— Пожалуйста! — Теперь Корда обращался к ним обоим. — Я верю, что ты Мило. Ты уже говорил, что у нас мало времени. Давай отключим эту вселенную!
Пожав плечами и едва заметно улыбаясь тому, что ему удалось смутить великого Рене Корду, Мило протянул своему учителю разноцветную пирамиду.
— Какая-то невозможная загадка. Я запутался — она разбирается весьма необычным образом. Немного зная образ мышления Алакры, могу предположить, что здесь задействован какой-нибудь редкий вероятностный закон.
Корда поставил пирамиду на стол.
— Вне всякого сомнения, ты привык пользоваться для разрешения сложных задач собственной головой, Мило, и потому забыл о том, что в нашем деле инструменты частенько оказываются весьма кстати.
Рене вытащил свой Универсальный Инструмент и включил вероятностный драйвер. Приложив его к пирамиде, последовал за импульсом и повернул одну секцию, выровнял с другой, снова повернул и продолжал манипуляции до тех пор, пока пирамида не легла на стол, став плоской.
Как только это произошло, появился ряд кнопок. Корда принялся на них нажимать в последовательности, которую он определил скорее интуитивно, чем руководствуясь какими-то определенными знаниями. Послышался глухой хлопок, стена за диваном исчезла, и их глазам предстала панель управления ключом от мира.
Коломбина бросилась вперед.
— Пол тут немного сырой, так что ступайте осторожно. Думаю, все пространство было заполнено водой, чтобы сканеры показали, будто это монолит. Им даже меня удалось обдурить!
Мило на мгновение задержался, прежде чем последовать за Кордой и Коломбиной. Как только они запустили последовательность операций отключения вселенной от времени, молодой человек пристально посмотрел на учителя:
— А вам не кажется, что использование вероятностного драйвера было не очень элегантным решением задачи?
— Может быть, и так, — пожав плечами, ответил Корда. — Только давай я тебе объясню это с другой позиции. Ты находишься на самом нижнем этаже дома, и тебе нужно попасть на чердак. Каким будет наиболее элегантное решение — подняться вверх по лестнице или начать прорубать отверстия в полу, чтобы забраться наверх через них?
— Я понял, что вы имеете в виду. Благодарю вас.., учитель. — В голосе Мило не было даже намека на язвительность.
Корда отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Вне всякого сомнения, Мило обладает блестящими способностями, но иногда они делают человека слепым.
После того как вселенная Фортуна погрузилась в стасис, Корда и Мило вернулись в офис и уселись рядышком на диване, чтобы одно темпоральное поле накрывало обоих. Коломбина заверила их, что коньяк в хрустальном штофе, стоящем на будете, является великолепным напитком — своего рода произведением искусства.
Пока Мило наливал по чуть-чуть в тонкие и круглые, точно воздушные шары, бокалы, Корда тихонько попросил Коломбину связаться с Мириам, Тико и Арабу и сообщить им, что он жив и продолжает заниматься своей работой, — чтобы те не волновались. А потом повернулся к Мило.
Корда знал, что всегда будет думать о нем как о юноше. И в самом деле, Мило исполнилось не больше шестидесяти или семидесяти лет, но глаза у него были старого и очень уставшего человека, даже целый курс препаратов, продлевающих жизнь, не смог бы ничего изменить. Как бы он ни провел эти годы, жизнь Мило вряд ли была мирной и беззаботной.
Сделав небольшой глоток коньяку, без лишних предисловий Мило начал свой рассказ:
— Я родился в системе Сисвиг, на планете Пасква. Замечательное место, в особенности для ребенка. Когда мои родители были детьми, систему купила группа бизнесменов, организовавших совместное предприятие и вложивших деньги в терраформирование Пасквы, — они захотели превратить планету в идеализированный, пасторальный вариант Земли. Множество лесов, огромные сельскохозяйственные угодья, горы, океаны… Учитель, надеюсь, вы понимаете, о чем я.., вы же и сами построили немало миров вроде Пасквы.
