Тот же самый ритуал повторили все члены Совета. Очередь двигалась медленно. Бриджит было немного не по себе от этого странного храма и еще более странного ритуала. Она перестала интересоваться христианской религией, когда обнаружила, что религия не очень-то интересуется ею. Но все происходящее было как-то... неправильно. История местных богов была столь зловещей, а рассказывали ее с таким благоговением.
      Хотя кто она такая, чтобы судить о подобных вещах? Кто знает, в чем проявляется божественность в этом странном мире?
      Тем временем они с Калами приближались к пьедесталу. У ног статуй уже скопилась целая гора даров. Бриджит почувствовала, как в ее ладонь что-то вложили. Она глянула вниз: это был небольшой мешочек из прозрачной ткани, наполненный чем-то вроде сушеной смородины и позолоченного миндаля. Только сейчас Бриджит заметила, что почти все подношения, сложенные к ногам статуй, были лакомствами или их муляжами. Теперь уже Бриджит знала, что нужно делать. Она положила мешочек к другим дарам, а затем поцеловала платье Вышко и Вышемиры.
      "Кто бы вы ни были, - помолилась она, - помогите мне увидеть то, что я должна".
      Не успела эта молитва прозвучать в ее сознании, как внутренний взор Бриджит распахнулся, и она увидела...
      Калами едва успел подхватить Бриджит, когда она стала оседать на пол. Глаза ее были широко раскрыты, но она не замечала ничего вокруг. Все изавальтские лорды и священники уставились на них, и бесконечный гимн, прославляющий божества и взывающий к их покровительству, потерял былую стройность.
      - Ничего страшного, это просто от духоты, - пробормотал Калами, поднимая руку - якобы для того, чтобы пощупать лоб Бриджит, а на самом деле - чтобы закрыть ее распахнутые глаза. Меньше всего ему хотелось, чтобы какой-нибудь идиот понял, что Бриджит посетило видение, посчитал его божественным знаком и настоял на том, чтобы она прилюдно рассказала об увиденном.
      Калами поднял Бриджит на руки и понес сквозь толпу. Он знал, что Медеан наблюдает за каждым его движением, но у него не было времени объяснять ей, что происходит. Нужно поскорее убрать отсюда Бриджит. Наконец он добрался до хвоста процессии, где стояли ее служанки. Толстуха лишь всплеснула руками и даже не догадалась достать веер, чтобы немного охладить свою госпожу. Рыжеволосая дылда оказалась немного сообразительнее. Она повернулась и принялась расчищать Калами путь сквозь остатки шествия, направляясь прямо к комнатам для обмороков, что находились рядом с Большим залом. Зайдя внутрь, она проворно взбила подушки на диване, чтобы Бриджит было удобнее лежать.
      - Ты! - Калами ткнул пальцем в толстуху. - Найди старшую фрейлину ее величества и передай ей, что с Бриджит Ледерли все в порядке. Ей просто стало дурно. А ты, - он указал на другую служанку, - принеси воды и вина. После этого стой за дверью и не впускай никого, пока я не разрешу.
      Обе камеристки поклонились и исчезли. Калами обернулся к Бриджит, распростертой на диване, с которого свешивались полы ее платья. Глазные яблоки беспокойно двигались под закрытыми веками. "Что же ты сейчас видишь?" Да все что угодно! Она однажды призналась, что может видеть как прошлое, так и будущее. А в прошлом было слишком много такого, чего ей пока не следует знать... Эти видения с самого начала путали ему все карты! Как много она сможет простить ему ради любви?
      Калами даже не был уверен, что заклятье работает в полную силу. Подвязка была сделана более основательно, чем шнурок, но все равно второпях. К тому же любовные заклятия - капризная штука. Пожалуй, правильнее всего прямо сейчас проверить, как прикреплена подвязка. Хотя если Бриджит очнется или, несмотря на приказ, кто-нибудь войдет в комнату, придется придумывать какие-то объяснения.
