ТЕРРОРИСТ ДАВИД СИКЕИРОС

Человек в форме пехотного майора мексиканской армии с дымившейся сигарой в зубах, с приклеенными бородой и усами, возглавивший нападение боевиков на дом-крепость Троцкого, был всемирно известным мексиканским художником Давидом Альфаро Сикейросом.

Он являлся другом второго выдающегося мексиканского живописца XX века Диего Риверы, тоже мексиканца, в доме которого, как помнит читатель, нашел приют депортированный из Норвегии «летучий голландец» мировой революции Лев Давидович Троцкий. Мало кто знает, по какой причине Троцкий был вынужден покинуть дом приютившего его почти на два года художника. Официальная версия разрыва — мол, Ривера на президентских выборах поддержал не того кандидата.

Но это для непосвященных. На самом деле Троцкий покинул дом Риверы из-за романа с его женой, художницей Фридой Кало, дочерью фотографа. Диего возмутился черной неблагодарностью постояльца, приехавшего в Мексику благодаря заботам и деньгам знаменитого художника.

Историки предполагают, что, если бы Ривера узнал о флирте 58-летнего Троцкого с 29-летней Фридой в самом начале, тогда бы в 1940 году не понадобился Меркадер с еголедорубом, — вспыхивавший, словно порох, художник самолично расправился бы с соблазнителем своей жены. Но, как всегда бывает, обманутый муж узнает обо всем последним.

В шестилетнем возрасте Фрида заболела полиомиелитом и охромела. Когда ей исполнилось восемнадцать, попала в железнодорожную катастрофу и почти год пролежала в клинике, обреченная, по прогнозам врачей, на полную неподвижность из-за повреждения позвоночника. Но — стала ходить и даже привлекла внимание лучшего живописца континента. На нее и положил глаз Троцкий, который, кстати, был неравнодушен к прекрасному полу. Среди его любовниц немало имен знаменитых — например, английская ваятельница Клер Шеридан, приезжавшая в Москву вылепить бюст героя Октября, поэтесса и комиссар Лариса Рейснер.

Сикейрос впервые познакомился с Риверой в Париже, куда приехал работать атташе посольства по культуре. Диего в кругу друзей слыл большим выдумщиком.

Когда они впервые оказались в одной компании, Диего Ривера с серьезным видом говорил французам, что на побережье Мексиканского залива водятся тарантулы огромных размеров. Разведя руки, он показал эти размеры.

— 0-ла-ла! — изумленно восклицали пораженные французы.

— Да, это совершенная правда, могу подтвердить, — поддержал земляка Сикейрос. — Скажу больше, мы даже используем этих тарантулов как тягловую силу. Вместо ослов…

Сикейрос идеально годился для устранения намеченной в Кремле жертвы. Ветеран интернациональных бригад времен гражданской войны в Испании, он часто бывал в доме Троцкого, знал расположение комнат, был коммунистом и фанатичным сторонником Сталина. Сикейрос отличался твердостью идейных убеждений, всегда выходил 1 мая на демонстрации, даже когда это было небезопасно. Что касается Диего Риверы, то он часто менял свои политические взгляды, был то коммунистом, то троцкистом. Диего не был связан с какой-то одной идеологией. Сикейрос умело использовал момент, когда его приятель в очередной раз примкнул к коммунистам.

Сумма гонорара, выделенного Кремлем Сикейросу, неизвестна. Наверное, она была совсем незначительной, потому что после провала операции ее исполнителю, который после задержания и выхода на свободу под залог срочно бежал из Мексики с помощью чилийского поэтакоммуниста Пабло Неруды, пришлось в буквальном смысле слова бедствовать. Сначала он с семьей бежал на Кубу. Затем были Колумбия, Эквадор, Чили. Средств к существованию практически не было — ведь незадачливый террорист скрывался от мексиканских властей, требовавших его выдачи.

Его арестовали лишь в 1960 году — спустя двадцать лет после неудачной попытки застрелить Троцкого. Сикейрос с женой ехал в машине. Его автомобиль блокировали неизвестные джипы, пассажиры которых внезапно начали стрелять по шинам. Сикейросу удалось выпрыгнуть из машины и спрятаться в доме у старого приятеля. Однако полицейские нашли его там и поместили в особо охраняемую тюрьму.

Из заключения Сикейроса освободили лишь в 1964 году, когда в Мексике сменился президент.

