Автобан нах Познань

– Прощу садиться, – щебетала она. – Зорг? Хочешь немого сырого мяса?

Они еще только устраивались в креслах, а она уже успела похвалиться перед негритянкой заработком мужа, великолепным здоровьем ребенка, тем, что у нее в гараже стоит настоящий конь, а также двумя спальнями на втором этаже, отделанными в арабском стиле. Единственное, чего она не сделала, так это не открыла шкаф и не продемонстрировала свои наряды, но зато решила выстрелить из главного калибра. Преисполненная гордости, принесла их семейную книжку и показала первую страницу с огромной печатью и текстом, подтверждающим, что супруги имеют первый класс чистоты, и в связи с этим правительство дает им разрешение иметь детей. Ниже была еще одна печать с записью: «одно разрешение использовано».

– Вы знаете, – сказала Анна, усаживаясь напротив Сью, у которой кусок бутерброда едва не застрял в горле. – На пять детей мы никогда не решимся. Однако еще одного ребенка планируем. А если мужа в будущем году повысят, то может быть, и еще одного. Я здорова и могу рожать. А вы? Есть у вас дети? Сколько? Какие?

Кристи-Андерсон, подавившись бутербродом, закашлялась, да так, что у нее на глазах выступили слезы.

«Выжать из нее слезы» – вспомнил Вагнер приказ Барилы.

Боже, как это просто. Самый легкий приказ, полученный им в жизни. Знать бы, зачем?

Анна показывала фотографии ребенка: сокровище в предшколе, чудовище на маскараде (определить, кем он является на фотографии было нелегко, поскольку чадо вырядилось мутантом и надо было показывать пальцем, где оно находится), а вот мальчик, возлагающий букет цветов к памятнику Пана Яна, Воскресителя Польши. Полковник морской пехоты сумела даже разобрать надпись на цоколе памятника: «Путник, поведай Польше, что сделал я это для своего народа. Вы должны жить любой ценой!»

– Ну, чем займемся? Устроим гриль в саду? Зорг, ты хочешь?

– Тоооолькхооо мне не суйй мххххяса, Анкххха! – промурлыкал гепард. – Не йййем жаррреного…

Служанка приготовила все в мгновение ока. Они уселись на плетеные стулья под огромной пальмой. Вагнер занялся приправами и очагом. Пили водку с мартини. Анна упорно чесала языком, доводя негритянку до остервенения. Боже! Самый легкий приказ в жизни. Пять минут в обществе Анны.

Вагнер снял пробковый шлем и при помощи пластикового снаряжения влез на пальму. Там он мачете срезал кокосовый орех. Анна приказала служанке вскрыть его и подать негритянке. Боже! Кокосовое молоко. «Довести до слез». Сэр! Шоколадка всхлипнула. Нет проблем. Только для чего все это нужно?

Американскому агенту не так уж много потребовалось для полного улета. Даже без амфетамина Х-12. Немного погодя Анна подала стейки. До этого был салат и немецкий коктейль: вино, водка, пиво. У Шоколадки голова закружилась уже после первого глотка. В гостиной заплакал ребенок, и Анна пошла его унимать. Оказалось, что на автостраде Сью даже не стала пробовать эскалопы, поскольку поверила идиотскому слуху, будто они из человечины. Теперь она в первый раз в жизни ела свинину. Лицо у нее было не очень довольное, поскольку синтетическая пища испортила находившиеся у нее на языке вкусовые сосочки, лишив их возможности различать необходимые оттенки вкуса, однако она все еще усиленно моргала, стараясь избавиться от проклятых, привязавшихся к ней слез. Зорг, нажравшийся от пуза, свернулся в клубок на траве и вознамерился поспать. Домашняя такса попыталась ему докучать и даже схватила поручика за ухо, но враз образумилась и удрала, стоило Зоргу сонно зевнуть, демонстрируя свои добавочные, выдвигающиеся из-за клыков зубы.

