13

Они добрались лишь к вечеру. Маусглов и Лунная Птица кружили над разрушенной вершиной горы Анвил. Внимательно вглядываясь в руины, Маусглов, проведший здесь столько времени, с трудом узнавал знакомые очертания. Они видели лишь один громадный кратер, безмолвный и зловещий. Рядом находилось какое-то почти разрушенное огромное здание.

– Это где-то здесь, – сказал он, – вот то место, куда Поль бросил жезл.

– Да, это оно, – подтвердил Лунная Птица.

– Говорят, что глаз дракона видит дальше и глубже человеческого глаза.

– Все верно.

– Возможно какие-то механизмы или роботы до сих пор работают?

– Я не вижу не малейшего движения или шевеления.

– Тогда давай спускаться.

– В кратер?

– Да. Вон площадка около конуса. Я залезу и все обследую.

– Внутри все спокойно. Я не чувствую особенного тепла.

– Ты видишь до самого центра, до недр?

– Во время парения я могу скользить и прослеживать тепловые потоки. Да, я могу видеть недра.

– Тогда давай спускаться, если ты уверен, что это не опасно.

Лунная Птица начал спускаться, двигаясь по спирали вниз, вдоль обожженных, тлеющих краев кратера. Приблизившись к нужному месту, он стал замедлять вращение, сложил крылья, поджал конечности и начал медленно падать. В момент посадки, он чуть распустил крылья, подобно парашюту и мягко коснулся земли. Сжав зубы и сощурившись, Маусглов с тяжелым чувством оглядывал серые неровные стены. Его подбрасывало и раскачивало из стороны в сторону, когда они передвигались по изуродованной поверхности. Схватившись за Лунную Птицу, он наклонился над впадиной, затем выпрямился и прижался к вонючему крупу. Кругом царило гробовое молчание, тени безмолвно скользнули по склонам.

Лунная Птица огляделся по сторонам, затем посмотрел вверх, потом вниз.

– Я немного просчитался, – заметил дракон.

– Что ты имеешь в виду?

– Размеры этого места. Здесь нет достаточного пространства, чтобы взлететь.

– Ой, что же нам делать?

– Просто выкарабкиваться, когда подойдет время.

Маусглов тихо выругался.

– Есть и другая, более светлая, сторона дела.

– Скажи какая.

– Скипетр определенно находится здесь, – огромная голова повернулась, указывая направление. – Там.

– Откуда ты знаешь?

– Драконы могут чувствовать присутствие магии, магических предметов. Я знаю, что он находится под землей. Примерно здесь.

– Покажи мне.

Лунная Птица, шаркая, зашагал по руинам и развалинам. Наконец он остановился, вытянул левую лапу и огромным черным когтем нацарапал на земле букву «Х».

– Ты должен копать здесь.

Маусглов развернул заранее взятые инструменты, выбрал кирку и принялся за работу. Расширяя углубление во всех направлениях от отметины, он старался до пота, кашляя и чихая от вздымаемой пыли. Он снял плащ, затем и прилипшую рубашку, чтобы не стесняла движения. Спустя какое-то время, он застыл как изваяние и тупо уставился на серую груду земли. Его тело покрылось пепельной пылью и казалось не живым. Плечи ныли, ладони покрылись пузырями и отказывались держать кирку.

– А твое драконье чувство, – спросил он наконец, – не может подсказать, как глубоко он захоронен?

– Он лежит между вторым и третьим слоем, равным твоему росту.

Кратер отзывался гулким эхом, пока Маусглов орудовал киркой.

– Почему ты не сказал мне об этом раньше?

– Я не думал, что это столь важно, – он замолчал. – А что, важно?

– Да! В любом случае я могу копать лишь какое-то определенное время из расчета моих сил и только на разумную глубину.

Он уселся на груду гальки и вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони. Губы трескались от пепла. На зубах скрипела зола. В ушах, в носу – везде стоял вкус и запах золы. Лунная Птица подошел ближе и уставился в неглубокую яму.

– Может у тебя плохие инструменты? Слушай, возможно, здесь кое-что сохранилось со времен правления Огненного Марка?

Маусглов стал медленно поднимать глаза, пока его взор не застыл прямо над головой.

