Погибли два сына Шульгина и много родственников и друзей, но и после тюрьмы он нашел в себе силы извиниться перед покойным Лениным за грубые выпады в его адрес при жизни и после смерти. Он написал даже целую апологию “Дело Ленина”, которую я прочел в архиве КГБ, куда с трудом проник, готовя книгу. У меня было очень странное ощущение, поскольку я сидел у окна, глядя на зарешеченные окна внутренней тюрьмы КГБ, в которой содержали два года Шульгина, и читал, что Ленин стал для русского народа иконой, с чем не считаться нельзя. И это ощущение усилилось, когда мне вдруг принесли коробку с моими собственными письмами (мы дружили с Василием Витальевичем и переписывались). Каково это — разбирать свой почерк в таком заведении!
Замечательное творение Щусева, скромное, но запоминающееся, никак не отвлекающее внимания от кремлевской стены и ее башен, следовало бы сохранить как выдающийся памятник эпохи, в которой мы родились и провели молодость, хоть и скудную, но не лишенную своих радостей. Кстати или некстати, я упомяну, что, учась в академии, я отходил мимо мавзолея пять парадов. И на последнем, в 1952 году, наш батальон оказался как раз против мавзолея. Мне, стоявшему из-за большого роста в первой шеренге, метров с тридцати было отчетливо видно, как все наши горячо любимые руководители со Сталиным во главе вышли гуськом из дверей усыпальницы. Но выйдя, Сталин взглянул на часы и не стал подниматься на трибуну, так как обычно он появлялся на ней ровно в десять. Став спиной к нам, он снял фуражку, и у меня, как, наверно, у моих товарищей, видевших его на портретах с неизменной густой шевелюрой, екнуло сердце… Он достал платок и вытер большую, желтую, как дыня, лысину. Моя жена вспоминает, как школьницей она думала, что Сталин никогда не ходит в туалет…
Скажут, что я намеренно способствую “окончательному разрушению сверхимперского духа”, а я отвечу, что мы были людьми, а не манекенами, что мы не боялись роптать и подшучивать над властью, что мы, молодые военные, обладали большим достоинством, чем нынешние… И мы осознавали необходимость дисциплины, без которой у нации будущности нет.
Оставьте нам наши воспоминания, оставьте нам Красную площадь такой, какой ее видели и знали все живущие. Оставьте покойным поэтам их стихи. Мне кажется, что танкист Сергей Орлов, все лицо которого было одним страшным ожогом, думал лишь об одном из мавзолеев, когда в 1944 году написал:
Положен парень в шар земной,
Как будто в мавзолей.
Я никогда не был коммунистом и не пользовался никакими благами, кроме тех, что давал мне тяжкий литературный труд. И мне приходит в голову: а куда денут бывшие коммунисты, нашедшие выход своей деловой сметке, плиты мрамора, порфира, гранита, лабрадора, если мавзолей разберут? Неужто растащат по своим дачам-дворцам, как растащили все наше государственное имущество, и присобачат их вместо ступеней у помпезных входов, чтобы, вытирая об них ноги, тешить свое тщеславие, без которого и власть не всласть?
ПЛЯСКИ НА ГРОБАХ Сергей Стратанович
Накануне так называемого “дня независимости” — праздника, абсурдное название которого (“независимости” страны от своих собственных провинций, Малороссии, например, или Чечни?) призвано замаскировать владычество над русским народом разбойного и грабительского, компрадорского режима, глава государства вручил в Кремле награды новоиспеченным лауреатам от литературы и искусства.
В связи с этим событием можно было бы вновь поднять давний вопрос о правомерности решений высшей бюрократии относительно явлений, стоящих вне сферы ее жизнедеятельности, а зачастую — и выше ее понимания, напомнить о взглядах на эту проблему таких ярких мастеров, как Гюстав Курбе, которые не признавали компетентности властей в вопросах искусства и отказывались от получения каких-либо официальных наград и знаков отличия. Разумеется, дело правителей (речь не идет о таких просвещенных правителях и меценатах, каким был Лоренцо Медичи, прозванный Великолепным) — приближать к себе поэтов и живописцев или возводить их в ранг придворных, но все это ни в коей мере не может служить свидетельством истинных достоинств произведений искусства, как и их создателей. Даже в самые “застойные времена” не кем иным, как Л. И. Брежневым было заявлено, что в делах искусства выносить суждения и давать оценку — дело художественной критики.
