37

Осень 1907 года выдалась теплой и солнечной. Картер и граф ужинали в отеле «Луксор».

– Что, голубятина нынче жестковата, милый Говард? Вы едите безо всякого удовольствия. Долина царей портит аппетит?

– Дэвис настоящий изувер!

– Но его слава все растет! В год по гробнице. Завидный результат!

Картер вонзил нож в жареного голубя. Он опасался, что с подобной прытью американец скоро докопается до гробницы Тутанхамона и, по своему обыкновению, изуродует ее.

– Дэвис не убирает за собой и варварски относится к искусству! Если он и дальше будет так работать, то непоправимо навредит Долине!

– А почему бы нам самим не попросить концессию на раскопки в Долине?

– Не дадут! Дэвис хорошо платит и добивается отличных результатов.

– А вы все бредите Тутанхамоном? Как, кстати, переводится его имя?

– «Превосходен жизнью Амон».

– Жизнью – это хорошо. А сколько лет он правил?

– Девять или десять.

– Он был женат?

– Да, на дочери фараона Эхнатона.

– А дети у них были?

– Наверное, нет.

– Чем он прославился?

– Ничем, насколько мне известно. Найденная Легреном стела гласит, что Тутанхамон слыл могущественным, справедливым и щедрым властителем.

– Ничего особенного. А почему его забыли?

Картер не знал, но стоял на своем:

– Во всяком случае, покоится он именно в Долине!

– Не желая отвратить вас от вашей мечты, милый Говард, я бы просил уделять побольше внимания нашим совместным раскопкам. Мне, знаете ли, очень хочется увидеть древние статуи в анфиладах Хайклера!

Пока Картер руководил работами, граф разговаривал в отеле «Винтер Палас» с чопорным джентльменом, приехавшим из Лондона на экскурсию. Занимаемый им пост в министерстве иностранных дел, которого он обычно не скрывал, здесь был известен только графу. Их встреча приобрела особенную важность в связи с последними событиями. Вблизи одной из деревенек в дельте Нила британские военные, приехав поохотиться на голубей, случайно застрелили древнюю старушку. Крестьяне взбунтовались, мятеж подавили. Подобные события иногда случались в Египте и после них обычно воцарялся мир, но на этот раз общественность возмутилась, и отношения между местным правительством и Великобританией накалились. Национальная партия требовала вывода из страны британских войск.

Граф был взбешен. Сьюзи, почувствовав настроение хозяина, зарычала.

– Это приведет к серьезным столкновениям, – изрек Карнарвон.

– Но ведь лорд Кромер восстановил порядок…

– С неприемлемой жестокостью, которая породит ответное насилие!

– Считаете ли вы, что его действия…

– Он недалекий человек и не понимает, что с недавних пор развитие Египта идет в новом направлении. Я с нетерпением жду его отъезда из страны!

– Такая возможность рассматривается правительством. А вы, стало быть…

– За.

– А что бы вы посоветовали нам делать в будущем?

– Ослабить хватку.

– Но попустительство – не метод!

– Террор тоже.

Чиновник в волнении покинул город. Все оказалось гораздо хуже, чем он думал!

Помощники позвали Дэвиса. Расчистив от глины углубление в скале, они извлекли статуэтку без надписей и деревянную сломанную шкатулку. Только Дэвис имел право вынуть из нее обломки золотой фольги.

Американец поморщился. Крошечный склеп, жалкие находки! Соединив обломки золотой фольги, он увидел оттиснутый рельеф, изображающий царя на колеснице. Затем его же, убивающего коленопреклоненного врага. Царь схватил врага за волосы, а справа от него царица протягивала к супругу благословляющую руку.

– Какая-то ерунда! – заявил он. – Что бы это значило?

Помощники не умели расшифровывать иероглифы. Кто-то предложил послать за Картером. Дэвис согласился. Он обещал докладывать Картеру обо всех значительных находках. Пускай приедет, заодно и надпись расшифрует!

Посмотрев на рельеф, Говард сразу определил стиль XVIII династии. А прочитав имя фараона, охотника и воина, сдавленно пробормотал:

– Тутанхамон.

