Квинан перестал расхаживать взад-вперед и посмотрел на Келси, которому показалось, что фигуру его собеседника вдруг окутало едва различимое золотистое сияние.

– Хорошо, в таком случае поговорим откровенно. Мне нужно, чтобы вы спрятали дубликат переходного устройства внутри одного из зиккуратов. Тогда, если у нас возникнет кризисная ситуация, Морепа пошлет своих слуг, которые сумеют справиться с приспешниками Небопы, прежде чем те захватят Веритэ.

– Странно как-то. Несколько минут назад вы сказали, будто хотите, чтобы боги, сующие нос не в свои дела, не могли попасть в Веритэ. Теперь же оказывается, что вы намереваетесь обеспечить еще одно существо, обладающее неограниченной властью, доступом к переходному устройству.

– Только затем, чтобы изгнать из Веритэ слуг Небопы – и лишь в самом крайнем случае.

– Так вы утверждаете.

– Вы сомневаетесь в истинности моих слов?

– Не особенно. Просто трудно осмыслить такое количество информации сразу. До торжеств осталось несколько недель. Я могу подумать?

– Вы никому ничего не скажете?

– Естественно. По-моему, мы уже обсудили этот вопрос. Кроме того, на меня произвели впечатление ваши слова о том, что боги Вирту представляют серьезную опасность для Веритэ. Обещаю вам отнестись серьезно к вашему предложению.

– Тогда мне придется смириться с вашим желанием немного подумать. Порой я забываю, что у людей нет блока обработки данных.

– И что у нас есть легкие, мышцы и органы чувств, – демонстративно зевнув, заявил Келси, – которые устают после длинного и тяжелого рабочего дня. Вы не могли бы попросить эйона, отвечающего за перенос, чтобы он вызвал мне такси?

– Хорошо. И благодарю вас.

– Был рад с вами поговорить.

Когда Алиса Хаззард вернулась домой после исключительно тяжелого дня, проведенного в поисках материала для статьи, она обнаружила в прикрепленной к входной двери корзинке для почты, которой практически никто никогда не пользовался, сообщение от матери, написанное темно-зелеными чернилами на листке бумаги цвета слоновой кости.

По краям листка были нарисованы крошечные орхидеи – Лидия всегда так делала, когда ждала пациента или разговаривала по телефону. Она с удивительным мастерством изображала неровные и одновременно бархатистые лепестки и длинные листья, черным карандашом закрашивала более темную сердцевинку (в реальности темно-красную), а серебристо-серым – тычинки и пестики. Ничего другого она рисовать не умела, но страшно гордилась тем, как здорово у нее получается этот цветок.

Алиса улыбнулась и совершенно неожиданно заскучала по дому (странное ощущение – ведь она была дома). Развернув записку, она прочитала:

«Алиса!

Не могли бы мы встретиться? Я хочу, чтобы ты провела со мной несколько дней. Отметим мой день рождения, и я познакомлю тебя с моим старым другом, тебе давно пора его увидеть. Я нахожусь по одному частному адресу, но если ты приедешь в университетский кампус сегодня вечером, встретимся возле пруда с лебедями. Извини за таинственность, но иначе нельзя.

Очень тебя люблю. Мама».

Алиса была заинтригована и озадачена одновременно. Она провела пальцем по контурам одной из орхидей и размазала чернила. Значит, письмо действительно от мамы. Никто над ней не подшутил.

Алиса задумалась. Они с Драмом активно занимаются элишитами, но в настоящий момент зашли в тупик. Небольшой отпуск, возможно, позволит ей посмотреть на происходящее свежим взглядом. Зная, что Лидия обязательно поинтересуется ее успехами в школе, Алиса проверила, как обстоят дела. Если не считать письменного задания, все в порядке. Нажав на несколько клавиш, она отослала копию статьи, напечатанной в «Виртрополисе», в почтовую корзину своей учительницы. Вне всякого сомнения, работа, принятая газетой, вполне сойдет за сочинение.