— Да, построил.., и. Мило.., почему бы тебе не попытаться называть меня Рене — это мое имя, и я буду рад, если ты станешь им пользоваться. В конце концов, мы же друзья.
Еще один глоток коньяку позволил Мило скрыть свое мимолетное смущение.
— Спасибо, Рене. Я рад, что вы готовы считать меня своим другом — еще до того, как узнаете, почему я сделал то, что сделал.
— Ну, — перебил его Корда, — я не говорил, что полностью с тобой согласен. Я хочу сначала тебя выслушать и только потом делать серьезные заявления насчет того, одобряю я тебя или нет. Как ты думаешь, это справедливо?
— Абсолютно, — ответил Мило, а потом, откашлявшись, продолжал:
— Экономика системы Сисвиг главным образом основывалась на эксплуатации имеющихся там полезных ископаемых. Но не в обычном смысле. Владельцы колонии кое-что почерпнули из опыта других миров. Они решили, чти Сисвиг не станет заниматься экспортом минералов, — зачем давать возможность разбогатеть чужакам? Вместо этого они понастроили фабрик и заводов на обеих лунах Пасквы, и колонисты стали получать работу и готовую продукцию.
К тому моменту, когда я родился, система Сисвиг процветала. Я жил на Паскве с родителями и бабушкой Долби, пока мне не исполнилось двенадцать. А потом все изменилось.
Корда вспомнил, почему название планеты показалось ему знакомым, когда Мило упомянул Паскву, но решил промолчать и велел Коломбине сделать то же самое. Если его догадка верна. Мило не только нужно излить душу, но, по всей видимости, сейчас он впервые позволил себе рассказать постороннему человеку об ужасе, про который весь цивилизованный космос мог говорить лишь шепотом. Вероятно, Мило — единственный оставшийся в живых свидетель тех страшных событий.
— Когда на нас напали пираты, мне как раз исполнилось двенадцать. Эту кровавую бойню потом назвали Уничтожением Пасквы, — промолвил Мило и вдруг стал каким-то беззащитным. — Мои родители были на работе: отец — на луне Феликс, мать, которая являлась директором отдела городского планирования, отправилась в соседний город Рэтт. Я стоял во дворе и смотрел на небо. В Рэтте есть космопорт, поэтому я прекрасно разбирался в моделях кораблей, но в этот день в небе что-то происходило, возникла какая-то суматоха, такого мне еще видеть не приходилось.
Я был молод и глуп и не понимал, что на нас напали, а яркие вспышки, возникшие пару часов назад на Феликсе, означали: вместе с фабрикой, которой он управлял, погиб мой отец. Система связи перестала действовать почти сразу. Дома в Сисвиге обычно строились так, что их окружали огромные участки земли, — места имелось сколько хочешь, а учитывая, что машины на воздушной подушке — продукция наших заводов — были вполне доступны.., кто же в такой ситуации согласится сидеть на голове друг у друга? Лишь взглянув на лицо бабушки Долби, вышедшей на улицу с чемоданом в руке, я сообразил, что происходит что-то страшное. «Мило, — строго проговорила бабушка, — идем со мной. Мы не можем ждать твоих родителей».
— Я подчинился, — продолжал Мило, чуть улыбнувшись. — Никто не осмеливался спорить с бабушкой Долби, когда она говорила таким тоном. В прошлом она служила на Дитзене в диверсионно-десантных войсках — полковником — и прекрасно знала, что такое командный голос. Ноги у тебя сами собой, еще до того, как ты понимал, что происходит, начинали двигаться. Бабушка полетела на нашей машине на воздушной подушке сначала в холмистую местность на окраине Рэтта, а потом отправилась в горы. По дороге она объяснила мне, что случилось.