      Калами осторожно приподнял многослойные юбки, обнажив ноги Бриджит. Ноги были крепкие, но, несмотря на тонкие шерстяные чулки, им недоставало изящества. Бриджит не шевелилась, не издавала ни звука, полностью погрузившись в свое видение. Калами принялся отодвигать слои бархата, тафты и льна, чтобы добраться до обнаженных бедер... И стиснул зубы, чтобы не зарычать от ярости.
      Немного справившись с собой, он оправил одежду Бриджит, встал, заложил руки за спину и сжал их в кулаки. Что пошло не так? Кто его предал? Маленькая трусливая швея, которая так беспокоится о своем положении? Или эта чересчур умная служанка успела еще раз вмешаться, прежде чем он расправился с ней? Или Бриджит догадалась сама? Значит, она все знает? Или видит именно сейчас? Правая рука Калами потянулась к шее Бриджит, смуглые пальцы непроизвольно сжимали и отпускали воздух. Задушить ее здесь и сейчас! С играми покончено! Надо было еще раньше утопить ее в этом проклятом озере и вернуться к императрице с печальными известиями... В конце концов в мире полно других сил. Для того чтобы удерживать Жар-птицу, можно найти и кого-то другого!
      Бриджит резко села на кушетке и огляделась вокруг.
      Когда храм растаял перед глазами Бриджит, она увидела Микеля. Однако он не был вялым и безжизненным, как обычно. В этом видении молодой император был охвачен нетерпеливым возбуждением. Он стоял возле огромной кровати с голубым бархатным пологом. Юноши в ливреях помогли ему снять камзол и шелковую рубашку, и император остался в рейтузах и длинной сорочке. Рядом стояли еще какие-то молодые люди - все они смеялись и шутили. Бриджит знала, что это первая брачная ночь Микеля и он готовится к встрече с молодой женой, которая вскоре разделит с ним ложе.
      Однако смех сразу смолк, как только из-за ширмы появилась вдовствующая императрица. Она улыбнулась и жестом приказала оставить ее наедине с сыном. Когда все ушли, императрица положила на столик сверток, который принесла с собой, и развернула его.
      - Сын мой, это мой последний свадебный подарок.
      Медеан показала Микелю плетеный серебряный пояс, с которого свисали тысячи кисточек, и на каждой красовался аккуратный узелок и стеклянная бусинка. Бриджит почувствовала, что, несмотря на все изящество этой вещи, от нее, словно дурным запахом, веяло ужасом.
      - Это поможет тебе ублажить молодую жену, - сказала сыну Медеан. - И обеспечит мне внука через девять месяцев.
      - Матушка императрица, - сухо сказал Микель, стараясь не поддаваться смущению, - я польщен вашей заботой, но, честно говоря, надеялся на некоторое уединение в эту ночь.
      - Какая чепуха! - улыбнулась императрица и подошла к сыну, держа подарок в вытянутых руках. - В таком деликатном деле кто сможет помочь молодому человеку лучше, чем старая женщина? Подними-ка рубашку.
      - Матушка...
      - Подними рубашку.
      Микель в отчаянии закатил глаза, но рассудил, что чем быстрее он покорится, тем быстрее останется один. Он задрал подол рубашки, обнажив крепкое тело. Он не видел, как губы его матери беззвучно что-то шептали, пока она опоясывала его серебряным кушаком. Не видел, как она завязала узел, чтобы скрепить заклятье. Не видел, как пояс растворился, слился с кожей и стал незаметен для человеческого глаза.
      Императрица тронула сына за локоть:
      - Опусти руки, Микель.
      Он повиновался. Руки его безвольно обвисли, кисти раскачивались из стороны в сторону. Весь он как-то обмяк и стал похож на тряпичную куклу. И только глаза беспокойно бегали, не в состоянии сосредоточиться на чем-то одном.
      Медеан разгладила рукой помятую ткань рубашки:
      - Теперь, сын мой, ты в безопасности. - Императрица подошла к кровати и откинула одеяло. - Ложись в постель.
      Медленно, шаркающей походкой, Микель дотащился до кровати нащупал ее край, словно слепой, и забрался на свое брачное ложе. Медеан подоткнула одеяло, коснулась щеки сына и ушла.