– Пожалуй, я могу забраться туда и поискать, – сказал он. – Но возможно мне удастся лишь найти что-нибудь взрывчатое – или один из огнеметов, разрезающих предметы насквозь лучом света? Ведь все это может разорвать на куски то, что мы ищем.

Лунная Птица со смехом зафыркал, брызгаясь слюной. Куда бы не попадали плевки, они тут же закипали и начинали тлеть. Через несколько секунд в каждом плевке плясал огненный язычок.

– Эту вещичку однажды спрятали только потому, что никто не может уничтожить ее.

– А ведь верно… Это правда… Я совсем не подумал об этом.

Он поднял свой плащ и принялся выбивать им из себя пыль. Достаточно похлестав себя, он одел рубашку.

– Ладно. Мне кажется, я помню, где могут быть спрятаны подобные вещи. Если, конечно, они все еще целы. И если мне удастся отыскать это место среди развалин.

Он направился к тому, что казалось наиболее непреодолимой стеной кратера. Лунная Птица зашаркал следом.

– Я лучше прямо сейчас начну выбираться отсюда.

– Вон там, по-моему, вполне подходящая ступенька для твоей туши.

– Иди. Я сам вылезу. Мне хотелось бы быть подальше от всех волнений и потрясений.

– Хорошая мысль. Ну я пошел.

Маусглов отыскал опоры для ног и для рук и начал подъем. Позднее, когда он отдыхал, уцепившись за край какого-то выступа, он оглянулся и увидел, что Лунная Птица, хоть и черепашьими темпами, но упрямо движется вверх. Он медленно и осторожно ощупывал кромку, отыскивая наиболее подходящее место для опоры, затем вонзал в нее свои мощные острые когти, делал прочные зарубки, прежде чем навалиться всем своим весом.

Маусглов отвернулся и снова внимательно оглядел территорию. Да, решил он. Там юго-восток. Одно из мест, где я когда-то прятался, под тем монолитом. И…

Он посмотрел на солнце, клонящееся к горизонту, пытаясь определить, сколько времени у него в запасе. Затем он проделал со всей возможной скоростью и ловкостью путь, маршрут которого уже неоднократно прокручивал в голове.

Он проходил мимо покореженных балок, нагромождения камней, воронок от снарядов, развороченных машин, куч гальки и мусора, осколков стекла; мимо скелетов людей и драконов. Поверженный город весь высох, иссяк, превратился в прах. Ничего живого. Ничего не шевелилось, кроме теней. Он вспомнил дни своего трусливого бегства. Его глаза рефлекторно скользнули к небу, отыскивая механических птиц круглосуточного наблюдения и разведки. Для него мощная фигура Марка Мараксона, словно монумент, вдруг возникла по среди исковерканного пространства. Выпуклая линза его искусственного глаза переливалась всеми цветами радуги, когда он двигался от света к тьме и наоборот.

Проходя по одному из перекрытых тротуаров, около разрушенного моста, он нырнул в полуобвалившийся дверной проем, ведущий в здание без крыши. Внутри он шел, лавируя между скрюченными телами миниатюрных роботов Марка. (Его возмущало прозвище «карлик», которым их называли другие, поскольку они были одного с ним роста). По прошествии времени ему было очень интересно, чтобы представляла собой встреча со всем этим для того, кому посчастливилось уцелеть – подняться от варварства до уровня высокоорганизованного существования, и безвестно кануть в бездне лет, быть похороненным здесь на этом кладбище изуродованных машин и мертвых технологий. Возможно, период высокоразвитой цивилизации длился лишь короткое время, говорил он себе… Они еще не успели забыть примитивных привычек и навыков. Когда-нибудь все это превратится в очередную легенду.

Вдруг откуда-то – он не мог определенно сказать откуда именно – он услышал звук ударов молотком; а затем дважды, он услышал клацанье и рычание, говорящее о том, что кто-то пытается завести машину.

Он отыскал лестницу, которую было нужно, и в течение десяти минут прислушивался. Спустившись, он проследовал по закоулкам блестящим тоннелей, ведущих внутрь горы. Все хитросплетение подземных коридоров ожило в его памяти, как будто он только вчера проходил данным маршрутом. Лишь одна разница – передвигаться приходилось в почти абсолютной темноте, так как генераторы, питающие энергией и обеспечивающие освещением подземные мастерские были разрушены. Он шел на цыпочках, ступая осторожно и бесшумно. Его правая рука нервно сжимала пистолет. Но никто не собирался нападать на него.

