Луч Анастасии

      ПОКУПКИ
      Сейчас я понимаю, что не смог до конца пробиться к сердцу Алеси. Почему объясню потом. Не смог я осознать отчётливо то, что кажется очевидным сейчас. Господи, да её, похоже, шантажировали! Не знаю, чем. Но я видел, как. Прощаясь, мы договорились встретиться завтра. Она хотела купить себе джинсы, а я хотел купить зимние ботинки. Три года назад я нашёл на свалке выброшенные ботинки нового русского, заклеил, зашил, покрасил. Но за три года они износились так, что на них было страшно смотреть. Как и договаривались, я зашёл к ней в два часа дня. Мы попили чай и пошли. Алеся была как неживая. Стоя около лифта, я попробовал её развеселить. В ответ услышал: - Отстань ради Бога. Часа три мы ходили по магазинам, она перемерила всё, что можно. Со мной или не говорила, или отвечала только короткими, почти армейскими фразами. Наконец выбрала. Оставив её покупки у неё дома, поехали на барахолку мне за ботинками. Купили хорошие и недорогие ботинки. Без Алеси, которая прекрасно разбиралась в коже и мехе, на ощупь, я бы такие не купил. И все эти часы она молчала. Мне было очень тяжело. Но никакие далёкие фразы, ни какие мои намёки не достигали цели - она молчала. А до конца я не понимал причину. Кстати сказать, я и сейчас её не знаю. Купив ботинки, поехали обратно. Подходя к общежитию, я сказал: - Я, наверное, пойду домой... - Зайди, поужинаем, обмоем покупки. Я прибодрился. Купив бутылку пива и мороженное, мы зашли в комнату. Поужинали втроём. Наташа вскоре собралась и куда-то ушла. Я надеялся, что сейчас у нас будет интим, и Алеся оживёт. Она всегда веселела после нежности, и только после нежной ласки говорила "Я тебя люблю". За исключением сообщений на пейджер. Мы устали за день в толкотне. Поэтому после ужина легли на кровать. Она отвернулась от меня. Я пробовал её ласкать, но она, открыв широко свои красивые глаза, в этот момент буквально чёрные от ярости, сказала: - Я не хочу, прекрати! Я лежал рядом. Она периодически просила: "Обними меня". Я обнимал, но начинал возбуждаться, а после сердиться, что так происходит. Ну не было у меня времени, что бы всё спокойно взвесить! Не было времени и сил, чтобы успокоиться и принять события такими, какие они были тогда! Задним числом легко всё понимать. Но после драки кулаками не машут. В итоге я несколько раз вставал, садился и писал вторую часть "Посланников", потом опять ложился, обнимал Алесю, опять вставал... Она или спала, или дремала. Трудно сказать. В итоге, в десять вечера, когда скоро начнут выгонять из общежития, молча оделся и вышел. Через минуту вышла Алеся, и почти приказала: - Игорь, вернись. Теперь могу точно сказать, что она хотела мне сказать то, что её заставляли сделать мертвяки. Она решалась на это весь день, или, наверное, оттягивала это до самого конца. Но я, обиженный, взбешённый, не дал ей это сделать. Она села на кровать, я - на стул. И тут меня прорвало: - Алеся! За что ты мне мстишь? Что я плохого сделал тебе? За что ты так меня ненавидишь? Зачем ты так издеваешься? Ты словно нашла у меня кучу использованных гандонов в кармане! Или словно видела меня с другой женщиной. После я вспомнил несколько неприятных моментов, когда она капризничала, а я терпел. В ответ она только мотала головой. Выговорившись сам, не дав ей сказать, я встал. - Игорь, подожди... - Пора идти. Давай сделаем паузу в несколько дней. С этими словами я вышел. Минут через десять до меня всё же дошло, что она хотела что-то сказать. Ещё в комнате, лёжа около неё, я пытался поставить блок против тех, кто нам мешал все эти минуты... Теперь я думал только об этом. Иногда становилось легче, но память об этой настоящей, реальной ссоре с Алесей, впервые за всё время, не давала покоя... В итоге, выкурив за три часа пачку сигарет, чуть не свихнувшись от горя, мне удалось хоть как-то снять напряжение. По крайней мере, мне так казалось...
