– Вам повезло, господин капитан, – пробурчал полковник. – Как вы считаете, кто на вас мог донести в польский штаб?

Полковник также интересовался Анной-Марией Элькен, хотя открыто не называл ее фамилию. Он только попросил сообщить обо всех, с кем Клос встречался в доме Ринга. Каждое слово в беседе с полковником имело важное значение. Было весьма удивительно, что командир танковой дивизии требовал такой точной информации о людях в доме Ринга.

Наконец полковник заявил, что направит Клоса в оперативную группу штаба фельдмаршала Шернера.

И только теперь Клос решился спросить командира дивизии о положении на фронте. Пруссак посмотрел на него холодными стеклянными глазами.

– Нет никакого положения, – пробормотал он. – Фронта, по существу, вокруг нас нет. Только несколько дивизий еще продолжают сражаться… Прошу уладить все свои личные дела и утром отправиться в штаб группы армий для дальнейшего прохождения службы. Там такие офицеры, как вы, господин Клос, нужны.

Клос получил новый мундир вермахта, побрился, начистил до блеска сапоги. И когда увидел себя в зеркале снова в таком же мундире, как и раньше, то подумал, что видит чужого человека. Он был уверен, что ему больше не понадобится играть роль, от которой он недавно избавился, но сейчас все повторялось…

Мундир был великоват, не по росту, а сапоги немного жали.

Эсэсовцы с бронетранспортеров не отдавали чести армейским офицерам, делая вид, что не замечают их. Они с тревогой посматривали на север, откуда доносились громовые раскаты артиллерийской канонады. Теперь она слышалась все ближе и ближе, и это наводило страх на немцев. Как долго это еще продлится? Неделю? Две? Вполне достаточно, чтобы погибнуть, но Клос не имел особого желания погибать сейчас, когда победа над гитлеровской Германией была близка.

Он подошел к дому Ринга. Кого теперь он застанет там? Интересно, появится ли человек Ринга в штабе Шернера? А Анна-Мария?

Входные двери были открыты. Из столовой доносились голоса Берты и Инги. Кто-то из них завел патефон… послышались хриплые звуки заигранной пластинки… Через два-три такта музыка прекратилась.

– Зачем выключила? – донесся голос Берты.

– Оставь меня в покое.

– Не рада, что вернулись наши?

– Не знаю, – ответила Инга. – Кажется, к нам кто-то вошел. Может быть, это Анна-Мария?

– А ты бы хотела, чтобы это был капитан Клос? Значит, фрейлейн Элькен еще нет дома… Клос нажал на ручку двери, ведущей в ее комнату. Дверь не была заперта на ключ. Он заглянул в гардероб. Увидел чемодан, спрятанный за диваном. Без особого труда открыл его, быстро просмотрел содержимое, надеясь найти что-нибудь интересное. Белье, косметика, гитлеровская «Майн кампф», банка кофе… Чемодан не имел двойного дна. Клос изучил все с особой тщательностью, особенно предметы дамской косметики. Открыл тюбик губной помады, осмотрел расческу, снял колпачок с флакона французских духов «Шанель» и крышку коробочки с кремом. Ничего подозрительного. Клос внимательно осмотрел банку с кофе. Ему была известна система применения тайников, используемых в польской и немецкой разведках, но с американской встречаться еще не приходилось, ибо до этого он не имел дела с американцами. Обследуя «Майн кампф», он случайно столкнул на пол банку с кофе. Она выкатилась на середину комнаты. И когда Клос поднял ее, он догадался… Боковая стенка отскочила, открыв тайник… «Неоспоримое доказательство», – подумал Клос.

В тайнике он обнаружил туго свернутый рулончик микрофильма. Требовалось более внимательно изучить пленку, но времени на это не оставалось. Сначала Клосу показалось, что на микропленку засняты какие-то промышленные объекты. Он склонился над открытым чемоданом, чтобы уложить все вещи так, как они лежали до этого, и неожиданно услышал скрип дверей. Резко повернулся, но не успел выхватить из кобуры пистолет, хотя не был уверен, что это следовало сделать. На пороге стояла Анна-Мария Элькен в мундире оберштурмфюрера, с оружием наготове.

