Теперь я уже понимаю, что Природа иногда бросает сладкую кость тем, кого она намеревается искалечить. Либо наградит будущего отверженного талантом, чаще всего невостребованным, либо пошлет ему проклятие, одарив незаурядным умом.

Уже в четыре года Сандор Сандор мог перечислить все сто сорок девять обитаемых мира своей галактики. А в пять лет он мог назвать основные земные массивы каждой планеты и вычертить их приблизительный контур мелом на пустом глобусе. К семи годам он знал все провинции, штаты, страны, крупные города основных земных массивов ста сорока девяти обитаемых миров своей галактики. Он проводил за чтением землеографии, истории, землеологии и популярных путеводителей много часов. Он изучал карты и информационные ленты путешествий. Глаза его были оснащены кинокамерой, или, по крайней мере, создавалось такое впечатление, так как никто бы не мог назвать ни одного города в его галактике, о котором Сандор Сандор не знал бы чего-нибудь к десяти годам.

А он продолжал учиться.

Новые места приводили его в восторг.

Он собрал библиотеку дорожных карт и путеводителей по улицам. Он изучал архитектурные стили и основные направления промышленности, расовые типы, образ жизни коренного населения, местную флору, наземные ориентиры, отели, рестораны, аэропорты, морские порты и космодромы, стиль одежды и ювелирные украшения, климатические условия, местные искусства и ремесла, пищу и диету, спорт, религию, социальные институты и традиции.

В четырнадцать лет он защитил докторскую диссертацию в области землеографии. Его устные экзамены транслировались по внутренним каналам телевизионной связи: из-за болезни он не мог присутствовать на экзамене. Только три раза в жизни он пытался выйти из дома. И каждый раз это заканчивалось новой травмой. Ни в одном из ста сорока девяти миров его галактики не было лекарства от дегенеративной мужской болезни. Из-за этой болезни, чувствуя себя усталым до изнеможения и превозмогая сильную боль, он мог только в течение нескольких минут пользоваться даже самыми лучшими протезами. А для того, чтобы выйти из дома, ему нужно было, по крайней мере, три таких протеза: два вместо ног и один вместо правой руки, чтобы заменить в полной мере то, что было утеряно генетически еще до его рождения.

Чтобы не страдать от ужасной физической боли и не усугублять ее присутствием чужих лиц, а не привычных и милых глазу тети Фейи и медсестры Мисс Барбары, устные экзамены он сдавал по внутренним каналам телевизионной связи.

Брилдский университет Домбека располагался на другой стороне планеты, где жил Сандор Сандор. Однако профессора все равно навещали его, так как он пользовался огромным уважением. Его диссертация «Некоторые замечания к гравитационной матричной теории, обуславливающей формирование массивов, подобных земным и отличных от них форм существования планет» — это огромный труд толщиной в восемьсот пятьдесят пять страниц, привлек внимание Межпланетного университета на самой Земле. Сандор Сандор не мог увидеть Землю своими глазами. Его мышцы были приспособлены к гравитации только малых планет, таких как Домбек.

Случилось так, что Межзвездное правительство, которое курирует всю науку, принимало участие в защите его диссертации, а также видело трансляцию его устных экзаменов.

Коллега Сандора Сандора, профессор Бейнз, был одним из немногочисленных друзей Сандора. Они даже несколько раз встречались лично в библиотеке ученого, так как профессор пользовался библиотекой Сандора время от времени.

Когда экзамены закончились, профессор Бейнз оставался на связи в течение нескольких минут, разговаривая с ним. Именно в этот раз Бейнз обмолвился, что недюжинный ум и талант Сандора не достаточно использовались.

Чиновник из администрации — он был жителем Ригеля — спал и видел продвижение по служебной лестнице, поэтому он не пропустил вскользь брошенное замечание мимо ушей. Оно нашло отражение в его служебном отчете.

Профессор Бейнз упомянул, что однажды Сандор Сандор изучал серию, состоящую из тридцати трех фотографий, собранных с разных концов их цивилизованной галактики. Основная информация этих фотографий была введена в LL-компьютер спецминистерства. Сандору удалось назвать правильно все планеты. В двадцати девяти случаях из тридцати была правильно названа масса каждой планеты, ее территориальное деление и деление на графства на двадцати шести планетах. В двадцати трех случаях он определил местонахождение предмета на фото с точностью до пятидесяти квадратных миль. LL-компьютер спецминистерства смог правильно назвать лишь двадцать семь планет.

Это была сложная работа даже для компьютера.

Итак, стало очевидным, что Сандор Сандор знает каждую чертову улицу в своей галактике.

Десять лет спустя он знал абсолютно все.

А еще три года спустя чиновнику из Ригеля до отвращения надоела его работа. Он бросил ее и ушел в частный бизнес, где платили больше и продвигали по служебной лестнице быстрее. Однако его служебный отчет и дискета остались в компьютере…

Бенедик Бенедикт родился и вырос в водном мире Кьюм. Он был наделен способностью наживать врага в каждом, с кем ему приходилось общаться.

Причин для этого было предостаточно. Одни находят наслаждение в крепких напитках, другие — в обжорстве, для третьих — леность или разврат являются усладой жизни. Смыслом жизни Бенедика была болтовня. Он был сплетником. Слухи были для него пищей и воздухом, сексом и религией. Раз поздоровавшись с ним за руку, вы сделали бы ошибку. Возможно, роковую. Так, схватив вас за руку, он будет дружески трясти ее и улыбаться, а глаза его вдруг увлажнятся и по толстым щекам потекут слезы. Это не из-за того, что ему грустно. Отнюдь нет. Это — соматическое действие паранормальной реакции.

Он высматривает вашу жизнь.

И до чего разборчив был при этом. Он видел только то, что хотел увидеть. А интересовали его в вашей жизни скандал и ненависть, или, что еще хуже, любовь. Он искал случаи правонарушения или сильного потрясения; копался в вашей памяти, выискивая беспокойство, боль, пустоту или слабость, когда-либо испытанные вами. Он видел то, что вам хотелось забыть как можно скорее. Видел и постоянно говорил об этом.

Если вам очень повезет, он не станет рассказывать вам о вас. Если выпадет случай и вы познакомитесь с кем-либо, кого он тоже знает, он начнет говорить вам о нем. Он расскажет вам об этом мужчине или об этой женщине, потому что он обожает сплетничать. Его болтовня подавляет. Его глаза и голос завораживают. Он зажмет ваши руки словно в тисках. Вам придется выслушивать его, испытывая полное бессилие, близкое к параличу.

Потом он уйдет и будет говорить другим о вас.

Таким был Бенедик Бенедикт. Возможно, ему было невдомек, насколько все его презирали. Ненависть наступала позже, когда, попрощавшись, он уходил. Уходил, оставив слушателей опустошенными, позднее сгорающими от боли, стыда и отвращения, вынужденными скрываться от него и тщетно пытающимися похоронить его в своей памяти. Некоторые ненавидели его молча, так как он был опасен. То есть, у него были могущественные друзья. Это животное было исключительно социальным. Он любил внимание, он желал обожателей, он страстно нуждался в слушателях.

И ему всегда удавалось найти аудиторию. Поскольку он обладал запасом чужих секретов, его вынуждены были выносить в более высоких сферах взамен на его наветы. Так он стал состоятельным человеком, но об этом несколько позже.

Время шло, и ему становилось все труднее и труднее находить новые знакомства. Его репутация распространялась в геометрической прогрессии к его болтовне. Те, кого он вынуждал слушать себя, предпочли бы сидеть в другом углу комнаты, заглушив воспоминания алкоголем, или поменяться местами с теми, кто сидел у двери.

Источником его благосостояния была также способность обнаруживать залежи ископаемых или косяки рыб по наличию одного предмета. Минералы были редкостью в водном мире, под названием Кьюм. Но, если кто-либо приносил ему экземпляр, он мог, подержав его в руках и пролив при этом немало слез, сказать, где искать основную жилу месторождения.

По одной рыбе, выловленной в безбрежных морях Кьюма, он мог проследить направление целого косяка.

Плача, дотрагивался он до ожерелья из крупных жемчужин и определял места скопления жемчужных раковин.

Местная страховая ассоциация и компания по займам имели специальный файл Бенедика: ручку, которой кто-либо подписывал контракт с одной из фирм, кнопочный портсигар, носовой платок, которым кто-либо протирал глаза, предмет, который следует хранить в надежном месте, результаты биопсии и анализа крови. Используя что-либо из этих вещей, Бенедик мог найти того, кто попытается отомстить этим компаниям и исчезнуть или нарушителей их законов.

Но он не раскрывал секрет своих способностей. Он просто наслаждался ими. Так, он был одним из девятнадцати известных паранормов в ста сорока девяти обитаемых мирах этой галактики, и он не мог жить иначе.

Он также помогал и гражданским властям, если считал их просьбу справедливой. Если просьба не нравилась ему, он терял свои способности до тех пор, пока необходимость в них не отпадала. Хотя это случалось довольно редко. Ведь Бенедик Бенедикт был гуманитарием, хорошо оплачиваемым, проверенным в лаборатории и клинически здоровым. Он мог психометрировать, читать мысли, зарождающиеся в чужом мозгу.

Линкс Линкс был похож на шарообразного, бородатого, толстого патриарха с родимым пятном у глаза. Он любил хорошо поесть и выпить, носить простую одежду и находиться в обществе простых людей. Он часто улыбался и говорил мягким мелодичным голосом.