Однако в данном случае речь не о Борисе Ельцине как знатоке и любителе искусства и не о Марке Захарове как о вновь поощренном дуайене лицедейского цеха, а о том и другом как об экс-коммунистах, публично спаливших свои партийные билеты и гордящихся своим отступничеством. И повод для такого разговора ничуть не надуманный: первый высказал очередную “руководящую” идею, при этом как бы советуясь с присутствующими, якобы “культурной элитой” страны, а второй аплодисментами выразил полное свое согласие и одобрение. В очередной раз, пренебрегая публичными опровержениями родных давно усопшего основателя государства, в котором он родился, и партии, в которой он не просто состоял, но достиг высочайших постов, Ельцин топорно повторил заведомую ложь (пущенную, помнится, большим “законником”, таким же лжекоммунистом Собчаком) о несуществующем в природе “завещании” В. И. Ленина. Предав забвению, более того — поношению писаные и неписаные заветы своего вчерашнего вождя и учителя, Ельцин тем не менее фарисейски требует выполнить последнюю его “волю”. И чтобы не оставалось уже никаких сомнений относительно того, а что же будет после этого с трибуной-усыпальницей, авторитетно заявил: “Убрать мавзолей с Красной площади!”. Какой позор — слушать подобные заявления от первого лица страны (возможно ли назвать его настоящим руководителем)!.. Буквально накануне проводит он в Государственном русском музее показное заседание, призванное подчеркнуть заботу о нуждах отечественной культуры, а назавтра призывает снести с лица земли уникальный памятник, повсеместно признанный жемчужиной мировой архитектуры ХХ столетия — сооружение, в создании которого принимали участие не только выдающийся зодчий — традиционалист А. В. Щусев, но и крупнейший наш “модернист” К. И. Мельников! Это ли не вандализм, продиктованный неуемной злобой и ненавистью. Впрочем, в представлениях наших либералов-”демократов” он ничуть не расходится с навязшей уже в зубах “цивилизованностью”. Одной рукой возводя бетонную копию Храма Христа Спасителя, другой одновременно рушить святыню, ставшую алтарем Победы 1945 года! Вот уж беспрецедентный случай, далеко выходящий за рамки исторического беспамятства, свойственного невежественным Иванам-не-помнящим-родства и более смахивающий на осквернение реликвий и символов прошлого, славы отцов своих, достойное лишь иудиного роду-племени.
Поскольку многие из творимых ныне святотатств лицемерно прикрываются ссылками на христианские законы и обычаи, уместно напомнить власть имущим временщикам грозное библейское предостережение: “Горе вам, что строите гробницы пророкам (в нашем случае — восстанавливаете уничтоженные храмы)… и говорите: если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их… Таким образом вы сами против себя свидетельствуете”. (Матфей, 23, 29-31).
О чем думали новоявленные лауреаты, внимая патологическим бредням безальтернативного демократического идола (особенно страшным тем, что они являются выражением непреклонной воли правящих кругов) — неизвестно… Но ни ропота возмущения, ни волны негодования не пробежало по Георгиевскому залу, наполненному мутантами, либо заглушены они были подобострастными и бездумными хлопками. Ни один награжденный не снял своего венка и не бросил его в искаженную кривой ухмылкой физиономию великого провокатора, явно достигшего своей цели — нужной реакции зала. Никто не проронил ни слова осуждения или протеста…
Откуда такая ненависть к своей истории, к делам своих предков, к героическому прошлому народа (а ведь ленинский период не только наши, но и многие западные историки называют именно героическим).
Впрочем, во всем этом есть своя неумолимая логика, логика предательства и ренегатства, убедительно и глубоко раскрытая около полувека назад английским историком-марксистом Исааком Дейчером. В апреле 1950 года в журнале “Репортер” была опубликована его статья “Совесть экс-коммунистов” — отзыв на книгу “Бог, не оправдавший надежд” (The God That Failed). Среди ее авторов были такие известные писатели, некогда симпатизировавшие коммунизму и Советской России, как Андре Жид, Артур Кестлер, Луис Фишер и другие.