      Реальность нахлынула на Бриджит и поглотила видение. Она резко поднялась и открыла глаза.
      - А-а, вот ты и вернулась.
      Она лежала на одном из бесчисленных в этом дворце шелковых диванчиков. Калами держал ее за руку. Должно быть, он растирал ее. Пения хора не было слышно, зато из-за двери доносились топот и шарканье множества ног.
      - Где я?
      - В комнате для отдыха, рядом с Большим залом.
      - О...
      Бриджит снова без сил легла на диван, но сердцебиение никак не хотело успокаиваться. Императрица... Она поступила так со своим единственным сыном! Она лишила его разума и обвинила в этом сноху. Бриджит прижала руку к груди. Она должна рассказать! Кому-нибудь рассказать.
      - Что ты видела, Бриджит?
      Она открыла рот - и тут же закрыла снова. Она должна, должна рассказать, но рассказать Калами?.. Разве это могло произойти без его ведома? Все может быть. Может, императрица его просто одурачила.
      Но тут Бриджит опять увидела, как он похож на Азу, и вспомнила другое заклятье - то, которым он поймал ее запястье прошлой ночью.
      Внезапно ей в голову пришла идея - как рассказать о своем видении и в то же время не выдать себя.
      - Я видела императора, - произнесла Бриджит, поправляя душивший ее воротник платья. - Я видела, как ему повязали серебряный пояс - причину его болезни...
      Она задумчиво вгляделась куда-то вдаль, словно пытаясь воссоздать в памяти эту сцену. "Скажи, ну скажи же!" - предательски нашептывал ей внутренний голос. "Не ему, - мысленно возразила Бриджит. - Только не ему!"
      - Кто это сделал, Бриджит? - спросил Калами с бесстрастным лицом. Кого ты видела?
      - Все как-то неясно, туманно... - Бриджит прекрасно понимала, что этот лепет больше всего напоминает вдохновенное бормотание тети Грэйс, но ничего другого ей не оставалось. - Это была женщина!
      Бриджит поспешно выпалила эти слова и взглянула на Калами, надеясь, что лицо ее выражает непоколебимую честность.
      - Это женщина, которая должна бы любить его, но не любит... Ананда? Бриджит ошарашенно прижала руку к губам. - Конечно, это Ананда!
      - Ну что ж. - Калами поднялся. - Вот ты и выяснила это. То, над чем бились столько времени все колдуны и маги этой страны, для тебя оказалось проще простого.
      - Похоже, что так... - Бриджит не могла понять, играет Калами, что верит ей, или же поверил в самом деле.
      Она заправила под вуаль несколько выбившихся прядей.
      - И что нам теперь делать?
      "Все равно я должна сказать. Должен же быть какой-то способ!"
      Калами сделал вид, что раздумывает.
      - Идти на праздник, - произнес он наконец. - Я поговорю с ее величеством как можно скорее.
      - Но почему?! - возмутилась Бриджит, как это сделала бы любая встревоженная женщина. - Разве ты не можешь просто разорвать заклятье? Взять и снять с него этот пояс, раз теперь все стало известно?
      - Бриджит, - Калами снова взял ее за руку и нежно сжал ее ладонь.- Это древнее и мощное заклятье. И снимать его нужно крайне осторожно, а не просто грубо разорвать. Иначе Микель может умереть от шока.
      - А-а... - Бриджит знала, что это ложь, хоть и не понимала, откуда взялась эта уверенность. - Ну конечно. Я как-то не подумала.
      В улыбке Калами была и нежность, и теплота, и понимание.
      И даже немножко гордости. Хотя больше всего - притворства.
      - Я очень беспокоюсь за тебя, Бриджит. Это видение... Оно может быть опасно для тебя.
      - Опасно? - Бриджит сделала большие глаза. - Но ведь я под твоей защитой, разве не так?