Дверь в арсенал оказалась закрытой, но он мог открыть ее даже в кромешной тьме, его чувствительные пальцы ловко орудовали, перебирая бесчисленные отмычки, с которыми он не расставался. Эти пальцы имели собственную память, поэтому они открыли замок раньше, чем он сообразил, что путь свободен.

Тогда внутрь. Он прошел в комнату и отыскал нужную полку. Убедившись, что гранат вполне достаточно, он стал распихивать их в специальный пояс, затем остановился, чтобы отыскать и пополнить пулями свой пистолет.

Покидая арсенал, он вдруг замешкался и, по самому ему не понятным причинам, запер дверь. Затем поспешил в тоннель, держа пистолет в полной боевой готовности.

Лишь только он поднялся по ступенькам, его охватила паника – он тут же подавил ее – но в его душу закралось нехорошее предчувствие и тревога. Чем было все это вызвано, он не стал даже задумываться, но он полностью положился на свое шестое чувство, так как оно не раз выручало его в прошлом. Он остановился и замер, потом вжался в стену и стал медленно подниматься по ступенькам. Он двигался бесшумно и был невидим.

Когда его голова достигла уровня пола, он снова замер и прислушался к шорохам полуразрушенного помещения. Никакого движения. Казалось ничего не изменилось с момента его первого прохождения.

Он глубоко вздохнул и одним рывком одолел оставшиеся ступени, затем рванул к дверному проему.

Справа от себя он заметил едва уловимое движение.

Он замер, увидев одного из коренастых, мускулистых аборигенов, которые ранее работали на шахте. Абориген притаился за обвалившейся плитой потолка, намереваясь преградить ему путь. На человеке болтались лохмотья былой униформы, которую носили при Марке.

Маусглов поднял пистолет, но не выстрелил.

Коротышка был вооружен длинным кривым ножом. Его оружие казалось совсем смехотворным по сравнению с тем, что сжимали чуткие пальцы Маусглова. Человечек был один, но если по близости существуют остальные, то звуки выстрелов могут насторожить и привлечь их.

– Не волнуйся, – дружелюбно начал Маусглов, опуская и убирая пистолет, – я уже ухожу.

Уже до того, как рот коротышки перекосила гримаса, он понял, что ему не следовало говорить подобным тоном.

– Ты один из тех, – прорычал человечек, двигаясь на него и замахиваясь ножом. – Ты друг колдуна…

Маусглов согнулся, его правая рука скользнула к рукоятке кинжала, торчащей из голенища, большой палец привычно отстегнул крохотный ремешок, удерживающий кинжал на одном месте.

Все еще в согнутом положении он вынул кинжал и медленно начал отступать, забирая вправо. Противник бросился вперед, возле самой головы Маусглова сверкнуло кривое лезвие. Маусглов увернулся от удара, размахнулся кинжалом и ударил человека в плечо. Затем отскочил в бок и, делая боковой маневр, притворился, что намеревается нанести удар прямо в грудь. Извернувшись от выпада противника, Маусглов нанес коротышке небольшую рану в области правой брови. Это был лишь легкий мелкий порез, но выступившая кровь должна была охладить противника и снизить его темп. Внезапно он запнулся о неровный выступающий край каменного пола, пошатнулся, но не упал. Еще некоторое время он отчаянно размахивал руками, сохраняя равновесие.

Ему удалось наконец устоять, но еще несколько шагов он спотыкался и шел нырком, подхватив с земли пригоршню камней.

Выпрямившись, он швырнул камни в лицо преследователю, метнулся вправо и устремился вперед. Он попытался повернуть лезвие кинжала, попавшее коротышке в левый бок, но понял, что не в силах вытащить его.

Противник оттолкнул его и замахнулся собственным ножом. Маусглов метнулся в сторону, подобрал горсть камней, бросил их, но промахнулся. Коротышка угрожающе двинулся на него, кинжал по-прежнему торчал в его боку, нож застыл в поднятой руке, побледневшее лицо ничего не выражало. Маусглов не мог сказать сколько еще он протянет. Новый бросок, возможно?.. Будет слишком рискованно повернуться ему спиной или наклониться вниз за камнями – он все еще довольно-таки успешно охранял дверь. Он решил просто увертываться от него, пока противник совсем не обессилит. Абориген до сих пор не делал попыток позвать на помощь и Маусглов решил не пользоваться пистолетом, пока не останется другого выхода или поднимется тревога.