Картер в десятый раз с жаром доказывал графу, что статуэтку и шкатулку с золотой фольгой похитили из гробницы Тутанхамона, а затем спрятали в пустующем склепе, который в его списке стоял под пятьдесят восьмым номером.

– Я видел изображение Тутанхамона и его супруги собственными глазами! Он погребен в Долине, теперь в этом можно не сомневаться! И к моей мечте подбирается этот безмозглый Дэвис!

– Не хочется портить вам настроение, милый Говард, но не являются ли эти находки свидетельством обратного, а именно, что гробница Тутанхамона все-таки была разграблена?

– Вы смеете так думать?

– Боюсь, что так оно и есть.

– Я вас не слушаю.

В последовавшие за этим неприятным разговором дни Картер развил бурную деятельность и совсем загонял рабочих. Однако напрасно они заполняли и опорожняли корзины! После многообещающего начала экспедиция Карнарвона завязла.

Однажды, рассматривая груду щебня у подножия холма, которая позволила ему предположить наличие в скале тайной гробницы, Картер столкнулся с радостным Дэвисом. Американец, как всегда, был в шляпе, черном костюме и белом кашне. Он стоял, покачиваясь из стороны в сторону, словно пьяный. Картер поправил галстук-бабочку и приготовился к разговору.

Дэвис игриво водил тростью по песку и чему-то улыбался.

– Вы славный малый, Говард! Сдержали обещание, не проболтались, ну и я не обману!

– Что, новая гробница?

– Какой вы догадливый!

Картер покрылся холодным потом:

– Нетронутая?

– Более или менее.

– А чья?

– Да вот его! – И Дэвис достал из кармана кусок полотна, на котором значилось: «Тутанхамон, год шестой».

Таинственный правитель постепенно выходил из тени!

– Откуда это?

Дэвис начал размахивать тростью, словно дирижерской палочкой.

– Ну что ж тут непонятного? Конечно, из его гробницы!

– Такого быть не может! – крикнул Картер, задетый до глубины души.

– Полноте, дорогой коллега. Это жизнь. Пойдемте, я покажу вашу любимую гробницу!

38

Вдруг обретя мальчишескую резвость, Дэвис подбежал к холму над гробницей Сети II. В скале было пробито отверстие, которое охраняли землекопы.

Картер торопливо шагал следом. По правде говоря, ему хотелось разрыдаться от отчаяния.

– Что ж, заходите, Говард! Полюбуйтесь!

Картер прошел вперед. Приняв приглашение посетить гробницу Тутанхамона, он был уверен, что увидит именно ее. Однако, войдя, он с удивлением произнес:

– Так ведь это тайник!

– Только на первый взгляд, – возразил Дэвис. – Где ваша ученость, дорогой коллега?

Картер осмотрелся. Он находился в крохотном помещении, вырубленном в толще скалы. Оно было глубиной не больше метра, а в высоту не достигало и двух метров. Внутри находились какие-то мешки и горшки.

– Это не царская гробница, – с облегчением вздохнул Картер.

– Конечно, царская! Взгляните на печать этого сосуда!

На печати скромного горшка действительно стояло имя Тутанхамона.

– Смиритесь, – ликовал Дэвис. – Я раскопал гробницу этого царька и разрешил вашу загадку!

Картер вспылил.

– Какая глупость! Это тайник, Дэвис!

– Возьмите себя в руки и признайте, что вы проиграли, Я думал, англичанам свойственно умение проигрывать с достоинством!

– Где печать царского некрополя? Где саркофаг?! Если вы будете и дальше пороть чушь, самые невежественные египтологи рассмеются вам в лицо! Дайте-ка мне заглянуть в горшки…

– Ни за что! – оттолкнув его, закричал Дэвис. – Приходите завтра ко мне в штаб-квартиру на прием! Там и увидите сокровища Тутанхамона! – И он от души расхохотался.

У Дэвиса в штаб-квартире навели порядок – все было прибрано и тщательно вымыто. Его помощники в полном составе выстроились перед дверью в кабинет.

Американец непрерывно курил, меряя комнату шагами и щелчками сбрасывая пепел с черного костюма. Преемник лорда Кромера, нынешний генеральный консул Великобритании сэр Алдон Горст опаздывал на полчаса.