      - Разумеется. Вот только... У Ананды повсюду шпионы, у нее много союзников. Слухи о тебе и твоих способностях, особенно о твоих видениях, уже распространились по дворцу. Я надеялся, что теперь ты защищена лучше. Глаза Калами стали жесткими, хотя в голосе по-прежнему звучала нежность. Но ты солгала мне, ты отвергла мой талисман, Бриджит. Почему ты это сделала?
      Он знает. Он знает, что она свободна от его заклятья. И холод, который она ощущает, исходит от него. Это зимний холод, под которым прячется кипящая от бешенства кровь. Он проникает в душу и сжимает сердце ледяной рукой... Бриджит не отвечала, и Калами тоже молчал, сверля ее глазами. Он знает, что она чувствует его гнев и боится. И он не хуже ее понимает, что бежать ей некуда. Они заперты в этом дворце, как в шкатулке, и прихлопнуты крышкой снега. Попытайся она сбежать - он тут же окажется рядом. Он здесь хозяин, она - чужестранка. Все это Бриджит прочитала в глазах Калами.
      - Мы как следует займемся твоей защитой, Бриджит. Еще до рассвета, многообещающе произнес Калами.
      Сердце Бриджит сжалось от ужаса, и она не смогла выдавить из себя ни слова. Калами слегка улыбнулся ее молчанию и протянул руку:
      - Если ты чувствуешь себя лучше, то пойдем. Нас ждут в Большом зале.
      Бриджит перекосило от отвращения, но руку она все же подала. Калами сжал ее ладонь и легонько потянул к себе - так что Бриджит оставалось либо вставать, либо упасть на колени.
      Бриджит поднялась на ноги настолько плавно, насколько это было возможно в парадном платье, встретила взгляд Калами и заставила себя гордо выпрямить спину. Больше он не дождется от нее слабости!
      - Ну вот и прекрасно. - Свободной рукой Калами отворил дверь. - Ты умна и наблюдательна, Бриджит. Но не забывай: тебе еще многому предстоит научиться. И чем скорее я займусь твоим обучением, тем лучше для всех нас.
      Он улыбнулся одними губами:
      - Твои служанки ждут за дверью, они чрезвычайно расстроены. К сожалению, мне пришлось ненадолго ограничить им доступ к твоей особе, иначе они защебетали и закудахтали бы тебя до смерти.
      "Иначе они услышали бы то, чего им слышать не полагается".
      - Жаль, что Ричика заболела, - легкомысленно заметила Бриджит. - Из них троих только в ней было хоть немного ума.
      Лицо Калами превратилось в маску серьезности.
      - Но, видно, недостаточно, иначе она до сих пор была бы рядом с тобой. - Он произнес это будто бы случайно, и Бриджит через силу улыбнулась в ответ. Теперь это ее роль. Они друзья. Все в порядке. Все абсолютно в порядке. Даже несмотря на то что теперь она получила подтверждение своей догадке об истинной причине внезапной лихорадки, скосившей Ричику.
      Бриджит вернулась к своим оставшимся прислужницам, которые и вправду суетились и кудахтали без меры: они принялись обмахивать ее веером, поправлять ей накидку, шлейф и вуаль. Ах, где же Ричика, которая умела читать по глазам и всегда понимала, когда что-то было не так! Ричику отнял у нее Калами, чтобы оставить Бриджит без малейшей помощи и поддержки.
      Когда они вошли в Большой зал, Бриджит избавилась от надоедливых камеристок, раздраженно приказав им помочь ей усесться за стол и перестать привлекать к себе всеобщее внимание. Потому что вокруг полным ходом шел пир. Вдоль стен прямоугольного зала, на специальных помостах, были расставлены деревянные столы. Стол за которым восседала императрица, был чуть выше остальных. Девушки и юноши в длинных туниках сине-золотого или бело-зеленого цвета сновали между столами с кувшинами в руках, наполняя пирующим кубки. Ливрейные лакеи вносили блюда с огромными кусками мяса и цельными гусями, запеченными в тесте. От запахов жирных соусов, незнакомых пряностей, алкоголя, человеческих тел и горящего воска было трудно дышать. У Бриджит закружилась голова.