– Убери свою игрушку, – безразлично сказал Клос.

– Уже успел побывать в штабе Шернера и переодеться в новый мундир? Думаешь, тебе удастся изловить меня, как курицу? Не такая уж я идиотка, как тебе кажется.

– Я восхищен твоей смелостью и выдержкой! – Слова Клоса прозвучали в этот раз искренне. – Давно работаешь на янки?

Выстрелит или нет? По лицу Элькен видно, что она выстрелит без колебаний. Секунды тянулись медленно, а положение казалось безнадежным.

Он пристально наблюдал за правой рукой Анны-Марии, которая твердо держала пистолет, направленный на него. Палец руки лежал на спусковом крючке…

И в эту минуту неожиданно в дверях появилась Инга. Девушка молниеносным ударом выбила оружие из руки Анны-Марии. Пистолет упал на пол.

– Я слышала, – проговорила взволнованным голосом Инга, едва переводя дыхание, – как господин Клос сказал: «Работаешь на янки».

– Благодарю тебя, Инга. – Клос поднял с пола пистолет. Он посмотрел на Анну-Марию. С удовольствием сказал бы ей: «Видишь, идиотка, что ты наделала?»

– Я спасла вам жизнь, господин капитан? – спросила Инга и с гордостью приняла его благодарность. – Я так рада, что поляки отпустили вас.

– Я сбежал, – уточнил Клос, продолжая держать в руке пистолет Анны-Марии, не спуская с нее глаз.

Что сказать Инге? Как ей объяснить положение, свидетелем которого она стала? Может быть, сказать, что Анна-Мария просто пошутила? Но поверит ли? Скорее всего, нет.

После некоторого замешательства Элькен взяла себя в руки.

– Гитлеровская змея, – процедила она сквозь зубы, посмотрев на Ингу.

Девушка не обратила на это внимания.

– Господин капитан ведет себя так… как будто… – Инга не закончила. – Ведь она хотела вас убить!

И это была правда. Инга спасла ему жизнь. Трудно придумать более глупое положение, в котором он оказался.

В эту минуту послышался рокот мотора. Возле дома остановился «мерседес». Инга подскочила к окну.

– Дядя! – крикнула она.

«Этого еще не хватало, – подумал Клос. – И так на сегодня слишком много. Американский агент, молодая немка, спасшая мне жизнь, и наконец эта хитрая и коварная лиса из абвера. Полковник Ринг не так-то прост».

Инга выбежала из комнаты, оставив дверь открытой. Анна-Мария уселась на диван и попросила сигарету. Видимо, ей было нечего терять, и она попытается сыграть свою последнюю роль в этой игре.

Клос стоял около открытой двери. Он слышал разговор Инги и Ринга, далеко не сердечный разговор. Полковник сначала старался быть вежливым, по-родственному милым со своей племянницей.

– Как чувствуешь себя, Инга? Видишь, я вернулся раньше, чем предполагал. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее.

Девушка отскочила от него:

Ринг был поражен необычным поведением своей племянницы.

– Ты что, с ума сошла? Что случилось?

– А то, что ты стрелял в старую Марту!

Клос через открытую дверь увидел лицо Ринга. Полковник от неожиданности покраснел и не сказал ни слова.

– Говори правду, – повторила Инга, – ты стрелял в Марту?!

– Она жива?

– Не знаешь? Ты же сам приказал добить ее сегодняшней ночью.

– Ах так! – Ринг снова пытался приблизиться к девушке и успокоить ее, но Инга опять отскочила в сторону. – Ну хорошо, – бросил он, – потом я все тебе объясню. Будь умницей, возьми себя в руки и не нервничай…

Клос подумал, что было бы лучше, если бы Инга помолчала, но девушка не собиралась этого делать.

– Как ты можешь так говорить? Она мне все рассказала! Какой же ты мне после этого дядя?!

