Глава семнадцатая

Симптомы были налицо. Харвей Дин понимал, что ему грозит опасность превратиться в бросовую, ненужную вещь. Он боялся теперь просыпаться по утрам и идти на работу, чувствовал себя в присутствии Дэмьена на грани срыва. Дин пытался найти хоть какой-нибудь выход, но ничего путного придумать не мог. От этого никуда не уйти. Он вынужден помалкивать и надеяться на лучшее. Его будущее в чужих руках.

Чудовищность ситуации заключалась в том, что Дин внезапно обнаружил в себе страстную отцовскую любовь. Он был без ума от своего сынишки. Дин обожал в нем все, начиная с крошечных ноготков на пальчиках до торчащих на голове волосиков. Он любил малыша сильнее, чем Барбару и Дэмьена, вместе взятых. Однако вздумай он удрать с ребенком хоть на край света, его все равно нашли бы. Дин что-то пробормотал в телефонную трубку и взглянул на Дэмьена.

— Израильтяне вцепились в Шредера, — заявил Дин. — Придется его ликвидировать, пока он еще не проболтался.

Дэмьен не отрывался от бумаг. — Ну так сделайте это, — бросил он. — У нас нет возможности подобраться к нему, — возразил Дин, не скрывая отчаяния в голосе. — Его ведь держат в Тель-Авиве, а ты один можешь сделать это, Дэмьен.

— Ты тоже в состоянии позаботиться об этом.

— Но ведь я только что сказал тебе…

— А я сказал тебе, — перебил его Дэмьен, поднимая, наконец, голову от письменного стола и насквозь прожигая взглядом Дина. — Я еще раньше говорил тебе, что силы мои будут убывать с каждым новым днем Назаретянина. Сколько еще осталось мальчиков?

— Может быть, один или два, — заверил Дин, взмолившись про себя, чтобы Дэмьен оставил его в покое.

— Включая твоего сына.

— Моего сына? — всполошился Дин. — Но, погоди, я же тебе говорил, что он родился двадцать третьего марта. Дэмьен, поверь, он…

— Убей Назаретянина, тогда поверю. Зазвонил телефон, и Дин так вцепился в трубку, будто это была соломинка, за которую хватается утопающий. В трубке что-то хлюпало, и Дин нахмурился.

— Да? Кто это? — Он повернулся к Дэмьену. — Это сын Кейт Рейнолдс. Он звонит из автомата. Откуда у него твой номер?

— Я ему дал. Дэмьен поговорил с мальчиком и повесил трубку, а Дин исподтишка взглянул на него, пытаясь уловить, не вернется ли Дэмьен к начатому разговору.

— Будь осторожен, Дэмьен. Его мать звонила сегодня утром и хотела тебя видеть. Мне удалось отговорить ее, но…

— Почему ты мне ничего не сказал об этом? — оборвал его Дэмьен. — Я сам хотел поговорить с ней.

— Но это опасная женщина, стоял на своем Дин. — Ее телешоу и так уже растревожило…

— Мне решать, кто для меня опасен, а кто — нет, — отрезал Дэмьен с потемневшим от гнева лицом. — Найди ее по телефону и передай, чтобы сегодня днем она приехала ко мне домой. Но не вздумай проболтаться о Питере.

— Ты хозяин, — буркнул Дин и сделал пометку в блокноте. Когда Дэмьен покинул кабинет, Дин вздохнул с облегчением.

Харвей рано покинул здание посольства, его терзали страх и сомнения. Автомобиль влился в вечерний поток машин и несся сквозь город на север. Через некоторое время Дин достиг холма, радуясь,что едет домой. Он желал только одного — чтобы телефон умолк навечно. Ах, если бы он мог прийти домой и, захлопнув за собой дверь, отгородиться от всего мира!

Дин поставил машину в гараж, вошел в дом и прямо с порога окликнул жену. Ответа не последовало. Он заглянул в кухню и столовую. Может быть, она вышла куда-нибудь? Хотя обычно она оставляла ему записку. Дин плеснул в бокал спиртного и по лестнице поднялся в свой кабинет. Открыв дверь, он замер, ошарашенно уставившись на бедлам, представший перед глазами.

Барбара с ребенком на коленях сидела в его кресле. Вокруг нее на полу были разбросаны бумаги. Тут же валялась опрокинутая картотека, ящики были выдвинуты.

— Какого черта? — начал было Дин и двинулся вперед. Барбара вся съежилась и крепко прижала к себе ребенка. Лицо ее исказилось гневом, глаза покраснели от слез.