      - Сюда, - позвал Калами.
      Он подвел Бриджит к одному из столов, что стояли совсем рядом с местом вдовствующей императрицы. Бриджит показалось, что она узнала среди присутствующих нескольких лордов - членов Совета. Как и прежде, они вежливо поприветствовали Калами, но не сказали ни слова Бриджит и только бросали на нее косые взгляды.
      - А что мне делать, если понадобится попросить соль? - прошептала она, усаживаясь за стол, пока Гали и Ядвига должным образом укладывали шлейф ее платья на спинку стула.
      - Попроси меня, - также шепотом ответил Калами. - Поскольку ты новенькая при дворе, они не имеют права с тобой разговаривать, пока императрица официально тебя не представит.
      "Как я наловчилась понимать здешние законы, - подумала Бриджит, разглаживая подол платья. - Это даже пугает".
      Мимо проносили целые горы мяса и выпечки, на столе перед Бриджит стояли стройные ряды кубков, наполненных разноцветными жидкостями. Мысль о том, чтобы напиться, показалась Бриджит не такой уж плохой идеей. Она ощущала себя зверем, угодившим в капкан. Вокруг сидят незнакомые люди, которые не могут или не хотят с ней разговаривать. Кресло Калами стоит так близко, что его рукав то и дело касается ее руки, напоминая о его присутствии. И даже глупые, но уже привычные Гали и Ядвига покинули ее, удалившись за стол для прислуги. Ни слова не говоря, Калами сам выбрал для Бриджит закуски, и теперь она тупо разглядывала пищу на своей тарелке. Запахи, которые источали эти яства, больше не казались ей аппетитными, они скорее напоминали ядовитые испарения, от которых болезненно сжимаются горло и желудок.
      Да, она начала понимать, что происходит. Она видела уже многое, гораздо больше, чем известно Калами. Может, ей удастся это как-нибудь использовать?
      Бриджит взглянула на самый высокий стол в отчаянном стремлении увидеть там что-нибудь обнадеживающее. Вдовствующая императрица ела и пила, не глядя ни на тарелку, ни на бокал. Ее глаза неотрывно следили за присутствующими в зале, и от них не могла укрыться ни одна деталь, ни один взгляд, ни один разговор. Ананда сидела по левую руку от старой императрицы и наблюдала за ней так же пристально, как та наблюдала за придворными. Взгляд Ананды устремлялся вслед за взглядом Медеан, ее внимание привлекало то, чем заинтересовалась вдовствующая императрица. Молодая женщина пыталась угадать все мысли и поступки сидевшей рядом с ней старухи. Теперь Бриджит понимала: Ананда пытается разгадать и опередить ее планы. Возможно, она пытается таким образом сохранить себе жизнь или по крайней мере свободу воли, избежать участи мужа, который развалился в кресле по правую руку от матери. Ананда такая же пленница, как и Бриджит, - только, возможно, она не знает, что в этом зале у нее есть товарищ по несчастью.
      Где же Сакра? Скорее всего, он до сих пор на свободе, иначе Калами не преминул бы похвастаться. Но даже если он свободен, он скрывается, и помощи от него ждать не приходится.
      Бриджит вспомнилось, как она увидела Сакру в обличье лебедя. Как весь двор замер, прислушиваясь к ее словам, и Ананда получила возможность действовать. Может, изобразить нечто подобное прямо сейчас? Но что она может сказать, чтобы дать Ананде понять, что у нее есть союзники, и в то же время освободиться от Калами?
      Император Микель время от времени подцеплял вилкой кусок из своей тарелки, засовывал в рот и жевал - но все это без видимого интереса или удовольствия. Он, как всегда, скучал и был равнодушен ко всему, даже к таким простым вещам. Бриджит ужасно хотелось взглянуть на его торс. Увидит ли она там золотистое сияние? Теперь, когда она знает, куда смотреть, сможет ли она различить волшебный свет сквозь блеск золотого одеяния? В который раз Бриджит мысленно проклинала себя за невнимательность. Надо было присмотреться к нему там, в коридоре, когда она спряталась за портьерой и наблюдала его бред. Если бы ей удалось что-нибудь выяснить раньше, весь этот маскарад давно бы закончился.
