Их новая попытка была не счастливее первой, так как туземцы, против которых они нашли благоразумным защититься, на всякий случай, валом, окруженным рвом, вообразив, что этот ров предназначался для того чтобы их зарыть в нем, составили план напасть на них врасплох. Моряки наверное бы погибли, если бы один из переводчиков не открыл этого ужасного плана и не предупредил о своем открытии. Тогда европейцы сами предупредили дикарей и, перейдя в наступление, убили и ранили многих из них, а оставшихся в живых прогнали в глубь острова».

Этот насильственный поступок, конечно, не прошел даром: не было дня, чтобы европейцам не приходилось выдерживать ночного боя.

Тогда между европейцами поднялись сильные несогласия: одни доказывали невозможность поселиться на Тубуэ и желали возвратиться на Таити, другие, не отвергая постоянных опасностей, которым они подвергались от враждебности туземцев, утверждали, что все-таки лучше остаться здесь, чем на Таити, который не предоставлял им безопасного убежища.

Дело дошло до того, что Христиан принужден был поставить на голосование три следующих предложения: Остаться на Тубуэ. Искать другого удобного места. Вернуться на Таити.

Это последнее предложение, несмотря на все старания лейтенанта доказать его безумие, получило громадное большинство, и пришлось начать приготовления к отъезду. Итак, «Bounty» в третий раз возвратился на Таити. Со времени бунта прошло около восьми месяцев, и Христиан только по настоянию своих людей решился идти на этот остров: могло случиться, что Блиг по дороге встретил какое-нибудь военное английское судно и вернулся назад наказать бунтовщиков, поэтому, входя на рейд, Христиан со страхом смотрел, не видно ли какого-нибудь судна.

У берега стояло всего несколько пирог, и Христиан невольно вздохнул с облегчением. Экипаж «Bounty» был встречен таитянами с прежними выражениями радости, и король пригласил моряков остаться на острове, обещая уступить им земли, какие они пожелают.

Христиан собрал всех своих товарищей и решительно объявил, что он со своей стороны не останется на Таити более суток и просил сказать, кто хочет сопровождать его в поисках другого, более безопасного убежища.

Сейчас же на сторону лейтенанта стали гардемарин Юнг, плотник Мимс, оружейный мастер Виллиам, садовник Мак-Кой и матросы Кинталь, Мартин и Броун.

Все остальные объявили, что хотят остаться на Таити.

После этого был произведен равный раздел оружия, патронов, утвари, инструментов и съестных припасов, и на другой день Христиан снова выходил в море со своими спутниками. Моэ, жена лейтенанта, и все другие таитянки предпочли следовать за европейцами и отказались остаться на Таити. Шесть туземцев с их женами, также изъявили желание сопровождать европейцев и разделить их участь.

Новая экспедиция обошла архипелаг Помоту и дошла до еще малоизвестного архипелага Мореплавателей.

На юге этого архипелага после многодневного плавания они заметили маленький зеленеющий островок с тенистыми долинами, лежавшими между высокими горами, который, как им казалось, соединял в себе все условия одиночества и безопасности, которых они искали.

— Вот место нашего вечного убежища, — сказал Христиан своему другу Юнгу… — Или наши кости будут со временем покоиться в глубине этих веселых равнин, или мы будем повешены на Плимутском рейде.

Затем, по его приказанию бриг был сломан в маленькой бухте, которой они дали имя судна, окончившего в ней свою карьеру.

На следующий год английское военное судно «Флора» пришло на Таити и забрало всех гардемаринов и матросов, которые там поселились, несмотря на предостережения Христиана… Восемь месяцев спустя их судил военный суд.

Никогда английскому судну не удалось бы захватить бунтовщиков на этом острове, богатом на разные тайные убежища, если бы капитан не заручился помощью туземцев, напоив их водкой и сделав им богатые подарки.

Но я должен сказать, к чести таитянок, что они с редкой энергией защищали своих европейских друзей, и что многие туземцы, выдавшие их, были убиты женщинами во время оргии.

Одной даже удалось так хорошо спрятать молодого гардемарина Гайвуда, что «Флора» ушла, не захватив этой последней добычи.

Чтобы спастись от крейсеров, которые избороздили Тихий океан в поисках остальных бунтовщиков и время от времени заходили на Таити, чтобы постараться им овладеть, Гайвуд в течение пятнадцати лет жил в лесах и на возвышенных вершинах острова, беспокойно глядя на горизонт, чтобы узнать принадлежность проходивших судов.