Вагнер взял в баре бутылку коньяка, два больших бокала и провел Зосю в Верхний Парк. Она смотрела на стройные ряды деревьев и глотала слезы. Вагнер же решил ее дожать. Он всегда очень тщательно выполнял приказы.

Они шли мимо хихикающих в наступающем сумраке пар, отгоняли белок, пытавшихся выпрашивать орехи, зайцев и кроликов, так и норовивших сунуться им под ноги. Потом они оказались возле ровной, как стрела, дозорной башни девятнадцатого столетия. По узким, вытертым ступеням они поднялись на площадку под крышей. Вагнер уселся, опершись о стену и поставив ноги на барьер. Тут, над вершинами деревьев, ветер от лопастей Монастырского острова был еще сильнее. Солнце заходило, и по стеклянному куполу играли отблески. Ниже простиралось море зелени, виднелись крыши резиденций влиятельных людей и важнейших контрабандистов. Где-то внизу трещал конный трамвай, экипажи лавировали между стволами. Зажигали первые лампионы и газовые фонари. Люди располагались на лужайках целыми семьями, чтобы поужинать, женщины степенно распаковывали корзинки с едой. В парке открывались павильоны вечерних ресторанчиков.

Вагнер наполнил бокалы коньяком. Сью осушила свой одним глотком. Она уже плакала в открытую.

– Знаешь, – глотала она слезы. – Ваш ребенок… знаешь… у меня шестой класс чистоты.

– Что тебе сделали? – спросил он.

– Меня стерилизовали.

– Как это? Женщин невозможно стерилизовать!

– Можно, – сказала она. – У меня шестой класс. Фактически я почти мутант, – тут она уже зарыдала. – Твоя жена… В таком красивом платье. Служанка, ребенок, салат, возделывание огорода. Она занимается этим. Я же умею только с завязанными глазами разбирать и собирать автоматический карабин. Знаю, как командовать группой усмирения, как организовать огневую оборону, оказавшись в окружении. Боже! Я не умею делать салат и никогда не носила платьев. Никогда у меня не будет ребенка…

Вагнер налил ей еще одну порцию коньяка.

Интересно, какие виды на нее имеет Барила?

Она снова выпила содержимое большого бокала одним глотком.

– Никогда у меня не будет маленькой собачки, – Сью забрала у него бутылку и сделала несколько глотков из горлышка. – И никогда мне не жить среди деревьев.

Вагнер испугался, что переборщил. Впрочем, он искренне надеялся, что негритянка не бросится с этой проклятой башни вниз. Он помог спутнице подняться и спуститься вниз. Поддерживая под руку пьяную в хлам женщину, он довел ее до дома. Анна знала, что делать в таких ситуациях. Она раздела пани полковника, умыла, надела на нее кружевную ночную рубашку и уложила в одной из спален, обставленных в арабском стиле.

* * *

Утром Сью выглядела лучше. Вагнер прихватил ее на том, как она разглядывала себя в зеркале, поправляя смявшиеся кружева. Половину ночи она провела в туалете, однако у нее хватило сил умыться и сесть уже в мундире за завтрак. Поручик Зорг, увидев ее, почесал задней лапой за ухом. Наверняка он заключил пари с Анной, что пани полковник, даже с риском повторить ночные подвиги, не откажется от гренок и странно пахнущего напитка под названием «чай»… Зорг и Анна, с интересом следили за тем, как Зося, с выражением лица типа «В Перл Харборе было тоже тяжело…», грызет гренки. Вагнера сильно интересовало, кто из них выиграл, но спросить об этом при гостье он не мог. Служанка помогла хозяину запрячь изящную двуколку. На то, чтобы усадить в нее пани полковника и поручика, ушло всего несколько минут. Тут Кристи-Андерсон закрыла глаза солнечными очками, и теперь он не мог проследить направление ее взгляда. Щелкая кнутом, он погнал коня. В это время движение на улице уже нарастало, но им повезло, и они доехали до Грюнвальдского Моста быстро. А за ним было уже рукой подать до конюшен Министерства Контрабан… тьфу… Управы Воеводства.