Клос понял, что теперь Инге грозит смертельная опасность. Достаточно было посмотреть на лицо Ринга, чтобы убедиться в этом. Полковник из абвера уже принял решение…

Клос настежь открыл дверь и встал на пороге, намереваясь прервать эту сцену.

Ринг сразу же заметил его:

– Кто это?

– Капитан Клос, – ответила Инга. – Он только что разговаривал с американским агентом, с Элькен. Я спасла ему жизнь, ибо эта американка пыталась застрелить его. Господин Клос поблагодарил меня, но не был слишком откровенен… Прекрасное общество здесь собралось, ничего не скажешь, – добавила Инга.

– Ступай в свою комнату и жди, пока тебя позовут, – грубо бросил Ринг. Потом, не обращая внимания на Клоса, прошел в комнату Анны-Марии. – Приветствую вас, оберштурмфюрер Элькен, – сказал он. – Мы познакомились в штабе перед тем, как покинуть Бишофсфельд. Помните?

Анна-Мария с беспокойством посмотрела на Ринга, в ее глазах загорелись какие-то искорки. Клос с интересом ожидал, как она будет вести себя. Может, попытается сыграть ва-банк или будет молчать до конца, все отрицать?

– Капитан Клос, – повернул Ринг к нему голову, – вы уже все выяснили?

– Нет еще. Хотел доложить командованию, господин полковник…

Ринг как бы снова забыл о его присутствии.

– Мы не можем либеральничать с врагами рейха, госпожа Элькен. Вы немка?

– Нет! – Анна-Мария встала. – Я офицер американской разведки.

Клос помимо своей воли усмехнулся. «Союзник, – подумал он. – Необходимо отдать ей должное, она не струсила, держалась твердо и бесстрашно. Значит, решила играть ва-банк. А Ринг? Как теперь будет реагировать полковник абвера?»

Ринг был поражен. Видно, он ожидал от нее не признания, а просьбы. Такие, как он, нередко теряют самообладание, оказавшись в непредвиденной ситуации.

– Ах так, – пробормотал он, – значит, офицер американской разведки? Это забавно! Давно уже в СС? – И, не ожидая ответа, снова обратился к Клосу: – Как видите, враги внедряли таких агентов в СС, где их труднее было разоблачить.

Клос, несмотря на сложность ситуации, едва не рассмеялся, подумав, что не хотел бы оказаться в шкуре Ринга.

– Я не желаю больше отвечать на ваши вопросы, – заявила Анна-Мария.

– Это мы еще посмотрим, – угрожающе сказал Ринг. – Я выжму из тебя все, что ты знаешь… Зачем прибыла в замок Эдельсберг?

– Чтобы повидаться с вами, господин Ринг, – издевательским тоном ответила Элькен.

«Твердый орешек, – подумал Клос. – Не выходит из роли».

Лицо Ринга побагровело. Однако полковник не возмутился, не закричал. Клос отлично понимал, что если бы сейчас был не сорок пятый год, то судьба Анны-Марии была бы предрешена. Тогда и она держалась бы иначе.

– Что за фамильярность? – пробурчал Ринг. – Мы отучим тебя от наглости, милая фрейлейн.

– Не успеете. Мои шефы, – тон Анны-Марии был теперь более спокойным и деловым, – поручили мне познакомиться с полковником Рингом. Тогда, в штабе, у нас с вами было слишком мало времени, чтобы хорошо узнать друг друга и серьезно поговорить о деле.

– Интересно, что же это за дело?

– Мои шефы рассчитывают на благоразумие полковника Ринга, – продолжала Анна-Мария. – Они знают о вас довольно много и ценят боевой опыт, который вы приобрели на Восточном фронте. – И добавила: – Прошу сигарету.

Ринг, не говоря ни слова, достал из кармана портсигар и предложил ей сигарету.

Ситуация изменилась. Клос понимал, что эта неожиданная перемена чревата для него опасностью. Элькен была ловким игроком, она учитывала малейшую мелочь.

