– Не думаю, чтобы у нас сейчас были какие-нибудь большие проблемы, сказал Вишну.

– Тогда разумнее было бы иметь какую-то прямо сейчас, – сказал Ганеша. – По-моему, наша величайшая проблема – Акселерационизм. Сэм вернулся и мутит воду.

– Да, – сказал Шива.

– Акселерационизм? Зачем пинать дохлую собаку?

– Ах, она как раз и не сдохла. Среди людей. И это также отвлечет внимание от преемственности внутри Тримурти и создаст хотя бы поверхностную солидарность в Городе. Если, конечно, ты не собираешься взять на себя кампанию против Ниррити и его зомби.

– Покорно благодарю.

– Не стоит.

– М-м-м… Значит, наша величайшая проблема в настоящее время Акселерационизм?

– Именно. Акселерационизм – наша величайшая проблема.

– Кто ненавидит его больше всего?

– Ты?

– Вздор. Кроме меня.

– Скажи, Ганеша.

– Кали.

– Сомневаюсь.

– А я нет. Два зверя, Буддизм и Акселерационизм, тянут одну колесницу. Будда презирал Кали. А она женщина. Она поведет кампанию.

– Тогда ей придется отказаться от женственности.

– Не говори пустяков.

– Ладно – Кали.

– А как же Яма?

– А что Яма? Я беру его на себя.

– И я тоже.

– И я.

– Прекрасно. Поезжайте тогда через планету на громовой колеснице и на спине великой Птицы Гаруды. Найдите Яму и Кали. Верните их на Небо. Я останусь ждать вашего возвращения и разберусь, что случилось с Брамой.

– Да будет так.

– Согласен.

– До свидания.

– Уважаемый торговец Вама, подожди! У меня есть кое-что сказать тебе.

– Да, Кабада? Чего тебе?

– Трудно подобрать слова для того, что я имею сказать. Но они относятся к некоему состоянию дел, которое вызывает заметное чувство у твоих соседей…

– Да? Давай дальше.

– Насчет атмосферы…

– Какой атмосферы?

– Может, ветры, бризы…

– Ну и что ветры?

– И то, что они переносят.

– Например?

– Запах, уважаемый Вама.

– Какой запах?

– Запах… ну… фекальной массы.

– Фе… А! Да, правильно. Все правильно. Немного такого может быть. Я забыл, потому что привык к нему.

– Могу я спросить о причине?

– Запах происходит от продукта дефекации, Кабада.

– Это я знаю. Я имел в виду спросить о том, почему они присутствуют, а не об их источнике.

– Они присутствуют из-за ведер в задней комнате моего дома, полных этого самого…

– Да?

– Да. Я собираю продукцию моей семьи. Уже восемь дней.

– Для какой цели, почтенный Вама?

– Разве ты не слышал об одной вещи, поразительной вещи, в которую эти самые продукты спускаются – в воду, а затем дергают рычаг, и все это с мощным звуком уходит глубоко под землю?

– Я слышал о таком…

– О, это правда, это правда! Есть такая вещь. Ее недавно изобрел один человек, имени которого я не знаю, и у нее большие трубы, а сверху сидение без дна. Это самое удивительное открытие века, и у меня оно будет через несколько лун.

– У тебя? Такая вещь?

– Да. Она будет установлена в маленьком помещении, которое я пристроил к задней части дома. Возможно, я в ту ночь дам обед и позволю всем моим соседям воспользоваться этой вещью.

– Это поистине поразительно. И ты очень великодушен.

– И я так думаю.

– Но… Но запах?

– Запах из-за ведер, которые я сохраняю до устройства этой вещи.

– Зачем?

– Я должен иметь в своей кармической записи, что этой вещью начали пользоваться восемь дней назад, а не несколько лун спустя. Это покажет мое быстрое продвижение в жизни.

