12

Всё случилось так неожиданно, что Клос забеспокоился, успеет ли он на встречу, которую назначил ему Бруннер у Ирмины Кобас.

В этот раз на выпивке в домашней обстановке должны быть только они двое и хозяйка. Бруннер намеревался пить эту ночь до пяти утра, пока не начнёт светать, а потом ему предстояло отправиться в Варшаву для сопровождения опасного преступника.

Этим «преступником» был Филипп, и, таким образом, оставалась единственная возможность спасти его, когда его повезут в Варшаву.

Быстро выйдя из гестапо, Клос сел в коляску подвернувшегося велорикши и велел везти его к дому Ирмины Кобас. Подождав, пока парень отъедет, разведчик миновал дом, в котором проживала Кобас, и вошёл в магазин с вывеской «Галантерея». К счастью, Бартек был уже здесь. С ним пришли и те четыре парня, о которых просил его Клос.

План, придуманный Клосом, был простой, но рискованный. Он постарается напоить Бруннера, потом отправит его домой, а там его будут ждать переодетые в немецкие мундиры парни Бартека. Они отберут у Бруннера планшет с золотой монограммой, в котором находятся все документы, в том числе командировочное предписание о выезде в Варшаву и распоряжение начальнику тюрьмы, где содержится Филипп, о выдаче его Бруннеру.

Парни Бартека должны обезвредить Бруннера и ждать его водителя, который обычно заезжал за офицером домой. Водителя также следовало связать, а затем воспользоваться его машиной.

План действительно казался простым, но только на первый взгляд. Любая непредвиденная случайность могла помешать его выполнению. Например, в проходной тюрьмы мог в это время дежурить охранник, который лично знал Бруннера.

Арестованных обычно возят в легковой машине на заднем сиденье между двумя гестаповцами, а за легковой машиной следует полугрузовой «опель» с эсэсовцами. Поэтому было необходимо кроме группы, выделенной для похищения Филиппа, иметь ещё и отряд, который атаковал бы конвой и позволил легковой машине беспрепятственно скрыться.

Бартек в подобных операциях не был новичком. Он знал, как поступать в таких случаях. Клос и Бартек прекрасно понимали, что другой возможности спасти Филиппа не представится, поэтому необходимо было рисковать, но рисковать разумно.

Договорились, что группа Бартека будет ждать в магазине, который находится на полпути от дома Кобас до квартиры Бруннера. В случае каких-либо непредвиденных обстоятельств Клос успеет их предупредить.

Оставив Бартека, который должен был теперь в течение нескольких часов организовать две независимые друг от друга операции, Клос чёрным ходом вышел из магазина. Он был уверен, что Бруннер уже находится у Ирмины Кобас, но оказалось, что он пришёл первым.

Кобас обрадовалась приходу Клоса. Усадила его в самое удобное из своих кресел, подала кофе и коньяк. В течение пятнадцати минут она неустанно щебетала, кокетничая с обер-лейтенантом.

– Хорошо, что вы, господин обер-лейтенант, пришли раньше Бруннера, – услышал он новые нотки в её голосе. – Я хотела обратиться к вам с небольшой, но важной для меня личной просьбой.

– Если смогу, то пожалуйста.

– Я знала, что господин обер-лейтенант не откажет мне… Я хотела бы попросить о некоторой помощи. Вопрос, конечно, весьма деликатный, но могу заверить вас, что всё останется между нами. Видимо, вы слышали, – приблизила она своё лицо к Клосу, – об аресте дантиста Сокольницкого?

«Провокация? – мелькнула мгновенная мысль у Клоса. – Какая грубая работа! Зачем именно мне, офицеру абвера, она задаёт этот вопрос? Может быть, она агент Гейбеля? Пожалуй, нет! Она слишком болтлива и недостаточно умна для такой роли. Он просто поддерживает с ней дружеские связи на почве личных спекулятивных отношений. Но тогда что хочет Кобас от меня, почему её просьба связана с арестом Филиппа?»

