В конце XIX века государственным гимном Японии был объявлен “Кимигае”. В этом гимне пробуждающейся и пробующей когти державы пелось: “Великая японская империя — это избранное единственное в мире государство, которым правит император, являющийся божеством”.
В начале 60-х руководитель управления национальной обороны будущий премьер Накасонэ предложил министерству просвещения ввести во всех школах пение гимна “Кимигае”. Накасонэ вернул этот гимн вновь Японии. Его ведомство (УНО) заявило правительству, что в школах угасает дух патриотизма, а это снижает умственные способности детей и плохо влияет на образование. Поразительный инстинкт у японских офицеров. Они верно уловили связь между умственным развитием и верностью национальным идеалам. Чем выше видит школьник перед собой цель, тем выше и подъем духовных сил. Подъем же духа подстегивает и умственную деятельность, и физическую.
Правительство и министерство просвещения отреагировали незамедлительно — они знают уже не одну тысячу лет, что никто в Японии не может сравниться с военным сословием по верности идеалам Японии.
Глава управления национальной обороны Накасонэ говорил офицерам: “Япония — крупная и грозная держава… Это однородная в этническом отношении раса, которая возмужала за две тысячи лет и говорит на одном языке… В годы войны за Великую Восточную Азию японцы делали истребители “Зеро” и прочее отменное оружие. Ввиду превосходства нашего великого народа… можно представить себе, что время от времени иностранцев будет одолевать мысль о том, как было бы страшно, если бы наша нация стала подумывать о военной экспансии”.
В конце 20-х годов нашего столетия члены древнего феодального рода Сибато создали частный университет “Кукусыкан дайгаку”. Весной 1970 года умер его первый и бессмертный ректор Т. Сибато. Университет берет студентов с правыми убеждениями и закаляет их с первого курса на разгонах демонстраций. Студенты охотно громят редакции левых газет и изданий и наводят панику на конференцию либеральных учителей.
На похороны Т. Сибато прибыли бывший премьер Киси, бывший тогда шеф УНО Накасонэ, словом, цвет японской политической элиты. В речах повторялись мотивы: “Он был верным сыном нации, почитал императора, понимал нужды армии, готовил молодых людей к грядущим боям за великую Японию”. В университете Сибато уроки “Практической этики” вел один из идеологов “японизма” С. Исихара. Новым ректором “Кукусикан Дайгаку” стал Б. Сибато, сын основателя университета. Говорят, он одержим идеей увидеть Японию хозяйкой просторов “до Урала”. У него девиз: “Уважать императора — значит любить родину”.
Программой университета предусмотрено изучение только таких полководцев и таких битв, где японцы побеждали. Глубокий педагогический смысл в этом есть. Все серьезные армии мира внушают солдатам дух победоносности. Читать художественную литературу, основанную на вымысле (“фикшн” — как говорят американцы), считается среди студентов грехом и признаком некой интеллигентной гнилости. Вся мудрость в старых солдатских уставах.
* * *
Надо заметить, что в битвах последней войны японцы от солдата до генералов не уклонялись от боя. Они как бы оставались под очарованием заклинаний великого сегуна Иэясу, который повторял: “Пусть японский дворянин помнит о своем мече, как о своей душе и не расстается с ним до конца жизни”.
О неукротимости японских офицеров и их готовности к бою.
По официальным данным, с 1941-го по 1944-го год в боях убито десять японских контр-адмиралов, четыре вице-адмирала, три полных адмирала — Сато, Ватанабэ и Ямамото. После войны было западными наблюдателями замечено, что в японском обществе ни в печати, ни в парламенте никогда не произносят слово “капитуляция”, вместо этого — “исполнение воли императора” или “вынужденное решение”. Идея о божественной миссии императорской армии, подымающейся над миром вместе с “восходящим солнцем”, живет в душах японских милитаристов.
Но верность императору и родным началам не может не вызвать восхищения. Теперь, когда монархи Европы ушли в прошлое, мы, изучая наследство свое, не имеем права вносить плебейскую злобу дня, ибо, по Канту, основной принцип эстетики есть “незаинтересованное любование”.
