Ставка больше, чем жизнь (№6) - Предпоследний сеанс

– Еще раз спрашиваю, – настаивал генерал, – где моя шифровка?

У Ингрид не было сил произнести хоть слово. Она никак не могла понять, что еще нужно от нее этому старому генералу. Вспомнила о его шифровке на имя резидента американской разведки Кирстховена. Посмотрела на старика с ненавистью.

– Не хотите говорить! – крикнул генерал, теряя самообладание. – Тогда, может быть, скажете, кто такой обер-лейтенант Клос? Почему он так интересуется вами?

Клос? Ей казалось, что вечер, проведенный с Клосом в ресторане «Золотой дракон», уже давно в прошлом.

– Клос не хотел, чтобы вы выехали ранним поездом в Стокгольм. Почему? Вы меня слышите?

– Слышу, – тихо ответила Келд. – Клос хотел… – Она подумала, что Мюллер, наверное уже разыскивает ее. И что еще один человек, которого она должна встретить на вокзале, находится в смертельной опасности. – Прошу вас, господин генерал, отпустите меня.

– Сначала вы расскажете все и ответите на вопрос: где шифровка? Подумайте, даю вам время до утра.

Подвал, в который ее снова доставили, был душным и сырым. Высоко над жестким топчаном виднелось наглухо закрытое, забранное железной сеткой небольшое окно. На каменный пол солдат поставил стакан чая и тарелку с хлебом, маргарином и джемом. Морить ее голодом, очевидно, не собирались.

– Не буду есть, – с раздражением сказала Ингрид.

Солдат, молодой парень в каске и с автоматом через плечо, посмотрел на нее с удивлением и нескрываемым интересом… Кажется, он видел ее на сцене. Но он никогда не имел дела с такими женщинами, как она, с женщинами недоступного ему мира.

– Прошу вас, фрейлин, – мягко проговорил он. Потом бросил на топчан плащ: – Ночью холодно. – И вышел, осторожно закрыв за собой дверь.

В дверях было небольшое отверстие, через которое она видела темный коридорчик и сидящего на стуле у стены солдата. В доме было тихо. Ингрид металась по небольшому помещению между дверью и топчаном, считала шаги, стараясь ни о чем не думать, не чувствовать, не надеяться, и все же не теряла надежды. Стремилась выбраться из этой паутины. Ее снова охватила жажда мести, а потом… Она знала, что будет потом, но не чувствовала страха…

Через некоторое время Ингрид уже имела план; немного жаль было солдатика, который бросил ей на топчан свой плащ, но другого выхода не было, и она решилась…

Расстегнув блузку, она начала громко стучать в дверь и кричать.

Щелкнул замок. На пороге появился солдат с автоматом через плечо:

– Что случилось, фрейлейн?

– Мне душно! – крикнула она. – Нечем дышать. Прошу, откройте окно. Я сама не могу, высоко.

Солдат в смущении посмотрел на ее расстегнутую блузку, поднял глаза на наглухо закрытое окно, поставил автомат у стенки, встал на топчан и потянулся к защелке. Все произошло так, как она задумала. Солдат, с трудом открыв форточку, начал осторожно спускаться вниз, и в этот момент Келд схватила автомат и сильно ударила его прикладом по голове. Караульный сполз с топчана на пол. Глаза его были открыты, на лице застыло удивленное выражение.

Девушка быстро выбежала в коридор. Лестница вела в какое-то темное помещение. Ингрид нащупала двери, осторожно открыла их и оказалась в кухне. В окно была видна луна, висевшая над садом. В доме царила тишина. Келд была свободна. Через минуту она выскочит в окно, преодолеет металлическую ограду, окружающую виллу, окажется в неизвестном ей районе Берлина. До центра города она доберется пешком.

