Зайцев Валерий
      Возвращённая Победа или Антиледокол
      Hoaxer: одна из серии книг, разоблачающих, как изящно выразился председатель СПУ г-н Мороз (эта книга была выпущена при содействии Социалистической партии Украины), "писания одного из отступников, зарабатывающего на глумлении над святыми могилами". В виду вот-вот включащегося (по состоянию на 12.VI.2004) раздела СУВОРОВ: Pro&contra книга кстати.
      Об авторе: Валерий Зайцев (01.10.1966) - независимый журналист. Беспартийный. По образованию инженер-механик (Киевский институт инженеров Гражданской авиации, 1988 г.). Работал экспертом Киевского Центра Политических исследований и Конфликтологии (1993-96 гг.), экспертом Центра политического анализа еженедельной газеты "День" (1996-98 гг.), первым заместителем главного редактора ежедневной газеты "Вечерние Вести" (1998-99 гг.). Журналистикой занимается с 1994 г. Публиковался в газетах "Украинский обозреватель", "День", "Бизнес", "Зеркало недели", "Грани-плюс" и др. В 1999-2000 г. (но не в 2001 г.) в соавторстве с Д. Джангировым работал сценаристом проекта "Великi перегони" ("Студия 1+1"). Увлечения - история, политика, литература.
      Содержание
      От автора
      Глава 1. Особенности метода: следите за руками!
      Глава 2. Об агрессорах
      Глава 3. От Версаля до Мюнхен
      Глава 4. Мюнхенская голгофа Чехословакии
      Глава 5. Почему Вторая Мировая война стала неизбежной?
      Глава 6. Московские переговоры: ключ к войне и миру
      Глава 7. Польский тупик
      Глава 8. "Превентивная" война доктора Геббельса и писателя Суворова
      Заключение
      Об авторе
      От автора
      "6 июля 1941 года в 3 часа 30 минут по московскому времени десятки тысяч советских орудий разорвали в клочья тишину, возвестив миру о начале великого освободительного похода Красной Армии... Темп стрельбы советской артиллерии стремительно нарастает, превращаясь в адский грохот на тысячекилометровом фронте от Черного моря до Балтики... Тысячи советских самолетов пересекли границу... Поля заполняют массы танков и пехоты...".
      Так писатель-эмигрант Виктор Суворов (настоящее имя - Владимир Резун) описывает коварное нападение Советского Союза на Германию. По его мнению, так должна была начаться "война, которой не было", но которую, как утверждает Виктор Суворов, тщательно планировалась советским руководством.
      Владимир Резун неспроста присвоил себе фамилию великого российского полководца Александра Суворова. Свою "главную" книгу "Ледокол" он начинает с поистине фельдмаршальским апломбом:
      "Я замахнулся на самое святое, что есть у нашего народа, я замахнулся на единственную святыню, которая у народа осталась, - на память о Войне, о так называемой "великой отечественной войне". Это понятие я [то есть, он, гражданин Резун] беру в кавычки и пишу с малой буквы". И далее - "Вторая мировая война - это термин, который коммунисты приучили нас писать с малой буквы. А я пишу этот термин с большой буквы и доказываю, что Советский Союз - главный ее виновник и главный зачинщик... Коммунисты сочинили легенду о том, что на нас напали и с того самого момента началась "великая отечественная война". Эту легенду я вышибаю из-под ног, как палач вышибает табуретку"...
      В Советском Союзе бывшего офицера разведки Владимира Резуна осудили, как перебежчика и предателя Родины. А писатель Виктор Суворов - один из самых издаваемых авторов во всей "Эсэнговии". В чем секрет такого поразительного успеха? Ответ один - мы действительно живем в страшные времена. За минувшие пятнадцать лет мир для советских людей перевернулся. Распался привычный и налаженный жизненный уклад. Высочайше было объявлено, что все, во что мы верили, чему нас учили - неправда. Сегодня мы готовы поверить чему угодно, только не простым и привычным истинам. Мы готовы поверить любым шарлатанам - будь то в медицине, в экономике или даже в истории. Наша готовность принять на веру любые наукообразные (и даже не очень наукообразные) вымыслы - оборотная сторона того бесконечного терпения, которое позволяет нашему народу выносить все то беззаконие, которое творится вокруг нас.