Двести лет назад суд разнузданной парижской черни постановил казнить доброго, старого короля Людовика XVI. С перевесом в один голос. Потом взошла на эшафот невинная супруга его — Мария-Антуанетта. Даже через двести лет в Париже пошляки из Сорбонны роняют о казенном короле: “Он умер лучше, чем жил”. Трудно вообразить фразу гнуснее.
Русский император отрекся 3 марта 1917 года, преданный всеми генералами, которым он верил. Февральские деятели — все преступники и все вне закона. Не знаю, будет ли когда-нибудь монархия во Франции, ибо монархия держится на сыновней любви к отцу, а такая любовь — это дар, который дается свыше не всем. Во всяком случае, убежден, что самый великий француз за всю историю Франции не Людовик Святой и не Наполеон, не Мольер и не Вольтер. Самый великий сын Франции — вождь шуанов Жорж Кадудаль. Ни один аристократ не мог сравниться с этим сыном мельника по богатырству, верности, благородству и отваге. Легко быть верным государю на троне. Кадудаль был верен до конца, когда король был казнен.
Русская монархия ушла в прошлое, она невозвратима. До скончания века на русской церкви останется грех, в котором она и не помышляет каяться. Ни один — ни священник, ни мирянин — не выступил в защиту арестованной семьи помазанника Божьего, как ни один делегат Церковного Собора в храме Христа Спасителя в 1917-1918 гг. не выразил ни одним словом ни протеста, ни огорчения в связи с убийством в подвале Ипатьевского дома Царской семьи. Храм Христа Спасителя был взорван не большевиками.
Мы в этом столетии вели две войны с Японией, на Востоке, и две на западе, с Германией. Германская и русская империи рухнули, а японская — процветает. Есть над чем задуматься. Обе войны с Японией прошли при жизни императора Хирохито. Он родился в 1901 году. Был первенцем в семье наследного принца Иосихито и его 18-летней супруги, принцессы Садоко.
Несчастный русский царевич Алексей был только на три года младше принца Хирохито. Алексей родился в 1904 году и стал крестником воюющей маньчжурской армии.
Хирохито пережил своего почти сверстника цесаревича Алексея на 71 год и умер в январе 1989 года. Японские молодые офицеры-камикадзе умирали за императора и “облетали”, словно белые лепестки сакуры. Главное божество в синтоизме — это, по сути, сама Япония. В Токио в середине прошлого века воздвигли храм воинской славы — Ясакуни. В Японии все войны священны, и павшие “за землю богов”, согласно синтоизму, приобщались специальной службой к сонму богов.
Ничто в мире не дает такой ясности, как сравнение судьбы России и Японии в ХХ веке и судьбы Германии и России. В судьбах трех монархий — Германии, России и Японии — запечатлены таинственные письмена о судьбах человечества. Россия за это столетие дважды воевала с Японией и с Германией. Если не считать семилетней войны с Пруссией, то в 1914 году была первая война в истории между Россией и Германией.
Германия и Япония на двух наших протяженных флангах. При встрече в Киле облаченный в мундир русского адмирала император Вильгельм II поднял на кораблях эскадры в честь приближающегося на яхте “Штандарт” русского императора сигнал: “Адмирал Атлантического океана приветствует адмирала Тихого океана”. На русском государе был мундир германского адмирала.
Ницше презирал все монархии Европы и все демократии за их зараженность рабской идеологией материализма и выгоды. Исключение делал Ницше только для русских императоров, восклицая: “Одним словом, желаю, чтобы во всей Европе царило единодушное, как в России, самодержавие”.
Он и здесь ошибся, как во всем остальном.
Продолжение следует
ВПЕРЕДИ ВОЙНА
Александр Бородай
* * *
На душе было мутно и гадостно. В скоростном реве поздних машин на Москву сходила ночь. По летнему теплый ветер трепал тюлевые занавески на окнах. Только что — в выпуске новостей на экран всплыла пучеглазая физиономия секретаря Совета безопасности. Тряся щеками, Рыбкин возмущенно вещал о выросшем в Чечне “криминальном государстве”, выплескивал на зрителей гнусную подноготную Хасавюртовского “мира”. Это верещащее существо предало свой народ, целый год заслоняя своим жирным туловищем шипящий клубок бородатых кавказских бандитов, которые в это время набирались сил, копили оружие, строили планы и на досуге вырезали остатки русского населения. А теперь, когда рушится безумная полититка Совбеза, основанная на безграничной любви к легким деньгам и хронической безграмотности, Рыбкин, еще на днях так трогательно тыкавшийся в баранью папаху Масхадова, вдруг прозрел.
