Дмитрий ЗЕНИН
      Константин СМИРНОВ
      ЧТО ПОТЕРЯЛ ШВЕД
      ПОД ПОЛТАВОЙ?
      Даже поклонники императора Петра Великого не могут отрицать, что в отношениях их кумира со шведским королем Карлом XII есть странные, труднообъяснимые противоречия. Так, уже в 1700 году, первым открыв боевые действия против "скандинавского бродяги", Петр проявляет перед ним какую-то загадочную робость. Имея под Нарвой четверное превосходство в силах, Петр, едва услышав о приближении Карла, бросил свои войска и поспешно отъехал якобы для того, чтобы поторопить подход новых полков. Девять лет спустя под Полтавой, снова имея подавляющее превосходство в силах над Карлом, Петр двадцать дней пребывает в труднообъяснимом бездействии и, так и не решившись на генеральное сражение, принялся маневрировать, предоставив слабейшему его противнику первому "двинуть на русских полки"... И опять: одержав убедительную победу, русский царь выдвигает весьма умеренные предложения для заключения мирного договора. Не менее странно ведет себя и шведский король. Он - потерпевшая сторона, подвергшаяся нападению,- рвется в бой при самых невыгодных условиях, отвергает выгодные для него условия мира, ведет себя после Полтавы, будто ничего не случилось, будто он победитель. Разгадка этого таинственного противоречия лежит, как это неудивительно, в долгой, предшествовавшей истории шведско-русских отношений...
      НЕ ТАК СТРАШЕН ШВЕД,
      КАК ЕГО МАЛЮЮТ
      Большинство пропетровских историков считают, что Северная война, разразившаяся между Россией и Швецией в 1700-1721 годах, была вызвана необходимостью возвращения России древних русских земель на Балтийском побережье, захваченных некогда шведами. По их мнению, Петр 1 придавал этим землям первостепенное значение потому, что они давали России выход в Балтийское море, необходимое для расширения торговых и экономических связей с Западной Европой. Это объяснение, до сих пор считающееся очевидным, начинает колебаться, как только задашься вопросом: когда, в результате каких войн Швеция захватила эти русские земли? Занявшись изучением этого вопроса, сразу же наталкиваешься на удивительные открытия. Оказывается, с начала XVII века русско-шведские отношения были более чем теплыми. Шведы часто оказывали русским поддержку с тех пор, как в 1609 году Василий Шуйский и Карл XI заключили договор о мире, любви и совместных действиях. По этому договору русский царь в благодарность за шведскую помощь против поляков и отрядов Болотникова навсегда отказался от своих прав на Ливонию, оставив за собой лишь Иван-город. В этом договоре был интересный пункт, основанный на существовавшем в то время законе о престолонаследии. Согласно этому пункту, русский царь мог назначить наследника по своему усмотрению при условии, что наследник является сыном или внуком владетельной особы. В этом пункте оговаривалось, что если кто из договаривающихся государей умрет без наследника, то есть не назначит такового, то "другому под руку свою его державство взять, дабы общему лиходею державцу польско-литовскому торжества не было". Огромную военную и политическую поддержку Швеция оказала знаменитому народному ополчению Минина и Пожарского. В то время, как поляки хозяйничали в Москве, норовя посадить на русский престол польского королевича Владислава Вазу, все народное ополчение князя Пожарского изгнало польских оккупантов из пределов Московского государства. А вскоре после этого по наказу Густава-Адольфа в Москве был созван всенародный собор для избрания царя. На этом соборе, состоявшемся 21 февраля 1613 года, русским царем был избран Михаил Федорович Романов - дед Петра 1. Взойдя на престол, Михаил Романов подтвердил договор, заключенный Василием Шуйским и Карлом IX, и, следовательно, признал законным положение, что если он не назначит никого своим наследником, то Московское царство перейдет под руку ГуставаАдольфа. Однако шведский король умер намного раньше Михаила Романова, он погиб при Лютцене в 1632 году в возрасте 38 лет. Его место на троне заняла королева Кристина. Михаил поспешил принести ей присягу, которой был верен до самой смерти в 1645 году. Из трех сыновей царя Михаила выжил только Алексей - второй царь династии Романовых, правивший 31 год. "Мудрейший" патриарх Никон - инициатор церковного раскола - подбил "тишайшего" Алексея Михайловича нарушить традиционно дружелюбные русско-шведские связи. 