Картер стоял в сторонке, поэтому первым заметил экипаж консула. Дэвис бросился навстречу истинному правителю Египта. Заручившись его поддержкой, он смог бы вывезти к себе на родину все ценные находки!

Американец коротко представил высокопоставленному гостю своих помощников, проигнорировав Картера, и принялся расхваливать достоинства недавно прибывшего в Египет, чтобы пополнить музейные экспонаты, Герберта Винлока, хранителя египетского отдела в нью-йоркском музее «Метрополитен». Коротконогий, востроглазый, почти лысый американец отличался деятельным характером. За глаза его называли гномом, недолюбливая за бойкий ум и въедливость. Он что-то сказал о прекрасных отношениях, соединяющих две державы – Великобританию и США, – и пожелал гостю приятного аппетита.

Стол накрыли на улице. За ужином Дэвис, Винлок и консул обменивались любезностями. Картер явно чувствовал себя здесь лишним.

После банкета Дэвис велел принести находки, побоявшись вести сэра Горста в так называемую гробницу. Затем произнес путаную речь. Он, дескать, первым собирался представить найденные им древности на суд официального лица, дабы тот мог благодаря своей глубокой культуре оценить их по достоинству. С этими словами Дэвис распечатал первый горшок.

Печать представляла собой тростниковую затычку, охваченную герметичной капсулой из глины. Внутри лежала маска, выкрашенная в желтый, под золото, цвет. Раздались неуверенные аплодисменты. Воодушевившись, американец распечатал второй горшок – там были куски полотна. Тогда он схватил третий, где оказались птичьи кости. Дэвис засуетился, но – увы – находки были совершенно жалкими! В горшках лежали объедки, черепки, куски ткани, гирлянды из цветов и сода. И ни единой золотой вещицы!

– Археология воистину искусство, которое приводит нас к успеху или неудаче! – с иронией заметил консул. – Вам повезет в следующий раз, мистер Дэвис. А в остальном – благодарю вас, ужин был вполне сносным!

Когда его экипаж исчез в облаке пыли, Дэвис сорвал с себя шляпу, швырнул на землю и яростно растоптал.

Солнце опускалось за горизонт. К убогим находкам, осмеянным высокопоставленным гостем, подошел Винлок и стал внимательно их изучать.

– Думаете приобрести? – усмехнулся Картер.

– Полноте, Картер, я вам не враг. Мне даже нравится, как вы работаете. Дэвис любит шумиху, но если к этим скромным вещицам приглядеться, то и они поведают нам много интересного. Вот, посмотрите-ка…

Картер подошел поближе.

– Это бинты и тряпки, которые остались после пеленания мумии. Соду использовали при мумификации. А это черепки посуды, которую разбили в ритуальных целях.

– Да ведь это похороны… – не удержался Картер. – Похороны Тутанхамона!

– Я тоже так думаю. Ведь на печатях его имя.

– А остальное?

Винлок взглянул на кости.

– Возможно, это остатки поминальной трапезы. Ведь на поминках ели дичь.

Картер с трепетом посмотрел на цветочную гирлянду, ветви акации и васильки и пробормотал:

– Цветы тоже использовали в ритуальных целях…

– Здесь все до мелочей! – воскликнул Винлок, указав на камышовый веник. – По окончании трапезы жрец подмел склеп и запечатал его, как ему казалось, навсегда.

Холмы Долины были увенчаны золотистым сиянием заходящего солнца.

– Это уникальная находка, Картер! Остатки поминальной трапезы по вашему Тутанхамону. Я заберу их в Нью-Йорк и докажу верность нашего предположения.

– Нашего?

– Смелей! Теперь не может быть сомнений в том, что Тутанхамон погребен именно в Долине!

39

Картер полистал книгу Дэвиса и, расхохотавшись, выбросил ее в окно. Он пил чай в апартаментах графа Карнарвона.

– Напрасно вы так поступили, Говард. Во-первых, вы могли в кого-нибудь попасть, а во-вторых, к книгам надо относиться с уважением!

– Это не книга, а какая-то пародия! Вы видели заглавие? «Гробница Тутанхамона»! Этот болван упорствует. И это еще не все. Его соавтор – Масперо!

Граф откусил кусочек вполне сносного маффина.[56]

– Начальник Управления просто составил краткую биографическую справку о Тутанхамоне, или, иными словами, написал ни о чем, – заметил он.