Мне вспоминалась Чечня — русские люди, их дела, преданные и проданные громогласным Лебедем , вертлявым Березовским, липким, сочащимся патокой бессмысленных слов Рыбкиным и другими, — “имя же им — легион” .
* * *
А память воскрешала серые, под угрюмым небом улицы Грозного, перегороженные завалами битого камня, покрытые остовами сгоревших машин. Замурзаные солдаты-срочники и офицеры, отличимые от них лишь возрастом да особенно осунувшимися лицами и тоской в измученных ответственностью глазах. Они учились побеждать, они чувствовали себя командирами великой армии, способной разгромить любую мировую державу, а их жестоко крошили и жгли безымянные боевики.
* * *
Потом мне вспомнился осенний день, голубые ворота миссии ОБСЕ, охраняемые чеченскими боевиками в белых шапочках и нашими ОМОНовцами, с упрямой ненавистью рассматривающими выделывающихся “ичкерийских” вояк. Вот выходит генерал Романов, он мрачен, недовольно дергает углом рта, за ним следом вываливается Ахмед Закаев, обряженный под американского ковбоя, не забыл даже сомбреро и шейный палаток . Из рядом стоящего чеченского джипа несется на всю улицу визгливый полуженский голос любимого певца генерала Дудаева, вопящего военно-блатную шелуху о “русских эрэсах” и “маме”. Вдалеке, вот уже час, смешно подпрыгивая, несутся друг за другом толстые чеченские тетки и ветхие старички. Этот придурковатый танец журналисты почему-то именуют воинственным.
* * *
Огромное солнце бросает розовые блики на склоны лесистых гор. Ранним весенним утром ползли два наших бэтээра вверх, на самый юго-восток Чечни, к аулу Дарго. На очередном повороте застыла, окутанная легкими полосами тумана, разбитая “бээмпэшка. Два дня назад здесь погибли десять русских бойцов. На скате ближайшей горки встал высокий свежего дерева крест, на перекладине которого примостился шлем механика-водителя. Рядом с именами погибших топорщится кривая, чем-то красным сделанная надпись: “смерть чеченам”.
* * *
Колонна, движущаяся по дорогам Чечни, тянет за собой огромный шлейф пыли. Песчинки скрипят на зубах, пыль лезет в глаза, забивается в нос. Ощетинившиеся стволами машины мчатся среди зеленки, иногда поливая ее свинцом просто для профилактики. Потом, на привале между Шалажи и Старым Ачхоем, бойцы и офицеры плещутся в коричневой воде широкого арыка. Вдруг кто-то замечает неторопливо плывущую к нам с гор каску. Обычная солдатская каска, покачиваясь. приближается к нам, и все молча провожают ее глазами. За арыком, тяжко ухая, ведут беспокоящий огонь гаубицы.
Эта статья — предупреждение. Она посвящена тем, кто вернулся c этой войны, и тем, кто остался в Чечне навсегда.
Уже почти семь лет Кавказ и Закавказье огромной язвой гноятся и кровоточат на теле России, втягивая в себя деньги, человеческие и материальные ресурсы, разбрасывая по территории умирающей державы страшные метастазы — очаги сепаратизма и государственной измены.
Россия, теряя людей, стратегические территории и аэродромы, международный престиж и доступ к природным ресурсам, стремительно откатывается назад, на север, к своим границам XVI века. Но уход империи не принес мира этой земле. Очевидно, что именно сейчас Кавказ и Закавказье стоят на пороге широкомасштабной войны, по сравнению с которой чеченская кампания, вызвавшая мелодраматические стоны мировой общественности, покажется милым пикником на обочине.
ЗАКАВКАЗЬЕ
Исторически сложилось, что эта единая географически и стратегически территория, с древнейших времен являющаяся мостом из Черного моря в Каспий, расколота на три части по национальному и конфессиональному признаку. Православная Грузия, григорианская Армения и шиитский Азербайджан никогда не могли объединиться, а следовательно, играть более или менее самостоятельную роль в большой политике.
С точки зрения геополитики Закавказье представляет из себя треугольник.