– В замке Эдельсберг, – начала она без всякого вступления, – полковник Ринг и его люди укрыли архив абвера…

Реакция была мгновенной. Полковник выхватил пистолет. Клос сделал то же самое, еще не зная, как поступит, если Ринг попытается стрелять в Элькен. Однако Анна-Мария была спокойна и искусно владела собой. Клоса удивили ее хладнокровие и бесстрашие.

– Не делайте глупостей, – сказала она. – Вы же знали, что замок Эдельсберг находился в полосе наступления русских. Как вы могли такие важные документы укрыть у них под носом? Может, вы специально это сделали, чтобы архив попал в их руки? Это так? – Теперь Элькен пыталась взять на себя роль обвинителя.

– Никто не знает, где он находится, – сказал Ринг.

– Глупости! Не русские, так поляки найдут архив, и вас тоже. И тогда вам несдобровать. У тех и у других свои расчеты, которые не совпадают с мнением моих шефов. Если вы передадите архив нам, то получите полную гарантию безопасности вместе со своими офицером капитаном Клосом.

– Напрасно стараетесь! Хотите воспользоваться плодами нашей работы?

Клос подошел к окну. Результат этого разговора становился для него все более ясным. Теперь только одно волновало его – что предпринять, чтобы архив не попал в руки американцев или не был уничтожен немцами.

Анна-Мария Элькен, которую несколько минут назад он хотел спасти, стала для него грозным противником. Ринг располагает достаточной охраной и транспортом, чтобы изъять архив из укрытия и перевезти его в полосу наступления американских войск.

Клос любой ценой не должен был допустить этого. Возможно, что Ринг постарается привлечь капитана на свою сторону, если не удастся, то подкупить, в худшем случае – уничтожить. Другого выхода у него нет. Клос был уверен, что Ринг захочет поговорить с ним с глазу на глаз. Так и случилось. Полковник прекратил беседу с Анной-Марией, позвал Берту и приказал запереть американку в кладовке, дверь которой выходила в коридор.

– Охраняй ее как следует, чтобы не сбежала, – предупредил он Берту. Потом спросил: – А где Шенк?

– Не знаю, я с утра его не видела, – ответила Берта и положила тяжелую руку на плечо Анны-Марии.

Офицеры остались одни. Полковник долго молчал, потом на его лице появилась доброжелательная улыбка.

– Много о вас слышал хорошего, господин капитан. Вы отличный офицер абвера, один из тех, на кого можно положиться, – сказал он. – Как вы здесь оказались?

– Пробирался из окружения.

– Понятно, но как вы попали в этот дом?

– Я был уверен, что родственники полковника Ринга окажут помощь и укроют меня, ибо в городе уже были поляки.

– И только?

– Так точно. – Клос заметил, что Ринг потянулся к кобуре с пистолетом. Капитан быстро опустил руку в карман и крепко сжал рукоятку вальтера. – Я думаю, господин полковник, – сказал он сухо, – что вам теперь не избавиться от меня.

– Я и не собирался этого делать, – ответил Ринг, не снимая руки с кобуры. – Итак, ваше мнение?

– У меня нет своего мнения. Я немецкий офицер, который выполняет приказы. – Это прозвучало не слишком убедительно, но в этот момент Клос мог только показать себя дисциплинированным и исполнительным немцем. Для него это был день парадоксальных ситуаций, которые заранее невозможно предвидеть.

– Не валяйте дурака! – повысил голос Ринг. – Нам обоим хорошо известно, что архив не должен попасть в руки поляков или русских. В этих документах содержится информация о людях, которые нам потребуются в будущем. Надеюсь, господин капитан понимает это?

– Безусловно. Отлично понимаю. Начинаю понимать также, что господин полковник решил передать архив американцам.

Воцарилось долгое молчание.

– Может быть, вы, господин Клос, видите другой выход? – отозвался наконец Ринг. – Мы не можем действовать вслепую. Война приближается к концу, но, к сожалению, не в пользу Германии. Кто знает, как сложатся отношения между победителями. И не исключено, что эта американка Элькен рано или поздно может оказаться нашим союзником.