– Слышал, – ответил он. – Ну и что из этого?

– В приёмной дантиста арестовали моего родственника, мужа моей кузины. Его имя Ян Борецкий. Это скромный, ни в чём не повинный человек, он никогда не вмешивается в политику. Работает служащим, у него трое детей… У него нет ничего общего с этим дантистом, просто разболелись зубы, вот он и пошёл тогда к этому врачу…

– Вы обратились не по адресу, пани Ирмина, – усмехнулся Клос. – Вы же прекрасно знаете, что такими делами занимается гестапо. Вам следует попросить Гейбеля или Бруннера.

«Неужели она принимает меня за идиота? – подумал Клос. – Хитрит пани Кобас. Делает вид, что дантист Сокольницкий её не интересует, а речь идёт якобы только о каком-то Яне Борецком. К этой дамочке следует в будущем хорошенько присмотреться».

– Гейбель и Бруннер – ведь это ваши друзья. Они лучше поймут вас. Если бы вы, дорогой обер-лейтенант, только замолвили словечко…

– Да, но вы, пани Ирмина, знаете их лучше, чем я!

– Моя кузина для спасения своего мужа ничего не пожалела бы… Отдала бы целое состояние.

– Понимаю, – строго ответил Клос, – вы хотите меня подкупить… Не ожидал я этого от вас, пани Ирмина. Мне ничего не остаётся, как уйти и сообщить об этом Гейбелю. – Клос встал, как будто бы действительно намеревался уйти.

– Господин обер-лейтенант, – Кобас была искренне поражена, – кто же здесь говорит о подкупе? Поверьте, я совсем не имела в виду вас, но те, из гестапо…

– О чём вы, пани Ирмина? – холодно проговорил Клос. – Вы хотите сказать, что немецкий полицейский аппарат – продажный? – Его всё больше забавлял этот разговор.

– Что вы, боже сохрани, господин обер-лейтенант, я не то хотела сказать! Я немного нервничаю, сама не знаю, что говорю. Хотела бы только помочь своей кузине, но не знаю, как это сделать. Прошу вас, не уходите, ведь вы договорились с Бруннером провести сегодняшний вечер у меня. – Звонок в дверь она восприняла как спасение. – Это Бруннер! Наконец-то! – радостно воскликнула она и умоляющим жестом приложила палец к губам.

Однако это был не Бруннер. Человека, которого Кобас проводила в комнату, Клос где-то видел, но только он никак не мог вспомнить где.

Кобас представила их друг другу:

– Вы не знакомы, панове? Это мой приятель, пан Заенц, тоже промышляет торговлей… А это обер-лейтенант Клос. Видимо, у пана Заенца срочное дело к оберштурмфюреру Бруннеру… Прошу вас подождать, он вскоре будет здесь.

– Рад познакомиться, – сказал Клос, – с благоразумным поляком. – Он лихорадочно пытался вспомнить, откуда знает фамилию этого человека и где встречал его.

– Очень мило, что господин обер-лейтенант считает меня благоразумным человеком, – спокойно ответил Заенц.

– Человек, который имеет дело с Бруннером, не может быть иным. Мне кажется, что я где-то уже…

– Да, это очень забавно, – ответил Заенц. – Мне ваше лицо, господин обер-лейтенант, тоже откуда-то знакомо. Да и чего удивительного, ведь наш городок небольшой, могли где-то и повстречаться.

Заенц потихоньку потягивал коньяк. Кобас вышла на кухню, чтобы приготовить кофе. У её прислуги был свободный день.

– Кажется, вспомнил! Мы с господином обер-лейтенантом имеем общих знакомых, – наигранно весело сказал Заенц. – Представьте себе, – продолжал он непринуждённым тоном, – мы лечим зубы у одного и того же дантиста!