      Летом 2000-го года на одном из наших самых популярных телеканалов был показан "документальный сериал", снятый с учетом суворовских концепций. После показа последней серии прошло "обсуждение". Меня поразило, что вся аудитория хором бросилась разглагольствовать о мере "вселенской вины" Советского Союза и лично товарища Сталина. Никто - ни организаторы этого телешоу, ни его участники, ни ведущий - не пытались разобраться: а есть ли хоть толика правды во всех "ученых" построениях писателя Суворова?
      Разбираться есть с чем. Гипотеза Суворова о предполагаемом сталинском "ударе в спину" в свое время вызвала бешеный резонанс. Готовился ли Советский Союз к внезапной, неспровоцированной агрессии против Германской империи? С военно-исторической точки зрения, тема, вероятно, представляет некоторый интерес. Однако этот вопрос не имеет НИКАКОГО отношения к главным утверждениям Суворова. Книги "Ледокол", "День "М", "Последняя республика" и "Самоубийство" почти целиком посвящены доказательствам подготовки советской агрессии, но главное в них - вовсе не это. Главные утверждения Суворова следующие: Вторую мировую войну начал Иосиф Сталин, взрастивший Адольфа Гитлера в качестве "ледокола революции" - орудия советских планов мирового господства. Именно Сталин, как утверждает Резун-Суворов, спровоцировал Германию начать войну против западных демократий (Франции и Англии), хотя легко мог предотвратить мировую бойню. И, наконец, - именно Сталин, готовясь в День "М" (6 июля 1941 года) начать всеевропейский "освободительный поход", поставил Гитлера перед необходимостью нанести Советскому Союзу упреждающий (превентивный) удар и ввязаться в губительную для Германии войну на два фронта.
      Все это утверждает в своих книгах Резун-Суворов. И все это ложь. Все это вранье в "лучших" традициях геббельсовской пропаганды - "чем больше ложь, тем скорей в нее поверят". Но я не хочу быть голословным. Оппоненты Виктора Суворова потратили массу усилий, опровергая факты наращивания нашей военной мощи и подготовку к войне, в то время как самые лживые положения суворовской теории оставались вне обсуждения и критики. И очень жаль, так как их рассмотрение позволяет вспомнить очень важные вещи, еще недавно общеизвестные, но забытые в этом новом мире, строительство которого мы начали пятнадцать лет назад.
      Глава 1.
      Особенности метода: следите за руками!
      1.
      Главные "научные открытия" Виктора Суворова мы подробно рассмотрим в следующих главах. А для начала изучим "творческие методы" этого плодовитого исследователя.
      Главный "метод" - самое незатейливое вранье. Остальные методы - только вариации главного - передергивание, манипулирование цитатами и использование самых дремучих стереотипов.
      Вот маленький пример. Уже во второй главе своей первой сенсационной книги "Ледокол" Виктор Резун как бы случайно называет Гитлера "Шикльгрубером". И далее, в том же "Ледоколе", говоря о 1918 годе: "времена, когда Гитлера вообще не было, а был только ефрейтор Адольф Шикльгрубер". А в последней своей книге "Самоубийство" господин Суворов-Резун этому самому "Шикльгруберу" посвятил целую главу. Что тут странного? Да только то, что Адольф Гитлер был тираном и кровавым деспотом, виновным во многих чудовищных преступлениях, кроме разве что одного - ни одной минуты своей проклятой жизни он не был "Шикльгрубером". Отец Гитлера, действительно, долгие годы носил фамилию своей матери. Однако еще в 1876 году непутевый дедушка Иоганн Георг Гитлер официально признал свое отцовство, и приходской священник в Деллершейме, получив письменное извещение нотариуса, зачеркнул в церковной книге фамилию Шикльгрубер и записал "Гитлер". Адольф родился в 1889 году, через тринадцать лет после этого, и был, естественно, записан Гитлером. Значительно позже, уже в годы Второй мировой, журналисты раскопали эту историю, а дальше в силу вступили законы психологической войны. Миф об "Адольфе Шикльгрубере" стал одним из элементов антигитлеровской пропаганды, в том числе и в нашей стране.