На Сисвиг напали пираты, сказала бабушка. Они уже некоторое время доставляли нам определенные неприятности, но жители нашей системы всегда оказывались на высоте и справлялись с налетами. Наш упорный отказ платить пиратам за обещание охранять Сисвиг и нежелание отдать без борьбы то, что мы производим, сделали нас примером для многих других миров. Все больше и больше вселенных восставали, не соглашаясь подчиняться мародерам. За то, что мы стали эталоном отваги, не позволяем пиратам нас грабить и превратить наш родной дом в плацдарм, откуда они могли бы пускаться в свои рейды, подонки решили, что мы должны умереть.
Корда положил руку на плечо юноши.
— Мило, мне кое-что известно из истории тех событий. Если ты не хочешь вдаваться в подробности, я могу просмотреть файлы.
Яростно сморщив губы в попытке сдержать слезы, Мило покачал головой:
— Нет, Рене, я должен рассказать вам о том, что пережил, — и тогда вы поймете не только почему я так себя веду, но и каким человеком стал. Пожалуйста! Время остановилось для всех, кроме небольшой горстки людей. Позвольте мне поведать вам о том, как это было!
— Никаких признаков погони, босс, — доложила Коломбина.
Корда сжал плечо Мило еще раз, а потом опустил руку.
— Мило, я не собирался тебя прерывать, просто я понимаю, что рассказ причиняет тебе боль.
С трудом, как-то криво и неуверенно улыбнувшись, Мило допил коньяк и поставил бокал.
— Спасибо, Рене, только эта боль идет рядом со мной почти всю мою жизнь.
— В таком случае продолжай, — сказал Корда. — Коломбина предупредит нас, если кто-нибудь подберется слишком близко.
— Хорошо. — Мило провел рукой по лицу. — Я так устал — бабушка Долби вывела меня на очень длинную дорогу… Она сбежала со мной из города в горы, где от прежних времен, когда на Паскве тоже шла добыча полезных ископаемых, остались пещеры и туннели. Она спасла мою жизнь, но поступила безжалостно. Из надежного укрытия мы смотрели — бабушка заставила меня, — как пираты уничтожили Рэтт.., и мою мать.
Мы наблюдали — по видеоэкрану, — как гнусные мерзавцы сгоняли людей из домов в транспортные корабли. Позднее я узнал, что большинство были проданы в рабские заповедники на Галу. Мне удалось найти кое-кого из них, я надеялся заполучить себе союзников среди тех, кто остался в живых, — но их лишили способности мыслить. После того как пираты разграбили города, а потом сровняли их с землей, взяли все, что можно было забрать, и уничтожили мирное население, они закончили свой набег тем, что решили расплавить весь металл на нашем мире.
— Расплавить металл! — воскликнул Корда. — Этого не было ни в одном отчете.
— Возможно, сообщение об этом затерялось среди описания тех ужасов, что сотворили подонки, — проговорил Мило. — Такое решение означало смерть для меня и бабушки Долби. Туннели, в которых мы прятались, находились как раз в районе, богатом металлами. Когда нас обожгло первыми тепловыми лучами, бабушка поняла, что пираты намереваются сделать, и мы бросились к нашей машине. Целую неделю нам пришлось скрываться на дне океана.
У нас была только машина и то, что бабушка успела собрать. Выжить, имея самый минимум необходимого, не очень-то просто. Бабушка давала мне какие-то порошки из аптечки, и я постоянно спал — таким образом я потреблял меньше воздуха и не понимал, что, по всей видимости, скоро умру от голода. Себе она такой роскоши позволить не могла.
Импланты, вживленные ей во время службы в отряде коммандос, по-прежнему были на месте, и она их реактивировала, хотя в ее возрасте соответствовать их требованиям было практически невозможно. Однако благодаря им бабушка находила для нас пищу, а когда пираты в конце концов улетели, ее опыт помог нам остаться в живых. Я считаю, что она погибла от руки этих подонков — как если бы они перерезали ей горло, потому что бабушка Долби могла бы прожить еще по крайней мере целый век.
Мило рассеянно смахнул слезы; казалось, он их не замечает.
— После того как пираты оставили нас в покое, мы спустились с гор и прожили около полугода среди сожженных руин бывшего когда-то одним из самых красивых и богатых миров вселенной-прайм. И все это время бабушка собирала информацию о тех, кто на нас напал.