      - Тебе обязательно нужно поесть, Бриджит, - сказал Калами добрым, мягким голосом. - Ты ведь не хочешь снова упасть в обморок?
      Он наблюдает за ней. Бриджит уткнула взгляд в тарелку и взяла серебряный нож. Затем отрезала и съела кусочек мяса, немного паштета и выпечки. Еда была очень пряной и такой острой, что нёбо у Бриджит запылало огнем. Она со слезами потянулась к ближайшему бокалу, который оказался наполнен легким кисловатым пивом. Скрепя сердце, Бриджит проглотила и его, натянув затем на лицо вежливую улыбку. Видимо, Калами этого было довольно, поскольку он сразу же занялся собственным ужином.
      За высоким столом вдовствующая императрица что-то сказала слуге с золотой цепью на шее. Он, в свою очередь, отдал приказ двум другим лакеям, а те передали его по цепочке, и вскоре уже все слуги принялись собирать со столов тарелки и яства. Очевидно, вдовствующая императрица уже наелась, и, следовательно, ее подданные тоже.
      Тем временем личные слуги придворных слетелись к своим хозяевам, помогая им расправлять шлейфы и рукава, пока те вставали и выстраивались в фойе, стены которого были украшены фресками с изображениями холмистой сельской местности. Бриджит оказалась рядом с Калами в окружении толпы людей, которые кланялись ему и беззастенчиво пялились на нее. Дамы перешептывались под укрытием вееров, кавалеры выразительно переглядывались. Бриджит вдруг стало смешно. Снова она стала предметом для сплетен! Но после всего, что произошло с ней в этой стране, это знакомое явление казалось почти приятным.
      Прямо перед ней промелькнуло лицо Сакры, и Бриджит остановилась как вкопанная.
      Рука Калами сжала ее запястье. Презрев все придворные церемонии, он напомнил ей о своей власти.
      - Ты в порядке, Бриджит? Опять видения?
      Бриджит расслабила плечи:
      - Нет-нет, все хорошо. Я... - Она рассмеялась. - Смешно, конечно, но мне показалось, будто я увидела старого знакомого. Но ведь они все остались там, в другом мире.
      - В самом деле? - В голосе Калами звучала угроза, и Бриджит поняла, как нелепа придуманная ею уловка. Теперь Калами внимательно вглядывался в толпу в надежде увидеть "знакомого" Бриджит.
      Она стала лихорадочно придумывать способ отвлечь его внимание. Сакра был здесь, совсем рядом! Бриджит сама удивилась нахлынувшему на нее потоку чувств. Сакра сможет рассказать Ананде, какое заклятье наложено на императора. Он чародей и наверняка знает способ разрушить чары. А когда Ананда узнает, кто ей помог - Бриджит будет спасена.
      Но кроме этих мыслей, с появлением Сакры пришло кое-что еще: сознание того, что среди всех этих ужасов и ловушек у нее есть настоящий друг, и он рядом. Что она не одинока, и все, что ей сейчас нужно - это найти способ рассказать ему обо всем - так, чтобы не помешал Калами.
      "Всего-то навсего!" Бриджит горько усмехнулась.
      В эту секунду двери в главный зал распахнулись и лакей в голубой ливрее ударил жезлом в пол.
      - Ее Величество просит всех собраться и принести клятву верности престолу Изавальты.
      Провозгласив это, лакей отступил в сторону. Калами завладел пальцами Бриджит:
      - Я подведу тебя к трону. Когда окажешься перед императрицей - встань на колени и опусти глаза. Не вставай, пока не велит она. И держи себя в руках, что бы ты ни услышала.
      То что Калами будет следить за каждым ее шагом, подразумевалось само собой.
