Джек вернулся из домика лесничего с кофе. Их меню было таким же, как и прошлым вечером, — сандвичи с тунцом и сушеные фрукты. Лесничий предлагал им горячий завтрак.

— Но он уж очень разговорчив, — сказал Джек. — Мы просидим там целую вечность.

— Ничего, все нормально.

Эми села на камень, чтобы съесть свой завтрак, и тут же подумала, что лучше бы камень оказался сухим. Джек присел рядом на корточки, опершись коленом о бревно. Джинсы на колене будут влажные и грязные, но лучше влажное колено, чем влажная задница, как у нее.

Он взял сандвич.

— Ты думаешь, мы и в самом деле сможем скрыть это от остальных?

— Не понимаю, почему ты считаешь, что это будет трудно?

— Все было бы по-другому, если бы не все эти семейные сложности. Я не из тех, кто снимает себе девушек на одну ночь.

— Я знаю.

Она ответила не задумываясь, и он с некоторым подозрением поднял на нее глаза.

— Знаешь? Откуда?

— Я неплохо разбираюсь в людях и, кроме того, сплю в одной комнате с твоей сестрой. Ты думаешь, я ничего не знаю про твою личную жизнь?

Он застонал.

— Значит, тебе уже рассказали про Джека-спасателя?

Она улыбнулась. Разумеется, рассказали. Холли сказала, что у Джека никогда не было настоящей привязанности. Это женщины в нем нуждались, они же, вероятно, нужны ему не были.

— Ну, все это не так, как говорит Холли. Просто я не слишком силен по части выражения своих чувств, поэтому лучше чувствую себя с женщинами, для которых могу что-то сделать. Ставишь кому-то новую печку в машину, и уже понятно, что женщина тебе нравится. Чего болтать об этом без нужды?

— Мне кажется, ты очень хорошо себя выражаешь.

— Тогда ты единственная, кто так думает. — Он допил кофе. — Поэтому все получится как нельзя лучше, если ты составишь мне список поручений. Например, водосточный желоб… тебе не надо прочистить водосточный желоб? Я люблю чистить водостоки.

— У меня нет водостоков. Я живу в многоэтажном доме, и там обслуживающий персонал.

Он скорчил гримасу.

— Обслуживающий персонал? Женщине, у которой есть обслуживающий персонал, нет причин заводить со мной какие-то отношения.

— Думаю, я смогу подыскать что-нибудь и для тебя. — Эми сложила пакет, в который были завернуты сандвичи, и поднялась. — Но у нас уйма времени, чтобы это продумать, — до конца лета еще далеко.

— Пожалуй, — согласился он.

Они быстро уложили вещи, и когда Джек уже сталкивал каноэ на воду, Эми повернулась на своем сиденье.

— Давай посмотрим, как быстро мы можем грести, — предложила она.

Нелепая идея. Спешить необходимости не было, и вчерашний день был нелегким.

— Звучит заманчиво, — сказал он.

Как бы быстро они вчера ни плыли, им приходилось соблюдать осторожность. Они не знали, какие трудности ждут их на пути, не раз останавливались и сверялись с картой. Но в это утро они уже знали маршрут, и ничто не могло их остановить.

Ветер дул в спину, и они неслись по воде, движимые ветром и своими собственными усилиями. Они превратили это в игру, прикидывая, где высадиться на отмель на каждом волоке, чтобы сэкономить несколько шагов, несколько секунд. Хотя солнце еще не поднялось высоко, их рубашки уже промокли от пота. Все это было бессмысленным, но удивительно возбуждающим.

— Было бы здорово, — сказала через плечо Эми, — приезжать сюда время от времени и как следует выкладываться, чтобы посмотреть, как далеко мы можем уплыть.

— С твоей силой и моей уступчивостью мы, вероятно, за неделю доберемся до Полярного круга.

Вот кто ей нужен — товарищ по играм, приятель. Эми нравится испытывать что-то новое физически. Ей всегда хотелось кататься на роликах, ездить по горам на велосипеде, пересекать страну на лыжах, ездить верхом, но она никогда этого не делала. Ей хотелось поехать на ярмарку штата, прокатиться на «русских горках», и чтобы кто-то выиграл для нее большую мягкую игрушку. Ей хотелось веселиться.

