- Я тут из-за забастовки.
      - Какой такой забастовки?
      - Железнодорожников, представьте себе.
      - Сегодня что за день?
      - Вторник, а что?
      - Это я не вам говорю! Перестаньте орать! Ладно, забастовка. Значит, так, спокойно расскажите, что вы делаете в Марселе. Без крика.
      - Я не кричу. Я в Марселе и не могу продолжать свой путь из-за забастовки.
      - Поезд, на котором вы уехали вчера вечером, уже пять часов как прибыл в Ниццу. Вы что, смеетесь надо мной?
      - Я приехал в Марсель другим поездом. Я вышел сначала в Дижоне.
      - Почему?
      - Вам все равно не понять.
      - Да будете ли вы, черт вас возьми, отвечать на мои вопросы? Тогда поймете, в курсе ли я. Вы хотели ехать обратно?
      - Она подумала, что я это сделаю?
      - Да, она так подумала! Она так и подумала, когда при -шла домой. В комнате был свет. Только ждали ее не вы, а девчонка, которая принесла ей сумочку и которую отблагодарили за это пулей в череп! Игра окончена! Все именно так! Ясно вам?
      - Они еще кого-то убили?
      - Малышку Сандрину. Почему вы сказали "они"?
      - Потому что их двое.
      - Это вы и поняли вчера вечером, когда увидели свою подружку на вокзале?
      - Тогда я еще ничего не понял.
      - Тем не менее вы поняли, что убьют еще кого-то. Вы же так сказали!
      - Этот кто-то был я сам! Я понял, что они ищут меня.
      - Вы знали кто?
      - Нет. Только прочитав утром в Марселе газету, я понял. Я должен был догадаться раньше, но тогда и вы тоже!
      - Вы, должно быть, лучше нас информированы. Вот за что я готов вас удушить, дурак вы эдакий! Почему вы сразу не пришли сказать, что вы знаете?
      - Я не хотел неприятностей. Я видел мертвую женщину. Спустя некоторое время ее обнаружил еще кто-то. Я не хотел неприятностей. Это меня не касалось!
      - Я говорю не о субботе. О вчерашнем дне, когда вы уже знали то, что нам было неизвестно, а вы решили поспешно вернуться к папе.
      - Я не знал, что они убьют еще кого-то! Я знал только, что они ищут меня, меня - и все. В поезде я все обдумал. Я решил, что если уеду подальше от Бэмби, ее не тронут. Но потом понял, что все равно они возьмутся за Бэмби, и решил вернуться. Но до утра в Дижоне не было поезда на Париж. А утром должна была начаться забастовка. Тогда я решил ехать до Ниццы, у меня был билет, я подумал, что надо подключать папу. Он адвокат.
      - Знаю. Значит, вы поехали в Ниццу. Зачем же вы сошли в Марселе?
      - Потому что увидел газеты на перроне. Тогда-то я все и понял. Вчера вечером я ничего не знал об этой истории с лотерейным билетом и с номерами новых купюр. И об убийствах.
      - Вы следили за Кабуром в первый вечер. Вы не знали, что он убит?
      - Да нет же! Я следил за Кабуром, затем за полицией, вами и этим типом в куртке, а потом за Гранденом. Не понятно? Я шел по следам то одних, то других, а это, знаете, похоже на "догонялку".
      - Что-что?
      - "Догонялка". Знаете, есть такая игра "догонялка" - лошадки бегают друг за другом по манежу. Я бежал за одним, а тот за мной. К тому же я ошибался, придавая тому, чему был свидетелем, смысл, который ему придал бы всякий. Прочитав газеты, я понял, что "догонялка" разладилась, что одна из лошадок побежала в другую сторону. Тогда я отправился в табачный бар, чтобы убедиться, не ошибаюсь ли я. И тут узнал, что вы разыскиваете официанта Роже Трамони. Значит, все произошло так, как я и думал. А поскольку Трамони наверняка мертв - вы зря теряете время.
      - Это мы знаем.
      - Он мертв?
      - Да. С субботы. Его тело сбросили в Сену. Почему вы следили за мной? Почему вы следили за Гранденом?
      - Где Бэмби?
      - У меня, я вам сказал! Черт вас побери, вы будете слушать?
      - Кто там еще с вами? Где вы?
      - То есть, как это - где я?