      Он повел ее по узорчатой дорожке ковра к центру зала. На Бриджит устремилось множество глаз - сзади и спереди, множество взглядов навалилось на нее такой тяжестью, что стало трудно дышать. По периметру зала выстроились стражники с блистающими секирами, мечами и дубинками у пояса. Праздные женщины и тщеславные мужчины заполнили оставшееся пространство. В своем дурацком наряде Бриджит чувствовала себя закованной в кандалы. Мелькнувшее лицо Сакры, в котором она надеялась найти спасение, затерялось в толпе незнакомцев, и теперь Бриджит видела только своего тюремщика, его союзников и таких же заключенных, как она сама.
      Бриджит с Калами остановились у помоста, перед которым стоял Хранитель Бакхар с жезлом из слоновой кости, символически преграждая им путь. Его бородатое лицо было словно затянуто дымкой, и Бриджит удивленно в него вгляделась: перед ней, с жезлом Хранителя наперевес, стоял Сакра.
      Бриджит чуть не поперхнулась от неожиданности.
      - Я, лорд-чародей Вэлин Калами, - провозгласил провожатый Бриджит, привел Бриджит Ледерли, дабы воздать должные почести Вечной Империи Изавальты и ее царственным правителям.
      - Пусть пройдет.
      Сакра отступил в сторону.
      Калами выпустил пальцы Бриджит и кивнул ей. "Твой выход, - означал этот жест. - Я за тобой наблюдаю. Это моя игра, а ты - моя пешка".
      В душе Бриджит всколыхнулась бессильная ярость, но лицо ее осталось непроницаемо. Помощь была так близко, протяни руку - и можешь коснуться! Но с таким же успехом Сакра мог сейчас быть на Песчаном острове - ведь Бриджит не могла обратиться к нему без того, чтобы об этом узнал Калами и все остальные.
      Подняв повыше голову и подол юбки, Бриджит взошла по трем ступенькам помоста, покрытым ковром. Глаза ее были опущены долу - как и было приказано. Поднявшись на верхнюю ступеньку, Бриджит увидела перед собой бархатные туфли с красно-золотым рантом и, повинуясь наставлениям Калами, опустилась на колени.
      - Бриджит... - Костлявая ладонь поочередно коснулась ее щек. Наконец-то ты здесь.
      Две руки - иссушенные, морщинистые и на удивление мозолистые - взяли Бриджит за плечи и заставили подняться с колен. Бриджит взглянула вверх и увидела молодую женщину, которой императрица была когда-то. Лицо ее сияло красотой, а глаза - умом. Под маской старости и горечи Бриджит разглядела человека, который мог бы ей понравиться. Это ощущение было таким сильным, что Бриджит сперва не могла понять, откуда оно взялось - ведь перед ней стояла изможденная старуха, сгорбленная под тяжестью пышного платья. К тому же Бриджит знала, что эта женщина добровольно обрекла своего единственного ребенка на немощь, хроническую апатию и вечный сон наяву.
      За плечом старой императрицы Бриджит видела горящие ненавистью глаза Ананды.
      - Наконец-то, - повторила царственная старуха, до боли сжимая пальцы Бриджит и пожирая ее глазами, в которых светилась отчаянная надежда. Наконец-то ты здесь, чтобы спасти меня.
      - Я... - Бриджит лихорадочно соображала, что бы такое ответить. - Я сделаю все, что в моих силах, - наконец выдавила она и, спохватившись, добавила: - Ваше Величество.
      - Да. - Императрица притянула ее к себе так близко, что Бриджит почувствовала запахи вина и пищи в ее горячем дыхании. - Это тот самый голос. Я слышу в тебе голос твоего отца. Завтра я покажу тебе его творение, твое наследство.
      Бриджит открыла рот, но ничего не сказала. Она ни о чем не могла думать - только смотрела на эту злобную, напуганную, отчаявшуюся старуху, которая когда-то была юной, прекрасной и благородной девушкой. Та тоже смотрела на Бриджит и...
      ...И трое человек в ливреях вошли в спальню. У одного из них в руках были отравленные простыни. Они сдернули с кровати пуховое одеяло и приготовились положить туда ядовитую ткань.
