Глава 7

В высоком голубом дворце со стройными шпилями и филигранными воротами, где пахнет солью моря, и крики морских существ летят в чистом воздухе сезона ощущений жизни и наслаждения, Лорд Ниррити Черный разговаривал с человеком, которого привели к нему.

– Морской капитан, как тебя зовут? – спросил он.

– Ольвагга, Господин, – ответил капитан. – Почему ты убил мою команду, а меня оставил в живых?

– Потому что я хотел бы спросить тебя, капитан Ольвагга.

– О чем?

– О многом. О том, что старый морской капитан может знать из своих путешествий. Как держится мой контроль над южными морскими путями?

– Сильнее, чем я думал, иначе меня бы здесь не было.

– Другие боятся рисковать, или нет?

– Боятся.

Ниррити подошел к окну оглядеть море. Через некоторое время, стоя спиной к пленнику, он сказал:

– Я слышал, что на севере после битвы в Кинсете идет большой научный прогресс.

– Я тоже слышал, и знаю, что это правда. Я видел паровую машину.

Печатный пресс прочно вошел в жизнь. Ноги мертвого слизарда дергаются от гальванического тока. Теперь выплавляют лучшую сталь. Снова изобретены микроскоп и телескоп.

Ниррити снова повернулся лицом к нему, и они изучающе смотрели друг на друга.

Ниррити был невысок, с подмигивающим глазом, с легкой улыбкой, темными волосами, схваченными серебряным обручем, крупным носом и глазами цвета его дворца. Он носил черное и ему недоставало загара.

– Почему Богам Города не удалось остановить этот прогресс?

– Я думаю, потому что они ослабели, если это то, что ты хочешь услышать, Лорд. После бедствия у Ведры они почему-то боятся подавить прогресс силой. Говорят также, что в городе постоянные раздоры между полубогами и оставшимися старшими. Это дело новой религии. Люди больше не боятся Неба, как боялись раньше. Они больше хотят защищаться; и теперь, когда они лучше экипированы, боги не очень желают встать против них.

– Значит, Сэм победил. Через столько лет, но все-таки он побил их.

– Да, Рэнфри. Я чувствую, что это правда.

Ниррити глянул на двух стражников, стоявших по бокам Ольвагги.

– Выйдете, – приказал он и, когда те вышли, спросил:

– Ты знаешь меня?

– Да, капеллан. Потому что я – Ян Ольвигг, капитан «Звезды Индии».

– Ольвигг? Сомнительно что-то.

– Однако это правда. Я получил это теперь уже старое тело в тот день, когда Сэм разгромил Мастеров Кармы в Махартхе. Я был там.

– Один из Первых, и… и христианин!

– Иногда. Когда у меня истощается запас клятвенных слов хинди.

Ниррити положил руку ему на плечо.

– Тогда твоя истинная сущность должна очень страдать от того богохульства, которое они произвели!

– А я не слишком вникаю в них… И они в меня.

– Надеюсь. Но Сэм сделал то же самое – смешал множество ересей, похоронил истинное Слово даже глубже…

– Оружие, Рэнфри, – сказал Ольвигг. – Ничего более. Я уверен, что он хотел быть богом не больше, чем ты или я.

– Возможно. Но я хотел бы, чтобы он выбрал другое оружие. Если он победит, их души все равно пропали.

Ольвигг пожал плечами.

– Я не теолог, как ты.

– Но ты поможешь мне? За века я создал могучую армию. У меня есть люди и машины. Ты говоришь, что наши враги ослабели. Мои бездушные создания – не рожденные от мужчины и женщины – не знают страха. У меня есть небесные гондолы – много. Я могу добраться до их Города на полюсе. Я могу разрушить их храмы здесь, на земле. Я думаю, пора очистить мир от их скверны. Истинная вера должна взойти снова! Скоро! Это должно быть скоро…

– Я уже сказал, что я не теолог. Но я тоже хотел бы видеть Город побежденным, – сказал Ольвигг. – Я помогу тебе, чем смогу.

– Тогда мы захватим несколько городов, оскверним их храмы и посмотрим, какое действие это окажет.

Ольвигг кивнул.

– Ты будешь советовать мне. Будешь осуществлять моральную поддержку, сказал Ниррити и наклонил голову. – Давай помолимся вместе.

Старик долгое время стоял перед Дворцом Камы в Кейпуре, глядя на его мраморные столбы. Наконец девушка пожалела его и вынесла ему хлеба и молока. Хлеб он съел.

