А что же я?

Я просто вскинул ружье, которое так и держал в руках все это время, и нажал на спусковой крючок. Ружье оказалось автоматическим, и я выпустил всю обойму. Может, оно и не было тероническим, но его заряды явно были рассчитаны на демона – на меня, между прочим.

Дуло выплюнуло один за другим несколько зарядов чистой энергии. Они оставили светящийся след на моей сетчатке, а по воздуху прокатился рокот, как от далекой грозы. К тому моменту, как магазин ружья опустел, Тувун Туманный Призрак лежал всего в нескольких дюймах от моих ног – столь стремительным был его прыжок. Грудь и живот молодого демона были разворочены, внутренности вывалились наружу, а дым развеялся. Лишь лицо Тувуна осталось нетронутым, и его искажала гримаса гнева и боли.

– Ну, кто следующий? – поинтересовался я, развернувшись к богам и подхватив второе ружье. – Есть желающие полюбоваться, на что еще способен Богоборец?

Моксабанши взглянул на своих товарищей, потом на Тувуна. На мгновение мне показалось, что он действительно вознамерился напасть на меня. Должно быть, то же самое показалось и кому-то из моих союзников, потому что с неба ударила изумительная голубая молния, причем я ее не вызывал. Послышались отдаленные завывания и лай какого-то многоголового чудища.

– Ну? – повторил я. – Кто следующий? Веноби только глотал воздух ртом, словно рыба, вытащенная на берег.

– Я пришел сюда лишь затем, чтобы помогать Тувуну!

– Тогда проваливай. Против тебя я ничего не имею – пока.

И он исчез, прихватив с собой того типа со свинячьей головой.

Я быстро занял позицию получше, так, чтобы Ходок или Лунносветная могли при необходимости прикрыть меня. Я достаточно реалистично оценивал свои шансы справиться в одиночку с богом – даже с кем-нибудь из этих юнцов. Однако я готов был драться, если меня к этому вынудят, и, похоже, боги это понимали.

Моксабанши осторожно приблизился к телу Тувуна, осмотрел его, потом взглянул на меня.

– Не думаю, чтобы мне хотелось продолжать игру, – сказал он, потом посмотрел на двух оставшихся богов – те нерешительно топтались на месте. – Скайвомиш, Звичи, заберите эту отбивную.

Потом Моксабанши улыбнулся мне.

– Я могу придумать более простой способ убить тебя, Кай Крапивник, намного более простой, чем попытка в открытую сцепиться с тобой и с твоими приятелями, которые тут прячутся.

Скайвомяш и Звичи исчезли, унеся с собой тело Тувуна.

– Пожалуй, мы покажем любящей матушке Тувуна, что вы сотворили с ее сыночком.

Потом Моксабанши недружелюбно рассмеялся и растворился, оставив после себя клубы зловонного, омерзительно желтого дыма.

Убедившись, что он действительно убрался отсюда, я обернулся туда, где собрались мои товарищи. Вонь Пань вдохновенно рычал на оставшихся жукообразных демонов, но для них драка была окончена. С ними бы сейчас совладал и ребенок, а не то что отважный пекинес.

– Боюсь, Висс это не очень понравится, – сказал я. – Скорее, даже очень не понравится.

Некоторое время спустя я выбрался в дом Вишенки и собрал свои бутылки. Тувун со свойственной ему самонадеянностью оставил их там, где нашел. Я отложил две бутылки в сторону, а остальные принялся аккуратно заворачивать в посудные полотенца, принесенные с кухни, и укладывать в коробку. И тут я почувствовал легкое дуновение.

– Привет, Вишенка, – сказал я, не оборачиваясь.

– Откуда вы узнали, что это я?

– Мне сказала бутылка.

– А, ну конечно! Могла бы догадаться. Девушка подошла ко мне.

– Я пришла забрать кое-что из вещей. Вы уже закончили паковаться?

– Почти. Мне понадобилась эта коробка. Тут лежало несколько ваших свитеров, но я их вынул.

– Да, пожалуйста. А что вы собираетесь сделать?

– Спрятать все, кроме оранжево-зеленой бутылки и вот этой, из граненого хрусталя.

– И как вы собираетесь их спрятать?

– А не слишком ли кто-то любопытничает?