У них мог бы быть собственный лагерь, принадлежащий только им двоим, «Лагерь Эми и Джека». Это был бы передвижной лагерь. Они встречались бы по выходным в Монтане, в Нью-Йорке, в Мэне, везде, где можно было бы повеселиться.

Это совсем не трудно. Как только лето закончится и все разъедутся по домам, они смогут наметить несколько встреч. Помощница Эми, Гретхен, возьмет на себя устройство таких путешествий. Это будет безумно дорого, но очень легко.

Она знала, что это получится. Поначалу у нее всегда бывали сомнения, от которых сдавливало горло. Когда она в чем-то сомневалась, было трудно глотать, трудно выдыхать. Когда она сомневалась в себе на льду, ей казалось, что она не может до конца выдохнуть воздух из легких. Старый воздух как будто бы застаивался у нее в желудке и в ногах, притягивая к земле.

Уверенность, которую она ощущала в руках — покалывающая, пощипывающая, пузырящаяся уверенность, — делала их гибкими и изящными. Из этой уверенности рождалась красота, и она знала, что какое бы движение она ни сделала, как бы ни держала пальцы, линия будет прекрасной.

Время от времени она находила какую-то музыку, и все считали, что из этого ничего не выйдет, и она сама не знала, что получится. Проходили дни и недели, и все спрашивали ее, подшучивая, угораривая отступиться, и вдруг все получалось. Тогда все вокруг делали кислые лица, извинялись, признавали, что она была права.

— Все дело в руках, — говорила она.

Многие страшились окончания лета. Эми же не могла его дождаться.

…На воде стали появляться другие каноэ, другие группы. Те, что шли вверх по течению, боролись с ветром. По поверхности большого озера катились волны, с пеной разбиваясь о серебристые каноэ. Тянулась извилистая линия берега, темная зелень деревьев отражалась в сине-коричневой воде.

Еще один волок, и они окажутся в пределах видимости их островной стоянки. Не было еще и девяти часов утра. Они отсутствовали всего восемнадцать часов.

Четверо малышей собрались на камнях, чтобы встретить их, они кричали и что-то наперебой рассказывали. И только когда на берегу появилась Элли, Эми и Джек смогли воссоздать всю картину. Самолет прилетел в пять утра. Он легко нашел стоянку. Им даже не пришлось выгребать на середину озера и махать оранжевыми плащами, чтобы привлечь внимание. А детям очень этого хотелось.

— С Ником все в порядке? — спросил Джек.

Элли кивнула.

Подошли и взрослые.

— Я поражен, — признался Джайлс. — Вы выехали всего двадцать минут назад, да?

— Вы добрались до лесника еще вчера вечером? — с восхищением спросила Феба. — Мы не поверили, когда пилот сказал, что сообщение поступило именно тогда.

— Но вы же не сами проделали весь путь туда? — спросила Джойс. — Я так и сказала. Вы, должно быть, нашли кого-то с моторкой или с сотовым телефоном.

В стране каноэ моторные лодки были запрещены, а сотовые телефоны не работали, и Джойс это прекрасно знала. Эми в толк не могла взять, зачем она это говорит.

— Нет, мы доехали туда сами, — спокойно ответила она.

Элли с малышами разгружали каноэ, явно намереваясь тащить рюкзаки. Мальчики уже ссорились из-за того, кто что понесет. Эми с Джеком пошли вверх по берегу вслед за Фебой и Джайлсом.

Феба и Джайлс подтвердили, что все прошло хорошо. Повязка удержалась, хотя рана и кровоточила всю ночь. Ника пришлось отправить одного, иначе не осталось бы достаточно взрослых, чтобы пригнать назад четыре каноэ.

— С ним все будет нормально, — сказал Джек.

Все согласились. Ничего страшного Нику не грозило.

— Если он улетел один, — спохватилась Эми, — то где тогда Мэгги?

Феба и Джайлс переглянулись. Затем Феба осторожно произнесла:

— Она в своей палатке. Она немного не в духе.

А когда Мэгги была в духе?

— И что же случилось? — спросила Эми.