– Выпей и молоко, дедушка. Оно питательно и поддержит твое тело.

– К черту! – сказал старик. – К черту молоко! К черту мое тело!

Главное – это мой дух!

Девушка отпрянула.

– Разве так отвечают на милостыню?

– Я возражаю не против твоей милостыни, девушка, а против твоего выбора напитка. Не можешь ли ты уделить мне глоток хоть самого дрянного вина из кухни?… Каким гости пренебрегают, а повар даже не плеснет его на обрезки мяса? Я жажду выжимок из винограда, а не из коровы.

– Может, тебе еще меню принести? Убирайся, пока я не позвала слуг!

Он пристально поглядел ей в глаза.

– Не обижайся, леди, прошу тебя. Нищенство мне трудно дается.

Она посмотрела в черные глаза на морщинистом, загорелом лице. В уголках его губ играла чуть заметная улыбка.

– Ладно… Иди за мной. Я провожу тебя в кухню и посмотрим, что там найдется. Хотя я, собственно, не понимаю, почему я должна это делать.

Улыбка его стала шире, когда он пошел за девушкой, следя за ее походкой.

– Потому что я хотел, чтобы ты это сделала, – ответил он.

Тарака, Ракша, был не в духе. Летя над облаками, он думал о путях власти. Когда-то он был самым могущественным. До дней связывания не было никого, кто мог бы устоять перед ним. Затем пришел Сиддхарта Связующий.

Тарака знал его раньше, еще как Калкина, и знал, что он силен. В конце концов он решил, что они должны встретиться, что он, Тарака, должен проверить силу Атрибута, который, как говорили, собирается поднять Калкин.

Когда они сошлись вместе в тот давно прошедший день, когда от их ярости пылали вершины гор, в тот день победил Связующий. А при второй их встрече, столетия спустя, Тараке удалось побить Связующего даже более полно. Но Связующий был единственным, и теперь он ушел из мира. Из всех живых только Связующий взял верх над Владыкой Адского Колодца. Затем боги бросили вызов его силе. В прежние времена они были слабы, старались тренировать свои мутантские силы наркотиками, гипнозом, медитацией, нейрохирургией и выковывали свои Атрибуты – и вот, века спустя, их силы выросли. Четверо их вошло в Адский Колодец, всего лишь четверо, и все легионы Тараки не смогли отбросить их. Один из них, Шива, был силен, но позднее Связующий убил его.

Так и должно было быть, ибо Тарака считал Связующего равным себе. Женщину Тарака не учитывал. Она всего лишь женщина, и она требовала помощи от Ямы.

Но Бога Агни, чей дух был ярким, слепящим пламенем – этого Бога Тарака, можно сказать, боялся. Он вспомнил, как однажды Агни вошел один во дворец Паламайдсу и бросил ему, Тараке, вызов. Тарака не смог остановить его, хоть и пытался, и увидел, как сам дворец был разрушен силою огня Агни. И в Адском Колодце ничто не могло остановить его. Тарака обещал тогда себе, что со временем проверит силу Агни, как сделал это с силой Сиддхарты, Тарака так и не выполнил: Бог Огня сам пал перед Красным, который был четвертым в Адском Колодце. Красный каким-то образом повернул пламя Агни против него же в день битвы за Кинсет. Это означало, что величайшим был Красный. Ведь даже Связующий предупреждал Тараку насчет Ямы-Дхармы, Бога Смерти. Да, тот, чьи глаза выпивают жизнь, был самым могущественным из оставшихся в мире. Тарака чуть не погиб от этой силы в громовой колеснице.

Однажды он еще раз хотел проверить эту силу, но быстро отступился, потому что он и Яма оказались союзниками в битве. Говорили, что Яма вскоре после этого умер в Городе. Позднее же говорили, что он все еще бродит по земле.