Дейчер вступает в полемику с ними и оспаривает, например, Кестлера, утверждавшего, что бывшие коммунисты — это “единственные люди, которые знают все” об этом явлении, то есть о коммунизме. В глазах Дейчера справедливо совершенно обратное: из всех прочих они имеют наименьшее о нем представление, и поэтому “педагогические претензии” их явно несостоятельны.
“Еще хуже то, что для экс-коммунистов весьма характерной чертой является их неспособность к отстраненному восприятию. Их эмоциональная реакция против своего бывшего окружения держит их мертвой хваткой и не дает им возможности осознать драму, в которую они были вовлечены. Изображаемый ими портрет коммунизма и сталинизма представляет собой гигантскую камеру всевозможных интеллектуальных и моральных ужасов. Созерцая этот портрет, непосвященные удаляются от политики и попадают в область чистой демонологии (…) Эта приобретающая иррациональный характер эмоциональность определяет эволюцию многих бывших коммунистов”. Ссылаясь на свидетельство одного из авторов вышеупомянутой книги, Игнацио Силоне, И. Дейчер пишет о том, что поначалу “почти все экс-коммунисты порвали с партией во имя коммунизма”. (Не так ли было и у нас в стране во времена горбачевщины? Под дымовой завесой лозунгов “Больше демократии”, “Больше социализма” шел активный демонтаж самых его основ). “Едва ли не каждый начинал с требований вылить грязную воду русской революции, чтобы обезопасить купающегося в ней ребенка.
Чуть раньше или чуть позже эти намерения были отринуты или забыты. Порвав с партийной бюрократией во имя коммунизма, еретики идут дальше — к разрыву с самим коммунизмом. Они заявляют, что обнаружили будто корни зла идут гораздо глубже, нежели им представлялось вначале (…) Они уже больше не защищают социализм от неправильного применения — теперь они уже предостерегают человечество от опасностей социализма. Они уже больше не выливают грязную воду русской революции с тем, чтобы предохранить ребенка, — они вдруг обнаруживают, что сам этот ребенок — чудовищный монстр, которого следует придушить. Так еретик становится ренегатом”. (Не напоминает ли нам это яркое описание последовательного, шаг за шагом, перерождения пути самого Е. Б. Н. из “борца с привилегиями” номенклатурщиков в яростного борца с “преступным” коммунистическим прошлым?)
Заслуживает внимания и следующая параллель, проведенная И. Дейчером, когда он говорит о позиции деятелей культуры в связи с выбором ими определенной политической ориентации. Приверженцы идеалов Великой французской революции, отошедшие в тень с воцарением сбросившего маску республиканца Наполеона, не спешили переметнуться в лагерь князя Меттерниха и его “Священного Союза”, хотя разочарование их было велико, недаром Бетховен, узнав о намерении Бонапарта короноваться, снял посвящение ему своей “Героической Симфонии”. “Как досадно и как позорно, что большинство интеллектуалов, — писал Дейчер, — склонны последовать скорее примеру Уордсворта и Кольриджа, нежели Гете и Шелли”, отказавшихся, каждый по-своему, сделать выбор в пользу реакционнейшего Священного Союза. Если Уордсворты наших дней, по словам Дейчера, были шокированы зрелищем Сталина, “братающегося с Гитлером и Риббентропом, то их, как, например, “Славу” Ростроповича, ничуть не смущает капитулянтская политика нынешних правителей России. И хотя в наши дни не создано новой Eroicas (“Героической”), но страницы, содержавшие посвящения, были, однако же, порваны очень решительно… Да, “Бывали хуже времена, но не было подлей…”
Больной, косноязычный, но облеченный властью старик со злорадной ухмылкой предлагает избранным представителям, “элите” творческой интеллигенции, предать забвению великий период истории Родины, разрушить сооружение, являющееся не только памятником гениальному человеку, революционеру, мыслителю и политику, но и памятником, олицетворяющим целую эпоху в жизни Отечества, — и получает бездумное (если не сказать безумное) согласие и одобрение большинства присутствующих. Вспомнил ли в тот миг кто-нибудь из них, что на счету свердловского секретаря обкома уже есть подобное деяние, а именно — снос печально знаменитого Ипатьевского дома, где нашла свой конец царская семья. Разрушительный зуд “главного строителя” страны горбачевских времен поистине не знает границ.
