1

Их было семеро, закованных в ручные кандалы, к которым крепились цепи. Каждая цепь была наглухо заделана в одной из каменных стен камеры, по которым струйками стекала вода. Единственный светильник слабо мерцал в небольшой нише справа от дверного проема в дальней стене. Этого света было достаточно, чтобы видеть свободные цепи с наручниками, свисавшие тут и там со стен, уходящих к высокому своду. Пол был покрыт гнилой соломой, от которой исходил сильный смрад. Бледные лица узников, изборожденные глубокими морщинами, обросли бородами; одежда истлела и превратилась в лохмотья.

Временами перед их взором возникали яркие образы: они как бы проникали внутрь через толстые стены и затевали в воздухе причудливые танцы. Одни из них выглядели абстрактной мозаикой, другие же напоминали, хоть и в пародийной форме, знакомые формы жизни: цветы, змей, птиц, листья растений. В дальнем левом углу возник призрачно зеленый вихрь и неожиданно утих, рассеяв по полу рой насекомых. Тут же в соломе началось шевеление и скрежет, крохотные существа набросились на насекомых и в одно мгновение поглотили их. Грубый хохот раздался откуда-то из-за двери, затем послышался беспорядочный топот: кто-то приближался…

Молодой человек по имени Хогсон, который мог бы сойти за красавца, не будь он покрыт грязью с головы до ног и крайне истощен, откинул с глаз длинные темные волосы, лихорадочно облизнул губы и безумным взглядом уставился в голубые глаза человека, прикованного к стене справа от него.

– Так скоро, – пробормотал он вдруг охрипшим голосом.

– Прошло больше времени, чем тебе кажется, – ответил мужчина с почерневшим от налета грязи лицом. – Боюсь, что час одного из них пробил.

Светловолосый юноша, сидевший в дальнем углу справа, начал тихонько стонать. Двое других узников тихо переговаривались.

Огромная багровая лапа просунулась в дверной проем и вцепилась когтями в косяк. Шаги замерли, послышалось тяжелое дыхание, затем раздался довольный хохот – но казалось, что грянул гром. Лысый толстяк слева от Хогсона издал пронзительный вопль.

В дверной проем скользнула гигантская фигура; в царившем полумраке горели только глаза, – левый желтый, правый красный – их ужасный взор, казалось, вобрал весь свет от слабо горевшего светильника. Промозглый воздух камеры стал еще холоднее, когда чудовище проковыляло внутрь, при этом копыто его левой, вывернутой назад ноги цокало о каменный пол под соломой, а широкая перепончатая лапа чешуйчатой правой ноги звонко шлепала по мере продвижения вперед. Потянувшись вперед, длинные мускулистые лапы коснулись пола и заскребли по нему когтями. По мере того, как чудовище разглядывало узников, его щелеобразная пасть раздвинулась в подобие улыбки, обнажившей длинный ряд желтых клыков.

Оно двинулось в центр камеры и там неподвижно застыло. Дождь из цветов пролился откуда-то сверху, но чудовище смахнуло их, как бы досадуя на непрошенную помеху. Кожа его туловища была совершенно лишена волосяного покрова и только местами покрывалась чешуей. Существо было явно бесполым. Неожиданно высунувшийся из пасти язык был красновато-коричневого цвета и раздвоен на конце.

В это время прикованные узники, застыв в неестественной неподвижности, хранили молчание. Разноцветные глаза еще и еще раз переводили взгляд с одной жертвы на другую…

Вдруг с неожиданной проворностью чудовище ринулось вперед и, выбросив молниеносно правую лапу, схватило толстяка, завопившего при его появлении в дверях.

Единым рывком человек, издававший душераздирающие крики, был освобожден от цепей. Затем рот чудовища сомкнулся на его шее, и крик, захлебнувшись, замер. Несколько мгновений тело билось в конвульсиях и затем безжизненно повисло, зажатое в смертельных тисках.

Подняв голову, чудовище рыгнуло и облизало окровавленный рот. Его взгляд задержался на том месте, откуда оно только что выхватило недавнюю жертву. Не спеша перевалившись и опершись левой лапой, правой оно изъяло руку, все еще болтавшуюся в наручнике вдоль стены. Более мелкие останки, разбросанные по полу, не были удостоены вниманием.

Развернувшись, людоед поковылял к проходу, по пути обгладывая руку. Он был сновидением для яркой рыбки, проплывшей в воздухе, и для видений, сменявших друг друга вокруг него словно на раздвижном экране – то стена пламени, то лесопосадка деревьев с остроконечными верхушками, то потоки мутной воды или поля, покрытые тающим снегом…

Оставшиеся узники прислушивались к удалявшемуся цокоту и шлепкам. Наконец Хогсон откашлялся:

– А теперь послушайте, каков мой план… – начал он.

Семирама согнулась на каменном выступе над Ямой, подавшись вперед и упершись руками в ее края. Множество золотых браслетов, украшавших ее изящные запястья, блеснули в полумраке, длинные черные волосы разметались в живописном беспорядке. Одежды желтых оттенков лишь слегка прикрывали ее наготу: в комнате было тепло и влажно. Длинная трель щебечущих звуков потекла с ее сложенных в трубочку губ. С разных сторон Яму окружали рабы. Опершись на лопаты и затаив дыхание, они зачарованно ждали. По правую руку от Семирамы стоял Барэн, владелец Третьей Руки. Он был высок и плотен словно пивной бочонок. Засунув пальцы за пряжку, усеянную шипами, и свесив набок бородатую голову, он слушал так, как будто отчасти понимал смысл того, что высвистывала Семирама. Однако его мысли как и глаза были сосредоточены на ее полуобнаженном теле.

Какая жалость, что она необходима для эксперимента и совершенно плюет на меня, размышлял он. Какая жалость, что я должен относиться к ней с рыцарским почтением, вместо того, чтобы, скажем, нахально овладеть ею. Будь она, к примеру, уродлива, это намного упростило бы наше сотрудничество. Однако вид недурен, и, кто знает, может, однажды…

Семирама села на корточки, и трель, наполнявшая зловонную комнату, оборвалась. Барэн поморщился, когда поток воздуха донес до него определенные запахи. Все застыли в ожидании.

В глубине Ямы послышался плеск, неожиданный толчок вызвал вибрацию пола. Рабы отступили и прижались к стене. Где-то под потолком стали возникать и сыпаться вниз огненные хлопья. Отряхнув одежду, Семирама издала высокую трель. Огненный дождь тут же прекратился, а в Яме что-то защебетало в ответ. Воздух в комнате стал прохладнее. Барэн с облегчением вздохнул:

– Наконец-то…

Звуки продолжали доноситься из Ямы довольно долго. Семирама застыла, готовая ответить трелью или прервать ее. Однако ее как будто игнорировали, так как щебет продолжался, заглушая ее ответы. Пол вновь начал сотрясаться, язык пламени взметнулся над Ямой и, поколебавшись, затух – все в одно мгновение. В следующий момент в красноватом отсвете возникло лицо – длинное, искаженное мукой. Семирама, отпрянула. Звук, похожий на колокольный звон, наполнил комнату. Неожиданно посыпались сотни живых лягушек: они прыгали между присутствующими, падали в Яму, разбрасывали кучи навоза, собранные рабами, которые в это время спешили скрыться через дальнюю арку. Огромный кусок льда, в два человеческих роста, разбился о пол где-то рядом.

Семирама медленно поднялась и, отступив на шаг, повернулась к рабам.

– Вернитесь к работе, – приказала она.

Рабы стояли в нерешительности. Барэн кинулся вперед и схватил ближайшего. Оторвав человека от земли, он швырнул его в Яму, последовавший вопль был коротким.

– Сгребайте дерьмо! – заорал Барэн.

Оставшиеся поспешили вернуться к работе, быстро погружая лопаты в зловонные кучи и укладывая навоз по краям вокруг Ямы.

Барэн обернулся от неожиданности, почувствовав на плече руку Семирамы.

– В следующий раз будь сдержаннее, – сказала она, – рабочая сила обходится недешево.

Он хотел ответить, но передумал и только резко кивнул. В то время когда она говорила, наиболее тяжелые всплески улеглись и щебет замер.

– …С другой стороны, он, вероятно, приветствовал это отступление. – Улыбка тронула ее полные губы. Семирама убрала руку и пригладила платье.

– Все-таки, что он хотел сказать на этот раз?

– Пойдем, – позвала она.

Все обошли Яму, сторонясь тающей глыбы льда, и прошли через арку в длинную галерею с низким потолком. Семирама подошла к широкому окну и остановилась, залюбовавшись утренним пейзажем в лучах восходящего солнца. Барэн последовал за ней и остановился позади, скрестив руки за спиной.

– И так, – наконец спросил он, – что же хотел сказать Туалуа?

Она продолжала наблюдать за игрой красок раннего утра и причудливыми скалами в клубах рассеивающегося тумана. Наконец ответила:

– Он совершенно не в себе.

– Гневается?

– Время от времени. Это находит волнами, но не поддается точной интерпретации. Скорее это часть общего состояния. Он всегда был немного безумен.

– Но все эти месяцы он не пытался преследовать нас?

Она улыбнулась:

– Не более чем обычно. Ведь стражи всегда поддерживали его ненависть к человечеству.

– Как ему удалось избавиться от них?

– В безумии таится своя сила наряду с совершенно неординарным подходом к решению проблем.

Барэн топнул ногой от досады и нетерпения.

– Ты же у нас специалист по Старым богам и их родству. Сколько времени это продлится?

Семирама покачала головой.

– Непредсказуемо. Возможно, это навсегда. Возможно, положение изменится прямо сейчас, или чуть позже.

– И мы не можем ничего предпринять, чтобы… ну, чтобы ускорить его выздоровление?

– Возможно, он осознает свое состояние и сам предложит лечение. Такие случаи бывали.

– Ты сталкивалась с подобными проблемами в прежние времена?

– Безусловно, и мои действия были теми же. Я должна регулярно беседовать с ним, чтобы достучаться до его второго «я».