Во время второй мировой войны один из двоюродных братьев его жены Анхелики, Альберто Ареналь, работал в мексиканском военном атташате в Москве. Там он познакомился с советской девушкой Галей Соколовой. Вскоре у них родилась дочь Наташа.

После окончания войны атташе вернулся на родину. Правда, без Гали, хотя и обещал, что возьмет ее с собой. Причина была банальной — влюбчивый мексиканец давно уже имел законную жену и детей. И он забыл русскую подружку.

Дочь Сикейроса Адриана в шестидесятые годы работала в посольстве Мексики в Москве и нашла Галину Соколову. Ее дочь Наташа к тому времени уже вышла замуж. А Галина по-прежнему мечтала о Мексике. Адриана организовала ей поездку в свою страну, и она вновь встретилась с Альберто Ареналем, своим пылким возлюбленным. Повидать отца приехала и их дочь Наташа.

Итак, Сикейрос был исполнителем неудавшегося покушения на жизнь Троцкого, хотя знаменитый художник потом делал заявления о том, что целью нападения на виллу Троцкого было не убийство, а эффективный протест против его пребывания в Мексике. А кто организатор?

Кадровый сотрудник НКВД Наум Эйтингон. Когда первая акция по уничтожению злейшего врага Сталина провалилась, Эйтингон вернулся в Москву.

Его начальника Павла Анатольевича Судоплатова вызвал к себе Берия. Проанализировав причины неудачи, они поехали к Сталину, который после долгого разговора согласился разрешить Эйтингону использовать другой вариант.

Судоплатов позднее рассказывал:

— Было принято беспрецедентное решение — моему заместителю Эйтингону разрешили действовать абсолютно самостоятельно с правом выбора и вербовки агентуры без согласования и без санкции Центра. Ему под личную отчетность выделялась астрономическая по тем временам сумма — триста тысяч долларов.

ПОД ПСЕВДОНИМОМ «ГЕНЕРАЛ КОТОВ»

Это был плотный, рано облысевший человек с остро сверлящими глазами. Он участвовал в гражданской войне в Испании под псевдонимом «генерал Котов», будучи консультантом интербригад по вопросам партизанских операций. Там же сошелся с коммунисткой из Барселоны Эустасией Марией Каридад Меркадер дель Рио и завербовал в качестве агентов НКВД ее самое и ее сына Рамона Меркадера, который через пять лет ударом ледоруба лишит жизни Троцкого. Но тогда, в первые месяцы флирта с обаятельной креолкой, о роковых последствиях этого знакомства не подозревал никто.

Наум Исаакович Эйтингон прославился в чекистских кругах в 1929 году блестящей операцией по ликвидации Якова Блюмкина — того самого Блюмкина, который убил в 1918 году германского посла Мирбаха в Москве. Блюмкин служил тогда в ЧК, состоял в партии левых эсеров и своим террористическим актом хотел сорвать Брест-Литовский мир. Дзержинский объявил вышедшего из-под контроля сотрудника вне закона, но вскоре реабилитировал его, и приговоренный к расстрелу чекист поднялся до ранга нелегального резидента ОГПУ в Турции.

Блюмкин продолжал пребывать в этой должности, когда в Стамбул прибыл депортированный из Советского Союза Троцкий. В число сопровождавших его лиц ОГПУ внедрило своего агента, который летом 1929 года сообщил в Москву, что сосланного Троцкого навестил сочувствующий ему сотрудник ОГПУ, который согласился передать послание Троцкого Радеку, а также обсуждал способы установления нелегальной связи с троцкистским подпольем в Москве. Этим сотрудником был резидент Яков Блюмкин.

В стамбульской резидентуре ОГПУ числилась привлекательная женщина-агент Лиза Горская. Одно время она работала в секретариате у Дзержинского. С Лубянки ей пришло указание отбросить буржуазные предрассудки, завести с Блюмкиным роман и выяснить степень его сотрудничества с Троцким. Очаровательная агентесса настолько преуспела в выполнении этого задания, что стала тенью Блюмкина. Правда, похоже, что незарегистрированной. Этой историей на месте руководил легальный резидент ОГПУ Наум Эйтингон.

Ему и передавала любознательная Горская все выведанные секреты, в том числе и то, что Блюмкин отдал Троцкому значительную часть партийной кассы. Эйтингон провернул дело таким образом, что Блюмкин только в момент ареста догадался о ее роли:

— Лиза, ты предала меня!