По останкам кораблей и оружию она сумела определить имена капитанов. Однажды совершенно случайно ей попал в руки обрывок записи из бортового журнала, и она поняла, что намеревались сделать пираты. И при этом ей приходилось справляться с безысходным горем и мыслями о том, что следовало спасти всю нашу семью и друзей, а не только одного двенадцатилетнего мальчишку. Проку от меня тогда было немного. Неделя полуголодного существования в сочетании с перенесенным шоком ослабила мою иммунную систему. Я подхватил вирус — ведь подонки применили против нас еще и биологическое оружие — и едва не умер.
Однако я все-таки поправился. Примерно через шесть месяцев после налета бродячий купец, который ничего о нем не слышал, прилетел в Сисвиг. Бабушка связалась с ним, и мы были спасены. Она заплатила купцу, чтобы он доставил нас в соседнюю систему, где жила ее сестра. А потом занялась планами мести.
Сначала она надеялась, что ей удастся обнаружить базу пиратов, но довольно скоро отказалась от этой идеи, поскольку выяснила, что в рейде принимало участие семь различных флотов. Бабушка не собиралась обращаться за помощью к Региональному правительству Терры, ибо по собственному опыту знала: те, кто организовал налет, нередко платят служащим взятки за то, чтобы те либо спустили расследование на тормозах, либо передали им интересующую их информацию.
— Насколько я помню, — нахмурившись, перебил его Корда, — после Уничтожения Пасквы Региональное правительство Терры предприняло крутые меры против пиратов, и с тех пор им так и не удалось оправиться.
— У бабушки были свои идеи насчет этих крутых мер. — Мило замолчал и принялся вертеть в руках бокал. — Когда она не сумела собственными силами обнаружить подонков, бабушка подружилась кое с кем из членов правительственного отряда, занимающегося очисткой пиратских баз. И от них ей удалось узнать, что рейды основываются на внутренней информации.
Коломбина моментально сообразила, что это значит.
— Ты хочешь сказать, что кто-то совершенно сознательно подставлял пиратов? Интересно, а кому же это могло быть выгодно? Может, тем, кто выиграл от налета на Паскву?
— Ты и бабушка Долби мыслите одинаково, Коломбина, — сказал Мило. — Она сделала вывод, что, воспользовавшись своими флотами для того, чтобы стереть с лица земли Паскву и систему Сисвиг, главари пиратов быстро сообразили, что теперь эти самые флоты будут скорее им мешать, чем приносить пользу.
— Ну, это понятно, — согласился Корда. — Во-первых, каждый захочет получить свою долю добычи. А во-вторых, и это важнее всего — с точки зрения главарей, слишком многим известна их тайна. Кто-нибудь может попробовать купить себе прощение, рассказав все, что ему известно, властям.
— Не говоря уже о том, что правительство обещало солидное вознаграждение за любую информацию, — кивнул Мило. — Не сомневаюсь, что сами главари ее собирали, а потом сдавали своих людей. Мы с бабушкой Долби поняли: нам необходимо сосредоточить все свои силы на поисках отдельных людей, а не целых флотов. Бабушка знала, что она скорее всего не доживет до того момента, когда мерзавцев, виновных в смерти стольких людей, настигнет месть. Следовательно, я должен был стать мстителем.
Мило опустил бокал. Казалось, он собирается подняться на ноги и походить по комнате, потом вспомнил об ограничениях темпорального поля и снова откинулся на спинку диванчика.
— Она таким образом организовала мое обучение, что я должен был стать армией, состоящей из одного человека. Однако бабушка понимала: одного только военного искусства явно недостаточно. В мою задачу входило найти пиратов и нейтрализовать их систему обороны. Мы предполагали, что они спрячутся в карманных вселенных, поэтому я и стал вашим студентом, Рене.