Противник кривил губы, пытаясь выдавить улыбку. Он шел прямо на него. Тут Маусглов понял, что уперся спиной в огромную плиту, бывшую когда-то перекрытием крыши.

– Я выживу, – прорычал коротышка, – я залечу раны. А вот ты…

Он бросился вперед, размахивая ножом и теперь не опасаясь промаха.

Маусглов отстегнул тяжелый пояс с гранатами, висевший через плечо, и со всей своей силой швырнул его под ноги нападавшему.

Коротышка споткнулся и начал падать, Маусглов отодвинулся от плиты. Но ему не удалось отскочить, так как нападающий снова замахнулся ножом. Но он схватил поднятое вверх запястье и навалился на нависшую над ним руку всем своим телом. Его тело врезалось в нападающего и накрыло его, отбросив назад. Другой рукой он схватился за торчащую рукоять кинжала и начал неистово крутить ей. Наконец ему удалось выдернуть кинжал.

Отклонившись назад, Маусглов приставил острие к горлу противника. Но он тут же заметил кулак, стремительно приближающийся к его лицу. Маусглов отклонил голову и еще больше откинулся назад. Он тут же почувствовал как ноги противника сжали его словно тиски. Хватка произошла мгновенно, и тело охватила адская боль. Он вновь заметил руку противника, летящую ему в лицо, теперь растопыренные пальцы нацелились на глаза.

Маусглов выставил руку, блокируя удар противника. Но рука неумолимо приближалась к лицу. Нога противника еще сильнее сжала его. Маусглов почувствовал, что его поясница вот-вот хрустнет. Его противник, сжав зубы, расправил плечи и стал медленно отрывать их от земли.

Не мешкая ни секунды, Маусглов перестал сдерживать руку противника, выхватил нож и ударил его в другой бок.

Противник вздрогнул и упал, стукнувшись головой о каменный пол, его ноги разжались. Маусглов пырнул ножом еще раз, на губах у коротышки выступила кровавая пена.

Рука Маусглова снова схватила нож, но тут он почувствовал себя окончательно свободным. Нож медленно тонул, увлекаемый последними спазмами глотки умирающего противника.

Кровь била фонтаном, он еще глубже воткнул нож в глотку врага и удерживал его в таком положении, опасаясь уйти, пока не прекратятся судороги агонизирующего человека и не наступит расслабление. Он не обращал внимания, что его руки по локоть в крови, кровью заляпаны рубашка и ноги.

Наконец он выдернул нож и отбросил его в сторону. Затем встал и пошаркал ногами по телу, обтирая кровь, потом выдернул из тела кинжал и тщательно обтер его одеждой убитого. Он нагнулся вернул кинжал на место, подобрал пояс с гранатами и перекинул его через плечо, вытащил пистолет и вышел из здания.

Ничто больше не возникло на его пути до самого кратера и он почти уверился, что его противник был единственным уцелевшим; возможно он просто свихнулся, находясь в полной изоляции и почти заживо погребенным среди руин, питаясь только воспоминаниями о прошлом. Но внезапно он услышал шум – падающих камней, металлического скрипа, скрежещущее и шелестящие звуки – каждый из них в одиночку мог вполне сойти за шум ветра, рокот обвала или возню крыс. Однако, все вместе они доносились с места его схватки и означали совсем иное.

Маусглов ускорил шаг, перейдя почти на бег, звуки неслись за ним. Он тщательно осматривал каждый дюйм, проходимой поверхности, но не находил ничего вызывающего лязганье или шарканье. Тем не менее звуки нарастали.

Он бежал со всей скоростью, достигнув начала подъема, он тут же принялся карабкаться вверх, не оглядываясь назад. Осмотрев все до самого края кратера, он нигде не увидел Лунной Птицы, даже у самой вершины.