Вездесущие тележурналисты, столь успешно поработавшие над сменой ориентиров в общественном сознании и над внедрением в головы людей “новых ценностей” (давно заготовленные Алленом Даллесом и иже с ним), тут же по горячим следам взяли ряд интервью, и вот что заявил, например, писатель Анатолий Приставкин: Красная площадь, оказывается, должна стать местом увеселений, празднеств и молодежных гуляний, и поэтому отсюда следует убрать все, что напоминает о грустном, печальном и трагичном… Но позвольте, здесь же находится и Лобное место, — как же быть с ним? А захоронения у Кремлевской стены? Как не вспомнить тут народную мудрость: “Могила героя — не кладбище!”
Главную площадь страны, где люди приобщались к непостижимому, мистическому чувству сопринадлежности к российской истории, ощущению высшей державной власти, хотят превратить в заурядную площадку для танцулек, низкопробных рок-фестивалей и показа заграничных мод?!
Не бывать же этому никогда! Неужели в стране не осталось сил, способных противостоять свирепому и чудовищному натиску враждебных разрушительных сил?
Люди, очнитесь! Упустите время сегодня — завтра будет поздно. Хватит плясать под дудку экс-коммунистов! Когда они убедятся в вашем безразличии, увидят, что вы ничем не отличаетесь от них самих, не будет вам никакого снисхождения. Возводимое на обломках российского, советского прошлого здание неокапиталистической рабовладельческой демократии будет пострашнее любого пугала.
100 МИЛЬОНОВ — С ПРОКУРОРОВ Н. Михайлов
Знакомый мой из Москвы поехал на родину — в Тамбовскую область. И там его избили. Избили зверски. В Первомайскую райбольницу он был доставлен почти в бессознательном состоянии.
На следующий день к нему в больничную палату прибыли сотрудники местной милиции. Записали показания, из которых следовало, что потерпевший не знает тех, кто его изувечил, и отбыли восвояси. А через десять дней следователь Первомайского РОВД возбудил уголовное дело. Дело на… самого потерпевшего — Владимира Казюлина.
Оказалось, следователь “установил”: есть лица, принимающие на себя вину за избиение Владимира, но привлекать надо не их, а его — потому как он совершил в сельском клубе хулиганские действия с применением огнестрельного оружия — пистолета. И те, кто Владимира бил, причиняя ему тяжкие телесные повреждения, не превысили предела необходимой обороны.
У первомайских милиционеров не было ни пистолета, из которого якобы стрелял Владимир, ни гильз, ни пуль, ни свидетельств беспристрастных очевидцев. Были у них только показания тех, кто брал на себя избиение. Милиция таким образом вычеркнула факт избиения из числа нераскрытых преступлений. То есть совершила подлог. Но прокурор Первомайского района Самошкин утвердил арест Владимира и содержание его под стражей сроком на три месяца.
Прокурор Самошкин, как и все мы, смертный человек и может просто ошибаться, доверяя милиции. Хотелось бы так думать. Но когда следствие закончилось и дело было направлено к Самошкину, то он задержал его у себя на целый месяц. А Владимир тем временем этот месяц сидел под арестом, что противоречит как 11-й статье уголовно-процессуального кодекса, так 22-й статье Конституции РФ. Прокурор Самошкин, назначенный надзирать за тем, чтобы не нарушался закон, в данном случае сам преступил закон без всякого на то основания, задержав передачу дела в суд и, соответственно, продлив заключение Владимира.
Под стражей его продержали семь месяцев. И теперь он за то время, которое незаконно находился под арестом по вине прокурора Первомайского района, хочет взыскать с прокуратуры Тамбовской области 100 миллионов рублей. Соответствующий иск Владимир направил в Хорошевский суд Москвы.