Затем Алиса полила цветы, собрала вещи (не забыв, естественно, прихватить и подарок для Лидии), написала письма бабушке с дедушкой, Гвен и Драму, в которых сообщала, что уехала поздравить маму с днем рождения. В 6.45 она улеглась на кушетку переноса и задала координаты кампуса.

Лидия стояла на коленях у самой воды и кормила лебедей – все, кроме великолепного черного самца, были ослепительно белыми. Он снизошел и взял кусочек хлеба прямо из ее ладони. Алиса тихонько стояла в стороне, зная по собственному опыту, что запрограммированные лебеди могут быть такими же пугливыми, как и их родственники из реального времени.

Когда лебедь уплыл, Лидия поднялась на ноги, стряхнула крошки с ладоней и с улыбкой повернулась к Алисе.

– А ты помнишь…

– Как в пять лет меня ущипнул лебедь? – фыркнула Алиса. – Никогда не забуду.

– Я тоже... я боялась, что у тебя возникнет отвращение к виртуальной реальности после того случая. Мы тогда отправились в путешествие в первый или во второй раз.

– У меня возникло отвращение к лебедям. Обе весело расхохотались.

– Ну, Алиса, пойдем со мной…

– А куда?

– Скоро узнаешь, любопытная.

– Мама!

– Представь себе, что я твоя клиентка. Так Алиса и сделала, хотя ей с трудом удалось сдержаться и не задать кучу вопросов, когда Лидия пошла по одной из тропинок, огибавших озеро и петлявших по роще между тростниками и ивами. Главным образом ими пользовались влюбленные парочки или учебные группы, которые собирались в беседках, удобно разбросанных по парку.

В детстве она бегала по этим дорожкам, когда бывала в кампусе вместе с Лидией, тогда студенткой, собирала палочки и камешки и затем складывала на колени своей терпеливой мамы – прерывая серьезные беседы об органической химии, физиологии и анатомии. Алиса совершенно точно знала, что тропинки никуда не ведут. В таком случае куда же Лидия идет?

Напевая себе под нос, да так тихонько, что Алисе пришлось прислушиваться, Лидия Хаззард шагала вперед, ее легкая юбка, обнимавшая бедра, чуть покачивалась в такт ходьбе. Алиса старалась не отставать, с трудом сдерживая любопытство: когда же продлили дорожки и какую причину выдвинули перед комитетом по бюджету, чтобы оправдать столь неэффективное использование программирования?

Они оказались в саду, где росли розы… Может быть, здесь проходят занятия по ботанике и садоводству? Кусты просто великолепны – с круглыми, чуть зазубренными и совершенно разными листьями. А какие восхитительные цветы! Алиса никогда не обращала на розы особого внимания – ну, они бывают красными, белыми и желтыми... может, еще розовыми.

Она запуталась в самых разных вариантах, которые раньше не приходили ей в голову: светло-зеленый, белый с кроваво-красным, оранжевый, точно закат солнца, изысканный серебристо-пурпурный, снова оранжевый – только на сей раз обжигающий, розовый с оттенками желтого… Впрочем, вариаций так много, что всех не перечислить. Лепестки некоторых цветов напоминали толстые бархатистые сердца, другие были крошечными и хрупкими или удлиненными, точно острые иглы. В саду витал аромат розовой воды, густой и тяжелый, но приятный.

Задумавшись о розах, Алиса не заметила, когда запела волынка. Пронзительный и настойчивый, негромкий и влекущий звук не походил ни на какую мелодию в отдельности. У Алисы вдруг возникло ощущение, что волынка играет для нее одной. Мотив показался ей знакомым, хотя она твердо знала, что никогда до сих пор его не слышала. Забыв о розах, девушка принялась оглядываться по сторонам и поняла, что оказалась в совершенно незнакомом месте.