Еще будучи молодым, он обладал одной из самых впечатляющих характеристик профессиональных убийц, которую когда-либо имел агент Центральной Межзвездной Разведки (ЦМР). На счету Линкса было сорок восемь человек и семнадцать враждебных, чуждых ему форм жизни, уничтоженных им за полувековое пребывание в должности полевого агента ЦМР. Он прекрасно жил на правительственную пенсию, несмотря на трех жен и кучу внуков. К нему часто обращались как к консультанту, и ему иногда приходилось выполнять временное задание на стороне. Он свято верил в то, что жизнь одна, что все люди — братья и что все люди должны руководствоваться любовью, а не ненавистью и страхом в своих поступках. Он даже убивал с любовью. Он часто выражал уважение и почитание к человеку или духу того человека, который приговаривался к смерти во время Сессии Спокойствия.

Вот история о том, как его вызвали из Госанны, мира Великого и Всепобеждающего Пламени Божественной Жизни. Как он объединился с Сандором Сандором и Бенедиком Бенедиктом в погоне за Виктором Карго, человеком без сердца.

Виктор Карго был капитаном корабля «Валлаби». Виктор Карго был главным астронавтом, первым помощником и главным инженером корабля «Валлаби». Виктор Карго был душой корабля «Валлаби».

Когда-то корабль «Валлаби» был гордым сторожевым летательным аппаратом, черным как смоль, усеянным сверкающими огнеметами, торчащими из его корпуса, словно шипы. Его имя гордо звучало в Межзвездных мирах, следуя во времени и пространстве уникальной справедливости Универсального Галактического Кодекса, и не было для него другого закона. Когда-то гордый корабль «Валлаби» проник далеко в глубь космоса и стал сам легендой под легендарными небесами.

В те времена Карго был воплощением ужаса для бандитов и инопланетян, грозой для нарушителей Кодекса, шипом в боку для всех преступников. Карго и его огнемет (который мог сжечь весь континент на земле и под водой в течение одного дня) были гордостью всей охраны, лучшими из лучших, сливки, снятые со всех остальных.

К несчастью, Карго продался.

Он пал…

…Предатель.

Герой не выдержал славы.

На сорок шестом году службы в охране он потерял всю свою команду во время неудачного похода на пиратскую твердыню Килш, которая могла бы стать стопятидесятым обитаемым Межзвездным миром.

Едва живой, он ползком пробирался по заснеженному миру Брилда, основному материковому массиву твердыни Килш. В этот таинственный момент, когда смерть уже начала оповещать о своем приближении, он был спасен и унесен с так называемой тропы вечного покоя четвероногими жителями Дриллена, кочующим племенем, безобразным, но разумным. Они принесли его в свой лагерь, залечили его раны, накормили его и обогрели. Позднее в союзе с жителями Дриллена ему удалось починить корабль «Валлаби», восстановить его оружие и вооружение и продвинуться еще на сотню футов под лед.

Оставшись без команды, он стал обучать жителей Дриллена. С обитателями Дриллена на борту «Валлаби» он напал на пиратов.

Он выиграл. Но не остановился на этом. Нет.

Узнав о том, что обитатели Дриллена приговорены к смерти Универсальным Кодексом, он перешел на их сторону. Обитатели Дриллена отказались переселиться в нижний мир Резервации. Они предпочли жить оккупированными на родной земле, став сто пятидесятым миром Межзвездной галактики.

Поэтому и последовал приказ об их истреблении.

Капитан Карго пытался протестовать, и был объявлен вне закона.

Капитан Карго угрожал, и ему угрожали в ответ.

Капитан Карго сражался, был побежден, умер, был восстановлен, скрылся от тюремного заключения, и был объявлен вне закона.

Он сбежал на корабле «Валлаби». А ведь когда-то его называли счастливым «Валлаби».

Как только лучи фар осветили его и черный корпус содрогнулся от вибраций, Карго позвал шестерых верных ему обитателей Дриллена. Гладя шерсть Малы, своей любимицы, он попытался сказать что-то, но слова были прерваны слезами:

— …Простите, — было все, что он успел сказать.

Однако ему дали новое сердце. Его старое износилось до такой степени, что его нельзя было восстановить. Они положили старое сердце в сосуд. Ему вживили блестящее антисептическое сердце, величиной с яйцо из пульсирующего металла, которое могло расширяться и сокращаться с различными временными интервалами. Интервалы регулировались компьютерами, величиной с семечко, действовавшими на основании данных о дыхании, сахара в крови, результатов работы лимфатических узлов.

От яйца и семечек зависела его жизнь.

Когда они удостоверились, что сердце работает и будет работать, ему посоветовали предстать перед полевым судом.

Однако он не стал ждать судебного процесса. Нарушив слово офицера, он перешел сторожевой пост, прихватив с собой Малу, единственную обитательницу Дриллена в этой галактике. Пять других обитателей Дриллена не прошли научные испытания на внутренние структуры. Оставшаяся в живых часть жителей отказалась менять место жительства.

Затем человек без сердца объявил войну Человечеству.

Насилие над планетой требует колоссальных затрат. Для того, чтобы ввергнуть мир в первозданный хаос, необходимы разрушающие бластеры, мясорубки для человеческого мяса и шлюзы для смывания человеческой крови, а также печи, для превращения всего уцелевшего в пепел. Затем происходит извлечение коммерчески перспективных составных частей. Исторические романы рассказывают о полосном минировании на материнской планете в далекие древние времена. В принципе, незрелые процессы, предпринимаемые в те времена, напоминали по намерениям и результатам насилие над планетой, но проводились в гораздо меньшем масштабе.

Представьте себе, что Великий Каньон, протянувшийся на сотни миль, появился в одну ночь. Представьте глобальное изменение тысяч землеологических тысячелетий в мгновение ока. Представьте многочисленные века Ледникового периода на Земле — и вместите эти необъятные процессы в трехмесячный период.

Представив себе все это, вы будете иметь весьма отдаленное понятие о времени и эффекте насилия над планетой.

Теперь перейдем к самой работе. К людям, которые взрывают, рубят, топят. Они не профаны и очень рискованные. Они иногда нанимаются только на год, так как оплата достаточно высока. Из-за высокой оплаты некоторые становятся неразборчивыми в средствах. Они профессионалы в своем деле и в течение одного года могут совершить насилие над тремя мирами одной галактики. Они спускаются на эти миры в космических кораблях, способных вместить целый город, в космических трейлерах, вмещающих целые взрывные лагеря. Эти люди, приходя со всех обитаемых миров галактики, приносят с собой насилие оружием и безоговорочный приговор к смерти. Эти люди имеют клеймо Солнечного Феникса над бровью, и их глаза остекленели от холода Космоса, который они избороздили. Они знают, что делать, чтобы атомы расщеплялись у них на глазах и чтобы прибывали грузоотправители смертоносных шквалов и всепоглощающих водоворотов с другой стороны небес. И делают они все тщательно и эффективно, со вкусом, с определенными традициями, с народными песнями и смехом. Это спаянные команды, работающие против времени (что есть деньги), на увеличение тоннажа оружия (и это деньги), на то, чтобы опередить конкурента на рынке на несколько месяцев. Эти люди в одной руке несут пламя, в другой — смерч. Они появляются со своими семьями и со всем своим скарбом. Они основывают временную метрополию, творят свой магический акт и исчезают только после того, как фокус насилия над планетой завершится.

Теперь, когда у вас есть представление о том, что происходит и кто присутствует при этом, познакомьтесь и с тем, что является препятствием.

Насилие над планетой требует колоссальных затрат.

Прибыль, безусловно, будет тоже велика. Прибыль даже может быть больше… Каким образом?

Ну, во-первых, необходимо будет заменить то тяжелое снаряжение, которое будет размещено в метрополии.

Дорога перевозка? Нет, ни в коем случае. С точки зрения материалов и труда, легче изготовить новое оружие, чем корректировать старое в 2.6 раза.

Минным комбинатам не выгодно выпускать старое оружие. (Они и не хотят делать этого). Им интересно производить новое и оставлять в метрополиях старое.

И, конечно, оборудование, взятое в аренду. Или то, за которое еще не полностью расплатились. Наличие текущих платежей облегчает контакты с Межзвездным Департаментом Налогов и Сборов в каждом финансовом году. Самовольное прекращение связей было бы криминалом, нарушением Межзвездного Коммерческого Соглашения между съемщиком и арендатором.

Но было всякое.

И очень часто. Слишком даже часто.

Всегда есть выход на не точно обозначенных границах.

Большие страховые компании обязательно произведут расследование. Потом, наконец, подпишут и возместят потери владельцу.

…А грузоотправители делают это, чтобы значительно продвинуть дела на рынке. Тогда не придется демонтировать оборудование и готовить его к отправке и отгрузке.

Время экономится, обязательства выполняются заранее, более высокие цены оговариваются. Таким образом, рывок к повышению благосостояния обеспечивается.

Все прекрасно.

Но как быть страховым ассоциациям?

Хотя, что может случиться с временным Нью-Йорком, начиненным тяжелым вооружением… Между тем, некоторые рассматривают это как саботаж.

…Иные называют это массовым убийством.

…Или несанкционированной войной.

…Или молниеносной войной Карго.