– А! Теперь я вижу мудрость твоих поступков, Вама. Я не хочу стоять на дороге у человека, который ищет себе лучшего. Прости меня, если я создал у тебя такое впечатление.

– Прощаю.

– Твои соседи любят тебя, и запах, и все прочее. Когда ты перейдешь в высшее состояние, прошу тебя помнить об этом.

– Конечно.

– Такой прогресс, наверное, пойдет быстро.

– Наверняка.

– Почтенный Вама, мы будем наслаждаться воздухом со всеми его острыми предзнаменованиями.

– Это всего лишь второй мой жизненный цикл, дорогой Кабада, но я чувствую, что меня коснулось назначение.

– И я тоже. Только не забывай благословения Просветленного, которому мой двоюродный кузен Вазу дал убежище в своей пурпурной роще.

– Как я могу забыть? Махасаматман были богом тоже. Некоторые говорят Вишну.

– Врут. Он был Буддой.

– Добавляю тогда и его благословение.

– Отлично. Прощай, Кабада.

– Прощай, почтенный.

Яма и Кали вернулись в Небо. Они спустились в Небесный Город на спине Птицы Гаруды. Они вошли в Город вместе с Вишну и, нигде не останавливаясь, прошли прямо к Павильону Брамы.

В Саду Радостей они встретили Шиву и Ганешу.

– Послушайте, Смерть и Разрушение, – сказал Ганеша. – Брама умер, и об этом знаем только мы пятеро.

– Как могла произойти такая вещь? – спросил Яма.

– Похоже, его отравили.

– Вскрытие делали?

– Нет.

– Тогда я сделаю.

– Хорошо. Но есть другое дело, более серьезное.

– Назови его.

– Его преемник.

– Да. Небо не может без Брамы.

– Точно… Кали, как ты смотришь на то, чтобы стать Брамой, золотым седлом и серебряными шпорами?

– Не знаю…

– Тогда подумай, и быстро. Тебя сочли лучшей кандидатурой.

– А Бог Агни?

– Он не так высок в списке. И он, похоже, не настолько антиакселерационист, как мадам Кали.

– Понятно.

– И мне тоже.

– Значит, он хороший бог, но не великий?

– Да. Но кто мог убить Браму?

– Не имею представления. А ты?

– Тоже нет.

– Но ты найдешь его, Лорд Яма?

– Угу. С моим Аспектом.

– Может, вы хотите посовещаться вдвоем?

– Да.

– Тогда мы пока оставим вас. Через час вместе пообедаем в Павильоне.

– Да.

– Да.

– Пока.

– Пока.

– Пока.

– Леди!

– Да?

– Со сменой тел автоматически происходит развод, если не будет подписано продолжение контракта.

– Да.

– Брама должен быть мужчиной.

– Да.

– Откажись.

– Милорд…

– Ты колеблешься?

– Это так неожиданно, Яма…

– Однако, ты задержалась, чтобы обдумать это.

– Я должна была.

– Кали, ты причиняешь мне страдания.

– В мои намерения это не входило.

– Я требую, чтобы ты отказалась от предложенного.

– Я – богиня по собственному праву, а не только как твоя жена, Лорд Яма.

– Что это означает?

– Что я решаю сама.

– Если ты примешь, Кали, тогда между нами все кончится.

– Похоже на то.

– Что, черт побери, представляет собой акселерационизм? Подумаешь гроза над муравейником! Почему они вдруг так ополчились на него?

– Видимо, им нужно на что-то ополчиться.

– Почему выбрали тебя руководить этим?

– Не знаю.

– Нет ли у тебя особых причин быть антиакселерационисткой, моя дорогая?

– Не знаю.

– Как бог, я еще юн. Но я слышал, что герой ранних дней мира Калкин, с которым ты ездила, и есть тот самый Сэм. Если у тебя были основания ненавидеть своего прежнего Господина, и если Сэм и вправду он, тогда я понимаю, почему они вербуют тебя выступить против дела, которое он начал. Это правда?