Раньше при нарушении закона теми, кто призван блюсти закон, граждане писали жалобы в ЦК КПСС. Теперь, как видим, пишут заявление в суд. Жалобы нередко приводили к наказанию нерадивых блюстителей на партийных бюро. Возымеет ли действие заявление в суд и будет ли прокуратура Тамбовской области наказана рублем — станет известно 18 июля.
Н. МИХАЙЛОВ
ГДЕ ИСТИНА?
Все богохульные умы,
Все богомерзкие народы,
Вышли теперь из царства тьмы
Во имя братства и свободы…
Эти тютчевские строки звучат в конце ХХ века, увы, как сбывшееся пророчество. Обманутая обещаниями «свободы», ограбленная и преданная под крики о «братстве», Россия теперь на собственном горьком опыте знает: «богохульным умам» иуд внутренних и «богомерзким народам» сил внешних мало расчленить ее державное тело, недостаточно растащить ее несметные богатства и унизить ее добрый и доверчивый народ. Все это уже случилось, а Русь все же жива и способна к возрождению!
История свидетельствует: не раз и не два русские катастрофы становились прелюдией к последующему взлету народного благочестия и державной мощи страны. Об этом помнят и наши враги, потому-то они сегодня так усиленно домогаются осквернения русских святынь, растления соборной души народа, поругания веры и раскола Церкви. Ибо теперь уже всем понятно: до тех пор, пока русское сердце хранит в себе благодатную силу Святого Православия, Россия по милости Божией способна воскреснуть после любого погрома!
Битва за Россию превращается сегодня в битву за веру. И кипит это незримое, но ожесточенное сражение не только в Русской Православной Церкви, где ревнители чистого святоотеческого православия противостоят мощной обновленческой группировке либеральных иерархов и высокопоставленных экуменистов. Ареной ожесточенного противостояния защитников Святой Истины и «предтеч антихристовых» становится весь мир, все Поместные Православные Церкви, все духовное пространство Вселенского Православия.
«Мы ответственны за то, что происходит в мире, — сказал недавно один из старейших русских иерархов, митрополит Антоний (Блум). — Потому что от пассивности, от безучастия, безразличия мы даем волю всем злым течениям на свете… Гражданственность требует от нас, чтобы мы вдумывались в общественные, политические ситуации и ставили перед собой вопрос: что я могу как христианин внести в эту ситуацию?
Нам надо защищать православие. Нам надо искать православие в самых его глубинах. Одна из твердынь православия — наше богослужение. Другая твердыня — вера как таковая, Символ Веры и наше исповедание. Они нас защищают…»
К этим словам престарелого митрополита, которого даже самые пристрастные критики не смогут заподозрить в «реакционности» и «фундаментализме», нам нечего добавить. Сие и буди, буди! Аминь.
ПРАВОСЛАВНАЯ ГРУЗИЯ ОТВЕРГАЕТ ЭКУМЕНИЗМ Андрей Рюмин
Не секрет, что одной из самых острых проблем современного русского православия является угроза внутрицерковного раскола, связанная с деятельностью обновленческой, либерально-экуменической группировки церковных иерархов. В связи с этим недавний — и для многих совершенно неожиданный — выход Грузинской Православной Церкви из Всемирного Совета Церквей (ВСЦ) грозит существенно изменить внутрицерковный баланс сил в России.
С одной стороны, это — хороший пример для Московской Патриархии, которая никак не может решиться на подобный шаг, несмотря на возмущение основной массы верующих вероотступничеством отечественных экуменистов. С другой стороны, на фоне решительных действий грузинских защитников чистоты православного вероучения становится очевидной вся фальшь надуманных аргументов наших доморощенных апологетов ВСЦ, грозящих Русской Православной Церкви «международной изоляцией» и «осуждением мирового сообщества» в случае ее разрыва с экуменическим движением.
* * *
События в Грузии начались с того, что вскоре после Пасхальных торжеств настоятели четырех крупнейших монастырей в открытом письме заявили, что прекращают общение с Патриархом Илией II из-за его экуменической ереси.
«На Содом становится похожей Церковь, в которой находит себе место мерзость еретических учений, — писали иноки в своем обращении к верующим. — Долготерпелив и милостив Господь и как ради праведного Лота отлагалась казнь Содома, так ради правоверных рабов Своих не отнимает Он до времени благодати Святаго Духа от Церкви, уклоняющейся в еретическую мглу. Но до каких пор? Где предел беззакония, превышающий долготерпение и милость?