Вскоре Лиза Горская стала женой Эйтингона.

Вот такой это был человек, известный также как генерал-майор Леонид Александрович Наумов и Леонид Александрович Эйтингон.

Родился Эйтингон в 1899 году в белорусском городе Могилеве. В ВЧК пришел в 1921 году по личной рекомендации Дзержинского, которому он когда-то помог во время бегства из ссылки. Председателя ВЧК не смутило, что юноша был членом партии эсеров.

География разведывательной работы Эйтингона довольно обширная: Китай, Турция, Испания, Мексика. Самая крупная его операция — это, безусловно, ликвидация Троцкого.

В конце октября 1951 года Эйтингон был арестован и содержался во Владимирской тюрьме до марта 1953 года. После смерти Сталина его освободили и реабилитировали. Вернули все ордена, и после короткого отдыха в санатории он вновь вернулся на Лубянку. Однако в июле 1953 года вновь арестовали как пособника Берии и поместили в ту же Владимирскую тюрьму сроком на 12 лет.

С большим трудом удалось добиться, чтобы в эти 12 лет зачли срок пребывания в тюрьме с 1951 по 1953 год. Отсидел ровно десять лет — от звонка до звонка. Выпустили его на свободу в 1963 году.

После выхода из тюрьмы узнал, что на квартиру к нему приходил Рамон Меркадер.

— А где комера до Леонидос?

На груди исполнителя теракта Меркадера Золотая звезда Героя Советского Союза, а комерадо Леонидос, организовавший теракт, почему-то в тюрьме!

Все силы и энергия недавнего узника были направлены на то, чтобы добиться реабилитации. Увы, он скончался в 1981 году, так и не дождавшись торжества справедливости. Оправдали его лишь в 1990 году, о чем он так и не узнал.

В нападении на виллу Троцкого участвовал еще один наш соотечественник, будущий член-корреспондент Академии наук СССР Иосиф Ромуальдович Григулевич.

Его жизнь напоминала авантюрный роман. Крупнейший советский международный террорист родился в 1913 году в Вильнюсе в семье фармацевта-караима. В 1932 году попал в тюрьму за революционную деятельность, после эмигрировал в Аргентину, в 1936 году приехал в Испанию, где связал свою судьбу с советской разведкой, был послом Коста-Рики в Италии.

Вернувшись в Москву, начал заниматься научной деятельностью. Издал несколько монографий, под псевдонимом Иосиф Лаврецкий напечатал ряд книг в серии «ЖЗЛ», в том числе о Че Геваре. Умер в 1988 году.

Только сейчас стало известно, что за участие в операции, проведенной под руководством Эйтингона, Григулевич был награжден орденом Красной Звезды.

МИСТИЧЕСКАЯ РЕЗОЛЮЦИЯ

В 1931 году, находясь на острове Принкипо в Мраморном море, кремлевский изгнанник написал письмо в Политбюро, предлагая совместно, помочь Испанской компартии. Он еще надеялся, что его могут «позвать» в Москву.

Сталин ответил очень жестко. Не карандашом, как обычно, а красными чернилами на письме Троцкого вождь написал: «Этого пахана и меньшевистского шарлатана следовало бы огреть по голове через ИККИ. Пусть знает свое место».

Разумеется, это не более чем случайное совпадение — в тридцать первом году Сталин еще не давал прямого указания на физическое уничтожение противника. Хотя, несомненно, есть что-то мистическое в этой резолюции — ведь Меркадер в прямом смысле этого слова огрел Троцкого по голове тупой стороной альпинистского ледоруба.

Агенты ОГПУ-НКВД следили за Троцким постоянно. Со времени высылки из СССР в 1929 году он провел за границей одиннадцать с половиной лет. С начала 1929-го до лета 1933-го года он находился в Турции, с лета 1933-го по лето 1935-го — во Франции, с лета 1935-го до конца 1936-го — в Норвегии. С января 1937-го года вплоть до покушения в августе 1940-го жил в Мексике.