С юго-запада сюда приходили римские легионеры, затем византийские торговцы и монахи, принесшие с собой блеск средиземноморской культуры. Затем римлян и греков сменили жестокие турецкие янычары и спахи, работорговцы и беспощадные чиновники “Высокой Порты”.
Находящееся на юго-востоке Иранское нагорье регулярно вбрасывало в Закавказье потоки завоевателей — парфян, а затем персов под знаменами различных династий: Ахеменидов, Арташидов, Сасанидов.
Сквозь перевалы Кавказа приходили отряды скифов, половцев и затем русских. Закавказье не только не было единым, но и не стремилось к объединению, раздираемое кровавыми родоплеменными войнами. Кроме того, оно было постоянным яблоком раздора между соседними великими державами. Население региона страдало от набегов и поборов, жесточайших этнических чисток. Например, один из персидских завоевателей Закавказья в качестве трофея привез на родину двадцать тысяч человеческих глаз.
Окончательно включив в начале XIX века Закавказье в свой состав, Российская империя получила в распоряжение регион, не только не приносящий никаких экономических выгод, а наоборот, требовавший огромных организационных и финансовых вливаний. Российское правительство пошло на эти затраты, принеся в Закавказье невиданный столетиями мир и относительное процветание. Жители Кавказа и Закавказья не несли такого налогового бремени, от которого страдали центральные губернии, долгое время не было у них и воинской повинности, а когда она была введена, то опять же носила довольно мягкий характер. Но зато империя, стремясь закрепить за собой эти нестабильные в политическом и социальном отношении районы, предоставляла их населению значительные торговые и иные привилегии, давала широчайшие возможности для культурного развития. Такова была специфика имперской политики России. Уделяя основное внимание решению территориальных и геополитических проблем, ее правительство часто забывало о проблемах национальных и этнических. Создавая почву для лояльности населения отсталых окраин империи, оно буквально выкачивало все соки из ее центральных губерний, тем самым подрывая силы государствообразующего народа — великорусов и чуть в меньшей степени белорусов и малоросов.
Развал российской империи в 1917 году сразу же превратил Кавказ и Закавказье в арену кровавых сражений. Этносы и родоплеменные объединения, политические партии и просто банды, вырвавшись из-под железной руки империи, принялись сводить вековые кровавые счеты.
Утверждая свою власть на Кавказе, большевики отказались проводить традиционную политику российской империи. В своих действиях они исходили не из принципов геополитики и стратегии, а из идеологических предпочтений. Они помогали внукам миюридов сдавшегося русским войскам Шамиля вырезать мирное славянское и казачье население. Они, ставящие перед собой глобальную задачу мировой революции, заигрывали с Турцией, где у власти находились революционные прогрессисты-младотурки, фактически представлявшие собой не политическую партию, а замаскированную секту саббатианцев (Саббатай Цеви — еврейский пророк XVI века, под давлением перешедший в ислам и создавший своеобразную синкретическую религию).
Именно “ленинская национальная политика”, подарившая туркам Карскую область, предоставившая автономию Нахичевани и Аджарии, передавшая Азербайджану Карабах, заложила в будущее Закавказья дополнительные бочки с порохом.
Сегодняшний уход России с Кавказа в некоторой степени возродил ситуацию 1919-21 годов. С внешней стороны основными игроками за зеленым столом власти являются: Турция, одновременно представляющая в Малой Азии интересы США, Иран, стремящийся не допустить Турцию в разряд сверхдержав, Россия, остающаяся в основном пассивным наблюдателем.
Доминирующим фактором закавказской политики становится сближение Турции и Азербайджана, не предусматривающее полного слияния этих двух государств (это не нужно прежде всего самой Турции, которая отнюдь не заинтересована в инкорпорации более чем пятимиллионного народа с существенно отличающейся культурой и нормами поведения), но полноценный политический, экономический и военный союз. Его осуществлению мешает лишь отсутствие реальной границы, которая бы могла обеспечить свободную коммуникацию, в том числе перевозку любых грузов: от нефти до оружия. Положение осложняется тем, что значительная часть Азербайджана до сих пор находится под контролем армянских боевиков.