— Мы так и не поняли, — Феба понизила голос, — по Элли говорит, что, видимо, между Мэгги и Ником что-то произошло. Вчера днем он пошел погулять, и младшие дети сказали, что она пошла вслед за ним.

— Ну и?.. — спросил Джек.

— Мы, конечно, не уверены, но ведь они — всего лишь подростки. А через полчаса он уже собирал топливо для костра вместе с Элли…

— Причем вызвался это сделать сам, — вставил Джайлс. — С ней собирался плыть я, — Поэтому нет никаких сомнений, — продолжала Феба, — что Мэгги считает, что он ее отверг.

— Ты думаешь, они занимались сексом? — спросила Эми. И у Мэгги, и у Ника было обостренное, животное самоощущение и ощущение своих тел, своей сексуальности.

Феба пожала плечами:

— Кто знает? Вероятно, она хотела этого.

Джек покачал головой:

— Если Ник кого и уважает, то мою мать. Он должен был бы понимать, к каким разрушительным последствиям это может привести, насколько это осложнило бы ей жизнь.

— И поэтому не стал бы заниматься сексом с желающей этого девочкой… из уважения к тетке? — с сомнением произнес Джайлс.

Джек скорчил гримасу.

— Это действительно звучит не слишком убедительно.

Сейчас они находились на самом трудном участке подъема, и Джайлс жестом показал Эми и Джеку, чтобы они шли дальше одни. Мгновение спустя Эми тихо спросила Джека:

— Когда ты говорил о вещах, разрушительных для твоей матери, ты ведь говорил не о Нике?

— Предполагалось, что я стану для него примером для подражания, но пока я сумел научить его только как соблазнять родственников.

Эми взяла бы его под руку, если бы позади них по тропе не шли Джайлс с Фебой.

— Еще неизвестно, кто кого соблазнял. Это касается не только Ника, но и тебя.

Джек закатил глаза. Она его не убедила.

Эми хотелось, чтобы он поверил, что «Лагерь Эми и Джека» никого не обидит, что это самый лучший способ для них быть вместе.

После благополучного возвращения путешественников присутствующие решили, не сворачивая палаток, предпринять поездку к маленькому водопаду. Феба убедила Эми и Джека остаться в лагере и позволить себе передышку.

— Вы так много гребли, отдохните этот день.

Звучало это чудесно. Эми до конца лета не ожидала остаться с Джеком наедине.

Но разумеется, как только Мэгги услышала, что эти двое остаются, она тут же объявила, что тоже не поедет. Народу для двух каноэ получилось много, а для трех недостаточно, и Джойс сказала, что тоже останется.

Поэтому, вместо того чтобы провести день вдвоем, Эми и Джек решили отправиться на прогулку.

Было очевидно, что для обратного путешествия разумнее пересадить Мэгги из каноэ ее родителей в каноэ Джека, на место Ника. Но там, где дело касалось Мэгги, очевидные вещи не срабатывали. Начались сложные переговоры, в которых Эми не собиралась участвовать. Она направилась к скале. Через минуту к ней присоединилась Элли.

— Ты тоже держишься от этого подальше? — спросила Эми.

Элли кивнула.

У Элли не было сексуальной привлекательности Мэгги, чего не было — того не было.

Эми потрепала девочку по волосам.

— Тебя не выводит из себя, что Мэгги все время получает то, чего хочет?

Элли, вздрогнув, подняла голову. Она не ожидала услышать таких слов.

— Да, наверное. По-моему, это несправедливо, что она такая умная и красивая.

— У Мэгги несколько театральный вид, а сейчас это в моде. В пятидесятых годах ее считали бы уродливой.

— Правда? — На мгновение в глазах Элли как будто вспыхнула надежда, но только на мгновение. — Все равно это ничего не меняет.

— Верно, — пришлось согласиться Эми. — Но ее эффектная внешность и ум никак не меняют того факта, что Ник мог бы истечь кровью и умереть, если бы ты действовала не так быстро.

— Но я всего лишь засвистела.

— У тебя был свисток, и ты знала сигнал бедствия. — Сама Эми не знала, что означают эти три свистка. Ей объяснила Феба, когда они плыли в каноэ в поисках источника звука.