– А между тем, – заметил Барэн, – он мог убить нас в любой момент без вмешательства стражей, только потому что его магическая сила вышла из-под контроля разума.

– Все возможно. Мы должны быть все время начеку.

Барэн недоверчиво фыркнул.

– Начеку? Да если ему взбредет в голову обрушиться против нас, мы ничего не сможем сделать – даже если бы у нас выросли крылья, – он махнул рукой в сторону пейзажа за окном. – Удавалось ли живому существу пройти через эту пустыню?

– Удавалось – каторжникам.

– Это случалось раньше, когда воздействие еще не было таким суровым. Хотелось бы тебе выйти наружу?

– Только в безвыходной ситуации, – ответила она.

– А еще это Зеркало, – продолжал он, – теперь оно не действует как и большинство других магических предметов. Даже Джелерак не может связаться с нами.

– В настоящий момент у него могут быть другие дела. Кто его знает?

Барэн передернул плечами.

– Как ни верти, – пробурчал он, – а результат один: ничто не проникнет внутрь и ничто не покинет пределы места, где мы находимся.

– А я готова поклясться, что многие пытаются проникнуть сюда. Это место – настоящий рай для любого чародея со стороны.

– Пожалуй, так бы оно и было, если бы удалось овладеть ситуацией. Конечно, там никто не может знать, что происходит что-то неладное. Несомненно, это будет азартная игра.

– Но куда менее азартная для тех из нас, кто находится внутри, ты так не думаешь?

Барэн облизал пересохшие губы и в замешательстве уставился на Семираму.

– Что-то я тебя не понял…

В это время приблизился раб, он шел от конюшен и тащил тачку с лошадиным навозом. Семирама выждала, пока он прошел мимо.

– Я наблюдала за тобой, – вновь заговорила она, – я вижу тебя насквозь, Барэн. Неужели ты серьезно считаешь, что можешь завладеть этим местом, восстав против своего господина?

– Он теряет силу, Семирама. Он уже потерял часть былого могущества, и Туалуа теперь на счету этих потерь. Я верю в удачу того, что задумал, но одному мне с этим не справиться. Сейчас он достиг низшей точки падения и сила его ослабла как никогда в прежние времена.

Она расхохоталась.

– И это ты говоришь о Времени? Рассуждаешь о его Силе? Я вошла в этот мир с незапамятных времен. Я правила Высочайшим двором западных областей Джандара. Я знала Джелерака, когда он восстал против бога! Что значат в сравнении с этим твои несколько столетий? Тебе ли разглагольствовать о Времени!

– Бог смял его в лепешку…

– Это так, но он выжил. Нет, Барэн, твоей мечте едва ли суждено сбыться.

– Как я понял, ты не заинтересована в этом. Ну что же, так тому и быть. Только помни, что между мыслью и поступком большая разница. Я ничего не сделал ему во вред.

– Я не собираюсь доносить до его ушей каждое случайно сорвавшееся слово, – успокоила его Семирама.

Барэн тяжело вздохнул.

– Я тебя благодарю за это, – ответил он, – но ты была Королевой. Неужели тебе никогда не хотелось вернуть свою власть?

– Я устала от власти и благодарна уже за то, что снова живу. Я в долгу перед ним за это.

– Его заслуга только в том, что он вызвал тебя вновь, потому что кто-то должен говорить с Туалуа.

– Причина не имеет значения…

Они постояли немного, молча глядя в окно. Туман рассеялся, и стали видны темные силуэты, пробирающиеся по блестящему песчаному насту.

Барэн махнул рукой у правой створки окна, и видение стало приближаться к ним, пока не установилось на расстоянии нескольких шагов: два человека и груженая лошадь увязали в песчаной почве.

– Они продолжают приходить, – заметил Барэн. – Райский уголок, как ты сказала… Держу пари, это колдун и его ученик.

Пока они смотрели в окно, рой красных скорпионов, каждый размером с большой палец, устремился по песку к вязнущим фигурам. Заметив их, человек, который был проводником, сделал неторопливый выразительный жест рукой. Круг пламени вспыхнул и окружил фигуры. Насекомые замерли и поползли обратно, прочерчивая ровные дорожки на песке.

– Ну что же, заклинание сработало, – Барэн одобрительно закивал головой.

– Иногда такое случается, – сказала Семирама. – Энергетическая сила Туалуа распространяется неравномерно.

Спустя некоторое время насекомые устремились в пламя, их сгоревшие тела послужили переправой для тех, кто следовал за ними. Колдун вновь прочертил рукой знак – второй круг пламени вспыхнул внутри первого. И еще раз скорпионы отступили, но теперь ненадолго. Вскоре они возобновили атаку на пламя, и им почти удалось преодолеть этот барьер. В это время к ним присоединилась новая волна насекомых. Колдун еще раз поднял руку в заклинании, и вспыхнул третий круг пламени. Однако в этот момент дрейфующий туман скрыл панораму местности.

– Дьявол! – выругался Барэн. – И это в самый интересный момент. Как ты думаешь, сколько кругов пламени он сможет возвести?

– Пять, – ответила Семирама. – На большее число не хватит места.

– Я тут прикинул, что четыре, но, возможно, права ты. Разница невелика.

Едва различимый звук, напоминающий цокот, а затем шлепок послышался откуда-то издалека.

– Как это бывало с тобой? – спросил он какое-то время спустя.

– Что ты имеешь в виду?

– Смерть. Это состояние возвращения к изначальному рубежу после всех лет жизни. Ты никогда не говорила об этом.

Она отвела взгляд.

– Вероятно, ты думаешь, что я провела это время где-то в страшном аду? Или, напротив, в обители вечного благоденствия? Или, что моя память возвращает смутные образы как во сне? Либо, что между жизнью и смертью нет перехода, а только черный провал?

– Все это приходило мне в голову время от времени. Так что же правда?

– Ничего, – ответила она. – Я прошла через ряд перевоплощений – некоторые из них увлекательны, другие же совершенно скучны.

– В самом деле?

– Да, в прошлом я была служанкой в одном далеком восточном царстве. Там я вскоре стала тайной любовницей царя. Когда Джелерак оживил мой изначальный прах и призвал мой дух обратно к нему, то бедняжка осталась полной идиоткой с нечленораздельной речью. И все произошло в самый деликатный момент – когда она находилась в объятиях своего повелителя. – Семирама задумчиво помолчала и добавила: – А он так ничего и не заметил.

Барэн повернулся так, чтобы видеть ее лицо. Она смеялась.

– Дрянь! – возмутился он. – Всегда одни издевки, всегда уворачиваешься от прямого ответа!

– Ты наблюдателен. Да, мне доставляет удовольствие думать, что я единственная в своем роде обладаю этим знанием – и никогда не делюсь им.

Странные звуки приближались и становились все громче.

– Ты только взгляни! Туман рассеялся! Он прочертил уже шестой круг!

Барэн усмехнулся.

– Так и есть. Но он уже едва может пошевелить рукой. Сомневаюсь, что ему удастся вписать еще один. Вероятно даже, что он уйдет под песок прежде, чем они доберутся до него. Похоже, что сейчас он тонет быстрее.

– Снова этот проклятый туман! И мы никогда не узнаем…

Приближающиеся звуки участились, и вскоре они увидели, как багровое чудище с разноцветными глазами и ногами, вывернутыми в разные стороны, проковыляло мимо в направлении комнаты, которую они только что оставили.

– Не входи туда! – в отчаянии закричала Семирама на языке мабрагоринг. Затем она порывисто повернулась к Барэну. – Останови его! Я не отвечаю за последствия, если Туалуа будет потревожен демоном! Если это место сорвется с якоря…

– Стоять! – заорал Барэн.

Но демон, сжимая в лапе подозрительный предмет и отправляя его прямо в рот-щель, из которой раздавались смешки, перебрался через навозную кучу и устремился к краю Ямы.

Мгновение спустя свободное пространство перед ним разверзлось со звуком рвущейся материи, и на этом месте образовалась черная бездна. Рабы кинулись прочь. Демон замер, испугавшись.

В черном провале что-то зашевелилось, и появилась огромная бледная рука. Демон поспешил ретироваться, но Рука оказалась проворнее. Резкое движение вперед – и горло чудовища оказалось в тисках, в следующее мгновение его туловище болталось в воздухе. Затем Рука переместилась, а вместе с нею и черная бездна, перетащив извивающийся захлебывающийся трофей через навозную кучу, далее через комнату к выходу и через всю галерею.

Она приблизилась к Барэну и Семираме и швырнула демона к ногам создателя. Затем Рука скрылась в черноте провала, вновь раздался звук рвущейся материи, и все застыло в немой неподвижности.

Семирама ахнула – предмет, который сжимал демон, был человеческой ногой, которую тот продолжал сосать.

– Он снова был у узников! – закричала она. – Я узнала татуировку! Это был Джоаб, колдун – толстяк с Востока.

Барэн пнул стушевавшегося демона в зад.

– Держись подальше от этой комнаты! Не приближайся к Яме! – кричал он на языке мабрагоринг, указывая рукой вдоль галереи. – Если ты вновь нарушишь запрет, вся сила гнева Руки падет на тебя!

Он пнул демона еще сильнее, и тот растянулся на полу, издавая стоны и еще крепче сжимая ногу.

– Ты понял меня?

– Да, – прохрипел людоед на том же языке.

– Тогда запомни, что я сказал и убирайся с моих глаз!

Демон бросился в направлении откуда пришел.

– Но как же узники… – вновь напомнила Семирама.

– А что узники? – равнодушно откликнулся Барэн.

– Не следовало позволять ему хозяйничать там, как в собственной кладовой.

– Почему бы и нет?

– Джелерак пожелает видеть их всех целыми и невредимыми, чтобы вынести свой приговор.

– Сомневаюсь. Не такие они важные особы. К тому же он окажется в большом затруднении, желая в решительный момент предать их худшей участи, чем эта.

– И все-таки… в конце концов они по праву его узники, а не наши.