      - Я думаю вот о чем. Если он ошибся вчера вечером и убил Сандрину, думая, что это Бэмби, то теперь он наверняка знает, кто настоящая Бэмби!
      - Как это?
      - Где вы?
      - В кабинете комиссара! Набережная Орфевр! Она ничем не рискует!
      - Не знаю. Он безумен.
      - Кто? Гранден?
      - Нет, другой.
      - Послушайте, окаянный вы тип...
      - Алло?
      - Да.
      - Алло! Вы меня слышите?
      - Да. Слушай, Малыш. Мне надо повесить трубку. Ив двигайся с места. Я перезвоню. Ни с места.
      - Инспектор!
      - Да.
      - Вы поняли?
      - Да.
      - Он здесь?
      - Да.
      - Он меня слышит?
      - Да.
      - Малле? Что нового?
      - Не знаю, что и думать! Из банка сообщают, что они все сказали, когда мы им звонили утром по поводу чековой книжки.
      - Ну и что?
      - Элиана Даррэс выписала на прошлой неделе чек на 6 миллионов. Послушай, Грацци...
      - Когда были получены деньги?
      - В пятницу, в 11 часов.
      - На чье имя?
      - Рахиса Альфонса. Права на машину выданы в департаменте Сены. Есть номер. Шуи поехал проверить. Очень похож на Грандена. Ты уверен, что мы не делаем ошибки?
      - Ничего я не знаю.
      - Грацци? Жуй говорит. Единственный Рахис Альфонс, получивший права на вождение машины, умер два года назад в тюрьме. Мошенничество и рак печени.
      - Отлично. Он мог похитить права из какого-нибудь дела или еще где-нибудь. И сменил фотографию.
      - Патрон в курсе?
      - Он только что прибыл. Фрегар тоже.
      - Они нас прикроют? - Теперь да.
      - Инспектор Грацциано?
      - Послушай, Малыш, теперь я буду задавать вопросы. И ты будешь отвечать как можно точнее. Ясно?
      - Как вы догадались?
      - Я ни о чем не догадался. Ты испугался. Я задал себе вопрос, почему ты испугался. И подумал о револьвере. И еще о пропавшей чековой книжке. О том, что мне рассказала Бэмби. О том, как меня все время обгоняли. Теперь послушай внимательно. Я сижу за столом патрона. Патрон сидит тут же и слушает наш разговор. Рядом два инспектора, которые смотрят на меня круглыми глазами. Понимаешь, чем это чревато для всех, если ты ошибаешься?
      - Я не ошибаюсь.
      - Итак, рассказывай, что ты сделал, сойдя с поезда и взяв чемодан. Ты отправился вместе с Бэмби на улицу Бак. Начинай отсюда.
      - Где он? Скажите мне.
      - В соседнем кабинете. К Грандену отправились двое полицейских.
      - Он не протестовал?
      - Нет. Говорит, что все это ерунда.
      - Как его зовут?
      - Габер. Жан-Луп Габер.
      - Он носит шотландскую куртку, волосы густые, манеры девчонки? Это он был с вами?
      - Да, он был со мной. Когда ты начал следить за нами? В субботу около двух-трех часов дня?
      - Не помню. Мы поехали к Бэмби. Затем я ее оставил одну. Сначала отправился на Лионский вокзал, чтобы посмотреть там. Я забыл свой шарф в соседнем купе. Это мамин шарф. С видом Ниццы. Мне не хотелось, чтобы он вывел вас на меня. Но не посмел его затребовать.
      - Секунду.
      - Вы проверяете?
      - Да. Продолжай. О чем ты тогда думал?
      - Что вы арестовали преступника на месте. Не знаю почему, но у меня было такое впечатление. Я думал, что это тот больной тип, которого я заметил в проходе. У меня были все основания думать, что его арестовали в купе. Только это был Габер.
      - Давай по порядку. Говори спокойно. После Лионского вокзала ты отправился на набережную Орфевр, так?
      - Да. Я долго шел пешком. Затем сел в автобус. Я видел, как вы вышли вместе с Габером. Вы поговорили с человеком под навесом. Таким же высоким, как вы. И услышал, что вы едете на улицу Дюперре. Я хотел к вам подойти. А потом раздумал. Вы сели в машину и поехали. Я тоже отправился на улицу Дюперре. Я не знал номера дома, но увидел полицейскую машину на улице. И стал искать в соседних помещениях. Сам не знал, что ищу. В конце концов придумал кое-что получше. Вспомнил о Кабуре. И нашел его.