      Для чего господин Резун-Суворов походя использует эту старую байку? Ответ очевиден. Для того, чтобы расположить к себе СОВЕТСКИХ читателей, Виктор Суворов, этот самозванный боец с "советскими фальсификаторами", с удовольствием использовал старую вполне советскую мифологему.
      2.
      Вот еще один пример. Книга "Последняя республика", глава "У кого союзники лучше". Строго говоря, не так уж сложно доказать, что Соединенные Штаты и Великобритания были для Советского Союза куда более серьезными и полезными союзниками, чем Япония, Италия, Румыния, Венгрия и Финляндия - для фашистской Германии. Но Суворову этого мало. Он упоенно "растекается мыслию по древу", чтобы убедить читателей в том, что Япония (а остальные - тем более) была для Гитлера союзником не просто бесполезным, но очень вредным. В своих выводах "исследователь" Суворов категоричен: "Союз с Японией позитивных последствий для Гитлера не имел. Только негативные. Крайне негативные. Япония практически втянула Гитлера в войну против США. Так что лучше бы Гитлеру Японию в союзниках не иметь".
      Тут тоже все понятно. Не секрет, что в годы "холодной войны" на Западе пытались приуменьшить решительный вклад нашей страны в победу над фашистской Германией. В свою очередь, наши пропагандисты всячески старались игнорировать войну на Тихом океане, тяжесть которой вынесли на своих плечах Великобритания и США. Приуменьшение роли Японии в войне означало уменьшение военного вклада союзников. Вот эту мифологему и использует Суворов.
      Правда, с мнением "ученого" Суворова о роли Японии был категорически не согласен Гитлер. Выступление Японии он расценивал так: "7 декабря 1941 г. когда на нас обрушились зимние метели и натиск русских, т.е. мы оказались "по уши в дерьме", - Япония вступила в войну и тем облегчила наше положение". ("Застольные разговоры Гитлера", с 19 на 20 апреля 1942 г.). И позже Гитлер не переставал воспевать хвалу своим японским союзникам: "...Союз с Японией уже благодаря самому моменту японского вступления в войну совершенно в исключительной мере оказался полезен нам... На всех нас в Германии навалилось удручающее чувство, что США рано или поздно тоже вступят в войну. Разъяснение, что Япония вступила в войну именно в этот момент, чтобы выполнить свои союзнические обязательства, произвело на немецкий народ глубочайшее впечатление". ("Застольные разговоры Гитлера", 17 мая 1942). И еще: "Они подарили нам свое вступление в войну как раз в тот момент, когда русские осуществили различные прорывы на Южном фронте и мы снова потеряли Ростов. Их действия зимой сделали возможным наше широко задуманное летнее наступление. ("Застольные разговоры Гитлера", 4 июля 1942 г.)