Барэн пожал плечами.

– Не думаю, что кто-то спросит с нас за это. А если и спросит, я возьму всю ответственность на себя. – Он замолчал, о чем-то размышляя, затем добавил: – Я совсем не уверен, что он вернется. А что ты думаешь по этому поводу?

Она повернулась и вновь засмотрелась на мрачный пейзаж за окном.

– Не знаю, что и сказать. К тому же я не уверена, что мне это небезразлично, даже если бы я знала ответ – в этом случае.

– Чем же этот случай отличается от любого другого?

– Еще не время делать выводы. Бывало, когда он отсутствовал гораздо дольше, чем на этот раз.

– Мы оба знаем, что что-то случилось с ним в Арктике.

– С ним случались передряги и похуже. Я знаю это наверняка. Не забывай, я была здесь в те давние времена.

– А если все-таки предположить, что он никогда не вернется?

– Этот вопрос остается открытым, во всяком случае, пока Туалуа не придет в себя.

Глаза Барэна сверкнули как молния, затем замерцали словно у хищника.

– Предположим твой подопечный уже завтра будет здоров?

– Тогда и спрашивай.

Барэн недовольно фыркнул, резко развернулся и надменной поступью зашагал в том же направлении, в котором скрылся демон. Семирама, глядя ему вслед, медленно загибала пальцы, пока не досчитала до шести. Затем остановилась. В ее глазах блестели слезы…

Простиравшийся ландшафт был покрыт невысокими холмами, которые весело зеленели, уже украшенные богатой весенней растительностью. Мелиаш сидел на пригорке спиной к его склону, перед ним в руку длиной стоял волшебный эбеновый жезл, один конец которого уходил в землю. Он глядел поверх него, туда, где, окрашенный восходящим солнцем, туман стелился по зачарованной местности, вновь и вновь преображая ее пейзаж. Мелиаш был широкоплеч, с шапкой рыжеватых волос. Его одежда, с преобладанием оранжевых цветов, была необычно богата для времени и места, которые он выбрал для себя. На грудь спускалась золотая цепь с ярким голубым камнем под цвет его глаз. Позади него двое слуг ходили по лагерю, занятые приготовлением утренней трапезы. Неторопливым движением Мелиаш наклонился вперед и коснулся кончиками пальцев волшебного жезла. Между тем взгляд его был по-прежнему устремлен вдаль. Когда в туманной мгле начали возникать вихревые потоки и волны теней накатывали одна на другую, он сосредоточил внимание на этих явлениях. Постепенно он застыл как изваяние и весь превратился в слух. Немного погодя он тихо заговорил, потом замолчал и выждал некоторое время. Он повторил процедуру несколько раз, прежде чем подняться и отправиться назад в лагерь.

– Приготовьте еще одно место для завтрака, – приказал он слугам, – и позаботьтесь, чтобы пищи хватило еще на несколько персон, держите ее подогретой. Похоже, предстоит нескучный денек.

Люди заворчали, но один уже начал вынимать овощи из мешка и чистить их. Другой слуга резал их и бросал в котел.

– Добавьте также мясо.

– Но, Мелиаш, наши запасы истощаются, – сказал старший из слуг, невысокий мужчина с поседевшей бородой.

– Значит, одному из вас придется отправиться на охоту после полудня.

– Не нравятся мне здешние леса, – вступил в разговор другой слуга, худой, с резкими чертами лица и очень темными глазами. – Тут либо какой-нибудь оборотень бродит, либо другая нечистая сила.

– Леса безопасны, – заверил их Мелиаш.

Старший из слуг начал нарезать мясо.

– Когда прибудет твой гость? – спросил он.

Мелиаш неопределенно пожал плечами и отошел, вглядываясь в сторону холма за лагерем.

– Я не имею представления как быстро перемещается в пространстве чужая воля. Я…

Что-то шелохнулось, и он увидел зеленый ботинок возле свесившего ветви дерева, потом второй…

Он остановился и поднял голову. Перед ним возникла высокая фигура в ярких лучах солнечного света.

– Доброе утро, – приветствовал он гостя, щурясь и заслоняя глаза рукой. – Я – Мелиаш, страж Общества, назначенный в этот сектор…

– Я знаю, – послышался ответ, – привет тебе, Мелиаш.

Фигура беззвучно приблизилась. Перед ним стояла хрупкая женщина со светлыми волосами и белой кожей, зеленоглазая с тонкими чертами лица. На ней был плащ, пояс и головная повязка под цвет зеленым ботинкам; штаны и блузка были черного цвета, а жилет – из коричневой кожи. К поясу были пристегнуты большие черные перчатки, а также меч и длинный кинжал. В левой руке она держала легкий лук со скрещенной тетивой; он был сделан из неизвестного Мелиашу дерева красноватого оттенка. Но вот уж что он узнал наверняка, так это массивное черное кольцо с зеленым орнаментом на указательном пальце той руки. Не подав опознавательного знака Общества, он встал перед ней на одно колено и наклонился.

– Леди Маринта… – произнес он с почтением.

– Встань, Мелиаш, – сказала она, – я явилась сюда по делу, в котором ты – свидетель. Зови меня Арлата.

– Позволю себе переубедить тебя, Арлата, – сказал он, поднимаясь, – риск слишком велик.

– Таков же и выигрыш, – ответила она без колебания.

– Окажи мне честь и позавтракай со мной. Тем временем я изложу тебе суть дела.

– Я уже поела, – ответила Арлата, направляясь с ним в сторону лагеря, – но я присоединяюсь к тебе, чтобы продолжить разговор.

Вместе с Мелиашем она подошла к столу, установленному на козлах к югу от костра, и присела на скамью с краю.

– Подавать сейчас? – спросил молодой слуга.

– Не откажешься от чашки чая? – спросил Мелиаш.

– Спасибо, пожалуй выпью.

Он кивнул слуге:

– Чай на двоих.

Они сидели молча, пока готовили и разливали напиток, обратив взор на запад, туда, где простиралась эта меняющая облик земля с ее туманами. Когда она попробовала чай, он тоже поднял свою чашку и сделал глоток из нее.

– Как хорошо пить чай в такое холодное утро, – заметил он.

– Это хорошо в любое утро. Прекрасный напиток.

– Благодарю. Скажи, леди, что заставило тебя прибыть в это место.

– То же, что и всех. Здесь источник могущества.

– Если молва правдива, ты всегда обладала огромным могуществом, не говоря о несметных богатствах.

Она улыбнулась.

– Да, это верно. Но могущество, заключенное в этом странном месте, поистине ни с чем несравнимо. Получить власть над Старым богом… Можешь считать меня идеалисткой, но с его помощью можно сделать столько добра. Я могла бы избавить этот мир от многих бед.

Мелиаш только вздохнул.

– Почему ты не можешь быть своекорыстной как другие? – спросил он. – Ты знаешь, что одной из задач моего пребывания здесь является попытка воспрепятствовать этим экспедициям. Твои благородные мотивы осложняют мою задачу.

– Мне известно мнение Общества. Ты говоришь, Джелерак может вернуться в любой момент, и присутствие непрошенных гостей повлечет за собой нежелательные события, в которые будет ввергнуто все Общество. Ты безупречный свидетель как и те четверо, назначенные сюда. Чтобы удовлетворить требования Общества, я даю клятву, что действую по доброй воле и абсолютно самостоятельно. Этого достаточно?

– Формально, да. Но это не то, что я имел ввиду. Даже если ты благополучно туда доберешься, Замок остается глухим, посланцы его хозяина все еще распоряжаются там. Но даже если не принимать во внимание эти доводы, я все же очень сомневаюсь, что Старых богов можно заставить творить добро на протяжении долгого времени, пусть тебе и удастся получить над ними какую-то власть. Они деградировали, и будет лучше оставить их в покое. Возвращайся в Царство эльфов, леди. Пусть твое милосердие найдет более простые пути. Поверь, даже если в начале тебе в чем-то повезет, в конце ты проиграешь.

– Все это я знала и прежде, – в ее голосе не было слышно сомнения, – я много думала об этом. Спасибо за заботу, но я не откажусь от своего решения.

Мелиаш сделал еще один глоток из чашки.

– Я сделал все, что мог, – сказал он наконец. – Если с тобой случится беда вблизи этих мест, я попытаюсь прийти на помощь, но не могу обещать наверняка.

– Я ни о чем не прошу.

Она допила чай и встала.

– А сейчас мне пора идти.

Мелиаш тоже поднялся.

– К чему спешить? День только начинается. Чуть позже потеплеет, и солнце будет светить ярче. Возможно, появится еще какой-нибудь паломник. Вдвоем путь надежнее.

– Нет! Я не собираюсь делиться ничем из того, что предстоит завоевать.

– Как пожелаешь. Пойдем, я провожу тебя до границы.

Они прошли через лагерь туда, где трава начинала желтеть. Еще несколько шагов – и листва вокруг поблекла до мертвенной белизны.

– Вот то, что ты искала, – сказал он, указывая вдаль. – Местность представляет приблизительную окружность, две лиги в диаметре. Замок является наивысшей точкой и находится примерно в середине. По границе местности, примерно на одинаковом расстоянии друг от друга, находятся пять представителей Общества. Их задача – изучать воздействие, давать рекомендации и свидетельствовать о происходящем. Если тебе придется воспользоваться магическими силами, то ты, возможно, убедишься, что твои заклинания действуют безупречно; затем их сила может на какое-то время увеличиться, уменьшиться, исчезнуть или даже иметь противоположный эффект. На тебя могут напасть разные существа, и не все из них безобидные, сама Земля может восстать против тебя. Нет возможности заранее предсказать, что тебя ожидает в этом опасном путешествии. Но что я знаю наверняка, так это то, что немногим удалось добраться до цели. А если кто и добрался, незаметно, чтобы это что-то изменило.

– И ты считаешь, что повинны в этом те, кто находится внутри?

– Похоже на то. Сам Замок выглядит целым и невредимым.