Но, как верно написано, лучше сжечь один огромный город в ярком пламени, чем проклинать темноту.

Карго предпочитал не возносить проклятий темноте.

…И не единожды.

В тот самый день, когда они встретились на Домбеке, Бенедик Бенедикт протянул руку, улыбнулся и сказал:

— Мистер Сандор.

Его улыбка исчезла, как только он пожал руку.

Сандор кивнул и опустил глаза.

Бенедик повернулся к большому человеку с родимым пятном.

— А вы обитатель Линкса?

— Да, вы правы, брат мой. Вы должны простить меня за то, что не подаю вам руки. Мне запрещается это религией. Я верю в то, что жизнь не нуждается в подтверждении в виде жестов.

— Конечно, — сказал Бенедик. — Когда-то я знал человека, жителя Домбека. Его звали Вортен Вортан. Он был отчаянный контрабандист.

— Он отправился в Великое Пламя, — сказал Линкс. — То есть, он мертв. Центральная Межзвездная Разведка приговорила его два года тому назад. Он отправился в Пламя при попытке избежать тюремного заключения.

— Правда, — сказал Бенедик. Однажды он был контрабандистом, предавшимся…

— Я знаю. Я читал файл о нем в связи с другим случаем.

— Домбек кишит контрабандистами, — добавил Сандор — Давайте поговорим об этом Карго.

— Да, — согласился Линкс.

— Да, — сказал Сандор.

Люди из ЦМР сказали мне, что многие страховые компании выразили протест против некоторых представителей Межзвездной галактики.

— Это правда, — подтвердил Линкс.

— Да, — сказал Сандор, закусив губу. — Вы не будете возражать, если я сниму протезы с ног?

— Мы сотрудники, нас не должны смущать формальности.

— Пожалуйста, — сказал Бенедик.

Сандор наклонился, отстегнул протезы. Послышались два глухих удара под столом. Затем он вытянулся и посмотрел на полки с глобусами.

— Они вам причиняют боль? — спросил Бенедик.

— Да, — ответил Сандор.

— Это несчастный случай? — поинтересовался Бенедик.

— От рождения, — ответил Сандор.

Линкс поднял графин с коричневатой жидкостью и пристально посмотрел на нее.

— Это местный бренди, — сказал Сандор. — Вполне хороший. Что-то вроде ксимили из Бандла, только не наркотический. Выпейте немного.

Линкс пил, держа графин перед собой в течение всего вечера.

— Карго — разрушитель собственности, — сказал Бенедик.

Сандор кивнул.

— Убийца, — сказал он.

— К тому же большой любитель животных, — закончил Бенедик.

— Да, — подтвердил Линкс, чмокая губами.

— Такой преступник против общественного порядка, что невозможно не искать его.

— И нельзя не пропустить через Пламя очищения и возрождения.

— Да, мы должны обнаружить его и убить, — сказал Бенедик.

— Два орудия… Они здесь? — спросил Линкс.

— Да, фазоволновод в другой комнате.

— …А? — хотел что-то еще спросить Бенедик.

— То — в нижнем ящике стола, с правой стороны.

— Тогда почему бы не начать?

— Да, давайте начнем, — подтвердил Линкс.

— Хорошо, — сказал Сандор. — И все-таки одному из вас нужно открыть ящик стола. Оно в темно-коричневом стакане.

— Я достану, — сказал Бенедик.

Сильные рыдания сотрясали его время от времени. Он сидел, представляя умственным взором проходящие вереницей миры. Слезы струились по его щекам: он ощущал сердце Карго в своих руках.

«Холодно и темно…»

— Где? — спросил Линкс.

«Какое-то маленькое помещение. Комната? Хижина? Полки с инструментами… Жужжащий звук. Холодно… странные углы… Вибрация… Больно.»

— Что он делает? — спросил Сандор.

— …Сидит, полулежит. Кушетка, паутина вокруг него. Кто-то пушистый, сидя, спит рядом с ним. Все. Нет… Больно!

— Корабль «Валлаби» скрывается, — предположил Линкс.

— Куда он направляется? — спросил Сандор.

— Больно, — закричал Бенедик.

У Сандора сердце упало в пятки. Его начало трясти. Он протер глаза тыльной стороной руки.

— У меня разболелась голова, — объявил Бенедик.

— Выпейте, — предложил Линкс.

Он проглотил залпом один стакан, второй стал пить маленькими глотками.

— Где я был? — спросил Бенедик.

Линкс пожал плечами.

Корабль «Валлаби» охотился где-то. Карго был в фазе сна. Такое неприятное чувство испытываешь, когда охотишься в полном сознании. Расстояние и время искажаются. Ты застал его в неудачный момент. Либо под действием наркотика, либо подвергнутого длительному воздействию других сил. Возможно, завтра ему будет лучше.

— Надеюсь, — ответил Бенедик.

— Да. Завтра, — сказал Сандор.

— Там было еще одно, — добавил Бенедик. — Еще одна вещь у него на уме. Там было солнце, где раньше его никогда не было.

— Огневые работы? — предположил Линкс.

— Да, — подтвердил он.

— Память? — спросил Сандор.

— Нет. Он только собирается сделать это.

Линкс встал.

— Я свяжусь с ЦМР с помощью волновода и сообщу им информацию. Они могут выяснить, какой мир сейчас минируется.

— А вы можете сказать, как скоро это будет? — спросил Линкс.

— Нет, я этого не знаю, — ответил Бенедик.

— Как выглядел мир? Какова его конфигурация? — спросил Сандор.

— Никакой. Мысль не уточнялась до такой степени. Его ум был не сосредоточен. В основном, наполнен ненавистью, — ответил Бенедик.

— Я сейчас вернусь. Будем продолжать?…

— Завтра. Я очень устал.

— Тогда ложитесь и отдыхайте.

— Да, пожалуй…

— До свидания, мистер Бенедикт.

— До свидания…

— Спите в объятиях Великого Пламени.

— Надеюсь, что этого никогда не случится.

Мала, плача, придвинулась к Карго, так как ей приснился страшный сон. Они опять вернулись в заснеженный мир Брилда. Она помогала ему идти, продвигаться вперед. А он все падал и каждый раз лежал все дольше, вставая с большим трудом и продвигаясь вперед все медленнее и медленнее. Он старался разжечь огонь, но снежинки-дьяволята, переплетаясь и беспрестанно кружась, словно сосульки с семи лун, тушили пламя, только еще рождавшееся в его руках.

Наконец на вершине огромной горы он увидел их. Они были с головы до ног объяты пламенем. Их горящие головы беспрестанно поворачивались. Затем один из них склонился к земле, понюхал ее, встал и показал им, в каком направлении идти. Потом они бежали вниз по склону горы, оставляя за собой след пламени, растапливая тропинку, по которой бежали, перепрыгивая через плавающие и нагроможденные друг на друга льдины. Их руки были вытянуты вперед.

Они шли в молчании, останавливаясь, только когда один из них нюхал воздух, землю…

Она могла слушать их дыхание, чувствовать исходящий от них жар…

В мгновение ока они окажутся здесь.

Мала, плача, подвинулась ближе к Карго.

Три дня Бенедик охотился за Карго, сжимая его сердце, как магический кристалл. Головная боль мучила его в течение нескольких часов после сеанса продолжительного воздействия. Он плакал часами. И что было необычнее всего, так это то, что слезы душили его даже вне контакта. Совсем по-другому было раньше, когда он сразу же прекращал контакт от боли, помня, что страдание — это самая сильная черта его характера.

При контакте с Карго он испытывал сильнейшую боль, словно разум его всасывало в определенное русло на небе. За эти дни он контактировал с Карго одиннадцать раз, до тех пор, пока способности его не истощились.

Карго сидел, как глыба черного металла, в корпусе «Валлаби». Он пристально всматривался в яркий очаг на расстоянии шестисот миль от него. Он ощущал себя куском металла, покоящегося на наковальне и ожидающего удара, а потом еще и еще. Бесконечного количества ударов, превращающих его в новую суть, вместо той, что знала жалость, угрызения совести, раскаяние. Удар, удар, удар. Чтобы осталась только жестокая, немилосердная форма ненависти, как железный башмак, который жил в ядре глыбы, и которому необходимы были удар и жар.

Улыбающийся Карго сжимал фотографию, вспотев от напряжения.

Когда один из девятнадцати известных паранормов на ста сорока девяти обитаемых мирах этой галактики вдруг теряет свои способности и теряет их в самый ответственный момент, то происходит все как в сказке, где Принцесса внезапно заболевает неизвестной болезнью и Король, ее отец, созывает всех своих мудрецов и лучших докторов со всего света.

Большой отеческий совет ЦМР (управляет как машина) сделал то же самое. Созвал своих мудрецов и советников из различных Мысленакопительных центров и лабораторий по восстановлению мыслительных процессов со всей галактики, включая и Межзвездный Университет на самой Земле. Но увы! Пока не было диагноза, не было и никаких предположений, которые были бы немедленно реализованы всеми заинтересованными сторонами.

Бомбардировать его жилище бета-частицами.

Подвергнуть его утробу гипнорегрессии, восстановив его на травматическом уровне.

Продолжать воздействовать на него бесконтактным способом.

Послать его на шесть недель на спутник удовольствий и прописать по два аспирина каждые два часа.

Подвергнуть его лоботомии.