Если наступает время Лотова исхода, то это время окончания сроков, время исполнения судов Божиих, время праведного гнева, время отъятия самого Духа Жизни. Так, признаком духовной смерти онечестивевшейся церковной иерархии является исход из среды греха ее истинных чад Православной Церкви. И лишь тогда, когда Господь выведет из-под ярма нечестивых всех верных Ему, Свою истинную Церковь тогда благодать Святаго Духа окончательно покинет сборище оставшихся еретиков».
Выступая против либерально-экуменического перерождения Православия, авторы этого письма сформулировали шестнадцать главных тезисов в обоснование своей позиции.
«1. Экуменизм есть ересь! Боле того: экуменизм ересь всех ересей.
2. Из многочисленных заблуждений, которые включает в себя экуменизм, самое принципиальное и глубокое это заблуждение относительно природы самой Церкви, это ересь эклезиологическая. Она противна Никео-Цареградскому исповеданию православного Символа Веры, ибо утверждает, что «Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви» на земле нет.
3. Так называемый «Всемирный Совет Церквей» уже в самом своем названии содержит противоречие православно-христианскому учению о единой истинной Церкви. А в своей «теории ветвей» он и вовсе отвергает этот православный догмат. И такое принципиальное отвержение ВСЦ пытается осуществить на деле в своей воинственной практике «религиозного плюрализма».
4. Православная Церковь, участвуя в деятельности вышеупомянутого «Всемирного Совета Церквей», заявляет тем самым о согласии с его учением и его деятельностью. Таким образом она становится причастницей всей лжи и всех заблуждений Совета. Она становится еретической в той мере, в какой еретичен сам этот Совет.
5. Еще более глубокое внедрение ереси в тело Церкви происходит от участия ее иерархии в различных формах совместных богослужений, проводимых различными структурными подразделениями Совета в порядке их рутинной деятельности.
6. Грузинская Православная Церковь (ГПЦ) продолжительное время (с 1962 г.) является активным членом ВСЦ. Эта активность, выражающаяся в деятельности ее высших иерархов, соответствует отпадению в ересь или, лучше сказать, уже есть ересь по существу.
7. Как в своих многочисленных публичных выступлениях, так и ex cathedra (в проповеди с церковного амвона — ред.) высшие иерархи ГПЦ явили себя апологетами и проповедниками ереси экуменизма. На Поместном Соборе Грузинской Церкви 1995 г. участие в этом движении было подтверждено и одобрено соборным церковным авторитетом. Через такое одобрение произошло окончательное внедрение ереси в тело Поместной Грузинской Церкви.
8. Когда Церковь в какой-либо мере начинает принимать еретические учения, спасительная благодать в ней умалятся. Когда же Поместная Церковь целиком принимает ересь спасительная благодать совершенно отступает от этого сообщества, т.е. спасение души для ее членов становится невозможным, даже если они пожертвуют жизнью ради своих убеждений.
9. Из создавшегося в ГПЦ положения существует только два выхода: или Церковь отказывается от своих заблуждений, или искатели спасения оставляют собрание неверных.
10. Отказ Церкви от ереси экуменизма должен выразиться в выходе из Всемирного Совета Церквей. Другого пути нет.
11. Такое решение может принять лишь высшая иерархия ГПЦ — это ее прерогатива. Но иерархи отказываются это сделать.
12. Часть их считает такой шаг противоречащим «современным глобальным интеграционным процессам». Подчиняя в своих представлениях жизнь Церкви лишь законам социального функционирования, они угрожают христианам «экономическими трудностями», «политической, религиозной, культурной изоляцией» и прочим множеством призрачных ужасов.
13. Такой образ мышления обнажает оскудение веры в промыслительное окормление Церкви ее Творцом и Зиждителем, Иисусом Христом. Это неверие, это реальный атеизм, пленяющий ум и совесть. Не ведают таковые, что доныне не оставляет Господь Своих истинных служителей, не дремлет Его око и тверда Его десница.