– Возможно.

– Тогда, если ты любишь меня и ты в самом деле моя жена – пусть выбирают другого Браму.

– Яма…

– Они ждут твоего решения через час.

– Они его получат.

– Какое оно?

– Прости меня, Яма…

Яма уехал из Сада Радостей до обеда. Хотя это выглядело опасным нарушением этикета, все знали, что Яма – самый дисциплинированный из богов, и поняли этот факт и его причины. Так что он оставил Сад Радостей и поехал к месту, где Небо кончалось.

Он пробыл этот день и последующую ночь на Брошенном Мире, и его никто не тревожил никакими призывами. Он провел какое-то время в каждой из пяти комнат Павильона Тишины. О чем он думал – его дело, и мы тоже не будем касаться этого. Утром он вернулся в Небесный Город и узнал о смерти Шивы.

Трезубец Шивы прожег еще одну дыру в куполе, но его голова была раздроблена, как было установлено, тупым предметом.

Яма пошел к своему другу Кубере.

– Ганеша, Вишну и новый Брама уже предложили Агни занять место Разрушителя, – сказал Кубера. – Я думаю, он согласится.

– Это великолепно для Агни, – сказал Яма. – Кто убил Бога?

– Я много думал об этом, – сказал Кубера, – и считаю, что в случае с Брамой это был кто-то достаточно близкий, чтобы Брама принял от него отравленное питье, а в случае с Шивой – кто-то, хорошо знающий, как захватить его врасплох. Кроме одного свидетеля, никто не знает.

– Одно и то же лицо?

– Я бы поставил на это.

– Может, это часть заговора Акселерационистов?

– Трудно поверить. Те, кто симпатизирует Акселерационизму, не имеют настоящем организации. Акселерационизм слишком недавно на Небе, чтобы считать его чем-то стоящим. Интриги, возможно. Похоже, что делала это личность сама по себе, независимо от сторонников.

– Какие причины?

– Вендетта. Или какое-нибудь младшее божество желало стать старшим.

Почему вообще кто-то кого-то убивает?

– Ты не думал о ком-нибудь в частности?

– Главнейшая проблема, Яма – устранить подозрения, а не искать их.

Расследование передадут в твои руки?

– Не уверен, но думаю, что да. Но я найду того, кто это сделал, и убью его.

– Почему?

– Мне нужно что-то сделать, кого-то…

– Убить?

– Да.

– Мне жаль, мой друг.

– Мне тоже. Тем не менее, это моя привилегия и мое намерение.

– Я бы хотел, чтобы ты вообще не говорил со мной насчет этого дела.

Оно явно конфиденциальное.

– Я никому не скажу, если ты не скажешь.

– Уверяю тебя, что не скажу.

– И знай, что я займусь кармическим слежением, психозондированием.

– Я упоминал об этом и Шиве говорил. Пусть будет так.

– До свидания, мой друг.

– До свидания.

Яма ушел из Павильона Локапалас. Через некоторое время туда вошла богиня Ратри.

– Приветствую тебя, Кубера.

– Приветствую, Ратри.

– Почему ты сидишь один?

– Потому что нет никого, кто разделил бы мое одиночество. А почему ты пришла одна?

– Потому что некому пойти со мной.

– Ты хочешь совета или разговора?

– Того и другого.

– Садись.

– Спасибо. Я боюсь, Кубера.

– Голодна?

– Нет.

– Возьми плод и чашу сомы.

– Хорошо.

– Чего же ты боишься, и как я могу помочь тебе?

– Я видела, что Лорд Яма вышел отсюда…

– Да.