— Не подходи к нему!.. — закричала она. — Убийца!

— Ты с ума сошла? — Дин попытался сделать шаг в ее сторону. Барбара схватила нож для разрезания бумаг и выставила его перед собой. Дин с побелевшим лицом застыл как вкопанный.

— Только тронь его, и я тебя прикончу, — выдавила жена.Как ты прикончил всех этих детишек.

Дин протестующе открыл рот, но не смог издать ни звука. — Сегодня приходил священник, — выпалила Барбара, — и рассказал о Дэмьене Торне. Он объяснил, кто такой твой шеф, и предупредил, что Торн убьет моего ребенка так же, как убил всех остальных, родившихся в этот час.

«Отрицай, отрицай все!» — мелькнула в голове Дина мысль, и он заговорил охрипшим голосом:

— Ты хочешь сказать, что веришь этим религиозным маньякам, которые… Нет, — оборвала его Барбара, царапая ножом стол. — Я сама нашла доказательства. — И протянула ему копии свидетельств о рождении.

Крыть Дину было нечем. Он тряхнул головой и принялся тереть лицо, будто получил удар в челюсть. Вид его был жалок. Ненависть в Барбаре мгновенно улетучилась, она подошла к Дину.

— Ради Бога, Харвей, помоги священнику уничтожить Дэмьена! Дин взглянул на жену и кивнул. Окрыленная его согласием, Барбара кинулась к мужу.

— Он говорит, что ты можешь это сделать. Дэмьен доверяет тебе. Харвей, пожалуйста, свяжись со священником. Ради любви к Богу… ради любви к сыну.

Дин обнял жену. Они стояли среди всего этого хаоса, прижавшись к ребенку, и покачивались из стороны в сторону. Младенец улыбался им и дергал Дина за волосы.

Глава восемнадцатая

Будучи ребенком Кейт, неизменно пробуждала в своих родственниках и их знакомых одни и те же чувства. Ее считали излишне самоуверенной. С этим клеймом она и росла, пока не отправилась учиться в Лондон и Париж. Вот уж там Кейт развернулась на полную катушку: без всяких угрызений совести ложилась в постель с каждым встречным-поперечным. Она сама нашла Фрэнка и выскочила за него замуж, ко всеобщему восторгу своих родственников.

Когда Фрэнк скончался, все дружно решили, что Кейт непременно сломается, ибо эта трагедия была в ее жизни первой. Но никто не увидел в ее глазах даже слезинки.

С тех пор у Кейт было еще трое мужчин. Она сама их выбирала, была с ними счастлива и сама же отказывалась в дальнейшем от них. Кейт рассказывала им о Фрэнке, но запрещала лезть в душу. Ей удалось сохранить со своими бывшими партнерами дружеские отношения. Кейт часто повторяла, что первым признаком зрелости является способность сохранить дружбу с прежним любовником. Однако в холодные часы ночного одиночества она жаждала близости с тем, с кем невозможны после расставания никакие отношения. Проснувшись утром, Кейт отбрасывала свои ночные мечты, как сентиментальный, романтический бред.

Самонадеянный, уверенный в себе профессиональный журналист. Да, все так и было. Пока она не встретила Дэмьена Торна.

Кейт проснулась этим утром, цепляясь за обрывки сна. Сначала она никак не могла понять, где находится, а потом сразу вспомнила. Сумасшедший священник и его безумные теории. За завтраком Кейт пыталась сосредоточиться на бумагах и утреннем сообщении по радио, но вчерашний разговор с де Карло постоянно лез в голову, перебивая все другие мысли.

Добравшись до письменного стола, Кейт позвонила в посольство. Она еще точно не знала, что скажет, но уж что-нибудь придумает. Все зависит от того, кто снимет трубку. Однако проблема разрешилась сама собой. Торна не было на месте. Кейт продиктовала записку для него и постаралась тут же забыть о Дэмьене. Она принялась просматривать почту, затем пробежала глазами свой еженедельник, но так и не смогла сосредочиться. Ее мозг напоминал в это утро расстроенное банджо с тренькающими не в лад струнами. Через полчаса Кейт сдалась. Это было уже совсем плохо. Она сгорала от любопытства, и ничего не могла с этим поделать. Захлопнув еженедельник, Кейт поднялась из-за письменного стола и направилась в библиотеку. Там она попросила все газетные материалы, касающиеся Дэмьена Торна.

Библиотекарь скорчил гримасу: — Уж не собираетесь ли вы снова брать у него интервью?