      - Почему?
      - Не знаю. Он повздорил в поезде с убитой женщиной. Мне было досадно. Мне хотелось, кажется, что-то сделать. Понимаете? Это было единственное звено драмы в моих руках. Я слышал, как он рассказывал ей о своей работе в "Прожин". И стал искать эту контору. Я не знал, как его зовут - Лабур или Кабур. В поезде я не очень прислушивался. Я произнес по телефону "Господина... АУР".
      - Это ты звонил в "Прожин"?
      - Да. Я зашел в кафе на улицу Дюперре. И выпил виандокс. В Тулузе, где я учусь, я часто пью виандокс. Посмотрел телефонный справочник. У "Прожин" было с десяток адресов. Я позвонил в главную контору, а потом обзвонил филиалы. И нашел его в третьем, на Алезиа. Сказал, что клиент, что готовлю деловые подарки к Рождеству.
      - Знаю. Ты получил адрес. Продолжай.
      - Я подумал, что у меня есть время. И опять пошел пешком. Затем сел в автобус. Его не было дома, за дверью было темно. Я стал ждать на тротуаре. Купил газету, из нее узнал список пассажиров. И тогда понял, что утром ошибся, что убийцу не арестовали. Кабур не возвращался. Я был голоден, зашел в ресторан в его доме, и съел бифштекс. Пока я ел, за окном появился Кабур, он посмотрел сквозь стекло и внезапно пошел прочь. У меня едва хватило времени, чтобы рассчитаться, а он уже был в конце улицы. За ним кто-то шел. Полицейский в куртке. Потом Кабур побежал.
      - В котором часу это было?
      - Поздно. Часов в девять вечера.
      - Ты следовал за ними до какого места?
      - Я не пошел за ними. У вокзала, не знаю какого, недалеко от его дома, Кабур сел в такси.
      - В Париже полно вокзалов - это Восточный. Ты его потерял из виду в ту минуту?
      - Нет. Он сел в такси, Габер взял следующее. Я считал, что все в порядке. Полиция следила за ним. А у меня не было денег. В Париже бифштекс стоит дорого. Я вернулся пешком и на автобусе к Бэмби. Затем нашел ее у Сандрины - она оставила мне записку.
      - Хорошо. То, что ты делал на другой день, мне известно. Бэмби мне уже рассказала. Сначала утром вы пришли на набержную Орфевр. Вы хотели зайти и одновременно сомневались. Затем около 11 часов увидели выходившего Габера.
      - Он сел в такси.
      - И отправился на улицу Лафонтена допросить мадам Гароди. Вы последовали за ним на такси. Почему?
      - Я все обдумал: Кабур не мог быть убийцей. Я видел, как он ушел, пока ждал Бэмби при выходе с перрона. Да к тому же он не был одним из тех, чьи голоса я слышал из соседнего купе. Зато мне казалось, что убийца - человек, стоявший в проходе, больной и что вы совершаете ошибку.
      - Итак, вы с Бэмби последовали за Габером?
      - Да. Сначала он заехал на улицу Дюперре. Я вышел из такси, но не успел подняться за ним по лестнице, как он выскочил из дома.
      - О чем ты подумал?
      - Ни о чем. Мы продолжали следить за ним. Он поехал на улицу Лафонтена. Там есть напротив дома табачный бар. Мы стали ждать. Через некоторое время он вошел в помещение, чтобы позвонить по телефону. В тот момент нас с Бэмби больше всего беспокоило, что вы делаете ошибку за ошибкой. Я прочитал на двери - Гароди. Эта неизвестная мне Гароди не могла находиться в купе, потому что я ведь занимал ее спальное место.
      - Знаем. Дальше.
      - Мы продолжали следовать за Габером. Он вернулся на улицу Дюперре. По дороге мы его упустили, но он был там, когда мы приехали. Мы стояли с Бэмби в коридоре, не дыша, пока он спускался по лестнице с каким-то брюнетом. Потом я узнал, что того зовут Эрик Гранден. И он друг Жоржетты Тома.
      - Внизу они расстались. Вы думали, что Габер занят своим делом. И продолжали следить за ним. Который был час?
      - Час или два дня. Он снова сел в такси и отправился в Клиши. Бэмби начала ворчать, потому что такси стоило дорого.
      - Вы приехали к Риволани?
