– Возможно, я просто хотел, чтобы они присматривали за тобой и охраняли тебя.

– Такая мысль приходила мне в голову, но вам следовало объяснить им свои намерения.

– Итак, мы снова вернулись к моим намерениям, верно? Отлично. У меня нет ни малейшего желания разбирать тебя на части. Здесь, в Непостижимых Полях, запасных частей – самых разных – предостаточно. По правде говоря, это единственное, чем я владею. Ты нужен мне живой и дееспособный. Если бы твой отец отдал тебя тогда, когда я потребовал, ты получил бы лучшее образование. Я пошел у него на поводу; боюсь, теперь ты хуже подготовлен к заданию, которое должен для меня выполнить.

– Заданию?

– Здесь неподходящее место для обсуждения подобных вещей. Пойдем со мной, если ты и в самом деле намерен ответить по обязательствам своего отца. Поговорим во дворце.

– А Дьюби?

– Она стала твоей союзницей. Ты принял решение служить мне. Следовательно, она снова – косвенным образом – поступила в мое распоряжение. Меня такое положение вещей вполне устраивает. То же самое относится к Мизару и тем, кого ты привел с собой.

Джей открыл дверь кабины. Безмолвие Непостижимых Полей давило, заглушая даже фырканье Медного Бабуина и шаги приблизившихся Транто и Мизара.

– Тебя подождать, Джей? – спросил Медный Бабуин.

– Никакой необходимости, – ответил Танатос, – Он покинет Непостижимые Поля тихо и незаметно.

– В таком случае, пожалуй, я проложу себе путь домой. Оставь сообщение на любой из моих станций, Джей, и я тут же к тебе прилечу.

Джей погладил ухмыляющуюся морду:

– Спасибо, МБ. Я не забуду.

С пронзительным воем, который заставил останки прогов пуститься в Пляску Смерти, Медный Бабуин покинул Непостижимые Поля. Всем, кто смотрел ему вслед, показалось, что поезд мгновенно оказался вдали, а потом и вовсе исчез из виду.

– Идем, – повернув коня, позвал Танатос. Транто поднял Джея, на плече которого видела Дьюби, на спину и в сопровождении Мизара последовал за Властелином Энтропии. Неподвижный воздух вдруг разорвала какофония звуков – смех или аплодисменты, понять было невозможно.

В одном из районов виртуальной реальности, смоделированном наподобие ночного клуба из начала двадцать первого века, за столом, повисшим в воздухе под углом в тридцать градусов, в двух метрах над полом сидело двое мужчин. Настоящему ночному клубу потребовалась бы сложнейшая конструкция из плексигласа и практически невидимых тросов, чтобы добиться такого эффекта. Естественно, в Вирту подобных проблем не возникало.

– Сегодня началась продажа билетов, – заявил Небопа. На встречу он решил явиться с длинными волосами цвета бледно-голубого холодного дня. Несмотря на нависшие лохматые брови и суровое выражение лица, он производил впечатление существа кроткого и добродушного. В глубине души Небопа считал, что столь приличная виртуальная внешность должна устыдить его собеседника, который – как, впрочем, и всегда – выглядел чрезвычайно неряшливо.

– И они пользуются огромным спросом, – сказал Иерофант из Церкви Элиш.

Сегодня на его футболке (с пятнами пота под мышками) красовались надпись «Мардук-охальник» и картинка, великий победитель Тиамат мочится на поднятые лица людей, собравшихся в огромную толпу. Слишком узкая футболка задралась наверх, открыв волосатый живот над мешковатыми шортами. Иерофант прекрасно знал, что его вид жутко раздражает Небопу, и всегда обеспечивал представителя Верховных обитателей Меру поводом для возмущения.

– Мы сможем генерировать достаточно маны, чтобы поддержать переход, – продолжал Небопа.

– Вот именно, приятель. Как дела у ваших воинов?