17 мая 1656 года Алексей объявил войну Швеции, презрев все ранее заключенные договоры. Однако боевые действия велись вяло, приостановились уже в 1657 году, а четыре года спустя был заключен "вечный мир" в Кардиссе. Этот договор со Швецией снова подтвердил все прежние русско-шведские соглашения, так что царь московский подтвердил, что признает себя "младшим братом" короля шведского и согласен с тем, что в случае его смерти без наследников русский престол должен занять шведский король. У "тишайшего" было три сына: Федор, Иван и Петр. Умирая, он завещал трон старшему Федору, судьбой же . двух других сыновей не распорядился. Федор, став царем в 14 лет, правил Россией 6 лет, был женат дважды, но не оставил потомков мужского пола. Умер он в апреле 1684 года, назначив наследниками своего брата Ивана и сестру Софью. Не оговорив судьбы Петра, он тем самым лишил его прав на русский престол. В годы правления Федора Россия еще больше сблизилась со Швецией. По новому русско-шведскому договору управлять Московским царством до совершеннолетия Ивана V должен был шведский король Карл XI. Но этого не случилось. После смерти царя Федора его завещанием пренебрегли. Тело царя не успело остыть, а в Кремле под предводительством патриарха Иоакима собрались все высшие сановники государства и решили, кому быть царем. Это собрание признало Ивана Алексеевича "скорбным головою" и решило венчать на царство десятилетнего Петра. Но такой выбор устраивал не всех и прежде всего законных наследников престола Ивана и Софью. И понять их можно: Петр, по завещанию Федора, вообще не имел никаких прав на трон. 15 мая 1682 года в Москве ударили в набат, и стрельцы пошли на штурм Кремля. Вдохновительницей бунта - была царевна Софья, понимавшая: в случае коронации одного Петра власть навсегда уплывет из ее рук. В результате кровавых событий она добилась того, что 25 июня 1682 года на трон были венчаны сразу два малолетних монарха, а верховной правительницей до их совершеннолетия становилась она сама. Эти события вызвали в Стокгольме переполох: царевна имела явную пропольскую ориентацию, а поляки были старинными недругами Швеции. Для шведского короля более желанной фигурой на русском престоле был Петр, поэтому Карл XI писал Софье, что, если в Москве повторится история с убиением царевича, как это было с сыном Ивана Грозного Дмитрием, он немедленно вторгнется в Россию и вступит в свои законные права, предоставляемые ему договором. Ультиматум шведского короля возымел свое действие. Верховная правительница заверила Карла XI, что Петру никто и ничто не угрожает и что в угоду Польше она мира со Швецией не нарушит. Через какой-нибудь год честолюбивые надежды Софьи были повергнуты в прах. 11 сентября 1689 года в результате очередной смуты ее сторонники были казнены, а она сама пострижена в монахини. Началось совместное правление царей Ивана и Петра Алексеевичей. По сути дела, на троне сидели два самодержца, из которых Иван был законным государем, а Петр - самозванцем. Но, поскольку шведского короля такая ситуация вполне устраивала, он признал ее и первым поздравил самозванца с победой над единокровной сестрой. В ответном письме Петр величал Карла XI "родным батюшкой" и присягал ему на верность. В 1696 году законный царь Иван V скончался в возрасте 28 лет, не оставив наследника мужского пола и не написав завещания. Власть в государстве перешла в руки Петра, положение которого на троне московских царей было весьма шатким: многие подданные не признавали его законным государем, страну будоражили восстания и бунты. Молодому обладателю московского престола как воздух была необходима поддержка шведского "родного батюшки", которому он присягал дважды: в 1689 году при низложении Софьи и в 1696 году после смерти Ивана V. И "батюшка" не оставлял его без поддержки: шведские специалисты буквально наводнили Московское государство.