      - Да. Полицейский в куртке зашел на одну из улочек Клиши. Спустя четверть часа, он вышел и снова сел в такси.
      - Вы его потеряли. Вы тогда подумали, что он едет на Кэ или к другому свидетелю, и отказались от слежки.
      - Мы поели в Клиши, а пока ели, просмотрели справочник и нашли адрес актрисы.
      - И отправились на Трокадеро?
      - Да.
      - В тот момент ты еще не раздумал играть роль детектива?
      - Нет.
      - А когда вы попали в Венсенн?
      - До этого. Правда. Мы отправились в Венсенн сначала. Мы столько мотались, что я уже запутался.
      - Почему в Венсенн?
      - Мы слышали, как об этом говорил Гранден, спускаясь по лестнице. Мне это показалось опасным и важным. Я думал, что Гранден хочет помочь полиции. Во всяком случае, Габеру. Он сказал, что будет в Венсенне к началу заездов. В Венсенне я оставил Бэмби перед входом, чтобы не платить за двоих. И увидел Грандена перед кассами.
      - Что он делал?
      - Играл. Я немного подождал, но ничего не произошло. Гранден снова вернулся к кассам, чтобы сделать ставку.
      - Дальше, глупыш.
      - Знаю. Но я держался достаточно далеко от него, и вокруг было много народу. Я ведь ничего не знал об этой истории с лотереей и новыми купюрами. Только сегодня утром я все понял.
      - Потом было Трокадеро?
      - Да. Я увидел вас с Габером. Вы спустились, а Габер снова вернулся в дом, вы ждали его в машине. Бэмби сидела в чайной, она устала.
      - И вы поехали за мной?
      - Нет. Вы уехали с Габером. Бэмби была на грани истерики. Мы все бросили. Отправились погулять на набережные, а затем в ресторан.
      - На другой день, в понедельник?
      - Бэмби пошла в контору. Я отправился на Трокадеро, чтобы поговорить с актрисой.
      - Почему?
      - Я бы ей все объяснил. А она бы рассказала, что знает и что неизвестно мне. Когда я туда пришел, перед дверью стояли полицейские. Я видел, как прибежал Габер. И подумал, что вы решили арестовать Элиану Даррэс.
      - Ты думаешь, что так происходят аресты? Когда столько полицейских вокруг?
      - Если судить по тому, сколько их сейчас около меня, именно так и думаю. Вы собираетесь арестовать меня?
      - Да нет же! Они там? - Да.
      - Не беспокойся. Расскажи, что ты обнаружил вчера днем, а я скажу, что ты должен делать дальше.
      - Сначала вы. Я потом. Если вы намерены меня задержать, я ничего не скажу, пока не приедет мой отец.
      - Послушай, Малыш. Сейчас приведут Грандена. Габер в соседней комнате. Судя по тому, как все вокруг смотрят на меня, он начисто все отрицает.
      - Где Бэмби?
      - Здесь рядом. Ей дали огромный бутерброд с ветчиной. Она ест с большим аппетитом. Последуй ее примеру. Ты достаточно рассказал мне, но не все. Мы побеседуем еще две минуты, а затем ты передашь трубку бригадиру. Когда я поговорю с ним, ты пойдешь за ним, куда он тебя поведет. Я позвоню туда позже. Ясно?
      - Ладно. Но сообщите все же моему отцу.
      - Мы это уже давно сделали, представь себе. Значит, вчера во второй половине дня...
      - Бэмби вернулась в контору. У меня не было ключа, и я оставил комнату незапертой. Было 13 часов 50 минут или что-то в этом роде. Потому что Бэмби должна была быть на месте в 14.15. И я пошел на улицу Дюперре.
      - Почему?
      - Потому что утром перед домом Элианы Даррэс я видел Грандена. Самым странным было то, что он прятался, как и я. В машине марки "Дофин", которую поставил неподалеку. Мне даже кажется, что именно из этой машины вышел Габер.
      - Улица Дюперре. Продолжай.
      - Я стал подниматься. Вы были у Грандена. Я слышал ваш голос, стоя на площадке, не подходя к двери. Вы спросили: "Слышали ли вы о некоем Риволани и некой Элиане Даррэс?" и он ответил "нет". Я ничего не понимал. Когда вы вышли, я едва успел спуститься на несколько маршей. Вы, вероятно, слышали мои шаги. Я предпочел сделать вид, что иду наверх. Вы спросили меня, не друг ли я Грандена.