Взбираясь вверх, он отчетливо слышал шаги у себя за спиной. Бросив взгляд назад, он увидел шесть-восемь преследователей, бегущих за ним среди руин. Они были вооружены дубинками, ножами и копьями. У Маусглова отлегло от сердца: никто из них не пользовался боевым оружием, в котором преуспел Марк. Боевое оружие так и не прижилось в их обиходе. На некоторых он заметил металлические части машин, которые они носили на шее, подобно амулетам. В тот момент он удивился, как же они могли обслуживать столь прогрессивную технику, если, оторвавшись от нее, вновь превратились в дикарей. Его размышления были быстротечны, однако они подтвердили его мысль, что примитивизм и варварство трудно убить даже высокоразвитому прогрессу.

Забираясь вверх, он поразился той призрачной, почти нереальной связи, которая накрепко соединила его с Лунной Птицей. Эта незримая связь позволяла общаться с драконом на расстоянии. Их близость и двадцатилетняя летаргия под одной оболочкой заклятия сцепили их словно оковы. До сих пор он разговаривал с драконом только с близкого расстояния, но и теперь ему казалось, что их разделяет лишь одна горная терраса.

– Лунная Птица! Ты слышишь меня? – безмолвно кричал он в голове.

– Да, – донесся откуда-то ответ.

– Где же ты?

– Взбираюсь, до сих пор забираюсь.

– Я в беде.

– Что случилось?

– На меня напали те люди, которые когда работали на Марка.

– Много?

– Шесть-восемь. Может быть больше.

– Плохо.

– Ты ничего не можешь сделать?

– Отсюда ничего.

– Что мне делать?

– Быстрее выбираться.

Маусглов смачно выругался и оглянулся назад. Почти все его преследователи были уже у стены – один из них, самый мускулистый, размахнулся, чтобы бросить копье. Маусглов вынул пистолет и выстрелил. Он промахнулся, но рука нападавшего дрогнула и копье пролетело в метре от него.

Он снова выстрелил, теперь один из преследователей выронил дубинку и с воем схватился за правое плечо.

– Что это было?

– Пришлось выстрелить пару раз, – ответил Маусглов, продолжая подъем.

– Ты нашел, что искал?

– Да, у меня есть взрывчатка. Но мои преследователи слишком рассредоточены, чтобы накрыть их одним взрывом.

– Но ты ведь можешь использовать оружие на расстоянии.

– Да.

– Когда поднимешься до края, бросай их в то место, где копал.

– А ты далеко отсюда?

– Это не столь важно.

– Но может возникнуть сильная воздушная волна.

– Это отлично. Не беспокойся.

Маусглов снова посмотрел вниз. Три преследователя уже начали карабкаться по склону. Замерев на мгновение, Маусглов осторожно вытянул руку и выстрелил в первого. Человек упал.

Он не стал больше задерживаться на расправу с остальными, отвернувшись от погони, он вложил в подъем все свои силы. Теперь он был около вершины. Его преследователи, как и он, оказались сильны и проворны. Но он был легче и более подвижен, поэтому сумел оторваться на хорошую дистанцию.

Наконец он достиг края, быстро перелез через него и укрылся под его защитой. Только тогда он снова взглянул вниз. Его горло сжимал ком, он жадно глотал воздух.

Лунная Птица старательно подтягивал увесистое тело. За все это время он одолел лишь четверть подъема.

– Я не могу бросать гранаты, – мысленно обратился к дракону Маусглов, – ты слишком близко!

– Я летал даже в грозовых облаках, – пришел ответ, – когда кругом блистали молнии и оглушал гром. Тем не менее все еще жив. Бросай!

– Не могу.

– Мы погибнем, если ты не решишься. И Поль…

Маусглов вспомнил о погоне, вынул гранату и бросил ее туда, где чернела перелопаченная земля от его недавнего копания. Он закрыл уши ладонями. Он услышал оглушающий взрыв и почувствовал, как содрогнулась земля. Затем он услышал грохот обваливающихся камней.

– Лунная Птица! С тобой все в порядке?

– Да. Бросай следующую. Торопись!

Маусглов повиновался и повторил операцию. После следующего взрыва он снова спросил:

– Лунная Птица?

– Да. Давай следующую.

Ответ ему показался совсем слабым или грохот взрывов слегка оглушил его. Он бросил очередную гранату и дождался третьего взрыва. На этот раз ударная волна отбросила его назад и прижала к каменной глыбе.

– Лунная птица?