– Что вы говорите? Это просто удивительно! – Рука Клоса не дрогнула. Он поднял рюмку коньяка и в этот момент вспомнил: это же снабженец, которого он видел в лесу, в партизанском отряде Бартека. Значит, это он… – Нет, пожалуй, я всё-таки вас не припоминаю, – ответил Клос.

– Господин обер-лейтенант, когда вы приходили к дантисту, то не обращали внимания на сидевших в приёмной пациентов. Или, может… я ошибаюсь? – Заенц как будто бы пожалел о сказанном. – Прошу прощения, господин обер-лейтенант, я вынужден покинуть вас. Необходимо ещё завершить кое-какие торговые дела.

– Но ведь вы хотели дождаться Бруннера, – вмешалась Ирмина Кобас. – А господин обер-лейтенант такой милый человек, и заверяю вас, пан Заенц, что он лично ничего не имеет против поляков.

– Да, догадываюсь, – неопределённо ответил Заенц, и эти слова прозвучали для Клоса как угроза. – И всё-таки я должен уйти, – закончил он.

К счастью, в дверь позвонил Бруннер. Клос пододвинул кобуру с пистолетом под руку, чтобы в случае необходимости можно было быстро выхватить его.

– Я должен с вами срочно поговорить, – сказал Заенц, едва Бруннер вошёл в комнату.

Но оберштурмфюрер отмахнулся от него. Он был слегка пьян, видимо, где-то уже выпил.

– Оставь меня в покое, Вольф, нашёл время для разговоров! Твоя сенсация может подождать и до завтра.

– Очень прошу вас, оберштурмфюрер, дело безотлагательное!

– Сначала выпей с нами. Ты, Вольф, заслужил это. Как ты думаешь, Ганс?

– Конечно, пан Заенц всегда успеет доложить тебе, Отто, – ответил Клос и усадил Вольфа в кресло.

– Друзья мои, мы должны сегодня напиться как следует. Завтра я уезжаю в Варшаву. Предстоит тяжёлый разговор с группенфюрером, такой, что врагу бы не пожелал… – Бруннер пододвинул к себе бутылку коньяка…

Пили молча. Бруннер что-то бормотал себе под нос. Заенц сидел насторожённый, напряжённый, сосредоточенный. Несколько раз он напоминал Бруннеру, что хочет о чём-то доложить ему.

– Пан Заенц! – произнёс громко Клос. – Вы пренебрегаете нами, не хотите выпить вместе с немецкими офицерами?

– Ты прав, Ганс, – поддержал его Бруннер. – Пей, Заенц, пей, Вольф, за наше здоровье! За свою сенсацию! Ирмина, музыку! Клос, дружище, прошу тебя, позвони моему шофёру, чтобы он подъехал за мной не к дому, а сюда. Однако подожди, я сам, пожалуй, позвоню. – Еле держась на ногах, он подошёл к телефону. – Ругге! Ты болван, Ругге! – крикнул он в телефонную трубку. – Подъезжай сюда, я тебе говорю, сукин сын, подъезжай сюда, я здесь, у Ирмины Кобас, знаешь, где она живёт? Как только приедешь, поднимайся наверх, получишь шнапсу.

– Я должен уйти! – вскочил Заенц.

– Никуда ты не пойдёшь, – с угрозой сказал Клос. – Пей!

И когда тот, отказываясь, затряс головой, Клос снова силой усадил его в кресло и заставил выпить водки. Потом он снова и снова наливал рюмки и заставлял Заенца пить, следя, чтобы тот пил до конца, и не давая ему закусывать.

– Господин Бруннер! – воскликнул Заенц. – Я не могу больше пить!

– Пей! – крикнул Клос, пододвигая ему стакан с водкой.

– Пей! – захохотал Бруннер.

Клос наклонился и рывком выдернул телефонный провод из розетки. Заенц, шатаясь, приблизился к Бруннеру:

– Я должен пойти к Гейбелю, прошу вас, господин оберштурмфюрер, отпустите меня. Этот Клос… – Внезапно он замолчал: Клос стоял напротив него с бутылкой водки.