      - Значит, это ты - тот молодой парень в плаще?
      - Да. Вы меня уже видели на набережной Орфевр или перед домом актрисы. Во всяком случае, вы мне подсказали одну мысль. Я пошел к Грандену. Я сказал ему, что учусь в Сорбонне, что хочу выпускать студенческую газету. Мы поговорили. Я сразу понял, что этот человек чего-то боится. Я был у него минут десять. Я задавал ему вопросы, которые его раздражали: о его комнате, фотографиях животных. Я никак не решался заговорить об убийстве, чувствуя, что тоже боюсь. И подумал, что если вдруг заговорю о поезде, то он естественно расскажет, что произошло с одной из его приятельниц.
      - И ты попробовал?
      - Попробовал. Он ничего не рассказал. Напротив, сам стал задавать мне вопросы. Откуда я взялся, кто я такой, как узнал его адрес, где живу? Я ушел. Мне было страшно. Сам не знал отчего, но я понял это несколько минут спустя, когда сошел с автобуса, направляясь к Бэмби. Он следовал за мной на своей машине. Я пересел на другой автобус, затем спустился в метро. Вернулся к Бэмби, взял чемодан и ушел подальше от улицы Бак. Я позвонил Бэмби из кафе Латинского квартала.
      - Ладно, Малыш. Давай бригадира.
      - Вы не хотите знать, что я понял, когда прочитал сегодня газету?
      - Кажется, теперь я и сам понял. Обещаю позвонить попозже. Будь благоразумен и ни о чем не беспокойся.
      - Следователь Фрегар? Таркэн говорит.
      - Что нового?
      - Маленький Гранден долго не продержится. Он сдастся, когда увидит чек. Чек выписан почерком, который соответствует его собственному, поскольку всякий измененный почерк может быть установлен экспертизой. Подпись Элианы Даррэс неплохо подделана. Он, вероятно, долго практиковался. Найдем еще какую-нибудь написанную им бумажку.
      - Что дал обыск у Габера?
      - Ничего. Это настоящий музей огнестрельного оружия.
      Но никаких следов ни нашего револьвера, ни денег. Установлено, что он сирота с 6 лет, что его воспитала в провинции тетка. Не знаю, почему все считали, что он сын крупной шишки.
      - Кто его допрашивает?
      - Грацци. Он хорошо знает Габера и свое дело тоже. Его отвезли в дом напротив Дворца правосудия, чтобы не было шума. Думаю, к вечеру я смогу кое-что сообщить газетам. Придется все это тонко и умело подать.
      - Парди? Грацци у телефона. Ты вызвал людей из банка н с бегов?
      - Да. Но Фрегару этого маловато. Они только наполовину уверены в том, что узнали его.
      - Пока с Жан-Лупом беседуют патрон и Аллуайо. Ты можешь прийти? Твоя очередь.
      - Передаю его вам. Он вполне благоразумен.
      - Даниель, это ты?
      - Да. Они признались?
      - Нет. Пока нет. Послушай, Малыш, у меня только один вопрос. И я жду только один ответ.
      - Где Бэмби?
      - Пошла на работу. Должна прийти сюда вечером. Ты мне понадобишься тоже. Постараюсь это уладить. Ты меня слушаешь?
      - Слушаю, инспектор, слушаю.
      - Я не понимаю, ни почему Габер отпустил актрису с вокзала, ни почему не убил ее в поезде потом, Можешь мне что-нибудь сказать по этому поводу?
      - Он не собирался убивать актрису.
      - Так кого же? Жоржетту Тома?
      - Нет. Жоржетта Тома была с ними заодно! Вы ничего не поняли. Они хотели убить Бэмби.
      - А Бэмби тут при чем?
      - Бэмби или кого-нибудь другого. Кого - не имело значения. Жоржетта Тома должна была задержать одного из пассажиров в купе. Любого, только не Элиану Даррэс. Убить же должен был Габер.
      - Зачем Габеру было кого-то убивать в этом купе?
      - В том-то вся и штука. Что вы сделали, когда нашли Жоржетту Тома? Вы начали расследование с нее. Затем убивают еще кого-то из того же купе. О чем вы думаете? Что убит мешающий свидетель. Ясно? Габеру ведь известно, как это делается. Он переместил роли! Ему нужно, чтобы жертвой стал кто угодно, лишь бы без всякой мотивировки. Настоящая жертва становится свидетелем, поскольку была в том же купе, и поиски в отношении нее не ведутся. Но Габер на этом не останавливается. Он убивает Кабура и Риволани, чтобы придать еще большую достоверность истории о мешающем свидетеле. Понимаете?