– Ну, – Вишенка лукаво приподняла бровь, – в последний раз, когда вы спрятали здесь бутылку, мой дом наводнила целая толпа богов и демонов…

– Ладно, обосновали. Я собираюсь утопить эту коробку в океане. Текучая вода затрудняет поиск при помощи гадания. А потом мы перенесем нашу штаб-квартиру сюда, – я указал на хрустальную бутылку. – Я выбрал ее потому, что в ней можно спрятать оранжевую бутылку.

– А там кто-нибудь живет?

– Нет. Пару веков там обитал почтенный буддийский мудрец, но потом он устал от одиноких поисков просветления и перебрался в другую бутылку, к одному даосу. Теперь они обсуждают самые любопытные вопросы религиозной философии и радуются жизни.

– А-а…

Вишенка продолжала смотреть на меня. Я обнаружил, что это по-своему приятно.

– А вы зачем вернулись?

– Хочу прихватить побольше патронов для моего пистолета. Дедушкин дракон говорит, что кого-то из нас вскорости ожидает новое сражение.

– А-а…

Я почувствовал смутное разочарование – не из-за возможного сражения, а из-за мотивов Вишенки. В драке-то не было ничего неожиданного. Мое разочарование обеспокоило меня. На самом деле, я вовсе не собирался так сильно увлекаться Вишенкой. Лунносветная была куда более подходящей партией для меня. Кроме того, не стоило закрывать глаза на политические преимущества союза с ее отцом. Я явно не мог пренебречь ею ради человеческой женщины…

– Тогда давайте побыстрей, – несколько резковато сказал я. – Я буду готов через несколько минут.

– Хорошо.

Вишенка ушла – я слышал, как она возится где-то наверху. Когда девушка спустилась, в одной руке у нее была сумка, а в другой – тот самый цилиндр.

– Антураж не помешает, – пояснила Вишенка. – Этот наряд помогает мне сосредоточиться.

– Хорошо. Нельзя ли втиснуть в вашу сумку еще эти две бутылки?

Вишенка уложила их, с любопытством взглянув на оранжево-зеленую бутылку.

– Так странно думать, что дедушка и все остальные сейчас находятся там!

– Ну, строго говоря, они не там.

– Я понимаю, – Вишенка подняла голову и виновато взглянула мне в глаза. – Кай…

– Да?

– Ваш меч духа…

– Ну?

Я почувствовал укол беспокойства. Кажется, я знаю, что Вишенка хочет мне сказать…

– Он исчез. Я спрятала его у себя в комнате, под кроватью. А теперь его там нет…

Я не стал спрашивать, уверена ли она. Я и так знал, что Вишенка говорит правду. И знал, где теперь находится этот меч.

– Тувун не воспользовался им во время нашего боя, – сказал я. – Вы, должно быть, понимаете, что это значит.

Вишенка кивнула. Она смотрела на меня грустно и виновато.

– Меч у Висс, – едва слышно произнесла она.

– Да. Должно быть, Тувун передал ей меч, чтобы загладить свой промах: он ведь тогда допустил, чтобы мы унесли бутылки. Не удивлюсь, если именно его он и разыскивал, а в результате наткнулся на ваш дом. Должно быть, он переслал меч Висс, а сам отправился за нами.

– Вы как будто совсем не боитесь!

– На самом деле меня это беспокоит, – признался я. – Однако благодаря вашему открытию мы хотя бы знаем, что этот проклятый меч снова очутился у наших врагов.

– Мне очень жаль, что так получилось… – сказала Вишенка.

– Вы не могли знать, что они придут за мечом. Это я свалял дурака, – я нахмурился. – В очередной раз.

Мне не понравился ход собственных мыслей, и потому я расправил плечи, улыбнулся девушке и бодро произнес:

– Вы не возьмете коробку за вторую ручку?

– А она тяжелая? – поинтересовалась Вишенка, водружая цилиндр на голову.

– Не очень. Но я собираюсь переправить ее в путешественное измерение. А при моих нынешних невеликих силах мне будет легче перенести туда нас и наш багаж, если мы будем находиться в физическом контакте.

На лице Вишенки отразилась целая буря эмоций. И почему это считается, будто восточные лица непроницаемы? Отнюдь не всегда. Особенно если это лицо принадлежит женщине, которую вы вывели из себя.

– Так почему бы вам просто не засунуть меня обратно в бутылку?! – гневно воскликнула Вишенка.