      ОПЯТЬ РЕМАРКА
      Вот здесь нужно закончить наш роман... Но, тогда его не надо было вообще писать. Зачем людям знать такие подробности? Но именно отсюда и начинаются те события, ради которых я пишу всё это. Теперь я буду стараться писать всё документально, словно на допросе. Вспоминая дату каждого события. Если бы не было дальнейших событий, я не стал бы писать об этом вообще. Слишком много знакомых, слишком долго мы были вместе, что бы вообще писать об этом. Именно из-за дальнейших событий я оголил все наши отношения с Алесей, можно сказать, раздел нас обоих прилюдно... Господи, Алесенька, не читай эту книгу! Алесенька, умоляю, прочти её до конца... Услышит ли она меня...?
      ПОЧТИ ПОСЛЕДНИЕ ВСТРЕЧИ
      Со следующего дня, с восемнадцатого февраля, у меня начались очень сильные боли в кишечнике. Боли были такие сильные, что порой замирало сердце. Последователи Иванова любят говорить, что это - сигнал природы, вызванный неправильным поведением с окружающими людьми... Не согласен. Вечером, скучая я сбросил ей на пейджер, что хочу её увидеть. Она ответила: "Меня нет дома. Алеся". Я бродил около её общежития, а кругом, тут и там появлялись оперативники. Предположительно, оперативники ФСБ. И постоянная, непрекращающаяся, боль в кишечнике. Словно мне сделали клизму серной кислоты. У меня здоровое сердце, но я чувствовал, что у меня начинается приступ от такой боли. Но я прекрасно понимал, что Алеся не является источником таких болей. Она - добрая, она ещё действительно ребёнок, капризный, но ласковый и добрый. Тогда кто? И опять, методично перебирая всех, пытаясь увидеть по биовизору неизвестных, я искал этого упыря... Я зашёл к ней после обеда в понедельник. Перед этим я получил сообщение без подписи: "Забери книгу", и думал, что это Алеся просит забрать мой подарок ей. Она раньше так делала, когда мы с ней слегка ссорились, и она вечно отдавала мне книги обратно, которые я ей приносил. Но, она, как выяснилось, этого не присылала. С виду она была спокойная и доброжелательная. Обида чувствовалась, но мы разговаривали спокойно. Я старался казаться весёлым и общительным. Вроде бы, это получалось. Пока она была в туалете, я прочитал сообщение у неё на пейджере "Алесенька, передай привет своей подружке. Ты - самый прекрасный и добрый человек, которого я знаю. Ждите меня в 17.00. Игорь". Было ещё одно, примерно такого же содержания. Алесенька говорила, что её подружка на ночной дискотеке познакомилась с молодым человеком, и связь они поддерживали через её пейджер. Но меня всё-таки это задело. Настроение пропало. Я сидел и пил чай, зло смотря в сторону. Потом глянул на часы, висевшие на стене. Было ровно 17.00. Она посмотрела на часы тоже, встала и тихо сказала: - Я хочу, что бы ты немедленно ушёл. Я ушёл. В конце концов, я хотя бы её увидел. Двадцать третьего февраля я получил поздравление: "Игорёк, Поздравляю с праздником. Не болей, не скучай. Целую. Алеся". Почти сразу отправил ответ: "Алесенька, спасибо за добрые слова. Мне очень приятно слышать это от тебя". Я даже постеснялся напроситься в гости. А на следующий день, в субботу, очень сильно заскучал. Посылал несколько сообщений, но как выяснилось, ответить она не могла, поскольку у меня изменился номер станции. Днём увидел, как мимо меня прошёл образ товарища Пархомса, он описан в "Отречении". Это - бывший начальник отдела по борьбе с терроризмом, который начал "водить" меня, как я выяснил позже, ещё с 1984 года. Сначала я верил ему, мы были почти друзьями, но когда разглядел, то, послал подальше. Я не знаю ни одного человека, что бы о нём отзывались хорошо. Либо крыли матом, либо, "он скрытный и умный, тонкий психолог" - так говорили те, кто его боялся. Образ - это человек, который очень сильно напоминает реального. Он не был двойником, это точно. Но тут я понял, что Пархомса подставляют. Свои же! Но кто конкретно? Кто-то очень хотел, что бы я его ненавидел. Действительно, есть за что его ненавидеть. Но сегодняшние упыри намного страшнее этого пенсионера невидимого фронта. После обеда