Ввести в рацион огромное количество воды и зеленолиственных овощей.

Воспользоваться услугами другого паранорма.

По одной причине или другой, но основное решение задерживалось, а крайние действия предпринимать не хотелось в данный момент. В конце концов, проблема была решена медсестрой Сандора Мисс Барбарой.

Однажды после обеда, проходя мимо веранды, она увидела Бенедика. Он сидел, обмахиваясь и попивая свой ксимили.

— Как! Мистер Бенедик! — воскликнула она, усаживаясь напротив его и добавляя три капли ксимили в свой красный напиток. — Не ожидала увидеть вас здесь. Я думала, вы с мальчиками в библиотеке ломаете голову над сверхсекретным проектом, называемым «тушенка „Валлаби“ или что-то вроде этого.

— Как видите, я здесь, — ответил он, уставившись в свои колени.

— Иногда приятно просто ничего не делать. Посидеть. Расслабиться. Отдохнуть от охоты за Виктором Карго…

— Пожалуйста, ни слова об этом. Вы не должны ничего знать об этом. Это вопрос сверхъестественной важности.

— Я знаю, что об этом надо молчать. Но дорогой Сандор говорит во сне так много. Видите ли, я принимаю его у себя каждый вечер и сижу с ним, пока он не погрузится в глубокий сон, бедный ребенок.

— Мм… да. Только пожалуйста не говорите о проекте.

— Почему? Разве он не продвигается?

— Нет.

— Почему нет?

— Из-за меня, если хотите знать! У меня, так сказать, заклинило. Я не могу уже контактировать на расстоянии, даже когда я себя заставляю.

— О, как жаль! Вы имеете в виду, что уже не можете читать чужие мысли?

— Верно.

— Печально. Но давайте поговорим о другом. Я когда-нибудь рассказывала вам о том времени, когда я была самая высокооплачиваемая куртизанка на Сордидо-5?

Он медленно повернул голову в ее сторону.

— Не-ет, — сказал он. Вы имеете в виду тот самый Сордидо?

— Да, там меня некогда называли чертовка Барби. Они все еще рассказывают легенды обо мне.

— Да, я слышал их. Много легенд.

— Выпейте еще. Однажды мое изображение было на монете. Теперь это нумизматическая редкость. Изображение было во весь рост и в натуральных красках. Вот оно, я ношу такую монету на цепочке. Наклонитесь поближе, цепочка очень короткая.

— Как интересно! А как это произошло?

— Это все началось со старого Пруриа Вах Тесте, банкира, занимающегося экспортно-импортными операциями. Дело в том, что он посвятил этому много лет и вдруг почувствовал, что ему чего-то не хватает в жизни. И так, однажды, он прислал мне десять дюжин орхидей и бриллиантовую подвеску с приглашением пообедать с ним.

— И вы, конечно, приняли это приглашение?

— Конечно нет. Во всяком случае, не в первый раз. Я видела, что ему очень хотелось.

— Ну и что же случилось дальше?

— Подождите, я наведу себе еще редоланда.

Позже, глубоко погруженный в свои мысли, Линкс вышел на веранду. Он увидел Мисс Барбару и Бенедика, сидящего подле нее и плачущего.

— Тебя что-то беспокоит, брат? — спросил он.

— Нет, нет. Все в порядке! Все прекрасно и удивительно! Ко мне вернулись мои способности, я это чувствую!

Он вытер глаза рукавом.

— Да будьте благословенны, леди! — сказал Линкс, хватая Мисс Барбару за руку.

— Эта простая собеседница сделала гораздо больше, чем все высокооплачиваемые доктора-специалисты, привезенные сюда, несмотря на огромные расходы. В твоих спокойных словах сила добродетели и твое искусство благословенно для Пламени!

— Спасибо. Я уверена, что ты прав, — ответила Барбара.

— Пойдем, брат, давай займемся делом.

— Да, давай. Спасибо тебе, Барби.

— Не стоит благодарности.

Глаза Бенедика мгновенно затуманились, как только он дотронулся до изношенного кровонасоса. Он отпрянул сначала, затем погладил его. Два влажных пятна образовались с обеих сторон его носа, увеличиваясь, как две жирные амебы. Бенедик облизал губы.

Затем он глубоко вздохнул.

— Да, я уже там… Ночь. Поздно. Передо мной очень примитивное жилье. Глиняная штукатурка вперемежку с соломой. Света нет. Свет исходит только от луча орудия.

— Орудие? — спросил Линкс.

— Какое? — поинтересовался Сандор.

— …Огнемет. На стене есть изображение… Мир — большой во весь экран. Очаги огня на нем. Ближе к Северу. Три очага.

— Бхейв-7, — сказал Сандор.

— Счастлив и в то же время несчастлив. Тяжело отделить одно от другого. Все-таки чувствует за собой вину, но в то же время и торжествует. Мщение… Ненависть к людям, к человекоразумным…» Мы поправляем огнемет, регулируем яркость. Ярко! Очень хорошо! Это послужит им хорошим уроком. Покажем им, как отнимать то, что принадлежит другим… Уничтожить расу! Жужжание. Пахнет отвратительно. Собака лежит у наших ног. Она спит. Мы не хотим беспокоить ее, потому что Мала ее очень любит. Собака ее игрушка, товарищ, живая кукла, четвероногая… Она чешет ее за ухом своими передними конечностями. И собака любит ее.» Свет на них падает. Они видны отчетливо. Ветер слабый. Мы без рубашек. Слабо покачивается занавес с кистями. Вокруг огнемета вьются насекомые. Силуэты птеродактилей в горящем мире.

— А насекомые какие? — спросил Линкс.

— Вы можете видеть, что за окном? — перебил Сандор. — Снаружи деревья, невысокие. Различимы только их очертания. Не могу понять, где начинается ствол. Листва густая, очень. Слишком темно на улице. На небольшом расстоянии видна луна. Или что-то похожее на холме. Его руки обрисовывают нечто вроде шара, установленного на обелиске. Не уверен, как далеко, насколько большой, какого цвета, из чего сделан…

— А в уме Карго нет ли, случайно, названия того места, где он находится? — спросил Линкс.

— Если б мне дотронуться до него рукой, я бы узнал, узнал бы все. А таким способом… Сейчас он не думает, где он находится… «Собака, то ложится на спину, то на живот. Мала чешет ей брюшко, моя милая, черненькая. Она брыкает задней ногой, как будто отбивается от блох, виляет хвостом. Щенка зовут Дилк. Это она назвала его так. Щенок напоминает ей своих. Тех, что были истреблены. Ненавидит людей. Она тоже человек. Даже лучше… Она не превращает в мясорубку тех, кто живет с единственной эгоистической мыслью — Межзвездная галактика. Лучше людей, мой бедный друг

— гораздо лучше…» Какое-то насекомое село Дилку на нос. Она прогнала его. Членистое, две пары крыльев, миллиметров пять длиной, розовое пятнышко спереди, луковицеобразное, жужжит, пока летит. Это о насекомом, о котором вы спрашивали…

— Сколько там дверей? — спросил Линкс.

— Две, по одной с каждой стороны.

— Сколько окон?

— Два. По окну на сторонах, противоположных дверям. Я ничего не вижу сквозь другое окно. Слишком темно снаружи.

— Что-нибудь еще?

— На стене меч с длинной рукояткой, очень длинной. Две рукоятки, три? четыре? — и короткие лезвия. Их два. Каждое лезвие прямое, отточенное с двух сторон, длиной с руку. Рядом с ним маска из цветов. Темно, трудно сказать точно. Лезвия блестят, маска неинтересная. Да, похоже, цветы. Много маленьких цветочков. Четырехсторонняя маска, напоминающая формой бумажного змея, с большим свисающим концом. Не могу различить черт. «Мала ведет себя беспокойно. Возможно, ей не нравится изображение на стене. Может, не видит его и скучает. Взгляд изменился. Она гладит нас по плечу. Мы наливаем ей пить в кружку. Другую берем сами. Она не пьет. Мы пристально смотрим на нее. Она опускает голову и пьет. Под нашими ногами грязный утоптанный пол. На нем множество маленьких камушков. Как порошок. Стол натуральный, деревянный. Жужжание. Изображение на стене становится нечетким. Мы трем подбородок. Уже нужно побриться… Да черт с ним! Мы не ждем инспекторов. Пьем из одной чашки, другой. Еще одну.»

Сандор воспользовался своей глазной кинокамерой. Он проверял свой хронометр миров, прокручивая пленку и останавливаясь, прокручивая и прекращая, прокручивая и прекращая.

— Как вам показалось? Луна движется вверх или вниз или поперек неба?

— спросил Сандор.

— Поперек.

— Справа налево или слева направо?

— Справа налево. Кажется, что она на четверть ниже зенита.

— Она какого оттенка?

— Оранжевая с тремя черными полосками. Первая восходит в одиннадцать часов, пересекает свою четверть, заходит резко вниз. Другая восходит в два часа, а заходит в шесть. Они не встречаются. Третья — серповидной формы, светит в нижнем правом углу. Это очень небольшая луна, но очень отчетливая. Облаков нет.

— А какие-нибудь созвездия есть?

