Выслали караульных, чтобы оградить совещание от посторонних.
      Встал Наблюдатель, повел бородой. Посмотрел на Эскопеда и нахмурился. Того растолкали и попросили не храпеть. Эскопед важно покивал, тут же заснул и захрапел снова.
      Наблюдатель доложил о результатах похода. Рассказал о странном поведении "тюленей", о нападении недомерков. Совещание разом зашумело недомерки изрядно поднадоели всем. А особенно фаланге обеспеченнее и охотникам. Эскопед от шума проснулся и принялся слушать. Обеспеченны орали, что недомерки загрызли двух круторогов. Прямо в стойле. И вообще обнаглели. Охотники бурчали, что вся дичь из-за этой мерзости ушла неизвестно куда. Старейшина обеспеченцев сообщил, что те - он показал рукой вверх синтетической продукции выделяют явно недостаточно и что если охотники не станут приносить нужное количество дичи, то он за сбалансированный рацион не отвечает. Эскопед засипел, захрипел, закашлялся и, наконец, нашелся, заявив, что недоедание - это плохо.
      - Какие будут предложения? - спросил Наблюдатель.
      Воцарилось молчание.
      - Может, облава? - неуверенно предложил один из охотников.
      Остальные охотники на него зашикали. В форточку ввинтилась Саргирова голова.
      - Да вы погодите! Вы послушайте, что Елька рассказывает!
      Всех так поразило, что Саргир говорит нормальным человеческим слогом, что никто не стал возражать.
      Ввели в избу упирающегося Елисея. Он, потупясь, молчал, а уши его светились в полумраке избы, как два рубиновых фонаря. Наблюдатель пообещал прокатить Ельку на терне, а вошедший следом дед угрожал отлучением от книг. В конце концов ребенка удалось разговорить. И вот что он поведал.
      Вышел как-то Елька за деревню. Время к вечеру шло, но еще видно было. Самый чуток Елисей за Предел вышел. Он и не думал запреты нарушать. Оно само так получилось. Там птички красивые зелененькие порхают. А в ручейки рыбки серебристыми бочками посверкивают. Очень все красиво. Шел Елька и пел.
      И тут кустарники зашевелились, раздвинулись и вышли два недомерка. Смело вышли, не скрываясь. Понимали, что перед ними ребенок. Елька рассматривал их с интересом, без страха. Они ему даже понравились. Вдруг он почувствовал, что недомерки с ним будто разговаривают. Без слов, но говорят. И от этого очень щекотно где-то в глубине головы.
      Они вроде бы сказали, что очень голодны. А он им ответил, что ничего у него с собой нет, а его самого есть нельзя, потому что больно ему будет. Они этого не поняли, потому что чужой боли никогда не чувствовали. Тогда Елька протянул им руку и разрешил укусить себя за палец.
      При этих словах весь Совет ахнул.
      Когда они укусили его, он передал им свою боль. И тогда недомерки хотели убежать. Но Елька их не отпустил.
      Совет ахнул вторично.
      Он предложил им идти в Черное урочище.
      У деда Саргира затряслись ноги, и он сел на поленницу дров у грубы. Черное урочище было абсолютно запретным местом даже для большинства взрослых. Там почти на каждом шагу встречались кратеры червецов. Глубина их была не менее трех метров, а склоны скользкими, как стекло. Неосторожная жертва не могла удержаться и неудержимо скользила к страшному отверстию на дне. Оттуда делала молниеносный бросок страшная зубастая пасть на длинной жилистой шее.
      Елька объяснил, что тут можно добыть себе пищу. Главное, броситься в кратер всем вместе и вцепиться в шею со всех сторон. Елька с недоумением заметил, что недомерки подчинились ему не сразу.
      По избе прошелестел нервный смешок.
      Наблюдатель встал.
      - Вот вам одна из возможностей в овладении ситуацией...
      Он не закончил. За окном послышались гневные восклицания. Мэртилли выглянул наружу. Два охранника пытались оттащить от избы бледного длинноволосого юношу.
      - Нет! - кричал он срывающимся истерическим криком. - Не знаю я более важного дела, чем поэзия! Ибо поэзия - это жизнь. Пусть выслушают меня и услышат! Искусство действительно вечно, но мне ждать некогда!
      - Впустите! - крикнул Мэртилли. Настойчивого юношу впустили.
      - Что вам угодно? - спросил Наблюдатель.
      Юноша поутих, но вид у него по-прежнему был довольно вызывающим. Резким движением головы он отбросил волосы назад и сказал горделиво:
      - Я - поэт. Моя поэзия слишком сложна для... этих, засевших в секции поэтики. И они пятый раз отказывают мне в приеме. Требую, чтобы Совет выслушал меня!