Мило невесело улыбнулся:
— Готов побиться об заклад, что вы и представить себе не могли, что ваш самый тихий ученик является мастером боевых искусств, прошедшим обучение у монахов-воителей Галброна, или что он без особых усилий способен в любой момент поменять внешность. Я работал в Королевском Шекспировском Театре, был своим человеком на Региональной бирже Терры, занимался контрабандой самых экзотических грузов, ловко провозил их сквозь самые надежные кордоны на поясах астероидов, окружающих Миры Религиозного Альянса.
— И все это ради того, чтобы отомстить за гибель Пасквы? — спросил Корда.
— Именно, — ответил Мило. — Я единственный и последний оставшийся в живых представитель системы Сисвиг. Я не принадлежу сам себе. Мною распоряжаются люди, погибшие в те дни, потому что им хватило мужества оказать пиратам сопротивление.
Корда не сводил глаз с маленькой янтарной капельки коньяку, оставшейся на дне его бокала, но она почему-то не подсказала ему никакого разумного выхода из сложившейся ситуации. Он не имел ни малейшего понятия, как следует поступить. Ясно, что молодой человек ждет, когда он задаст свой следующий вопрос — вполне очевидный. И если задаст, то тем самым признает: Мило в какой-то степени вправе делать то, что делает.
Вендетта.
Красивое слово для страшных, уродливых действий. Но разве месть отвратительнее, чем преступление, которое совершено в системе Сисвиг? Ответить на этот вопрос совсем нетрудно. Нет. Мило и его бабушка взяли на себя обязанность свершить правосудие во вселенной — во многих вселенных, которые, вне всякого сомнения, не услышат их доводов.
Правы ли они в том, что не стали работать внутри правительственной системы, что оказались вне ее?
Может быть, и нет. Но за спиной Рене Корды было три века. Еще когда ему исполнилось пятьдесят, он перестал верить в то, что государственная машина защищает всех. На некоторое время эта вера возродилась в душе создателя миров, когда его начали осыпать почестями и выполнять все желания, а потом умерла снова — стоило ему сообразить, что далеко не все, кто этого заслуживает, получают богатство и славу.
Он задал вопрос, которого так терпеливо дожидался Мило:
— И хозяева «Карманов Бога»?..
— Те самые семь пиратских главарей, — мгновенно ответил Мило. — Они построили собственные карманные вселенные, в соответствии со своими вкусами. Я думаю, что работы начались еще до налета на Паскву, — у них было все спланировано заранее: и страшные убийства, и предательство соратников.
— А сейчас? — спросил Корда.
— Мне удалось раскрыть их тайну. Я намерен погрузить каждую из этих вселенных в стасис, а потом, когда подонки не смогут оказать друг другу поддержку, я вернусь и разберусь со своими врагами.
Урб и Аравия… Корде стало не по себе. Ему придется сообщить молодому человеку о том, что его усилия отключить время в этих вселенных оказались напрасными.
Он ждал, когда Мило закончит излагать свой план.
— Я захвачу главарей пиратов и отправлю их в цифровое хранилище на «Сорокопут», а затем доставлю вместе с фактами, которые удалось собрать бабушке Долби и мне, прямо в Региональное правительство Терры. Прошло достаточно времени, надеюсь, у пиратов там больше нет союзников.
Корда откашлялся.
— А как насчет тех, кого тебе не удастся взять в плен, Мило?
— Они умрут, как умерла Пасква, а вместе с ней и система Сисвиг, — ответил Мило, и его карие глаза жестко сверкнули. — По правде говоря, их смерть будет не такой мучительной, потому что я не сторонник пыток — меня интересует только месть.
— Месть — это блюдо, которое хорошо в холодном виде, — заметила Коломбина. — А после стольких лет твое блюдо могло протухнуть.
— Нет, Коломбина, — возразил Мило. — Я предпочитаю сравнение с прекрасным вином — прежде чем пить, нужно его выдержать, и тогда оно достигает совершенства.
Корда оглядел личные покои Алакры, и в его воображении на прекрасных картинах вдруг появились кровоподтеки, а великолепные статуэтки превратились в скелеты. Неужели именно такими глазами Мило смотрел на мир всю жизнь?