– Я все ему выскажу!

– Чай остывает.

– Ложь невыносима.

– Все люди таковы. Ваш оппонент сейчас в зените славы. Масперо вынужден признать заслуги Дэвиса. За несколько лет тот раскопал штук пятнадцать гробниц!

– Является ли это, по-вашему, достойным основанием для того, чтобы открывать в Каирском музее «Зал Теодора Дэвиса»?

– Надо же где-то выставлять его находки! Вместо того чтобы докучать Масперо и хлопать дверьми, не следует ли вам озаботиться нашими совместными раскопками?

Картер принялся с усердием пить чай.

– Не беспокойтесь, Говард, – мягко сказал граф. – Дэвис – колосс на глиняных ногах. Горсту спектакль не понравился! Генерального консула не принято тревожить для того, чтобы показать ему какую-то гипсовую маску и тряпье. Теперь Дэвис обязан находить по гробнице в год, иначе он подорвет к себе доверие общественности!

Если в научных кругах Картера недолюбливали, то Дэвиса вообще не выносили на дух. Ему вменяли в вину торопливо подготовленные, слабые статьи, а также недавнее издание позорной книги. Было совершенно очевидно, что обнаруженное им углубление в скале никак не могло являться царской гробницей, пусть даже такого малоизвестного фараона, как Тутанхамон. Решили, что американец зарвался.

Картер с воодушевлением руководил собственной бригадой, однако его труды по-прежнему не приводили к заметным открытиям. Правда, он раскопал дощечку с рассказом об освободительной войне царя Камоса против гиксосов – семитских племен, наводнивших страну в конце Среднего царства. Историческое значение этой скромной находки, которой Картер присвоил имя Карнарвона, некоторое время забавляло графа. Иногда он заходил полюбоваться на раскоп, но в основном встречался с высокопоставленными людьми.

В Египте лорд Карнарвон становился важным человеком. Его ценили за такт, умение слушать и осведомленность. Сотрудники министерства иностранных дел бывали порой задеты независимостью его суждений, но тем не менее испытывали к нему признательность за честные и прозорливые слова. Некоторые члены кабинета ее величества были весьма довольны тем, что подобный наблюдатель тайно присматривает за консулом, ибо высокопоставленные дипломаты за границей имели порой склонность к необоснованной заносчивости.

Шпионская сеть Картера тоже работала на славу. Благодаря своим давним приятелям, сторожам из Долины, он мог внимательно следить за каждым шагом Дэвиса, который все суетливее вел раскопки. После провального банкета с консулом он отыгрался на команде, уволив нескольких сотрудников, и, будь такая возможность, перерыл бы все вокруг. Ему требовалось срочно восстановить репутацию первооткрывателя гробниц и самого успешного в Египте археолога.

В конце февраля 1908 года к Картеру прибежал сторож и, задыхаясь, сообщил, что группа Дэвиса вот-вот проникнет в новую гробницу! Говард бросил собственный раскоп и кинулся в Долину.

Дэвис небрежно курил. Он высокомерно взглянул на Картера и процедил:

– Вы уже здесь? Не беспокойтесь. На этот раз ваш проклятый царек у меня в руках.

Американец велел принести обломки золотой фольги с именами Тутанхамона и его наследника Эйе, усыпальницу которого уже давно раскопали.

– Ну и что? – осведомился Картер.

– Скоро увидите! – хвастливо ответил Дэвис.

Через три дня вход в новую гробницу был открыт. По мере расчистки взгляду открывались чудесные настенные росписи. Краски поражали своей яркостью, будто их нанесли только вчера. Но Дэвис видел только имя фараона, которому принадлежала усыпальница, – Харемхеб!

Картер торжествовал.

Харемхеб являлся верховным военачальником при Эхнатоне, Тутанхамоне и Эйе, а затем сам захватил власть и правил четыре года. Он не завладел ни пятьдесят пятой гробницей, которую ученые идентифицировали как гробницу Эхнатона, ни усыпальницей Эйе, а стало быть, вряд ли захватил бы склеп Тутанхамона.[57]

Дэвис совершал ошибку за ошибкой. Сам он не составлял отчетов о раскопках, а своим помощникам публиковаться запрещал. Его дилетантские методы работы вызывали все большее возмущение в научных кругах.