я зашёл к Алесе. Выяснилось, что она болела. Я, слегка успокоившись, но ещё до конца не осознав (на это уйдёт два месяца), пытался всё-таки разговорить её. Она говорила нехотя. Я сказал, что у меня две новости - одна хорошая, одна плохая. Хорошая та, что милиция наконец изъяла диски с моей повестью, и дело по возмещению материального и морального ущерба будет передано в суд. А плохую новость она слушать не захотела. Плохая заключалась в том, что девятого февраля я пригрозил дочери, что если кошка съест розы, которые я купил дочери (искал дешёвые розы в горшке для дочери больше года), если она съест выращенные сосёнки, то я выкину её. Дочка была в шоке, зная, что если я сказал, то сделаю. Кошка, у неё, естественно - самый близкий друг. Эта долгая история, в чём-то я был прав, но понимаю, что всё равно этого делать не надо было. Перед этим приехали родственники бывшей жены, и своими намёками, издёвками довели меня до белого колена. В итоге жена взяла справки от врачей, нашла свидетелей, что я чуть ли не убивал дочь в этот день, заявила, что не занимаюсь воспитанием ребёнка, не плачу за квартиру (на самом деле плачу только я, она не заплатила ни копейки), даже заставила дочь дать показания против меня! Инспектор по делам несовершеннолетних, милая женщина, хотела оформить на меня штраф и передавать дело в суд. Четыре часа я доказывал, что я - не сволочь. Каждый день я с дочерью делаю уроки. Был случай, когда я с температурой тридцать девять заново объяснял всю химию, поскольку у них учительница, видимо, с "приветом", и у всего класса были двойки, включая мою дочь. А она учится без троек. В итоге мне поверили, и с этим инспектором мы впоследствии расстались почти друзьями. История с женой описано документально в других книгах, даже упоминать этого человека не хочется. Я искренно считаю, что она мне устроила каторгу на протяжении тринадцати лет. Вышла замуж ради прописки, ради того, чтобы получить ребёнка. Если бы не я, то, наверное, замуж бы она не вышла бы вообще. Но именно с этим человеком всё получилось "удачно". Я тогда не понимал многих элементарных вещей зомбирования. А сейчас я точно знаю, что мне её "приставили". И одну из главных ролей тогда сыграл вышеупомянутый Пархомс. Но я отвлёкся. После упоминания о милиции я спросил: - Алеся, может быть, у тебя появился новый друг? В ответ она загадочно заулыбалась. Я не помню точно, но она стала говорить про наши различия во взглядах, что-то ещё... В ответ, глядя на книгу, которую она читала (это был Герцен), сказал: - Алеся, читая такие книги, ты же понимаешь, что вечные ценности, как доброта честность, благородство, не меняются с веками. Это - вечные ценности. А всё остальное - мы с тобой преодолевали без проблем. Только сейчас я понимаю, что я ударил в точку. Именно этого и боялась мне сказать Алеся, зная мои взгляды на жизнь. Но что конкретно? - Я хочу, что бы ты ушёл. Когда я одевался, она добавила: - Найди себе другую любовницу, добрую и отзывчивую. У меня отвисла челюсть. - Я тебя никогда не считал за любовницу, ты для меня была невестой, неужели ты мне не веришь? - Верю, иначе бы ты меня не знакомил со своими родителями. Я подошёл к двери. - Алеся, мне кажется, я вижу твоё будущее. Оно меня не радует. Вместо ответа она сильно занервничала. В замочной скважине торчал ключ. Раньше он тоже торчал, когда Алеся ждала меня. Я грустно улыбнулся и глянул на неё. Она смутилась. Интуитивно я понял, что никого у неё нет... Но, может быть, мне показалось... По-гусарски щёлкнув каблуками, со словами "Честь имею", я удалился. В ответ она искренне заулыбалась, видя такой мой спектакль. На следующий день я со своими мореходами поехал отбрасывать снег в яхт-клуб. Было радостное настроение, я вспоминал наши первые встречи, ласки, её слова "Я тебя люблю". Я чувствовал, как я посылаю лучики любви своей Алесе, и было чувство, что она вернётся... По дороге обратно я получил сообщение: "Игорь, даренное не дарят, поэтому забери кофту. Алеся". Мне сестра связала кофту, точнее, довязала только этой зимой, хотя официально