Элли пожала плечами:

— Это благодаря герлскаутам, они все время учат нас таким вещам.

— Но ты же это применила.

Когда к их большому весеннему турне присоединялись новые девушки, некоторые совсем молоденькие — пятнадцать, шестнадцать лет, — то они зачастую катались великолепно, но совершенно не представляли, что значит быть профессионалом, как ладить с остальными, как не размениваться на пустяки. И с каждым годом Эми находила все новых и новых, которые прислушивались к ней, она роняла намек здесь, совет там, одних ободряла, другим высказывала сомнения.

Она продолжила:

— Осенью у меня запланировано посещение больницы или оздоровительного центра. — Она понятия не имела, правда ли это, но как только она вернется в Денвер, то все устроит. — Ты хотела бы поехать со мной?

— Я? — удивилась Элли. — Почему я?

— Если там будут дети, ты сможешь рассказать им, что свисток и способность не впадать в панику могут спасти жизнь. — Или просто посмотришь, чем я занимаюсь.

— Я с удовольствием, — сказала Элли. — Если мама с папой разрешат мне пропустить занятия в школе.

— Уверена, разрешат. — Джайлс по крайней мере возражать не станет.

Внезапно от группы совещавшихся донесся вопль, и два мальчика с криками понеслись к воде.

— Первым буду я! — кричал один.

— Нет, я, я, я, я! — визжал другой.

— Как ты думаешь, из-за чего этот крик? — спросила у Элли Эми.

— Похоже, кто-то сказал им, что они по очереди могут сидеть на носу, — ответила Элли, — но это неразумно. Они слишком маленькие, и у них не хватит сил. Не представляю, кто мог это предложить.

Зато Эми представляла. Мальчики уже сидели в каноэ Джека.

— Готова держать пари, что Джеку надоели все эти дискуссии и он просто сказал, что едет с Алексом и Скоттом, — предположила она.

— Неужели он сделает такую глупость? — спросила Элли.

— Конечно.

Джек подошел к девушкам. Вид у него был удрученный, и он качал головой, словно понимал, что совершил ошибку.

— Полагаю, что двое восьмилеток вполне заменят одного шестнадцатилетнего, и мы тем самым возместим Ника и его накачанные мышцы.

Элли хихикнула:

— Но им только семь.

— Семь, восемь… какая разница? — Джек махнул рукой. — Мы мужчины.

— Возьмите маленькое каноэ, — предложила Элли. — А мы с тетей Эми прекрасно справимся с большим.

— О нет! Только не надо делать нам никаких уступок. Мы мужчины. И отлично справимся.

Они не справились. Гребки Джека были настолько сильнее, чем у мальчиков, что они практически не могли управлять каноэ и далеко отстали от других.

На первом волоке всем остальным пришлось ждать «полностью мужское» каноэ. Йен, как заметила Эми, был очень подавлен. Должно быть, он понял, что этого не случилось бы, если бы Джойс или Мэгги оказались сговорчивее.

Когда они наконец подгребли, Джек направился к Элли.

— Ты здесь одна обладаешь здравым смыслом. Спасибо тебе, и мы принимаем твое предложение насчет меньшего каноэ, и мне все равно, если вам с тетей Эми будет плохо, потому что во всем виноват твой отец.

— Папа виноват? — Элли хихикнула. — Это еще почему?

— Да, — вставил Джайлс, — почему?

— Потому что ты просто стоял, — Джек глянул через плечо, чтобы убедиться, что ни члены семьи Йена, ни мальчики этого не слышат, — и не сказал ни слова, чтобы меня выручить.

— Ты прав, — согласился Джайлс. — За это я возьму один из твоих рюкзаков.

— Идет.

Эми и Элли взяли еще пару. На маленьком каноэ и всего с одним рюкзаком Джеку с его командой вполне удавалось держаться наравне со всеми.

Они добрались до Или в середине дня. Ник оставил сообщение и у поставщика, и в больнице. Он просил их не звонить его матери и бабушке. Рану ему зашили, и он переночевал дома у одной из медсестер. По-видимому, Джайлс Дал ему кредитную карту на тот случай, если бы понадобился номер в мотеле, но Ник умудрился устроиться бесплатно.