Тогда она посмотрела назад, на дорожку, по которой сюда пришла – розовый сад уходил в бесконечность, хотя вдалеке виднелась ярко-голубая полоска – может быть, океан? Неожиданно Алиса поняла, что никогда в жизни не сможет вернуться домой самостоятельно.

И тут в тихое пение волынки вплелся новый звук – смех Лидии.

– Здорово, верно?

– Я потрясена, – призналась Алиса. – Ну а теперь ты хотя бы скажешь, где мы?

– Мы называем это место Страна За Северным Ветром. Ты уже, наверное, догадалась, что находишься в одном из диких и неразведанных районов Вирту – точнее, потерянных.

– Я слышала о том, что они существуют… Но никогда не знала, как туда попасть.

– Как и многие другие. Департаменту разведки хватает дел и с теми районами, что исследованы частично. От этих отмахиваются, как от сказки – или от вещи совершенно бесполезной.

– А как тебе удалось найти сюда дорогу?

– Давай переберемся через холм, и я представлю тебя своему другу, с которым здесь живу.

– На волынке играет он?

– Да. А как ты догадалась, что это «он»?

– Мама... не знаю, как бы получше выразиться, но ты покраснела.

Лидия прикоснулась рукой к щеке:

– Правда? Значит, для старушки еще не все потеряно. Пойдем.

Они начали подниматься по склону, который в первый момент показался Алисе таким же зеленым и мягким, как тропинки в розовом саду. Когда они забрались повыше, выяснилось, что холм весь зарос вереском, вокруг крошечных фиолетовых цветов деловито сновали пчелы, обмахивая их своими крыльями, словно пытались помочь лепесткам раскрыться еще больше. Время от времени на глаза Алисе попадались валуны с прожилками черного янтаря или розового полевого шпата.

– Как здесь тихо! – проговорила она.

– Да. Естественно, погода не всегда такая прекрасная, Хранительница тщательно следит за нуждами своей внутренней экологии – иногда идет дождь или мокрый снег, Однако сегодня здесь так хорошо, потому что ты в гостях.

– Я?

– Хранительница дружит с Амбри, а Амбри… Волынка неожиданно смолкла, и Алиса увидела мужчину, вышедшего из-под укрытия огромного нависшего валуна. Растрепанные на ветру борода и волосы, средневековый костюм (включая громадный меч и кинжал)… Его можно было бы испугаться, если бы не смущение, с которым незнакомец склонился в учтивом поклоне.

– Мисс Алиса, – проговорил он. – Я Вулфер Мартин Д'Амбри. Счастлив с вами познакомиться – после стольких лет.

После стольких лет Странные слова незнакомца раздразнили любопытство Алисы. Она почему-то думала, что человек, с которым Лидия хотела ее познакомить, относится к категории новых друзей, а тут…

Где-то в подсознании зашевелилось понимание, правда вот-вот должна была всплыть на поверхность, и Алиса дружелюбно улыбнулась Амбри:

– Я тоже рада с вами познакомиться. Как мне вас называть?

– Ваша мать зовет меня «Амбри» – я буду рад, если вы станете звать меня так же.

– А я Алиса – и вовсе не «мисс Алиса».

Они пошли вперед – Амбри, который засунул свою волынку под мышку, шагал чуть впереди, Алиса и Лидия следовали за ним. Спустившись с холма, они оказались в цветущей долине. Под великолепными яблонями, персиковыми и абрикосовыми деревьями росли роскошные лилии, тут и там попадались дицентры и столь любимые Лидией орхидеи. Через сад, резво перепрыгивая через гладко отполированные камни, пробегал небольшой ручей. А вдалеке, там, где сад кончался, Алиса увидела маленький домик с черепичной крышей.

– Вы там живете? – спросила она Амбри.

– Сейчас да, – ответил он. – И ты тоже там остановишься. Пойдем, я угощу тебя лимонадом. Хранительница импортирует лимоны из соседнего королевства.