7

Вто время как Ингрид Келд разговаривала с генералом фон Болдтом, Клос шел длинным, ярко освещенным коридором здания абвера. Он оказался в первом секретариате. Капитан, сидевший за письменным столом, посмотрел на Клоса и поднял телефонную трубку. Доложил, подождал ответа и проговорил:

– Проходите!

Этот ритуал повторялся еще дважды. У каждой двери с автоматом наперевес стоял унтер-офицер, вытянувшийся, безразличный, словно каменная статуя.

Клос когда-то был у адмирала. Он знал этот ритуал, который теперь казался ему больше смешным, чем грозным. «Метод недоступности и страха», – подумал он, ожидая в последнем секретариате. За письменном столом там сидел уже не капитан, а подполковник.

Еще перед входом в здание абвера на автостоянке Ганс увидел Шульца и сразу понял, что генерал фон Болдт оказался быстрее его и, похоже, уже принял какие-то меры.

– Старик хотел тебя видеть, – сказал Шульц. – И чем быстрее, тем лучше.

Значит Болдт позвонил адмиралу! Может быть, это Канарис при помощи старых прусских генералов ищет контактов с американской разведкой? Клос понимал, в какой опасной ситуации он оказался. Адмирал – это не Болдт! Все козыри, которые Клос имел в руках, могут неожиданно обернуться против него. Тайные намерения шефа немецкой контрразведки трудно было угадать: этот старый игрок никогда ничего не делал так просто, сложные иезуитские интриги, которые он плел, всегда опасны.

Может быть, он настраивает Болдта против Гимлера или намеревается предать генерала, чтобы удостоиться еще большего доверия фюрера, ибо это он, а не Кальтенбруннер напал на след заговорщиков… Неизвестно, наконец, что ему сказал Болдт. Какой придерживаться тактики? Клос решил, что остался только один шанс…

– Портфель и оружие прошу оставить в секретариате, – потребовал подполковник, открывая широкие дубовые двери.

От порога до тяжелого письменного стола, расположенного в глубине огромного кабинета, было не менее двадцати шагов. Клос шел как на учебном плацу. Перед столом застыл на месте, глядя прямо в глаза маленькому, невзрачному адмиралу, сидевшему под большим портретом фюрера.

Шеф смерил Клоса строгим, недоверчивым взглядом. Своим видом он напоминал хищную птицу.

– Ганс Клос, – надменно протянул он, – на кого вы работаете?

Клос понимал, что ответ должен дать не колеблясь. Все зависит от того, как адмирал воспримет правдивость его слов.

– Работаю на вас, господин адмирал!

– Почему вы интересуетесь Ингрид Келд?

– Влюбился, господин адмирал!

Ответ Клоса был воспринят без особого интереса. Адмирал молчал, присматриваясь к Клосу, и, видимо, взвешивал каждое его слово, определяя, правдив ли ответ.

– Вы идиот, Клос! – выкрикнул он неожиданно.

– Так точно, господин адмирал, – не задумываясь подтвердил обер-лейтенант.

Появилась надежда: будет неплохо, если Канарис поверит, что Клос беспечный малый и неудачник в любви, запутавшийся в сетях очаровательной шведки и не имеющий понятия, о чем речь.

– Это мы проверим, – усмехнулся адмирал. – А теперь выкладывайте, что вам известно!

Необходимо было говорить быстро, уверенно, без запинок. Адмирал может заметить каждую фальшивую интонацию. Клос рассказал, как он после ресторана проводил Ингрид домой и как условился о свидании на следующий день у кинотеатра. Девушка не пришла. Она исчезла неизвестно куда. Он решил разыскать ее самостоятельно и с этой целью пошел к ней домой. Там застал Столпа, адъютанта генерала фон Болдта, который признался, что разыскивает по указанию шефа какое-то письмо.