— Я только надеюсь, Мило, — сказал наконец Рене, — что, когда ты откроешь бутылку, окажется, что твое вино не превратилось в уксус.
Мило кивнул, и Корда понял, что такие мысли его тоже посещали. А потом молодой человек вдруг просветлел.
— Значит, вы не станете мне мешать? — спросил он.
— Сомневаюсь, что я в состоянии это сделать, — спокойно проговорил Корда. — Я талантлив, но не являюсь мастером боевых искусств, кроме того, я не посвятил жизнь достижению одной-единственной цели. Я могу тебя задержать, но, если не рассматривать прямое убийство, мне тебя не остановить.
Мило нахмурился:
— Я надеялся, что вы по крайней мере поймете, почему я это делаю.
— А я понимаю, — сказал Корда. — Верю в твой рассказ и готов признать, что ты имеешь право выполнить свою миссию. Однако прости меня, в течение трех веков я вел жизнь человека, который в основном подчиняется законам. Так что у меня вполне определенный образ мышления.
«КЛЮЧЕВОЕ СЛОВО, — написала ему Коломбина, — „В ОСНОВНОМ“. ЧТО ТЫ ТУТ РАЗВАЖНИЧАЛСЯ? Я ХОЧУ ЕМУ ПОМОЧЬ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, МНЕ ПРЕКРАСНО ИЗВЕСТНО, ЧТО И ТЫ ТОЖЕ. СКАЖИ ЕМУ ОБ ЭТОМ. МЫ СПОСОБНЫ ОСТАНОВИТЬ ВРЕМЯ, НО НАМ УГРОЖАЕТ ОПАСНОСТЬ. АЛАКРА, МОЖЕТ БЫТЬ, НАС И НЕ ОТЫЩЕТ, НО НАШИ КОРАБЛИ У ВСЕХ НА ВИДУ, ИЗ АРАБУ, МИРИАМ И ТИКО ПОЛУЧАТСЯ ОТЛИЧНЫЕ ЗАЛОЖНИКИ».
Корду передернуло. Они сидели внутри темпорального поля в погрузившейся в тишину вселенной, он слушал рассказ Мило, который поразил его до глубины души, — в результате он и в самом деле забыл о том, насколько они уязвимы. Корда не сомневался, что Мило это прекрасно понимает, и в уме наградил молодого человека несколькими очками за выдержку. Впрочем, Корда догадался о причинах, заставивших Мило вести себя столь сдержанно.
— Я тебе нужен, — прямо сказал он, — и не потому, что я могу остановить или помешать тебе, а из-за того, что задуманное тобой не в состоянии выполнить один человек. Верно?
— Верно, — согласился Мило. — Мне нужен союзник, а вас я уважаю и доверяю вашим принципам.
— Прежде чем ты зайдешь слишком далеко в своем доверии, — сказал Корда, — я должен тебе признаться, что побывал на Урбе и Аравии. В обеих вселенных снова активировано время. Детер и Двистор не попали в плен стасиса, так что вряд ли тебе удастся положить их в свою корзинку, точно спелые яблоки.
— Проклятье! — выругался Мило. — Я был уверен, что поймал их!
Корда поднял руку:
— Мне кажется, ты недооцениваешь, насколько главари пиратов склонны к паранойе. Даже несмотря на то, что прошло несколько десятилетий со времени налета на Паскву, у обоих был запас консервированного времени и невероятно сложная система личной охраны. Сомневаюсь, что они боятся кого-нибудь вроде тебя; скорее всего они опасаются друг друга.
— Конечно, — кивнул Мило. — Объединившись сначала, чтобы уничтожить целую Солнечную систему, а потом предав своих же соратников, они должны жить в постоянном страхе, понимая, насколько уязвимы.
— Уязвимы, — вставила Коломбина, — и в своих собственных вселенных. Думаю, именно это имеется в виду, когда говорят, что виноватый бежит даже тогда, когда за ним никто не гонится.