– Несомненно, – согласилась Арлата, глядя в том же направлении, что и Мелиаш, – трудно составить определенное мнение о состоянии Замка. Он не похож на другие строения.

– Я так и не убедился в этом наверняка, хотя какая-то доля правды в этом есть. Братство, точнее Общество, сейчас занимается этим вопросом.

– Но мне-то известно точно. Я могла бы помочь вам. Знаешь, кто там всем заправлял, когда это случилось?

– Да. Некий Барэн, владелец Третьей руки. Он был активным членом Общества, пока несколько лет назад не перешел на сторону Джелерака.

– Я наслышана о нем. Похоже, он из тех, кто не прочь заполучить Силу в свое распоряжение, если предоставится подходящий случай.

– Не исключено, что он предпринял попытку – и вот результат. Хотя, это только предположение.

– Я надеюсь все выяснить в скором времени. Что посоветуешь на прощание?

– Немногое, к сожалению. Прежде всего, огради себя общим защитным заклинанием…

– Это уже сделано.

– …берегись волн возмущения в пути. Они разносят в округе черные силы, и их мощь растет по мере движения. В зависимости от интенсивности они могут проходить от одного до трех раз. Скорость их распространения равна скорости гребня волны в океане в погожий день. Когда возмущение слабеет, все меняется к лучшему, но когда оно достигает своего пика, то воздействие на твои чары будет особенно жестоким.

– Какова периодичность их возникновения?

– Пока нам не удалось это установить. Бывают длинные периоды затишья, а иногда волны накатывают одна за другой. Это случается без предупреждения.

Мелиаш замолчал. Арлата взглянула на него – он отвел взгляд.

– Что еще? – спросила она.

– Если ты не справишься, – сказал он, – и будешь не в силах идти ни вперед, ни назад – короче, если тебе не удастся туда добраться, было бы неплохо, если бы ты использовала одно из средств, которыми располагает Общество, для связи со мной.

Он посмотрел на торчащий неподалеку магический жезл.

– Если я буду погибать, но еще сохраню силы, ты получишь отчет для архива, – ответила она, – или для любого другого назначения – но это в случае, если послание дойдет до адресата.

– Благодарю тебя. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Мне остается только пожелать тебе удачи.

Она повернулась спиной к Земле и три раза тихо свистнула.

Мелиаш повернулся и увидел белую лошадь с золотой гривой, которая появилась из окрестного леса и теперь направлялась к ним, высоко подняв голову. У него перехватило дыхание при виде такой красоты.

Когда лошадь приблизилась к Арлате, она обняла ее за голову и сказала несколько слов на элвишском. Затем она быстро и легко вскочила в седло и вновь повернулась лицом к окрестностям Замка.

– Последняя волна прошла как раз перед восходом, – сказал Мелиаш, – и все это время ситуация оставалась спокойной со стороны двух оранжевых башенок с правой стороны – думаю, вскоре ты их увидишь.

Они подождали, пока поднявшийся ветерок не разогнал туман. Сразу стали видны две одинаковые остроконечные башни из камня.

– Я рискну, – сказала Арлата.

– Лучше ты одна, чем многие другие.

Она наклонилась к лошади и прошептала несколько слов. Лошадь рванулась к белевшей впереди Очарованной земле. Очень скоро цокот копыт стих, и всадница скрылась из вида.

Мелиаш направился в лагерь, по пути тронув темный жезл. Он мгновенно остановился и, хмурясь, пробежал пальцами по всей его длине, присев на корточки. Наконец он открыл сумку из мягкой кожи, висевшую у пояса, и извлек небольшой желтый кристалл, поднял его на уровень глаз и произнес слова заклинания. В глубине кристалла возникло лицо пожилого человека с бородой.

– Что тебе, Мелиаш, – слова прозвучали у него в голове.

– Я уловил специфические колебания, – сказал Мелиаш. – Ты ничего не заметил? Не возникла ли очередная волна в той стороне?

Старик покачал головой.

– Нет. Здесь все чисто.

– Спасибо. Спрошу еще Тарбу.

Мелиаш произнес новое заклинание, и лицо старика исчезло, а на его месте возникло лицо смуглого человека в тюрбане.

– Как дела в твоем секторе? – спросил Мелиаш.

– Все спокойно, – ответил Тарба.

– А ты давно проверял свой жезл?

– Я нахожусь сейчас рядом с ним. Все спокойно. Подобным же образом Мелиаш связался с остальными стражами – пожилым человеком с тяжелой челюстью и яркими голубыми глазами, а также с юношей, лицо которого пробороздили глубокие морщины. Их ответы не отличались от предыдущих.

Мелиаш вернул кристалл на место и некоторое время стоял, неподвижно всматриваясь вдаль, но Очарованная земля безмолвствовала – волны не показывались. Он коснулся жезла еще раз и обнаружил, что колебания, обеспокоившие его, теперь улеглись.

Мелиаш вернулся в лагерь и уселся за стол, подперев рукой подбородок и прищурив глаза.

– Подавать завтрак? – спросил молодой слуга.

– Пусть готовят. Будут еще посетители, – ответил Мелиаш. – Хотя, принеси мне еще чаю.

Позже, сделав глоток из чашки, он пролил несколько капель на стол и начал чертить пальцем знаки на его поверхности. Итак, это Замок… Сторожевые башни располагаются здесь… Волны распространяются спиралями в этом направлении, возникая обычно на западе…

На схему упала тень, и он поднял голову. Рядом стоял темноволосый юноша среднего роста, кареглазый со смешливой линией рта. На нем была желтая туника и черные меховые краги; пряжка пояса и застежки коричневой куртки были сделаны из бронзы. Короткая бородка, обрамлявшая его лицо, была аккуратно подстрижена. Он кивнул и улыбнулся Мелиашу.

– Извини, я не слышал, как ты подошел, – сказал Мелиаш.

Он взглянул на слуг, но они были заняты у костра.

– Тем не менее, ты ждал меня?

– В каком-то смысле, да. Меня зовут Мелиаш. Я страж Общества на этом участке.

– Знаю. Я – Виленд из Муркейва. Я пришел, чтобы пересечь Очарованную землю и бросить вызов Бессмертному замку.

– Бессмертному?..

– Немногие знают его под этим названием.

Они подали друг другу знак Общества.

– Садись, – пригласил его Мелиаш. – Прошу разделить мой завтрак.

– Нет, спасибо. Я уже позавтракал.

– Чашку чая?

– Лучше не терять времени. Мне предстоит дальняя дорога.

– Боюсь, что могу рассказать немного о том, что тебя ожидает.

– Все, что следует знать, я знаю. Меня интересует другое – много ли было паломников в ту сторону.

– Сегодня ты второй. Я нахожусь здесь две недели. За этот период ты двенадцатый из тех, кто направился к Замку. Всего зафиксировано тридцать два человека.

– Тебе известно, добрался ли кто-нибудь до цели?

– Не знаю.

– Ладно.

– Полагаю, у меня немного шансов уговорить тебя отказаться от этой затеи.

– Мне кажется, отговаривать всех прибывающих входит в твои обязанности. И как, внял кто-нибудь?

– Нет.

– Вот ты и ответил сам на свой вопрос.

– Очевидно, ты решил, что овладение Силой стоит такого риска. Как ты собираешься воспользоваться ею в случае удачи?

– Как? – Виленд опустил голову. – Я буду бороться за справедливость: я исхожу этот мир вдоль и поперек, низвергая зло, вознаграждая добродетель. Я использую Силу, чтобы преобразить эту землю и сделать ее лучше.

– А что получаешь в этом случае ты?

– Удовлетворение.

– Вот как? Что ж, полагаю, это так и есть. От чая ты, конечно, откажешься?

– Откажусь, спасибо. Надо уже трогаться в путь. Мне бы хотелось добраться до Замка до полуночи.

– Тогда желаю удачи.

– Благодарю. Да, кстати, среди тех тридцати одного, кто уже прошли, не было высокого человека в зеленых сапогах верхом на железном коне?

Мелиаш покачал головой:

– Нет, такого здесь не видел. Единственный, кто был в обуви эльфов – это женщина. Она прошла недавно.

– Кто же это мог быть?

– Арлата из Маринты.

– В самом деле? Это интересно.

– А ты, говоришь, откуда?

– Из Муркейва.

– Боюсь, что не слыхал о таком месте.

– Это небольшое графство далеко на востоке. Я вношу мой скромный вклад в дело процветания этого края.

– Желаю, чтобы твои усилия дали благодатные плоды. Так, значит, всадник на железном коне?

– Да.

– Никогда не видел такого. Ты уверен, что он прошел именно этим путем?

– Все возможно.

– А что в нем еще примечательного?

– Думаю, он один из наших темных братьев по Знанию. Если удача к нему благосклонна, то нет такой беды, которой бы он не натворил.

– Общество в таких вопросах занимает нейтральную позицию.

– Знаю. И все-таки не следует лезть из кожи вон, чтобы давать рекомендации в подобных случаях. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Понимаю, Виленд.

– …его зовут Дилвиш.

– Я запомню.

Виленд улыбнулся и протянул руку, чтобы достать искусно вытесанный посох, который он оставил у дерева. Мелиаш только сейчас заметил его.

– Мне пора. Счастливо оставаться, страж.

– Разве у тебя нет верховой или вьючной лошади?

Виленд покачал головой.

– У меня скромные запросы.

– Что ж, счастливого пути, Виленд.

Виленд повернулся и зашагал в сторону Очарованной земли. Он шел, не оглядываясь. Некоторое время спустя Мелиаш поднялся и прошел немного вперед, чтобы не упускать его из вида. Он смотрел вслед уходящему человеку, пока туман не поглотил его.

2

Хогсон изо всех сил подался вперед, натянув цепи. Браслеты врезались в его запястья и щиколотки, но за месяцы заключения он сильно похудел, и это обеспечило ему некоторую свободу движения. Большим пальцем ноги он прочертил линию на грязном полу и наконец соединил ее с такой же линией, которую провел его ближайший сосед. Затем силы оставили его, и он бессильно повис на цепях, тяжело дыша.