      Предположим, мнением Гитлера можно пренебречь. Ну, а каковы факты? Факты свидетельствуют о том, что Япония оказалась очень полезным союзником. Прежде всего, следует помнить, что, обрушившись в декабре 1941 года на американские и английские тихоокеанские базы, японцы выполнили именно то, о чем их исключительно настойчиво просило германское командование. Гитлер надеялся, что удар по тихоокеанским владениям принудит Англию признать, наконец, свое поражение. (Иоахим фон Риббентроп, "Мемуары нацистского дипломата", стр. 250-251; Уильям Ширер, "Взлет и падение третьего рейха", т.2, стр. 263-364). Надежды поставить Англию на колени не оправдались, тем не менее в первые же недели японский удар нанес ей чрезвычайно сильный урон. Весьма уважаемый Суворовым британский военный историк Базил Лиддел Гарт (Суворов совершенно справедливо называет его "великим" и "выдающимся") в монографии "Вторая мировая война" приводит следующие цифры: в Малайе англичане потеряли примерно 25 тыс. человек (преимущественно пленными) и большое количество техники (потери японцев - 4.600 человек); потери англичан в бирманской кампании в три раза превысили потери японцев: 13.500 человек против 4.500; наконец, в капитулировавшем гарнизоне Сингапура числилось около 85 тыс. человек. (Б. Лиддел Гарт, "Вторая мировая война", стр. 218-230). Кстати, что касается Сингапура, то более поздний английский исследователь приводит уточненную и еще более внушительную цифру - "не менее 100 000 человек". (Лен Дейтон, "Вторая мировая: ошибки, промахи, потери", стр. 653-654).
      Но и это еще не все! Весной 1942 года японские самолеты и корабли потопили в Бенгальском заливе английский авианосец, два тяжелых крейсера и торговые суда общим тоннажем 100 тыс. брт. (Курт фон Типпельскирх, "История второй мировой войны", стр. 216-218). А ранее, в декабре 1941 г., японцы уничтожили "Соединение Z", в состав которого входил, в частности, один из сверхсовременных линкоров "Принс-оф-Уэлс", - тот самый "Принс-оф-Уэлс", который за полтора года до того, едва сойдя со стапелей, нанес первые поражения знаменитому линкору "Бисмарк" (Базил Лиддел Гарт, "Вторая мировая война", стр. 218-230, 360-361).
      Задаваться вопросом, был ли полезен Гитлеру союзник, который, не требуя никакой помощи взамен, за неполных четыре месяца вывел из строя более ста тысяч британских солдат со всеми их базами, складами и вооружением, может либо дурак, либо на редкость бессовестный жулик. Что касается того, что "Япония практически втянула Гитлера в войну против США", то в этом вопросе Суворов лишь повторяет выдумку немецких генералов, очень любивших порассуждать, как бы лихо они выиграли Вторую мировую войну, если бы им не мешал Гитлер. В частности, в известном сборнике "Роковые решения вермахта" генерал Зигфрид Вестфаль утверждает, что именно из-за того, что Гитлер объявил войну Соединенным Штатам, "поставки предметов снабжения Советскому Союзу вскоре полились бурным потоком", и "каждый здравомыслящий человек поражен был действиями Гитлера". ("Роковые решения вермахта", стр. 128-129). В отличие от Суворова, генерал Вестфаль мог и не знать, что решения об интенсивных американских поставках Советскому Союзу были приняты задолго до Перл-Харбора, еще когда США были "как бы" невоюющей страной. Вот свидетельство Уинстона Черчилля: "2 октября президент [Франклин Делано Рузвельт] сообщил мне об американских планах дальнейшего производства танков и самолетов. С июля 1942 года по январь 1943 года Соединенные Штаты будут выделять ежемесячно 1200 танков для Англии и России, а в течение следующих шести месяцев - 2 тысячи ежемесячно. Американская миссия в Москве получила указание обещать русским 400 танков в месяц с 1 июля... Президент также сообщил мне, что он принял меры для поставки России в период между 1 июля 1942 года и 1 июля 1943 года 3600 самолетов первой линии помимо и сверх того количества, о котором уже была достигнута договоренность." (Уинстон Черчилль, "Вторая мировая война", т. 3, стр. 244). Да и "бурный поток" американских поставок нашей стране начался далеко не сразу после объявления Гитлером войны США. Как признал советник госдепартамента США Гартхоф, "большая часть западной техники поступила (в СССР) после решающего поворота в войне, которым были сражения под Сталинградом и Курском" (R. Garthoff, Soviet Military Policy. A Historical Analisis. Washington, 1966, p. 138, цитируется по Б. Лиддел Гарт, "Вторая мировая война", стр. 248).