Вагнер оставил свой экипаж на бравых конюших и повел их мимо огромных колонн, а потом широкими, вселявшими почтение к власти коридорами. В вестибюле царила приятная прохлада. Сандалии громко шлепали по гранитным плитам. Потом был контроль, беглый обыск, после чего адъютант доложил генералу о визитерах. Сью сняла черные очки только на пороге кабинета.

Генерал Барила отвернулся от окна с видом на Одер и Монастырский остров. При этом движении ему каким-то чудом удалось не оборвать ни одной пуговицы со своего мундира, плотно обтягивавшего чудовищной величины брюхо. Он подошел к гостям, проворно переставляя короткие, кривые ноги, и протянул руку. Пальцы его напоминали сардельки, поросшие редким волосом. Причем, несмотря на такой вид, мутантом он не являлся. У него был первый класс генетической чистоты. Он имел жену и пятерых детей.

– Приветствую, пани полковник, – просипел он. – Я очень рад видеть вас живой и здоровой.

– Мне тоже очень приятно, пан генерал.

– О… вы великолепно говорите по-польски.

Она усмехнулась.

– Я наполовину полька.

– Ага, а Кристи в вашей фамилии от англизированного «Кищак»?

– Нет. Андерсон от Анджиевская.

Барила усмехнулся, в свою очередь. Показал им на кресла.

– Я знаю, что майор Вагнер любит коньяк, однако мне хотелось бы угостить вас чем-то произведенным у нас. Это местная продукция, – он продемонстрировал им граненую бутылку.

– Местная продукция? – негритянка решила слегка показать зубки. – Неужели амфетамин Х-12?

Генерал рассмеялся. Вопреки своему виду, он был человеком очень умным и ценил ум в других людях.

– Мне кажется, в данный момент стоит забыть о пикировке, – он наполнил маленькие рюмочки. – Пока же я вам предлагаю чистую водку.

– Ваше здоровье! – Сью выпила, демонстрируя знание польских обычаев.

– Вас все лучше учат в этом вашем ЦРУ. – Барила с трудом разместился в кресле, стоявшем за огромным столом.

– Что вы сказали?

– Ну нет… Агент, у которого имеются проблемы со слухом. Так не бывает.

– Вы сказали – ЦРУ.

Дымчатое стекло купола над городом вспыхнуло ярким светом, и он, пройдя через жалюзи, расчертил лицо генерала густыми тенями. Атмосфера кабинета казалась сонной, словно не до конца реальной.

– Конечно. Хотя вы наверняка прошли обучение у морских пехотинцев. Никогда не забываете о «прикрытии», но на самом деле вы не полковник. Ведь правда?

– Не понимаю вас, генерал.

Барила тяжко вздохнул и выпятил толстые губы.

– Я сказал, что вы агент ЦРУ. Ваш шеф – Терри Робинсон. Вы занимаете тринадцатый кабинет шестого отдела в бункере Ленгли. Кроме того, что ваш отец, пан Анджиевский, действительно чистокровный поляк, вы в тому же интенсивно учили польский язык в течение года в отделе криптографии в Детройте. Вами занимались шесть учителей, в том числе двое поляков – пани Врублевская и пан Мартыняк… Я должен рассказывать дальше?

Негритянка закусила губу.

– Вы совершили ряд федеральных преступлений, – сообщил генерал. – Вы попробовали на вкус траву в Народном Парке бункера Детройт. Хотя… тоже мне парк, – он пожал плечами. – Десять метров на десять. К тому же вы дали себя сфотографировать. Ну и, кроме того, есть меньшие провинности, вроде небольшого бизнеса по продаже марок среди коллег. На вас было заведено дело, но тут подвернулась данная миссия, и все как-то устроилось. Не так ли?

– Я хочу видеть консула Соединенных Штатов Северной Америки!

Она сказала это чуть быстрее, чем нужно.

Барила захохотал так, что чудовищное брюхо заходило ходуном. Однако, портной генерала, видимо, был специалистом высшего класса, поскольку опять каким-то чудом все пуговицы остались целы.