Сегодня благодаря рассекреченным архивам Лубянки известны имена агентов ОГПУ-НКВД, внедренных в ближайшее окружение Троцкого. Самыми первыми из них были братья Соболевичюсы, сыновья богатого литовского торговца. Позднее они фигурировали под именами Джека Собля и доктора Ричарда Соблена. В течение трех лет они были доверенными лицами Троцкого, имели доступ к шифрам, тайным чернилам и подставным адресам, которыми Троцкий пользовался для переписки со своими сторонниками в Советском Союзе. Лев Давидович доверил им значительную часть своей переписки, которая полностью оказалась в руках ОГПУ.

В Мексике он тоже был под плотным наблюдением агентов НКВД, каждый из которых не догадывался об остальных. Даже любимый телохранитель Троцкого Роберт Шелдон Харт, на могиле которого Троцкий велел выбить трогательную надпись, был завербован НКВД.

Досье Троцкого на Лубянке постоянно пополнялось новыми документами. Это были фотоснимки, сделанные изнутри виллы. На них изображались охранники, заборы, Троцкий с женой, Троцкий с друзьями за чаем, Троцкий с собакой.

Агенты советских спецслужб действовали и в окружении сына Троцкого — Льва Седова, издававшего «Бюллетень оппозиции» и координировавшего действия сторонников своего отца. Лев Седов безгранично доверял своему помощнику Марку Зборовскому, в доме которого хранил наиболее секретные документы и архивы Троцкого. Зборовский имел даже ключ от почтового ящика Седова и забирал всю корреспонденцию, поступавшую на имя патрона. В самом кошмарном сне Седову не могло присниться, что человек, которому он доверял, как самому себе, являлся агентом НКВД по кличке «Этьен». С его помощью в 1936 году была выкрадена и доставлена на Лубянку часть архивов Троцкого.

При Менжинском и Ягоде зарубежные операции НКВД и ОГПУ против Троцкого и его сторонников ограничивались преимущественно наблюдением, внедрением агентов и дестабилизацией работы кремлевского изгнанника. С этой целью были уничтожены — один за другим — восемь его секретарей-помощников, в том числе четверо за границей.

К 1937 году относится первая попытка физического устранения Троцкого. Тогдашний начальник советской внешней разведки Сергей Михайлович Шпигельглас, находившийся в Испании, получил соответствующий приказ из Москвы.

«Летучие бригады» Шпигельгласа действовали в тылу германо-итальянских союзников генерала Франко. После проведения специальных операций они исчезали, не оставляя после себя следов.

Уничтожить Троцкого предполагалось с помощью одного из сотрудников его секретариата. Операция была тщательно спланирована, однако ее осуществление было сорвано бегством на Запад резидента советской внешней разведки в Испании Орлова (Фельдбина), который был в курсе вынашиваемого террористического акта.

Перебежчик предупредил Троцкого анонимным письмом о затеваемом против него покушении и назвал имя сотрудника его секретариата, завербованного НКВД.

Скандал был грандиозный. Шпигельгласа арестовали, обвинив в «обмане партии» и срыве важного поручения. Полгода следователи не могли добиться от начальника разведки признания в измене и своей виновности. И только с помощью физических мер воздействия у него были вырваны признания о сговоре с Орловым.

Без малого три года провел он в застенках внутренней тюрьмы на Лубянке. Его расстреляли в критические дни наступления немецких войск на Москву в октябре 1941 года. Через пятнадцать лет его реабилитировали. Невозвращенец Орлов скончался от старости за границей.

Созданное при Ежове «Управление особых задач» действовало более решительно. Разумеется, с учетом возросших требований заказчика.

Операции дали кодовое название «Утка». Ее разрабатывали Эйтингон с Судоплатовым под руководством Берии. Операцию утвердил лично Сталин.

Главная роль в ее осуществлении отводилась Меркадеру. Он зарекомендовал себя чрезвычайно умным, физически тренированным человеком, искусным актером, бегло говорил на нескольких языках и отличался редким самообладанием. В полиции его подвергли длительному психологическому тестированию, которое показало, что Меркадер обладал необычайно быстрой реакцией, почти фотографической памятью, способностью ориентироваться в темноте, умением быстро усваивать и запоминать сложные инструкции. В темноте он мог разобрать и собрать винтовку «Маузер» за три минуты и сорок пять секунд.

КАК ЛОПНУЛА ЛЕГЕНДА

Первая попытка устранения Троцкого не удалась. Но его убийство должно состояться. «Летучий голландец» мировой революции был обречен, приговорен Сталиным. И убийство состоялось.