      Впрочем, невоюющей страной США можно было считать только очень условно. Еще в начале 1941 года командующий ВМФ Германии Редер передал Гитлеру меморандум, в котором выражались сомнения по поводу пользы американского нейтралитета для Германии. Отмечалось, в частности, что американские военные корабли эскортируют американские конвои, следующие в Англию, до самой Исландии. Весной и летом 1941 г. происходили стычки между американскими и немецкими боевыми кораблями (10 апреля американский эсминец "Ниблак" сбросил глубинные бомбы на немецкую подводную лодку). 11 сентября президент Рузвельт объявил, что американскому ВМФ дан приказ "стрелять без предупреждения", и предупредил, что боевые корабли держав оси, входящие в американскую зону обороны [а к ней относилась половина Атлантики - В.З.], делают это "на свой страх и риск". (Иоахим фон Риббентроп, "Мемуары нацистского дипломата", стр. 252-254; У. Ширер "Взлет и падение третьего рейха", т. 2, стр. 269-272). Объявляя Америке войну во исполнение союзнических обязательств перед Японией, Гитлер ничего не терял, потому что масштабы американского участия в европейской войне зависели исключительно от темпов разворачивания американской военной промышленности, а вовсе не от того, было ли официально объявлено состояние войны. В свою очередь Япония, развязав войну на Тихом океане, оттянула на себя весьма значительную часть американских сил (прежде всего, ВМФ), существенно снизив возможности союзников в Европе. В этом, вне всякого сомнения, заключалась одна из причин так раздражавшего Сталина переноса открытия Второго фронта. Другое дело, что и японцы, и Гитлер совершенно не представляли себе реальных возможностей американской промышленности, точно так же, как не представляли реального военного потенциала Советского Союза. Как пишет британский исследователь Лен Дейтон, "теперь нам известно, что нацистская верхушка - Гитлер, Геринг и Геббельс не имела ни малейшего понятия об экономическом потенциале Соединенных Штатов. Знакомясь с точными экономическими данными, которые публиковали сами американцы, они презрительно смеялись" (Лен Дейтон, "Вторая мировая: ошибки, промахи, потери", стр. 552).
      Разумеется, в 1942 году (а тем более, в 1943 и далее) Гитлер был бы рад, если бы Япония ввязалась бы еще и в войну с нашей страной. В июле 1942 японский Совет по связям правительства со Ставкой детально обсуждал этот вопрос и совершенно справедливо рассудил, что курс "на активную политику в отношении СССР в нынешних условиях приведет к чрезмерному рассеиванию сил империи; существует опасность, что это не только не улучшит общую обстановку, но и значительно ослабит давление Японии на Англию и Америку в Восточной Азии. Это позволит Америке и Англии увеличить свои силы в Европе". Тем не менее, Совет принял решение: "Японская империя, сделав на всякий случай тщательные приготовления в северном направлении, тем самым оттянет силы Советского Союза на Восток". (Такусиро Хаттори, "Япония в войне 1941-1945", стр. 189-291). Иначе говоря, даже самый преданный и полезный союзник не может дать больше того, что имеет.
      Я так детально остановился на вопросе о "бесполезности" для гитлеровской Германии японского союзника, потому что этот пример очень наглядно иллюстрирует главный "творческий метод" автора "Ледокола" беззастенчивое вранье даже там, где в этом нет никакой особенной необходимости - просто так, для красного словца, лишь бы потрафить доверчивому читателю.
      3.