— Если не считать того, — проговорил Мило, глядя в пол, — что за ними гонюсь я… Рене, я понимаю, почему вы запустили в тех вселенных время. Я недооценил своих врагов. Я гораздо больше боялся того, что меня опередят слухи о происшедшем, чем пиратов, которых хотел захватить в плен. У меня бы все получилось, если бы не регата.., не знаю…
Корда чуть прикоснулся к руке молодого человека.
— Мило, у тебя нет времени на раздумья и сожаления. Давай-ка займемся Алакрой. А потом решим, что делать дальше.
Когда Мило на него посмотрел. Корда был удивлен, увидев слезы, заблестевшие в глазах.
— Значит, вы со мной, Рене? — спросил Мило, в голосе которого явно прозвучала благодарность.
— С тобой, — ответил Корда.
Глава 18
Они осторожно пробирались по служебным коридорам. Коломбина летела немного впереди, чтобы предупредить их, если неожиданно появится охрана. И хотя путники периодически проходили мимо какого-нибудь застывшего в стасисе техника или стражника — а один раз им встретилась парочка, которая явно назначила друг другу тайное свидание, — никого, кто мог бы причинить им вред, на пути не попалось.
— Не нравится мне это, — проговорил Корда. — Алакра слишком осторожен, чтобы не предусмотреть все возможности.
— Два к одному, что нас поджидают возле «Сорокопута», — заявила Коломбина. — Могу даже предложить вам более выгодную ставку, мне сегодня везет. Корда фыркнул:
— Тут тебе вряд ли удастся кого-нибудь заарканить, Би. Ну-ка, докладывай, что тебе стало известно. Коломбина радостно завертелась на месте:
— Я должна была попробовать, босс! В меня вселился дух Фортуны.
— Докладывай, Би, — строгим голосом приказал Корда.
— Ладно, — согласилась Коломбина. — Я связалась с Тико и Мириам, они прячутся неподалеку от «Сорокопута». Несколько Сторон Света, экипированные консервированным временем и в полном вооружении, заняли там пост. Арабу и Саймин находятся рядом с «Коломбиной», они подтвердили показания моих приборов — наш корабль тоже стерегут.
— Саймин? — удивленно перебил ее Мило. — Саймин Ишбренду, солистка «Хана Тофита»? А она что там делает?
— Я не спросила, — ответила Коломбина. — Мы стараемся свести радиосвязь до минимума, чтобы неприятель не засек местонахождение наших друзей. Может быть, Саймин собирается разобраться с тобой за то, что ты свалил, никого не предупредив.
— Я не собирался этого делать, — нахмурившись, сказал Мило, — но появился Рене, начал задавать разные вопросы, и я решил, что пришла пора сматываться.
ПЦП опустилась к самому носу Мило. Ее вечная улыбка резко контрастировала с мрачным видом молодого человека.
— Не печалься, друг Мило. Я тебя просто дразнила, — попыталась утешить она его. — Анализ ситуации показывает следующее: Саймин потребовала, чтобы Арабу позволил ей сопровождать его, и он согласился. Он слеп, а в состоянии стасиса нет тех звуковых сигналов, которые помогают ему передвигаться в пространстве.
Мило кивнул и посмотрел на Корду:
— Как вам удалось запрограммировать компьютер таким образом, что он способен дразниться? Покачав головой, Рене пожал плечами:
— Не уверен, что это я ее такой сделал. Я хотел иметь ИР, с которым можно общаться, и не ожидал, что получится столь необычная личностная программа. Временами ее чувство юмора меня страшно раздражает, но мне кажется, что, если я попытаюсь ее отредактировать, пропадет фактор инициативы.
— Босс! — в ужасе выкрикнула Коломбина. — Разве вежливо говорить о редактировании личности — особенно в ее присутствии!
— А я тебя просто дразнил, Би, — ухмыльнулся Корда, На это Коломбине сказать было нечего, и Мило тоже улыбнулся.