– Взглянув в его лицо, я увидела, что он – Бог Смерти, и что есть сила, которой должны бояться даже боги…

– Яма силен, и он мой друг. Смерть могущественна, и она никому не друг. Но они оба существуют вместе, и это удивительно. Агни тоже силен, и он Огонь. Он мой друг. Кришна может быть сильным, если пожелает. Но он никогда не желает этого. Он изнашивает тела с фантастической скоростью. Он пьет сому и занимается музыкой и женщинами. Он ненавидит прошлое и будущее. Он мой друг. И, наконец, в Локапаласе я, и я не силен. Тело, которое я ношу, почему-то быстро жиреет. И я для моих трех друзей скорее отец, нежели брат. Через них я ценю музыку, любовь и огонь, потому что все это – жизнь, и я люблю своих друзей как людей или как богов. Но другой Яма пугает меня тоже, Ратри. Потому что, когда он принимает свой Аспект, он вакуум, который вгоняет в страх беднягу-толстяка. Тогда он никому не друг.

Так что не стесняйся того, что боишься моего друга. Ты знаешь, что когда бог встревожен, его Аспект бросается поддержать его, о богиня Ночи, как даже сейчас в этой беседке становится темнее, хотя день далеко не кончен.

Ты проходила мимо встревоженного Ямы.

– Он вернулся так неожиданно.

– Да.

– Могу я спросить, почему?

– Боюсь, что это дело конфиденциальное.

– Оно касается Брамы?

– Почему ты так думаешь?

– Я уверена, что Брама умер. Я боюсь, что Яму призвали сюда, чтобы он нашел убийцу. Я боюсь, что он найдет меня, хотя бы я призвала на Небо всю столетнюю ночь. Он найдет меня, и я не смогу встать лицом к вакууму.

– Что ты знаешь насчет предполагаемого убийства?

– Я уверена, что последняя видела Браму живым, или первая видела его мертвым – в зависимости от того, что означали его судороги.

– Каковы были обстоятельства?

– Я пришла в его Павильон вчера рано утром, чтобы просить его сменить гнев на милость и позволить Парвати вернуться. Мне сказали, что он в Саду Радостей, и я пошла туда…

– Кто сказал?

– Одна из его женщин. Я не знаю ее имени.

– Ладно, давай дальше. Что произошло затем?

– Я нашла его у подножия голубой статуи. Он весь дергался. И дыхания не было. Затем он перестал дергаться и затих. Сердце его не билось, пульса не было. Я снова призвала часть ночи, чтобы она укрыла меня, и ушла из Сада.

– Почему ты не позвала на помощь? Может быть, было еще не поздно.

– Потому что я хотела его смерти. Я ненавидела его за то, что он сделал с Сэмом, за то, что он выгнал Парвати и Варуну, за то, что он сделал с архивариусом Тэком, за…

– Хватит. Это затянется на весь день. Ты прямиком ушла из Сада, или сначала вернулась в Павильон?

– Я прошла мимо Павильона и увидела ту девушку. Я сделала себя видимой и сказала ей, что не нашла Браму и вернусь позднее… Но ведь он умер, не так ли? Что я теперь буду делать?

– Возьми еще плод и еще сомы.

– И Яма придет за мной?

– Конечно. Он придет за каждым, кто был замечен поблизости от того места. Это был, без сомнения, быстродействующий яд, и ты пришла как раз перед моментом смерти. Так что Яма, естественно, придет к тебе и сделает тебе психозондирование, как и всем другим. Выяснится, что ты не убивала.

Так что я советую тебе просто ждать, пока тебя возьмут под стражу. И никому больше не говори об этой истории.

– А что мне сказать Яме?

– Если он доберется до тебя раньше, чем я его увижу, скажи ему все, включая и разговор со мной. Это потому, что я предположительно ничего не знаю о случившемся. Смерть одного из Тримурти всегда хранится в тайне как можно дольше, даже ценою жизней.

– Но Боги Кармы прочтут это в твоей памяти, когда ты встанешь перед судом для обновления.