– Я думал.., то есть я предположил… Я умолк, набрал в грудь побольше воздуху и начал заново:

– Я подумал, что, может, вы составите мне компанию? Это путешествие обещает быть довольно любопытным.

Не сказать, чтобы Вишенка полностью успокоилась, но все же ее гнев поутих.

– И мне следует держаться за эту пластиковую коробку?

Буря начала стихать.

– Если только вы не окажете мне честь и не позволите ничтожному демону взять вашу нежную и прекрасную руку…

– Не перебарщивайте, – сурово сказала Вишенка, но руку все-таки протянула.

Я принял эту руку и ощутил в груди какой-то странный трепет. Я искренне надеялся, что не покраснел, но, боюсь, надежда моя была тщетной. Ну что я мог сделать в подобной ситуации? Только одно.

Я выдернул нас обоих из этого измерения.

Когда мы оказались в путешественном измерении, ко мне снова вернулось спокойствие. Вишенка с интересом наблюдала, как я навожу справки, сверяясь с шаром.

– Он, похож на те сферы, которыми пользуется Ходок…

– Они сродни друг другу, – объяснил я. – Но шары Ходока лучше. Этот – всего лишь карта.

– Вы настроили ее на Англию? Вишенка придвинулась поближе, и я почувствовал запах ее духов. Жасмин.

– Нет, – сказала она, отодвигаясь, – на Ирландию. А я думала, что вы собираетесь просто закинуть эту коробку в океан.

– Так оно и есть. Но я хочу укрыть наше имущество как можно надежнее. Я утоплю его в водах, которыми правят ирландские сиды. Они достаточно ясно показали, что не желают, чтобы их втягивали в наши войны. А значит, они будут заворачивать прочь всех, кому вздумается рыскать поблизости.

– Отлично придумано!

– Спасибо.

Путешествие через Атлантику заняло у меня куда больше времени, чем в те времена, когда я находился в полной силе, и все же мне показалось, что оно закончилось слишком быстро: ведь в моей ладони покоилась рука Вишенки… Я высунулся из путешественного измерения ровно настолько, чтобы бросить коробку в воду.

– Счастливого пути! – напутствовал я коробку, когда она скрылась под гребнем волны.

– Надеюсь, ее не вынесет на берег, – заметила Вишенка.

– Не должно. Я велел бутылкам стать непомерно тяжелыми. Так что коробка должна остаться примерно на этом самом месте.

– Это хорошо, – сказала Вишенка и отняла у меня руку. – А что теперь?

– Теперь мы с вами, госпожа, отправимся в хрустальную бутылку. И прихватим с собой бутылку желаний. А в должное время я перенесу туда наших друзей.

– А что вы собираетесь сделать с хрустальной бутылкой?

– Думаю, я попрошу Ходока спрятать ее в измерении Носков.

Вишенка расхохоталась: дедушка вволю попотчевал ее рассказами об этом невероятном месте.

– Прекрасная идея! Разве хоть кто-нибудь способен что-то найти в ящике с носками?!

И даже собаки фу предпочли присоединиться к нам в нашем новом убежище.

В настоящий момент я сидел в уютном каменном домике, устроившись перед камином. Внутреннее убранство хрустальной бутылки было выдержано в духе зимней сказки. Ключевым словом тут было «сказка». Погода была морозная, но славная. В такой морозец особенно приятно сидеть у огня и попивать чаек или горячий шоколад.

Я пил чаек. Кое-кто из моих товарищей выбрал шоколад, так что в комнате пахло сладостями, специями и мокрой псиной. В отличие от оранжево-зеленой бутылки, которую я едва-едва успел закончить до того, как у меня начались неприятности, эта бутылка – более давнее мое изделие – была снабжена всеми теми мелкими безделицами, что делают жизнь приятной.

Обитавший здесь буддийский мудрец придерживался срединного пути и не был поклонником излишнего аскетизма. А после его ухода я пополнил запасы и велел служителям поддерживать все в целости и сохранности.

Мои спутники уже начали было задремывать, когда я заговорил:

– Полагаю, я был не до конца честен с самим собой. Потому что теперь, когда я думаю о ходе событий и о том, как я жил последние несколько веков, я вижу некоторые противоречия, которым не могу найти решения.

Ли Пяо встряхнулся и протер глаза – Что вы имеете в виду?

