Татьяна Жарикова
      Борис и Кузьмич
      Рассказ
      Краснонивский автобус, битком набитый пассажирами, не останавливаясь, прошел мимо Ольшанки. Борис с досадой и разочарованием смотрел, как он удалялся, тяжело переваливаясь с боку на бок на ухабах.
      "Черт с ним! Попутка подбросит... а нет, так пешком дойду! Зимой в пургу ходил, а сейчас..." - подумал Борис и пошел по пыльной дороге вслед за автобусом.
      До Красной Нивы, где жил он, восемнадцать километров. Зимой, когда Борис учился в Ольшанке на тракториста, он каждый выходной этот путь отмахивал. Домой тянуло. Но за два года работы в своем колхозе давно пешком не ходил. Как куда надо - на трактор и погнал. На этот раз нужно было к тетке в Ольшанку с ночевкой ехать. Сюда добрался хорошо, на автобусе, хотя и дождичек брызгал, а отсюда - осечка!
      "Ничего, к обеду доберусь! К Ивановскому пруду заверну, искупаюсь... Только вот, дурак, сапоги зря обул... мать послушался... Дождик пыль не успел прибить, как солнце выглянуло... Снять, что ли, их и на палку через плечо, как в старину ходили? Вообще-то колко будет..."
      Так размышлял Борис, шагая по пыльному грейдеру. Шел он быстро, весело. Посвистывал, щелкал гибким прутиком по сапогу. Но километра через три замолчал, выбросил прутик и начал оглядываться - нет ли попутной? Вскоре он заметил вдали поднятую пыль.
      "Легковая, наверно? От нее толку мало! Не остановится!"
      Но все-таки Борис остановился на краю дороги и стал ждать. Через минуту увидел новенькую, сверкающую на солнце, приземистую черную "Волгу".
      "Вот бы на такой в Красную Ниву вкатить. Шик!.. Ребята увидят, от удивления попадают! - усмехнулся Борис и повернулся, чтобы продолжить свой путь, но неожиданно для себя подумал: - А вдруг остановится?"
      Он поднял руку и махнул. "Волга" мягко присела перед ним и тут же выпрямилась. За рулем сидел полный мужчина в белой сорочке с короткими рукавами и кармашками на груди. Вид у него, как показалось Борису, был начальственно-высокомерный.
      "Туз!" - подумал Борис и узнал нового заведующего складом в Межколхозстрое. Узнал и вспомнил, как этот завскладом надул Кузьмича, колхозного бригадира. Вместо двадцати восьми мешков цемента выдал двадцать пять, а в накладной записал, будто бы Кузьмич получил все.
      - Эй, малый! Иди сюда! - позвал толстяк Бориса к своей дверце не очень приветливо.
      Борис, обходя машину спереди, не удержался, провел пальцем по зеркальной поверхности капота, проверил, есть ли пыль на нем или поверхность до того гладкая, что пыль не держится, ветром сдувает. Толстяк недовольно поморщился.
      - Смотри сюда! - Завскладом развернул карту. - Покажи, где мне надо поворачивать на Мучкап? По той ли дороге еду?
      Карта была хорошая. Борис сразу увидел Ивановский пруд, Ольшанку, Красную Ниву. На Мучкап поворачивать надо перед небольшой деревушкой Коростели, немного не доезжая до Красной Нивы. На карте эта деревушка не обозначена. Борис хотел объяснить, но подумал, что "малый" вряд ли бы разобрался в карте. Да еще чувствовалось, что завскладом не подвезет, если дорогу узнает. Даже "спасибо" не скажет. И Борис повел пальцем по карте.
      - Вы едете сейчас тут... Доезжаете до Красной Нивы, поворачиваете сюда, потом сюда...
      - Зачем сюда! Мучкап вон где! - Толстяк ткнул пальцем в карту. - Я сам вижу, где на карте поворачивать!... А тут тыща поворотов, и все без указателей!.. Черт знает, где поворачивать!.. Ты здешний? Ты в Мучкапе хоть раз был?
      Борис притворно обиделся.
      - Я там каждую неделю бываю... Сейчас расскажу... Так... проезжаете первый поворот, второй... третий... - Борис медленно загибал пальцы на своей руке, словно вспоминая повороты. - На пятом! Вам надо повернуть на пятом! Нет, постой! - Борис почесал нос. - Там еще... На седьмом... или на пятом?... Да вы посадите, я покажу!
      Толстяк взглянул на пыльные сапоги Бориса. Поморщился.
      - Садись...
      Борис удовлетворенно устроился на мягком сиденье, которое было накрыто бархатной тканью. "Волга", плавно покачиваясь, почти бесшумно бежала по дороге. Слышалось лишь слабое урчание мотора да шипение шин. Мимо окон проносились телефонные столбы, выстроившиеся вдоль дороги по краю кукурузного поля. Борис взглянул на толстяка. На лбу и шее у того выступал пот, и он, отдуваясь, поминутно вытирал его платком.
      "Боров!" - насмешливо подумал Борис и сказал вслух, имея в виду жару:
      - Как в Крыму!
      - А ты хоть там был?.. Как в Крыму!.. Средняя Азия чертова!
      Сказал, презрительно посмотрел на Бориса и раздраженно забормотал что-то, вытираясь платком. Борис заерзал на своем сиденье и заметил, что толстяк подозрительно покосился на сапоги.
      - Не беспокойтесь... Не выпачкаю! - насмешливо сказал Борис и пожалел, что сел в машину. "Лучше б пешком дошел!"
      Показались Коростели.
      - Дальше! - уверенно сказал Борис, когда подъехали к повороту на Мучкап.
      В Красной Ниве он остановил машину возле магазина и показал на дорогу, которая вела на колхозные фермы.
      - Езжайте по той дорожке... Вон за теми постройками выедете на большак - и по прямой на Мучкап!
      "Волга" повернула на фермы. Борис огляделся: не видел ли кто, на чем он прикатил, нет ли поблизости приятелей. Но у магазина, как назло, никого не было. И вдруг он увидел Кузьмича. Он стоял возле голубой веранды своего дома и смотрел на него.
      - Привет, Кузьмич! - крикнул Борис.
      - Здорово! - ответит тот. - С кем это ты прикатил?
      - С завскладом!.. Из Межколхозстроя! Который, помнишь, тебя с цементом надул?
      И Борис, посмеиваясь, рассказал, как он вместо Мучкапа отправил завскладом на ферму.
      - Видал, какая у него "Волжанка?" Такую на зарплатку не купишь! За счет таких, как ты, куплена... Гляди, назад прет! Кузьмич, беги на дорогу! Он спросит... Пошли его куда-нибудь в поле! К Волчьей балке!.. Пусть поплутает!
      Кузьмич схватил рубаху и, натягивая на ходу, выбежал на дорогу. Там он спокойным шагом двинулся навстречу машине, будто бы по своим делам. На улице больше никого не было.
      Борис видел из-за куста сирени, как "Волга" остановилась около Кузьмича, а через минуту тронулась и поплыла в сторону Мучкапа.
      - Ты что? - удивился Борис, когда Кузьмич вернулся.
      Кузьмич молча снял с себя рубаху и бросил ее на колья штакетника. Потом достал из кармана брюк пачку "Примы", протянул Борису и лениво проговорил:
      - Может, он по делам каким... важным...
      Борис закурил и пошел домой. Настроение было испорчено.
      "Философ! - думал он о Кузьмиче. - Тот ему обман в карман, а он в ответ пряники! Дурак!"
      Но в то же время почему-то чувствовал себя виноватым.