– Я был уверен, господин адмирал, – продолжал Клос, – что речь шла о любовном письме генерала к Ингрид Келд. Госпожа Келд, видимо не пожелала возвратить это письмо, а генерал Болдт опасался компрометации. Подозреваю, что генерал принудил ее к переговорам и Келд в настоящее время находится у него дома. Признаюсь, что все это я делал из ревности… «Поверил ли? Есть ли надежда, что адмирал проглотил эту пилюлю?»

– Вы шантажировали генерала?

– Никак нет, господин адмирал, разве я могу позволить себе подобные действия по отношению к генералу?

Адмирал, прикрыв глаза, взвешивал каждое слово Клоса. Он выглядел уставшим, лицо его было серым, с мешками под глазами.

– Вы лжете, господин Клос, – сказал он. – Достаточно умело, но лжете. Вы не такой простак, какого стараетесь разыграть передо мной.

– Я искренне и честно рассказал все, господин адмирал! – воскликнул обер-лейтенант, еле сдерживаясь.

– Честность, искренность! – скривился адмирал. – На нашей службе! Слышал, слышал о вас, господин Клос. Хорошо… Я готов поверить в ваш цветистый рассказ. Допустим, что вы не хотели обидеть начальство… своими амурными глупостями. Но действительно ли это были глупости? – спросил он властным тоном. – Если мы оба что-то знаем, то запомните, что мне всегда известно больше. Поняли?

– Так точно, господин адмирал!

– Нужно больше молчать и меньше говорить – эту истину твердо должен усвоить немецкий офицер. А вы, господин Клос, кажется, ее забыли. Помните, что вы должны действовать только по моему приказу… И если я отдам такой приказ, вы обязаны немедленно его выполнить. А если вы попытаетесь ослушаться и начнете работать на кого-нибудь другого, то берегитесь – я найду вас даже под землей… Человек Мюллера говорил с вами и с Шульцем два часа назад, это правда?

– Так точно!

– Думаю, что людей Мюллера это интересует не меньше, чем нас. Версия же, что у генерала фон Болдта с Ингрид интимные отношения, как мне кажется, плод вашей фантазии. Может быть вам, господин обер-лейтенант, все это приснилось?

– Так точно! Адмирал усмехнулся:

– Ваши эмоции, господин Клос, меня не волнуют, но об Ингрид Келд забудьте. Забудьте навсегда.

Клос вышел из кабинета адмирала, в секретариате взял свой плащ и портфель (его, видимо, не открывали). Если бы они заглянули в него, то он вряд ли вышел бы из этого дома. С облегчением подумал: «На месте». Не торопясь, прошел по коридору, минуя дежурных офицеров у дверей. Вздохнул полной грудью лишь тогда, когда оказался на улице. Но это было еще не все. Предстоящая ночь могла преподнести ему не один сюрприз.

Мюллер и его люди разыскивают Ингрид Келд по всему Берлину. Приказал ли хауптштурмфюрер наблюдать за ним? Если это так, то Клос должен оторваться от ищеек гестапо, пока будет добираться из управления до квартиры Болдта. Правда, он не был уверен, что это ему удастся. В конце концов он решил пойти домой и ожидать вызова Мюллера, а в том, что этот вызов скоро последует, Клос не сомневался.

«Самое плохое, – подумал он, – оказаться между Канарисом и Кальтенбруннером. Хотя в определенное время это может сыграть и положительную роль. Информация об интригах абвера и стремлении установить связь с американской разведкой в Стокгольме заинтересует Центр. Необходимо и дальше следить за действиями немецких генералов».

Он не доверял генералам, которые организовали заговор против Гитлера, вели тайные переговоры с американской разведкой и одновременно беспрекословно выполняли все приказы фюрера о ведении войны на Восточном фронте до последнего солдата. Нужно было раздобыть для Центра более подробную и достоверную информацию о связях абвера с американской разведкой. Хауптштурмфюрер Мюллер не дождется от него того, на что рассчитывает.