Что касается графа Карнарвона, то, уступив просьбам Картера, уверенного, что в Дейр-эль-Бахри больше искать нечего, он согласился начать раскопки в дельте Нила, где раньше находили изумительные статуи. Однако зима выдалась холодной и влажной, а найденные памятники оказались основательно разрушенными еще с древности. С началом весны экспедиция переместилась к Саису, однако там работы пришлось прервать из-за нашествия кобр.

Встретившись с политиками в Каире и Александрии, граф возвратился в Англию, а Картер снова поселился в Луксоре. Из стана Дэвиса новостей не поступало. Стало быть, впервые за то время, что он занимался археологией, ему ничего не удалось найти. Американец переместился в западную часть Долины, но и это не принесло успеха. Дэвис был раздосадован и мрачен. Он заявил своим помощникам, что в Долине больше искать нечего.

Леди Альмина со страхом ожидала приближения зимы. Шел 1910 год. Скоро ее супруг велит паковать чемоданы!

– Дорогой, как вам концерт?

– У меня волосы дыбом! Этот мистер Стравинский и его жар-птица так галдели, что у меня до сих пор шумит в ушах. Не понимаю, где здесь музыка?

– Вы словно бы утомлены?

– Мое здоровье точит влажный воздух Англии. Пора в Египет!

– Дочь снова будет тосковать без вас.

– Эвелина – умная девочка. Она меня поймет.

– Я в этом не уверена.

– Вот увидите, когда-нибудь она тоже полюбит Египет!

Леди Альмина не стала спорить. Переубедить мужа было нельзя.

Картер встретил начальника на вокзале. По его сияющим глазам граф понял, что Говард напал на интересный след. Они уже давно привыкли обходиться без церемоний, впрочем, как и Сьюзи, которая облизала Картеру руки.

– Гробница? – поинтересовался Карнарвон.

– Да, ваше сиятельство! Основателя царского некрополя в Долине! Я изучил папирус Аббота и убежден, что усыпальница Аменхотепа I где-то рядом! Это была бы сногсшибательная находка!

– А что же ваш Тутанхамон?

– Его мы найдем позже.

– Похвальный оптимизм. Что же мешает вам начать?

– Мои сведения происходят из некоторых, как бы это выразиться, неуправляемых источников!

Граф закатил глаза.

– Иными словами, от грабителей. Ох, осторожнее, Говард! Сьюзи привыкла к вам и вовсе не хотела бы внезапно вас лишиться.

40

В задней комнате закусочной стоял дым и пахло чесноком. Граф сел за неубранный столик. Одетый, по своему обыкновению, в синюю саржевую куртку и мятые штаны, он ничем не походил на богатого туриста. Заказав чаю с мятой, Карнарвон принялся ждать Демосфена.

Огромный бородач был, как всегда, наряжен в черный редингот и красные штаны. На голове у него красовалась белая шляпа. Немедленно появился официант с рюмкой конопляной водки и, уходя, перегородил вход в комнату стульями.

– Теперь мы можем побеседовать спокойно.

– Что случилось?

Демосфен сделал глоток любимого напитка, у него дрожали руки. Он был заметно болен.

– Вам грозит смертельная опасность!

– Досадно. Это предположение или факт?

– Вашим участием в жизни страны недовольны некоторые высокопоставленные египтяне, и еще больше англичане, у которых здесь имеются денежные интересы.

– Да, предают всегда свои, дружище Демосфен! Известно ли вам что-нибудь еще?

– Нет, больше ничего. Я заслужил бакшиш?

– Конечно!

Из рук в руки перекочевала пачка денег.

– Я дам еще, если узнаете, кто именно хочет устроить покушение.

– Увольте, ваше сиятельство! Я слишком дорожу своей несчастной шкурой. Вы симпатичны мне, вот я вам и сказал. Теперь дело за вами!

Допив, Демосфен вышел из заведения шатающейся походкой.

В это время в глинобитном домике в Курне Картер пил кофе со сторожем, которого Дэвис нанял, чтобы охранять свой нынешний раскоп. Этот пятидесятилетний мужчина являлся грабителем из клана Абд эль-Расула. Он уже стащил с раскопа несколько вещиц.