— …Я не могу так высоко поднять голову, и окно далеко. Теперь слышу какой-то шум, еще далеко. Очень высокий звук, почти металлический. Животное, шестиногое, ростом вполовину меньше человека, красно-коричневая шерсть, довольно редкая. Может передвигаться с помощью двух, четырех, шести ног. Но по земле движется немного. Гнездится высоко. Откладывает яйца. Зубов много. Питается мясом. Маленькие черные глазки — два. Огромные ноздри. Паразит, невредный для человека, боязливый.

— Он на Дистене, пятом мире системы Блибка, — сказал Сандор. — Ночная сторона означает, что он на континенте Диделан. Луна Барби, находящаяся много ниже зенита, свидетельствует о том, что он с восточной стороны. Мелла-москит означает распространенность там мелла-муслимов. Клинок и маска, кажется, принадлежат Гортанианам. Я уверен, что их принесли из глубин континента. Залежи мела подсказывают окрестности Ландира, мира мелла-муслимов. Это на реке Дисти, северный берег. Вокруг джунгли. Даже те, кто ищет уединения, отходят более чем на восемь миль от центра города, население которого сто пятьдесят три тысячи человек. Северо-западная часть наименее заселена из-за холмов, скал и…

— Отлично. Вот он, оказывается, где! — воскликнул Линкс. Теперь ясно, что нам делать дальше. Он, конечно, был приговорен к смерти. Думаю, что да. Наверняка. Там во втором мире этой Системы, не помню его название, есть местное отделение ЦМР. Как же его зовут?

— Нирер, — подсказал Сандор.

— Да. Хм-м. Давайте посмотрим. Два агента будут исполнителями. Они приземлятся на северо-западе Ландира, войдут в город. Найдут, где поселился человек с четырехногим любимцем. Тот, кто прибыл в последние шесть дней. Затем один агент войдет в хижину и удостоверится, там ли Карго. Он немедленно выйдет, если Карго будет там, и подаст знак второму агенту, который спрячется в тени деревьев. Один встанет на безопасном расстоянии за северо-восточным углом строения с тем, чтобы прикрыть дверь и окно. Другой будет двигаться в юго-западном направлении с той же целью. Каждый будет вооружен двухсотканальным лазерным субпулеметом с вибрирующей головкой. Хорошо! Я свяжусь с Центром с помощью фаза-волновода. Мы поймали его. — И он торопливо вышел из комнаты.

Бенедик, держа инструмент в руках, весь мокрый от слез, продолжал:

— «Не бойся, моя черненькая. Это только кукла, а воет он на Луну».

Спустя тридцать один час и двадцать минут Линкс получил и расшифровал два кратких сообщения:

Исполнители — куски мяса.

Корабль «Валлаби» исчез опять.

Он облизнул губы. Его товарищи ждали сообщения. Они-то преуспели, они выполнили свои задания. Не просто выполнили, а сделали все эффектно и хорошо. А вот Линкс не справился с убийством.

Он помолился Пламени и вошел в библиотеку.

Бенедик уже знал. Он же мог узнавать. Маленькие ручки паранорма лежали на палке Линкса. Этого было достаточно. Даже этого.

Линкс наклонил голову.

— Мы начинаем снова, — сказал он им.

Так как способности Бенедика были обострены более, чем когда-либо, он прибегал к продолженному воздействию еще семь раз. Затем он описал новый мир. Он был огромен, обильно населен. Он ярко мерцал под бело-голубым солнцем. Все вокруг было отделано желтым кирпичом. Повсюду нео-Денебианская архитектура, окна из зеленого стекла. Вокруг пурпурное море.

Никакой загадки для Сандора это не представляло.

— Мир Филлипа, — назвал он, а затем уточнил город — Деллес.

— На этот раз мы сожжем его, — сказал Линкс, выходя из комнаты.

— Христиане-Зороастрийцы, — вздохнул Бенедик, после того, как Линкс вышел из комнаты. — Я думаю, что этот болен Пламенем.

Сандор стал вращать глобус левой рукой, наблюдая за тем, как он крутится.

— Не хочу пророчить, но держу пари, Карго исчезнет опять.

— Почему?

— Когда он отрекся от человечества, он что-то приобрел, а что-то потерял. Он еще не готов к смерти.

— Что вы имеете в виду?

— Я держал его сердце. Он покончил со всем. Теперь он непобедим на какое-то время. И как-нибудь он заявит об этом. Только потом умрет.

— Откуда вы знаете?

— …Предчувствие. Существует огромное количество докторов, среди них есть патологи. Они не хуже других докторов, но еще и владеют черной магией. Я знаю таких людей, встречался со многими. Я не притворяюсь, что знаю о них все. Но их слабости мне известны.

Сандор повернул голову и ничего не сказал.

И все же они сожгли корабль «Валлаби», дотла сожгли.

А он остался в живых.

Он жил, проклиная.

Он лежал в грязи. Мир горел, взрывался, рушился. Он проклял этот мир и любой другой, и все, что их составляет.

Затем последовал следующий мир.

Затем спустился мрак.

Отточенный с двух сторон Гортанианский меч в руках Карго разрубил первого исполнителя ЦМР пополам, когда он появился в дверях. Мала обнаружила их приближение против ветра. Обнаружила сквозь открытое окно.

Второй упал прежде, чем воспользовался оружием. У Карго тоже было лазерное оружие, старого выпуска. Он сразил второго, выстрелив сквозь стену и два дерева в том направлении, в котором указала Мала.

Потом корабль «Валлаби» покинул Дистен. Но он был взволнован. Как могли они найти его так скоро? Он со многими из них сталкивался раньше. Очень многими в течение многих лет. Он старался быть осторожным. Он никак не мог понять, где он просчитался, чем выдал себя? Не мог объяснить, как они обнаружили его так скоро. Даже те, у кого он служил в последний раз, не знали, где он находится.

Он покачал головой. И отправился в мир Филлипа.

Умереть — значит заснуть и не мечтать. Карго не хотел этого. Он причинял себе невыносимую боль, входя в фазу и выходя из нее, передвигаясь в различных направлениях. Он повесил Мале ошейник с радио с двусторонней связью и не разлучался со своей подругой, водя ее по кругу смерти за собой. Он, преобразовав много энергий, преодолел много течений, покинул корабль «Валлаби» под наблюдением уважаемого контрабандиста на необъединенной территории, пересек мир Филлипа и отправился к Делла, лежащему у моря. Он любил плавать. Он обожал пурпурные воды этой планеты. Он снял большую виллу у Делла-Дайвз. С одной стороны ютились трущобы, с другой — Ривьера. Это устраивало его. Он все еще мечтал, значит, еще не был мертв.

Должно быть, он спал, когда услышал какой-то звук. Потом быстро сел на краю кровати, предчувствуя холодное дыхание смерти.

— Мала?

Ее не было. Звук, который разбудил его, был звуком закрывающейся двери. Он включил радио.

— Что случилось? — строго спросил он.

— У меня такое чувство, что за нами опять следят, — ответила она… — Хотя пока только чувство.

— Почему ты не предупредила меня? Возвращайся скорее.

— Нет. Я черна как эта ночь и я двигаюсь бесшумно. Я постараюсь разведать. Что-то, наверняка, есть, если у меня такое предчувствие… Вооружись.

Он послушал ее. И не успел он дойти до двери, как произошел взрыв, а за ним еще один. Он побежал. Когда он выбегал в дверь, опять послышался взрыв. За его спиной был сущий ад. Сильнейшие потоки раскаленного металла, дерева, стекла обрушились на дом. Еще мгновение — и ад был уже вокруг него. На этот раз они обхитрили его. Они были осторожнее теперь и не подходили близко, а атаковали на расстоянии. На этот раз они стреляли из-за экрана и лили на землю огненные реки разрушения.

Что-то ударило его в голову и плечо. Он падал, переворачиваясь. Ему попали в грудь и желудок. Он закрыл лицо и покатился, попытался встать и не смог. Он затерялся в огненном лесу. Он пытался ползти, бежать, падал опять, еще раз встал, побежал, упал опять, полз и опять упал.

Лежа в грязи, он проклинал этот мир, горящий, взрывающийся, рушащийся, проклинал другие миры и все живущее там.

Потом был последний взрыв — и все погрузилось во мрак.

Они думали, что они победили, и радость их была безгранична.

— От него ничего не осталось, — сказал Бенедик, улыбаясь сквозь слезы.

Весь следующий и последующий за ним день они праздновали.

А тело Карго не восстанавливалось. Почти половина блока была разрушена и одиннадцать существенных частей не взаимодействовали. Поэтому можно было, наверняка, предположить, что казнь была выполнена успешно. ЦМР, однако, требовала, чтобы команда оставалась в Домбеке еще десять дней, пока дальнейшие исследования не будут закончены.

Бенедик смеялся.

— Ничего, — повторял он. Ничего не осталось.

Но с человеком без сердца случаются самые неожиданные вещи.

Яйцо в груди лучше любого сердца, ведь оно центр коммуникационной системы.

Будучи из неживой материи, оно тем не менее всеведуще относительно того, что происходит вокруг него. Не будучи всемогущим, оно обладает такими внутренними силами, которыми не обладает человеческое сердце.

Как только ожоги и разрывы ткани обозначились на теле, оно мгновенно установило критический режим. Выбрав такой режим, оно уподобилось развевающемуся флагу во время урагана. Железы отреагировали на раны и выбросили дополнительные источники энергии. Мускулы пришли в движение, словно как от электричества.

