22

Когда Поль услышал голос в голове, он открыл глаза и с трудом пошевелил головой. На большее у него уже не было сил. На сколько он мог судить, ситуация в сущности не изменилась. Вонни не казалась больше юной девой, теперь это была усталая, изможденная женщина средних лет. Спайер выглядел тоже утомленным, но в его жестах до сих пор чувствовалась жизненная сила. Еще мгновение и он окончательно победит.

Громкий свистящий звук раздался откуда-то из заднего угла комнаты. Спайер посмотрел в том направлении и остолбенел. Его лицо застыло, руки замерли на полужесте. Вонни, тоже повернувшая голову, казалось испытывала не меньший ужас.

Поль силился повернуть голову, и когда ему это удалось, он заметил нечто материализованное и призрачное. Это было демоническое чудовищное тело, какое он сам некогда носил, оно все отчетливее вырисовывалось вдоль стола, но самое ужасное – у монстра не было головы. Там, где должна быть голова, высилась огненная корона – авокадо, она переливалась бледно-зеленым пламенем.

Поль услышал, как вскрикнула Тайза. А по перекосившимся лицам Вонни и Спайера можно было ясно прочесть, что они винили друг друга в порождении подобного ужаса. Спайер отпрянул назад, отчаянно замахал руками, отгоняя страшное видение, затем украдкой взглянул на Райла Мерсона.

Поль поднял руку и попытался совершить магический жест, но пальцы не слушались его, рука была вялой, родимое пятно в форме дракона молчало. Силы снова изменили ему. Спайер сделал предостерегающий жест, в тот же момент громовой голос потряс своды комнаты.

– Перед тобой Проклятие Рондовала, Генри Спайер!

Огненноголовый демон накренился вперед, и Спайер – кровь и краски отхлынули от его лица, оставив безжизненную мертвую маску – повернулся и схватил статуэтку, стоявшую на диаграмме перед ним.

– Я служил вам! – закричал он. – Теперь ваш черед! Сейчас или никогда!

Вспышка света от зеркала Вонни метнулась в сторону Спайера, одновременно около стола раздался странный скрипящий звук.

Световой луч так и не достиг Спайера, он впитался в поле фигурки, на расстоянии вытянутой руки. Камушки, украшавшие статуэтку вспыхнули яркими, разноцветными огнями.

Темная призрачная тень устремилась вперед, обогнав демона. Она обогнула рукотворное чудо – тяжелое деревянное кресло, стоящее рядом со столом – миновала Спайера, развернулась в воздухе вокруг оси, опустилась и ринулась к Спайеру, ударяя ему под колени.

Колдун словно подкошенный рухнул в кресло, его рука крепко сжимала сверкающую статуэтку.

Кресло наклонилось назад и быстро взлетело в воздух, лишь только Проклятие Рондовала прыгнуло на него. Оно описало в пространстве комнаты широкую дугу. Вслед за ним скакал мститель в огненной короне.

Оно подлетело к стене, накренилось, а затем метнулось в сторону окна.

Белфанио немного замешкался, оценивая ситуацию, развернулся и помчался следом. Ему удалось ухватиться за край желтого плаща Спайера, развевающегося словно крыло.

Кресло резко дернулось, Спайер издал сдавленный звук, схватившись рукой за горло. Затем раздался треск разрываемой одежды и плащ упал. Кресло возобновило движение вперед, набирая скорость, и вылетело в окно.

Поль услышал ужасающий вопль и драконий рык. Мгновение спустя, раздались пистолетные выстрелы. Затем до них донеслись непроизносимые вслух ругательства Маусглова. Поль оперся на относительно не поврежденную руку и попытался встать. Он почувствовал руку Райла на своем плече, она подняла и поддержала его.

– Не волнуйся… – сказал он. – Он остановлен. Теперь мы спасены.

Райл помог ему сесть, затем оглянулся на Тайзу, Ларика и Вонни.

Старая женщина сидела на полу и придирчиво рассматривала себя в зеркало. Затем она положила голову Ибала себе на колени и что-то нежно зашептала, склонившись над его лицом. Почувствовав взгляд Райла, она подняла руку, прикрывая лицо. Райл смутился и быстро отвел глаза.

Ларик пошевелился. Райл, осторожно ступая и покачиваясь, направился к дочери. Поль увидел, как он подобрел и улыбнулся.

– Мой злополучный хозяин, – рявкнул Белфанио, подлетая к Полю, – я явился на твой зов. Я прошу прощения, но тому человеку удалось сбежать от моего гнева.

– Что, кто ты? – спросил Поль, отдергивая внезапно потеплевшие ноги от склоненной головы с бледно-зелеными огнями авокадо. – И, пожалуйста, встань.

– Белфанио, Проклятие Рондовала, твой верный слуга, – ответил он, принимая вертикальное положение.