Напротив него, у самого входа, Одил, который был ростом меньше всех остальных, изо всех сил старался прочертить такой же знак в своей секции общей пентаграммы.

– Поспешите! – крикнул черный маг Деркон, прикованный к стене справа от Хогсона. – Кажется, один из них уже направляется сюда.

Два мага меньшего ранга, прикованные с левой стороны, закивали головами в знак согласия.

– Наверное, уже нужно начать прятать ее, – предложил один из них. – Одил знает, где проходит его часть.

– Да, – отозвался Хогсон, – вновь вытягиваясь на цепях. – Спрячем дьявольский знак от порождения дьявола! – Вытянув ногу, он швырнул пучок соломы на центр пентаграммы. – Бросайте осторожнее! Не смажьте ее!

Остальные присоединились к нему, засыпав свои секции пучками соломы. Одил прочертил еще одну линию в своем знаке. В камере возникло зловещее голубое свечение, вокруг появилась птичка с бледным оперением; она металась из одного угла в другой в поисках выхода, пока не нашла его.

– Свечение слабеет, – пробормотал Деркон себе под нос.

Одилу удалось прочертить еще один знак.

– Кажется, я что-то слышу, – сказал узник, бывший ближе всех к двери.

Все замолчали, напряженно прислушиваясь. За стеной камеры послышалось легкое пощелкивание.

– Одил, – тихо сказал Хогсон, – пожалуйста, последнее усилие…

Коротышка вновь напряг все силы. Остальные продолжали прятать рисунок под соломой. Уже было слышно тяжелое дыхание. Одил прочертил две параллельные линии – вторую длиннее, чем первую и аккуратно соединил их перпендикуляром. Выполнив задачу, он тут же повалился без сил, лицо его блестело от пота.

– Готово! – воскликнул Деркон, – если естественные изменения не коснулись также и этого, то дело сделано.

– Тебя это вдохновляет? – спросил Хогсон.

– С тех пор, как попал сюда, впервые испытываю такой подъем, – ответил Деркон и начал тихо нашептывать предварительное заклинание.

Прошло довольно много времени, прежде чем что-то произошло. Они то и дело поглядывали на пустые цепи, в которые был закован Джоаб, и на темные полосы на стене. Деркон завершил первый этап заклинания, его светлые глаза с отсутствующим выражением смотрели прямо, не мигая. Хогсон наклонился к нему, что-то неразборчиво бормоча, как бы стараясь передать изнуренному человеку остаток своей энергии. Несколько других узников предприняли ту же попытку.

Чудовище возникло неожиданно; не задерживаясь в дверном проходе, оно ринулось прямо на Хогсона, который находился за чертой, проведенной прямо напротив двери. Этот демон имел багрово-красное туловище, толстый хвост и островерхий череп, украшенный ветвистыми рогами; налитые кровью глаза сверкали, из пасти торчали темные клыки.

Очутившись на середине заговоренного круга, демон вдруг издал вопль, от которого зазвенело в ушах, и всей тяжестью навалился на невидимую стену, жутко клацая клыками и ощерив огромную пасть.

Деркон произнес одно слово; он сделал это спокойно, не волнуясь.

Чудовище завыло, его шкура потемнела и стала сжиматься, как будто ее пожирало невидимое пламя. Судорога свела его морду в страшную гримасу – демон впился клыками в собственную плоть. В следующее мгновение возникла яркая вспышка, и все исчезло.

В камере раздался общий вздох облегчения. Минутой позже они уже могли улыбаться.

– Сработало… – выдохнул кто-то.

Деркон повернулся к Хогсону и кивнул головой, каким-то странным образом этот кивок напомнил вежливый поклон.

– Неплохо для белого мага. Честно говоря, я не надеялся на многое.

– Я сам не был ни в чем уверен, – ответил Хогсон.

– Веселенький спектакль, – заметил один из двух узников, находившихся слева от него.

– Теперь у нас есть действующая ловушка для демонов, – отозвался другой.

– Какое-то время мы выживем здесь, – сказал Хогсон, – теперь нужно сообразить, как выбраться отсюда, и составить план действия на тот случай, если мы окажемся на свободе.

– Я просто хочу выбраться отсюда, забыть обо всем и вернуться домой, – признался Вейн, один из узников, прикованных к скамье. – Я использовал оба известных мне заклинания, чтобы избавиться от наручников и кандалов. Ни одно из них не сработало здесь.

Его сосед слева, по имени Гальт, кивнул в знак согласия.

– Недели напролет я подтачивал самое слабое звено в моей цепи, также как и все вы, потому что больше ничего не действует, – сказал он, – кое-что у меня получилось, но похоже, что пройдет еще не одна неделя, прежде чем цепь перетрется. Полагаю, не у кого из вас не возникло лучшей идеи?

– Мне ничего не приходит в голову, – вздохнул Одил.

– Кажется, ничего не остается, как прибегнуть к механическому воздействию, – сказал Деркон, – нужно продолжать пилить цепи, пока не подвернется что-то лучшее. Но представим, что нам повезло или что мы, в конце концов, перепилили цепи. Что дальше? У Хогсона есть неплохая идея. Так что же, будем продолжать попытки с заклинаниями или предпримем еще что-то?

Чародей Лорман – самый старший из них – долго молчал в своем темном углу. Наконец он заговорил, и голос его был слаб.

– Да, мы должны пытаться перепилить эти цепи. Волны энергии Туалуа непредсказуемы и ослабляют действие магии. В то же время мы не должны забывать о заклинаниях, так как иногда он отдыхает, и могут возникнуть благоприятные периоды, когда все пройдет как надо. Все дело в неудачном расположении нашей камеры по отношению к его Яме. Сила Туалуа направлена прямо на нас и проникает сюда прежде, чем возникают вихревые эффекты. В Замке есть места, свободные от его влияния – например, длинная галерея неподалеку от Ямы.

– Откуда тебе это известно, – спросил Деркон.

– Сила, блокирующая наши чары, не повлияла на мою способность распознавать обстановку на других уровнях, – ответил старый колдун. – Это то, что я смог рассмотреть – и нечто большее.

– Почему же ты сразу не рассказал об этом?

– А какой от этого толк? Я не могу предсказать, когда прервется волна Силы или как долго продлится ее воздействие.

– Если бы тебе удалось предсказать, когда возникнет перерыв, мы бы могли, наконец, попытать счастья с заклинаниями, – сказал Хогсон.

– И что дальше? Еще раньше я почувствовал, что мы обречены в любом случае.

– Ты говоришь в прошедшем времени, – заметил Деркон.

– Да.

– Значит позже что-то вселило в тебя надежду?

– Твоя способность проникать в суть явлений превосходит нашу, Лорман, – сказал Хогсон. – Расскажи об этом.

Старый чародей поднял голову. Желтые глаза, казалось, ничего не видели перед собой.

– Существует Большое заклинание – великое деяние старых времен – каким-то образом оно хранит это место.

– Заклинание Туалуа? – спросил Вейн.

Лорман медленно покачал головой.

– Нет, не его. Возможно, это сделал Джелерак. Не могу сказать. Я не понимаю сути Заклинания. Я просто чувствую его присутствие. Оно пришло из глубокой старины и каким-то образом связывает это место.

– Каким же образом это поможет нам, если ты не знаешь, как оно действует?

– Понимание его сути не имеет значения. Что вы станете делать, если цепи спадут с вас сию минуту?

– Пойдем домой, – ответил Вейн.

– Выйдете за ворота? Будете добираться пешком? А вы представляете, сколько стражей, рабов, зомби и демонов населяют это место. Но даже если вам посчастливится миновать их, как вы думаете пересечь Очарованную землю?

– Однажды я это уже сделал, – сказал Вейн.

– Сейчас ты ослаб.

– Это правда. Извини меня. Продолжай. Каким образом нам поможет Большое Заклинание?

– Заклинание не поможет. Но его отсутствие может оказаться полезным.

– Снять заклинание, в котором ты не уверен – то самое, которое поддерживает состояние этого места? – спросил Деркон.

– Именно так.

– Но в случае удачи мы также можем погибнуть.

– А может и нет. Очевидно одно: если мы будем бездействовать, то пропадем наверняка.

– Что же нам предпринять? – спросил Хогсон. – Как мы можем снять заклинание, не зная его природы?

– Простым заклинанием мощной направленности. Если мы доберемся до галереи и объединим наши усилия…

– А что конкретно мы направим против Большого заклинания? – спросил Хогсон.

– Мы используем единственный мощный поток энергии, который нам доступен здесь – Силу самого Туалуа.

– Предположим, нам это удалось, – сказал Деркон, – и Большое заклинание исчезнет, каким может быть конечный результат?

– По старому учению это место зовется Бессмертным замком, – сказал Лорман. – Никому не дано знать, когда он возник и каков его возраст. Я подозреваю, что он являет собой форму постоянного заклинания. Если его снять, то место может рассыпаться на куски, возможно даже превратится в прах.

– А как это отразится на нас? – спросил Гальт.

– Замок, из которого нам нужно бежать, прекратит свое существование – останутся только обломки и хаос. Туалуа заполнит энергетические пробелы наших усилий, так как именно его Сила будет направлена против Большого заклинания. В результате он может оказаться настолько ослабленным, что прекратит выделение энергетических волн. Баланс Очарованной земли будет стабилизирован, и наши чары вновь станут действенны. Мы покинем это место, будучи способными принять любой вызов.

– А если все произойдет наоборот, – вновь усомнился Хогсон, – и вместо того, чтобы парализовать Силу Туалуа, мы высвободим все его безумие? Вдруг он начнет крушить все вокруг?

Лорман пожал плечами; едва заметная улыбка тронула его губы:

– В мире станет на шесть чародеев меньше, – сказал он спокойно. – Конечно мы рискуем. Но подумайте об альтернативном исходе.

– Ты говоришь об одной альтернативе, – заметил Деркон, – но могут быть варианты.

– Если ты придумал что-то лучшее, не сочти за труд поставить меня в известность.