Говорят, что как Бог Смерти он не может умереть иначе, как по своему желанию. Тарака принял это как факт, понимая, что это означает. Это значит, что он, Тарака, вернется на юг, на остров голубого дворца, где Бог Зла, Ниррити Черный, ждет его ответа. Начиная с Махартхи и дальше от моря на север, Ракшасы добавят свою мощь к мощи Черного, разрушат Храмы в шести самых больших городах юго-запада, зальют улицы этих домов кровью их жителей и беспламенных легионов Черного – чтобы боги пришли защищать и встретили бы свою гибель. Если боги не придут, они покажут этим свою слабость. Тогда Ракшасы будут штурмовать Небо, и Ниррити снесет Небесный Город; Шпиль в милю высотой упадет, купол будет разбит вдребезги, большие белые кошки Канибурхи будут смотреть на развалины, павильоны богов и полубогов покроются полярным снегом. И все это, в сущности, по одной причине, помимо скуки, помимо приближения последних дней богов и людей в мире Ракшасов: когда бы ни пришла эта могучая битва и могучие деяния, кровавые деяния и огненные деяния – придет и он, Тарака знал, придет Красный, где бы он ни был, обязательно придет, потому что его Аспект притянет его к его королевству. Тарака знал, что будет искать, ждать, ничего не делать до того дня, когда он посмотрит в темные огни, горящие в глазах Смерти…

Брама уставился на карту, затем оглянулся на хрустальный экран, вокруг которого обвился бронзовый Наг, зажавший в зубах хвост.

– Пожар, о жрец?

– Пожар, Брама… Весь район складов!

– Прикажи людям гасить.

– Они уже делают это, Могучий.

– Тогда зачем ты беспокоишь меня с этим делом?

– Боимся, Великий.

– Чего боитесь?

– Черного, чье имя я не могу назвать в твоем присутствии, чья сила неуклонно растет на юге, того, кто контролирует морские пути, подрезая торговлю…

– Почему ты опасаешься назвать передо мной имя Ниррити? Я знаю Черного. Ты думаешь, что пожары – его затея?

– Да, Великий – через какого-нибудь негодяя, которому он заплатил.

Многие говорят, что он хочет отрезать нас от остального мира, отнять наши богатства, уничтожить наши склады и истощить наш дух, и поэтому он собирается…

– Захватить тебя, конечно.

– Ты сказал это, Могучий.

– Это вполне возможно, жрец. Так скажи, ты думаешь, что твои боги не встанут рядом с тобой, если Бог Зла нападет?

– В этом не было никогда никакого сомнения, Могущественнейший. Мы только хотели напомнить тебе о такой возможности и возобновить наши постоянные мольбы о милосердии и божественной защите.

– Ты это сделал, жрец. Не бойся.

На этом Брама закончил передачу.

– Он нападет.

– Конечно.

– Хотел бы я знать, насколько он силен. Кто-нибудь знает, Ганеша?

– Ты спрашиваешь меня, Милорд? Своего скромного политического советника?

– Никого другого я здесь не вижу, скромный бог-творец. Ты знаешь кого-нибудь, кто имеет информацию?

– Нет, Повелитель. Не знаю. Все избегают отвратительное существо, как будто оно само реальная смерть. Вообще-то, так оно и есть. Как тебе известно, три полубога, посланные мною на юг, не вернулись.

– А ведь они тоже были сильны, верно? Давно это было?

– По крайней мере год назад, когда мы послали нового Агни.

– Да, он был не очень хорош – пользовался зажигательными гранатами… но силен.

– Морально, возможно. Когда богов мало, приходится выбирать из полубогов.

– В старину я взял бы громовую колесницу…

– В старину громовой колесницы не было. Лорд Яма…

– Заткнись! Сейчас у нас громовая колесница есть. Я думаю о трубочисте, который наклонится над дворцом Ниррити.

– Брама, я думаю, что Ниррити может остановить громовую колесницу.

– Почему ты так думаешь?

– По некоторым рапортам из первых рук я понял, что он пользовался самонаводящимися ракетами, против военных судов, посланных за его разбойниками.

– Почему ты не сказал мне об этом раньше?

– Эти рапорты получены совсем недавно. И это первый случай, что я мог завести разговор об этом.

– Значит ты не думаешь, что мы должны напасть?

– Нет. Подожди. Пусть он двинется первый, чтобы мы могли судить о его силе.

– Но это означает – пожертвовать Махартхой?

– Ну и что? Ты никогда не видел павшего города? Какую пользу принесет ему Махартха сама по себе, и надолго ли понадобится ему? Если мы не сможем снова вытребовать ее – вот тогда пусть трубочист наклонит свою широкополую шляпу… над Махартхой.

– Ты прав. Это будет полезно – правильно оценить его силы и оттянуть часть их назад. Но нам надо подготовиться.

– Да. Что ты прикажешь?

– Подними все силы Города. Вызови Лорда Индру с восточного континента, и немедленно!

– Твоя воля будет исполнена.