– Прошу прощения… Вы, конечно, удивитесь, но во Вроцлаве нет вашего официального консула. Есть почетный. Он даже раз в полгода получает какую-то почту. Ничто не связывает наши народы со времени бомбы Чен, но мы все-таки держим вашего консула. Его можно показывать в зоопарке, но он есть. Есть! Прошу. – Барила добродушно помахал рукой. – Вызвать его?

Теперь дыхание американки участилось. Вагнер понял, что она испугалась по-настоящему.

– И что вы можете предпринять? – продолжал Барила. – Бросить нам на голову атомную бомбу? Мне кажется, без электричества вам будет трудно это сделать. А может, армия США нападет на Вроцлав? Хммм… У вас хватит кораблей, чтобы перевезти ее через океан? – он наклонился над полированной крышкой стола. – И еще прошу мне объяснить, поможет ли вам консул, когда вас будут разрывать на части конями на Рынке.

Американка посерела от страха. Ладони ее вцепились в подлокотники кресла. Зорг тоже это увидел и шевельнул ушами. Причем, так же, как и Вагнер он заметил и кое-что иное.

– Вы до сих пор не решили, каким образом меня уничтожить, – сказал Барила, который тоже был хорошим наблюдателем. Открыв дверцу в тумбе стола, он выпустил двух персидских котов. Те вспрыгнули на столешницу и принялись по ней расхаживать. – У вас две возможности. Вы можете выпустить гремучую змею из сумочки… Но это дурацкая мысль. Коты расправятся с ней в несколько секунд. Еще вы можете использовать свой маленький скорострельный пистолет, не обнаруженный при проверке, – Он снова рассмеялся. – Вот только вы запрятали его слишком далеко, и пока достанете, поручик успеет раз шесть вонзить в вашу шею ядовитые клыки. Зорг, – обратился он к гепарду. – Долго умирает человек, укушенный тобой?

– Долгхххо…

Вагнер знал, что генерал говорит правду. Яд был парализующим и обездвиживал моментально. Однако содержащиеся в нем токсины действовали очень медленно. Мутанты, к примеру, умирали от него часа два-три, в страшных мучениях.

– Вы сами снабдили нас этой технологией, – отметил Барила. – После того как придумали гремучих змей, менее удачные модели, всех этих котов, птиц, тигров и гепардов, вы продали «слаборазвитым» народам. Змею труднее обнаружить с помощью инфракрасных лучей, чем кота. Но вот когда не стало электричества, оказалось, что змеи не идут ни в какое сравнение с бичом Божьим, которыми стали наши гепарды.

– Откуда вы все это узнали? – негритянка все еще пыталась рассуждать логически. – У вас есть агенты в США?

– А зачем? – Барила покачал головой. – На бумаге мы являемся союзниками, однако сами видите… Вы слишком далеко, чтобы нас интересовать.

– Тогда кто? Арабы?

– Бедуины, дорогая пани. Прошу не путать эти две нации.

– Они следят и за нами? Зачем?

– Какие-то промышленные интересы, – генерал пожал плечами. – А у меня хватает денег покупать у них то, что мне хочется иметь, – он погладил одного из персидских котов. Тот выгнул спину и замурлыкал. – Пару сотен лет назад я был бы самым лучшим клиентом в любом супермаркете, поскольку могу позволить себе купить все, что только пожелаю.

– Арабы… Значит, бедуины разузнали все о моей миссии?

Варила взмахнул рукой.

– «Все» – Он потянулся, как кот, которого только что гладил. – Вы и сами не знаете всего о своей миссии. И никто на свете не узнает всех тайн бункера в Лэнгли. В общем-то, это и не нужно.

– Тогда зачем вы со мной разговариваете?

– Надеюсь, вы мне очень красиво пропоете то, о чем знаете.

– Генерал, прошу на это не надеяться.

Сказано это было слишком быстро. А еще присутствующие обратили внимание, что американка вновь сжала ладонями подлокотники кресла.

– Пани Анджиевская… – улыбнулся Барила. – Прошу не делать глупостей. Вы мне расскажете все.