– Что касается освобождения, у меня нет лучшего плана, – признался Деркон. – Но представим, что все вышло по-нашему – мы выжили, и Туалуа обессилен – я не вижу, почему мы должны бежать в этом случае. Ведь сложилась бы завидная ситуация – полдюжины чародеев, объединившие свои усилия, и Старый бог, поверженный у их ног. Было бы глупо не завладеть его Силой, что мы намеревались сделать. В такой ситуации наши шансы на успех достаточно высоки.

Лорман задумчиво молчал, покусывая свой ус. Затем он сказал:

– Я уже думал об этом раньше, и у меня нет убедительных аргументов против. И все-таки меня не покидает предчувствие, очень сильное предчувствие, что нам лучше убраться отсюда как можно дальше и как можно быстрее. Я не могу предсказать, какого рода опасность грозит нам, если мы останемся, но знаю наверняка, что это большая опасность.

– Но ты сам признаешь, что это только предчувствие…

– Очень сильное предчувствие.

Деркон оглядел других узников.

– А что вы думаете по этому поводу? Если удача улыбнется нам, попытаемся взять приз или уберемся отсюда?

Одил облизнул пересохшие губы.

– Если попытка окажется неудачной, – рассудил он, – мы все умрем или того хуже.

– Это так, – подтвердил Деркон, – но мы не один раз смотрели в лицо этому факту, когда решали отправиться в путь – и все-таки мы здесь. И я по-прежнему считаю, что наше положение будет надежнее, если мы объединим усилия.

– До недавнего времени я не осознавал в полной мере силу могущества Туалуа, – признался Одил.

– Тем больше награда за успех.

– Это так…

Он взглянул на Вейна.

– Дело стоит свеч, – ответил тот.

Гальт кивнул ему в знак согласия.

– Твое мнение, Хогсон?

Хогсон быстро посмотрел на каждого из них, как будто только сейчас осознал всю ответственность своего решения. Из всех присутствующих один Деркон являлся признанным последователем самых темных фаз Знания. Когда-то Лорман был равен ему, но с возрастом он несколько сдал. Остальные ничем не блистали и составляли основную массу чародеев-практиков. И только он, Хогсон, был известным представителем белой магии.

– Твой план может оказаться удачным, – обратился он к Деркону. – Представим, что мы победили. На этом наши пути разойдутся. У нас разное направление мыслей и разные планы относительно цели использования Силы. Значит следующим этапом будет борьба между нами.

Деркон улыбнулся.

– В обычных ситуациях между нами могли бы возникнуть конфликты, – сказал он примирительно, – но при сложившихся обстоятельствах мы должны прийти к какому-то общему соглашению, прежде чем что-то предпринимать.

– Но рано или поздно мы неизбежно на чем-то разойдемся.

– Такова жизнь, – философски заметил Деркон и пожал плечами. – Мы уладим разногласия, если они возникнут между нами.

– А это означает, что если мы получаем власть над Силой, то только один из нас получит реальную возможность воспользоваться ею.

– Не обязательно…

– Нет, это так и будет. И тебе это хорошо известно.

– В таком случае что же делать?

– Существует несколько связующих клятв, которые могли бы защитить нас друг от друга, – сказал Хогсон.

Он заметил, как просветлело лицо Одила при его словах. Вейн и Лорман тоже казались довольными. Деркон же едва сдержал усмешку, заметив их реакцию.

– Кажется, это единственный путь к полному согласию, – сказал он после минуты молчания. – Правда, жизнь при этом станет значительно менее интересной. Но зато, с другой стороны, она может дольше продлиться. – Он захохотал. – Очень хорошо. Если все согласны, я присоединяюсь.

Гальт одобрительно кивнул.

– Тогда не будем терять время, – сказал он.

Семирама вошла в комнату, где находилась Яма Туалуа. Кучи навоза вокруг нее значительно уменьшились. Лопаты были сложены у ближайшей стены. Рабы ушли. Барэн находился в кабинете Джелерака, пытаясь восстановить утерянные заклинания по полуистлевшим фолиантам.

Медленно она подошла к краю Ямы. Внизу водная поверхность была спокойной. Она оглядела комнату еще раз. Затем наклонилась вперед и издала резкий звук, напоминающий трель.

Осторожное щупальце показалось на темной поверхности. Минутой позже из Ямы раздалась ответная трель.

Семирама весело рассмеялась и уселась на край, свесив вниз ноги. С ее губ вновь потекли щебечущие звуки; время от времени она замолкала, чтобы послушать ответ. Чуть позднее длинное щупальце вновь показалось над поверхностью воды и осторожно легло на ногу, слегка поглаживая ее и поднимаясь все выше.

Арлата из Маринты пустила лошадь аллюром. Вскоре после того как она миновала две остроконечные оранжевые башни, порывы ветра усилились, подхватывая ее плащ и швыряя его в лицо, обматывая вокруг рук, мешая управлять лошадью. В конце концов она была вынуждена засунуть его подол за пояс. Она надвинула капюшон пониже на глаза и потуже затянула завязки. Клубы тумана начали рассеиваться вокруг нее, но видимость тем не менее ухудшилась, так как ветер поднял в воздух пыль и песок. Темная мгла окружала землю, и Арлата укрылась с подветренной стороны низко нависающей скалы из оранжевых пород камня.

Она отряхнула песок с одежды. Конь захрапел и забил копытом о землю. Послышались приглушенные звуки, напоминающие звон колокольчика.

Посмотрев вниз, Арлата заметила у подножия скалы небольшой блестящий предмет. Озадаченная, она слезла с лошади и подняла кусок, лежавший ближе к копыту. В ее руках оказался разбитый цветок из желтого стекла.

В этот момент среди звуков завывающего ветра раздался хохот. Арлата подняла глаза и увидела огромное лицо, вылепленное из песка, поднятого вихрем перед ее укрытием: вместо рта большой провал, растянутый в подобие улыбки, черные пустые глазницы. Встав на ноги, она убедилась, что от того места, которое можно было бы считать подбородком, и до темени из клубов пыли ужасный лик был выше нее. Пальцы невольно разжались, и цветок разбился у ее ног.

– Кто ты? – спросила Арлата.

Словно в ответ на ее слова завывание ветра усилилось, пустые глазницы сузились, а рот сжался, образовав окружность. Казалось, что теперь звуки выходят как из горна.

Арлата с трудом подавила желание закрыть уши ладонями. Лицо стало приближаться к ней, и она могла видеть сквозь него. Оно оставляло за собой блестящий след. Арлата защитила себя заклинанием и стала вызывать силы, изгоняющие злой дух.

Ужасный лик рассыпался в прах, и стало слышно только завывание ветра.

Арлата вскочила на коня и только потом отпила глоток воды из серебряной фляги, висевшей справа у изящного зеленого седла. Некоторое время спустя она уже скакала во весь опор, объехав по дороге останки человеческого скелета, уже покрытого наростом и обдуваемого всеми ветрами.

Она проскакала мимо реки, воды которой пылали жарким пламенем, и вновь остановилась у железной стены.

– Накрывайте на стол, – приказал Мелиаш, – я голоден.

Он сел за стол и начал описывать утренние события в журнал, который вел регулярно. Солнце уже поднялось и согрело дневной воздух. Пара крохотных пичуг с коричневым оперением мастерила гнездо на дереве, простиравшим ветви над его головой. Когда обед был подан, Мелиаш отодвинул журнал в сторону и принялся за еду.

Он пригубил уже вторую чашу, когда почувствовал вибрацию. Учитывая близость Очарованной земли, в этом не было ничего необычного – он ни секунды не помедлил, опуская кусок ржаного хлеба в соус. Не раньше, чем с встревоженные птицы испуганно вспорхнули, а вибрация переросла в непрерывные четкие звуки, он оторвал взгляд от стола и проследил направление полета. На восток… Слишком громко для подков лошади, и все же…

Это был действительно звук подков. Мелиаш поднялся. Кто-то чужой молча приближался к его лагерю, но не крадучись. Кто бы это ни был, он продирался сквозь подлесок как Джаггернаут – неумолимо, сокрушая все на своем пути…

Мелиаш разглядел темный силуэт среди деревьев: теперь, вблизи лагеря, он приближался не спеша. Большой, слишком большой для лошади…

Он прикоснулся к камню на груди и шагнул вперед.

Неожиданно темный силуэт остановился, все еще наполовину скрытый деревьями. Мелиаш пошел навстречу среди наступившей тишины, заметив как одинокий всадник соскочил с коня. Теперь неизвестный пришелец приближался к лагерю; он шел совершенно бесшумно. Мелиаш остановился и стал ждать, когда незнакомец выйдет из леса. Он был выше среднего роста, изящного сложения, светловолос; сапоги и плащ были зеленого цвета. Приближаясь к Мелиашу, он отреагировал на опознавательный знак ответным жестом, который был в ходу несколько столетий назад. Мелиаш узнал его только потому, что история всегда была его страстью.

– Я Мелиаш, – сказал он.

– А я Дилвиш. Ты страж Братства в этом районе?

Мелиаш вскинул бровь и улыбнулся.

– Не знаю, откуда ты пришел, – сказал он, – но вот уже полстолетия мы известны под другим именем.

– В самом деле? – не смутившись, отреагировал Дилвиш. – Как же вы теперь называетесь?

– Общество.

– Общество?

– Да. Круг ведьм, чародеек и колдуний поднял бучу и добился изменения названия. Сейчас считается дурным тоном использование старой системы знаков.

– Я запомню это.

– Не желаешь присоединиться к обеду?

– С удовольствием, – ответил Дилвиш. – Я уже давно в дороге.

– И откуда держишь путь? – поинтересовался Мелиаш, когда они направились к лагерю, где был накрыт стол.

– Из многих мест. Последнее далеко на Севере.

Они уселись, и гостя быстро обслужили. Мелиаш взялся за еду, как будто и не съел двух мисок тушеного мяса. Дилвиш также не заставил себя долго упрашивать.