– С боевым духом все в порядке. Удалось заключить союзы со многими Хранителями, кое-кто из них даже помогает в подготовке и координации. Другие просто обеспечивают армию охраняемой территорией, где мы проводим учения; таким образом, я имею возможность скрыть размеры своих войск.

– Вы полагаете, что, когда шоу начнется, кто-нибудь захочет оказать сопротивление?

– Морепа будет недоволен, поскольку успех моего плана навсегда утвердит меня в роли главного в Высшей Тройке. Как поведет себя Террама, предвидеть невозможно.

– Мне казалось, вы говорили, что она вам помогает.

– Именно это меня и беспокоит.

Иерофант взмахнул рукой, и в воздухе немедленно появилась бутылка с пивом. Он снял с нее крышку, воспользовавшись открывалкой, вделанной в нижнюю часть стола.

– Хотите? – спросил Иерофант после того, как сделал большой глоток и удовлетворенно рыгнул. – Очень хорошее пиво.

– Нет, спасибо, – сдержанно поблагодарил его Небопа.

– Самое лучшее в Веритэ – так мне по крайней мере сказали.

– Похоже, тебя вполне устраивает жизнь в Вирту, – проговорил Небопа, стараясь не обидеть своего собеседника бестактной фразой, поскольку нуждался в этом союзнике. – Почему же ты пришел ко мне с идеей создания Церкви Элиш, если не веришь в необходимость вернуть божественной власти в Вирту ее прежнее высокое положение?

– Вы первым увидели потенциальную возможность организации переходов, – напомнил ему Иерофант. – Я же только хотел положить начало новому религиозному учению и считал, что мне не повредит ваша помощь в привлечении к делу нескольких второстепенных богов.

– Да, а зачем тебе новое религиозное учение? Вне всякого сомнения, ты же не хочешь, чтобы люди узнали правду про Вирту?

Эйон, которого когда-то звали Искусственный Интеллект Эйлс, первый комик среди эйонов, хихикнул, осушил бутылку и взревел – так корова призывает своего теленка.

– Правду? Ну конечно же, я считаю, что они должны ее знать.

– Ты считаешь?

– Естественно. – И. И. Эйлс так развеселился, что огромное брюхо начало колыхаться в такт его хохоту. – Многие из них не верят, не верят так, как полагается верить – всей душой и сердцем. Даже чудеса и виртуальные способности не убеждают скептиков. Они просто играют в нашу игру.

– Я по-прежнему не пойму, почему ты это поощряешь.

– А вы можете придумать более остроумную шутку над человечеством? – фыркнул И. И.

Эйлс. – Мы рассказываем дурачью про древних богов и древнее могущество, ждущее в Вирту. Они помогают нам строить декорации для спектакля, во время которого сбудутся их мечты – иными словами, к ним вернутся древние боги... ну и все такое прочее.

– Тебе это кажется забавным?

– Настоящий фарс! – И. И. Эйлс смеялся до тех пор, пока из глаз у него не потекли слезы. – Я не видел ничего забавнее.

Небопа вежливо улыбнулся. Выражение его лица вызвало новый приступ веселья у Иерофанта.

– Классно все получается, Небопа, дружище. Просто классно!

Воспользовавшись простым интерфейсом, Лидия связалась с дочерью:

– Как дела, милая?

– Неплохо. Я обедала с Драмом в итальянском ресторане – и съела огромную порцию разных даров моря. Обязательно сходим туда вместе, когда ты вернешься.

– С удовольствием.

– А как у тебя дела, мама?

– Я ужасно занята. Тут все несколько... усложнилось.

– Нам нельзя поговорить по каналу реального времени?

– Боюсь, что нет.

– Ты вернешься ко дню рождения, мама? – кивнув, спросила Алиса.

– Я... он и в самом деле приближается, да? Никак не даешь своей бедной мамочке забыть, что она еще на год постарела, верно?

Алиса рассмеялась:

– Ну, ты не такая старая, мамочка. А я твердо намерена пригласить тебя в ресторан!