– Что Дэвис?

– Шарит по углам Долины!

– Находит что-нибудь?

– Нет, с каждым днем все больше бесится! Аллах лишил его удачи. Камешки приобрести не желаете?

С этими словами «сторож» развернул платок и выложил на стол великолепные амулеты из сердолика и сардоникса. На одном из них был вырезан Аменхотеп III и его супруга, царица Тия, изображенная в виде крылатого сфинкса.

Теперь Картеру предстояло несколько часов поторговаться.

Граф рассматривал добычу Картера. Держать на ладони древние камни, чувствовать их вес и гладкость было удивительно приятно.

– Поздравляю, Говард! Это из гробницы Аменхотепа!?

– К сожалению, нет. Из Долины.

Граф нахмурился.

– А разве мы имеем право там копать?

– Я их купил.

– Дэвис знает?

– Дэвис очень удручен: за два года ни одной находки, плохие публикации и недовольные помощники. По-моему, он собирается все бросать!

Граф пригладил усы.

– Если я правильно вас понял, мы приступаем к операции под названием «Долина царей»?

Картер улыбнулся.

– Мой идеал вечен! Предоставьте мне средства, чтобы приблизиться к нему, и я осчастливлю вас в ответ!

– Странный вы человек, Говард. Разве не я – миллиардер?

– Вы забываете, дорогой граф, о том, что скоро я найду сокровища Тутанхамона!

– А как же усыпальница Аменхотепа I?

– Она почти в моих руках.

Дэвис ворвался в кабинет к Масперо. Тот вскочил, прервав беседу с лордом Карнарвоном.

– В чем дело, мистер Дэвис? – недовольно спросил Масперо.

– Что делает здесь граф?

– Не ваше дело.

– Я вам скажу, что он здесь делает. Хочет отобрать у меня концессию!

– Вы уже так давно здесь, мистер Дэвис. Возраст берет свое. Должно быть, годы уже притупили вашу страсть к археологии, – примирительно заметил Масперо.

Дэвис покраснел от злости.

– Проклятый Картер! Хочет забрать себе Долину, только у него денег нет ее купить! Так вот, он никогда ее не получит!

– Какая разница, кто будет там копать? Ведь вы уже все нашли!

– Не важно. Я все равно против того, чтобы там работал Картер!

– За что вы так ненавидите его? – вмешался Карнарвон.

Дэвис был озадачен. Он закурил и принялся ходить по кабинету. Затем бросил:

– За то, что он – Картер!

– И это все?

– Он подрывает основы общества, играет не по правилам, с остервенением ищет какого-то мелкого царька и его несуществующую гробницу! Этот человек невыносим. Он думает, что Долина принадлежит ему! По-моему, он болен.

– А вдруг он прав? – заметил граф.

Рассвирепев, Дэвис стукнул кулаком по столу:

– Пока я жив, Картер не посмеет сделать в Долине ни одного удара заступом! Вы не имеете права отобрать у меня концессию, мистер Масперо!

– Да, но…

– Ни одну из найденных гробниц я досконально не исследовал! Поэтому начну с самого начала. Хотели научного подхода? Так получайте его! Я снова пройду метр за метром все обнаруженные мной захоронения. Тогда Картер поймет, что я отсюда не уеду! – крикнул Дэвис и стремительно вышел, хлопнув дверью.

– Мне очень жаль, – вздохнул Масперо. – Я думал, он окажется умнее.

– Но что же нам делать?

– К сожалению, ничего. Долина принадлежит Дэвису.

41

Граф взглянул на свое отражение в огромном зеркале. Он сидел, удобно устроившись в кресле, с салфеткой, повязанной вокруг шеи. Цирюльник склонился к его левой щеке и намылил ее. В руке сверкнуло лезвие английского производства, предварительно заточенное на кусочке кожи.

– Ибрагим болен? – спросил граф, чуть прищурившись.

– Простужен, ваше сиятельство. Сегодня я вместо него.

У цирюльника была твердая рука. Лезвие бритвы скользило по щеке. Он стряхивал пену в таз – тоже английский.

– Похолодало!

– Вы не обязаны беседовать со мной, дружище.