– Что этот Клос? – спросил он с угрозой и прижал горлышко бутылки к губам Заенца. Заенц закашлялся и оттолкнул бутылку резким движением руки.

– Он… – начал Заенц, но не успел закончить: Клос ударил его в подбородок. Ещё два удара, и Заенц свалился на пол.

– Эта свинья, – сказал Клос недовольным тоном, – облила мне мундир! Не уважает немецких офицеров.

Но Бруннер не слушал его. Шатаясь, он направился в ванную.

– Что вы с ним сделали? – спросила Кобас. – Господин обер-лейтенант, что произошло? Вы всегда были таким спокойным!

«Снова риск, и риск безрассудный!» – с отчаянием подумал Клос и ответил по-польски:

– Через три дома отсюда находится галантерейный магазин. Прошу вас, пани Ирмина, немедленно пойдите туда, трижды стукните в окно и передайте записку.

Ирмина Кобас от удивления широко раскрыла глаза. Она была поражена, услышав польскую речь и необычную просьбу немецкого офицера.

Клос вырвал из блокнота листок и написал: «Всё перенести в квартиру пани Кобас, которая передаст вам эту записку. Она проводит вас к себе. Необходимо обезвредить обоих немецких офицеров и дождаться шофёра Бруннера. Мужчину в штатском – ликвидировать, это агент гестапо Вольф. Поставил подпись – „J-23“ и вручил записку Ирмине Кобас.

– Если вы кому-нибудь проболтаетесь… – начал он и замолчал, заметив, что Ирмина Кобас всё поняла и готова выполнить его поручение.

Выпроводив её, он налил рюмку коньяка и выпил.

Бруннер в это время находился в ванной, подставив голову под струю холодной воды.

Заенц лежал на полу без сознания.

Клос напряжённо ждал Бартека с его людьми. Ждать, к счастью, пришлось недолго. Бартек, как всегда, был аккуратен.

– Бартек тогда забрал Ирмину с собой в лес, – ответил Филипп. – Но она пробыла в партизанском отряде недолго. Мы достали ей новые документы и перебросили в Варшаву. При нашей помощи она открыла лавку на Керцеляке. Торгует поношенной одеждой и разными мелочами, а потихоньку скупает для нас у итальянцев и немцев оружие и собирает необходимую информацию. Она снова сколачивает состояние. Эта женщина не пропадёт.

Клос улыбнулся и на прощание крепко пожал руку Филиппу.

13

Через два месяца Клос должен был встретиться с человеком по фамилии Стефаньский.

Когда разведчик прибыл по сообщённому ему адресу, он увидел Филиппа.

Они долго моча пожимали друг другу руки. Клос рассказал Филиппу о событиях того вечера, от которого зависела их судьба.

После успешной операции партизан по освобождению Филиппа Бруннер получил от своего шефа Гейбеля солидную взбучку. Оберштурмбанфюрер обвинял Бруннера чуть ли не в предательстве. Но, спасая свою шкуру, оберштурмбанфюрер доложил группенфюреру в Варшаве, что дантист Филипп убит при попытке к бегству.

Все ценные картины и антикварные вещи из квартиры Ирмины Кобас, которую объявили соучастницей бандитов, сначала были переданы в распоряжение гестапо, а потом вывезены в Магдебург, к жене Гейбеля.

Агент Гейбеля предатель Вольф был убит на месте.

– К сожалению, – закончил свой рассказ Клос, – не знаю, что стало с Ирминой Кобас. Мы очень благодарны ей за оказанную помощь. Если бы Кобас не отнесла той записки Бартеку, то… лучше и не говорить о том, что могло бы случиться.

1

Чин в войсках СС, соответствующий чину подполковника – Прим. ред.

2

Национальное польское кушанье из мелко рубленного мяса и тушёной капусты. – Прим. ред.