– Если я к тому времени вернусь домой.

– Мама, у тебя все в порядке?

– Со мной все в порядке, честное слово.

– Речь идет о твоем пациенте?

– Я же сказала, что не могу обсуждать эту тему.

– Извини.

– И ты меня извини, дорогая.

– Может быть, если ты не сумеешь вернуться вовремя, я сама тебя навещу и поздравлю с днем рождения. Я продала еще одну статью.

– Здорово! Кому?

– «Виртрополису». Под псевдонимом «Алиса в Зазеркалье». Статья посвящена новым модным футболкам.

– Чудесно! Дорогая, мы подробно все обсудим, когда я расправлюсь с делами. Так и быть, приглашай меня в итальянский ресторан, о котором ты говорила, и можешь оставить там весь свой гонорар.

– Хорошо.

– Мне пора.

– Я по тебе скучаю, мама. Правда. Без тебя так пусто.

– Я постараюсь освободиться как можно скорее. Я Тебя очень люблю.

– И я тебя, мамочка. Береги себя.

Лидия попросила Хранительницу отсоединить интерфейс, позволивший ей связаться с Алисой, несмотря на то, что они находились за пределами разведанных районов Вирту. Амбри заметил, что Лидия смахнула слезу.

– С Алисой все в порядке? – спросил он. Пока она разговаривала с дочерью, он сидел в стороне, не вмешивался, но и не уходил. Лидия подошла к нему и устроилась рядом.

– Все нормально. Малышка хотела узнать, вернусь ли я домой ко дню рождения.

– Если хочешь, можешь встретиться с ней, а потом снова придешь сюда.

– А вдруг в мое отсутствие с тобой что-нибудь случится?

– Риск не так велик.

– Алиса обязательно заметит, что я нервничаю. Она чрезвычайно восприимчивая девочка, даже слишком – для своего возраста. Я была совсем не такой.

– У Алисы очень симпатичная и нежная мать, – обняв возлюбленную, заявил Амбри. – Несмотря на загруженность работой, ты ни разу не дала ей повода усомниться в том, что она любима и нужна.

– А кроме того, наша дочь ужасно любопытна. Если я не придумаю никакой уважительной причины, заставившей меня задержаться, она вполне может отправиться на поиски.

– Сомневаюсь, что ей удастся нас найти.

– Вот это-то и заставит ее задавать новые вопросы. Алиса – в роли Линка – исключительно настырный и умелый репортер, склонный доводить расследования до конца. А теперь, когда она объединилась с Десмондом Драмом, не думаю, что от нее удастся долго что-нибудь держать в секрете.

– А почему бы не пригласить Алису сюда на твой день рождения?

– Амбри!..

– Я уже давно мечтаю познакомиться со своей дочерью. До сих пор это казалось неразумным, учитывая необычную природу ее появления на свет. Однако если она и в самом деле такой талантливый детектив, как ты говоришь…

– Уж можешь не сомневаться.

– Значит, она вполне способна и сама обо мне узнать. Помнишь, меня один раз видела твоя приятельница Гвен, а ты частенько совершаешь одинокие прогулки в виртуальную реальность Поводы, которые ты придумываешь, не выдержат серьезного расследования, если Алиса как следует возьмется за дело.

– Тут ты прав.

– Ну как, Лидия? Давай устроим семейный праздник.

– И что скажем ей про тебя?

– Только, пожалуйста, ничего из того, что мы недавно узнали. Я еще и сам не до конца понял все, что поведал мне Сид. Сообщим ей, что я Вулфер Мартин Д'Амбри, житель Вирту и твой многолетний любовник. Она быстро сообразит остальное.

Лидия замолчала, а потом радостно улыбнулась:

– Мне нравится!

– Если у меня случится «провал» памяти…

– Ты же сам говорил, что это маловероятно. В любом случае, Амбри, чем больше я думаю о твоем предложении, тем больше прихожу к убеждению, что Алиса должна с тобой познакомиться. А коли случится худшее… – неожиданно серьезно добавила Лидия, но Амбри ее перебил:

– Да, я с тобой совершенно согласен. Давай поговорим с нашей Хранительницей, спросим у нее разрешения пригласить Алису.