– Лишь бы они не прочитали это в твоей памяти сегодня. О смерти Брамы будут знать очень немногие. Поскольку Яма, вероятно, будет проводить официальное расследование и он сам – конструктор психозонда, я не думаю, что в работу с машинами будет втянут кто-то посторонний. Но мне нужно обсудить этот факт с Ямой, или намекнуть ему – немедленно.

– Пока ты не ушел…

– Да?

– Ты сказал, что лишь немногие могут знать об этом, даже если придется пожертвовать жизнями… Не означает ли это, что я…

– Нет. Ты будешь жить, потому что я стану защищать тебя.

– Зачем это тебе?

– Ты – мой друг.

Яма управлял машиной, зондирующей мозг. Он проверил тридцать семь субъектов, имевших доступ к Браме в его Саду в течение всего дня до богоубийства. Одиннадцать из них были богами и богинями, включая Ратри, Сарасвати, Вайю, Мару, Лакшми, Муругана, Агни и Кришну.

Из этих тридцати семи богов и людей никто не был признан виновным.

Кубера-искусник стоял рядом с Ямой и просматривал психоленты.

– Что же теперь, Яма?

– Не знаю.

– Может убийца был невидим?

– Может быть.

– Но ты этого не думаешь?

– Нет, не думаю.

– А если каждого в городе заставить пройти через зонд?

– Много народу приезжает и уезжает каждый день через множество входов и выходов.

– А ты не думал о возможности, что это был кто-то из Ракшасов? Они снова распространились по земле, как ты знаешь, и они ненавидят нас.

– Ракшасы не отравляют своих жертв. К тому же, я не думаю, чтобы Ракша мог войти в Сад из-за отпугивающих демонов курений.

– Так что же теперь?

– Вернусь в свою лабораторию и подумаю.

– Не могу ли я сопровождать тебя в Большой Зал Смерти?

– Пожалуйста, если желаешь.

Кубера пошел с Ямой. Пока Яма размышлял, Кубера внимательно рассматривал каталог лент, который Яма вел, когда экспериментировал с первыми зондирующими машинами. Конечно, ленты были бракованные, неполные; одни только Боги Кармы хранили ленты жизнеописания каждого в Небесном Городе. И Кубера это, конечно, знал.

В месте, называемом Кинсет, у реки Ведры, был заново открыт печатный пресс. Эксперименты со сложным водопроводом тоже шли в этом месте. На сцене появились также два очень искусных храмовых художника, а старый стекольщик сделал пару бифокальных очков и начал вытачивать еще. Итак, были указания, что один из городов-государств подвергся возрождению.

Брама решил, что пора выступить против Акселерационизма.

В Небе создался военный отряд, храмы в городах, близких к Кинсету, призывали верующих готовиться к священной войне.

Шива-Разрушитель носил только символ трезубца, потому что его настоящая сила была в огненном жезле, который он носил на боку.

Брама золотого седла и серебряных шпор носил меч, колесо и лук. Новый Рудра носил лук и колчан старого. Бог Мара носил сверкающий плащ, все время меняющий цвет, и никто не мог сказать, какого рода его оружие и на какой колеснице он ехал, поскольку пристальный взгляд на него вызывал головокружение, а все вокруг него меняло формы, кроме его лошадей, из чьих ртов все время капала кровь и дымилась там, где падала.

Из полубогов было набрано пятьдесят, все еще старающихся дисциплинировать блуждающие Атрибуты, мечтающих усилить Аспект и отличиться в бою.

Кришна воевать отказался и ушел в Канибурху играть на свирели.

Кубера нашел его далеко за городом; он лежал на поросшем травой склоне холма и смотрел в звездное небо.

– Добрый вечер.

Он повернул голову и кивнул.

– Как поживаешь, дорогой Кубера?

– Довольно хорошо, Лорд Калкин. А ты?

– Вполне хорошо. Нет ли у тебя сигаретки?

– Никогда не бываю вдалеке от них.

– Спасибо.

– Огонька?

– Да.