Подробности стали известны через полвека. Легенда о покушавшемся по имени Жан Мортан Ванденрайш лопнула, как мыльный пузырь. Хотя сама схема убийства оставалась неизменной с самого начала. Время не добавило к ней ничего нового, кроме, конечно, деталей. А вот онито и стали сенсацией номер один.

Двадцатого августа 1940 года убийца проник в кабинет Троцкого, и когда тот склонился над принесенной статьей, оказался за спинкой его стула. Отступив на шаг, он вынул из-под перекинутого через руку плаща альпинистский ледоруб и нанес его концом страшный удар по голове.

Троцкий вскочил, издал душераздирающий вопль и бросился на убийцу, пытаясь схватить его за руку, чтобы помешать нанести второй удар. Оттолкнув нападавшего от себя, Троцкий выскочил из кабинета, но обессиленно прислонился к косяку дверей между столовой и террасой. В кабинет ворвались охранники. Оттуда снова донеслись крики — на этот раз избиваемого убийцы. Превозмогая боль, Троцкий приказал, чтобы террориста оставили в живых: пусть скажет, кто его подослал.

Вызвали врача. Осмотрев пострадавшего, он встревожился и распорядился немедленно отвезти его в клинику «скорой помощи». Собрался консилиум. Лучшие врачи Мексики делали операцию на черепе, но мозг оказался сильно поврежденным, и Лев Давидович Троцкий скончался 21 августа в девятнадцать часов двадцать минут.

Детали операции по устранению Троцкого одним из первых приоткрыл Юрий Папоров, работавший в 50-е годы атташе по вопросам культуры в советском посольстве в Мексике. Он встречался и дружил с непосредственными участниками тех событий. Например, художник Диего Ривера по этому поводу сказал следующее (в пересказе Ю. Папорова):

«В нашей прессе много говорили, что главным в неудавшемся покушении на Троцкого был некий Филипп, французский еврей. Теперь мы знаем, что за именем Филипп скрывался доктор Григорий Рабинович, представитель советского Красного Креста в Нью-Йорке. У него в подчинении находился испанский эмигрант под фамилией Карлос Контрерас, человек русско-итальянского происхождения. С ним я познакомился в Мехико еще в двадцать восьмом году, когда он приезжал от Коминтерна помогать в работе партии. Настоящая его фамилия Витторио Видали, но его у нас в Испании знали как Энеаса Сарменти. У Контрераса, в свою очередь, находились в подчинении прибывшие специально из Москвы под вымышленными именами с заданием привести приговор Сталина в исполнение трое бывших испанских военных, в то время слушатели московской военной академии, — Мартинес, Альварес и Хименес. Вот этим четверым и подчинялся Давид Альфаро Сикейрос со своей группой. Рабинович же получал необходимые указания от двух имевших специальные полномочия москвичей. Главным из них был известный в Испании „товарищ Пабло“. Его там называли еще „товарищ Котов“ и „генерал Леонов“. Настоящее его имя Леонид Эйтингон, и он возглавлял в Москве специальный отдел, созданный для ликвидации Троцкого. Рамон Меркадер был в том деле простой пешкой. Ему следовало проникнуть в дом Троцкого и подтвердить имевшийся у Сикейроса план расположения комнат. Что он и сделал. Это потом Меркадеру пришлось, когда Сикейрос не справился, стать главной фигурой».

Кто такой Меркадер? Его настоящее имя было установлено только в 1950 году криминологом Куароном. Оно звучит так: Хайме Рамон Меркадер дель Рио. В Мексику он приехал за полгода до теракта против Троцкого с паспортом на имя Тони Бабича, уроженца Югославии. Местным властям назвался Фрэнком Джексоном. Сражался в Испании в рядах республиканской армии, дослужился до звания майора.

Впрочем, кто лучше расскажет об этой загадочной фигуре, если не его брат? Да-да, заговорил родной брат Рамона Луис Меркадер. Ему за 70, он советский пенсионер, преподает в Мадридском университете, живет в небольшом поселке под Мадридом. Сороклет своей жизни Луис провел в СССР, жил во Франции, и ни разу за это время никому ни слова не говорил о своем брате. И вот — заговорил. Луис подтверждает: Рамон и их мать работали на НКВД, группой руководил Леонид Котов.