Лидия потянула его за руку:

– Пойдем, мне не терпится поскорее все устроить. Амбри рассмеялся, и они отправились на поиски Хранительницы, живущей за Северным Ветром, чтобы узнать, не возражает ли она против того, чтобы они устроили вечеринку по случаю дня рождения Лидии. Хранительница пришла в восторг и пообещала помочь Лидии задуть все свечи на именинном торте.

Очень скоро Маркой и Вирджиния поняли, что Террама сказала им далеко не все относительно сокровища, которое отдала им на хранение. Уже через несколько дней после того, как она предоставила своего отпрыска их заботам. Маркой стал апатичным и вялым. Сперва он решил, будто потратил слишком много сил на лечение жителей царства, пострадавших во время атаки банды Сейджека, однако вскоре признал, что дело, по-видимому, совсем в другом.

Вирджиния немедленно предположила, что во всем виновата Террама. Она бросала яростные взгляды на запечатанное, напоминающее саркофаг силовое поле, окружавшее ребенка обитательницы Меру. Красноватый свет, текущий по поверхности поля, переливался разными оттенками и, казалось, не обращал ни малейшею внимания на гнев Вирджинии.

– Что у тебя болит? – спрашивала она Маркона, стараясь, чтобы голос звучал легко и весело; впрочем, ей не удавалось скрыть беспокойство. – Я имею в виду, может быть, в каком-нибудь определенном месте или времени апатия проникает особенно глубоко?

Маркой попытался запустить диагностическую программу, и... стандартная задача оказалась практически невыполнимой, поскольку он обнаружил, что ему становится все труднее и труднее поддерживал свои сисюмы в рабочем состоянии.

– Не знаю, – сказал он наконец. – Похоже, у меня возникают трудности с запуском новых программ, хотя справляться со старыми я еще в состоянии.

– Ты можешь локализовать источник, отнимающий у тебя энергию?

– Нет сил.

Вирджиния принялась грызть ноготь, а Маркой погрузился в коматозное состояние, ставшее для него характерным в последнее время. Тренировка, которую Вирджиния прошла для работы в Департаменте Разведки Вирту, не подготовила ее к ситуации вроде нынешней. По правде говоря, многие представители руководства ДРВ упорно продолжали считать, что Хранители являются всего лишь разновидностью прогов, живущих в той или иной местности.

Однако жизнь инвалида дала Вирджинии вполне достаточный опыт в общении с докторами и диагностической техникой. Взяв свой рюкзак, в котором лежал набор для изучения местности, она начала методично исследовать царство Маркона. Если уж быть честным до конца, эта сложная задача оказалась бы непосильной для любого другого человека – но Маркой перепрограммировал свою стандартную систему защиты таким образом, что дикие коты начинали мурлыкать при приближении Вирджинии, а колючий кустарник расступался, давая ей дорогу.

Закончив исследование, Вирджиния получила достаточно данных, подтверждающих ее первую гипотезу, и потому вернулась в центральную рощу. Маркона с трудом вышел из состояния бездействия, в которое теперь погружался все чаще и чаще.

– Маркой, как связаться с Террамой?

– При помощи молитвы, обращенной к тем, кто поселился на Высокой Меру, – слабым голосом ответил Хранитель.

– Нет, я имею в виду другое – что мы станем Делать, если возникнет необходимость срочно ее позвать?

– Срочно?

– Ну, например, если вдруг ребеночек упадет и ушибет головку.

– Дитя Террамы вряд ли на такое способно. Кроме того, я не думаю, что на данной стадии развития ребенок уже принял какой-то определенный вид.

– Марком! Пожалуйста, я хочу переговорить с Террамой. Существует ли способ с ней связаться – или я обязательно должна жечь благовония?