подарила на день рождения ещё полтора года назад. Алесе она очень понравилась, я и с радостью её отдал ей. Тёплая кофта, она очень её любила... Я попросил остановить машину около общежития и зашёл к ней. Наташа сказала, что Алеся ушла к Тане, просила подождать. Ох, опять эта Таня... Вскоре появилась Алеся. Весёлая, добрая моя милая Алеся. Я забрал кофту. Сказал, что был в яхт-клубе, вспоминал те дни. Она вспомнила тоже, и её лицо осветилось романтической улыбкой. Предложил вместе справить восьмое марта. Она ответила, что подумает. Я пошёл вниз, и она тоже - ей нужно было позвонить. В лифте она сказала: - Я никогда не думала быть твоей женой, прости меня. Ведь сегодня прощальное воскресенье. - Алесенька, я сам не торопился, ведь я говорил, что нужно всё взвесить. Что бы прошёл хотя бы год наших встреч... И ты прости меня. - Бог простит. На это я сделал лёгкий экскурс в историю, объясняя, что так говорят, если не прощают. Нужно просто сказать: "И ты прости". - Хорошо, и ты прости. Сейчас, вспоминая тот день, мне кажется, что она говорила неправду. Пять месяцев она ждала меня каждую секунду. Звонила на пейджер. Восемьдесят сообщений за всё время, что бы я пришёл к ней. Неужели это просто страсть, и не более того? Говоря про то, что она не хочет быть женой, она смотрела вниз и глаза бегали из стороны в сторону. Нет, кто-то её заставлял это сделать. Я очень хорошо изучил её, я помню её глаза, нежность, ласку. Не бывает так. Лгать чувствами нельзя. Ведь мы обсуждали покупки квартиры, сколько будет детей. И она говорила об этом искренно. А теперь, словно профессиональный разведчик, она выходила из "игры". Но и в это я не верю. Невозможно в это поверить.
      РАЗГАДКА ПРЕДСКАЗАНИЯ
      Когда у нас с Алесей начались проблемы общения, примерно с января я всё чаще вспоминал тот сон-видение, который видел в июле. Нет смысла говорить, что эта была Алеся. Она не просто была похожа, а словно реально снятая видеокамерой. Её причёска, лицо, глаза, улыбка, манера говорить. И только на следующий день я понял, что видение о белокурой длинноволосой девушке (намного позже я пойму, что это не Анастасия) предупреждал о следующем дне, неделях, месяцах... И тогда, по биовизору, я не видел зелёной травы, хотя день был солнечный, словно летний. Именно такой день и был, когда я сбрасывал снег с каюты в день прощального воскресенья. Но в тот момент я ещё этого не понимал. Расстались мы друзьями. Хорошими друзьями, простив друг другу ссоры последних двух недель. Я просто радовался тому, что произошло. Мы будем вместе! И найдём тропинку друг к другу! Помаленьку, зная теперь горький опыт настоящих ссор, я был уверен, что такого не повториться. Следующий день, понедельник, двадцать шестого февраля, был очень тяжёлый день. Весь день я чувствовал давление Глухих, всё сыпалось из рук. Работа не давала сосредоточиться на нём, поставить против этого упыря защиту... Я нервничал, злился, хотя прекрасно понимал, что именно этого он и добивается. Эх ты, несчастный карьерист-вампир, экстрасенс ФСБ! Думаю, и ты дочитаешь это до конца. Узнаешь всю правду. Хотя вряд ли тебя теперь это спасёт. Независимо от моей повести. Есть более страшные вещи для тебя, чем моя голая правда. Ещё в 1995 году я спрашивал его, читал ли он "Мастера и Маргариту". Он не читал. НЕ ЧИТАЛ. Я, помню, несколько раз ему сказал тогда: "Очень жаль, что ты не читал". Я тогда ему намекал, что пора прекратить издеваться надо мной. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что его фамилия практически так и звучит - "не читал". И вот опять. Я забыл про него. Месяц я его не чувствовал. И снова ощущения, наводимые им - сильное чувство слабости. Вдруг стало ещё тяжелее, где-то на подсознании мелькнула Алеся, и я, не успев сообразить, мысленно оттолкнул её от себя. Стало легче. Всё-таки сказалось напряжение прошлых ссор. Раньше было несколько случаев, когда я чувствовал, как она на расстоянии, и, похоже, неосознанно, брала мои силы. Но я терпел, переносил это. Вскоре она присылала сообщение придти к ней. Сейчас получилось иначе. Вечером я пришёл к ней, но не застал. Наташа предлагала подождать, но от скуки и одиночества мне не сиделось на месте. Хотелось хоть как-то двигаться. Пришёл примерно через час. Она, сильно нервная, разговаривала с родителями по телефону на вахте. Увидев меня, она нервно спросила, с ненавистью глядя на меня: - Что надо? - Просто... Хотелось тебя увидеть... - А я не хочу тебя видеть. Я хочу забыть тебя навсегда. Забудь дорогу сюда, забудь мой пейджер. Так может ненавидеть девушка своего парня, который насильно продал её в публичный дом. Иначе не скажешь. Именно с этого дня у меня начался самый настоящий ад. Точнее, не настоящий, а искусственный. Но жуткий именно потому, что в такие минуты он похож на настоящий. Хотя по прошествии времени порой вспоминаешь о таких вещах с улыбкой - мелко плавают, низко летают эти крокодилы боевой и изуверской психологии. Я летал на планере, ещё пацаном. Я знаю. Наши планеры моделировали поведение и полёт птиц. Это говорили все бывалые лётчики. Так что я знаю не понаслышке, что такое настоящая высота, настоящий полёт, который неведом многим лётчикам больших самолётов. В больших самолётах ощущения такие же, как в кабине КАМАЗа. Поэтому я заявляю - низко летаете, товарищи крокодилы. Полёт настоящей мечты выше и прекраснее.
      АД
      После я пойму - психотропным службам плевать на наши ссоры и прощания. Им нужно было меня "включить" - довести до стресса, до аффекта, до потери контроля. При этом человек начинает излучать свою жизненную энергию, и легче поддаётся зомбированию и управлению. Но Алеся никак не могла, не хотела меня гнать от себя таким способом. Почти месяц она меня прогоняла из-под палки, и ничего у неё не получалось! Не могла она загнать меня в состояние аффекта, глубокого стресса, который был так необходим мертвякам! После я пойму, что травить, очень активно, прежде всего её, начали с середины декабря. Отсюда и вся холодность отношений, разочарования, слёзы. А мы списывали всё на себя, думая, что не подходим друг к другу. Но ведь если об этом думать каждую секунду, то можно действительно свихнуться! Сам я замечал только свои боли, от которых легко уходил в те минуты. А Алеся,... она всё хранила в себе, медленно отдаляясь от меня. Алесенька, сейчас, спустя два месяца, я хочу сказать - тебе можно ставить памятник при жизни. Ты прекрасно держалась. Ведь ты любила... Любила по-настоящему, всей душой. В следующий раз я пришёл в общежитие третьего марта. Когда я шёл, я слышал, ощущал крик Анастасии: "Не ходи! Не делай этого! Не злись!". Но у меня было только одно желание - увидеть родную Алеську, хотя бы краешком глаза. Вахтёрша, глядя на меня испуганными глазами, твёрдо заявила: - Не пущу, могу только позвать вниз. После я понял, что она предупредила всех вахтёрш не пускать меня к ней в комнату. На нас обоих шло сильнейшее пси-воздействие. Но я, зная, это на горьком опыте, ещё держался. Но уже нашими эмоциями и желаниями управляли во всю, спокойно и холодно, с изуверской, злорадной жестокостью. - Позовите, пожалуйста. Она спустилась. - Что надо? - Алеся, я хочу поговорить, - у меня хватало тогда ещё сил говорить спокойно и ласково. У меня к тебе два вопроса. - Говори, только быстро. - Было время, когда ты меня хотела видеть сильнее, чем я тебя. А сейчас я очень хочу видеть тебя... - Я никогда не хотела видеть тебя! - Ты же меня любила... - Я никогда тебя не любила и не хотела! - Алесенька, милая, успокойся, ведь ты же сейчас - невменяемая. При этих словах, вспыхнув ещё сильней, она развернулась и ушла. Дойдя до телефона, из принципа "клин клином вышибают", я послал сообщение, которое меня коробит самого до сих пор, хотя я понимаю, что в чём-то был прав: "Из тебя окончательно сделали зомби. Теперь ты будешь служить своим невидимым хозяевам. Вряд ли ты будешь счастлива. С этого дня ты мне стала безразлична" Оператор, набиравшая этот текст, была в шоке. - Оставьте подпись, пожалуйста. - Да она догадается. - Не кричите на меня! Ведь такой текст! - Хорошо. Игорь. Я не кричу на Вас, поймите.