      Ошеломленный Совет молчал.
      Юноша закатил глаза и, развернув узкие плечи, начал:
      Ходит в черной Он одежде,
      Нелюдим и невредим.
      Без улыбки, без надежды.
      И плетется смерть за ним...
      - Достаточно! Достаточно!- замахал руками Наблюдатель. Лицо его было багровым.
      - Ну как? - самодовольно поинтересовался автор.
      Мэртилли посмотрел на присутствующих с особым выражением.
      - Говорите же! - капризно потребовал гость.
      - Ну что же, - сказал Мэртилли, приняв чрезвычайно важный вид. - Стих ваш является образным выражением тринарной оппозиции. Появилась она еще у наших далеких предков. Тогда вычленилась категория "он" и "они". И все, что не "я" или "ты",- чужое, враждебное, порождение тьмы. Аналогосимвол тьмы человек в черном. А что вы думаете по этому поводу, уважаемый Саргир?
      Саргир понимающе покивал Наблюдателю, запустил пятерню в жидкую бороденку и принялся вещать с необыкновенным достоинством:
      - Стих композиционно лабилен. А что касаемо генезиса элементарных оппозиций - хоть я в них и не очень силен - тут я полностью согласен с Мэртилли.
      - Вы... Я... Стих-то вам как?
      - Вы не поняли? - высокомерно удивился Мэртилли. - Тогда дадим слово Эскопеду.
      Эскопед засопел, закряхтел и, наконец, начал говорить:
      - Тут есть намек на определенный патогномонический симптомокомплекс. Ощущение обреченности, ипохондрический настрой... Это о чем-то говорит. Кроме того, неясно вырисовываются какие-то фобии. Я бы хотел после Совета поговорить с автором поподробнее.
      - Теперь, надеюсь, вам стало яснее? - полюбопытствовал Наблюдатель.
      - Да, да. Разумеется. Спасибо. - Поэт пятился задом до самой двери.
      Звякнул сигнал связи.
      - Чую, Инспектор Альфеус приготовил нам сюрприз, - прокомментировал Мэртилли.
      В комнате появилось изображение Инспектора. Он был небрит и взъерошен.
      - Мэртилли! Есть любопытнейшие новости! - воскликнул он. Тут он заметил присутствующих и умолк. - Здравствуй. Это все - друзья?
      Наблюдатель кивнул.
      - Да, это - друзья.
      - Тогда слушайте! Я провел качественный микроанализ жидкости из бассейна, сравнил состав сырья и конечного продукта. Ну, и прикинул, что они для катализа используют. Получается чрезвычайно интересная вещь!
      Наблюдатель сделал предостерегающий жест.
      - Может быть, это не так срочно? Приезжай, поговорим на месте.
      - Да вы не бойтесь. Шеф мешать не будет. Слушайте! Производство управляется системой с примитивной обратной связью. Только узлы в ней довольно оригинальны - это сами никтоформы. В бассейне находится промежуточный продукт. Из бассейна пьют никтоформы. Если промежуточного продукта много, активность никтоформов снижается, меньше добывается сырья и, естественно, снижается уровень промежуточного и конечного продукта. Я нашел способ! Я нашел средство!..
      - Погоди! - воскликнул Мэртилли, делая шаг к изображению.
      Но было уже поздно. Альфеус выпалил:
      - Я синтезировал вещество. Щепотку его бросаешь в бассейн и процесс становится неуправляемым, обратная связь разваливается. И все заканчивается неимоверной силы взрывом!
      Мэртилли негромко выругался и устало опустился на табурет.
      - В чем дело? - сделал большие глаза Альфеус.
      - Слушай меня внимательно. Очень внимательно. Все равно теперь можно говорить открытым текстом. Сейчас я все объясню, только дам срочные распоряжения, - и повернувшись к старейшине фаланги телепат-чиков, коротко приказал: - В купол Базы шлем с телепатозаписью Инспектора и шлем изолирующий. Побыстрее только!
      Старейшина торопливо вышел. Тут же под окном послышались выкрики. Мэртилли подошел к окну.
      - Ну, вот,- бросил он через плечо.- Еще один сюрприз. Красавчика проморгали. Группа наблюдения называется! Хотя для большинства он всеобщий любимчик и вне подозрений. Альфеус, запомни: этот медведь для тебя сейчас смертельно опасен. Только заметишь - стреляй! Ты попал в переделку. Твое интересное сообщение зафиксировали не только мы. Теперь на твои биотоки как на пеленг помчатся "тюлени". И сплитером тут ничего не поделаешь. Их могут выслать сто, двести, тысячу! Сейчас старейшина телепатчиков передаст тебе два шлема. Если успеет. Изолирующий надень на голову, а шлем с записью биотоков напяль на биоскафандр. Крепись!