Ответа не последовало. Он наклонился вниз, но кратер был скрыт густыми клубами пыли. Та область, где висел дракон, погрузилась в дым и мрак.

– Ответь мне, Лунная Птица!

Молчание.

Когда его голова перестала гудеть и улегся звон в ушах, он уловил скребущиеся звуки подъема по склону. Но они доносились с той стороны, где недавно прошел камнепад. Он рискнул больше не бросать гранат, так как побоялся окончательно разрушить склоны.

Он перелез через край и начал спускаться.

Пыль забивала нос и глаза, но он старался воздерживаться от чихания. Пыль скрипела на зубах, вызывая сухость во рту. Несколько раз он харкал и отплевывал вязкую слизь, но это не избавляло от неприятного привкуса. С каждым шагом спуска становилось все темнее.

Его глаза все время возвращались к месту, где еще недавно сидел Лунная Птица, но он не мог разглядеть сквозь дым и копоть силуэт гигантского дракона.

Маусглов продолжал спускаться, желая лишь одного, чтобы передвигаться как можно быстрее. Наконец пыль начала оседать. Прежде всего он заметил двух коротышек, копошащихся двумя ярусами ниже, они спускались вниз, перед ними маячили еще двое.

Ругаясь и проклиная все на свете, он достиг следующего яруса. Пока он нащупывал рукой опору понадежнее, его тело ощутило толчки и вибрацию горы, на склоне которой он распластался. За вибрацией послышался глухой рокот.

Внизу, под ним, то разгораясь, то угасая, но тем не менее расширяясь появилось оранжевое сияние. Оно лилось прямо из сердца кратера. Вновь раздался рокот, теперь вслед за ним поднялось облако горячего воздуха.

Он услышал истошный крик. Преследователи – теперь их было уже пятеро – замерли на месте. Затем они в панике принялись снова карабкаться вверх.

Мои взрывы спровоцировали извержение, подумал он. Все начинается снова.

– Господи! Нельзя вниз. Нельзя наверх. Остается только ждать смерти.

– Спускайся. Это тебе совсем не повредит.

– Начинается извержение!

– Нет. Спускайся. Это безопасно.

– Что? Что происходит?

– Хватит болтать. Спускайся.

Руки Маусглова продолжили прерванные поиски опоры, на которую он мог бы перенести свой вес.

По мере того, как он спускался все ниже, свет разгорался все ярче. Вибрация и содрогание продолжались, но они стали тише и мягче, подобно отголоскам дальнего землетрясения. Внезапно мимо него со свистом и грохотом пролетел какой-то блестящий предмет, за ним последовал другой. Разойдясь в пространстве кратера, маленькие кометы исчезли за его пределами.

– Ты уверен, что внизу безопасно? – спросил он размазываясь по стене.

Ответа не последовало.

Продолжая спускаться, он осознал, что температура в кратере поднялась не столь уж сильно, как обычно происходит при извержениях. Может это Лунная Птица развлекается играми с выпусканием пламени, пытаясь напугать врагов?

Нет, решил он, внимательно вглядываясь вниз. Задействована слишком большая площадь, да и огни вспыхивают слишком уж регулярно. Совсем не похоже на драконье пламя.

Он целым и невредимым добрался до днища кратера. Пламя вздымалось вверх огромными искрами. Повсюду поднимались огненные столбы и громадные красные языки. Но он не мог понять, что питает эти костры. По середине, между кострищами, тянулся ясно различимый проход, и именно в том направлении, в котором намеревался проследовать Маусглов. Он пошел вдоль прохода.

Днище кратера в результате его бомбардировок оказалось еще больше изрытым и разрушительным. Он проходил мимо развороченных глыб, держа курс к месту, где он раньше копал. Через несколько шагов он увидел, что прямо перед ним движется огромная тень.

Он сделал еще шаг.

– Лунная Птица?..

Тень двинулась на него, он увидел прямо над собой огромную голову. Между кривыми острыми зубами торчала узорчатая палка.

– Скипетр! Ты нашел его!

Маусглов протянул руку.

– Залезай мне на спину.

– Я не понял.

– Поговорим позже. Залезай!

Маусглов послушался и влез на Лунную Птицу, расположившись между лопатками. Тотчас же дракон начал двигаться, выбираясь из ямы. Он направился к северной стене, противоположной той, по которой они карабкались раньше.