– Я хочу сказать, что всерьез полагал, будто демоны от природы отшельники, несмотря на то, что видел множество доказательств обратного. Я просто предпочитал не обращать внимания на противоречия.

– Противоречия? – переспросила Лунносветная. Она снова приняла облик куколки-китаянки и теперь выглядела просто очаровательно в платье нефритово-зеленого шелка.

– Ты живешь с отцом, и в доме у вас целая прорва слуг. Кроме того, у твоего отца есть ученики и заказчики, которых вы оба навещаете. У Девора – целая толпа закадычных друзей. Даже у Ходока, который частенько отправляется странствовать в одиночку, есть друзья и родственники, которых он навещает. А я жил совершенно один, не считая собственных созданий и слуги-человека.

– Да, теперь, когда я познакомилась с вами получше, это кажется странным, – согласилась Лунносветная. – Мы все полагали, что вы по своей воле избрали затворничество, и не нарушали вашего уединения.

– Да, по воле, но по своей ли? – спросил я. – Теперь я в этом не уверен.

– Висс? – предположил Ходок.

– Возможно, – согласился я. – Очень на то похоже. Но в моем поведении наблюдались и другие странности. Я ведь был воином – великим воином! И вдруг после самой славной своей битвы я заделался отшельником и чуть ли не пацифистом.

– Мы все думали, вам просто надоело доказывать свою крутизну, – вмешался Ба Ва. – Богоборец и так крут, ему это без надобности.

– Да, я могу понять, что навело вас на эту мысль, – отозвался я. Меня слегка позабавила выбранная недодемоном формулировка. – Но на самом-то деле я вовсе не принимал такого решения. Я просто бросил воевать, и все. Я удалился к себе и принялся создавать бутылку за бутылкой, лишь иногда прерываясь для того, чтобы сделать чашу или вазу. Несколько штук я раздарил, еще несколько – продал. Но зачем же я наделал их столько?

– Добивались совершенства? – предположила Лунносветная. Она сама была мастерицей, и ей знакомы были подобные побуждения.

– Возможно, – сказал я. – А возможно, кто-то, уже владеющий подобной бутылкой, предвидел, что однажды ему может понадобиться множество таких изделий.

– И снова Висс, – заметил Ходок.

– И еще: почему я настолько подвержен воздействию чувств, которых демоны обычно не испытывают? – продолжал я. – Висс сама сказала, что я любил Оливера О'Кифа как брата. И это правда. Но почему, почему? Я что-то не припоминаю, чтобы я испытывал чувство тяжкой утраты, когда моя родная сестра погибла в одной давней битве. Потерю родителей я воспринял как проявление естественного хода событий. Но если бы умер Ли Пяо, я горевал бы о нем, как о родном дедушке.

Кажется, это мое заявление почти не удивило Ли Пяо. Возможно, люди распознают чувства легче и быстрее, чем демоны, – они ведь чаще их испытывают.

– Может быть, именно одинокое существование сделало вас более уязвимым для чувств? – предположил старый чародей.

– Не думаю, – отозвался я. – Я подозреваю, что меня заколдовали. Когда меня превратили в человека, я чувствовал, как человек. А что, если на меня каким-то образом повлияли уже давно и я стал любить, как человек, хоть при этом и действовал, как демон?

– Но зачем? – удивилась Лунносветная. Мои предположения внушали ей смутное отвращение. И неудивительно. В наших беседах с Висс и Тувуном мы не раз приходили к выводу, что демону значительно проще испытывать ненависть, чем любовь. Нам знакомы верность и честь, но любовь нам представляется слабостью, свойственной лишь людям.

– Зачем? – переспросил я. – Думаю, затем, чтобы мною было легче манипулировать. Посмотрите, что со мной сделала эта любовь! Я готов был рисковать своей жизнью и благосостоянием, чтобы отомстить за смерть Оливера О'Кифа – не потому, что меня оскорбило покушение на мои права, а из-за любви! Посмотрите, что со мной сделала любовь к Висс! Она вертела мной как хотела, я пропускал мимо ушей советы и предупреждения и в результате потерял все, чем дорожил!

Я сорвался на крик. Шамбала, лежавшая среди щенят, подняла голову. Между ее передними лапами сонно заворочалась Пухнасточка.

– Лорд Кай, нельзя ли чуть потише?

– Извини.