– Что это была за джек-птица, которая кружила над Буддой, прежде чем мадам Кали выпустила из него кишки?

– Давай поговорим о более приятных вещах.

– Ты убил слабого Браму, и его заменило могучее существо.

– Да?

– Ты убил сильного Шиву, но его заменила равная сила.

– Жизнь полна перемен.

– Чего ты добивался? Мести?

– Месть – это часть личной иллюзии. Может ли человек убить то, что не жило и не умирало по-настоящему, а существует лишь в отражении Абсолюта?

– Ты проделал чертовски хорошую работу, даже если это всего лишь переустройство.

– Спасибо.

– Но зачем ты это сделал? И я предпочел бы пространный ответ.

– Я намеревался смахнуть всю иерархию Неба. Но похоже, что это должно идти по пути всех добрых намерений.

– Расскажи, зачем ты это сделал.

– Если ты расскажешь, как ты меня обнаружил…

– Вполне честно. Так говори, зачем?

– Я решил, что человечество лучше будет жить без богов. Если бы я ликвидировал их всех, люди могли бы снова придумать консервные ножи и открывать банки, не боясь гнева Неба. Мы уже достаточно попирали ногами этих бедняг. Я хочу дать им шанс к освобождению, чтобы они создавали то, что хотят.

– Только для своей жизни, своей жизни.

– Иногда, да. А иной раз и нет. Как и боги.

– Ты, вероятно, последний Акселерационист в мире, Сэм. Но никто бы не подумал, что ты также и самый беспощадный.

– Как ты нашел меня?

– Мне пришло в голову, что в числе подозреваемых должен бы находиться Сэм, если бы не тот факт, что он умер.

– А я предполагал, что это достаточно надежная защита от обнаружения.

– Вот я и спросил себя, нет ли какого-нибудь средства, с помощью которого Сэм мог бы избежать смерти. Я ничего не мог придумать, кроме обмена телами. Тогда я спросил себя, кто брал себе новое тело в день смерти Сэма? Только Лорд Муруган. Правда, получалось не совсем логично, поскольку он сделал это после смерти Сэма, а не до нее. Я как-то упустил это. Ты – Муруган – был среди тридцати семи подозреваемых, прошел психозонд и был признан Лордом Ямой невиновным. Казалось, что я действительно шел по ложному следу… пока не подумал об очень простой вещи – проверить запись. Сам Яма мог бы сбить психозонд, так почему бы не сделать этого кому-то другому? Я вспомнил, что Атрибут Калкина включал в себя контроль над молниями и электромагнитным феноменом. Он мог попортить машину своим мозгом таким образом, что она не заметила ущерба. Значит, надо было учитывать не то, что читала машина, а как она это читала. Как нет двух одинаковых отпечатков ладони или пальцев, так нет и мозговых записей одного и того же рисунка. Но при переходе из одного тела в другое сохраняется та же самая мыслематрица, хотя она и включается в другой мозг.

Каковы бы ни были мысли, проходящие через мозг, запись самих мысленных рисунков всегда уникальна. Я сравнил твою запись и запись Муругана, которую нашел в лаборатории Ямы. Они не были подобны. Я не знаю, как ты выполнил обмен телами, но я узнал тебя.

– Очень мудро, Кубера. Кто еще знаком с этими удивительными рассуждениями?

– Пока никто. Боюсь, что Яма скоро дознается. Он всегда решает проблемы.

– Почему ты поставил под угрозу свою жизнь, отыскивая меня?

– Человек, достигший нашего, моего возраста, обычно становится рассудительным. Я знал, что ты, по крайней мере, выслушаешь меня, прежде чем ударить. И знаю также, что, поскольку я хочу сказать хорошее, мне вреда не будет.

– Что ты предлагаешь?

– Я достаточно симпатизирую тому, что ты сделал, чтобы помочь тебе бежать с Неба.

– Спасибо, но не надо.

– Ты хочешь выиграть в этом состязании, или нет?