Кейт одарила его лучезарной улыбкой. С такими людьми необходимо поддерживать дружеские отношения, иначе здесь придется торчать целую вечность. Она взла подборку и начала читать ее с самого начала, с заметки о няне Дэмьена по имени Чесса, которая повесилась во время праздника в Пирфорде, когда Дэмьену было всего четыре года. Газетная вырезка пожелтела от времени. Кейт перевернула страницу и принялась читать дальше. Миссис Кейти Торн, жена американского посла, сильно пострадала при падении в своем загородном особняке. Она была беременна и потеряла ребенка. Катерина Торн умерла при таинственных обстоятельствах, выбросившись из окна больницы.

— Господи! — выдохнула Кейт. Роберт Торн. Она, конечно, знала о нем, это было частью трагедии Дэмьена. Затем шли газетные вырезки о процветании и росте влияния «Торн Индастриз». Была упомянута история некоего Уильяма Ахертона, исполнительного директора компании. Он утонул во время уик-энда на даче Торнов. Трагедия поизошла на реке, возле загородного особняка. Сообщалось, что Ахертон во время игры в хоккей провалился под лед. Следом за этой заметкой стояла другая: о трагедии с Дэвидом Пасарианом — шефом отдела по сельскохозяйственным исследованиям компании «Торн Индастриз». Он погиб, когда в помещении его отдела проходила экскурсия учащихся из школы Дэмьена. Этот случай по сравнению с другими был очень коротко изложен, как будто газетчики вообще не придавали ему никакого значения.

Кейт сморщилась, заметив на своем пальце капельку крови. Она, оказывается, сидела и грызла ногти, чего не делала никогда в жизни.

Как зачарованная, Кейт продолжала читать: кузен Дэмьена Марк умер в возрасте тринадцати лет. Также таинственная смерть, хотя вскрытие показало, что был разрыв сосудов головного мозга.

— Тринадцать, еле слышно прошептала Кейт. — Всего на год старше Питера.

Дальше читать она не смогла. Хватит!

Лицо Кейт исказилось от всей этой информации, из пальца продолжала сочиться кровь. Кейт сходила в ванную и сполоснула руки. Смерть и разрушения, трагедии и загадочность, несчастные случаи без видимых причин. Да и тот труп в студии никто не опознал. Здесь крылась еще одна тайна.

— Кейт! Журналистка обернулась и увидела на пороге своего секретаря. — Некто по имени Харвей Дин только что позвонил из американского посольства. Он передал, что тебя хочет видеть посол. Ты приглашена сегодня на обед в его загородный особняк.

Кейт поблагодарила и вытерла руки. Внезапно ее охватило волнение. Чушь все это. Ведет себя, как школьница, собирающаяся на свой первый бал. Кейт взглянула в зеркало и показала своему отражению язык. Она вернулась к письменному столу и снова заглянула в свой еженедельник. Если она поедет в Пирфорд, придется отложить две встречи. Ничего, обойдутся. Эти могут и подождать. В конце концов, если уж так приспичит, она объяснит режиссеру, что уточняла некоторые детали.

Конечно, для режиссера Кейт могла придумать любую историю, но обманывать себя не было никакой нужды. Ведь не существовало ни одной веской причины, побуждавшей ее к визиту. Ехала она только потому, что он хотел ее видеть. И все. Проще не бывает.

Пока Кейт колесила по окраинам западного Лондона, она то подпевала песенкам, доносившимся из динамиков приемника, то отвечала на вопросы радиовикторины. Но как только машина вылетела на загородное шоссе, рокот мотора заглушил все остальные звуки. Кейт выключила радио и принялась воображать свой разговор с Дэмьеном.

— Вчера вечером ко мне приходил священник, — громко сказала Кейт самой себе.

— Неужели?

— Он заявил, что ты — сын Сатаны.

— Сатаны? Кейт усмехнулась. — Ты что-нибудь слышал о гибели младенцев? — Да. — А ты знаешь, что все они родились между полуночью и шестью часами утра двадцать четвертого марта?

— Да, что-то в этом есть, не так ли? Кейт встряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения. — Вокруг тебя все время умирают люди…

Кейт сделала над собой усилие и попробовала улыбнуться. Перед глазами опять возник обгоревший труп. На какую-то долю секунды ей вдруг захотелось развернуться и бежать отсюда. Если у нее осталась хоть капля здравого смысла, надо держаться подальше от Дэмьена Торна. Но мысль эта тут же исчезла. Кейт внимательно следила за дорогой и вскоре вынырнула на финишную прямую.