Карго практически бессознательно с нечеловеческой скоростью пробирался сквозь шторм огнедышащих тел и падающих строительных материалов.

Его разрывало на куски, но он не чувствовал боли. Его мощный выход тормозил незначительный вход нейтронов. Он едва смог сделать еще несколько шагов, как рухнул на край тротуара.

За счет бездействия яйцо заморозило свой основной капитал и приняло решительные меры для обеспечения своего вложения.

Карго погружался все глубже и глубже в состояние комы. Люди обычной модели не могут даже подумать о гибернизации. Враги, конечно, могут ввести специальный состав вместе с комбинацией напитков или изощренных машин. Но Карго ничего подобного не было нужно. Он имел встроенный отсек регенерации со своим собственным разумом. А разум решил, что он может погрузиться в состояние, более глубокое, чем кома, так как сердце выдержит. Таким образом, яйцо производило такие операции, которые неподвластны живому сердцу, не способному на этом уровне сохранить жизнедеятельность.

Оно усыпило его черным сном без сновидений, при полной потере памяти. Так как только на грани смерти его жизнь можно было восстановить, укрепить, возродить. Для того, чтобы достичь царства смерти, необходимо было отождествление с ней.

Поэтому Карго и лежал мертвый в грязи.

Людей, безусловно, притягивают сцены катастрофы. Те, что жили на Ривьере, пришли позже, так как им нужно было время одеть лучший катастрофический наряд. Люди из трущоб не тратили времени на это потому, что их гардероб был гораздо скуднее.

Один из них был уже одет и проходил мимо. Его звали Цим, на это были свои причины. Когда-то у него было другое имя, но он уже забыл его. Он возвращался из приемной, где получил пенсионный чек за сторожевую службу за этот месяц.

Прошло несколько минут прежде, чем он понял, что произошел взрыв. Ворча что-то себе под нос, он остановился и медленно повернулся на шум. Потом он увидел огненные языки. Он поднял голову и увидел летящий ховерглоб. Давние воспоминания отразились на его лице, он продолжал смотреть.

Потом он увидел человека, с фантастической скоростью движущегося по Адовому кругу. Человек упал на улице. Огня больше не было, и ховерглоб улетел.

Увидев все это своими глазами и почувствовав катастрофу, он приблизился к человеку.

Нестираемый синапсис, врезавшийся в его мозг давным-давно, вызвал в памяти страницу за страницей полное Руководство по полевым действиям и немедленной медицинской помощи. Он встал на колено рядом с телом, красным от ожогов, крови и ран, нанесенных огнеметом.

— Капитан, — позвал он, смотря в заострившееся лицо с закрытыми почерневшими веками, — капитан.

Он закрыл свое лицо руками, промокшими от слез.

— Соседи. Здесь. Мы. Не знал… — Он послушал, бьется ли сердце. Но оно молчало. И он ничего не мог определить. Умер. — Здесь лежит мой капитан… мертвый… холодный. Мы. Соседи. Даже…

Он рыдал до тех пор, пока не начал икать. Затем он поправил ему руки и приподнял веко.

Карго сдвинул голову на два дюйма влево от яркого пламени.

Человек засмеялся с облегчением.

— Ты живой, капитан! Жив!

Карго не ответил.

Наклонившись над ним, он с усилием поднял его тело.

Руководство не разрешает двигать жертву.

— Но ты пойдешь со мной, капитан. Я теперь вспомнил. Это случилось после того, как мы расстались. Да… Да… Они все равно убьют тебя, если даже в этот раз ты выживешь. Я знаю это наверняка. Значит мне придется двигать жертву. Придется. Как жаль, что мне так затуманили мозги. Прости, капитан. Ты всегда хорошо относился к людям и ко мне. Управлял опасным кораблем, но ты был добр. Старый «Валлаби», счастливый «Валлаби». Теперь надо уходить отсюда. Как можно скорее. Прежде чем придут морты… Да, я помню тебя. Отличный парень. Итак, корабль «Валлаби» исчез опять, как сообщило ЦМР. А Карго прибывал на границе со смертью. Единственными хранителями его жизни были яйцо и семечки.

Десять дней спустя Линкс и Бенедик все еще были с Сандором. Последний был в восторге от их компании. Он никогда раньше не находился на службе. Ему доставляло огромное удовольствие чувство сотоварищества, сопереживания за совместно сделанную работу. Бенедик проклинал саму мысль уехать от мисс Барбары, одной из очень немногих, с кем он мог разговаривать и которая с охотой отвечала ему. Линксу нравилась пища и климат. Он решил, что его жены и внуки отдохнут от него.

Поэтому они остались вместе.

Возвращение из царства смерти — это мучительно долгий процесс. Реальность — это танец под вуалью. Она продолжительна, пока ты не попытаешься заглянуть под нее (если, вообще, кто-либо пытался).

Когда Карго немного пришел в сознание, он крикнул:

— Мала!

…Тишина.

Потом он увидел лицо из далекого прошлого.

— Сержант Эмиль?

— Да, сэр. Я здесь, капитан.

— А я где?

— В моей хибаре, сэр. Ваша сгорела дотла.

— Каким образом?

— Это сделал ховерглоб раскаленным лучом.

— Что случилось с моей любимицей, обитательницей Дриллена…

— Я нашел только Вас, сэр. Никого больше. Это было почти месяц назад.

Карго попытался сесть. Не смог. Еще раз. Ему удалось немного подняться. Он полулежал, опершись на локоть.

— А что со мной?

— У вас ожоги, разрывы ткани, внутренние раны. Но теперь уж вы поправитесь.

— Удивительно, каким образом они обнаружили меня так быстро опять.

— Не знаю, сэр. Вы хотите немного бульона?

— Позже.

— Он готов и еще теплый.

— О'кей, Эмиль. Неси свой бульон.

Он лег и задумался.

Он слышал ее голос. Он дремал весь день, и сам был частью этого сна.

— Карго, ты здесь? Карго?..

— Рука, кольцо.

— Да, я — Карго, — обрадовался он. — Где ты?

— В пещере у моря. Каждый день я пыталась вызвать тебя. Ты жив или отвечаешь мне из Ниоткуда.

— Я жив. Твой ошейник не волшебный. Как ты жила все это время?

— Я выходила по ночам. Воровала еду из большого дома с зелеными окнами, огромными как двери. Еду для Дилки и для себя.

— Щенок? Он тоже жив?

— Да. В тот вечер его загнали во двор… А где ты?

— Я не знаю точно… Недалеко от того места, где мы жили. Всего несколько домов. Я у старого друга.

— Я должна прийти к тебе.

— Подожди до темноты. Я дам тебе указания. Нет. Я пошлю его за тобой, моего друга. Где твоя пещера?

— Вверх по берегу пляжа. Надо пройти красный дом, который ты называл страшным. Там три скалы. Мимо них идет тропинка, она подходит прямо к воде. Затем повернешь за угол. На расстоянии тридцати одного моего шага ты увидишь нависшую над тобой скалу. Тропинка идет мимо. В стене ты увидишь трещину. Она очень мала, но в глубину становится больше. Мы здесь и живем.

— Когда наступит ночь, мой друг придет за тобой.

— Ты ранен?

— Да, был. Но сейчас лучше. До встречи, поговорим потом.

— Да.

В последующие дни силы вернулись к нему. Он играл в шахматы с Эмилем. Они много говорили о прошедшей службе. Он даже смеялся, впервые за многие годы, услышав историю о парике командира в Большом Броле на Сардино-3 около тридцати лет назад…

Мала больше молчала или занималась Дилком. Иногда Карго чувствовал ее взгляд на себе. Но как только он поворачивался к ней, она отводила взгляд в сторону. Он понимал, что она никогда не видела его в таком хорошем настроении раньше. Она недоумевала.

Он пил цимлак с Эмилем.

Как-то однажды он понял.

— Эмиль, откуда ты берешь деньги, чтобы содержать нас.

— Пенсия, капитан.

— О, священное Пламя! Мы тебя объедаем: пища, медикаменты и прочее.

— Я кое-что откладывал на черный день, капитан.

— Отлично, но не надо было тратить это. У меня в ботинке есть кругленькая сумма.

— Так. Секунду. Вот. Возьми!

— Я не могу, капитан.

— Что за чушь ты говоришь. Возьми, это приказ.

— Хорошо, но Вам не…

— Эмиль, за мою голову дают вознаграждение, ты знаешь?

— Да.

— Довольно большое.

— Да.

— Оно твое по праву.

— Я не могу выдать Вас, сэр.

— Тем не менее, вознаграждение твое. Я тебе вышлю в два раза больше, как только уеду отсюда.

— Нет, сэр. Я бы не взял.

— Чепуха, я вышлю.

— Нет, сэр. Я не возьму.

— Что ты имеешь ввиду?

— Я просто хочу сказать, что я не возьму такие деньги.

— Почему нет? Чем они тебя не устраивают?

— Ничем… конкретно. Мне, просто, они не нужны. То, что вы мне дали, я возьму на еду и другие расходы. Но не больше. Закончим на этом.

— Ну… хорошо, Эмиль. Как хочешь. Мне не хотелось бы настаивать.

— Я знаю, капитан.

— Еще партию в шахматы? На этот раз я съем твоего слона и три пешки.

— Хорошо, сэр.

— Мы отлично провели время вместе.

— Помните Тау Цети? Трехмесячный отпуск. А долину Красной реки, и тех человекоразумных?