– Хочу, но я сделаю это своими методами.

– Как?

– Я вернусь в город и уничтожу столько богов, сколько удастся, пока меня не остановят. Если падет достаточное количество крупных, то мелкие не сумеют удержать Небо.

– А если погибнешь ты? Что будет с миром и с делом, которое ты затеял? Сможешь ли ты восстать снова, чтобы защитить их?

– Не знаю.

– Как ты ухитрился устроить возвращение?

– Одно время я был одержим демоном. Он, пожалуй, любил меня и сказал мне однажды, когда мы были в опасности, что он «укрепил мое пламя», так что я мог бы существовать вне своего тела. Я забыл об этом и вспомнил лишь тогда, когда увидел свое искромсанное тело, лежавшее подо мной на улице Неба. Я знал, что есть только одно место, где я могу добыть себе новое тело – Павильон Богов Кармы. Там Муруган требовал обслуживания. Как ты сам только что сказал, моя сила – управление электричеством. Я научился делать это, не задевая мозга. Ток на мгновение прервался, я вошел в новое тело Муругана, а Муруган отправился в ад.

– Тот факт, что ты рассказал мне все это, указывает, кажется, на то, что ты намерен отправить и меня вслед за Муруганом.

– Мне очень жаль, Кубера, потому что я люблю тебя. Если ты дашь мне слово, что забудешь все то, что узнал, и будешь ждать, пока это дело обнаружит кто-то другой, тогда я позволю тебе уйти живым.

– Рискованно.

– Я знаю, что ты никогда не нарушал данного тобою слова, хотя ты так же стар, как холмы Неба.

– Кого первого ты хочешь убить?

– Конечно, Лорда Яму, потому что он ближе всех за мной по пятам.

– Тогда тебе придется убить меня, Сэм, потому что он брат Локопала и мой друг.

– Уверяю тебя, мы оба пожалеем, если я вынужден буду убить тебя.

– Не получил ли ты от знакомства с Ракшей его пристрастия к пари?

– Какого рода пари?

– Твоя победа – я дам тебе слово молчать; моя – ты полетишь со мной на спине Гаруды.

– И в чем состязание?

– Ирландский отбой.

– С тобой, жирный Кубера? Мне, в моем прекрасном новом теле?

– Да.

– Тогда бей первым.

На темном холме в дальней стороне Неба Сэм и Кубера стояли лицом к лицу.

Кубера отвел назад правый кулак и выбросил его в челюсть Сэма.

Сэм упал, полежал секунду и медленно поднялся на ноги.

Потирая челюсть, он встал на прежнее место.

– Ты сильнее, чем кажешься, Кубера, – сказал он и нанес удар.

Кубера лежал на земле, со свистом втягивая воздух.

Он изо всех сил пытался встать, застонал, но все-таки поднялся.

– Я не думал, что ты встанешь, – сказал Сэм.

Кубера повернулся к нему. Темная влажная полоса спускалась по его подбородку. Когда он встал твердо, Сэм вздрогнул.

Беги под серой стеной ночи. Спасайся! Под скалу. Прячься! Ярость обратит твои кишки в воду. Решетки трут твой позвоночник…

– Бей! – сказал Сэм.

Кубера улыбнулся и ударил.

Сэм лежал, дрожа, и голос ночи, смешанный со звуками насекомых, ветром и вздохами травы, доносился до него.

Трепещи, как последний упавший лист. В твоей груди глыба льда. В твоем мозгу нет слов, а только цвета паники…

Сэм потряс головой и встал на колени.

Упади снова, свернись в клубок и рыдай. Ибо каково у человека начало, таков и его конец. Мир – это черный катящийся шар. Он давит все, чего коснется. Он катится на тебя. Беги! Ты выиграешь минуту, может быть, час, прежде чем он навалится на тебя…

Он поднял руки к лицу, опустил их, взглянул на Куберу и встал.