      ТАЙНАЯ ПОДОПЛЕКА
      СЕВЕРНОЙ ВОЙНЫ
      Осознавая шаткость своих прав на московский трон, Петр решил укрепить свой международный авторитет, возглавив общеевропейский крестовый поход на турок под предлогом освобождения от неверных "отчины и дедины своей Цареграда". Заручившись одобрением шведского короля, он вознамерился объехать все европейские дворы и путем личных контактов договориться о совместном выступлении против "извечных врагов Христа". В 1698 году "Великое посольство", в составе которого инкогнито находился сам Петр, отбыло в Европу, имея целью склонить христолюбивых государей выступить против Турции в середине 1700 года. Все пошло как будто успешно, но, когда Петр был в Вене, в России началось очередное стрелецкое восстание. Узнав об этом, царь срочно отбыл в Москву, и по дороге домой он встретился в Равве Русской с курфюрстом Саксонии Фридрихом-Августом. Он-то и подбил русского царя вероломно нарушить "вечный мир и любовь" с королем дружественной Швеции и отобрать у него те прибалтийские земли, которые предки Петра сами отдали шведам. Действуя так, Август II преследовал свои цели: ему давно нужна была небольшая победоносная война, популярная среди его польских подданных, много натерпевшихся за сто лет от шведов, чтобы в результате ее передать польскую корону своим наследникам. И обстановка в Европе, по мнению Августа, сложилась благоприятно для реализации его плана. За время своего господства на северо-востоке Европы Швеция настроила против себя всех своих соседей. Дания, Польша, Пруссия были обобраны шведами. Россия же находилась с ними в сложных отношениях: без шведской помощи династия Романовых не смогла бы прийти и удержаться у власти. Но за эту власть Романовым пришлось расплачиваться значительными русскими территориями. Ловкий Август II сумел задеть честолюбивые струнки Петра. Негоже такому государю, говорил он, довольствоваться одним лишь Иван-городом на тех территориях, которые не так давно целиком принадлежали русским царям. На свидании в Равве Русской Петр не дал Августу согласия на союз против Швеции, но удачно брошенная мысль уже запала в душу молодого царя... В 1699 году он дал согласие на союз, в который, кроме России, Польши и Саксонни, вошли Дания и Пруссия. Летом этого года скончался шведский король Карл XI, и на трон готовился взойти семнадцатилетний Карл XII. Как раз в то время, когда в Москву прибыло посольство юного короля, там вовсю шли переговоры о нападении на Швецию. План союзников был прост: Дания, Польша, Саксония и Россия одновременно нападают на шведское королевство, а Англия и Голландия разворачивают свои военно-морские силы и объявляют "защиту свободного торгового судоходства". Оказавшись со всех сторон окруженной враждебными государствами, Швеция, по замыслу союзников, будет вынуждена капитулировать и выполнить все требования коалиции. Срок совместного выступления отодвигался на 1700 год, на то время, когда находящийся в состоянии войны с Турцией Петр заключит с ней мир. Чтобы усыпить бдительность своих давних друзей и благодетелей шведов, Петр радушно принял шведское посольство, подтвердил "договор о вечном мире и любви", но присягать Карлу XII отказался: он-де только три года назад присягал его отцу "со всею землей", да и "грамоты обветшали". Царь поздравил короля с восшествием на престол, а позднее и с наступающим Новым годом. По секретному договору союзники должны были напасть на Швецию сразу, как только будет заключен мир между Турцией и Россией. Однако турки затягивали переговоры, и союзники решили начать воевать, не дожидаясь России. Первым нанес удар по шведам в Шлезвиг-Гольштейне датский король, сразу же за ним двинул саксонские полки в Ливонию Август II. А Петр все ждал мира с Турцией...