      - Да. Как ты об этом догадался?
      - Я уже сказал. Потому что они пытались удержать Бэмби. Потому что Гранден был знаком с актрисой и Жоржеттой Тома. И они с Бэмби находились в том же поезде и в том же купе, не зная друг друга. Как же можно было считать Риволани мешающим свидетелем, если он проспал всю дорогу? Жоржетте Тома не повезло, потому что она выиграла в лотерее. Чего они хотели от актрисы, не знаю. Но после нее взялись бы за других.
      - Они получили в пятницу по чеку со счета Элианы Даррэс шесть миллионов, подделав ее подпись. Во всем этом есть что-то ужасное. Сколько тебе лет?
      - Кому? Мне? Шестнадцать.
      - Это ужасно.
      - Грацци? Таркэн говорит. Можешь идти, все в порядке.
      - Как вам это удалось?
      - Мы показали ему фотографию Жоржетты. Мертвой.
      А ВОТ КАК ВСЕ КОНЧАЕТСЯ
      ВОПРОС: - Ты сказал нам, что знал Габера много месяцев. Когда ты познакомил его с Жоржеттой Тома?
      ОТВЕТ: - Около двух месяцев тому назад. Мы вместе обедали в одном из ресторанов Старого рынка.
      ВОПРОС: - Когда вы решили убить Элиану Даррэс?
      ОТВЕТ: - Не сразу. Мы встречались несколько раз, и Жан-Луп рассказывал о своей профессии, о коллегах. Это была игра. И мы смеялись, потому что Жоржетта была наивна и ее легко бы поймали. В общем, так все и было. Однажды я им рассказал об Элиане Даррэс. Она ведь отдала мне свой ключ, и у нее были деньги.
      ВОПРОС: - Сколько времени ты не виделся с Элианой Даррэс?
      ОТВЕТ: - Несколько месяцев. Я знал, что она меня искала в бистро на площади Дантона, где мы познакомились, но я не ходил туда больше... С той историей все было кончено.
      ВОПРОС: - Кому принадлежит замысел?
      ОТВЕТ: - Всем троим. Каждый вносил в него свое, это ведь была игра. Потом Жан-Луп сказал, что раз план нами разработан, то глупо не привести его в исполнение. Тут я понял, что это серьезно, и испугался. Поговорил с Жоржеттой. Но она сказала: "Послушаем его. Ведь обязательств это на нас никаких не налагает". Однажды мы пошли к нему в гости, к Аустерлицкому мосту. Он показал нам свои револьверы. Сказал, что у него есть и с глушителем. Мы, мол, ничем не рискуем, ведь он будет в курсе, когда станет поступать информация. В общем, все будет знать.
      ВОПРОС: - Мысль убить кого-либо до ограбления принадлежит ему?
      ОТВЕТ: - Он объяснил, что есть только одно идеальное преступление преступление без мотивировки. Если в ходе расследования убивают двух свидетелей, в числе которых и тот человек, которого решено убить с самого начала, то нет никакого риска. Он, мол, знает тех, с кем работает. Они бросятся расследовать первое убийство и просто свяжут два других с первым. Первое же как раз будет немотивированным.
      ВОПРОС: - Значит, Габер предвидел три убийства? И ты не отступил?
      ОТВЕТ: - Не знаю. У меня было такое впечатление, что все это кем-то выдумано. Первой начала колебаться Жоржетта. Мы объяснились с ней в тот вечер, когда вернулись домой. Мне казалось, что Жан-Луп прав. Ведь с той минуты, когда было решено убить одного, число убийств уже не имело значения. Я и сейчас так думаю.
      ВОПРОС: - Несмотря на убийство Риволани и маленькой Сандрины?
      - ОТВЕТ: - Я же не знал тогда, кто это будет. И сейчас, когда я говорю, что число ничего не меняет, мои слова могут показаться абстрактными, я не вижу лиц. Я ведь никогда не видел ни Риволани, ни Кабура, ни девушки. Поэтому, видимо, у нас с Жоржеттой было такое ощущение, будто все это неправда.
      ВОПРОС: - Когда вы решили осуществить свой замысел?