И в течение всего этого времени Магина, его жена, оставалась верной ему, сбивала все розыски и окружала его неистощимой преданностью.

Как только какой-нибудь крейсер появлялся на рейде, Гайвуд исчезал так, что его никто не мог найти, а Магина спускалась на берег, чтобы наблюдать за тем, что произойдет.

Во все время пребывания английского военного судна молодая женщина не оставляла округа Паре, в котором расположен порт, наблюдая за всеми действиями иностранцев.

Иногда отряд морских солдат сходил на землю и направлялся в глубь острова. Тогда Магина зажигала костер из сырого леса, дым от которого поднимался к небу черными . клубами, и с пением возвращалась в деревню… А через два или три дня экспедиция, по обыкновению, возвращалась с пустыми руками.

Как только судно уходило в море, Магина возвращалась в горы, и время от времени Гайвуд решался показываться в деревнях.

Однако однажды командир «Пандоры» Мевиль чуть было не овладел гардемарином.

Прибыв на Таити с поручением, таким же, как у его предшественников, и так же, как они, не преуспев во всех своих попытках, он решился подкупить Магину и узнать от нее тайну убежища Гайвуда.

Молодая таитянка, узнав, что английский капитан желает с ней говорить, без всякой заминки отправилась к нему.

Мевиль принял ее окруженный всеми своими офицерами и с церемонией, которая должна была поразить дикарку.

Драгоценности, яркие шелковые материи и множество красивых вещей были разложены на столе.

Приготовлено было угощение, и командир предложил Магине разделить его с ним и его офицерами.

Молодая женщина жестом отказалась.

Когда он стал настаивать, она сказала:

— Слушай, тегавава (командир), я скажу тебе слово, которое нахожу хорошим… Я не стану ни есть, ни пить с тобою, потому что твои напитки расстраивают ум, а когда ум расстроен, слова выходят наоборот, как отону (краб), который бродит по рифам.

— Ты ошибаешься насчет моих намерений, Магина, — возразил Мевиль, — мы просто хотим принять тебя, как того заслуживает такая красавица. Ты хорошо знаешь, что твои подруги бывают у нас, и одна ты никогда не приходишь.

— К чему говорить не то, что думаешь, тегавава? Ты позвал меня сюда только для того, чтобы узнать, где прячется Тативати (так таитяне звали Гайвуда).

— Хорошо, если ты угадала, то я не стану притворяться.

— Я хорошо знаю, что Моуи (Мевиль) рассчитывает на свои напитки, чтобы узнать мысли Магины.

— Пожалуй! Ты знаешь, что Тативати, как ты его называешь, совершил большое преступление, и наши законы требуют, чтобы он был наказан.

— Тативати не нравилось на корабле, Тативати думал о Магине, которая плакала на берегу, ожидая его возвращения, и Тативати оставил корабль, чтобы вернуться к ней и своему ребенку, который должен был родиться. Если бы он этого не сделал, он был бы злым человеком. Разве преступление держать свое слово? Тативати никого не убил и не сделал никому зла.

— Да! Но он возмутился против своего начальника и посадил его в лодку, где тот чуть не погиб.

— Вы уже убили за это десятерых и хотите еще убить Тати.

— Нет, клянусь тебе, наш король помилует его.

— Так для чего же ты приехал за ним? Прости его и возвращайся в свою страну.

— Он должен сам себе просить прощение.

— Тати не станет просить у вас прощения, и, пока я жива, вы не возьмете Тати. У нас в горах трое детей, и вы не отнимете у них отца… Прощай, тегавава, береги для других эти украшения, которые ты разложил здесь. Значит женщины твоей страны способны изменить своим мужьям за подарки, если ты мог подумать, что я выдам тебе Тативати.

Сказав это, молодая женщина повернулась, чтобы идти к своей пироге.

— Еще одно слово, Магина, — сказал ей капитан, — ты сама решишь участь Тативати… Все мы, офицеры и я, мы даем тебе слово, что жизнь его не подвергнется опасности, если ты уговоришь его, чтобы он сам отдался в наши руки, но если мы захватим его, то ему придется разделить участь его товарищей.