Важнейшей целью Азербайджана в недавней карабахской войне было отторжение от Армении области, расположенной к югу от Зангезурского хребта, и создание тем самым коридора до Нахичевани. Но мобилизованные азербайджанские крестьяне дрались исключительно плохо, так что воинственные армянские добровольцы и многочисленные русские наемники сумели не только удержать Лачинский коридор, но и продвинуться далеко в глубь территории противника. А мощное армянское лобби в США и других западных странах заставляло Турцию придерживаться хотя бы видимости нейтралитета. Замороженная на несколько лет карабахская война неизбежно вспыхнет снова, так как решить эту территориальную проблему несиловыми методами невозможно.
При этом среди трех закавказских республик Азербайджан находится в самом лучшем положении. Гейдар Алиев -мудрый аппаратчик советской школы — сделал свою страну незаменимым звеном геополитических планов Турции, США и стран арабского мира. Он сделал гениальный ход, разделив акции своих нефтяных промыслов между крупнейшими державами и транснациональными компаниями, тем самым обеспечив их заинтересованность во внутренней стабильности Азербайджана. Поэтому Алиев способен вести наиболее независимую политику, продолжая, “на всякий случай”, поддерживать контакты с Москвой.
Необходимо подчеркнуть, что скорейшая интеграция Турции и Азербайджана не есть дело лишь этих двух стран, но является основным этапом реализации плана создания так называемого “туранского коридора”. Согласно этому плану, по всей протяженности азиатских границ России вплоть до границы с Китаем должен возникнуть не просто исламский, а именно тюркский блок. Прямая связь Анкара — Нахичевань — Баку — Красноводск должна не только усилить роль Турции в регионе, но и поставить под ее контроль все нефтяные запасы Каспия. Этого явно опасается Иран, являющийся сейчас естественным союзником Росиии и предпринявший в последнее время ряд шагов, направленных на нормализацию отношений с нашей страной.
Так сам по себе малозначительный кусочек закавказской земли стал точкой пересечения интересов крупнейших мировых держав. Война в Карабахе продолжалась бы и по сей день, если бы американские и турецкие спецслужбы не нашли более простой и дешевый вариант решения проблемы “туранского коридора”. Необходимость ликвидации армянского буфера между Турцией и Азербайджаном не отпала окончательно, но утратила свою животрепещущую актуальность с приходом к власти в соседней Грузии режима Шеварднадзе.
Современная Грузия в границах, очерченных советской властью, представляет искусственное образование, собранное как конструктор из многих этнических территорий (Абхазия, Аджария, Мингрелия, Кахетия, Сванетия, Имеретия, Осетия и т. д.). Она вполне могла существовать внутри огромной империи как административная единица, но мало жизнеспособна как независимое государство. Напомним, что именно на территории Грузии уже прошли три войны: с осетинами , абхазами и клановая война за власть в Тбилиси. Пытаясь сохранить рассыпающееся единство своей республики, Шеварднадзе вынужден идти на теснейшие контакты с новыми хозяевами Кавказа — турками и американцами. От них он получает политическую и финансовую помощь, от них в перспективе надеется получить и военную поддержку.
Но особенно важным фактором сохранения стабильности в республике должен стать нефтепровод по которому каспийская нефть будет направляться в Поти и Батум.
Эксперты утверждают, что за уходящий год был сформирован основной пакет договоренностей, согласно которым Грузия открывает свою территорию и дороги для транзита любых грузов из Турции в Азербайджан и обратно. Дополнительно Шеварднадзе предоставил широчайшую автономию мусульманской Аджарии, куда сразу же потоком хлынули проповедники ислама из арабских стран. В обмен турецкие политики и спецслужбы пообещали отдать Шеварднадзе на съедение Абхазию. Они обязались обеспечить в будущей грузино-абхазской войне нейтралитет подконтрольных им северокавказских боевиков, прежде всего чеченцев. Точку в этих переговорах поставила недавняя встреча Шеварднадзе и Масхадова. По некоторым данным, последний добился от престарелого грузинского “лидера” согласия не вмешиваться в намечающуюся на осень чеченскую экспансию в Дагестан. Очевидно, что неожиданный уход Шамиля Басаева из “правительства” Чечни объясняется его несогласием отдать Абхазию грузинам. Таким образом, Абахазия вновь становится одной из перспективных “горячих точек”, разменной картой в крупной геополитической игре. Еще раз разгромить грузинские войска абхазам вряд ли удастся, так как, в отличие от ситуации 1992-93 годов, на поддержку России и северокавказских боевиков рассчитывать не приходится.