Двадцатого августа 1940 года, когда Рамон ушел на «дело», в ста метрах от дома Троцкого в двух разных машинах его ждали мать и «товарищ Пабло» — Леонид Эйтингон. Однако расчет на бесшумную ликвидацию не оправдался, и это смешало карты. По показаниям телохранителей Троцкого, которые избивали террориста в кабинете рукоятками револьверов, пытаясь воспользоваться ситуацией и узнать, кто его подослал, убийца выкрикнул: «Один человек! Я его плохо знаю! Они… Я повязан по рукам и ногам! Они держат в заложниках мою мать!»

Любопытна и такая деталь. Как утверждали исследователи дела об убийстве Троцкого, Эйтингон находился в самых близких отношениях с дочерью бывшего испанского помещика на Кубе Эустасией Марией Каридад Меркадер дель Рио, еще весьма интересной, сохранившей женские прелести креолкой, матерью Меркадера. Генерал Эйтингон и потом, после сорокового года, чаще, чем того требовала профессиональная необходимость, посещал одну из московских квартир, где жила мать террориста. Эта «вольность» также вменялась в вину генералу, когда военный трибунал в 1954 году выносил ему приговор: двенадцать лет лишения свободы. Через несколько лет его выпустили на свободу, и последние годы генерал Котов-Эйтингон числился скромным сотрудником в одном из московских издательств.

Все участники удачного покушения были отмечены высокими государственными наградами СССР. Орден Ленина получила и мать террориста Каридад. Награду ей вручал Калинин. Берия прислал ящик вина «Напареули» розлива 1907 года с двуглавыми царскими орлами на этикетках. Орден Ленина получил и генерал Эйтингон, что впоследствии, впрочем, не уберегло его от тюрьмы.

Меркадер — главный исполнитель теракта — получил высшую меру по законам Мексики — двадцать лет тюрьмы. Подробности проникновения его в дом-крепость Троцкого таковы: умело сыгранная роль влюбленного в близкую сотрудницу Льва Давидовича, симпатии к Интернационалу, статьи на эту тему, которые по просьбе секретарши иногда просматривал Троцкий. Охрана пропускала его как своего, проверенного человека.

В тюрьме Меркадер не испытывал особого дискомфорта. Жил в одиночной просторной камере со всеми удобствами и даже с телевизором. Два раза в неделю его навещала жена. Несколько раз полиции становилось известно, что заключенному готовят побег. Но как только об этом узнавал он сам, категорически отказывался. После смерти Сталина предложений о побеге не поступало, что с удовлетворением отметил узник и мысленно похвалил себя за проявленную осторожность. Не исключено, что оставшийся в живых исполнитель кого-то сильно беспокоил, и под предлогом побега его собирались попросту убрать.

«Я ПРЕВРАТИЛА В УБИЙЦУ СВОЕГО СЫНА…»

Есть сведения, что через несколько лет после того, как мать Меркадера принял в Кремле Сталин, ее начала мучить совесть. В Советский Союз она бежала с Эйтингоном по разным маршрутам. Представителю компартии Испании в штаб-квартире Коминтерна она вроде бы сказала:

— Я им больше не нужна… Меня знают за границей. Меня опасно использовать. Но они также знают, что я больше не та женщина, какой была прежде… Каридад Меркадер это не просто Каридад Меркадер, а худшая из убийц… Я не только ездила по всей Европе, разыскивая чекистов, покинувших рай, для того, чтобы безжалостно убивать их. Я сделала даже больше этого!.. Я превратила, и сделала это для них, в убийцу моего сына Рамона, сына, которого я однажды увидела выходящим из дома Троцкого, связанного и окровавленного, не имеющего возможности подойти ко мне, и я должна была бежать в одном направлении, а Леонид Эйтингон в другом…

Блестяще подготовленная операция «Утка» столь же блестяще, наверное, была бы и осуществлена, если бы не досадная мелочь. Меркадер не рассчитал силу удара. Он предполагал убить свою жертву одним ударом ледоруба по затылку и бесшумно исчезнуть до того, когда будет обнаружено тело.

Однако Троцкий не умер в ту же секунду. Более того, он вскочил, так и не перевернув вторую страницу статьи, которую принес Меркадер и над которой Лев Давидович склонился в момент удара, и издал ужасающий, пронизывающий крик. «Я буду слышать этот крик, — сказал позже Меркадер, — до конца моих дней». Прежде чем силы оставили Троцкого, он бросился на убийцу, вцепился зубами в его руку и этим помешал нанести еще один удар.