– Действительно?

– Да. Ты позвал и я явился. Я бы разорвал его на части ради твоего удовольствия, я бы сделал все, если бы ни этот проклятый трюк со стулом.

– Возможно, когда-нибудь тебе еще предоставится случай, – сказал Поль. – Спасибо за службу. Она была как раз кстати, вовремя и хорошо исполнена.

Белфанио протянул ему желтый плащ.

– Твоя собственная одежда представляет весьма жалкое зрелище и нуждается в починке. Возможно этот плащ колдуна…

– Спасибо.

Поль взял плащ. Цвет ткани, ее структура выглядели очень странно и в тоже время очень знакомо. Внутри, рядом с воротником, он увидел белую этикетку. Он поднял и отвернул язычок наклейки, внимательно разглядывая ее.

«Сделано в Гонконге» гласила надпись.

Он почти выронил плащ, по его телу пробежал озноб.

– Тебе помочь, злополучный хозяин?

– Нет. Я сам.

Он накинул плащ на плечи и застегнул на шее. Превозмогая боль, он вытянул ноги, затем встал. Боль в левой части тела усилилась. Ларик тоже пытался встать на ноги. Он протянул руку. Ларик замешкался, не зная, что делать, затем взялся за нее и поднялся. Он, не понимая ничего, тупо смотрел на родимое пятно в форме дракона. Затем перевел взгляд на волосы Поля.

– Я не знал, – прошептал он.

– Я сам узнал лишь в последний момент, – произнес Поль в ответ.

Обернувшись, Поль увидел Маусглова, сидевшего на подоконнике и с любопытством разглядывавшего происходящее. Через минуту маленький человечек что-то прокричал в окно и спрыгнул на пол.

– Лунная Птица не может преследовать кресло, – сказал он, – оно движется слишком быстро.

Поль кивнул. Когда Маусглов подошел к нему, он увидел приближающихся Райла и Тайзу.

Ларик улыбнулся, встречая Тайзу. Но она прошла мимо него, обняла Поля за шею и поцеловала.

– Спасибо, – наконец выдохнула она, – я думала этот день никогда не настанет, пока, блуждая призрачным духом, не увидела тебя. Я знала, что ты все равно освободишь меня.

Взгляд Поля скользнул за нее, он заметил странное выражение, промелькнувшее по лицу Ларика. Он быстро выскользнул из объятий и мягко отстранил ее, чуть сгибаясь в сторону ноющей от боли стороны.

– Рад, что смог помочь, – проговорил он, – но один бы я вряд ли справился. Это просто судьба и обстоятельства.

– Ты слишком скромен.

Поль отвернулся.

– Лучше помочь Ибалу и Вонни.

Старый чародей выглядел снова юным, но все еще был без сознания. Красота Вонни тоже почти вернулась, а завершающие штрихи накладывались прямо на глазах Поля. Она подняла голову и улыбнулась.

– С ним будет все нормально, – сказала она, – я сама сдерживаю его пробуждение, пока не будет завершена косметическая оболочка. Мы сможем и позже подлатать оболочку оздоровления и восстановления сил.

Она взяла магическое зеркало и посмотрелась в него. Снова улыбнулась.

– Это тщеславие, я знаю, – произнесла она. – Очаровательная вещица.

– Позвольте, – вмешался Райл, подходя к ним, – может лучше его перенести в более удобное место. Поль, возможно, твой слуга может отнести его.

– В этом нет необходимости, – успокоила Вонни, поднося зеркало к лицу Ибала.

Глаза Ибала тут же открылись. Он вытянул руки и ноги, пробуя рефлексы, затем поднялся.

– Ведите, – сказала Вонни, – а мы за вами.

23

Ночь близилась к концу. В огромной палате замка Авинконет шесть статуэток, украшенных драгоценными камнями, были сгруппированы в серии концентрических окружностей, нарисованных на полу. Среди кругов были начертаны Слова и Знаки. На их размещение ушел целый день. Любая мелочь, выполненная неправильно, любой неучтенный фактор – капля краски, размазанный силуэт, неправильно прочитанное Слово, неточно выписанные фигуры, подземные толчки и полчища мародерствующих паразитов – могли испортить все дело.

Наконец, последнее заклятие было произнесено и нарисована заключительная линия, сделан финальный жест. Тотчас все препятствия и помехи были устранены. Ключи были вовлечены и задействованы.

Теперь Поль, Ларик, Ибал, Вонни, Райл, Тайза, Маусглов и Белфанио сидели, полулежали, стояли, парили в форме эфира – кто во что горазд, они отдыхали, подкреплялись, освежались, ведя неторопливую беседу в дальнем углу огромной комнаты.

– …Тогда я не могу понять, почему они не помогли ему, – произнес Маусглов.