– Ты построил в Павильоне Тишины комнату, называемую страхом. Теперь я вспомнил твою силу, старый бог. Но ее недостаточно.

Невидимая лошадь бежит по пастбищам твоего мозга. Ты узнаешь ее по отпечаткам копыт, каждый из которых – рана…

Сэм встал в позицию, сжал кулак.

Небо трещит над тобой. Земля может разверзнуться под твоими ногами. А что за высокая, похожая на тень, фигура, что хочет встать за твоей спиной?

Кулак Сэма вздрогнул, но он выбросил его вперед.

Кубера покачнулся, голова его дернулась в сторону, но он устоял на ногах.

Сэм стоял, трепеща, когда Кубера занес руку назад для последнего удара.

– Старый бог, ты плутуешь, – сказал Сэм.

Кубера улыбнулся кровоточащим ртом, и его кулак вылетел вперед, как черный шар.

Яма разговаривал с Ратри, когда тишину ночи нарушил крик проснувшейся Гаруды.

– Такого еще не бывало, – сказал он.

Небеса медленно стали раскрываться.

– Может, Лорд Вишну собирается выехать…

– Он никогда не ездит ночью. Я совсем недавно говорил с ним, и он ничего не сказал насчет этого.

– Значит, какой-то другой бог рискнул сесть на нее.

– Нет! К загону, Леди! Быстро! Мне может понадобиться твоя сила.

Он потянул ее за собой к воздушному стойлу Птицы.

Гаруда была разбужена и отвязана, но колпак еще оставался на ее глазах.

Кубера принес потерявшего сознание Сэма в загон и привязал к сидению седла. Затем он спустился и повернул последнюю рукоятку. Верх клетки откатился. Кубера взял длинный металлический крюк и пошел обратно к веревочной лестнице. От Птицы невыносимо воняло. Гаруда беспрерывно двигалась и топорщила перья длиной в два человеческих роста.

Кубера медленно взобрался на нее.

Как раз когда он привязывался к сидению, к клетке подошли Яма и Ратри.

– Кубера! Что за безумие? – закричал Яма. – Ты же никогда не любил высоты!

– Важное дело, Яма, – ответил Кубера, – а ехать в громовой колеснице – тратишь целый день.

– Какое дело? И почему бы не взять гондолу?

– На Гаруде быстрее. Я расскажу тебе, когда вернусь.

– Может, я могу помочь тебе?

– Нет. Спасибо.

– А Лорд Муруган может?

– В этом случае, да.

– Вы никогда не были в хороших отношениях.

– Мы и сейчас не в хороших. Но мне нужны его услуги.

– Эй, Муруган! Ты почему молчишь?

– Он спит, Яма.

– Но у тебя лицо в крови, брат.

– Со мной произошел небольшой несчастный случай.

– И Муруган тоже плохо выглядит…

– От того же несчастного случая.

– Что-то тут неладно, Кубера. Подожди, я войду в клетку.

– Отойди, Яма!

– Локапаласы не приказывают друг другу. Мы равны.

– Отойди, Яма! Я снимаю колпак Гаруды!

– Не делай этого!

Кубера внезапно наклонился с крюком и снял колпак с высокой головы Птицы. Гаруда закинула голову и снова крикнула.

– Ратри! – сказал Яма, – наложи тьму на глаза Гаруды, чтобы она не смогла видеть.

Яма двинулся к входу в клетку. Тьма, как грозовая туча, окутала голову Птицы.

– Ратри! – сказал Кубера. – Сними этот мрак и наложи его на Яму, или все пропало.

Ратри поколебалась секунду, но послушалась.

– Иди быстрее ко мне! – крикнул Кубера. – Поднимайся на Гаруду и поедешь с нами! Ты нам чертовски нужна!

Ратри вошла в клетку и пропала из виду, потому что тьма распространялась, как чернильная лужа, и Яма ощупью искал дорогу.