– Как мило с ее стороны. Я и не представляла, что разные районы торгуют друг с другом.

– О, очень даже часто. Насколько я понимаю, ту или иную область можно сконструировать с нарушением законов физики и природы – какими они представляются в Веритэ, однако чем больше расхождение с нормой, тем труднее поддерживать стабильное состояние. Хозяйка Северного Ветра предпочитает ввозить лимоны, а не устраивать у себя тропики.

Амбри раскрыл дверь домика и чуть отошел в сторону, чтобы пропустить гостей вперед Войдя внутрь, он положил волынку на полку.

– Лимонад на кухне. Хотите, давайте вынесем его на улицу и посидим в саду.

– С удовольствием, – ответила Алиса. – Если физические законы Веритэ являются базовыми для Вирту, получается, что Церковь Элиш ошибается, утверждая, будто Вирту – первая реальность.

– Ну, в данной области я не специалист, – ответил Амбри. – Но подозреваю, что дело тут гораздо сложнее, чем вопрос о первенстве. Две вселенные соединены между собой – это факт. То, что они до определенной степени могут влиять друг на друга, – тоже факт. А насчет остального я бы не стал делать никаких предположений.

Лидия прислушивалась к их разговору и постепенно начала успокаиваться. В первый момент она немного нервничала, теперь же получала удовольствие от происходящего. Она отлично знала свою дочь и видела, что ей по-настоящему понравился Амбри. Алиса не старалась вести себя с ним вежливо лишь потому, что он любовник ее матери. Впрочем, Лидия понимала – необычная ситуация, в которой оказалась девушка, озадачивает Алису и ее переполняет любопытство. И потому, когда та весьма умело перевела разговор с теории двух вселенных, Лидия нисколько не удивилась.

– Итак, мама, где же твой пациент? Я не знала, что ты занимаешься виртуальной медициной.

– А я и не занимаюсь, и тебе это прекрасно известно, – ответила Лидия, догадавшись, что дочь пытается заманить ее в западню. – Я наврала. Мой пациент – Амбри, и я не столько его лечу, сколько слежу за тем, чтобы выполнялись назначения врача.

– Наверное, задавать такой вопрос невежливо, – проговорила Алиса, – но Амбри из Веритэ?

– Насколько мне известно, нет, – ответил Амбри. – Я сложный прог – и, возможно, моя программа выходит из строя.

– Нет!

– Я еще не видел муар, – заверил ее Амбри, – так что повреждения скорее всего не носят окончательного характера. Я проконсультировался с доктором, который сказал, что я страдаю от... ну, трудно объяснить.

– Попытайтесь. Я не боюсь задавать вопросы, если чего-нибудь не понимаю.

– Уж можешь не сомневаться, Амбри, – вмешалась Лидия. – Мне кажется, ее первым осмысленным предложением было: «Почему, мама?»

– Хорошо, – улыбнувшись, проговорил Амбри. – С самого начала, Алиса, ты должна знать, что я не помню, как появился на свет. Впрочем, с жителями Вирту такое случается нередко. Частенько прога создают для какой-нибудь определенной цели, а потом, когда она достигнута или прог в своем развитии идет дальше, он просто продолжает существование, совершенно независимо от того, ради чего ему дали жизнь. Мы с моим доктором считаем, что именно это со мной и произошло – много лет назад.

У моей болезни может быть одна или две причины. Либо дело в том, что вторичная личность начала распадаться, либо мой создатель пытается снова призвать меня на службу. Как бы там ни было, я страдаю от приступов амнезии, после которых прихожу в себя в каком-нибудь совершенно чужом месте.

– Я осталась с Амбри, – пояснила Лидия, – потому что знаю его достаточно хорошо и успею заметить возникновение личностных перемен. Если он начнет вести себя необычно, я могу попытаться вывести его из-под воздействия чар. Или, если у меня ничего не выйдет, позвать доктора.