Из всех развитых государств, сосредоточивших свои усилия в Закавказье, лишь Россия не имеет сколько-нибудь ясной и четкой политической позиции. Поддержка Абхазии в войне против грузин в 1992-93 годах была не слишком разумным шагом, хотя и популярным среди патриотически настроенной части общества — “в пику ненавистному разрушителю Союза Шеварднадзе”. Ведь именно на этой войне, поддерживая абхазов, выросли и окрепли основные кадры нынешнего северокавказского сепаратизма. Но даже приняв однажды не совсем верное политическое решение, Россия должна была бы придерживаться выбранной линии, пытаясь получить из этого хоть какие-то дивиденды.
Однако недавнее выступление Ельцина, в котором он пообещал не вмешиваться в грузино-абахазские взаимоотношения, разрушило хрупкие надежды, что российские политики хоть раз сделают что-нибудь не вопреки интересам своей Родины.
Итог
Мы наблюдаем, как в течение двух последних лет создавался политический союз между Грузией и Азербайджаном под реальным протекторатом США и Турции, которые и становятся хозяевами региона, тем самым замахиваясь на власть в Малой и Центральной Азии. Армения остается в изоляции, обреченная без помощи России влачить до поры до времени жалкое существование буферного государства. Именно такой неприятной перспективой объясняются настойчивые попытки правительства Армении добиться полномасштабного (даже в ущерб “суверенитету”) союза с Россией. Иначе после грядущего политического и экономического усиления Азербайджана, которое может занять несколько лет, Армения будет раздавлена силами тюркского блока или по крайней мере потеряет Карабах и Зангезур.
Наиболее актуальной “горячей точкой” Закавказья становится Абхазия, куда не ожидающие серьезного сопротивления грузинские войска могут ворваться уже в ближайшие месяцы.
Последствия предсказанных выше событий будут для России катастрофичны, прежде всего потому, что вызовут цепную реакцию на Северном Кавказе и Предкавказье. Наша страна может не только потерять каспийскую нефть, но и большую часть своих южных территорий. Политики противодействия этим угрозам у России пока нет. Более того, у нее не осталось рычагов влияния, которые могли бы существенно изменить неблагоприятную обстановку. Единственным моментом, оставляющим некоторую надежду, является организационная слабость наших противников, проявляющаяся в слишком сильной зависимости от личностных факторов. Дело в том, что лидеры Азербайджана и Грузии — немолодые уже люди со слабым здоровьем, а природа установленных ими режимов не оставляет возможностей для легитимного перехода власти в руки преемников. Скоропостижная смерть любого из них будет обозначать для этих республик начало хаоса и клановых междоусобиц, что окажется выгодным России, поскольку остановит или по крайней мере затормозит выполнение обязательств, взятых Алиевым и Шеварднадзе.
КАВКАЗ
Природных ресурсов этого региона никогда не хватало для того, чтобы прокормить даже незначительные массы людей, и экономика большинства горских этносов в значительной степени зависела от военной добычи и торговли рабами. Выработанные в течение веков ценностные ориентации кавказских народов соответствовали характеру занятий. В их основе лежит культ чистой силы и представления о том, что мужчина должен воевать или управлять, а не работать. Недаром на Кавказе бытует поговорка: “У Аллаха нет своих баранов, если он кому-то их дает, — значит он их у кого-то отнял”.
Формально большинство кавказцев исповедуют ислам самых различных оттенков. При этом большинство из них сейчас, как и столетия назад, не имеют ни малейшего понятия о мусульманской теологии и реально остаются язычниками.
Чеченцы и ингуши, а также адыги, шапсуги, кабардинцы и другие народности, сопротивлялись любой власти и законности, в том числе и своим знаменитым имамам (одного из них — Гамзат-бека — они убили, на Шамиля было совершено несколько покушений), не только в период длившейся полвека кавказской войны, но и в нашем столетии. Они, так же, как и многие другие северокавказские этносы, приветствовали революцию, которая дала им возможность вырезать большую часть русского населения региона, особенно казаков. Но уже в 1919 году большинство вайнахов яростно сражались против советской власти, отстаивая свое право жить набегами. Не успевали безжалостные войска НКВД подавить одно восстание, тут же вспыхивало другое. Последний “официально зарегистрированный” чеченский повстанец Хасуха Магомадов был убит своими же соплеменниками в 1978 году. К тому времени словосочетания: “ингушская золотая мафия” и “чеченские бандиты” стали обиходными не только на северном Кавказе, но и в Москве и Казахстане. Кстати, усилия товарища Сталина по ликвидации чеченской опасности не были, как это принято считать, такими уж эффективными. Судите сами — депортировано было немногим более трехсот тысяч человек, а после реабилитации вернулось почти шестьсот.