Клоса вызвали в гестапо значительно раньше, чем он ожидал. К подъезду дома на Кюрфюрстендамм подкатил черный «мерседес». Из него выскочил Фриц Шабе и, стараясь быть полюбезнее, пригласил Клоса в машину. Сидя между двумя эсэсовцами с неподвижными, как у охранников Канариса, лицами, обер-лейтенант анализировал события. Известно ли Мюллеру о его визите к генералу фон Болдту? И что делать с портфелем? Если он будет арестован, то портфель отберут, а в нем лежат его игрушки из пластика. И тогда… Клос почувствовал горечь во рту. «Неужели конец? Выдержу ли?»

В кабинете Мюллера горел яркий свет. Клос сидел на стуле посреди кабинета, держа портфель на коленях. Если что, он молниеносно приведет в действие взрывное устройство – и все взлетит на воздух. Эта мысль успокаивала Клоса. Он рисковал, как страстный игрок, но такой риск иногда помогал ему в трудной ситуации.

– Говори, где Ингрид Келд? – прорычал Мюллер. Клос молчал.

– Отвечай! – крикнул гестаповец. Методы допроса в гестапо были примитивны.

– Разрешите напомнить вам, господин хауптштурмфюрер, что вы разговариваете с немецким офицером, – твердо сказал Клос.

Казалось, что в этот момент Мюллер, рассвирепев, ударит его. Клос близко видел лицо, перекошенное от злобы, выкатившиеся глаза и прыгающий кадык хауптштурмфюрера. Однако гестаповец взял себя в руки.

– Вы отказываетесь отвечать, господин Клос, – процедил он сквозь зубы. – Мы не раз имели дело со всякими немецкими офицерами.

– Я не принадлежу к их числу, – спокойно ответил Клос. Хладнокровие и корректность Клоса снова вывели гестаповца из равновесия.

– О чем вы говорили с адмиралом? – грубо спросил Мюллер.

«Значит, ему что-то стало известно», – подумал Клос и сказал:

– Прошу вас позвонить адмиралу.

– Вы что, издеваетесь над нами? – рявкнул Мюллер. – Видимо, вы, господин Клос, никогда не имели дела с гестапо. Откуда у вас такая уверенность? Что вы вообще собой представляете?

«Время наступать», – решил Клос. Сорвался с места. Его грозный вид ничем не уступал Мюллеру.

– Стыдно за вас, господин Мюллер! – крикнул Клос. – Ведете себя как рядовой эсэсовец! Как вы смеете так относиться к немецкому офицеру, который намерен сотрудничать с вами?! Рассматриваете его как врага!

Мюллер опешил.

– Вы, господин Клос, хотите сотрудничать с нами? – спросил он. На его лице появилось удивление. – Может быть, сигару? – возмущенный вид и крик Клоса не произвели на Мюллера особого впечатления, хотя тон хауптштурмфюрера сразу же изменился.

– С удовольствием закурю, – ответил обер-лейтенант.

– Давайте поговорим спокойно и благоразумно. Садитесь, пожалуйста. Скажите, ваш разговор с адмиралом касался Ингрид Келд?

Клос затянулся дымом сигары.

– И да, и нет, – уклончиво ответил он. На лице Мюллера появилось недоверие.

– Как это понять?

– Адмирал, – медленно проговорил Клос, – хотел знать, почему вас интересует Ингрид Келд. Обругал меня и Шульца за то, что мы упустили ее. Он полагал, что ее могут использовать…

– Ах вот что!

Трудно было предположить, что Мюллер поверил.

– Значит, надо понимать так, что адмиралу неизвестно, где находится Келд? – спросил Мюллер.

– Да, он не знает этого, – ответил Клос и подумал: «Не исключено, что Канарис в какой-то момент может предать меня». Клос не доверял адмиралу. Он знал, что Канарис способен на любую подлость.