— Не благодарите меня, — сказала медсестра. — Его сам Бог послал. Он весь день играл в карты с моими детьми, а я смогла поспать днем. С тех пор как от меня ушел муж, у меня не было такой возможности.

— Понятно, — вздохнул Джайлс. — Ник, теперь ты представляешь угрозу для всего человечества. Ты узнал, чего взрослые женщины хотят больше всего — поспать. Это настолько могущественное знание, что его не стоило бы доверять парню твоих лет. Пользуйся им с умом, мой мальчик.

— Да, сэр! — Ник ухмыльнулся.

Сестра снабдила их всей необходимой информацией: как менять повязки, когда нужно будет снимать швы. Нику очень повезло, заметила она. Не было порезано ни одно сухожилие, не пострадала ни одна мышца. Рана еще будет болеть, но ходить он может.

Мэгги даже не вышла из машины.

Хотя Томас совершенно спокойно перенес отсутствие родителей, едва завидев их фургон на дорожке, он расплакался и минут пять отказывался идти к матери на руки.

— Ах ты, маленький зануда! — сказала ему Феба. — Я же все равно тебя люблю.

Эми обняла отца, Гвен и Холли.

— И как ты можешь, проведя на природе целых три дня, — потребовала ответа Холли, — так хорошо выглядеть?

— Подожди… — «Подожди, пока мы останемся вдвоем, и я все тебе расскажу» — вот что хотела сказать Эми.

Ей не терпелось рассказать Холли, что произошло между нею и Джеком. Они ночи напролет говорили о своих одинаково лишенных любви жизнях, и Эми была бы только рада, если б этой осенью раздался легкомысленный, веселый звонок от Холли и она сказала бы, что у нее появился Кто-то. Эми захочет все о нем узнать: как Холли с ним познакомилась, какой он… Они с Холли были подругами, они были сестрами.

Но как она могла сейчас рассказать Холли о Джеке? Это должно было быть секретом от семьи, а Холли была членом семьи.

Может, это окажется сложнее, чем ей представлялось?

Поразмыслив, она ответила иначе:

— Я думаю, это все благодаря физическим нагрузкам.

Малыши наперебой рассказывали Гвен, Хэлу и Холли про самолет, который прилетал за Ником. Феба, Джайлс и Элли сгрудились около ревущего Томаса. Мэгги, дуясь на всех, прислонилась к гаражу.

За ужином Мэгги взяла свою тарелку и ела в одиночестве на переднем крыльце. Гвен сделала вид, что ничего не заметила, но Эми поняла, что это не так.

После ужина была очередь Мэгги мыть посуду. Она не стала.

Когда на кухне почти прибрались, Йен пришел извиниться за дочь.

— Должно быть, она забыла посмотреть на расписание. Извините. — Он говорил искренне и был явно огорчен. — Могу ли я чем-нибудь помочь?

Гвен покачала головой:

— Мы уже почти закончили. — Она отложила кухонное полотенце. — Надеюсь, вы помните, что мы с Хэлом вызвались присмотреть за вашими детьми, чтобы вы с Джойс смогли провести ночь в городе, как Феба и Джайлс. Почему бы вам не поехать завтра?

— Завтра? — В голосе Йена прозвучало удивление.

— Почему нет? Должно быть, в походе на каноэ все сполна насладились компанией. Скотт и Эмили вполне проживут здесь без вас.

— Я знаю. — Йен помолчал. — Это действительно очень заманчивое предложение. Пойду посоветуюсь с Джойс.

Он ушел. Когда они услышали, как хлопнула дверь, Холли спросила:

— Думаешь, они поедут?

— Надеюсь, — ответила Гвек, — хотя всем нам тут придется нелегко. Интересно будет посмотреть, как справится Мэгги, когда рядом не будет ее матери!

Но Гвен не суждено было удовлетворить свое любопытство. На следующее утро они узнали, что Мэгги выразила желание ехать в город вместе с родителями.

— Но я думал, смысл как раз в том, чтобы у каждой пары было какое-то время для себя, — сказал Джек.