      Бриджит знала, что должна рассказать об этом, и в тот же миг поняла как можно спастись. Только нужно тщательно выбирать слова. Нельзя обвинять открыто, не то Калами сможет использовать ее слова против нее самой же. Он умеет говорить так убедительно и обладает такой властью... Но и она тоже. Она должна говорить туманно и двусмысленно, и может быть, тогда...
      Императрица выпустила ладони Бриджит и повернулась к собравшимся. Сердце Бриджит отчаянно колотилось. Как только императрица открыла рот, то же самое сделала Бриджит.
      Она закричала. Звук, исходивший из ее горла, был долгим и резким. Страх и разочарование слились в этом вопле, который разнесся по залу и заставил стихнуть все вокруг. После этого Бриджит упала ниц и распласталась на ковре, словно какая-то невидимая сила прижимала ее к земле.
      - Император! - выкрикнула она в полной тишине. - Император в опасности!
      По залу прокатился ропот, в котором были удивление и страх. Кто-то упал на колени рядом с Бриджит и схватил ее за плечи. Императрица. Бриджит не дала ей и рта раскрыть.
      - Смотрите! - Она указала рукой куда-то в воздух. - Смотрите. Они кладут яд в постель императора! О, спасите его! Спасите! - Бриджит закрыла лицо руками. - Кто-нибудь, спасите же его!
      На мгновение в зале повисла тишина и тут же взорвалась людским гомоном:
      - Что это значит?
      - Кто она такая?
      - Ваше Величество! Что это такое?
      Наконец раздался голос императрицы:
      - Капитан! Пошлите солдат в комнату императора. Кого бы вы там ни нашли - привести ко мне.
      - Ваше Величество, не стоит слушать...
      Бриджит подняла голову. Это заговорил Калами. Он стоял рядом с Хранителем, рядом с Сакрой, а вокруг кишела толпа, на все лады повторяя один и тот же вопрос: "Кто она? Кто она!"
      "А теперь я покажу тебе свою силу", - мстительно подумала Бриджит.
      - Смотрите! - Бриджит воздела руку и ткнула пальцем прямо в Калами. Смотрите! Мой отец, Аваназий. Он здесь, в этом зале. Он ищет. Смотрите, как он вглядывается в лицо каждого.
      Калами у подножия помоста побелел. По всему залу придворные стали корчиться, пытаясь закрыть лица руками и веерами.
      - Ваше Величество, это правда? - спросил Сакра, Хранитель, крепко сжимая жезл обеими руками. - Это действительно дочь Аваназия?
      Бриджит мысленно благословила его. Он сделал это, чтобы Медеан произнесла вслух эти слова. Чтобы Бриджит обрела в этом обществе положение, которое придаст вес и значимость любым ее обвинениям и намекам.
      Императрица наконец осознала, что ее поза не подобает царственной особе, и поднялась с колен. Ее тяжелая рука опустилась на голову Бриджит. Без сомнения, она сейчас выглядела крайне беспомощно, и это было как раз то, что нужно. Бриджит взглянула на Калами, но его глаза были прикованы к императрице.
      - Да, - сказала Медеан. - Это дочь Аваназия.
      Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Кто-то согнулся в поклоне. Кто-то вцепился в руку соседа. Кто-то просто стоял молча, не решаясь поверить услышанному. Сакра, Хранитель, тяжело оперся на свой резной жезл.
      - Благословенное дитя! - Он поднял руку, жестом подтверждая свои слова. - Ты видишь своего отца?
      - Сейчас он стоит рядом с Вэлином Калами. - Бриджит поднялась на ноги. - Он что-то говорит, но слов не слышно. - Она с мольбой протянула руки: - О, отец, что ты хочешь сказать?
      - Ваше Величество, - возмутился Калами, - что все это значит?
      Но его слова потонули в десятках других голосов:
      - Это она!..
      - Неужели это правда?..
      Какая-то женщина подхватила на руки ребенка и указала ему на Бриджит.:
      - Видишь? Она пришла к нам в час нужды, как и было предсказано.
      Теперь эти люди в ее власти. Теперь их связывают ложь и правда, тесно сплетенные вместе.