      КОРОЛЬ - "ЖЕЛЕЗНАЯ БАШКА"
      Говорят, турки, у которых после бегства из-под Полтавы на пять лет загостился Карл XII, за упрямство и своеволие прозвали шведского короля "железной башкой". И ничто не убеждает в справедливости этого прозвища больше, чем цепь событий, приведших Карла к гибели в 1718 году... Нападение датчан и саксонцев мало обеспокоило воинственного короля. "Вся Европа мне не страшна,- говорил он своим приближенным,- пока за моей спиной верный моему королевскому дому младший брат царь Московский". Уверенный в поддержке Петра, он скрытно провел мобилизацию, посадил войска на корабли и, внезапно высадившись под стенами Копенгагена, принудил Данию выйти из войны. После этого он нанес удар по войскам Августа II в Ливонии. 19 августа 1700 года в разгар этих действий Карл получил ультиматум Петра, содержавший ряд унизительных, не выполнимых для шведов условий. Карл не ожидал такого коварства от "младшего брата". В нем всколыхнулась волна злобы, заставившая его переменить отношения к московскому правителю. Пока действия Петра не ущемляли интересов Швеции, Карл XI и Карл XII оказывали ему всяческую поддержку и не вспоминали о своих правах на русский престол и о самозванстве Петра. Теперь Карл XII вспомнил, что он, по сути дела,- законный русский царь. В своем манифесте он назвал Петра "коварным вероломным клятвопреступником", объявил его низложенным, призвал "всех чинов и званий русских людей" сбросить ненавистное "иго филаретовского отродья" и "не обнажать меча против законного покровителя своего и братьев шведов". За месяц, прошедший со дня объявления войны, шведы не предприняли против русских никаких неприязненных действий: Карл XII давал возможность Петру одуматься. Но тот, не обращая на это внимания, начал осаду Нарвы; Карл с 18-тысячным войском появился здесь так же внезапно, как и под Копенгагеном, и с ходу атаковал русских... Поражение русской армии под Нарвой объясняют обычно отсталостью русского военного искусства по сравнению с западноевропейским. Но это совершенно неверно. Нарвское поражение показало, насколько низок в войсках был авторитет Петра и насколько велико уважение к Карлу XII - потомку славного Густава-Адольфа, помогшего России отстоять свою целостность и независимость во времена Великой смуты. Когда шведские полки сблизились с рядами псковских и новгородских стрельцов, полковник Штейнбок спросил их: "Хотят ли они за антихриста Петра смерть принять или повинятся господину своему королю шведскому и примут от него милость"? Стрельцы сложили оружие и били челом Карлу XII. Их отказ от боя в самом начале сражения привел к тому, что другие войска частью побежали, частью перешли на сторону Карла. Продолжали сражаться только гвардейские полки н дивизия Вейде. Карл остановил сражение, вбежав один, без сопровождения в боевые порядки русских, и самолично протрубил отбой, дав сигнал своим к отступлению, а русским - к перемирию. После переговоров с русским командованием шведские саперы восстановили мост через Нарву, по которому гвардейские полки Петра с распущенными знаменами под барабанный бой начали переходить на русский берег. Отступление остальных войск было осложнено тем, что шведы воспрепятствовали эвакуации, удержав в плену, как клятвопреступников, многих русских генералов, чиновников и офицеров, которых потом доставили в Стокгольм и "вели их в триумфе по улицам до тюрем, им определенных". На протест по этому поводу Петра Карл ответил: дескать, не я напал "на брата своего". Нарвская победа не принесла Карлу ничего, кроме славы. Медля с вторжением в русские пределы, он полагал, что для полной победы над Петром достаточно манифестов и воззваний к русскому народу. Петр же извлек из поражения суровые уроки: ужесточил в армии дисциплину, ввел систему заградотрядов и ответственность родственников за воинские преступления солдат и офицеров. Хотя по всей России полыхали бунты и волнения, вызываемые антипетровскими манифестами Карла XII, шведский король неоправданно медлил с принятием православия - необходимым условием для его восшествия на русский престол. На все предложения поспешить с этим делом "железная башка" твердил, что он примет православие одновременно с коронацией в Москве. Когда в 1707 году после низложения Карлом польского короля Петр попытался добиться мира с Швецией, король надменно ответил, что говорить с царем о мире он будет в Москве, что Петр не противник, а преступник из тех, кого наказывают плетьми. В начале 1708 года Карл вторгся в русские пределы, но двигался вперед медленно, уповая на разлагающее действие своих воззваний на русских людей. Не замечая, что усиленная работа петровского репрессивного аппарата неуклонно делала свое дело, "железная башка" пребывал в "лютеровой ереси" и не спешил обращаться в православие. А положение его на русской территории час от часу становилось все хуже и хуже, не хватало боеприпасов, солдаты голодали. И вот тут-то ему на помощь пришел малороссийский гетман Иван Мазепа. В своем послании королю гетман обещал ему победоносный марш по Украине до самой Москвы, но при одном условии: принять православие король должен был в Киеве! Карл встретил Мазепу с распростертыми объятиями, договорился о совместных действиях, но с принятием православия медлил и тем самым, быть может, лишил себя вернейшего шанса изменить пути истории. 