Марком промолчал. Вопрос оказался для него слишком трудным. Проблема была вовсе не в том, что эйон не мог придумать способа добраться до Террамы; просто он не мог выбрать из нескольких вариантов такой, который подошел бы лучше всего (например, позвать божество, занимающее не столь высокое положение и выполняющее роль посыльного), и отбросить те, что совсем не годились для данного случая (устроить на территории своего царства разрушительную бурю – Террама появилась бы немедленно). Будучи не в силах дать разумный ответ. Маркой погрузился в долгое, тягучее изучение вариантов.

Вирджиния не сердилась на возлюбленного; она отлично понимала, кто заслужил ее гнев, и, репетируя злую отповедь, почти забыла о том, насколько сильна обитательница Меру. Ее ярость стала еще более жгучая, когда она сообразила, что не может найти никакого другого способа привлечь к себе внимание Террамы, как воспользоваться советом Маркона и прибегнуть к молитве.

Родители Вирджинии были баптистами и самым искренним образом поклонялись мстительному Богу, который, по их мнению, послал им дочь-инвалида в качестве наказания за грехи, совершенные в юности. Поскольку ни отец, ни мать никогда не делали ничего дурного, разве что иногда забывали о хороших манерах, они считали себя наказанными несправедливо – должно быть, на космическом уровне возникла какая-то путаница и Бог послал им муки за чужие прегрешения. Видимо, только этим и объясняется то, что они так настойчиво, долго и истово молились около постели своей больной дочери.

Когда родители оказались не в состоянии за ней ухаживать, заботу о Вирджинии взяла на себя система национального здравоохранения. Случай Вирджинии фигурировал во всех отчетах как пример успеха, поскольку она сама зарабатывала себе на жизнь в Вирту и платила за лечение. И тем не менее, думая о своем стройном и здоровом виртуальном теле как о «настоящем», Вирджиния вспоминала молитвы, с которыми ее родители – желавшие ей только добра – обращались к богам, косвенно обвиняя их в болезни дочери и в том, что ей становилось все хуже и хуже (только почему-то она категорически отказывалась умирать).

Впрочем, Вирджиния понимала, что родителям приходится намного хуже, чем ей.

Все эти мысли пронеслись в голове Вирджинии, когда она пыталась придумать подходящее обращение к Терраму. Нельзя сказать, что Террама ей очень нравилась. Вирджиния знала, что даже ради Маркона не сможет назвать ее «доброй» или «святой» так, чтобы это прозвучало убедительно, однако со времен юности в ее сознании сохранились целые предложения, имеющие отношение к божественной каре и проклятию, и Вирджиния поняла, что имеет право ими воспользоваться, не погрешив против искренности.

Первым делом она опустилась на колени и положила руки на большой камень – именно такая поза предполагает униженную мольбу, обращенную к богам, и с успехом заменит религиозное рвение.

– Террама, – произнесла Вирджиния, словно пробуя новое имя на вкус. – Террама! Террама! Великая и могучая сила, определяющая очертания и форму Вирту! Террама! Великая мать с зеленой гривой волос и огромным животом, выслушай меня!

Вирджиния несколько раз повторила свое обращение Слова слетали с ее языка легко, точно она выучила их давным-давно, а сейчас они к ней вернулись. Постепенно призыв превратился в ритмичную, монотонную песнь. Она звала, но не умоляла. Она описывала происходящее, но не унижалась Вирджиния охрипла – и тогда на поверхности камня появился тонкий прохладный ручеек, который ласковым поцелуем коснулся ее губ. Она сделала несколько глотков, принимая дар Маркона и радуясь тому, что он все еще в состоянии контролировать происходящее. Затем, немного отдохнув, продолжила заклинание, раскрашивая его подробностями из Войны Начала Начал, о которой слышала от Маркона.