      Впрочем, у Суворова есть и более изощренные образцы лжи и передергиваний. Речь идет о комментарии к книге Габриэля Городецкого "Миф "Ледокола". Вот что пишет Суворов: "Целая книга против нас вот с такими заворотами: "Командиры - 40% шляпы, бесхарактерные, трусы и т.д." Это о командном составе Красной Армии". И далее Суворов патетически восклицает: "Попробуйте в Париже найти книгу о неготовности Франции к войне! Я [то есть он, Суворов] три пары железных сапог истоптал, три железных колпака износил, три железных посоха истер о парижские тротуары - ничего по книжным развалам о неготовности Франции к войне не обнаружил. Все только о нашей неготовности, все - о нашей глупости, о трусости Сталина, его маршалов, генералов, офицеров и солдат. А вот если бы какой-то умник вздумал вычислять процент дураков и трусов среди офицерского состава французской армии, то ему бы быстро ноги выдернули, чтобы не топтал ими французскую землю. А издательство, выпустившее книгу с такими сведениями, свирепая толпа просто сожгла бы". (Виктор Суворов, "Последняя республика", глава "Свидетель найден!").
      Тут вранье все - от первого до последнего слова. Почти все французские политики и военные, так или иначе причастные к позорному разгрому Франции в 1940 году, писали мемуары, в которых объясняли - как же случилось такое, что Франция оказалась не готова к войне. Если говорить только о верхушке, то свои воспоминания оставили Эдуард Эррио, Поль Рейно, Поль-Бонкур, Жорж Боннэ, генералы де Голль, Вейган и Гамелен, французский посол в Германии Франсуа-Понсэ и т. д. И никто им ноги не выдергивал. Некоторые из них (например, Эдуард Эррио и Поль Рейно) продолжали и после войны играть заметную роль во французской политике. А Шарля де Голля, в своих "Военных мемуарах" с небывалой горечью описавшего, как именно Франция НЕ ГОТОВИЛАСЬ к войне, избрали президентом республики, наделив чрезвычайными полномочиями.
      А журналисты и писатели?! Мемуары и монографии, включавшие в себя в том числе и анализ катастрофы 1940 г., написали Андре Моруа, Анри де Кериллис, Андре Жеро (Пертинакс), Жюль Ромен, Александр Верт, Женевьева Табуи и многие другие. И это - только французские авторы! В любой (подчеркиваю - в ЛЮБОЙ!) серьезной работе, посвященной Второй мировой войне (будь-то ее военным, дипломатическим или экономическим аспектам), авторы описывают НЕПОДГОТОВЛЕННОСТЬ Франции и Англии к войне и исследуют причины этой неподготовленности. Вот только несколько самых известных имен - Уинстон Черчилль, Базил Лиддел Гарт, Генри Киссинджер. Если бы господин Суворов, вместо того, чтобы, выдумывая очередную байку, елозить железными сапогами по парижскому асфальту, просто зашел в книжный магазин, - он наверняка нашел бы, что почитать.
      Например, Андре Моруа, который был не только основоположником жанра литературной биографии, но и офицером французской армии. С октября 1939 года Моруа занимал должность французского официального наблюдателя при Генштабе британской армии на французской территории. В своей книге "Трагедия Франции" он так и назвал первую главу - "Почему Франция и Англия были плохо подготовлены к войне?". Факт НЕПОДГОТОВЛЕННОСТИ для автора очевиден и не вызывает сомнений: "Франция была обречена на поражение с самого первого дня. Она была обречена на поражение, потому что у нее было мало самолетов, мало танков, мало зенитных и противотанковых орудий и мало военных заводов". (Андре Моруа, "Надежды и воспоминания", стр. 44). А в следующих главах прославленный французский писатель занимается страшно крамольной (по Суворову) вещью - анализирует, в частности, офицерский состав французской армии. И описывает его, например, так: "Никто не позаботился об обороне Дуэ, Вервена, Абвиля и Амьена... Размещавшимися там подразделениями командовали полковники и генералы, давным-давно вышедшие в отставку. В начале войны их снова призвали... Эти милые старички, добросовестные чиновники, утопающие в кипах деловых бумаг, не задавались вопросом, как они поступят, если вражеские танки или вооруженные пулеметами мотоциклисты окажутся у ворот их цитаделей (там же, стр. 68-69.) Правда, до подсчета процентов Моруа не доходит. Он только отмечает, что "кое-где над морем пошлости возвышались, не давая мелочам обыденщины поглотить себя, островки героизма" (там же, стр.50).