— Так оно и есть. — Было ясно, что Гвен не одобряет происходящего. ~ Они позволяют этому ребенку все решать за себя. Поэтому Скотт и Эмили такие требовательные. Они знают, что они — номер два.

Иной раз очень легко было собрать всех младших детей в одну маленькую визжащую кучу или разделить их по полу — два мальчика, две девочки, но Эми знала, что есть и другое деление — дети Фебы и Джайлса вели себя лучше детей Йена и Джойс. Первыми всегда хотели быть все четверо, но обычно именно Скотт или Эмили перекрикивали остальных. Их голоса были более возбужденными, их требования получить что-то — более настойчивыми.

И Эми видела: они понимают, что не так важны, как Мэгги.

— Почему Мэгги хочет ехать? — спросил Джайлс. — Что ей там делать?

— Вы с Фебой очень хорошо провели там время, — заметил Джек.

— Да, но это было не совсем семейное мероприятие.

— О, — ухмыльнулся Джек, — понимаю!

— По крайней мере, — продолжал Джайлс, — надеюсь, это не выльется в новое прибавление семейства.

Йен чувствовал всеобщее неодобрение, и когда он пришел в главный дом за ключами от машины Хэла, чтобы ехать в город, выражение его лица было напряженным и замкнутым. Он хотел, чтобы все считали, будто он поступает правильно, и знал, что никто так не считает. Было неясно, полагает ли он, что поступает верно, но, по всей видимости, его загнали в угол. Мэгги была слишком настойчива, а Джойс слишком решительна.

Эми никогда особо не задумывалась над жизнью брата, но сейчас, наблюдая, как автомобиль огибает большую ель на середине дороги, ей захотелось быть уверенной, что с ним все в порядке, что он радуется жизни, удовлетворен ею.

В тот вечер у костра она села рядом с отцом.

— Пап, это стыдно спрашивать, потому что мне следовало уже давно это знать, но как у Йена дела в профессиональной сфере? — Она привыкла, что ее семья, казалось, не обращает никакого внимания на ее карьеру, и иногда ее это обижало, но было ли ей дело до их работы? — Я знаю, чем он занимается — изучает исчезающие индейские языки. Успешны ли его занятия?

Гвен и Холли прекратили свой разговор и прислушались — им стало интересно. Эми предположила, что они тоже хотят убедиться, что у него все в порядке.

— Он справляется прекрасно, — ответил Хэл. — Йен отменный специалист в своем деле. Он может выучить язык, понять его грамматику быстрее всех. Все лингвистическое сообщество знает это с тех пор, как он пришел на первый курс магистратуры.

— Значит, ему будет легко получить постоянную должность? — Холли, очевидно, знала о тонкостях академической карьеры.

— Совсем нет. — Хэл покачал головой. — Ему все всегда дается трудно. Йен практический лингвист, а когда он учился в магистратуре, никто практической лингвистикой не занимался. Все они были теоретиками. Его факультет ничем не мог помочь ему с диссертацией. Получалось, что он в лучшем случае будет теоретиком среднего уровня, в то время как он по-настоящему одарен. Они хотели, чтобы он изменил тему, но он стоял на своем.

— Тогда как ему удается так хорошо справляться? — спросила Холли.

— Средства. Он единственный лингвист, который может привлечь какие-то средства. Правительство не заинтересовано в теоретической части, а его уже реально поддерживает пара калифорнийских конгрессменов, и деньги у них хорошие. Из года в год он помогает на свои гранты трем-четырем студентам, а в наши дни и в его возрасте это невероятно.

Эми имела самое смутное представление о разнице между практической и теоретической лингвистикой, но она услышала нечто большее. Все предлагали Йену изменить тему, перестать делать то, в чем он был специалистом, начать заниматься тем, что делают все.

— Это как у меня с неспособностью прыгать, — сказала она. — Было бы легче, если б он занялся теорией, но он остался верен себе.

Отец повернулся к ней. Он явно не задумывался об этом раньше.

— Да, наверное, это то же самое, — согласился он.

Как странно думать, что их с Йеном карьеры имеют между собой что-то общее!

Хэл обнял ее за плечи.

— Полагаю, в вас говорит ваша мать — она всегда устанавливала собственные правила. У нее не могли родиться дети, которые поступали бы как все.