— Самой дразниться гораздо приятнее, правда, Коломбина? — спросил он.
— По правде говоря, — ответила она, и ее голос почему-то прозвучал грустно, — мне нравится, когда Рене меня поддразнивает. Тогда я начинаю чувствовать себя так, будто я живая. — В следующее мгновение она уже заговорила деловым тоном:
— Босс, я тут просматривала диаграммы окрестностей… Если мы поднимемся по лестнице в шахте ближайшего служебного лифта, она приведет нас прямо к ангарам возле офиса Ирландца. Стороны Света следят за обычными входами. Эта шахта используется главным образом для больших грузов.
— Давайте! — воскликнул Мило. — Придется попотеть, но, если мы воспользуемся лифтом. Стороны Света заподозрят неладное. Не знаю, насколько тщательно они снимают показания со своих приборов, однако не сомневаюсь, что в данный момент охрана настороже.
Корда опустился на колени перед входной панелью и вытащил винты при помощи Универсального Инструмента. Шахта была не освещена, а конец металлической лестницы терялся где-то в темноте наверху.
Он махнул рукой, чтобы ПЦП двинулась вперед первой и осветила им путь. Мило настоял на том, что он полезет следом за ней, и, учитывая его подготовку, Корда особенно не возражал.
— Интересно, работают ли сейчас их приборы? — задумчиво произнес Рене, карабкаясь вверх по лестнице. — Может быть, стасис действует на какие-нибудь реле…
— Может быть, — ответил Мило. — Но если у нас есть вероятностный драйвер, у них он тоже наверняка имеется. А что, если они изменили обстоятельства таким образом, чтобы сигнал проходил сквозь области, погруженные в стасис? Лично мне рисковать не хочется.
— Просто меня разобрало любопытство, — признался Корда.
Они еще некоторое время обсуждали тонкости состояния стасиса, темпоральное поле и методы создания вселенных, где, действуют нестандартные законы физики.
Если бы не нависшая гробовая тишина и не грохот ботинок по металлическим перекладинам лестницы, ровный и однообразный. Корда вообще забыл бы о том, что тут происходит. У Мило был утонченный ум, и, хотя в формировании его личности участвовала бабушка Долби, Корда чувствовал, как из-под всевидящего ока воина пытается вырваться душа художника.
Коломбина доложила, что ангары уже совсем рядом, и товарищи замолчали. Свой план они разработали в самом начале лестницы; теперь оставалось выяснить, насколько он окажется эффективным.
Когда они открыли дверь, у служебной шахты никого не оказалось.
— Удачи, — пожелал Корда и крепко пожал руку своему бывшему ученику.
— На Фортуне ее следует принимать в расчет, — ответил Мило и ответил на рукопожатие. — И вам удачи. Корда бросился направо. Мило — налево. Первый этап их плана был обманчиво прост. Как только Мило просигналит, что занял позицию, компьютер начнет приводить в действие некоторые наружные системы «Коломбины». Они рассчитывали, что это, в сочетании с появлением Корды, отвлечет внимание части охраны от «Сорокопута» и позволит Мило захватить свой корабль с минимальным риском для себя — и минимальным ущербом для персонала Алакры.
Четверо их союзников были посвящены в план Коломбиной за несколько коротких сеансов связи. Тико и Мириам должны были присоединиться к Мило; Арабу и Саймин полетят с Кордой.
— Готова, Би? — спросил Рене, когда показался его корабль.
Три Стороны Света, все как одна похожие на Запад или ее клон у конторки в казино, загораживали подступы к кораблю, смертельно опасные и готовые в любой момент броситься на врага.
— Жду сообщения от Мило, — ответила Коломбина. — Ему пришлось обходить целую группу техников, находящихся в стасисе; он боялся задеть их своим темпоральным полем.
Корда был совершенно спокоен, такое состояние возникает, когда все, что можно, сделано. Два слова, шепотом произнесенные Коломбиной, были всего лишь мягким толчком, заставившим его продолжить уже начатые действия.