– А если нет, то… вы разорвете меня конями на Рынке? А может, посадите на кол?

Она старалась держаться твердо, но это у нее получалось плохо. Выдавал выступивший на лице пот. Похоже, Сью слишком уж реально вообразила себе то, о чем говорила.

– Пани Анджиевская, – Барила с добродушным видом наполнил ее рюмочку водкой. – Не надо говорить глупостей. Сразу и на кол! Или еще что хуже… – он пожал плечами. – Так вы поступаете у себя в Америке? К счастью, мы находимся в Польше. Договоримся по-доброму, под водочку.

– Никогда мы не договоримся!

– Ох, в самом деле? А десять контейнеров, которые тебе предписано уничтожить? Что? Мелочь?

– Откуда вы об этом узнали? – Сью вскочила, ей не хватало воздуха. Похоже об этом, кроме нее, мог знать только президент США.

Барила тепло улыбнулся.

– Так, так… Президент США, Джон Торрес де Фуэнгирола тоже обладает своими слабостями. Он любит мальчиков, а бедуины в этом вопросе большие специалисты. Вы запомните? Лоренс оф Арабиа? Впрочем, я всего лишь шучу, – Генерал выпил свою рюмочку и жестом пригласил американку последовать его примеру. – Президент для меня находится слишком высоко. Зачем это нужно? Я покупаю весьма точную информацию, однако на более низком уровне и поэтому значительно дешевле.

– Что вам известно о моей миссии? – спросил негритянка.

– Пани Анджиевская, я расскажу вам даже то, о чем вы не имеете понятия, а взамен попрошу только об одном. Назовите мне дату.

– Никогда!

– Хе, хе… Как я уж сказал, здесь Польша. Договоримся за водкой. – Он снова наполнил рюмки.

– Никогда в жизни!

– Хе, хе… У меня есть пара мутантов, Вагнер поймал их в прошлом году. Они обладают неким талантом, благодаря которому мы все узнаем и без пыток.

– Использовать мутантов незаконно.

– Ну, так бросьте мне на голову атомную бомбу, – ухмыльнулся генерал. – Что? Не получится?

– Пан Генерал…

– Молчи и слушай. Это была присказка, – просипел Барила. – А теперь настает время для сказки.

Он опустошил свою рюмку, закусил консервированным огурцом и вытер рот.

– Слушай меня, Зося. Ничего тебе на закуску не предлагаю, поскольку знаю, что тебе сейчас не до еды, но пару фактов, о которых ты не имеешь понятия, выдам. Твой президент, Джон Торрес, Любитель Мальчиков, де Фуэнгирола, знает кое-что, о чем никто иной не имеет понятия. Ну, может за исключением парочки инженеришек в Шаен Маунти, из которых, кстати, один очень задолжал бедуинам, поскольку «злоупотреблял». Впрочем, это мелочи… Было так. Во время последней войны вы устроили китайцам кровавую баню по Пекином, а они за это бросили вам на голову бомбу Чен. И все электричество в мире закончилось. Трах-бах – и конец. Единственным источником света в бункерах стали факелы. Однако… как выяснилось некоторое время спустя, вы, американцы, не были так уж глупы. Еще вы знали, что вам не удастся быстро вышибить китайцев с игрового поля. Кому-то из ваших даже пришло в голову, что вся цивилизация может вернуться в эпоху пара. На этот случай у вас было кое-что припасено. Вы подготовились, предполагая, что если китайцы одержат верх…

– О чем вы говорите?

– О проекте Квин.

– О чем?

– О проекте Квин. О машине времени.

– Боже… негритянка покачала головой, – Мне кажется, это сон.

– Не знаю, что вам снится, – Барила вынул сигарету из стоявшей на столе деревянной шкатулки. Прикурил он от бензиновой зажигалки русской работы. – Ваши инженеры рассуждали так: если вам не удастся выиграть у китайцев и они применят свое страшное оружие, то во всем мире исчезнет электричество. Изоляторы превратятся в проводники и… и конец нашей любимой цивилизации. Конец глобализации, убийствам на расстоянии, тотальному оболваниванию… Конец бирж и телефонов. Даже такая среднестатистическая американка, как ты, не сможешь зайти в магазин и купить себе какую-нибудь чепуху. И что? Вы придумали последнюю защиту. Вы придумали машину времени.