Цирюльник намылил правую щеку и заметил:

– Не думаю, что назначение лорда Китченера генеральным консулом Великобритании понравится египтянам. Он человек жесткий и не понимает нашего стремления к свободе.

– Вы увлекаетесь политикой? – удивился Карнарвон.

Лезвие легло ему на шею.

– Прислушайтесь ко мне, ваше сиятельство.

– Зачем?

– Затем, что бритва острая, а вы безоружны.

– Тот пистолет, который сейчас смотрит вам в живот, доказывает обратное. Не делайте лишних движений!

– Я окажусь быстрее!

– Время покажет! Я вас слушаю.

Замерев, цирюльник глухо произнес:

– Раз уж вы друг нашей страны, ваше сиятельство, то отсоветуйте лорду Китченеру преследовать борцов за независимость.

– Вы меня переоцениваете!

– Вы все-таки попробуйте! У вас немалое влияние. Если вы будете на нашей стороне, мы сможем избежать кровавой бойни. А иначе…

Лезвие царапнуло кожу.

– Осторожнее, друг мой. Вы забываетесь!

Цирюльник убрал руку.

– Кто вас послал?

– Народ, ваше сиятельство! Советую вам это помнить.

И ушел.

Граф аккуратно развязал салфетку и провел рукой по чисто выбритому подбородку. Если так будет и дальше продолжаться, придется, видимо, и впрямь обзавестись огнестрельным оружием, вместо которого он только что тыкал цирюльнику в живот двумя сложенными пальцами.

Шел 1912 год. Уже затонул «Титаник», а Египет перешел под власть Великобритании. Эту операцию – на первый взгляд, безболезненно – провернули несколько хороших дипломатов, среди которых был и Карнарвон.

Картер в это время дописывал книгу под названием «Пять лет раскопок в Фивах», соавтором которой стал бы его начальник. Этот труд должен был доказать специалистам, что его сотрудничество с британским миллиардером приносит хоть и не сенсационные, но вполне серьезные плоды. Картер преподнес книгу Масперо.

– Отлично, Говард! Рад, что вы снова на коне. Мне вас очень не хватает!

– Из-за грабителей?

– Вот именно!

– Да уж, гробницы расхищают, барельефы срезают прямо со стен, статуи разбивают на куски, чтобы легче было выносить. Организованная преступность набирает обороты. Клиентов много, и они богаты.

– Знаю я, знаю, – вздохнул Масперо. – Вот вы могли бы их остановить! А сейчас в Управлении сплошное взяточничество и халатность. Я добиваюсь принятия закона об ответственности за самовольные раскопки.

– Думаете, поможет?

– Велю охранять все исторические места и следить за рабочими. Все гениальное просто!

– Можете рассчитывать на меня, – улыбнулся Говард, и они обменялись крепким рукопожатием.

Дэвис страшно разозлился, обозвал своих помощников никчемными болванами и заперся у себя в комнате. Никто не смел войти в его штаб-квартиру, где теперь царила мрачная обстановка.

Дэвис не мог больше найти ни одной новой гробницы, и ему приходилось для видимости расчищать старые склепы. Прославленный американец стал посмешищем. Его критиковали собственные помощники. Каждый день в его группе разгорались скандалы. Время громких успехов миновало.

Но мог ли такой человек, как Дэвис, отступиться?

Вот уже две недели, как Картер не получал из Долины никаких вестей. Ее наводнили туристы. Раскопки больше не велись. А еще Картер утратил всякую связь со сторожами, которые хвастались тем, что знают местоположение гробницы Аменхотепа I.

Однажды Раифа пригласила его на обед к своему приятелю-художнику. Позировать она по-прежнему никак не соглашалась. Быть запертой в собственном портрете казалось ей хуже смерти! Раифа больше не заикалась о браке, довольствуясь тем, что была у Картера единственной. Зимой она не искала с ним встреч – Говард принадлежал графу и работал с таким упорством и ожесточением, что приводил в ужас даже своих коллег. Когда зной становился невыносимым, раскопки приходилось прерывать. Картер занимался составлением отчетов, описанием находок и тогда становился ближе и роднее, соглашался повидаться с ней, ненадолго отложив научные труды. Иногда Раифа уводила его с собой на прогулку, и он делился с ней своими радостями и горестями.