      ОТВЕТ: - Когда я узнал, что Элиана едет на юг сниматься в фильме.
      ВОПРОС: - А когда ты это узнал?
      ОТВЕТ: - За два дня до ее отъезда. В тот же день я обнаружил у нее чековую книжку. За домом я следил давно. Когда она уходила, я открывал квартиру ключом. И ничего не трогал. Только искал чековую книжку. Она никогда не оставляла ее дома. Но однажды, видимо, срочно убежала за покупками и не взяла сумочку. А там оказалась книжка и вызов на съемку. Я вырвал из середины чистый бланк, отрезав его лезвием. В момент расследования Жан-Луп должен был спрятать чековую книжку, чтобы ее не приобщили к делу.
      ВОПРОС: - Откуда ты знал, сколько у нее денег на счету?
      ОТВЕТ: - В столе я видел листок с расчетами. Она была очень внимательна к своим расходам. Я проверил, не сняла ли она накануне со счета крупную сумму.
      ВОПРОС: - Когда ты заполнил чек?
      ОТВЕТ: - Это сделал не я, а Жоржетта. Мы трудились над этим два вечера. Подделывали подпись по образцу, найденному в старой ведомости.
      ВОПРОС: - Но подпись для бланка могла быть другой.
      ОТВЕТ: - Мы шли на риск. Я должен был получить деньги в пятницу утром. Если бы это сорвалось, мы бы прекратили дело. Жан-Луп дал мне старые водительские права на имя Рахиса. Фото мы переклеили. В банке пришлось ждать довольно долго, но в конце концов все выплатили.
      ВОПРОС: - Откуда вы узнали, каким поездом Элиана Даррэс вернется в Париж?
      ОТВЕТ: - Жан-Луп для какого-то дела запросил список пассажиров, забронировавших места в поездах и самолетах из Марселя и Ниццы, мы считали, что она пробудет в Марселе до среды или четверга. Ведь вызов ее кончался в среду. Жоржетта без труда добилась у "Барлена" командировки в Марсель.
      ВОПРОС: - Вы предупредили ее, чтобы она взяла билет в то же купе?
      ОТВЕТ: - Нет. Понять не могу, как она оказалась в том же купе. Просто должна была ехать в одном поезде. Если бы ей пришлось вернуться в четверг, то сказала бы, что простудилась.
      ВОПРОС: - Ты думаешь, она нарочно взяла билет в то же купе?
      ОТВЕТ: - Выиграв в лотерее, она решила отказаться от замысла. Но забыла, что в пятницу я уже получил деньги по чеку. Ее телеграмму мне доставили только в пятницу.
      ВОПРОС: - Почему она решила отказаться от замысла? Почему предпочла шести миллионам 700 тысяч?
      ОТВЕТ: - Надо было знать Жоржетту. Выиграй она даже половину, четверть, десятую долю этой суммы, она бы все равно приняла это за знак судьбы. Поэтому и хотела все прекратить. Она ведь еще ни разу ничего не выигрывала.
      ВОПРОС: - Ты помнишь текст телеграммы?
      ОТВЕТ: - Да. "План невозможен. Объясню. Жоржетта". Я было подумал, что она сдрейфила. Но ведь я получил телеграмму лишь в пятницу, уже вернувшись из банка.
      ВОПРОС: - Она, должно быть, послала ее немедленно. Но это мы узнаем.
      ОТВЕТ: - Телеграмма отправлена на Дюпон-Латен, я там оставляю вещи в камере хранения. Зашел туда только в пятницу вечером.
      ВОПРОС: - Это там ты оставил деньги? И револьвер?
      ОТВЕТ: - Да, в чемодане Жан-Лупа.
      ВОПРОС: - Допустим, Жоржетта Тома в состоянии волнения и надеясь, что успеет что-то сделать, сумела заказать место в том же купе, что и Элиана Даррэс. Вы узнали об этом до ее возвращения?
      ОТВЕТ: - Нет. Не я, Жан-Луп по списку брони. Она это, вероятно, сделала для того, чтобы он все понял и испугался. Не могло быть и речи, чтобы кого-то из нас арестовали.
      ВОПРОС: - По прибытии она, однако, попыталась удержать девочку из Авиньона. Как ты это объяснишь?
      ОТВЕТ: - Никак. Такой уж она была. Думаю, в последнюю минуту испугалась, что, если ничего не сделает, по ее вине нас могут схватить.