– Мы предполагали, – проговорил Мюллер, – что абвер приложил руки к этому делу, перехватил у нас агента. Позавидовал нашим успехам! Канарис захотел выслужиться перед фюрером. Думает, что только его служба работает. Но ему не удастся…

– Господин хауптштурмфюрер, – сказал Клос, понимая, что необходимо продолжать большую игру, – вчера вечером я был с Ингрид в ресторане «Золотой дракон». Видел, как она разговаривала у бара с каким-то молодым человеком в штатском…

Гестаповцы слушали с большим вниманием, а Клос продолжал свой рассказ:

– Поначалу я не придал этому особого значения, даже забыл об этом, и только сейчас мне пришло в голову: не связано ли с этим исчезновение Ингрид.

– Как выглядел тот человек? – спросил Мюллер.

– Высокий. Лицо худощавое, продолговатое. Глубокий шрам на щеке. Примерно как у господина Шабе…

Мюллер подозрительно посмотрел на своего помощника, на вспыхнувшем лице которого отразилось беспокойство.

– Правда, я не слышал всего их разговора, – продолжал Клос, но, когда проходил мимо, уловил несколько слов: «Завтра – в Потсдаме».

– Почему вы раньше об этом не доложили?

– Ревновал. Боялся за Ингрид. Думал, что они договариваются о свидании. Ночью объездил весь Потсдам…

– Ах так! Значит, вы ездили на мотоцикле в Потсдам?

– Да, – ответил Клос.

– Шабе, – позвал Мюллер своего помощника. – Отряд, и быстро в Потсдам!… Не хотели бы вы поехать с нами?

– Нет. Думаю вернуться домой, – ответил Клос. – Полагаю, что мне достаточно на сегодня.

8

Клос не ожидал этого. Когда они подошли к гаражу, расположенному в глубине заброшенного двора, и он увидел их холодные, надменные лица, стало понятно, что самое опасное – впереди. Значит, они поджидали его неподалеку от здания гестапо. Они бросились к нему и подхватили под руки… Это были Шульц и Столп.

– Вы с ума сошли! – крикнул Клос.

Они молча втащили его в гараж и, неожиданно выхватив пистолеты, обезоружили.

– Ганс, – насмешливо произнес Шульц, – ты возомнил себя опытным разведчиком и вздумал нас провести. Говорил я тебе, не уходи из «Золотого дракона». Влип ты в паскудную историю, дружище…

– Работаете вместе? – утвердительно спросил Клос. – Я догадывался об этом.

– Не цацкайся с ним! – угрожающе крикнул Столп. – Это его работа! – Он провел рукой по своей забинтованной голове. – Говори, – повернулся он к Клосу, – о чем ты донес Мюллеру?

Клос неожиданно рассмеялся. Офицеры посмотрели на него как на сумасшедшего…

– Говори! – угрожающе повторил Столп.

– Глупые вы, – спокойно произнес Клос. – Если бы я рассказал Мюллеру все, что знаю, то вас бы не было здесь и вы не разыгрывали бы из себя героев. Убедитесь в этом через час. Мюллер не пойдет к Болдту и не встретится там с Ингрид Келд.

– Это теперь не имеет значения, – сказал Шульц. – шведка сбежала!

На этот раз ему удалось вывести Клоса из равновесия. Теперь все может провалиться! Вся искусно построенная конструкция распалась, как карточный домик. Ингрид Келд снова на свободе! Смертельная угроза нависла над связной! Над ним тоже!

– Идиоты! – выругался Клос. – Как вы могли позволить ей сбежать?!

Офицеры смотрели на Клоса с удивлением. Его возмущение было действительно искренним, в этом они не сомневались.

– Разве не ты помог ей сбежать? – с недоумением спросил Столп.

Они были уверены, что это сделал именно Клос, и не без оснований. Теперь они ничего не понимали.

– Не буду скрывать, – сказал Шульц, – все мы оказались в сложной ситуации. Ингрид Келд слишком много знает, да и тебе, Ганс, многое известно…

– Ты в наших руках, – докончил Столп и снял пистолет с предохранителя.