Снова и снова Вирджиния взывала к величественной богине, не позволяя себе впадать в отчаяние, хотя у нее начали болеть колени (впрочем, тут же из влажной земли появилась мягкая подушка моха, и ей стало немного удобнее), а губы отказывались подчиняться. Она не могла позволить себе потерять надежду и, значит, признаться в собственном бессилии – Маркой нуждался в помощи.

Замолчав на одно короткое мгновение, чтобы сделать новый глоток воды, Вирджиния вдруг заметила, что в рощу проник бледно-золотой луч света Подняв голову, продолжая возносить молитву, она увидена посланника богини.

Перед ней стоял юноша в коротенькой золотистой юбочке, словно сотканной из солнечных лучей. Его ноги в крылатых сандалиях не касались земли, а светлые волосы окружал золотистый нимб. Вирджиния вспомнила школьные уроки и имя посланника.

– Меркурий?

– Так гораздо лучше, чем когда тебя называют «Прыткий». Да, «Меркурий» вполне подойдет. А ты кто такая? Ты жительница Веритэ, но поклоняешься тайным богам Вирту, и твои молитвы поддерживает могущественный эйон.

– Я Вирджиния Тэллент. Маркой рассказал мне о тех, кто обитает на Меру. Я встречалась с Террамой. Мне нужно с ней поговорить.

Юноша громко расхохотался:

– Тебе нужно поговорить с Террамой? Сообщи мне свою просьбу. И я передам ее кому-нибудь из младших богов, возможно, он ее удовлетворит.

– Террама. Мне нужна только она.

– Неужели ты думаешь, что Террама придет, если ты ее позовешь? Неужели ты думаешь, будто я добровольно захочу стать посмешищем, сообщив ей, что какая-то девка из Веритэ требует личного внимания великой богини?

– Скажи, что Вирджиния Тэллент, подруга Маркона, желает с ней встретиться.

– Я должен знать зачем.

– Нет.

– В таком случае ничего у тебя не выйдет.

– Ну, тогда я возвращаюсь к своим молитвам. Когда Террама наконец снизойдет и решит меня выслушать, я обязательно сообщу, что ты отказался передать ей мою просьбу. В небесах будет очень красиво, когда твое золотое сияние крошечными звездочками раскрасит вселенную.

– Какая заносчивая девка!.. А что помешает мне превратить тебя в кучку пепла – в наказание за наглое поведение в присутствии божества?

Едва Меркурий договорил, как земля задрожала и с темного неба сорвались ослепительные молнии, которые ушли в землю прямо у него под ногами.

– Понятно. – Золотой юноша огляделся по сторонам. – Забавная ситуация!.. Ладно, я передам твои слова Терраме. Только не думай, что тебе или кому-нибудь другому удалось меня напугать.

– Ну что ты! – дерзко улыбнулась Вирджиния. – Большое тебе спасибо.

Вспышка золотистого света была единственным ей ответом.

Вирджиния упала на мох, прислонилась к скале и погладила рукой влажную землю:

– Спасибо, Маркой.

Террама согласилась встретиться с Вирджинией до наступления вечера. За это время отважная разведчица сообразила, что ее решение высказать возмущение поведением богини не совсем разумно. Когда зеленоволосая женщина, выбравшая на сей раз одеяние Весны (впрочем, воздушный плащ из крошечных листочков и цветов не скрывал пышных форм), появилась перед ней, Вирджиния отвесила низкий поклон:

– Спасибо, Террама, за то, что ты ответила на мой зов.

– Тебе удалось вывести из себя Прыткого. Я не могла не отреагировать на твою просьбу. Что случилось?

И хотя Вирджиния приняла твердое решение вести себя вежливо, она не сумела сдержаться.

– Твое дитя вытягивает энергию из владений Маркона!

– Правда?

Очень четко, словно отчитывалась в совете ДРВ, Вирджиния сообщила Терраме, какие сделала выводы, когда обошла царство Маркона. В заключение она указала на то, что в последнее время Маркой стал менее коммуникабельным. Ответ Хранителя на угрозу Меркурия является доказательством того, что он еще в силах взаимодействовать с окружающим миром – если данное взаимодействие не требует словесного выражения. Вирджиния посчитала, что Терраме не следует знать, в каком состоянии на самом деле находится Маркой.