      ГАЗЕТА
      В эти же дни, произошёл ещё один эпизод. Судите сами. Газета "Новь", благодаря которой мы познакомились с Алесей, из номера в номер писала о том, что в стране обнаружено более десятка людей, потерявших полностью память. Они даже не помнят своего имени. Я написал письмо и отнёс его главному редактору. В письме я написал, что данные факты являются результатом применения пси-оружия на собственном народе. В качестве аргументов я упомянул торсионные генераторы полковника КГБ (теперь академика) Акимова (генератор Акимова я видел лично в руках самого Акимова, когда он испытывал на моих датчиках, с помощью которых мы слушали космос), прибор СВЧ-гипноза, специально обученных людей НЛП-методу, специальных засекреченных экстрасенсов. В качестве доказательства упомянул, что в Англии любой маломальский экстрасенс считается народным достоянием. В книгах описаны случаи, когда колдуны Англии спасали страну от фашистских бомбовых ударов авиации, наколдовывая сильные ураганы. Так же сказал, что в застойные годы при Политбюро была спецлаборатория с нулевой, то есть абсолютной секретностью. Она занималась разработкой этого самого психотропного оружия. Бюджет лаборатории в то время составлял десять миллиардов рублей! Но надежды не оправдались, и все наработки отдали военным. Главный редактор заинтересовался этой информацией. А через три дня я совсем случайно (а случайно ли?) увидел и купил книгу "Энциклопедия преступлений и катастроф. Преступления в психиатрии", Минск, 1998 год. Каково же было моё удивление, что эти факты там опубликованы. Разница в том, что я это знаю точнее и подробнее. Кстати, в этой книге говорится, что центром советской психотроники был Новосибирск. Согласен. Вскоре Анастасия сказала, что письма не опубликуют, и что газета закроется. "Жаль", - подумал я тогда. А через две недели газета закрылась. Зайдя в редакцию, я узнал, что она закрылась по экономическим соображениям. Стала экономически не выгодной. Что правда - то правда. Не выгодно опубликовывать такую информацию. Совпадение с моей галлюцинацией? Не слишком ли много? Но я отвлёкся.