– Ого! – У Алисы возникло сразу несколько вопросов, пришлось выбирать. – Амбри, а случались приступы с тех пор, как мама поселилась с вами?

– Один. Несерьезный. Лидии удалось довольно быстро привести меня в чувство.

– У вас есть какие-нибудь идеи на предмет того, для чего вас создали? – Алиса улыбнулась. – Прошу прощения, если мой вопрос, прозвучал грубо. Драм говорит, что у меня с тактом плоховато.

– Драм – твой поклонник?

Алиса сама удивилась тому, что покраснела.

– Нет, всего лишь приятель, детектив, с которым мы вместе занимаемся делом.

Лидия заметила, как порозовели щеки Алисы, и ухмыльнулась, но ничего не сказала, тем самым еще больше смутив дочь.

– Совершенно нормальный вопрос,. – заверил ее Амбри, вернувшись к основной теме разговора. – В Вирту такого типа идентификация встречается часто – ну, что-то вроде семейного клана. Насколько мне известно, в самом начале я играл роль воина и музыканта – волынщика в элитарном полку.

– Значит, вы не очень сильно изменились.

– На самом деде я очень сильно изменился. Перестал любить войну. В дни, когда я служил своему создателю, у меня не было другой жизни. А теперь есть.

– На мой взгляд, то, что ваш создатель имеет возможность взять и призвать вас к себе на службу, ужасно несправедливо, – сказала Алиса. – Должны существовать защищающие вас законы. На Веритэ андроид может быть освобожден сразу несколькими способами…

Лидия, увидев, что в глазах дочери зажегся воинственный огонь, попыталась вмешаться:

– Алиса, мне представляется, что данная тема не совеем приятна Амбри, – Мама! Речь идет о разумной личности, которая находится в рабстве и подчиняется капризам своего создателя! Я думала, тебе не все равно…

– Мне не все равно, но я не понимаю, каким образом наши разговоры помогут Амбри…

Ее пылкую речь прервал взрыв хохота Амбри. Алиса удивленно обернулась, а у Лидии сделался раздраженный вид.

– Амбри, ты чего так развеселился?

Призрачный Волынщик затерянного легиона Небопы посмотрел на свою жену.

– Извини, дорогая, но Алиса так похожа на тебя в ее возрасте – в особенности когда она рассердилась… Смотреть, как вы друг с другом спорите, – все равно что наблюдать за тем, как ты ссоришься с зеркалом.

К Лидии моментально вернулось чувство юмора, и она улыбнулась. Быстрый ум Алисы мгновенно ухватился за речь Амбри, отыскав в ней новое доказательство теории, которую она уже некоторое время обдумывала.

– Вы давно знакомы с моей мамой?

– Да, очень давно.

– Мы и в самом деле похожи?

Амбри помолчал, переводя взгляд с одной на другую!

– Если не обращать внимания на мелочи – у тебя короче волосы, мне кажется, Лидия была более худой, – вы спокойно могли бы быть близнецами. Впрочем, некоторая разница между вами все-таки есть, хотя не на физическом уровне. Полагаю, стоит вам заговорить, тот, кто знаком с вами обеими, никогда вас не спутает.

– Вот как?

– Лидия была спокойнее, немного менее сложной. Увидев ее, я подумал, будто она пытается спрятаться от окружающего мира внутри самой себя.

– А еще у меня были прыщи, – вдруг добавила Лидия. Потом, нахмурившись, спросила:

– Амбри, когда мы встретились в Вирту, у меня была другая внешность. Откуда ты узнал, как я на самом деле выгляжу?

– Я, конечно, потерял с тобой связь, когда ты вернулась в Веритэ, любовь моя, зато спокойно мог изучить старые файлы. Впрочем, когда вы с Алисой спорили, меня поразило ваше сходство на уровне личности – точнее, силы характера, внешность тут ни при чем.

Алиса сделала глубокий вдох и задала вопрос, который пришел ей в голову в самый момент:

– Вы мой отец?