— У вас, верно, есть крылья на ногах, что вы надеетесь взять Тативати?

— Клянусь тебе, что не пройдет и месяца, как он будет в наших руках.

— Желаю счастья, тегавава, — сказала молодая женщина, рассмеявшись.

Мевиль все еще не считал себя пораженным. Испытав неудачу с Магиной, он решился привести в исполнение план, задуманный им несколько дней тому назад, который, по его мнению, должен был предать в его руки последнего бунтовщика, скрывавшегося на острове Таити.

Он таинственно переговорил с полусотней дикарей, тщательно выбранных между последними негодяями, и сделал им такие соблазнительные посулы, что те обещались помогать его плану.

Ловушка, которую они решились устроить для Гайвуда, была придумана довольно удачно.

Он должен был приказать поднять паруса и объявить, что возвращается обратно в Англию, но в сущности, только скрыться из виду. Через четыре дня он должен был прислать две шлюпки с хорошо вооруженными матросами к мысу Итиа. В это время дикари, осторожно следуя за Магиной или воспользовавшись тем, что Гайвуд сойдет вниз, должны были схватить его и выдать в условленный день.

Сначала все шло по желанию заговорщиков. Мевиль дал большой праздник начальникам острова, на который все ответили в свою очередь амурамой, и объявил открыто, что отказывается овладеть неуловимым Тативати.

На следующее утро он снялся с якоря, поднявшись по ветру на запад, он повернулся прямо на юг.

В тот же вечер Магина отправилась в горы. Она медленно шла по берегу ручья, как вдруг ей послышалось, что сзади хрустнул сухой сучок. Ей вдруг пришло в голову, что за нею следят, но она не обернулась, а поспешно бросилась в густые кусты и остановилась там, едва переводя дыхание… Целый час простояла она в таком положении, внимательно прислушиваясь, но ничто не подтвердило ее подозрений, и она спокойно продолжала свой путь по большой долине Тегауру и, мало-помалу поднимаясь, дошла до той площадки Орофева или горы Диадемы… Гайвуд оставил между тем свое убежище и ждал ее со старшим сыном.

— Зачем ты оставил свое убежище? — сказала она, обняв его.

— С вершины Оро я видел, как судно исчезло сегодня утром на юге, оно совсем ушло.

Едва успел он выговорить эти слова, как человек тридцать дикарей схватили его и, несмотря на крики и мольбы Магины, увлекли по направлению к мысу Итиа.

— Вернись к братьям, — сказала молодая женщина сыну, — и не выходите, пока я не возвращусь.

Сказав это, она со сверкающими глазами бросилась вниз к одному из самых крутых спусков, но зато сокращавших почти вдвое дорогу к деревне Паре, где жили ее родственники и друзья.

Похитители Гайвуда не рассчитали ее энергии.

Едва прибежав вниз, она подняла всю деревню на ноги рассказом об ужасной измене, она узнала жителей Итиа, и так как между ними и жителями Паре существовала старинная ссора, то Магине не стоило большого труда увлечь последних за собою. Они бросились бегом и пришли к мысу почти вместе с похитителями, которые принуждены были нести Гайвуда.

Пленник был в одно мгновение освобожден, а негодяи, взявшие на себя постыдное дело, были отвергнуты даже жителями их деревни и принуждены сознаться, что должны были на другой день вечером выдать Тативати Мевилю.

Двадцать четыре часа спустя, когда моряки с «Пандоры» подъехали к Итиа, они были встречены градом камней и поспешно сели обратно в лодки, думая, что им, устроили западню.

С этого времени английские корабли не возобновляли более своих попыток схватить Гайвуда, и он мог жить почти спокойно. Но, каждый раз, когда английское судно стояло на рейде, он из осторожности прятался в свое неприступное жилище.

Он умер около пятнадцати лет спустя, и на острове еще сейчас есть человек двадцать его потомков.

После долгих поисков бунтовщиков, оставивших Таити на «Bounty», под командою Христиана, английское Адмиралтейство решило, наконец, что корабль погиб и со временем дело это было забыто совершенно.

Впрочем, количество казней было велико, чтобы на будущее моряки решились последовать примеру их товарищей с «Bounty». В течение полутора лет на Плимутском рейде было повешено одиннадцать человек.

Теперь мне только остается сообщить читателям последний акт этой странной драмы, развязка которой произошла на Питкерне.