— А! Цигнус-7 — багровый мир с радужными женщинами.

— Я в течение трех недель не мог смыть эту краску. Думая, сначала, что это новая болезнь. Священное Пламя! Как бы мне хотелось вновь полетать!

Карго не закончил ход.

— Хм… А знаешь, Эмиль. Твоя мечта осуществима.

— Что вы хотите сказать?

Карго сделал ход.

— Полет на борту «Валлаби». Он здесь. На Необъединенной Территории, ждет меня. Я и капитан, и команда. Все сам сейчас. Мала иногда помогает. Но ты бы мог быть первым помощником, как в былые времена.

Эмиль переставил короля, которого поднял. Взглянул и опустил глаза.

— Я… Я не знаю, что сказать, капитан. Я никогда не думал, что Вы мне это предложите.

— Почему бы и нет. Я хочу воспользоваться услугами хорошего человека. Дел много, как в былые времена. Полно наличных денег! Никаких забот. Мы хотим трехмесячный отпуск на Тау Цети. Тогда выписываем себе сами чертов приказ. И проводим его!

— Но я… Я не хочу летать опять, капитан. Нет! Я просто не смог бы.

— Но почему, Эмиль? Почему? Все будет, как тогда.

— Не знаю, как лучше сказать об этом, капитан. Но тогда мы жгли землю, мы были пираты, преступники, нарушители Закона. Вы знаете, теперь… Теперь я слышу, что Вы сжигаете людей. Вы не просто нарушители Закона как обыкновенные граждане. Нет, я не смог бы.

Карго не ответил. Эмиль передвинул короля.

— Я ненавижу их, Эмиль. Всех их. Я ненавижу их. Ты знаешь, что они сделали на Брилде с обитателями Дриллена.

— Да, сэр. Но они нецивилизованные. Они не люди. Я бы не смог, сэр. Не злитесь на меня.

— Я не злюсь, Эмиль.

— Я имею ввиду сэр, что у нас есть такие, каких бы я не возражал сжечь. По закону или вне закона. Но не как Вы это делаете, сэр.

Карго передвинул слона.

— Вот почему тебя не устраивают мои деньги?

— Нет, сэр. Не совсем так. Может быть отчасти… Отчасти. Я просто не могу получать деньги за то, что помогаю тому, кого очень уважал, любил.

— Ты говоришь в прошедшем времени?

— Да, сэр. Я думаю, что вам не повезло, и то, что они сделали с Дрилленом, было неправильно и плохо. Но вы не можете, не должны ненавидеть за это каждого. Потому что не каждый участвовал в этом.

— Они морально поддерживали это, Эмиль. А это также плохо. Их стоит ненавидеть только за это. А люди все одинаковые. Я жгу без разбора сейчас, потому что, кто передо мной — это не имеет значения. Вина ложится на всех поровну. Человечество все заслуживает наказания.

— Нет, сэр. Позвольте с Вами не согласиться. В такой системе как межзвездная не каждый знает, что кто-то замышляет темное дело. Есть и такие, кто ни черта не задумывается. И такие, кто не слишком много знает, что происходит вокруг. Они бы, наверное, сделали бы что-нибудь, если бы у них была информация.

— Ваш ход, Эмиль.

— Да, сэр.

— Ты знаешь, мне бы хотелось, чтобы ты принял мое предложение, Эмиль. У тебя уже был шанс. Ты уже был хороший офицер.

— Нет, сэр. Я не был хорошим офицером. Я слишком беззаботный. Многие прошлись по мне.

— Жалко, но почему-то всегда так, ты знаешь. Хорошие люди часто простодушны, слишком слабы. Почему так?

— Не знаю, сэр.

Пару ходов спустя, Карго сказал:

— Знаешь, если бы я сейчас отказался от сжигания, я сделал бы пару контрабандных сделок с помощью «Валлаби». И все было бы со мной нормально. Я чересчур устал. Я так смертельно устал, что хочу только заснуть — на пять, шесть, семь лет. Предположим, я бы бросил войну огнем. И занялся бы перевозкой товара. Тогда бы ты присоединился ко мне?

— Мне надо подумать, капитан.

— Тогда подумай. Мне бы хотелось быть с тобой.

— Да, сэр. Ваш ход.

Его бы не обнаружили из-за войны огнем, так как он ее бросил, а также, потому что он числился в списке мертвых в ЦМР. Это случилось из-за лишнего количества выпитого кенмили и доброй воли охотников за Карго.

Накануне отъезда хорошее настроение сменилось ностальгией.

У Бенедика, как вы помните, никогда не было друзей. Теперь у него было три друга. Линкс хорошо поел, выпил и насладился компанией простых калек. Ему нравилось, что их невроз стал причиной превосходства над обычным интеллектом.

Сфера общения Сандора распространилась еще на трех человек. И постепенно он стал привыкать к мысли, что он, по крайней мере, почетный член огромного течения, которое он раньше знал под именем человечество или ему подобные.

Итак, сидя в библиотеке за едой, напитками и общим разговором, они опять вернулись к охоте за Карго. Лучший тигр — это убитый тигр.

И, конечно, Бенедик взял сердце так бережно, как только истинный ценитель взял бы предмет искусства, мягко, с особым замиранием от страха и любви.

И пока они сидели там, странное чувство испытал толстый паранорм в желудке, а затем оно стало подниматься все выше и выше, словно газ, пока ему не стало жечь глаза.

— Я, я читаю? — сказал он.

— Конечно, — ответил Линкс.

— Да, — поддержал Сандор.

— Действительно.

— Естественно, — сказал Линкс. — Он на Дистене, пятом мире Системы Блейка, местная хижина за пределами Ландира…

— Нет, — возразил Сандор. — Он в мире Филлипа в Деле-у-моря.

Они засмеялись. Первый глубоким раскатистым смехом, второй сдавленным хихиканием.

— Нет, — сказал Бенедик. — Он в полете на своем «Валлаби». Он только что пользовался фазоволноводом, и его ум еще бодрствует. Он перевозит серую амбру на систему Тау Цети, планета номер пять, Толмен. После этого он планирует провести отпуск на третьей планете — Кардиф. Помимо обитательницы Дриллена и щенка с ним на борту летит помощник. Кроме того, что он отставной сторожевой, больше я ничего не могу сказать.

— Во имя святого Света и великого священного Пламени!

— …Мы знаем, что его корабль не был найден…

— …А его тело не восстанавливали. Ты не мог ошибиться, Бенедик? Читая чье-нибудь другое?..

— Нет.

— Что же нам делать? — спросил Сандор.

— Неэтичный человек постарался бы забыть это. Это дело закрытое. Нам уже заплатили за него и дали команду разъехаться.

— Это правда.

— Но подумайте, если он возьмется за свое…

— Это случится из-за нас, из-за нашей неудачи.

— Да.

— И многие погибнут.

— И будет испорчено много оборудования и страховая ассоциация будет обманута.

— Да.

— Из-за нас.

— Да.

— Поэтому нам следует сообщить о нем, — сказал Линкс.

— Да.

— Неудачно…

— Да.

— …Но было бы неплохо довести дело до конца втроем.

— Да, конечно.

— Толмен в Тау Цети, и только что пользовался фазоволноводом? — спросил Линкс.

— Да.

— Я позвоню, и они будут ждать его там.

— Я говорил вам, — сказал плачущий паранорм, — что он еще не был готов к смерти.

Сандор улыбнулся и поднял фужер рукой цвета плоти.

Еще предстояло поработать вместе.

Когда корабль «Валлаби» «встречали» на Тау Цети, даже ад содрогнулся.

Три космических корабля с вооруженной до зубов командой уже ждали. На «Валлаби» тоже были вооружены.

ЦМР охраняло всю систему уже несколько дней. Не могло быть никакой ошибки. Не требовалось никаких доказательств.

Сначала лазерные лучи пропустили его. Однако новый первый помощник «Валлаби» дал залп из всех орудий на борту корабля, как только услышал сигнал тревоги. Карго, как раз, менял систему управления огнем из-за размеров теперешних операций. Никаких предохранительных узлов. Это был корабль-самоубийца, если хотите. Это был одинокий волк, отбившийся от стаи волков. Одна кнопка — дотронься до нее и корабль «Валлаби», проколотый насквозь лазерными перьями, был бы похож на дикобраза.

Карго приготовился опять воспользоваться фазоволноводом, но для этого ему понадобилось сорок три секунды.

За это время в него дважды выстрелили из оставшегося в живых корабля.

Затем корабль «Валлаби» исчез.

Время и случай, которые управляют всем сущим, иногда выдают себя за судьбу. Они подхватили «Валлаби», щенка, Малу, первого помощника, а также человека без сердца.

«Валлаби» потерял курс, когда он был под фазовым воздействием. Потом он потерялся во времени.

Два взрыва со сторожевого корабля совершенно изменили корабль и сожгли двадцать три фазовых огнемета.

«Валлаби» был ослеплен и окривел.

Команда подверглась контактному воздействию. Но корпус затянул дыры в обшивке.

Корабль «Валлаби» продолжал полет в течение тридцати девяти часов двадцати трех минут, поворачивая во время затиший, следя за любыми предупреждениями на панели управления.

Корабль «Валлаби» все еще держался.

Но куда они делись, никто не знал. Меньше всех знал плачущий паранорм.