Основными и наиболее постоянными союзниками России на Кавказе всегда были осетины — единственный народ индо-европейского происхождения, частично исповедующий христианство, чьи земли клином врезаются в территории старинных врагов русских, — вайнахов и народов адыгской группы, в том числе кабардинцев.
Современное состояние Кавказа характеризуется наличием консолидированных усилиями турецких и американских спецслужб нескольких горских этносов, сплоченных под зеленым знаменем ислама для завоевания жизненного пространства на севере. Но основной задачей кавказских боевиков на сегодняшний день, становится окончательное отсечение России от нефтяных запасов Каспия. Поэтому наиболее угрожаемой зоной является Дагестан. Власть в этой маленькой республике традиционно “держат” аварцы и даргинцы. В привилегированном положении находятся также и лакцы. Такая ситуация была создана советской властью, всемерно поддерживавшей развитие именно горных ( революционно настроенных) народов, зачастую в ущерб жителям долин, например, ногайцам, лезгинам, кумыкам и т. д. Естественно, особенно угнетенными себя чувствуют и чеченцы-акинцы, которых в Дагестане насчитывается около сорока тысяч человек.
Горцам предоставлялись льготные кредиты, искусственно завышались закупочные цены на сельхозпродукцию, передавались под выпас скота богатейшие земли в долинах. Из них формировали элиту, оставляя нацбронь в высших учебных заведениях. Сегодня объединившиеся под началом чеченцев-акинцев равнинные этносы готовы обрушить власть в республике и отвоевать “этнические территории”. Конечно, армия “Ичкерии”, насчитывающая около десяти тысяч человек, вооруженная тяжелой техникой, не откажет в помощи братским народам. Чеченские стратеги уже готовят захват Каспийска (нефтепромыслы) и операцию по блокированию частей российской армии и внутренних войск в районе города Буйнакск.
Собиравшийся в июне “съезд народов Дагестана” ставит ультиматумы, требуя отделения некоторых районов республики и присоединения их к Чечне, принятия дикого закона “О правах коренных народов Дагестана”, в котором декларируются права любого народа на самоопрделение, вплоть до отделения, и на заключение договоров, в том числе и международных. Единственный народ, не имеющий этнической территории и “коренных прав”, — это, конечно, русские.
Аварцы и поддерживающие их даргинцы, вместе занимающие около восмидесяти процентов государственных должностей в республике, готовятся сопротивляться попыткам вырвать у них власть. Они пытаются провести через Госсовет Дагестана, председателем которого является аварец Магомед-али Магомедов, закон о введении поста президента. Новыми лидерами аварского народа становятся недавно экспортированный Москвой партаппаратчик старой школы Рамазан Абдулатипов и руководитель ”Союза имама Шамиля”, бывший уголовник, депутат местного парламента Гаджи Махачев. Абдулатипов на съезде аварского народа уже заявил о его государствообразующей роли, чем вызвал дикую ярость предствителей других народностей Дагестана. Характерно, что ищущие союзников аварские националисты несколько месяцев назад развернули кампанию по защите прав русского населения Дагестана: “кто обидит — обращайтесь к нам”. Так аварцы — потомки имама Шамиля — оказались в данный момент сторонниками сохранения российской власти на Кавказе. Иначе их место займут вернейшие вассалы Турции и США — чеченцы.
Взрывоопасная обстановка в Дагестане успешно подогревается извне с помощью агентуры, действующей под религиозной “крышей”. С помощью проповедников из Саудовской Аравии, Иордании, Пакистана и Афганистана по Кавказу с бешеной скоростью распостраняется ваххабизм (экстремистская мусульманская секта, чье название произошло от имени основателя — Ваххаба, имеющая тайные степени посвящения и ставящая своей главной задачей искоренение неверных).
