он, — и сказал, что пойду доложить об их прибытии.

Она кивнула.

— Сколько их там?

— Премьер-министр Оркуз, — перечислял он, — его секретарша Найда, приходящаяся также ему дочерью. И другая дочь, Корал. С ними также четверо слуг — двое мужчин и две женщины.

— Ступайте, прикажите слугам надеть парадное обмундирование и позаботьтесь, чтобы им приготовили подобающие покои, — приказала она. — И уведомите кухню. Возможно, они не обедали.

— Хорошо, Ваше Величество.

Он попятился к дверям.

— …А потом явитесь ко мне в Жёлтую гостиную и доложите о сделанном,

— продолжала она, — и тогда я вам дам дополнительные указания.

— Считайте, что это уже сделано, — ответил он и поспешил удалиться.

— Мерлин, Льювилла, — Виала поднялась. — Пойдёмте, помогите мне развлечь их, пока все готовят.

Я проглотил последний кусочек десерта и встал. Я не испытывал горячего желания болтать с дипломатом и его свитой, но оказался под рукой, и это было одной из тех обязанностей, которые иногда случаются в нашей жизни.

— Э… А для чего, собственно, она здесь? — спросил я.

— Какой-то протест по поводу того, что мы делали в Кашере, — ответила она. — Они никогда не поддерживали с Кашерой особенно дружеских отношений и я теперь не знаю, для чего они здесь — то ли протестовать против возможного допуска Кашеры в Золотой Круг, то ли их расстроило наше вмешательство во внутренние дела Кашеры. Возможно, они опасаются потерять рынок сбыта, когда такой близкий сосед вдруг станет пользоваться тем же предпочтительным статусом в торговле, что и они. Или, возможно, у них другие планы по поводу трона Кашеры и мы только перебежали им дорогу. А может, и то, и другое. Что бы там ни было… Мы не сможем сказать им ничего такого, что сами не знаем.

— Я просто хотел узнать, каких тем надо избегать, — сказал я.

— Всего вышеназванного, — ответила она.

— Я сама думала о том же, — сказала Льювилла. — Однако, я также подумала, нет ли у них каких-нибудь полезных сведений о Далте. Их агенты должны пристально следить за всем, происходящим в Кашере.

— Не заводи речь об этом, — посоветовала Виала, направляясь к двери,

— если они и сболтнут ненароком или захотят что-то выдать, то тем лучше для нас. Поймай их на этом. Но не показывай, что тебе хотелось бы знать.

— Хорошо, что появился, Мерлин. В такие моменты всегда полезно иметь лишнее улыбающееся лицо.

— А почему я при этом не чувствую особого веселья? — сказал я.

Мы проследовали в комнату, где поджидали премьер-министр и его дочери. Их слуги уже отправились перекусить на кухню. А официальные лица все ещё оставались голодными, и это говорит в пользу протокола, тем более, что он, кажется, требовал некоторого ожидания перед тем, как подадут еду. Оркуз был среднего роста и коренастый, с чёрными, со вкусом причёсанными волосами, морщины на его широком лице, кажется, указывали, что он куда хитрее, и чаще хмурится, чем улыбается, чему он предавался большую часть дня. Лицо Найды представляло более красивый вариант его лица, и хотя у неё проявлялась склонность к дородности, она твёрдо удерживалась на привлекательном уровне. К тому же она часто улыбалась и обладала привлекательными зубками. С другой стороны, Корал была выше и отца, и сестры, стройнее, с рыжеватыми волосами. Когда она улыбалась, её улыбка казалась менее официальной. В ней также было что-то смутно знакомое. Я гадал, не встречал ли её на каком-нибудь скучном приёме несколько лет назад. Однако, будь это так, я уже вспомнил бы.

После того, как нас представили и разлили вино, Оркуз сделал короткое замечание Виалы о «недавних неприятных новостях» относительно Кашеры. Мы с Льювиллой быстро встали по бокам Виалы, чтобы оказать моральную поддержку, но она ответила только, что такие вопросы нужно обсуждать только по возвращении Рэндома. И что в данный момент она всего лишь хотела бы позаботиться об их достойном приёме. Он с этим полностью согласился, даже слегка улыбнулся. У меня сложилось впечатление, что он просто хотел сразу зафиксировать цель своего визита. Льювилла быстро свернула разговор на его путешествие, и он любезно позволил сменить тему. Политики чутко реагируют на все.

Позже я узнал, что посол Бегмы даже не знал о его прибытии, и это, казалось бы, указывало, что Оркуз прибыл настолько быстро, что опередил уведомление посольства. И он даже не потрудился завернуть к послу, а направился прямо во дворец. Эти сведения я узнал немного позже, когда он спросил, доставлено ли послание.

Чувствуя себя лишним в грациозных выпадах и нейтральной болтовне Льювиллы и Виалы, я отступил на шаг и стал подумывать, как бы половчее сбежать. Какая бы игра здесь не затевалась, она меня совершенно не интересовала.