Ответ последовал мгновенно, без тени колебаний. Легкая улыбка тронула губы Амбри.

– Да, Алиса, я твой отец.

В течение нескольких секунд Алиса Хаззард не знала, что сказать и как себя вести. Она посмотрела на привлекательного бородатого мужчину, затем перевела взгляд на мать.

Лидия потянулась к Амбри и взяла его за руку.

– Алиса, медики скажут тебе, что такое невозможно... что жители Веритэ и Вирту не могут иметь детей. Но я твердо знаю, что меня отправили в Вирту отдохнуть, а я встретила здесь очень милого человека и полюбила его. Вместе мы зачали ребенка, который появился на свет в Веритэ. Прочитай мои медицинские карты, мудрые рассуждения и теории на тему о психосоматической реконструкции и партеногенезе – если захочешь, конечно. Они точно, насколько это вообще возможно, отражают суть того, что со мной произошло. Однако для меня Амбри всегда оставался мужем и твоим отцом.

Чтобы немного справиться с переполнившими ее смешанными чувствами, Алиса нацепила на лицо задумчивое выражение, которое обычно приберегала для Линка Крейна.

– Мне кажется, – сказал она, размышляя вслух, – что приемный ребенок становится родным для людей, которые взяли его в свою семью и вырастили – и в данном случае генетика не имеет никакого значения. А мне всегда хотелось иметь папу... да и Амбри мне нравится… Мам?

Смахнув несколько слезинок, которые помимо ее воли текли по щекам, Лидия обняла дочь.

– Тебе нравится Амбри?

– Как ты думаешь, я бы сказала, что он мне нравится, если бы дело обстояло иначе? Лидия рассмеялась:

– Нет, Алиса, только не ты. Ты никогда не отличалась тактичностью.

– Я предпочитаю считать себя честной! – Алиса гордо выпрямилась, сделав вид, будто возмущена словами матери, и оказалась совсем рядом с Амбри. Так они стояли некоторое время, обнявшись втроем.

Потом долго сидели и молчали, и каждый радовался тому, что момент откровений прошел, и пытался понять, что ждет их в будущем.

Радуясь драматическим событиям, развернувшимся в самом сердце ее владений. Хранительница принялась бросать в воздух лепестки цветов и попросила птиц исполнить несколько праздничных арий.

В Стране За Северным Ветром шли дни, дни, наполненные чудесными открытиями, пикниками, долгими разговорами, а порой и спорами. По взаимному согласию Алиса и Амбри решили, что она будет называть отца «Амбри», а не «папа».

Однако Лидия продолжала немного нервничать. Она давно мечтала о знакомстве дочери с Амбри и одновременно боялась этого. То, как легко они приняли друг друга, ее порадовало, но Лидия понимала, что должно пройти несколько дней, прежде чем она сможет совершенно спокойно слушать возмущенные рассуждения Алисы на тему, которая ее страшно занимала (узнав, какое имеет отношение к Амбри, девушка еще больше стала негодовать по поводу того, что в Вирту проги становятся рабами своих создателей), или не волноваться, когда Амбри начинает читать их упрямой дочери лекцию на предмет этикета.

В конце концов Лидия успокоилась, тихое течение дней нарушали лишь периодические визиты в Веритэ – теперь, когда Алиса могла ее сменять, Лидия проверяла, как идут дела в клинике. О таких возвращениях домой она мечтала с тех самых пор, как ей исполнилось девятнадцать.

Приближался день рождения Лидии. Утром она отправилась навестить родителей и сестру – ее уговорили Алиса и Амбри, поскольку отсутствие именинницы давало им возможность как следует подготовиться к празднику. Лидия вернулась, они устроили в саду пикник, затем, когда торт и мороженое и подарок Алисы – все осталось в прошлом, Амбри принес из дома волынку.

– Я подарю тебе музыкальную композицию, любовь моя, – сказал он, улыбаясь грустно и одновременно радостно. – Мои подарки всегда одинаковы.