– Генерал, вы бредите.

– А если нет? Послушай меня, Зося. Так было. У вас есть машина времени. Ну и что с того? Если желтенькие выпустят чены, то машина станет бесполезна. Что в таком положении можно сделать? Ну?… И тут, моя дорогая, во всей красе проявляет гений американских инженеров. Нельзя использовать машину на Земле? Значит, нужно выслать ее в космос. Нет возможности ей управлять с Земли? Нет проблем… Она должна начать действовать сама по себе. Как это можно будет использовать? Да очень просто. Машина улетела к Сатурну и должна, вернувшись через несколько десятков лет, перенести всю планету во времени. Может быть, на пару веков, может, на пару тысячелетий. Цивилизация получит еще один шанс, но что это даст авторам проекта? А если история повторится? Опять будет война, желтые снова применят свою бомбу, и петля времени замкнется… Зачем это нужно? Лучше всего было бы перенестись во времени, однако таким образом, чтобы сохранить память о будущем, чтобы захватить с собой некоторую часть технологии будущего. Как это сделать? Да очень просто. И вновь американские инженеры показали себя гениями. Выглядит это так: машина времени возвращается с орбиты Сатурна, и переносит Землю во времени всего лишь на наносекунду. Мы прыгнем, скажем, на тысячу лет назад и мгновенно вернемся обрато. Напоминаю, я говорю о наносекунде. К чему это приведет? Люди, оказавшиеся в пределах действия эмиттеров Вогта, останутся в том времени, куда будут перенесены. Люди и механизмы. В общем, получается, что если вы выиграете, то через наносекунду целыми и невредимыми вернетесь в свое время. Никто ничего не заметит. А вот если проиграете… В таком случае группа подготовленных людей и некоторое количество техники окажутся в пределах действия эмиттеров Вогта и… перенесутся, например, в тысяча восьмисотый год. Я точно не знаю, в какой именно, но просто прошу все это вообразить. Президент США, с семьей, со штабом, с парой сотен солдат, с этими нашими проклятыми знаниями, с иммунитетом к классическим болезням, со скорострельным оружием, с суперпушками, с компьютерами, энциклопедиями, с современной химией и паровыми машинами, неожиданно появляется в тысяча восьмисотом году. Во времени Наполеона Бонапарта… Сколько ему понадобится, чтобы захватить власть над миром? Год? А может, хватит трех дней? И история изменится. Можно сделать все, что душе угодно…

– Из ваших слов получается… эти эмиттеры… она должны быть на Земле. Почему они не перестали работать?

– Вот видишь, Зося, – Барила слегка улыбнулся. – Ты уже мне поверила. – Он затянулся сигаретным дымом. – Все очень просто. Эмиттеры были заранее заплавлены в стекло, и последствия взрыва китайской бомбы им не страшны. Машина времени перенесет их во времена, когда никто не мог даже представить подобное. В то время, когда родился Иисус Христос? Может немного раньше? Или позднее? В любом случае, там можно будет пользоваться электричеством. Нужно только оказаться рядом с эмиттерами когда запущенный к Сатурну корабль вновь вернется на орбиту нашей планеты… И этого окажется вполне достаточно, чтобы, используя современные знания, изменить историю Земли как угодно.

– Как же… Какой толк от испорченного оборудования?

– Ох, Зося… Если кто-то сумел закинуть машину времени на орбиту, то он позаботился и обо всем остальном. В Шайен Маунти у вас есть несколько тысяч заплавленных в стекло контейнеров с исправными компьютерами и прочей электроникой, в рабочем состоянии.

– Аа-а-а… – негритянка взяла свою рюмку и сделала глоток, – А какое это все имеет отношение к вам?