Оттолкнув Меркадера от себя, Троцкий выскочил из кабинета, но почувствовал, что ноги ему не подчиняются, оперся о косяк двери между столовой и террасой. Тут его, с лицом, залитым кровью, застала жена.

— Джексон! — назвал имя убийцы Троцкий. И прошептал: — Наташа, я люблю тебя…

После задержания во время первых допросов Меркадер отрицал, что у него был заранее разработанный план убийства Троцкого. Мол, удар ледорубом он нанес из чувства ревности, подозревая свою невесту в интимной связи с ее шефом.

— Зачем вы взяли с собой револьвер и кинжал? — спросили у него, обнаружив при обыске огнестрельное и холодное оружие.

— Я приготовил их для самоубийства.

— А ледоруб?

— Я любитель-альпинист и привез его из Франции.

Однако на очной ставке секретарша Троцкого отвергла версию ревности.

— Я твердо знаю, что была инструментом в руках Джексона. Я познакомила его с Троцким. Я виновница его смерти! Сталин — заинтересованное лицо в гибели Троцкого. Я оказалась инструментом в его руках.

«НЕВЕСТА» ТЕРРОРИСТА

«Утка» была подсажена к незамужней молодой женщине, в течение двух месяцев перед терактом выполнявшей обязанности секретарши Троцкого.

Женщина имела малопривлекательную внешность и русское происхождение. Сильвия Агелофф-Маслов — так ее звали — разделяла взгляды Троцкого. Ее сестра Руф работала секретарем Троцкого.

Меркадер познакомился с ней в Париже. Он был красавцем и представился сыном дипломата, будущим журналистом. Они стали любовниками.

Сильвии, безусловно, и в голову не приходило, что Жаку Морнару, как он ей назвался, она нужна была совсем для других целей. Сильвия готовила учредительную конференцию IV Интернационала и для этого приехала в Париж из Нью-Йорка. Меркадер тратил на нее большие деньги и постоянно говорил о своем желании жениться. Правда, Сильвию слегка настораживало то, что пылкий влюбленный не познакомил ее со своей матерью.

После окончания конференции Сильвия вернулась в Нью-Йорк. «Жених» поклялся приехать к ней в ближайшее время. Слово свое он сдержал, но предстал перед ней уже не как прежний Жак Морнар, с которым она предавалась любовным утехам в Париже, а с паспортом на имя канадского гражданина Фрэнка Джексона. Изменение фамилии он объяснил тем, что хочет избежать призыва на военную службу на своей родине — в Бельгии. Сильвия поверила.

Вскоре он уехал из Нью-Йорка, оставив Сильвии на жизнь три тысячи долларов. По тем временам это был полугодовой заработок служащего. Из писем Фрэнка Джексона — а он убедил ее именно так себя называть — она узнала, что он в Мехико. У него там много дел, и он не может без нее. Сильвия таяла от таких писем. И — приехала к нему в январе сорокового года. Если бы она знала, по чьему указанию он оказался в Мехико!

Любовники поселились вместе. Через неделю Сильвия стала помогать в работе Троцкому, на что, вне всякого сомнения, и рассчитывал Эйтингон, который тоже переехал в Мехико со своей любовницей — матерью Меркадера. Фрэнк Джексон ежедневно отвозил Сильвию к дому на улице Вена, по вечерам приезжал за ней. Порой он долго поджидал любовницу у ворот виллы Льва Давидовича, никогда не предпринимая попытки войти не только в дом, но даже и во двор.

Охранникам это нравилось. Они вскоре привыкли к приятному малому — жениху Сильвии. Он угощал их то американскими сигаретами, то конфетами. Постепенно он познакомился и с внутренней охраной, которая охотно болтала с ним по-французски.

На этом этапе Меркадер скорее выступал в роли внедренного агента, нежели террориста. Вилла к тому времени была превращена в крепость, защищенную железными решетками, проводами с пропущенным по ним электрическим током, автоматической системой сигнализации, пулеметами, постоянным отрядом из десяти полицейских и неофициальными часовыми-троцкистами. Главной задачей Меркадера была добыча необходимых для планирования вооруженного нападения данных об обороне виллы, ее обитателях и охранниках.

Однако мы знаем, что нападение, совершенное 23 мая под руководством Давида Сикейроса, провалилось. Через пять дней после этого Меркадер впервые встретился с Троцким.