– Так, значит, вы любите Висс? – нерешительно поинтересовалась Вишенка.

– Когда-то любил, – честно признался я. – Теперь, когда я знаю, что это было своего рода наведенной иллюзией, я не уверен в своих чувствах. Должно быть, я ее ненавижу. Наверное.

– А-а…

Затянувшееся молчание прервал Ходок.

– Твои предположения весьма любопытны, Кай Крапивник. Но есть ли возможность их доказать?

– Возможно, это удастся Ли Пяо, – сказал я. – Если он сможет погадать о моем прошлом. Оно наверняка защищено заклинаниями, но…

– Но я приложу все усилия, – сказал старик. – И если вы добавите в смесь воды и масла, которой я обычно пользуюсь, пару капель вашей крови, думаю, в этом не будет ничего невозможного.

Ли Пяо пришлось провозиться полчаса, прежде чем он разыскал ответ на интересовавшие нас вопросы. Там действительно присутствовало несколько защитных заклинаний, но Ли Пяо их обошел. Видения были отрывочными и расплывчатыми, но их оказалось вполне достаточно, чтобы подтвердить мое предположение.

Висс при содействии Белказзи нейтрализовала меня, а потом внушила мне побуждение создать как можно больше бутылок. Они уже тогда планировали нынешнюю кампанию, но не спешили: слишком многое надо было предусмотреть и подготовить. К чему торопиться, когда впереди у тебя практически вечность, а от точности работы зависит успех всего предприятия?

Когда меня сделали человеком, их заклятие с меня спало, потому что оно было связано с моей демонской ци – с моей душой. А кроме всего прочего, мы узнали нечто такое, о чем я даже не подозревал. Ширики и Шамбалу я нашел не случайно. Их послали специально, чтобы они пробрались ко мне в дом и следили за мной.

Висс и По Шианг не учли, что собаки фу могут перейти на другую сторону.

– Они были жестоки с нами, лорд Кай, – сказал Ширики. – Они бросили нас голодными и холодными. Они заставили нас служить существу, которое мы считали проклятием всего сущего.

– Ну, спасибо! – проворчал я.

– А вы, – продолжила Шамбала, – дали нам дом, еду и свободу. Нас печалило лишь одно: за пределами Изначального измерения мы не могли иметь детей. Но когда нам было позволено вернуться туда, боги извратили даже это.

И она в порядке извинения лизнула ближайшего из спящих щенков.

– А вы не хотели щенков? – спросила Вишенка.

– Хотели, – сказал Ширики. – Но мы не хотели, чтобы они были рабами и племенным скотом богов. Мы хотели, чтобы они жили так, как жили мы рядом с лордом Каем – как товарищи и друзья.

– Они украли нас, – сказала Шамбала, – потому что мы не впускали их в бутылку и не позволяли вредить вам. По Шиангу известны старинные способы, позволяющие подчинить нас, и он воспользовался ими вдобавок к хлороформу. Но он достаточно быстро выяснил, что ему придется держать нас как пленников, иначе мы сбежим.

Я был глубоко польщен.

– Как только мы покончим с этим безумием, у вас снова будет дом, – пообещал я.

– Мы знаем, – отозвался Ширики.

Тут я осознал, что все уставились на меня – даже Вонь Пань, который до этого момента мирно спал на коврике у ног Вишенки.

– Что случилось? – спросил я, и собственный голос показался мне каким-то странным.

Вишенка безмолвно подсунула мне одно из своих вездесущих зеркалец. Я взглянул и застыл – на меня смотрело лицо демона с синей кожей и черными треугольниками вокруг глаз. Я заметил, что сделался выше, а на руке, сжимающей чашку, появились когти.

Я снова стал самим собой. Я чувствовал, как в животе у меня свертывается горячей спиралью моя демонская ци.

– Последнее заклинание рухнуло, – сказал Ли Пяо, и я осознал то, чего не понимал секундой раньше, – что старый чародей сейчас поддерживает связь с драконом чаши. – До тех пор, пока вы не знали о его существовании, это заклинание поддерживало барьер, не позволявший вам восстановить силы.

– Я возродился, – провозгласил я, – и готов выступить против тех, кто тысячу лет использовал меня! Ходок свирепо ухмыльнулся.

– Давайте-ка свяжемся с моим дядей и отцом Лунносветной. Пора выяснить, что там у нас дома!