      ФАКЕЛ
      Теперь же я, как лампочка Ильича, светился психической энергией, излучая свои жизненные силы во все стороны. Такое общение с Алесей вызвало у меня шок. Я прекрасно понимал, что теряю контроль над собой. Я чувствовал сам, как таю на глазах. Я понимал, что ею управляют тоже. Ну не делал я ничего плохого своей Алеське! Если делал, то что!? Я медленно, день за днём, пытался всё вспомнить и понять по-другому. Но постоянно упирался в декабрь и февраль. И что-то уходило от понимания. Сильные, страшные боли не прекращались. Практически все дни я искал повод, что бы пройти около общежития. В голову лезли разные мысли. Анастасию я не слышал, или не мог услышать. Порой, сквозь толстый чёрный экран психотропного поля, я ловил её просьбу: "Успокойся, так будет лучше", но у меня не получалось. Попутно я пытался поймать того, кто наводит боль. И ничего не мог сделать. Как только я думал об Алесе, боли возрастали во много раз. Я, практически мертвый, говорил ей: "Ты мне безразлична". Боли частично стихали. Я злился на неё, за её действия, но ненависти, лютой и жгучей, у меня к ней не было. Была любовь, обида, ревность. Несмотря на всё происходящее, я пытался найти способ, чтобы поговорить с ней, успокоить её. Я прекрасно понимал, как ей тяжело. В эти минуты я лютой ненавистью ненавидел мертвяков. Это было понятно. Но боли возрастали ещё сильнее. Меня ломали, чтобы выполнить свою основную задачу. И Алеся им мешала, очень сильно мешала. ИМЕННО ИЗ-ЗА ЭТОЙ ОСНОВНОЙ ЗАДАЧИ, КОТОРУЮ ОНИ НЕ СМОГЛИ СКРЫТЬ И ВЫПОЛНИТЬ, Я ПИШУ ЭТУ ПОВЕСТЬ. Но понимание придёт позже. Я бродил по улицам, как мне казалось, в поисках Алеси. Чего только не лезло в голову! Но опыт пятилетней давности мне сильно помог. Тогда, так же бегая за Мариной, я был вообще сам не свой. Друзья, видя моё состояние, просто шарахались от меня. Сейчас я меня уже хватало сил держать себя в руках с друзьями и знакомыми. Я здесь опускаю весь свой бред, который лез в голову. Анастасия иногда пропадала вообще. И только сейчас я понимаю, что иногда включалась её прамамочка. Но отличить её сигналы от наведённых мыслей и эмоций экстрасенсов я не мог. Я пытался, прежде всего понять, как же настроили против меня Алесю. Естественно, помня события 1995 года, я был уверен, что опять появился двойник. Но что он мог сделать по сценарию мертвяков, что бы Алеся стала меня так ненавидеть?
      УБИЙСТВО ЛЮБВИ
      Видимо, Алеся несколько дней была в шоке. Третьего марта я получил сообщение: "Я, по-моему, тебе вернула всё. Теперь ты мне верни мои фотографии. Они у меня последние. Оставишь на вахте. Алеся". Только тут я вспомнил, что я её фотографировал ещё в октябре. Я проявил плёнку, напечатал фотографии Алеси, и принёс их на вахту. Послал весточку на пейджер. Получил ответ: "Спасибо". Следом послал поздравления с наступающим праздником. Правда получилось коряво, но я искренне хотел её как-то развеселить (дурак, нашёл время): "Алесенька, пожалуйста. Поздравляю с наступающим праздником. Желаю сбычи мечт". Я сразу почувствовал её нервозность. Видимо, она вспомнила про свою записку. Боли не прекращались, они становились сильнее. Словно у меня рак четвёртой степени. Спал я часа по два-три. В ушах стоял сильный свист. Я понимал: это работают пси-генераторы. Потом весь день на работе, с болью. Знакомые стали говорить, что на меня страшно смотреть. В ответ я улыбался, вызывая ещё больший шок. Наконец, не выдержав, пятнадцатого марта я послал сообщение, разбитое на три части (это особенности Интернета): "Алесенька, используй метод горчицы против тех, кто тобой управляет. Я прекрасно вижу этих подонков. Но на расстоянии я не смогу тебе помочь. Давай встретимся и всё обсудим. Я тебя люблю. Игорь". Под методом горчицы я тогда подразумевал, что, видимо, она знает какую-то технику защиты, которая вызывает такую боль. До меня тогда ещё не дошло, что её так заставляли что-то сказать мне, что должно было меня загнать в шок. Когда отправлялась первая часть, я получил ответ: "Если ты мне ещё отправишь сообщение какое-либо, я напишу заявление в милицию. Будь добр, отстань от меня. Алеся". Шестнадцатого марта я случайно выходя из автобуса, увидел её. Она шла в метро. Когда я окликнул её, она, обернувшись, побежала, как от