      ВОПРОС: - Когда ты узнал, что ее убили?
      ОТВЕТ: - Когда приехал к Жан-Лупу, часов в 11. Мы должны были встретиться у него. Жан-Луп только что вернулся с вокзала после первых мер, принятых полицией. Трамони остался запертым в квартире. Жан-Луп сказал, что его деньгами мы поделимся. Меня это совсем сразило, я никак не отреагировал.
      ВОПРОС: - Каким образом Габер смог увести с собой Трамони?
      ОТВЕТ: - У него была машина Жоржетты. Он сказал, что должен его арестовать. Но если тот не станет поднимать шум, то есть шанс его спасти. Трамони был трусом.
      ВОПРОС: - Когда вы его убили?
      ОТВЕТ: - По возвращении с улицы Круа-де-Пети-Шан. Я не знал, что Жан-Луп собирается его убить. Мне казалось, что смерти Жоржетты достаточно. В своей квартире у Аустерлицкого моста он вынул револьвер с глушителем. Трамони как раз считал банкноты, он даже не заметил, как в него выстрелили. Тело мы спрятали под кроватью. А ночью, часа в два-три отвезли на машине и сбросили в Сену у набережной Рапе.
      ВОПРОС: - Отчего вы убили Элиану Даррэс, получив деньги по ее счету, нам понятно. Но зачем Кабура?
      ОТВЕТ: - Жан-Луп говорил, что следует действовать по плану. Он все приговаривал: "Мы утопим рыбку". Однако потом признался, что сделал ошибку, что у него неприятности.
      ВОПРОС: - Когда узнал, что кто-то из соседнего купе слышал его разговор с Трамони?
      ОТВЕТ: - Да. Он понял, что это еще один свидетель. Но не знал, кто именно. Он сообразил, что это произошло лишь после того, как вы вместе побывали на Лионском вокзале для расследования. Тогда он увидел, что в купе не два чемодана (сначала он решил, что у Жоржетты были два чемодана с вещами для демонстрации), а один. Если кто-то вошел в купе до служащего железных дорог, значит, тот человек мог его видеть. Им мог быть только один из пассажиров, ехавших в купе, ведь он забрал свой чемодан.
      ВОПРОС: - И все?
      ОТВЕТ: - Нет. В дороге произошел непредвиденный случай, непонятный ему. Ссора Жоржетты с Кабуром, об этом рассказал Трамони. В тот вечер Кабур сам сообщил вам по телефону свой адрес. Тогда Жан-Луп сказал, что рисковать нельзя. Последовал за ним и убил в "Центральном" после антракта. Но я узнал об этом только на следующий день.
      ВОПРОС: - Кто придумал трюк с лифтом?
      ОТВЕТ: - Я. Однажды Элиана заставила меня долго ждать ее перед домом, и я решил поиздеваться над ней. Я объяснил Жан-Лупу, как это делается.
      ВОПРОС: - Это не ты убил Элиану Даррэс?
      ОТВЕТ: - Я никого не убивал. Я не знал, как все прекратить. Жан-Луп утверждал, что это необходимо. После Трамони он только об этом и думал. Говорил, что после первого раза все уже просто. О том, что убит Ривалони, я узнал из сегодняшних утренних газет. Вы же мне сообщили, что он убил и девушку.
      ВОПРОС: - Когда Габер узнал, что мадам Гароди не было в поезде?
      ОТВЕТ: - С самого начала. Это он ведь говорил с контролерами в первый день. Они вычеркивают имена отсутствующих пассажиров из списка. Мадам Гароди не была вычеркнута. Жан-Луп промолчал на этот счет. Допрашивая мадам Гароди, он знал, что она лжет, однако, утверждая, что была в купе, только еще больше вас запутывает.
      ВОПРОС: - Габер знал также, что кто-то все же занимал полку. Это не беспокоило его?
      ОТВЕТ: - Конечно. Его беспокоило и многое другое. Глупости Трамони. Его слишком многие видели в поезде. Он нашел у Жоржетты лотерейный билет во флаконе из-под аспирина. Мы узнали из показаний свидетелей, что Жоржетта вынула его из чемодана. Она, видимо, решила держать его при себе. Такая уж она была. А Трамони не нашел ничего лучшего, как положить пустой флакон обратно в чемодан. Жан-Луп говорил, что в результате таких накладок можно и попасться.