– Ну, видишь ли, – генерал тоже выпил водки и закусил. – У вас есть несколько тысяч контейнеров. У меня он один, привезенный из Берлина, но мне этого хватит. Мы, в отличие от вас, не страдаем гигантоманией.

– Что?

– Для времен Наполеона Бонапарта вполне хватит нескольких сотен людей и наших знаний. Однако вы желали получить все. Прежде всего, армию. И… разослали контейнеры по всем вашим базам. И… к сожалению, добавили к ним и эмиттеры Вогта.

– Те десять объектов, которые я должна была уничтожить?

– Да. Это эмиттеры Вогта с вашей старой базы в Италии. Я приказал бедуинам перевезти их сюда…

– Господи. Я и представить не могла, что президент поручит мне невыполнимое задание.

– Тем не менее получилось именно так, – Барила радостно улыбнулся. – Понимаешь, Зося… Ваш президент для меня действительно слишком большая птица. Он, конечно, имеет свои небольшие слабости, но даже бедуины не смогли добыть информацию, которой владеет только он. Он один… во всем мире.

– Какую информация?

– Видишь ли, милая Шоколадка, настоящая проблема у меня только одна. У меня есть контейнер, я приказал привезти эмиттеры Вогта, однако… у меня нет ни малейшего представления, когда заработает машина времени. И никто, кроме твоего президента, этого не знает. Тогда я через моих любимых бедуинов дал ему понять, что у меня есть контейнер и эмиттеры. Я хотел, чтобы он запаниковал и прислал кого-нибудь, такого как ты, с заданием уничтожить эмиттеры. С поясом набитым американским золотом, с гремучей змеей в сумочке и очень хорошо спрятанным пистолетом. Я решил, что узнаю время начала действия проекта Квин от этого агента.

– Пан генерал, вы наивный человек.

– В самом деле?

– С чего вы решили, будто кто-то сообщит мне дату, если мне даже не рассказали, в чем состоит проект Квин! Я услышала о нем только от вас.

Махнув рукой, словно что-то отталкивая, Барила сказал:

– Шоколадка, я не ребенок. Твой президент, кстати, тоже не дурак. И, конечно, он ничего тебе не сказал… – генерал вздохнул. – кроме даты возвращения.

– Вы шутите?

– Нет, котенок. Миссия твоя не была такой уж трудной, поскольку для ее исполнения требовалось всего лишь разбить стекло на контейнере. И конечно, более ничего тебе не объяснили. Кроме одного. Тебе сказали… КОНЕЧНЫЙ СРОК исполнения миссии. Я прав? Тебе назвали дату, после которой исполнение твоей мисси потеряет смысл, после которой тебе надлежит исчезнуть, моя красивая негритянская Бемби. – Барила наклонился над столом. – А я хочу эту дату знать.

Американка стала кусать губы. Все находящиеся в кабинете знали, что генерал не шутит. И Вагнер, с увлечением наблюдающий за тем, как разворачиваются события, понял: генерал ее подловил. Знает пани полковник дату, знает. И, конечно, ее пропоет, никуда не денется.

– Ничего вы от меня не услышите! – негритянка вдруг резко схватила сумку с гремучей змеей. У котов встала дыбом шерсть. Зорг вскочил с дивана и обнажил ядовитые зубы, Вагнер сжал рукоять спрятанного в рукаве стилета. – Я американка и ничего вам не скажу. Даже если вы посадите меня на кол!

Барила добродушно улыбнулся.

– Это опять была только присказка, а вот теперь, будет действительно сама сказка, дорогая полу-полька, сестра моя, – он открыл ящик и вынул из него пачку пожелтевших листков. – Вот тут у меня список содержимого контейнера, привезенного из Берлина. – Его толстые пальцы стали перелистывать страницы. – Вот, прошу… медицинский компьютер со всем необходимым. Прекрасная технология прошлого века. Ну и что, Зося? Как только мы окажемся там, где нет ченов, тебя можно было бы вылечить. Через пять минут, вместо шестой категории генетической чистоты, будешь иметь первую. И запросто сможешь себе родить прекрасного малыша. Красивенькую маленькую Шоколадку.