– Сожалею, Ганс, – Шульц тоже поднял пистолет.

– Спрячьте свои хлопушки. – В голосе Клоса не чувствовалось страха. – Вы идиоты, настоящие идиоты! Вся ваша офицерская амбиция, конспирация – детская забава, лакомый кусок для гестапо… Ведете себя как паяцы… Неужели ты думаешь, Шульц, что я не сумел себя обезопасить? В случае моей гибели шифровка на имя американского резидента Кирстховена сразу же попадет в нужные руки и об этом станет известно самому фюреру. Хайль Гитлер! – выкрикнул Клос.

– Хайль! – вытянувшись по струнке, ответили оба офицера.

Теперь Клос должен был выложить свои козыри. Ничего иного ему не оставалось…

– Тебе известно… о шифровке? – крикнул в страхе Шульц.

– Известно… и мне только это. Могу спасти вас, идиоты, пока еще не поздно… Хотя пользы от вас как от козла молока… Никакой ценности вы, господа офицеры, не представляете.

Шульц сунул пистолет в кобуру. Столп после некоторого колебания сделал то же самое.

– Надеюсь, Ганс, мы останемся друзьями, – заискивающе произнес Шульц.

– Все может быть, – пожал плечами Клос.

Он долго еще размышлял о создавшейся ситуации и строил новые планы, как лучше выполнить приказ Центра. Теперь он должен точно установить: когда сбежала Ингрид Келд от генерала Болдта, при каких обстоятельствах это произошло и сколько еще времени осталось в его распоряжении. Главное – время… Успеет ли он привести приговор в исполнение?

9

Клос поднимался по лестнице дома на Альбертштрассе. Он понимал, что Ингрид может сделать одно из двух: или вернуться домой и позвонить Мюллеру, или с виллы Болдта пойти прямо в гестапо и вернуться с Мюллером за своими вещами. Чтобы добраться до центра города, ей потребуется около часа. На вокзале ей необходимо появиться в два часа, чтобы выдать связную из Парижа гестапо. Поезд Берлин – Стокгольм отходил в четыре утра. Видимо, эти два часа Ингрид проведет на вокзале. Клос посмотрел на часы: было пять минут второго. Если Ингрид вернется домой за вещами, то она должна быть здесь не позднее чем через двадцать минут.

И вдруг ему пришла в голову новая мысль: «Может быть, рискнуть?»

Дверь в квартиру была закрыта на ключ. Клос долго вслушивался в тишину, царившую в глубине квартиры, потом вынул из кармана свою отмычку. Замок на этот раз открылся легче, чем тогда. В квартире ничего не изменилось, беспорядок остался прежним: платья Ингрид валялись на полу. Клос подошел к телефону, набрал номер Мюллера. Он был уверен, что застанет хауптштурмфюрера в гестапо, ибо в это время Мюллер должен ждать сообщений от своей оперативной группы из Потсдама. Послышался треск. Видимо, Мюллер продувал телефонную трубку.

Изменив голос, Клос сказал:

– Госпожа Келд вернулась домой!

– Кто говорит? – спросил Мюллер.

Клос положил трубку. Если шеф гестапо клюнул на эту удочку, то он должен быть здесь через двенадцать минут.

Разведчик открыл свой портфель и поставил взрыватель в пластиковой игрушке на час тридцать пять. Проверил еще раз, не допустил ли ошибки.

На низком столике Клос увидел большую фарфоровую вазу. Удобное место для мины! Из этой комнаты никто не выйдет живым!

Когда все было сделано, Клос направился к двери, но в этот момент услышал щелчок замка. Едва он успел скрыться на балконе за шторой, как в комнату вошла Ингрид Келд. Клос посмотрел на часы – до взрыва шестнадцать минут. Она должна умереть!.. А он? Ему не успеть выйти из квартиры…

Ингрид тяжело опустилась в кресло. Он увидел, как затряслись ее плечи. Она плакала. Клос неожиданно почувствовал жалость, ненужную, необоснованную жалость.