– Я полагаю, что они все время помогали Спайеру, – произнес Райл, – но в конце концов мы изнурили их, их силы истощились, также как и наши. Хотя их силы трудно измерить. Почти…

– Ты сказал, что теоретически, он до сих пор может открыть Ворота с одним Ключом? – спросил Маусглов.

– Он говорил Полю, что может, я тоже уверен в этом. Хотя потребуется много сил и энергии. Я до сих пор не был уверен, но теперь знаю, он непревзойденный мастер, величайший из ныне живущих.

– Что сейчас? – спросил Маусглов.

Он сидел возле Тайзы, которая не сводила глаз с Поля. Поль же, не отрываясь, смотрел в книгу, лежащую на коленях.

– Эти теперь нейтрализованы, но я не успокоюсь, пока все семь Ключей не будут уничтожены, – сказал Райл. – Эти ведь тоже можно похитить и каким-нибудь образом освободить, и все начнется с начала.

– Я могу сохранить и уберечь их от всех смертных воров, хотя бы некоторое время, – предложил Маусглов.

– …И от прочих других разновидностей, – раздался из ни откуда голос Белфанио.

– …А они могут быть уничтожены? – спросила Тайза. – После всего случившегося, они слишком быстро утомляют…

– Все существующее имеет слабые стороны, – произнес Ибал, поднимая бокал. – Нужно тщательно их исследовать.

– Это здесь, – проговорил Поль, – в первых записях, правда в разрозненном виде, отец все же оставил кое-какую ниточку, ключи к разгадке. Я уже натолкнулся на некоторые новые. Теперь я собираюсь прочитать весь дневник целиком от начала до конца и сложить все крупицы в единое целое. Это может занять время…

– Но это необходимо сделать, – включился Ларик.

– Да.

– Я ничем не могу помочь, но я искренне восхищаюсь вашей проницательностью и мечтой, – сказал Ибал. – Вы же знаете, если бы я был Одержимым, а не традиционным представителем Великого Искусства, добывшим свое мастерство трудом и терпением, я никогда бы не поверил, что когда-нибудь буду сидеть здесь вместе с вами.

Поль лукаво посмотрел на него.

Ибал хмыкнул.

– Не смотри на меня так, – сказал он. – Ты был в самом начале своего пути, когда все узнал. А если бы ты был Одержимым, чтобы ты сделал Райл?

Райл отвернулся.

– Я не отрицаю, – проговорил он, – это конечно ошибка, ноя ненавидел их за расшатывание традиционных точек зрения, а может и еще за что-нибудь.

– Я спросил это не для того, чтобы позлить тебя, – продолжил Ибал, – а как предостережение: надеюсь больше не окажется Одержимых Магией, кроме тех, что здесь находятся – пока они не пройдут доскональной проверки.

– Ты думаешь Спайер собирает новых союзников?

– А ты не думаешь?

– Я верю, что я на пороге открытия, – сказал Поль, переворачивая страницу, – я не думаю, что это будет легко…

Ощущение напряжения повисло в воздухе, как будто внезапно повысилось давление. Феномен длился несколько секунд, затем все исчезло.

– Что это было? – спросил Маусглов.

– Ключи попытались разбить границы, – объявил Белфанио. – Но им это не удалось. Ваша оболочка и заклятие оказались на должном уровне.

– Многообещающее начало, – произнес Ларик. – Читай, брат. И отмечай необходимые абзацы.

Позднее, парящий и невидимый, я был единственной аудиторией Поля, не считая спящего дракона, сидевшего на зубчатой стене Авинконета, играющего на гитаре перевязанными руками.

Я считал себя вполне удачливым и счастливым, потому что обрел свое имя и у меня появилась цель в жизни. Слушая его песни, я решил, что он вряд ли окажется таким скверным никудышным хозяином, какими их обычно рисуют. Кроме того, мне нравилась его музыка.

Затем произошла странная вещь, мое восприятие совсем не похоже на их понимание и восприятие, мне нравится видеть и чувствовать то, что не так легко приукрасить и надуть. Луна прорвала завесу облаков, выставив яркий полукруг, все озарилось бледным серебристым светом. Бледный луч облизал Поля, и мне показалось, что волосы Поля стали белыми, а по середине вороновым крылом пролегла черная прядь. В тот момент во мне всплыл образ моего создателя, я снова как бы взглянул в лицо Дета, скрытого под маской лица Поля. Образ поражал своей силой и натуральностью, он произвел на меня громадное впечатление, вызвав некоторое неудобство и дискомфорт.

Но видение исчезло, а музыка лилась и лилась. Что такое жизнь: краткий иллюзорный миг и длинная песня? Я нуждался в философских размышлениях и загадках, поэтому вновь и вновь задавал себе этот вопрос.