огня. Я испугался что она может упасть на лестнице и сломать себе ноги. Через несколько дней я встретил своих друзей, которые мне утверждали, что слышали меня в эфире в середине декабря. Они сказали что я нёс какую-то ерунду, что "уже всё выпито". Причём утверждала это девушка, певица, с идеальным слухом! Даже она не смогла меня отличить от подделки! Ничего я тогда понять не мог, но сейчас я понимаю, что травля шла уже вовсю, а мы с Алеськой её вообще не замечали. Разве что только я, когда чувствовал боль в половых органах. Я не смог сообразить, что они включали кого-то в эту травлю, незаметно, на расстоянии. Пойму я это позже. Но тогда я решил, что, видимо, для поддержания ненависти Алеси они используют этот же метод. Поэтому двадцать второго марта я послал сообщение: "Алесенька, мои друзья утверждают, что слышали меня в эфире "Радио-два". Клянусь тебе, я не был в эфире больше года. Я тебя люблю. Игорь". Слежка шла все эти дни. Мертвяки даже не прятались под случайных прохожих, они спокойно и уверенно рассматривали меня со стороны. Прекрасный способ довести до истерики любого, когда находишься в таком состоянии. Все эти дни я пытался увидеть Анастасию. Мне казалось, что дни мои сочтены. И, пожалуй, единственный вопрос, который я часто задавал себе, был: "Принесёт ли Алеся мне на могилу цветы?" Сейчас понимаю, что луч Анастасии светил во всю, но я не замечал. Я уверен, что большую часть своих сил она тратила на Алесю. В эти дни я сделал ещё одну глупость,... Да не она, а я был теперь зомби!... Я вернул ей все её подарки, оставив их на вахте. Мне хотелось её забыть, эти боли я связывал только с ней. Все эти дни мимо меня проходили, скромно опустив глаза вниз мужчины, которых я видел пять лет назад, когда меня пыталось завербовать ГРУ. Тогда, зазомбированный, я познакомился с начальником отделения ГРУ СибВО, которому сказал: "Я хочу работать в разведке". Он понимающе кивнул, и ответил: "Желаю успехов", пожал мне руку. Через несколько дней я отказался от такой затеи, травля продолжалась слегка затихая, несколько лет. И когда происходили всякого рода подставки, он между прочим проходил мимо, словно хотел сказать: "Приходи к нам, и всё будет хорошо". Именно тогда, точно так же, проходили именно эти мертвяки. Всего их человек десять. Скромно и прилежно одетые, ничем не приметные. Но память у меня хорошая. Но опять я не смог распутать основной узел! И ещё: словно кто-то обострял моё внимание, когда проходила мимо меня блондинка с коляской. Кого-то она мне напоминала, но кого? Только иногда, вырываясь из этого психологического мешка, я видел Анастасию и ещё тех, кого она называет ОНИ. Тут я вспомнил о том монологе, который вела Анастасия, когда я шёл к супермаркету, чтобы купить газету "Новь". Я специально опустил последнюю фразу. Так вот, когда работала во всю эта адская машина, ОНИ внимательно, очень внимательно, смотрели вокруг. Поэтому и не замечали меня. Они, Анастасия, Всевышний и все высшие слои - все они внимательно смотрели и "снимали" информацию с мертвяков. Это - не мой бред, я это видел. Вряд ли я ошибаюсь. Двадцать седьмого марта я всё же смог уйти в сторону от этих клещей мертвяков. И когда я услышал информационные переговоры, то многое прояснилось. Я чувствовал, что Анастасия буквально висит надо мной, пытаясь держать меня в таком энергетическом состоянии. Отчётливо раздались озабоченные, ничего не понимающие голоса: "Изменилась частота". Потом мелькнула квартира, раздался пьяный крик, удар, тишина. И чей-то голос: "Будем считать за самоубийство". Потом тишина. Видимо, они искали возможность настроиться на моё новое энергетическое состояние. Я услышал фразу, сказанную женщиной: "Попробую как-нибудь". Вскоре мелькнул ещё один сюжет: Русая девочка, с длинными косичками, в ужасе выскакивает в коридор, а в комнату заходит её мать, взбешённая чем-то, и девочка кричит: "Мама!". Тогда я поймал себя на мысли, что она напоминает мне Марину. Первого апреля, в день юмора, утром сбросил на Алесе на пейджер: "Белый орёл летит на юг. Очень жаль, что это - первоапрельская шутка". Это был слегка изменённый код нашего общения. А днем встретил её в центре. Она шла с пакетом продуктов. Я попробовал поговорить, но она побежала от меня с криком: "Убирайся".