1708 год подходил к концу. Карл и Мазепа мерзли и голодали на богатейших украинских землях. Петр почтительно предлагал шведам мир на самых выгодных для них условиях. Шведское правительство молило короля о мире. Мазепа уговаривал его принять православие в Киеве, взять Полтаву с ее запасами провианта и припасов и оттуда двинуться на Москву. Но "железная башка" был непреклонен. Он отказался принимать православие в Киеве и двинул свою обессиленную армию на юг. Шведы осадили Полтаву 1 апреля 1709 года, а 4 июня к ней подошел Петр с русскими войсками. Теперь нам понятны мотивы противоречивого на первый взгляд поведения двух предводителей под Полтавой. Петр, помня о Нарве, где большая часть его войск сразу же сдалась шведам, признавая в его сопернике своего законного государя, панически боялся генерального сражения. Он предпочитал действовать медленно и осторожно, не доводя дела до открытого столкновения войск. Лишь перекрыв все подступы к Полтаве, он решился одним лишь маневрированием заставить шведов снять осаду, ни в коем случае не вступая с ними в открытый бой. Карл, как и Петр, тоже помнил Нарву и уповал на то, что русские солдаты, признавая его, Карла, своим законным государем, не поднимут руку на шведов. Именно поэтому он стремился только к генеральному сражению, которое должно было сразу решить исход всей кампании, привести его соперника к военному поражению и к свержению с узурпированного им престола. 27 июня 1709 года, опередив задуманное Петром маневрирование на два дня, Карл двинул свои полки на русские позиции, призывая россиян "не обнажать меча против своих братьев шведов". Но он не учел, что русские солдаты были уже не те, что под Нарвой. Теперь каждый солдат и офицер знал, что, если он откажется сражаться, побежит с поля брани, его близких ждет суровое наказание, как и его самого: заградотрядам за позициями был дан приказ расстреливать всякого бегущего, "буди сам царь"! Не забыл Петр и об укреплении духа русских солдат, которым он неустанно прививал мысль о высоком назначении их службы. В своих воззваниях он не уставал внушать русскому воинству, что оно сражается "не за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за народ российский"! И он сумел внушить армии и народу, что Карл XII - иноземец, идущий покорить Русь. Под Полтавой все было иначе, чем под Нарвой. На этот раз пошедшие в атаку шведы были встречены ураганным огнем русской артиллерии. За два с половиной часа боя шведская армия перестала существовать: 9234 человека были убиты, 19000 ранены, 1000 попали в плен. Отныне русское престолонаследие силой оружия было избавлено от претензий со стороны иностранных монархов, но эта независимость досталась дорогой ценой: сила, как часто бывает, возобладала над законом.
      ОТ РЕДАКЦИИ. Изложенные в этой статье сведения не составляют исторической тайны. Просто по понятным причинам историки на протяжении двух с половиной столетий избегали упоминать о них в широкой печати, полагая, будто сведения о нелегитимности воцарения Петра 1 на русский престол могут принизить значение его личности и деяний в истории. Конечно, это не так. Факты, сообщаемые авторами статьи, скорее возвеличивают личность Петра 1, чем принижают ее. Ведь они ясно показывают: то, что прежде в деятельности Петра 1 представлялось следствием случайности, глупости или самодурства, в действительности было обусловлено жесткими, неумолимыми, часто беспощадными невидимыми миру обстоятельствами.
      -=*=
      Виталий СМИРНОВ
      ПИРАТСКАЯ РЕСПУБЛИКА В МАДАГАСКАРСКОЙ ГУБЕРНИИ