Лидия кивнула, прислонилась спиной к стволу абрикосового дерева и поставила на траву тарелку с остатками торта. Тут же к ней потянулась тоненькая шеренга муравьев, с удовольствием начавших подбирать крошки. Алиса, которую разморило на солнце, лениво перенесла нескольких счастливчиков назад, в муравейник.

Многие ошибочно считают, будто волынка звучит громко и пронзительно, будто ее пение наполнено скрежетом и стонами, специально предназначенными для того, чтобы сердце солдата наполняла отвага и он с радостью шел в бой (кое-кто даже утверждает, что солдаты и в самом деле с радостью шли в бой – дабы не слышать этого омерзительного зубовного скрежета). На самом же деле в умелых руках волынка наделена даром плакать, и ласкать слух, и смеяться, и тонко шутить.

Вулфер Мартин Д'Амбри был самым настоящим мастером своего дела, и пьеса, которую он сочинил для Лидии, рассказывала о днях разлуки и радости новой встречи, о счастливом обретении дочери и так похоже передавала ее настойчивый, напряженный голос, что Алиса все поняла и весело расхохоталась.

Но когда музыка зазвучала громче, бросая вызов судьбе, старым господам и их новым призывам, на сад начал опускаться туман.

До того момента погода была по-настоящему чудесной, и все трое подумали, что Хранительница решила немного подыграть Амбри. Однако когда туман стал более плотным, а из него появились щупальца и потянулись к Амбри, они встревожились.

– Амбри! – закричала Лидия.

Алиса нисколько не запаниковала, возможно, потому что знала отца слишком короткое время. Вскочив на ноги, девушка принялась срывать крепкие зеленые яблоки с ближайшей яблони и ловко швырять их в чудовище, слепленное из тумана. Оно распалось на части, и яблоки легко пролетали насквозь.

Тем временем Амбри бросил волынку и вытащил клей-мор. Ловко размахивая клинком, он без проблем оставил бы своего противника без головы или рук, если бы тот хоть чуть-чуть напоминал человека. Однако туманное существо просто заново склеивалось в тех местах, где его рассекал меч… Складывалось впечатление, что оружие Амбри доставляет ему даже меньше проблем, чем яблоки Алисы.

Лидия это заметила и крикнула:

– Амбри, тебе от него не отбиться, но, возможно, ты сумеешь убежать!

На лице Вулфера Мартина Д'Амбри появилось такое выражение, точно он собирался объявить, что никогда не станет спасаться бегством – каким бы пугающим или чудовищным ни оказался враг. Впрочем, здравый смысл победил глупый героизм – а может быть, он услышал в голосе Лидии любовь и ужас. В любом случае Амбри оставил волынку на земле и начал медленно отступать к дому.

Алиса помогала ему, удвоив количество снарядов, метко разивших цель, и мерзкому страшилищу пришлось несколько замедлить продвижение вперед, чтобы привести в порядок свое тело. С абрикосового дерева прямо на голову Лидии посыпались незрелые плоды – намек на то, что и она должна принять участие в сражении. Хранительница поддерживала своих друзей, направив на чудовище порывистый ветер с севера, который с каждым мгновением становился все сильнее и вскоре уже отрывал клочья от туманной массы.

Неприятелю, столкнувшемуся с сопротивлением сразу на нескольких фронтах, пришлось рассредоточить свое внимание и вступить в бой. Лидия ловко отпрыгнула в сторону, когда одно из щупальцев потянулось к ней, чтобы нанести удар. Алисе повезло меньше.

Тонкое, словно хлыст, со свистом разрезавшее воздух щупальце ухватило ее за ногу, и девушка, потеряв равновесие, упала на землю. Другое щупальце – в форме громадного молотка – начало медленно опускаться ей на голову. Метнув последнее яблоко, Алиса усилием воли заставила себя стать меньше и откатилась в сторону.