Снова посмотрел на часы – оставалось всего четырнадцать минут до взрыва.

«Застрелю я эту шведку, и дело с концом, – подумал Клос. – Вот-вот должен появиться Мюллер. Крикнуть, чтобы она в испуге встала с кресла? Но я не смогу выстрелить в спину беззащитной женщины!»

Поздно! На лестничной клетке послышались голоса и шаги. Дверь открылась. Ингрид не заперла ее на ключ! На пороге стоял хауптштурмфюрер Мюллер.

– Наконец-то! – крикнул он. – В чем дело, Ингрид? Где вы были? Кто мне звонил только что? – Он сел в кресло, спиной к балконной двери. – Время еще есть. Рассказывайте, что случилось?

– Мне не о чем рассказывать, – спокойно ответила Ингрид.

– Как так? Не понимаю, Ингрид, я не узнаю вас.

– Оставьте меня в покое!

– Какого дьявола, что это значит? Собирайтесь! Время не ждет, едем на вокзал. По дороге Фриц купит три красных гвоздики. Сегодня будем осторожнее.

– Не рассчитывайте больше на меня, – ответила Ингрид. – Никуда я с вами не поеду и никого предавать не буду, все кончено.

– Что вы сказали? – рявкнул Мюллер. Он вскочил с кресла и с угрожающим видом подошел к Ингрид.

– Я уже сказала, что больше не намерена с вами сотрудничать. Это вы убили Хейна!

До взрыва оставалось десять минут. На лестничной клетке стояли гестаповцы, в прихожей – Шабе. Выход был только один – балкон. С балкона можно соскочить в последнюю минуту перед взрывом. Но Ингрид!..

«Предавала из мести, – подумал Клос. – А старый пруссак фон Болдт все рассказал ей…»

– Вы еще ответите мне за Хейна! – послышался голос Ингрид.

– Думаете, так легко уйти от гестапо? – спросил разгневанный Мюллер.

– Мне теперь все равно!

– Вы не представляете, что вас ждет, если откажетесь сотрудничать с нами, – сказал Мюллер. Потом, понизив голос, добавил: – Успокойтесь. Возьмите себя в руки. Даю вам три минуты… Одевайтесь. Едем на вокзал…

Мюллер вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Клос услышал громкие голоса – Мюллер разговаривал с Шабе. Еще пять минут! Отодвинув шторы и держа в руке снятый с предохранителя пистолет, Клос появился перед Ингрид. Она даже не крикнула. Шведка хорошо владела собой.

– Тихо, – шепнул Клос и открыл дверь балкона. – Бежим!

– Вы?!

– Да. Один из тех, которых ты предавала. Быстро! – Нет!

– Погибнешь через три минуты. Взрывчатка в вазе!

– Нет, – упрямо твердила Ингрид.

Послышались шаги Мюллера. Клос скрылся на балконе. Когда хауптштурмфюрер и Шабе вошли в комнату, Ингрид стояла у двери балкона.

– Вы еще не собрались? – крикнул Мюллер.

– Не собралась, – ответила Ингрид, – и не думаю собираться. – Девушка посмотрела на часы, и это было последнее, что она сделала…

Третья минута подходила к концу. Клос перескочил на балкон соседней квартиры. Двери были открыты. Осторожно передвигаясь на цыпочках, он вошел в чью-то спальню: на кровати храпел мужчина. Клос незамеченным вышел в коридор, открыл входную дверь…

Стрелка часов показывала тридцать пять минут второго, когда он был уже на Альбертштрассе.

Мощный взрыв потряс воздух, а через минуту послышался вой сирены автомашин гестапо.

Клос замедлил шаги… Шел спокойно, не торопясь, по безлюдной улице.

Ему некуда было спешить.