      Он повернулся к присутствующим. Улыбнулся. Слышался храп Эскопеда. Что-то бормотал под нос Саргир. Старейшина обеспеченнее смотрел в потолок, что-то прикидывая на пальцах.
      - Никакой торжественности, - подытожил Наблюдатель. - А ведь, судя по всему, приближается момент, когда ваша цивилизация вернется к развилке, которую проскочила не в том направлении. И кто знает, только ли два разветвления в этой вашей развилке?
      17
      Мэртилли сказал, что ждать нужно семнадцать минут. В лучшем случае шестнадцать.
      Сам для своей защиты предпринять Альфеус ничего не мог. Единственное, что он мог, это ждать.
      Самое разумное, что можно было сделать, максимально релаксироваться и ни о чем не думать.
      Первые пять минут Инспектор еще надеялся, что этот план вполне осуществим. На шестой - он вскочил и подошел к стеклянной стене. Альфеус хотел видеть сам, кто появится первым. Ведь он был не просто зрителем.
      Горизонт был безмятежно чист.
      Альфеус прижался лбом к прохладному стеклу. Стекло пахло шариками для пинг-понга.
      Ему представилось, как, задыхаясь, бегут к нему люди из фаланги телепатчиков. Лица их исцарапаны ветвями, а разорванные рубахи темны от пота.
      А в противоположной стороне идет по цепям информационный сигнал, переваривается компьютерными утробами, оценивается чьими-то мозгами за сотни парсеков отсюда и, наконец, в виде приказа поступает к никтоформам. Срабатывает одна из инстинктивных программ, и огромные "тюлени" поднимаются в воздух, И всем им дается очень простая задача - идти по телепатическому пеленгу. И уничтожить источник сигнала. То есть его самого. Если не успеют телепатчики...
      Но телепатчики появились. Неожиданно и совсем не с той стороны, откуда их ждал Альфеус. Едва он открыл дверь, как один из них бросился к биоскафандру и принялся напяливать на него телепатический шлем. Второй прямо с порога бросил Альфеусу изолирующий шлем и, едва он успел надеть его, заорал:
      - Поторопись! Наружу! Быстро! Инспектор бросился из помещения. Следом за ним скатились оба телепатчика.
      - Сюда! - крикнули из зарослей кустарника.
      Не размышляя, Альфеус сиганул через кусты. Там лежал молоденький телепатчик. Голову он подпер ладонью, на бледном лице играла лихая улыбка. Порой мальчишка забывал о самоконтроле и тогда лицо его испуганно вытягивалось.
      - С прибытием, - сказал он, изо всех сил стараясь выглядеть бывалым и ироничным. - Через кусты прыгать не обязательно. Вон как исцарапались. Успели бы обойти. У нас в запасе еще целая минута и секунд пятнадцать-двадцать.
      Старейшина телепатчиков и его помощник уже подходили к ним.
      - Летят! - ломающимся голосом закричал парнишка.
      Альфеус глянул в сторону леса и увидел, как выныривают из-за ломаной кромки "тюлени", огромные, словно древние дирижабли.
      Люди приникли к земле.
      Трава приятно холодила разгоряченное тело. Бок ощущал тяжесть надежного оружия. И Альфеусу почему-то стало ужасно весело. Он повернулся к очень серьезному старейшине и сказал улыбаясь:
      - Ну и набьют они сейчас посуды!
      Старейшина посмотрел на него и ответил вроде бы невпопад:
      - Ничего. Все будет в порядке.
      "Тюлени" шли пятью эшелонами по пять животных в каждом. В двадцати метрах от купола они замедлили движение и неподвижно зависли в воздухе.
      Через несколько секунд крайний левый тюлень первой волны отделился от группы и пошел на штурм купола Базы. Многотонная махина ударилась не в центр, а немного сбоку и только потому не превратилась в лепешку. Оглушенный, он беспорядочно вертелся вокруг собственной оси, как пес, ловящий себя за хвост. Несколько раз "тюлень" ударялся о землю, несколько секунд лежал, вздрагивая, потом медленно, покачиваясь, всплывал.
      Тут же второй тюлень в точности повторил действия первого. От сокрушительного удара задрожало здание Базы. А ведь оно было собрано из монокристаллов с идеальной решеткой!
      Все пять тюленей первого эшелона одинаково безуспешно совершили один и тот же маневр. Тюлени второго действовали по-иному. Они принялись таранить стальную дверь.