      В 1718 году во время рекогносцировки осажденной норвежской крепости Фридрихсгаль погиб Карл XII. Казалось бы, шальная пуля, продырявившая "железную башку" шведского короля, должна была положить конец застарелому соперничеству. Но нет! Даже после смерти Карла Петр, узнавая о тайных замыслах и планах шведского короля, стремился перехватить инициативу. Наиболее ярко такая политика Петра проявилась в деле о "Мадагаскарском проекте"... В 1721 году вскоре после заключения Ништадского мира между Россией и Швецией в Петербурге появился шведский адмирал Даниэль Вильстер. Он изъявил желание поступить на службу в русский флот и представил Петру 1 проект некой сверхсекретной экспедиции. План этот был царем утвержден, и в обстановке глубокой тайны началась подготовка к его реализации. Лишь ограниченный круг лиц знал, куда, когда и под чьим командованием выйдут в море фрегаты "Амстердам Галей" и "Де Крон де Ливде". Все время, пока корабли готовились к плаванию, адмирал Вильстер, назначенный командовать предприятием, провел в строжайшей изоляции, мало чем отличающейся от заключения: похоже, не очень-то доверял Петр шведскому перебежчику. В начале декабря 1723 года корабли покинули Ревель. Командующему отрядом Вильстеру инструкции предписывали избегать захода в иностранные порты, выходить в Атлантику не через Ла-Манш, а в обход Британских островов, тщательно скрывая свою принадлежность к военному флоту России: для маскировки были запасены английские и португальские торговые флаги. Перед выходом инструкции были вручены и командирам фрегатов - капитану Мясному и капитан-поручику Киселеву, но им было приказано вскрыть пакеты только в море, когда корабли пройдут пролив Зунд. Русским офицерам предписывалось не подавать виду, что им дано задание исполнять приказания Вильстера, сверяя его действия с виданными им тайными инструкциями. Впрочем, до выполнения этих предписаний дело не дошло: в балтийских проливах шторм так сильно повредил оба фрегата, что они были вынуждены вернуться в Ревель. Экспедиция была отложена, а после смерти Петра в январе 1725 года вовсе отменена. Вот, в сущности, и все, что было известно историкам о "Мадагаскарском проекте" Петра. В 1867 году И. Зайдель опубликовал в "Морском сборнике" статью, в которой впервые пытался разобраться в тайнах "Мадагаскарского проекта". Он писал, что в начале XVIII века в Стокгольм была доставлена петиция от пиратов шведского происхождения, осевших на Мадагаскаре. Они испрашивали у правительства амнистии и права вернуться на родину. Карл XII простил своих заблудших подданных и разрешил им вернуться в Швецию. Однако пираты на родине не появились, а вместо этого выдвинули план создания на Мадагаскаре шведской колонии. Идею поддержали командор Карл Ульрих, секретарь министерства иностранных дел фон Гепкен и несколько высокопоставленных лиц из числа королевских сановников. Но главным закоперщиком проекта был вождь мадагаскарских джентльменов удачи англичанин Морган, от имени которого действовал командор Ульрих.. Именно Морган предложил шведам колонизировать Мадагаскар и взялся финансировать проект. Заняться реализацией проекта шведы смогли лишь после окончания Северной войны, но нелепый случай поломал далеко идущие замыслы: Морган угодил в английскую тюрьму, где вскоре умер, а без него вся затея развалилась. Подозрительно быстрая ликвидация дела побудила многих историков рассматривать его как авантюру, подсунутую Карлу XII от имени загадочного Моргана какими-то неизвестными миру лицами, возможно, близкими к шведскому двору. Что же касается появления проекта в Петербурге, то современный исследователь М. Чекуров полагает, что Петр 1 едва не стал жертвой злонамеренной дезинформации, автором которой был Вильстер. По мнению Чекурова, адмирал был либо шведским агентом-провокатором, засланным в Россию с целью втянуть ее в конфликт с колониальными державами, либо простодушный, малоосведомленный моряк, стремившийся осуществить сомнительный проект, в реальность которого сам он искренне верил. В любом случае, считает Чекуров, план колонизации Мадагаскара был безумной затеей как для Швеции, так и для России. И все-таки дело с "Мадагаскарским проектом" обстоит не так просто. Активизация европейских пиратов в водах Индийского океана впервые отмечается в 80-х годах XVII века: в 1684 году распалось "береговое братство" пиратов в Вест-Индии, и многие флибустьеры Тортуги и Ямайки ушли в Индийский океан, организовав новое сообщество на Мадагаскаре и расположенном неподалеку от него острове Санта-Мария. Но времена организованного флибустьерства уже прошли. Франция и Англия твердо решили не допустить возникновения новых пиратских республик в зонах своих колониальных интересов. Джентльменов удачи хватали и вешали на реях королевских фрегатов с такой эффективностью, что мадагаскарские пираты решили прибегнуть к испытанному способу - просить покровительства кого-нибудь из европейских монархов. Выбор пал на шведского короля - в 1713 году в Стокгольме появилась пиратская делегация, искавшая покровительства шведской короны. Шведский сенат принял пиратскую петицию, но решение по ней было отложено до возвращения с войны Карла XII. Обнадеженные разбойники вернулись на Санта-Марию, но положение здесь за время отсутствия