Но вдруг Бенедик почувствовал страх.

— Он готов был выйти из фазы. Мне придется отпустить его сейчас же.

— Почему? — спросил Линкс.

— Вы знаете, где он находится?

— Конечно, нет.

— И он тоже не знает. Предположим, он попадает в середину солнца или в какую-нибудь атмосферу, вращающуюся с такой скоростью.

— Ну, предположим. Тогда он умрет.

— Точно. Воздействие континуума — довольно плохая штука. Я никогда не присутствовал в человеческом сознании во время его смерти. Я не думаю, что смогу это выдержать. Извините. Я просто не буду делать этого. Я думаю, что могу умереть сам, если буду присутствовать при этом. Я ужасно устал. Я просто потом проверю его.

С этими словами он свалился, и ничто не могло поднять его.

Таким образом, сердце Карго опять отправилось в сосуд, сосуд в нижнем правом ящике стола Сандора, и никто из охотников не слышал слов Карго, отвечающего своему наперснику, после выхода из фазового состояния:

— Где мы? Компас говорит, что ближайший к нам мир Домбек величиной с теннисный мяч. Нам придется высадиться там для ремонта, где-нибудь подальше от летных трасс. Нам нужны огнеметы.

Таким образом они приземлили свой «Валлаби» и отремонтировали его корпус, пока охотники спокойно спали на расстоянии пятисот сорока двух миль от них. Вскоре после того, как Сандора отправили спать, экипаж занялся починкой огнеметов.

Они укрепили корпус в трех местах, пока Линкс съел пол-порции ветчины, три бисквита, два яблока, грушу и выпил поллитра домбекского лучшего мозельвейна.

Они восстановили закороченные цепи, пока Бенедик мечтая, представлял себе чертовку Барби в дни ее молодости.

А Карго прибыл на маленьком корабле в один небольшой городок в трех милях оттуда, как раз когда бледное солнце Домбека вставало.

— Вот он! — закричал Бенедик, широко распахнув дверь в комнату Линкса и подбежав к его кровати.

— Он…

Потом он потерял сознание. Но Линкса не так легко разбудить, если он спит.

Когда он очнулся через пять минут, он лежал на кровати, и все до одного человека в доме стояли вокруг него. Ему положили мокрое полотенце на лоб. Его горло пересохло.

— Брат мой, — сказал Линкс, — не следует так будить спящего человека.

— Но он здесь, — сказал Бенедик с трудом. Он на Домбеке. Мне даже не нужен Сандор, чтобы удостовериться в этом.

— Ты, случайно, не хватил лишнего?

— Нет. Я сказал вам, он здесь. — Он сел, отбросил полотенце. — Он в маленьком городке Колдстриме. — Он указал на стену. — Я был там всего неделю назад. Я знаю это место!

— Тебе приснилось все это…

— Потоки Воды на твое Пламя! Не приснилось! Я держал его сердце в этих руках и видел его.

Линкс сморщился от такой профанации, но и не хотел полностью отрицать ее.

— Тогда пошли в библиотеку и посмотрим, сможешь ли ты прочитать его еще раз.

— Вам лучше в этом не сомневаться.

А Карго в этот момент пил чашечку кофе и ждал, пока проснется город. Он думал над тем, что его первый помощник не хотел больше летать с ним.

— Я не хотел никого сжигать, капитан! Менее всего кого-либо из охраны. К сожалению это так. Оставь меня здесь и дай мне на дорогу домой на Филлип. Это все, что я хочу. Я знаю, что ты не ожидал, что так все получится. Но, если я буду продолжать летать с тобой, это может случиться опять. Возможно. Они как-то тебя вычисляют, а я не смогу повторить этого. Я помогу тебе починить «Валлаби». Потом я ухожу. Извини. Карго вздохнул и заказал еще один кофе. Он посмотрел на часы на стене… скоро. Очень скоро…

— Эти часы, эта стена. Это окно! Это место, где я завтракал на прошлой неделе в Колдстриме, — сказал Бенедик, мигая от слез.

— Как ты думаешь, это из-за длительного воздействия? — спросил Линкс.

— Не знаю, — ответил Сандор.

— Как это можно проверить?

— Позвоните туда и попросите описать их единственного посетителя, — сказал Бенедик.

— Отличная идея! — похвалил Линкс.

Он набрал номер по телефону, стоящему на столе Сандора.

Так же внезапно, как и все, что касалось этого случая, Линкс принял последнее решение.

— Твой летательный аппарат, брат Сандор. Могу я им воспользоваться?

— Конечно.

— Теперь я позвоню в местную ЦМР и запрошу лазерную пушку. Им было приказано сотрудничать с нами без всяких вопросов. Эти приказы еще действуют. Мой рейтинг исполнителя высок. Кажется, что, если мы хотим когда-либо завершить это дело, мы должны закончить его своими руками. У нас не займет много времени, чтобы смонтировать пушку на корабле. Бенедик, следи за ним ежеминутно. Ему-то еще нужно купить оружие, доставить его к кораблю и установить его. Поэтому у нас времени предостаточно. Просто оставайся в контакте с ним и снабжай меня информацией, относительно того, что он замышляет.

— Постой. Ты уверен, что именно это надо сделать? — спросил Сандор.

— Уверен.

В то время как ЦМР поставляло пушку, Карго покупал свою. Пока она устанавливалась, он улетел на своем маленьком корабле-лодке. Пока ее испытывали на пне, который уже давно мешал тете Файи, он находился в пути к пустыне.

Когда он пересекал пустыню, Бенедик наблюдал за движущимися дюнами, кустиками и деревцами.

Он тоже следил за приборной панелью.

Когда обитатель Линкса начинал свое предприятие, Мала и Дилк ходили вокруг корабля. Малу занимали мысли, закончились ли убийства.

Вряд ли ей нравился новый Карго так, как она любила Карго-мстителя. Ее интересовало, останется ли в нем эта перемена навсегда. Она надеялась, что нет.

Линкс установил связь с Бенедиком.

Сандор выпил кенмили и улыбнулся.

Немного спустя Карго приземлился.

Линкс стремглав несся по пустыне с противоположной стороны.

Они начали разгружать корабль.

Линкс торопился.

— Я уже приближаюсь. Осталось пять минут.

— Тогда я отключаюсь? — спросил Бенедик.

— Не сейчас.

— Простите, но вы знаете, о чем я вас предупреждал. Я не буду присутствовать при его смерти.

— Хорошо. Отсюда я уже справлюсь, — сказал Линкс.

Когда Линкс вышел на них, он застал собаку, человека и странное, но разумное четвероногое существо около корабля.

Его первый удар поразил корабль. Человек упал. Четвероногое побежало, но он сжег его. Собака вскочила в корабль.

Линкс обошел с другой стороны. Там оказался еще один человек. Он работал.

Человек поднял руки. Блеснула молния. Смертельное кольцо Карго выпустило единственный лазерный луч.

Он пересек расстояние, разделяющее их, прошел сквозь корпус аппарата и левую руку обитателя Линкса повыше локтя и поразило верхнюю часть летательного средства.

Линкс вскрикнул, с трудом справляясь с управлением, в то время как Карго исчез в корабле «Валлаби».

Затем Линкс нажал триггер пушки, еще и еще раз, обстреливая все вокруг, пока «Валлаби» не превратился в дымящуюся руину в море расплавленного песка.

А он продолжал жечь эту руину. Наконец он обратился к Бенедику Бенедикту, задав свой единственный вопрос.

— Ничего, — услышал он в ответ.

Затем он развернулся и стал возвращаться на автопилоте. Он заглянул в свою аптечку.

— …потом он хотел ударить из пушек на корабле «Валлаби», но я успел раньше, — рассказывал Линкс.

— Нет, — возразил Бенедик.

— Что ты этим хочешь сказать? Я был там, — удивился Линкс.

— И я там присутствовал некоторое время. Мне необходимо было проследить, что он чувствовал.

— И что же, — спросил Линкс.

— Он вошел в корабль к щенку Дилки, взял его на руки и сказал «Прости».

— Что бы там ни было, а он мертв. Мы, наконец, покончили с ним, — сказал Сандор.

— Да.

— Да.

— Давайте выпьем за удачно проведенную операцию, прежде чем расстанемся навсегда.

— Да.

— Да.

И они выпили.

И хотя от корабля «Валлаби» и его капитана мало что осталось, сотрудники ЦМР обнаружили и идентифицировали синтетическое сердце, которое продолжало неритмично биться среди раскаленных обломков.

А Карго все же был мертв.

Ему следовало знать, против чего он пошел. Ему надо было обратиться к соответствующим властям. Как мог он тягаться с человеком, которому были подвластны ключи от любого мозга. Сразиться с человеком, на счету которого сорок восемь человек и семнадцать чуждых ему форм жизни. Справиться с человеком, который знал каждую чертову улицу в своей галактике.

Ему не следовало связываться с Сандором Сандором, Бенедик Бенедиктом и Линксом Линксом. Не следовало…

Так как их истинные имена, конечно, Тицифон, Алекто и Мегера. Это три фурии. Они возникают из Хаоса и навлекают Возмездие.

Они приносят позор и несчастье тем, кто нарушает законы и сходит с праведного пути, кто оскорбляет свет и губит живое, кто прибегает к сокрушающей силе Пламени, затевая опасные игры слабыми руками смертных.