«Ты на это очень надеешься, – подумал Клос. – Старая мечта немцев вбить клин между союзниками по антигитлеровской коалиции и руками англосаксов возродить старую Германию».

– Господин полковник верит американским гарантиям?

– Нет, не верю. Но если это шанс, то шанс единственный. Пока другого нет.

– Этот шанс, как мне представляется, просто предательство! – Слова Клоса прозвучали как приговор гитлеровцу.

Ринг не решился выхватить пистолет из кобуры.

– Не люблю высокопарных слов, Клос. Считайте, что вы этого не говорили, а я не слышал, – сказал он.

– Допустим, что я не говорил этого. – Клос подготавливал новую позицию для наступления. – Полагаю, что вам, господин полковник, следует начать со мной переговоры, ибо по счастливой случайности мне известно многое. Однако я тоже хотел бы иметь гарантии. Могу ли я рассчитывать на это?

– Гарантии те же самые, что и для меня, – ответил Ринг.

– Нет. Вы, господин полковник, в лучшей ситуации. Я желал бы услышать о моих личных гарантиях.

И тут Ринг снова потянулся к кобуре с пистолетом. Клос оказался проворнее. Вальтер со снятым предохранителем был уже в его руке.

– Я стреляю метко, господин полковник, – уверенно проговорил Клос. – Не думаю, что вам будет лучше от такой трагической развязки.

Ринг с трудом приходил в себя.

– Мы слишком нервничаем и теряем самообладание. Скажите, Клос, более конкретно, что вы хотите?

– Гарантию, личную гарантию, – повторил Клос. – Такую гарантию, которая убедила бы, что полковник Ринг не будет пытаться устранить меня. Короче: прошу назвать точное место, где спрятан архив.

– В другой ситуации я приказал бы расстрелять вас, Клос… Предлагаю вывезти архив из тайника вместе.

– Этого для меня недостаточно, полковник Если вы не скажете, где спрятан архив, то американский агент Элькен с соответствующим донесением будет доставлена под охраной в штаб группы армий фельдмаршала Шернера. – Клос хладнокровно шантажировал Ринга, хотя не был уверен, что это принесет необходимый результат.

– Блеф! – буркнул Ринг.

– Нет, только выгодная сделка. Я должен иметь твердую гарантию, что не останусь в дураках или меня не подстрелят где-нибудь на обочине дороги.

– Слово немецкого офицера, – твердо сказал Ринг. Клос искренне рассмеялся:

– Вы шутите, господин полковник! Что мне ваше офицерское слово?!

– Архив спрятан в замке Эдельсберг.

– Об этом знает даже американская разведка, – ответил с иронией Клос.

– От Инги, да? Это все Марта выдала… А Инге известно, кто убил Марту?

– Нет, этого она не знает, – ответил Клос.

– А вы?

– Мне известно. Хотя этот человек неплохо играл свою роль. Вы не боитесь его?

Собеседники молча смотрели друг на друга. Тот человек, о котором оба теперь думали, находился где-то здесь, в городе, он был опасен для Ринга. Но для Клоса это был верный шанс… Да, верный, но воспользоваться им Клос не желал.

– Чушь! – бросил резко Ринг. – Хотя, сказать по правде, я не хотел бы непредвиденных осложнений.

– Где конкретно спрятан архив в замке? Полковник все еще колебался.

– Допустим, что архив укрыт в парке замка Эдельсберг, в подвале старой часовни. Этого вам достаточно?

– Какие доказательства?

– Вы, кажется, шутите, капитан Клос?

«Выигран ли раунд?» – подумал Клос. Он не был уверен, что Ринг сказал правду. Но если это все-таки правда, то как он сможет использовать признание Ринга? И успеет ли он вообще принять какие-либо меры, чтобы Ринг и американский агент Элькен не вывезли архивные документы?