Виртуальное изменение внешности никогда не числилось среди талантов Алисы, но на сей раз у нее все получилось. На короткое мгновение вдруг возникло чувство, что она вернулась в свое настоящее тело – и вот она уже снова в саду, где идет жуткое сражение. Нескольких секунд хватило на то, чтобы чудовище отпустило ее ногу, и, пока оно искало Алису, та успела отскочить подальше.

Когда девушка прицелилась, чтобы метнуть очередной снаряд, ей показалось, что они уже почти одержали верх, что Амбри успеет добежать до дома и будет там в относительной безопасности, что Хранительница устроит настоящую бурю и мерзость, атаковавшая их, превратится в мелкие и уже неопасные клочья тумана. Спрятавшись за деревом, Лидия уверенно и спокойно бросала зеленые абрикосы – один фланг врага стал напоминать кусок швейцарского сыра.

И вдруг, когда до победы оставалось совсем немного, туманная субстанция заволновалась и в самом ее центре возникло лицо – мужское, с голубой кожей и похожими на разряды молний бровями над синими глазами. Туман превратился в летящие на ветру волосы и бороду. Прищурив глаза, существо повернулось к Амбри.

– Хватит, Волынщик, – проревел глубокий, раздраженный голос. – На сей раз мне не удастся добиться задуманного, если я не соберу весь свой легион. Идем…

Вытянув вперед толстое щупальце, чудовище схватило Амбри, который продолжал бежать к дому, – так ребенок поднимает с пола брошенную куклу. Погрузившись в отвратительную густую массу, тело Амбри безжизненно повисло, а лицо стало равнодушным и каким-то потусторонним.

Туман начал рассеиваться, унося с собой свою добычу. Мать и дочь стояли, потрясенные драмой, развернувшейся у них на глазах; ни та ни другая не сдвинулась с места, когда вдруг неожиданно появилось щупальце, подобрало и утащило за собой волынку, оставшуюся лежать на земле.

– Мама, я правильно поняла, что сейчас произошло?

– Да, – ответила Лидия, изо всех сил стараясь не разрыдаться.

– В таком случае тебе следует рассказать мне о прошлом Амбри – все, что ты знаешь.

– Алиса…

– Мама, я отправляюсь за ним.

– Алиса!

– И не пытайся меня остановить. Не говори, что ты сама его найдешь. Ты отличный доктор – один из самых лучших, но искать пропавших людей, узнавать секреты и писать рассказы... хорошо получается у меня.

– Алиса…

– Будем препираться? Таким способом мы вряд ли вернем Амбри, зато потеряем массу времени.

– Ты собираешься действовать б одиночку? – вздохнув, спросила Лидия.

– Нет, если ты не возражаешь, я хочу связаться с Драмом и попросить его о помощи.

– Что ты ему скажешь?

– Все, что позволишь. Он не сможет ничего сделать, если у него будет недостаточно информации.

Лидия прикусила губу, принялась расхаживать взад и вперед.

– Я не могу тебе помешать, правда?

– Нет – если только не сбежишь. Как только ты исчезнешь, я последую за тобой.

– Полагаю, кто-то должен остаться – вдруг Амбри сумеет отправить нам записку.

– Правильно. И еще, мама, ты знаешь обо всех его любимых местах. И сможешь все проверить – и предупредить Хранительницу, на случай, если он объявится.

– Ты меня убедила. Свяжись с Драмом. Я расскажу вам все, что мне известно.

Алиса выпустила из руки зеленое яблоко, которое продолжала держать, и крепко обняла мать. Пальцы у нее были липкими от кислого яблочного сока.

– Я отыщу его, мама. Обещаю.

– Нисколько не сомневаюсь, Алиса. – Лидия еще крепче прижала к себе дочь. – Меня беспокоит, что произойдет потом.

– Я приведу его к тебе. Не для того я нашла своего отца, чтобы отдать какой-то... программе, которая мнит себя богом!