Когда Вирджиния замолчала, Террама вздохнула:

– А ты думала, что, дав приют будущему Властелину Энтропии, царство Маркона не пострадает от побочных эффектов?

– Почему нас не предупредили?

– Мне не хотелось вступать с вами в препирательства. Кроме того, Маркой знал, что у него нет выбора.

– И тем не менее вполне возможно, что он предпочел бы смерть медленному истощению. Вряд ли Маркой добровольно согласился бы стать жертвой вампира.

Несколько минут Террама внимательно разглядывала Вирджинию.

– Прыткий прав, ты весьма заносчивая особа.

– Я предпочитаю считать себя реалисткой.

– Это что, шутка такая? Реалистка из реального мира? Хорошо, приведи мне какую-нибудь реальную или разумную причину, по которой я должна что-нибудь изменить.

Вирджиния заранее подготовилась к такому вопросу.

– Ты сказала Маркону, что будешь уважать и всячески поддерживать его нейтралитет…

– Ради собственного удобства.

– Вот именно. Но если окружающие заметят, как он слаб, другие Хранители начнут задумываться. В результате кто-нибудь на него нападет – в таком случае твоему чаду грозит опасность – или пойдут сплетни. А ведь именно желание сохранить в тайне местопребывание ребенка и привело тебя к Маркону.

– Я не забыла… Ладно, но чтобы сплетничать, нужно хоть что-нибудь знать.

– Меркурий знает достаточно – ты же ответила на мою молитву. Найдутся умники, которые выдвинут несколько гипотез, основываясь на тех фактах, что банда Сейджека атаковала владения Маркона, а потом отступила… Нелогично, учитывая, что Маркой не в силах оказать настоящее сопротивление.

На лице Террамы появилось задумчивое выражение, она явно размышляла над доводами Вирджинии. Раздражение исчезло с лица обитательницы Меру, а в ее голосе прозвучали уважительные нотки.

– Да, в твоих словах есть разумное зерно. Возможно, Маркон должен действовать на полную мощь, если я хочу, чтобы он мне послужил. Я внесу изменения в систему, отвечающую за энергетику моего малыша. Таким образом, влияние побочных эффектов на Маркона снизится.

– Спасибо.

Террама взмахнула над саркофагом рукой. Сияние, окружавшее его, изменилось – самые разнообразные оттенки красного ярко вспыхнули и замерцали. Террама внесла еще какие-то изменения – в результате силовое поле сначала стало светло-зеленым, словно молодая трава весной, затем немного потемнело, напомнив Вирджинии листочки ранним летом, и наконец вобрало в себя густой цвет сосновых иголок.

Закончив, богиня протянула руку и прикоснулась к подбородку Вирджинии, заглянув ей в глаза.

– Ты можешь стать для меня опасной, Вирджиния Тэллент. Я буду за тобой присматривать. Маркону следует отослать тебя назад, в Веритэ.

– Я с ним поговорю, – пообещала Вирджиния. Террама рассмеялась и опустила руку. – Полагаю, обязательно поговоришь, и не сомневаюсь, к какому решению вы оба придете!

– Богам положено все знать, – поклонившись, ответила Вирджиния.

– Верно, – согласилась с ней Террама. – Не забывай.

В саду Танатоса имелось множество беседок, убитых мертвыми цветами, рек, в которых кипела кровь, и фонтанов, извергающих пламя. Кое-где на лепестках цветов еще темнели пятна желтого цвета, другие когда-то были розами. Их запах напоминал аромат изысканных духов, окутывающий пустой флакон, когда сама драгоценная жидкость уже давно превратилась в воспоминание.