делегации кардинально изменилось. Совет капитанов на Санта-Марии признал действия делегации неудовлетворительными и постановил как можно скорее организовать на Мадагаскаре шведскую колонию. Для форсирования этого плана в 1718 году в Европу отправляется сам "пиратский адмирал" Каспар Морган (не путать с "генералом пиратов Ямайки" Генри Морганом). В Швеции Морган был обласкан, принят высокопоставленными чиновниками, особенно бароном фон Герцем - одним из самых влиятельных министров Карла XII. 24 июня 1718 года король подписал охранное письмо, в котором Морган объявлялся наместником шведской короны на Мадагаскаре. Были назначены главные лица островной администрации и оговорены основные принципы управления колонией. Но, увы, дальше оформления документов дело не пошло: у правительства не было ни денег, ни кораблей для экспедиции, а гибель короля и казнь барона вскоре вообще поставили крест на первой шведской экспедиции. К мадагаскарским планам шведы вернулись уже при преемниках Карла XII королеве Ульрике-Элеоноре и ее муже Фридрихе Гессенском, когда ситуация на Мадагаскаре претерпела очередное кардинальное изменение. В 1718 году после окончания войны между Францией и Англией на Мадагаскар начали прибывать пираты нового типа. Это были главным образом французские каперы, за годы войны вкусившие сладости морского разбоя и не желавшие расставаться с этим промыслом. Прибыв на Мадагаскар, они в отличие от старожилов не нуждались и искали ни королевского покровительства, ни услуг пиратского сообщества. Еще не хлебнувшие трудностей местной жизни, избалованные легкой каперской добычей, привлеченные перспективой грабежа многочисленных арабских купеческих судов в Красном море, они увлекли мадагаскарских старожилов, политику которых стали определять новички, лишившие Моргана былого авторитета. Таковы были условия в 1722 году, когда из Готенбурга вышла в Индийский океан вторая шведская мадагаскарская экспедиция. Командор Карл Ульрих вел эскадру из пяти военных кораблей, замаскированных под купеческие суда. Инструкции предписывали Ульриху не поднимать военных флагов и избегать захода в порты. В Кадисе эскадра Ульриха несколько месяцев стояла на якорях, ожидая прибытия Каспара Моргана, но он так и не появился. К этому времени из-за тяжелейших условий секретного плавания между офицерами эскадры начались такие распри, что, опасаясь мятежа, Ульрих дал приказ возвращаться назад. О тайных мадагаскарских замыслах шведов Петру 1 стало известно в 1718 году от агентов русской дипломатической службы в Европе. Вероятна утечка информации из кругов, близких к шведскому двору. Идея похода в Индийский океан оказалась созвучна душе царя, и он зажегся идеей перехватить инициативу у своего извечного соперника. С этого момента русское правительство стало пристально следить за реализацией шведских планов, связанных с Мадагаскаром. Кроме Вильстера, который оказался отлично осведомленным обо всех деталях шведского проекта, на русскую службу был принят швед Наркрос. Его командировали в Англию для вербовки осевших там пиратов, которые до этого искали покровительства шведского короля. Несколько позднее русская дипломатическая разведка перекупила копии документов по "Мадагаскарскому проекту" у самого... фон Гепкена! Неудача первой русской экспедиции не обескуражила Петра. Он тут же назначил в поход другие корабли - "Принц Евгений" и "Крюссер", но их приготовления к плаванию затянулись, и в феврале 1724 года император отменил поход "до другого, более благоприятного времени". В течение всего 1724 года царь не перестает издавать приказы, связанные с подготовкой мадагаскарской экспедиции. 24 марта он назначает полную готовность кораблей к 15 апреля. 15 апреля он дает путаный, маловразумительный приказ о вооружении "Амстердам Галей" и "Де Крон де Ливде". Последний петровский приказ по мадагаскарской флотилии датирован 9 декабря 1724 года. А через полтора месяца 28 января 1725 года царь Петр скончался... До сих пор исследователи спорят о том, был ли шанс на успех у петровской экспедиции? Думается, технические средства для этого у Петра были. Русские моряки могли достичь Мадагаскара и берегов Индии. И тем не менее мадагаскарское предприятие Петра было обречено на неудачу. В 1723-1724 годах никакой пиратской организации на Мадагаскаре уже не было. Короткий расцвет, связанный с прибытием на остров французских каперов, закончился очень быстро. Усилия морских держав по искоренению пиратского промысла принесли свои плоды. Казнью капитана Лябюза - вожака последней активной пиратской группы - на острове Бурбон в 1730 году закончилась история мадагаскарского пиратства. Русским посланцам на Мадагаскаре было бы просто не с кем вести переговоры.