С севера снова доносился грохот артиллерийской канонады. По улицам города двигались немецкие орудия, бронетранспортеры, шла пехота, но эта пехота, как увидел Клос из окна, выглядела изрядно потрепанной в боях и значительно более приунывшей, чем те передовые отряды, которые недавно занимали Бишофсфельд. Пожилые солдаты и желторотые юнцы в обвисших мундирах в молчании продвигались в направлении линии фронта, который снова подступал к городу.

Ринг приказал Берте привести Анну-Марию. Американка, едва вошла в комнату, сразу же догадалась, что сделка состоялась. Сказала, что с удовольствием выпила бы кофе и даже чего-нибудь покрепче, ибо в той кладовке было отвратительно душно и тесно. Обращалась она только к Рингу, считая его уже своим подчиненным.

Клос с любопытством наблюдал за властной и самоуверенной Элькен, за сникшим и не протестующим Рингом. Полковник вызвал Берту и отдал распоряжение. Потом все уселись за стол и начали разговор о конкретных делах.

Анна-Мария любила точность. Она спрашивала Ринга о наличии грузовиков, об охране и о возможности движения в юго-западном направлении. Выразила недовольство, что Ринг не слишком хорошо знает обстановку на фронте и не может ничего сказать о расположении советских и польских войск. Ринг сначала несмело, а потом все настойчивее стал возвращаться в разговоре к вопросам гарантий. Это все сильнее беспокоило его, ибо Элькен как-то уходила от этой темы. Ее больше всего интересовал архив и отправка его к американцам.

– Доставите архив и сдадитесь в плен американцам, – сухо, почти в приказном тоне сказала Анна-Мария.

– Мы должны быть уверены. Нам необходимы гарантии.

– Ни у кого теперь нет уверенности, господин Ринг, и у меня тоже. Кроме того, у вас нет выбора. Что же касается гарантий, то получите их на месте, когда доставите архив.

– Мы, немцы, будем воевать до конца, – бравировал полковник.

– Воюйте, если вам хочется, за своего фюрера и великий рейх, который уже распадается, как карточный домик.

– Не забывайте, госпожа Элькен, что мы можем уничтожить архив и ликвидировать вас, как агента вражеской разведки.

– Этого вы, господин Ринг, не сделаете. Вам это невыгодно. Война уже проиграна Германией, и кто знает, чем это кончится. Может быть, мы понадобимся друг другу.

– Блеф, – пробормотал Ринг.

– Все мы понемногу блефуем, – рассмеялась Анна-Мария. – У меня, как видите, карты не крапленые.

В эту минуту Берта внесла на подносе кофейник, бутылку вина, две чашки и две рюмки. Обвела удивленным взглядом сидевших за столом.

– Подайте еще один прибор, – бросил Ринг, даже не взглянув на Берту.

Клос подумал, что полковник Ринг допустил серьезный промах. Достаточно было посмотреть на Берту, чтобы понять, что делается в душе старой кухарки. Она молча вышла из комнаты, чтобы через минуту вернуться с третьей кофейной чашкой и рюмкой.

Клос был почти уверен, что Берта, которая снова над своей кроватью повесила портрет фюрера, пойдет теперь в немецкую комендатуру на центральной площади города. С минуту он колебался, не предостеречь ли Ринга, но понял, что тем самым может допустить непоправимую ошибку. Судьба полковника Ринга мало беспокоила Клоса. Главное – это архив, и еще… и еще он должен был обезвредить Анну-Марию Элькен, которая, казалось, совсем не замечала его. Не обратила она внимания также на выражение лица Берты, не увидела ненависти в глазах старой женщины.

«Союзница, – подумал Клос, – серьезный противник, но допустила ряд существенных ошибок, которые могут дорого обойтись ей».

Он выпил рюмку терпкого вина, встал из-за стола и отошел к двери.

– Куда вы, Клос? – грозно спросил Ринг. – Скоро все мы выйдем из этого дома, вот только подъедут грузовики и охрана.

– Господин полковник уже успел позаботиться о грузовиках и охране? – усмехнулся Клос.

– Не беспокойтесь. Это мое дело.

– Обо мне тоже не беспокойтесь, полковник Ринг.