      4.
      Но даже в одном абзаце про "проценты" Суворов врет не только про французов, которые будто бы такие дураки и шовинисты, что у них уже и слова нельзя написать правдивого об истории разгрома Франции. Суворов врет и про злосчастного Городецкого.
      Правда, что ничего особенно умного в своей книге "Миф "Ледокола" Габриэль Городецкий не написал. Но "проценты дураков" он все-таки не подсчитывал! В приведенном Суворовым пассаже про "40% - шляпы, бесхарактерные, трусы" профессор Городецкий честно, со ссылкой, привел цитату из дневника Георгия Димитрова, который, в свою очередь, цитировал выступление Маршала Советского Союза Клима Ворошилова на пленуме ЦК ВКП(б) 28 марта 1940 г. (Г. Городецкий, "Миф "Ледокола", стр. 124-125).
      Чтобы покончить с темой о "процентах", я приведу еще одно высказывание, которое господину Суворову, не сомневаюсь, известно не хуже, чем мне. Я имею в виду знаменитое заявление президента Соединенных Штатов Гарри Трумэна, так объяснившего причину увольнения генерала Мак-Артура: "Я выгнал его со службы потому, что он не проявлял уважения к власти президента. Только поэтому. Я выгнал его вовсе не потому, что он тупой сукин сын, хотя это и правда, но у генералов это не вовсе не считается пороком. Иначе половина, если не три четверти наших генералов оказалось бы в тюрьме". (Цит. по Лен Дейтон, "Вторая мировая: ошибки, промахи, потери", стр. 613.)
      Глава 2.
      Об агрессорах
      1.
      Теперь, учитывая "исследовательский метод" Виктора Суворова, разберем основные составные части его "теории". Первая из них заключается в следующем: расположение советских войск на западной границе однозначно (по мнению Суворова) свидетельствует о заведомо агрессивных планах. Если исходить из этой логики, то первой виновницей-агрессором следовало бы признать... Польшу! Это не шутка. Одной из причин молниеносного разгрома польской армии было крайне неудачное для оборонительных целей расположение войск в приграничных районах.
      "Польский главнокомандующий маршал Рыдз-Смиглы поставил перед собой неразрешимую с военной точки зрения задачу. Он хотел удержать всю территорию Польши, а против Восточной Пруссии предпринять даже наступательные действия. Если бы он решил действовать совершенно иначе, то есть вести только оборонительные действия, используя водные преграды (реки Нарев, Вислу и Сан), и предотвратить всякую попытку ударами из Восточной Пруссии, Силезии и Словакии окружить польские войска, то тогда, по крайней мере, появилась бы возможность вынудить противника вести позиционную войну. Польская армия смогла бы продержаться до тех пор, пока натиск западных держав не заставил бы германское командование снять значительные силы с востока и перебросить их на запад... Но ничего подобного не произошло... На границе с Восточной Пруссией одна небольшая группировка (две дивизии, две кавбригады) развертывались в районе Сувалки, другая, более крупная (армия "Модлин" в составе четырех дивизий и двух кавбригад) - вдоль южной окраины Восточной Пруссии и третья (армия "Помереллен" - шесть дивизий) - в Польском коридоре. Такое распределение сил указывает на замысел предпринять наступление по сходящимся направлениям против немецких войск, находящихся в Восточной Пруссии... (Курт фон Типпельскирх, "История второй мировой войны", т. 1, стр. 23-25). Предыстория военных планов поляков свидетельствует о еще большей агрессивности. "Польша... слишком долго предавалась мечтам о возможности наступления на Германию. Одни собирались внезапно напасть на изолированную Восточную Пруссию или - как это пропагандировал польский союз инсургентов - на немецкую Верхнюю Силезию, другие даже предпринять марш на Берлин, либо по кратчайшему пути - через Познань и Франкфурт-на-Одере, либо, после захвата Верхней Силезии, путем нанесения удара западнее Одера на столицу империи". (Эрих Манштейн, "Утерянные победы", стр. 39).