– И подними тревогу в остальных пяти городах на реке – в Лананде, Кейпуре, Кильбаре…

– Немедленно.

– Тогда иди.

– Я уже ушел.

Время – океан; пространство – его вода; Сэм решительно встал в середине.

– Бог Смерти, – окликнул он, – перечисли наши силы.

Яма потянулся и зевнул, затем поднялся с алого ложа, на котором дремал, почти невидимый. Он перешел комнату и пристально посмотрел в глаза Сэму.

– Здесь мой Атрибут, без подъема Аспекта.

Сэм встретил его взгляд, выдержал его.

– Это ответ на мой вопрос?

– Частично. Но в основном это проба твоей силы. Похоже, что она вернулась. Ты выносишь мой смертельный взгляд дольше любого смертного.

– Я знаю, что моя сила возвращается. Я ее чувствую. Сейчас многое возвращается. В течение тех недель, что мы прожили во дворце Ратри, я размышлял о своих прежних существованиях. Не все они были пропащими, бог смерти. Я решил это сегодня. Хотя Небо побивало меня в каждом обороте, каждая их победа дорого им стоила.

– Да, ты, очевидно, человек предназначения. Теперь они явно слабее, чем в то время, когда ты бросил им вызов в Махартхе. Но слабость эта относительная, потому что люди стали сильнее. Боги разбили Кинсет, но не разбили Акселерацию. Они пытались похоронить буддизм в своих собственных учениях, но не смогли. Может, твоя религия на сюжет написанной тобою легенды помогла поддержать Акселерацию в каком-то смысле – я не знаю, и боги тоже не знают. Это послужило хорошим затемнением, оно отвлекло их внимание от вреда, который оно могло нанести, а поскольку это было принято как учение, их усилия подавить его вызвали некоторый подъем антидеикратических чувств. Можно подумать, что тебе это было внушение свыше, если бы ты не был так умен.

– Спасибо. Не желаешь ли моего благословения?

– Нет. А ты моего не желаешь?

– Позднее – возможно, Смерть. Но ты не ответил на мой вопрос.

Пожалуйста, скажи, какими силами мы располагаем?

– Хорошо. Скоро прибудет Лорд Кубера.

– Кубера? Где он?

– Он много лет жил в потаенном месте, позволяя просачиваться в мир научным знаниям.

– Столько лет! Его тело, вероятно, совсем уж древнее! Как он ухитрился?

– Ты помнишь Нараду?

– Моего бывшего врача из Капила?

– Его самого. Когда ты распустил своих копьеносцев после битвы в Махартхе, он ушел со слугами в глухие места. Он взял с собой все оборудование, которое ты отобрал в Зале Кармы. Я нашел его много лет назад. После Кинсета, после моего побега с Неба с помощью Пути Черного Колеса, я вывел Куберу из подвала под разрушенным городом. Позднее он сам связался с Нарадой, который теперь держит в холмах тайную мастерскую тел.

Они с Куберой работают вместе. Мы также устроили еще несколько таких мастерских в разных местах.

– И Кубера идет сюда? Хорошо!

– А Сиддхарта все еще Принц Капи, и его призыв к отрядам в принципе должен быть услышан. И мы дали этот призыв.

– Их, вероятно, горсточка. Но все равно, приятно знать…

– И Лорд Кришна.

– Кришна? Что ему делать на нашей стороне? Где он?

– Был здесь. Я нашел его на другой день после нашего прибытия. Он действительно путался тут с одной из девушек. Жалость смотреть.

– Как так?

– Стар. До жалости стар и изношен, но все еще выпивоха и юбочник. Его Аспект пока служит ему, периодически показывая кое-что от его былой гениальности и колоссальной жизнеспособности. Его выгнали с Неба после Кинсета за то, что он не пожелал сражаться против меня и Куберы, как это сделал Агни. Он полстолетия бродил по миру, пил, любил, играл на свирели и старел. Кубера и я несколько раз пытались найти его, но он все время перемещался. Это общая потребность талантливых божеств-ренегатов.

– Зачем он нам?

– Как только я нашел его, я послал его к Нараде за новым телом. Он должен был поехать туда с Куберой. Его силы тоже всегда быстро восстанавливаются после пересадки.

– Но зачем он нам?

– Не забывай, что именно он победил черного демона Бану, против которого боялся выступить даже Индра. Трезвый, он один из самых страшных бойцов в мире. Яма, Кубера, Кришна и, если хочешь, Калкин! Мы станем новым Локапаласом и будем держаться вместе.