Корал тоже отступила и вздохнула. Затем взглянула на меня и улыбнулась, окинула быстрым взглядом помещение и подошла ближе.

— Я всегда мечтала посетить Эмбер, — призналась она мне.

— Он таков, каким представлялся вам? — спросил я.

— О, да. Пока… Конечно, я ещё мало видела…

Я кивнул и мы ещё немного отдалились друг от друга.

— Мы с вами где-то раньше встречались? — спросил я.

— Не думаю, — усомнилась она. — Я не так уж много путешествовала, а вы, по-моему, не бывали в наших краях. Не так ли?

— Да, хотя в недавнее время они вызывали у меня любопытство.

— Я, однако, кое-что знаю о вас, — продолжала она. — Просто из общих сплетен. Я знаю, что вы из Дворов Хаоса, и знаю, что вы учились в колледже в том Отражении, которое вы, эмбериты, кажется, столь часто навещаете. Я много раз думала, на что похож тот мир.

Я заглотнул приманку и принялся рассказывать ей о колледже и о своей работе, о том, какие места посетил и что любил делать. Пока я рассказывал, мы подобрались к дивану в противоположном конце комнаты и расположились поудобнее. Оркуз, Найда, Льювилла и Виала, кажется, не заметили нашего уединения, и если уж мне нужно было находиться здесь, то я находил более приятным беседовать с Корал, чем слушать их. Не желая рассказывать один, я попросил её рассказать о себе. Она сообщила мне о своём детстве, проведённом в Бегме и её окрестностях, о своей любви к загородным прогулкам — на лошадях и лодках по рекам и озёрам; о прочитанных ею книгах и довольно невинных любительских занятиях магией. Она как раз собиралась перейти к описанию кое-каких интересных обрядов, совершаемых тамошними крестьянами для обеспечения плодородия почвы, как вошла служанка и, приблизившись к Виале, что-то сообщила ей. За дверями виднелись и другие слуги. Виала затем сказала что-то Оркузу и Найде, те кивнули и двинулись к двери. Льювилла отделилась от них и направилась в нашу сторону.

— Корал, — сказала она. — Ваши покои готовы. Один из слуг покажет вам, где они. Наверное, вы хотели бы перекусить и отдохнуть после путешествия.

Мы встали.

— Я, в общем-то, не устала, — сказала она, глядя скорее на меня, чем на Льювиллу, и в уголках её рта притаился намёк на улыбку.

Какого черта?! Я вдруг понял, что мне очень приятно её общество, и поэтому сказал:

— Если вы не откажетесь переодеться во что-нибудь попроще, я буду рад показать вам город. Или дворец…

Намёк в уголках рта превратился в настоящую улыбку, на которую стоило посмотреть.

— Тогда мы встретимся с вами здесь через полчаса, — закончил я после того, как она сказала:

— Я хотела бы все это осмотреть.

Я вывел её и проводил до основания парадной лестницы. Так как на мне все ещё была красная фланелевая рубашка и джинсы, не следует ли мне переодеться во что-нибудь более соответствующее местной моде. А, черт с ним! — решил я затем. Мы же собрались просто прогуляться. Поэтому к своему наряду я добавил перевязь, оружие, плащ и самые лучшие свои сапоги. Можно было бы, однако, ещё подровнять бороду, так как оставалось немного времени. А может, навести маникюр…

— Эй, Мерлин… — Льювилла положила руку на мой локоть и увела в ближайшую нишу. Я позволил увлечь себя туда.

— Да? — осведомился я затем. — Что такое?

— Гм… — замялась она. — Она довольно миленькая, не правда ли?

— Думаю, ты права, — согласился я.

— Она вскружила тебе голову?

— Ну и ну, Льювилла! Не знаю. Я же только-только познакомился с этой дамой.

— …И уже назначил ей свидание.

— Брось! Сегодня я заслуживаю снисхождения. Я с удовольствием поболтал с ней и хотел показать достопримечательности. Думаю, мы неплохо проведём время. Что в этом плохого?

— Ничего, — ответила она, — пока ты не теряешь из виду перспективы.

— О какой перспективе ты говоришь?

— Мне кажется довольно любопытным, — сказала она, — что Оркуз привёз с собой двух симпатичных дочерей.

— Найда действительно секретарша, — возразил я неизвестно на что. — А Корал давно хотела увидеть Эмбер.

— Угу, а для Бегмы было бы очень неплохо, если бы одна из них чисто случайно заарканила члена нашей семьи.

— Льювилла, ты слишком подозрительна, — сказал я.

— Это происходит со всяким, прожившим достаточно.

— А я и сам собираюсь жить долго и, надеюсь, это не заставит меня искать корыстный мотив в каждом человеческом поступке.

— Конечно. Забудь, что я тебе сказала, — улыбнулась она, зная, что я не забуду. — Желаю вам хорошо провести время.

Я вежливо рыкнул и направился к себе в комнату.