      Конечно, Курт Типпельскирх и Эрих Манштейн - враги, коварные немецко-фашистские захватчики. Но о дурацком расположении польских войск писали Лиддел Гарт и Черчилль: "Все польские вооруженные силы были разбросаны вдоль границ Польши". (Уинстон Черчилль, "Вторая мировая война, т. 1., стр. 212"). А вот что пишет американский исследователь Хенсон Болдуин, в годы войны работавший военным редактором "Нью-Йорк таймс": "Поляки были горды и слишком самоуверенны, живя прошлым. Многие польские солдаты, пропитанные военным духом своего народа и своей традиционной ненавистью к немцам, говорили и мечтали о "марше на Берлин". Их надежды хорошо отражают слова одной из песен: "...одетые в сталь и броню, ведомые Рыдзом-Смиглы, мы маршем пойдем на Рейн...". (Хенсон Болдуин, "Сражения выигранные и проигранные", стр. 44.)
      Так неужели в сентябре 1939 года Польша собиралась коварно напасть на Германию? А Гитлер, если следовать логике Суворова, вовремя догадался и ударил "превентивно"? Нет! Ни в коем случае! Польское военное руководство переоценило свои силы, их способность выдержать удар немецких армий и рассчитывало, остановив немецкое вторжение, отрезать и уничтожить изолированную группировку немцев в Восточной Пруссии. НАПАДАТЬ на Германию поляки не собирались, несмотря на агрессивно выглядящее расположение войск.
      Второй пример - разгром Франции. Ожидая традиционный немецкий удар через Бельгию, военные руководители англо-французского блока сконцентрировали основные силы на бельгийской границе, готовясь немедленно выступить навстречу. То есть, расположение войск - ну очень агрессивное. Однако армия союзников не напала на Германию, хотя и Англия, и Франция УЖЕ НАХОДИЛИСЬ в состоянии объявленной войны! Это уже тогда называли - "странная война". Заняв полоску приграничной земли, англичане и французы вскорости ВЕРНУЛИСЬ НА СВОИ ПОЗИЦИИ И СТАЛИ ОЖИДАТЬ НЕМЕЦКОГО ГЕНЕРАЛЬНОГО НАСТУПЛЕНИЯ. Дождавшись вступления немецких войск в Бельгию (а заодно - в Голландию и в Люксембург), отборные англо-французские дивизии ринулись наперерез - прямо в ловушку: "При первом же появлении противника солдатам было приказано покинуть доты, которые они строили, не жалея сил, и вступить в чистом поле в опаснейший встречный бой". (Андре Моруа, "Надежды и воспоминания", стр. 69).
      Если так "агрессивно-наступательно" были расположены войска Франции, именно той страны, в которой была сформулирована, тщательно разработана и воплощена в сталь и бетон линии Мажино оборонная военная доктрина, стоит ли удивляться (а тем более возмущаться) наступательному расположению наших войск, воспитанных на ворошиловском принципе "Бить врага на его территории"?
      2.
      Тщательная разработка всевозможных планов на случай войны - одна из главных задач Генштаба любого, даже самого миролюбивого государства. И не зря в любой военной доктрине один из ключевых факторов - определение "вероятного противника". Вопрос об агрессоре может и должен подниматься, исходя из того, до какой степени дошла реализация этих самых штабных разработок.
      В истории Второй мировой войны поразительным примером подготовки, разработки и даже начала реализации планов ничем не спровоцированной агрессии являются планы военных действий Англии и Франции против Норвегии, Швеции и Советского Союза.
      Это не шутка! Действительно, на англо-французских военных совещаниях совершенно серьезно обсуждался вопрос о том, как и каким образом союзникам следует прекратить снабжение Германии нефтью из Советского Союза. В частности, изучались варианты бомбардировок нефтяных месторождений советского Закавказья (Дж. Батлер, "Большая стратегия", т.