После некоторой паузы Мелиаш вновь заговорил:

– Твое поведение, одежда, внешность – все говорит о том, что ты из Страны Эльфов. Однако на севере нет твоего народа, насколько мне известно.

– Я много путешествовал.

– …и теперь ты решил посетить этот край и попытаться добыть Силу?

– Что еще за Сила?

Мелиаш положил ложку и внимательно посмотрел на Дилвиша.

– Это что, шутка? – спросил он, будучи несколько озадаченным. – Нет.

Мелиаш нахмурился и почесал висок.

– По-моему, я тебя не совсем правильно понял, – сказал он. – Ты прибыл сюда с целью добраться до Замка, расположенного… – он сделал жест рукой, – в центре этой пустыни?

– Совершенно верно, – согласился Дилвиш, отламывая очередной кусок хлеба.

Мелиаш откинулся назад.

– А знаешь ли ты, зачем я здесь?

– Очевидно для поддержки заклинания, породившего этот феномен, – ответил Дилвиш, – чтобы предотвратить его распространение.

– С чего ты взял, что все это – порождение заклинания?

Теперь настала очередь Дилвиша удивляться.

– А что же еще это может быть? – сказал он, пожав плечами. – Еще раньше Джелерак был ранен – на Севере. Он явился сюда зализывать раны. Он соорудил все это, чтобы защитить себя на время выздоровления. Это может быть пожизненное заклинание. Братство – простите – Общество желает, чтобы ситуация не вышла из-под контроля на тот случай, если Джелерак потеряет силу там, внутри. Вот почему ты здесь, насколько мне известно.

– Это не лишено здравого смысла, – ответил Мелиаш, – но ты ошибаешься. Это место, действительно, один из его оплотов. Где-то внутри находится один из Старых богов, наследник рода Старейших по имени Туалуа. С давних времен Джелерак контролирует его Силу в своих интересах. Но сейчас мы не знаем наверняка, находится ли сам Джелерак в Замке. Но стало известно, что Туалуа, очевидно, овладело безумие – состояние, необычное среди Старых богов, если верить традиции – и что все это, – он бросил взгляд в сторону Очарованной земли, – его деяния.

– Откуда такая уверенность?

– Используя особые колдовские приемы, Обществу удалось установить, что феномен явился результатом излучения энергии, источником которой является существо, магическое по своей сущности, а не какое-то конкретное заклинание. Это редкое явление для наших дней. Вот почему мы установили эти посты.

– Так вы здесь не для того, чтобы контролировать заклинания на случай его распространения в опасных пределах?

– Для этого тоже, конечно.

– И вы не используете ситуацию, чтобы загнать Джелерака в ловушку?

Мелиаш покраснел.

– Позиция Общества по отношению к Джелераку всегда была нейтральной, – твердо заявил он.

– И все же вы блокировали его возвращение в Ледяную башню, чтобы держать Ридли в резерве против него.

Мелиаш нахмурился и пристально посмотрел на Дилвиша. Неожиданно его правая рука скользнула в карман. Он вынул пригоршню золотой пыли, готовый кинуть ее в Дилвиша. Узнав материал, тот не шелохнулся, а остался стоять, спокойно улыбаясь.

– Неужели ты так нервничаешь? – насмешливо спросил он. – Посмотри, я не оборотень. Я тот, кто я есть, а не перевоплощенный Джелерак.

– Тогда как ты узнал о том, что произошло в Ледяной башне?

– Я уже упоминал, что недавно был на Севере.

– То, что произошло на Севере, – сказал Мелиаш, – не было санкционировано Обществом. Это дело рук группы членов Общества, действовавших по собственной инициативе. В этом вопросе мы также нейтральны.

Дилвиш рассмеялся:

– Приберегаете свой приговор для более крупного улова?

– Очень трудно заставить группу индивидуалистов с ярко выраженным темпераментом занять общую позицию по любому вопросу. Ты рассуждаешь так, словно сам не являешься членом Общества. Кстати, твой ответный опознавательный знак устарел – чрезвычайно устарел.

– Я долго отсутствовал. Но однажды я был полноправным членом Братства, хотя и младшего круга.

– Ты продолжаешь изумлять меня. Едешь через опасную территорию в опасное место. Каждый, кто проделал этот путь до тебя, верил, что имеет шанс подчинить Туалуа своей воле – поскольку тот выжил из ума, а Джелерак либо отсутствует, либо слишком слаб, чтобы защищаться. Власть над этим магическим существом действительно дает большие полномочия. И все-таки это не то, что ты ищешь?

– Нет, не то, – ответил Дилвиш.

– Во всяком случае, ты вносишь приятное разнообразие. Не обидишься, если я прямо спрошу, какую цель ты преследуешь? Я тут провожу что-то вроде исследования…

– Я пришел убить Джелерака.

Мелиаш изумленно уставился на него.

– Если не хочешь отвечать, я не могу тебя заставить… – начал было он.

– Я ответил, – сказал Дилвиш, поднимаясь. – Если он там, я встречусь с ним лицом к лицу. Если его нет, я буду искать следы, которые наведут меня на место его пребывания, и тогда я вновь попытаюсь достать его.

Он повернулся к лесу.

– Спасибо за обед.

Рука Мелиаша легла на его плечо.

– Я верю тебе, – услышал Дилвиш его слова, – но боюсь, что ты не отдаешь себе отчета в том, что тебя ожидает. Предположим, что тебе удастся пересечь Землю и войти в Замок, или ты настигнешь его где-то в другом месте. Но даже утратив большую часть своего могущества, Джелерак остается самым могущественным чародеем в этом мире. Он нашлет на тебя порчу, иссушит, изменит твой облик до неузнаваемости, изведет тебя. Не было такого случая, чтобы тот, кто испытал на себе его проклятия, выжил.

– Я испытал на себе его проклятие. Вот почему я должен встретиться с ним.

– В это верится с трудом.

Дилвиш смахнул руку Мелиаша с плеча.

– Это твое дело – верить или нет. А я знаю, чего хочу.

– Думаешь, магия эльфов окажется действенной?

– Возможно, у меня есть кое-что получше.

– Что же это? – спросил Мелиаш, следуя за Дилвишем, который вновь направился к лесу.

– Я сказал все, что хотел сказать, – ответил Дилвиш. – Спасибо за отдых. Теперь мне пора уходить.

Мелиаш стоял и смотрел, как Дилвиш возвращался в лес. Ему послышалось, что прозвучали какие-то слова – сначала это был голос Дилвиша. Ответ последовал в более низких тонах. Затем раздался тяжелый стук копыт, и на какое-то мгновение Мелиаш разглядел силуэт большого черного зверя. Дилвиш вскочил на него. В этот момент луч солнца скользнул по ветвям деревьев и осветил металлический круп лошади. Цокот подков стал удаляться, обогнув лагерь и растаяв на западе, в направлении Очарованной земли.

Вернувшись к столу, Мелиаш порылся в кожаном кисете. Присев, он извлек кристалл и положил его перед собой. Он заговорил тихо, но четко, подождал и вновь заговорил. После паузы он повторил процедуру в третий раз.

Не успел он произнести последние слова, как кристалл прояснился, и в его глубине возникло длинное худое лицо, усеянное морщинами, с белым хохолком на макушке и бородкой клинышком; черный подвижный правый глаз соседствовал с мертвым белым. Лицо хмурилось. Губы шевельнулись, и Мелиаш расслышал слово:

– Слушаю?

– Я потревожил тебя, Роук?

– Это так, – ответил тот, оглянувшись через плечо. – Что ты хочешь?

– Дело Общества. Это задание, которое мне…

– Которое требует, чтобы ты регулярно просматривал записи? И действовал в соответствии с ними?

– Боюсь, что так.

Роук вздохнул.

– Хорошо. Так и быть. Чего же ты хочешь?

Мелиаш поднял руки и прочертил в воздухе знак.

– Однажды это был ответ на наш опознавательный знак, – сказал он.

– Мир был тогда значительно моложе, – ответил Роук. – Я припоминаю…

– Если бы ты мог точно вспомнить, к какому периоду он относится, я бы попросил тебя просмотреть архивные записи и найти списки членов Братства того времени. Меня интересует брат по имени Дилвиш, эльф. Он один из членов младшего круга, как я предполагаю. Если это так, то не тяготел ли он к каким-нибудь крайностям? А также, нет ли там ссылки на железного коня или что-то в этом роде? Я бы хотел получить исчерпывающую информацию.

Роук извлек перо, обмакнул его в чернила и сделал запись.

– Хорошо. Когда я буду готов, я вернусь.

– Есть еще проблема.

– Слушаю?

– Поскольку уж ты займешься этим, посмотри заодно, что там сказано о теперешнем члене Общества Виленде из Муркейва.

Вновь появилось перо.

– Я сделаю это. Первое имя кажется мне знакомым. Не знаю, почему.

– Хорошо, дай мне знать.

– Какова обстановка в твоем районе?

– Похоже, ничего не меняется.

– Хорошо. Возможно, все само отрегулируется.

– У меня есть предчувствие, что этого не случится.

– Тогда удачи тебе.

Кристалл померк.

Мелиаш положил его на место и отправился осмотреть местность, которую заволокло туманом, Замок скрылся в его дымке. Одинокий всадник на чем-то большом и черном растворился в белых клубах.

3

Блэк встал как вкопанный. Дилвиш всмотрелся вдаль, поверх зеленого шарфа, закрывавшего нижнюю часть его лица; правая рука легла на рукоять меча.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего существенного. Что-то не вполне осязаемое, – ответил его конь.

– Я должен что-то предпринять?

– Не думаю. Я чувствую пульсирующее движение – объект реален, направляется в нашу сторону. Нам остается только ждать. Он скоро появится и пройдет стороной.

– А что произойдет, если мы не будем ждать?

– Ты будешь сожжен дотла.

– В таком случае мы остаемся. Нам повезло, что у тебя есть чутье на такие вещи.

– В месте, подобном этому, оно может иной раз и подвести. Как тебе известно, это необычные заклинания.