      Первый тюлень после удара плюхнулся на землю и больше не двигался. Но от удара второго "тюленя" дверь прогнулась, удара третьего замки не выдержали, и дверь распахнулась. "Тюлень" проскользнул внутрь и через минуту покинул помещение.
      - Ему полагается облизываться, - не удержавшись зашептал самый юный телепатчик и умолк, получив подзатыльник.
      Поредевший боевой строй "тюленей" развернулся и улетел восвояси. У лестницы лежали две неподвижные бесформенные туши. И еще в десятке метров от Базы дергался оглушенный "тюлень", ломая кустарник и молодые деревца.
      Старейшина поднялся, отряхнулся и негромко приказал:
      - Теперь домой. Трак, отметь в имущественном реестре безвозвратную потерю одного телепатопередатчика. Инспектор, изолирующий шлем можете снять.
      Альфеус расстегнул набухшие от пота ремешки и протянул ему шлем.
      - Иди сюда, зверушечка, - послышался голос молодого телепатчика. - Ты смотри! - воскликнул он, чему-то умиляясь. - Боится!
      Альфеус посмотрел на поляну и увидел, что там стоит Красавчик, только что выбравшийся из леса.
      - Тише! - приказал старейшина.
      Но было уже поздно, животное заметило их. Альфеус с некоторым испугом понял, что маленькие глазки буравят именно его. Он вспомнил предупреждение Мэртилли и понял, что действовать надо немедленно.
      Инспектор выхватил солитер и положил его на сгиб руки.
      - Обалдел, что ли?!
      Молодой телепатчик ухватил оружие за ствол и потянул книзу.
      - Это же наш Красавчик!
      Объясняться было некогда.
      - Извини, дружок, - сказал Альфеус и несильно ударил парнишку локтем в поддых.
      Тот застонал и согнулся вдвое.
      Едва Альфеус придал сплитеру нужное положение, как Красавчик пустился к ним неуклюжим, но быстрым галопом.
      С оглушительным треском вырвалась из ствола сплитера голубая спица. Красавчик вильнул в сторону и остановился. Под оплавившейся шерстью на лбу блеснул металл.
      - Кибер! - взвизгнул молодой телепатчик.
      Красавчик поднялся на задние лапы и пошел на них. Он ревел и выл с оглушительностью предстартовой сирены. И звуки эти настолько не были похожи на голос живого существа, что всем стало жутко.
      - В левое плечо бей! - срывая голос, закричал старейшина. - Там центр координационный!
      Альфеус поднял сплитер двумя руками и выстрелил. Красавчик вздрогнул и остановился. Рев внезапно прекратился. Альфеус выстрелил еще раз. Красавчик упал ничком, глухо ударившись о землю.
      Он был неподвижен. И только с механической размеренностью двигались лапы. Огромные желтые когти вырывали с корнем кустарники, пропахивали в траве глубокие борозды.
      - И так будет с каждым, - заключил Инспектор, пряча сплитер в кобуру.
      По лицу старейшины скользнула тень улыбки. Молодой телепатчик смотрел на Альфеуса с немым восторгом.
      18
      По расчетам Мэртилли операция по засыпке в бассейны синтезированного вещества должна была длиться около двух недель. Десять дней, чтобы добраться до самого дальнего завода. И еще четыре дня, чтобы проявилось действие ингибитора.
      Мэртилли из избы Альфеуса не выпускал, полагая, что лишний раз испытывать судьбу не стоит.
      И вот прошло четырнадцать дней. Под вечер со стороны ближайшего завода послышался легкий хлопок. Над кромкой леса в той стороне взвился султан дыма.
      Инспектор и Наблюдатель вышли во двор. Они долго смотрели на дым. Потом Наблюдатель сказал:
      - Остальные заводы тоже взорвались. Они все взорвались с интервалом в час.
      - Теперь пора помочь нашей собственной планете, - заметил Инспектор.
      - Не вижу пока что перспектив.
      - Да, - кивнул Альфеус. - Перспективы просматриваются плохо. Но это не потому, что их нет. Этой планете еще не совсем ясно, что созидать, куда двигаться. Но давно стало ясно, что разрушать. Абсолютное большинство наших соотечественников не готовы даже к этому. Они уверены в полном своем благополучии. Наша задача - подтолкнуть их к мысли, что не все в порядке, заронить сомнение. Необходимо их убедить: что-то в жизни не так! С этого мы и начнем.
      Мэртилли сощурился.
      - Мы - это ты, я и еще один человек. Доктор по профессии. Три человека на континент! Для начала этого более чем достаточно. Согласен?
      - Разумеется,- невозмутимо согласился Мэртилли и принялся набивать трубку.