– Я бы не прочь.

– В таком случае так и будет. Пусть боги высылают против нас своих стажеров! Я был Мастером Нового Оружия. Просто стыд, что здесь должно быть так много индивидуального и экзотического оружия. Я трачу свою гениальность и свое искусство на каждый предмет в отдельности, вместо массового производства главным образом наступательных средств. Но большинство паранормальных способностей требует как раз этого. У некоторых всегда имеется Атрибут, чтобы противостоять любому общему оружию. Пусть-ка встанут перед Адской Пушкой и будут разнесены по волокнам, или скрестят мечи с Электромечом, или окажутся перед Фонтанным Щитом с его струями цианида и диметилсульфоксида – вот тогда узнают, что перед ними встал Локапалас!

– Теперь я понимаю, Смерть, почему любой бог, даже Брама, может умереть и быть заменен другим – любой, кроме тебя.

– Спасибо. У тебя есть какой-нибудь план?

– Пока нет. Мне нужно больше информации о силах внутри Города. Небо демонстрировало свою мощь в последние годы?

– Нет.

– Нет ли какого-нибудь способа проверить их, не обнаруживая себя?

Может, Ракшасы…

– Нет, Сэм, я не доверяю им.

– И я тоже. Но иногда с ними можно иметь дело.

– Как ты имел с ними дело в Адском Колодце или в Паламайдсу?

– Хорошо сказано. Может, ты и прав. Я подумаю об этом. Интересно, как обстоят дела с Черным?

– За последние годы он овладел морями. Говорят, его легионы растут, и что он строит военные машины. Я однажды говорил тебе о своих опасениях на этот счет. Давай-ка держаться от Ниррити подальше, насколько это возможно.

Общее с нами у него только одно: желание сокрушить Небо. Он не Акселерационист и не Деикрат, и в случае успеха он может установить Темный Век еще хуже того, из которого мы начали вылезать. Лучше всего нам было бы спровоцировать драку между Ниррити и Богами Города, выждать, а затем стрелять в победителей.

– Пожалуй, ты прав, Яма. Но как это сделать?

– Мы не можем, но, возможно, скоро это произойдет само собой.

Махартха раболепно встала на колени, закрыв лицо от моря. Ты стратег, Сэм, а я только тактик. Мы вернули тебя, чтобы ты сказал нам, как действовать.

Прошу тебя, подумай об этом хорошенько, раз уж ты снова стал самим собой.

– Ты всегда подчеркиваешь эти последние слова.

– Угу, молитвенник. Потому что ты не пробовал битвы с тех пор как вернулся из Нирваны… Скажи-ка, ты можешь заставить буддистов сражаться?

– Вероятно, но для этого я опять должен стать той личностью, которую теперь нахожу неприятной.

– Ну… может, и не придется, но держи это в уме на случай, если нам будет туго. Однако, надежнее было бы каждую ночь упражняться перед зеркалом в той эстетической речи, которую ты выдал в монастыре Ратри.

– Не склонен.

– Понятно. Ну, делай это как-то по-другому.

– Лучше я буду практиковаться с рапирой. Принеси мне ее, и я дам тебе урок.

– Хо! Отлично! Получу урок и сам стану новообращенным.

– Тогда перейдем во двор, и я буду просвещать тебя.

Когда Ниррити в своем голубом дворце поднял руки, с палуб его боевых кораблей поднялись к небу ракеты и по дуге понеслись над городом Махартхой.

Когда он застегнул свою черную нагрудную пластину, ракеты спустились на город, и начались пожары.

Когда он надел сапоги, его флот вошел в гавань.

Когда его черный плащ был застегнут у горла, а черный стальной шлем надет на голову, его сержанты начали бить в барабаны под палубами кораблей.

Когда он подвесил меч к поясу, бездушные существа зашевелились в трюмах судов.

Когда он натянул перчатки из кожи и стали, его флот под ветром, направляемым Ракшасами, подошел к порту.

Когда он жестом приказал младшему стюарду Ольвиггу следовать за ним во двор, всегда молчащие воины поднялись на палубы и встали перед горящей гаванью.

Когда заурчали машины в черной небесной гондоле и дверь открылась, первый из его кораблей бросил якорь.

Когда Ниррити и Ольвигг вошли в гондолу, первый отряд вошел в Махартху.

Когда они долетели до Махартхи, город был взят.