– Значит, Мелиаш был прав?

– Да. Это излучение магического происхождения.

– Чтобы постичь его природу, нужно знать его источник?

– Так говорят…

Неожиданно Дилвиш почувствовал, как его обдала волна жара; простиравшийся перед ним пейзаж покрылся рябью. Потом вдруг ветер стих, а в воздухе почувствовалась свежесть. На какое-то мгновение Дилвиш заметил сверкающие искры, темные двигающиеся силуэты, полосы голубой земли, – или это были скалы? – возвышающиеся дьявольские лики из пыли – все промелькнуло в одно мгновение и на очень большом расстоянии, так что нельзя было понять: мираж это или действительность. Волна прошла. Ветры подхватили следом клубы пыли.

– А теперь держись крепче! – воскликнул Блэк, и они понеслись во весь опор.

– К чему такая спешка? – прокричал Дилвиш в то время, как они неслись сквозь неподвижное пространство, но слова его были подхвачены ветром и унесены в сторону.

Скорость скачки увеличивалась до тех пор, пока Дилвиш не пригнулся вплотную к холке Блэка, плотно закрыв глаза. Шум ветра теперь слился в единый мощный гул, окутавший их со всех сторон. Спустя некоторое время Дилвиш уже не слышал его – мысленно он возвращался все дальше и дальше в прошлое, вновь переживая все, что приключилось с ним со времени возвращения. Память, миновав огонь ада, вернула его в страну, где земля была покрыта зеленой травой, мокрой от росы, а уходящий день гасил разноцветную радугу. Он слышал голос, который пел песню под аккомпанемент старинных инструментов, песню древних времен, давно им забытую. Пела прекрасная женщина, изящная, с зелеными глазами. Воздух благоухал запахом полевых цветов…

Звук завывающего ветра ворвался в его воспоминания и вернул к реальности. Блэк замедлял скорость. Дилвиш поднял голову. Мгновение спустя он открыл глаза.

Они взбирались наверх, и Блэк продолжал замедлять ход. Вскоре они остановились на вершине холма под ярким чистым небом. Ветер стих. Кругом стелился туман, вспениваясь местами. Казалось, что они стоят на островке среди пенящихся морских волн. Далеко впереди в свете занимающегося утра возвышался Бессмертный замок – миниатюрный этюд в пастельных тонах.

– Ради чего такая спешка? – спросил Дилвиш.

– Это была не последняя волна, – ответил Блэк, – я должен был успеть до возникновения второй.

– Вот как. Ну тогда мы можем немного передохнуть и подумать как лучше добраться до цели.

– Не следует задерживаться. Эта вершина скоро взорвется и превратится в действующий вулкан. Но я уже наметил направление следующего перехода, по крайней мере, на ближайшее расстояние, кажется, оно будет самым беспрепятственным, если мы будем уклоняться вправо при спуске.

Дилвиш вдруг почувствовал легкие колебания почвы.

– Думаю, нам пора в путь.

– Посмотри на Бессмертный замок, – Блэк задумчиво смотрел вперед.

Дилвиш посмотрел в ту же сторону.

– Место, неподвластное времени, – продолжал Блэк. – Давно же я мечтал взглянуть на него.

Колебания почвы стали более ощутимыми.

– Ух… Блэк…

– Воздвигнутый самими Старыми богами с какой-то тайной целью; говорят, его предназначение – связать воедино Время; я слышал, его можно изменить, но невозможно разрушить…

– Блэк!

– Что?

– Поехали!

– Извини, – отозвался Блэк. – Я увлекся под влиянием эстетического впечатления.

Наклонив голову, конь начал спускаться по склону холма в туман; его глаза горели как угли. Земля теперь тряслась непрерывно, и насколько позволяла видимость, Дилвиш мог наблюдать, как возникали и расширялись трещины. Из некоторых уже курился дым и, струясь вниз по холму, смешивался с туманом. Вновь поднялся ветер, но уже не такой порывистый как прежде.

Продвигаясь большими скачками среди зеленых скал в форме кубов, Блэк характером движений меньше всего напоминал лошадь; он четко придерживался направления вправо, и постепенно земля выровнялась, а туман расползся клоками. Они услышали издалека оглушительный звук взрыва, и сверху пролились дождем брызги горячей лавы, но огненный ливень прошел стороной, не причинив путникам существенного вреда.

– На будущее, – заметил Дилвиш, недовольно хмурясь, – я бы выразил пожелание опережать события подобного рода с некоторым запасом времени.

– Извини, – виновато ответил Блэк, – я был захвачен волнующей красотой момента.

Он перемахнул через стену огня, которая неожиданно выросла перед ними, и какое-то время скакал вдоль реки, черные воды которой кипели как в котле; они спустились вниз по каньону, тишина которого нарушалась душераздирающими криками, слишком пронзительными, чтобы принять их за человеческие. По берегу росли черные цветы; они тянулись вслед за путниками, издавая змеиное шипение. Крошечные огоньки поднимались над желтыми водами и перемещались по течению, взрываясь как хлопушки, рассыпаясь мириадами искр и выделяя ядовитые газы. Почва под ногами продолжала колебаться; местами черные воды выходили из берегов, оставляя на скалах и земле следы, напоминающие мазки дегтя. Откуда ни возьмись крылатое существо, размером с крупную птицу и с головой обезьяны с криком накинулось на них, угрожая острыми когтями. Дилвиш несколько раз ударил его мечом, но пернатый агрессор ловко увернулся от лезвия. Наконец он пролетел слишком низко над головой Блэка – конь дохнул пламенем, и обугленное туловище свалилось под железные копыта. Река уходила в дымящуюся пещеру, из которой доносились завывания, эхо пещеры вторило им. Вдруг земля перед ними разверзлась, но Блэк взлетел над пропастью и благополучно приземлился. Трещина со скрежетом сомкнулась. От сотрясения с высоты скал полетели куски породы и песок. Дальний выход из каньона был перекрыт завесой голубого пламени. Дилвиш завернулся плотнее в плащ, и Блэк увеличил скорость. В момент преодоления преграды Дилвиша неожиданно затряс холодный озноб вместо ожидаемой волны жара. Взглянув на себя и Блэка, он обнаружил, что оба они превратились в мумии кобальтового цвета. Дилвиш чувствовал, как одеревенели его конечности и казались почти ломкими.

– Это пройдет! Через несколько мгновений это пройдет! – крикнул ему Блэк.

Это действительно прошло, когда они въехали в желтое облако, но через гораздо больший промежуток времени, чем несколько мгновений. Они остановились, сотрясаясь от озноба внутри защитного круга. Блэк встал на дыбы, и цвет кобальта испарился на глазах, а вместе с ним исчезло и одеревенение. Здесь дули несильные ветры. Дилвиш разминал пальцы рук, массажировал бицепсы.

– На этом легкий участок пути кончается, – заметил Блэк некоторое время спустя.

– Надеюсь, ты шутишь.

Блэк молча царапал землю раздвоенным копытом.

– Нет, – наконец ответил он. – Боюсь, что воздействие магических волн сильнее в эпицентре.

– У тебя уже есть план захвата этого участка?

– Мы защитили себя всеми известными заклинаниями, но это только одна линия обороны. Туалуа, дремлющий и карающий там, внутри Замка, настолько сильнее меня, что любое прямое столкновение окажется роковым. Я должен полагаться только на свою восприимчивость, скорость, а также на наши совместные силы и разум.

– Я опасался, что так и будет.

– До сих пор все это нас не подводило.

– Тогда почему мы движемся – кружимся и все такое?

– Мы не движемся.

– А по-моему, это так.

Блэк поднял голову и пристально вгляделся сквозь туман. Сейчас земля под ними казалась вполне устойчивой, и все-таки…

– Кажется, что-то действительно происходит, – наконец признался он. – Самая дальняя скала, которую я вижу, как будто бы меняет положение. Хочу рискнуть, используя одно небольшое заклинание. Возможно, это ничего не даст, возможно, оно обернется против нас, так как его суть может быть искажена. Короче, я хочу поднять ветер, чтобы расчистить перспективу видимости на достаточно большое расстояние, чтобы прояснить нашу ситуацию.

– Действуй.

Дилвиш плотнее обхватил себя руками и ждал. Блэк забормотал слова заклинания на Мабрагоринге. Постоянно меняющий направление поток воздуха, приковавший их к месту, на некоторое время взял одно направление, затем переместился. Вслед за этим на них обрушился устойчивый порыв ветра справа. Блэк замолчал, и оба они стояли неподвижно и смотрели вперед.

Постепенно полоса тумана стала сдвигаться влево. Внутри нее возникли легкие вспышки, напоминающие молнии. Туман стал рассеиваться, но дрейфующие пары тут же заполнили местность.

Затем они наблюдали, как и пары рассеялись, обнажив темный пейзаж под солнечным небом.

Они двигались. Казалось, что все движется относительно самого Замка, который вновь показался вдалеке, сияя нежно розовыми и оранжевыми красками. Только некоторые объекты двигались быстрее других.

Дилвиш и Блэк двигались вправо. Ближайшие пейзажные ориентиры, казалось, тоже двигались вправо вместе с ними; более отдаленные предметы явно двигались быстрее. Но сверкающие на солнце скалы и зеркальные деревья, видневшиеся на большом расстоянии, неслись влево.

– Ничего не понимаю… – недоумевал Блэк.

Земля покрылась волнообразными вздутиями. Низина, где они только что отдыхали, медленно поднималась. Дилвиш, сидевший верхом и поэтому видевший дальше Блэка, первым понял, что происходит.

– Боги! – воскликнул он.

Далеко впереди виднелся опустившийся участок почвы, в центре которого земная кора разверзлась, образовав огромный провал округлой формы. Ландшафт закручивался вокруг него и по спиральной траектории уходил вниз, в бездну; с противоестественной легкостью скалы, валуны, толстые стволы деревьев стягивались к черной пропасти и кружили вокруг нас, чтобы мгновение спустя рухнуть вниз вместе со слоем почвы, на которой они находились.