Привратник сообщил Кейт, что ее ждут. Она подрулила к особняку. На пороге появился Джордж — слуга Дэмьена и, поклонившись, пропустил ее в дом. Кейт зябко поежилась, выйдя из автомобиля. Здесь было холоднее, чем в городе.

— Посол в кабинете, мадам, — доложил Джордж.

— Спасибо, — ответила Кейт и подумала про себя: «Неплохо иметь лакея, а заодно и повара, и шофера, и массажиста, и…»

— Кейт, как это мило, что вы приехали, — произнес Дэмьен, поднимаясь из-за стола. — Хотите выпить?

— Нет, спасибо. У меня и так после этой поездки голова, как кочан капусты.

— Тогда можно подышать свежим воздухом. Прогуляемся по окрестностям, — предложил Дэмьен.

— Отличная идея. Кейт наблюдала, как он облачался в замшевый пиджак. «Да, — прикинула она, — у него прекрасные глаза и овал лица. Интересно, сколько девчонок имел он в колледже и сколько после окончания его? И почему о них никто никогда не упоминал?»

Застегивая на куртке «молнию», Дэмьен с трудом подавил зевок. Сильнейшая усталость проглядывала даже сквозь загар. Интересно, откуда у него эта усталость? Кейт собралась было спросить Дэмьена, но сдержалась. В конце концов это не ее дело.

— Готовы? — поинтересовался Дэмьен, раскрывая окна и дверь. Кейт прошла мимо него на террасу, и они направились в сад. В какой-то момент Кейт вдруг оглянулась на дом, прикидывая, из какого окна с петлей на шее выпрыгнула няня Дэмьена.

Торн провел ее через розарий к забору, за которым земля покато спускалась к реке. Кейт слушала Дэмьена и никак не могла взять в толк, когда же, наконец, он объяснит, зачем пригласил ее сюда.

Возле забора они оглянулись, чтобы еще раз посмотреть на особняк. — Знаете, — сказал вдруг Дэмьен, — если я когда-нибудь стану президентом США, то первое, что я сделаю, перенесу мой загородный дом со всем хозяйством и окружением в Соединенные Штаты.

— А я была бы первой, кто встал бы у вас на пути, — возразила Кейт. — Вы американцы, уже увезли и Лондонский мост, и «Королеву Мэри». Скоро у нас вообще ничего не останется, кроме тумана, правда, и его количество неуклонно понижается.

Дэмьен лукаво улыбнулся. — А если серьезно, — продолжала Кейт, — чем Англия так запала вам в душу?

— Ну не знаю, — протянул он, пожимая плечами. Полагаю, сердце любого человека остается там, где прошло его детство. Мое пролетело здесь. Англия для меня — страна утраченных радостей.

Кейт метнула на Дэмьена внимательный взгляд, взвешивая в уме, насколько слова Торна могли соответствовать действительности. Однако Дэмьен задумчиво смотрел на дом.

— Думаю, что если бы мой отец был послом в Гренландии, я точно так же пошел по его стопам. — Взяв Кейт за руку, Дэмьен увлек ее за собой по аллее. — Здесь я провел самые счастливые дни в своей жизни, — тихо произнес он. Настроение его вдруг резко изменилось. — Пойдемте, — позвал он Кейт, — я покажу вам реку, где обитает Старый Ник.

— Старый кто? Но Торн не ответил. Он легко перемахнул через забор и бегом устремился к реке.

«Господи, Всевышний! — подумала Кейт. — Старый Ник и сын Сатаны. Что дальше?»

И пока Кейт догоняла Торна, она вдруг осознала, что тот ничего не спросил у нее о Питере. Это было необычно. Однако ведь и она ни разу не вспомнила о сыне за все утро. Кейт почувствовала уколы совести.

У реки Дэмьен остановился, затем взобрался на старые деревянные мостки над узким ручьем, впадающем прямо в реку. Касаясь ветхих поручней, он склонился над ручьем и уставился на воду.

Когда Кейт достигла мостков, она успела порядком запыхаться. В изнеможении женщина ухватилась за Дэмьена и поручни.

— Он где-то там, — сказал Дэмьен, указывая пальцем на воду. Кейт вглядывалась в ручей и никак не могла сообразить, что же Дэмьен собирался там увидеть. Или кого?

— Это самая гигантская щука, какую вам когда-либо доводилось видеть, — пояснил он.

— А, так это, значит, рыба, — произнесла Кейт и почувствовала себя дурочкой.