– Нет. Мне сделали операцию, после которой это невозможно.

– Не надо со мной спорить, Зося! Мы это исправим в пять минут, как только окажемся в другом времени, – он показал на пачку листков. – Представь себе… У тебя будет ребенок. Два, три, даже десять. Сколько выдержишь. Ты будешь жить среди деревьев. В мире без климатических катаклизмов, без мутантов. Ты будешь богатой, здоровой, будешь обладать властью… Подумай, Зося. Ты станешь настоящим полковником нашего войска. Будешь участвовать в завоевании мира. Ну и дети… ты знаешь, каково это, когда женщина кормит ребенка грудью? Не знаешь, но воображала себе много раз, во время бессонных ночей в Ленгли, не так ли? Вагнер, наверное, что-нибудь мог бы тебе об этом рассказать, но он мужчина и не понимает женщин. Поговори лучше с его женой. Спроси ее, какое это удовольствие, когда собираешь ребенка в предшколу. Разве плохо возиться с грилем в саду? И ты откажешься от красоты, власти, счастья – ради удовольствия собирать и разбирать скорострельный карабин с завязанными глазами? Подумай, Зося. Подожди, не торопись. Подумай еще о том, что тебе дали твои любимые Штаты. Они лишили тебя возможности родить детей, а теперь, после того как сработает машина времени, ты исчезнешь. Не будет войны, не будет бомбы Чен, не будет и тебя, моя красивая Сью Кристи-Андерсон. Ты просто не появишься на свет, исчезнешь, так же как и весь наш мир.

Барила щелкнул пальцами. Возникший, как из-под земли, адъютант отодвинул честь стены, показывая клетку с двумя мутантами.

– Выбирай, дорогая, – сказал генерал. – Или они, – он показал пальцем на уродливые лица своих специалистов по дознанию. – Или я. И богатство, власть, дети, любящий муж, еда, о которой ты до сих пор не имела понятия, первый класс чистоты, деревья вокруг, великолепный климат… думай, котеночек, думай.

Негритянка заплакала. Вагнер отвел взгляд. Барила, наоборот, буквально впился в женщину глазами.

– Мне нужно выйти, – шепнула американка.

– Это невозможно… Ты отсюда не выйдешь.

– Но мне нужно.

– Ничего страшного. Сначала скажи.

– Господи…

– Ну так что? – Барила снова наполнил рюмку и поставил перед ней поднос, на котором были бутерброды с российской икрой. – Уже надумала?

Американка зарыдала, по подбородку у нее потекли слезы. Тогда Барила стал выкладывать перед ней фотографии своих детей. Одну за другой доставал и подносил к ее глазам.

– Семнадцатого октября, – неожиданно крикнул негритянка. – Семнадцатого октября!!! – Она прокричала это так, что, казалось, еще немного, и у нее лопнут голосовые связки.

Засмеявшись, Барила повторил за ней:

– Семнадцатого октября… У ваших инженеров есть чувство юмора.

Он взглянул на мутантов, и те, кивнув, подтвердили, что женщина сказала правду.

Тогда Барила ткнул в сторону клетки пальцем и приказал адъютанту:

– Застрели их. Теперь они нам уже не нужны.

После этого он повернулся к Вагнеру.

– Отдаю Зосю под твою опеку, – генерал зевнул. – Ладно, она едет с нами. Позаботься, озолоти и проводи, куда она пожелает. Шестнадцатого октября сбор на Грюнвальдской площади. Я хочу увидеть там весь твой отряд, жен, детей и что ты там пожелаешь забрать с собой в дорогу через тысячелетия… Господа, – он внимательно посмотрел на Вагнера и Зорга. – на сегодня все. До свидания.

Тотчас после того как они вышли, из кабинета послышались два выстрела из пистолета адъютанта Барилы.

* * *

Шестнадцатого октября все было готово. Отряд наемников – люди, гепарды, птицы и тигры – сидели в машинах, расставленных рядами на Грюнвальдской площади.