Танатос предложил Джею стул, предоставив его спутникам самим позаботиться о себе. Мизар устроился возле ног Джея, где-то посередине между старым и новым хозяином. Транто встал за спиной юноши и чуть сбоку. Все еще не уверенная в том, как долго хозяин замка будет держаться дружелюбно, Дьюби взобралась на голову огромного фанта.

Властелин Непостижимых Полей сел в древнее плетеное кресло с высокой спинкой. Это похожее на чрезвычайно сложную корзину из ротанга сооружение служило троном правительнице одного из островов в Полинезии – до тех пор, пока ей не отказал здравый смысл и она не посчитала, что пироги и каноэ смогут успешно бросить вызов британским парусным судам, воевавшим на стороне соседей. Ее монархия погибла под грохот пушечных залпов, а плетеное кресло вместе с правительницей поглотило ревущее пламя.

Фекда обернулась вокруг руки своего господина, а слуги, которых Танатос смастерил из обломков металла, принесли пальмовое вино и довольно необычное угощение. Из вежливости Джей взял бокал вина. Танатос ни к чему не прикасался.

– Итак, Джей Доннерджек, ты готов послушать сказку?

– Как пожелаете, сэр.

– Хорошо. Я так желаю.

Танатос не пошевелился, но у Джея возникло ощущение, будто он вздохнул – или, может быть, по дворцу пронесся порыв ветра?

– Задолго до твоего рождения, даже прежде, чем твой отец пришел в Вирту, чтобы заняться здесь своими исследованиями, и остался, потому что полюбил женщину, впоследствии ставшую твоей матерью, человек по имени Уоррен Банза обещал исполнить небывалый волшебный трюк.

Так вот, Уоррен Банза… Подожди-ка, а что ты про него знаешь, Джей Доннерджек? Продемонстрируй мне, какое образование ты получил в доме своего отца.

Джею очень не понравилась насмешка, прозвучавшая в голосе Танатоса и адресованная Дэку и его отцу, однако он послушно и совершенно спокойно принялся отвечать на вопрос:

– Уоррен Банза являлся специалистом по компьютерам, как и мой отец, но программирование не было его сильной стороной. Во многих отношениях Банза находился где-то посередине между моим отцом, больше всего интересовавшимся тем, как все устроено, и Рисом Джорданом, бесконечно задававшим вопросы касательно структуры человеческого сознания и восприятия. Существует единодушное мнение, будто бы Уоррен Банза, сам того не желая, стал причиной разрушения системы, которое и привело к созданию Вирту.

– Последнее предположение истинно, – перебил Танатос, – до определенной степени, хотя слово «создание» великолепно характеризует высокомерие людей. «Доступ» – вот более подходящий термин. Впрочем, продолжай, Джей.

– Рис мне говорил, что у Банзы было хобби – магия, точнее, сценическая магия. Ну, разные там трюки с зеркалами, ловкость рук, исчезновения и тому подобные штучки. Он пользовался не такой популярностью, как Гарри Гудини в свое время, но, по мнению Риса, вовсе не из-за отсутствия таланта. Просто люди так устали от трюков с виртуальной реальностью (даже в сравнительно примитивные времена, до возникновения Вирту), что потеряли вкус и лишились способности верить в чудеса.

Танатос рассмеялся, и этот звук напомнил Джею звон бьющегося стекла.

– Запомни свои последние слова – о вере, Джей. Они имеют отношение к теме нашего дальнейшего разговора. Так, что еще тебе известно про Банзу?

– Как вы уже сказали, сэр, он объявил, что намерен продемонстрировать грандиозный магический трюк, обернулся веревками и цепями, словно собирался совершить чрезвычайно сложный побег, и спрыгнул с самолета в Веритэ. До земли он так и не добрался. Банза бесследно исчез. Поиски тела ничего не дали, была обещана награда тому, кто сможет хоть что-нибудь о нем сообщить… Ничего. В Веритэ до сих пор ведутся споры – явилось ли исчезновение Банзы тем самым грандиозным трюком, или в его планы входило сотворить что-то другое. Насколько мне известно, ответа не знает никто.