14. Другая часть иерархов, не имеющая истинного христианского сознания и не желающая осмыслить самого существа догматов Церкви Христовой, считает, что членство в ВСЦ не есть сколь-либо значительный грех. Сии путем различных компромиссов пытаются обмануть Бога и самих себя.
15. Так что же остается ищущему спасения православному христианину, который уверен, что само это спасение невозможно без исповедания правой, свободной от еретической мерзости веры?
16. «…Они же пошли из синедриона, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие» (Деян.5,41)”.
Далее свое решение о разрыве евхаристического общения с патриархом-экуменистом Илией II настоятели монастырей обосновали ссылкой на 15-й канон Двукратного Константинопольского Собора, гласящий: «Тот, кто отделится от своего епископа и до соборного определения прекратит с ним общение, когда этот епископ публично проповедует ересь и явно учит о ней в Церкви, тот не только свободен от законного наказания, но напротив, достоин всяческой чести как стремящийся к истинному православию, ибо осудил он не епископа, а лжеепископа и лжепастыря, и не только не внес раскола в Церковь, но избавил ее от раскола и разделения». Еретиками же, — добавляли авторы письма слова преподобного Максима Исповедника, — являются и те, кто даже отчасти не согласен с учением Церкви и лишь в малом искажает его».
Письмо подписали настоятели крупнейших грузинских обителей: настоятель монастыря преподобного Шио Мгвимского архимандрит Георгий, Настоятель Лавры преподобного Давида Гареджийского архимандрит Григорий, настоятель Бетанского монастыря иеромонах Аггей и настоятель Зарзмского монастыря архимандрит Георгий.
Последняя подпись под этим заявлением была поставлена 15 мая. Сперва грузинское священноначалие по привычке рассчитывало «замять» дело, наказав ослушников и сделав вид, что ничего необычного не случилось. Но таким планам не суждено было осуществиться. Уже 19 мая к требованию монахов присоединились другие представители духовенства, равно иноки и приходские священники, обратившиеся к Илие II и епископату Грузинской Церкви с предложением прекратить экуменическую деятельность ГПЦ.
«Ваше Святейшество, преосвященные епископы, — говорилось в этом обращении. — Оповещаем вас, что по благословению управляющего Шемокмедской епархией преосвященного Иосифа 19 мая сего года состоялось собрание священства Гурии. На этом собрании было рассмотрено положение, создавшееся в лоне Матери-Церкви… Нижайше просим вас не раздирать расколом хитона Церкви Христовой. Ради любви — примите решение выйти из ВСЦ. В противном случае, мы присоединимся к решению прекратить с вами евхаристическое общение».
Наличие архиерейского благословения на проведение такого собрания, обнажившего раскол и в среде грузинского епископата, видимо, решило дело. Уже на следующий день было созвано экстренное заседание Священного Синода, на котором священноначалие Грузинской Православной Церкви приняло решение удовлетворить все требования монахов и выйти из Всемирного Совета Церквей и Конференции Европейских Церквей. В постановлении Синода говорится, что главная причина такого решения — «продолжающиеся усилия руководства ВСЦ придать этой организации единые экклезиологические функции», а проще говоря, превратить сие еретическое сборище в фундамент для создания некоей «Мировой Церкви».
Это решение грузинского Синода было официально отправлено в женевскую штаб-квартиру ВСЦ 22 мая 1997 года. Тридцатипятилетняя история участия Грузинской Православной Церкви в экуменическом движении завершилась. И слава Богу!
* * *
Безусловно, главный вопрос, который волнует теперь русскую православную общественность, таков: не повторится ли подобное развитие событий в России?
В значительной мере дальнейший ход дел будет зависеть от того, как поведет себя теперь патриарх Алексий II. А он, похоже, еще не принял окончательного решения. В результате чего почти одновременно совершает взаимоисключающие поступки. Например — делает публичные заявления о том, что «привнесение любых новшеств в церковную жизнь воспринимается народом Божиим, который является хранителем веры православной, как новообновленчество, поэтому мы будем впредь все делать для того, чтобы сохранять наши традиции» и награждает председателя Конференции Европейских Церквей, завзятого экумениста-протестанта Жана Фишера, одной из высших церковных наград Московской патриархии.
«Очевидно одно, — печалятся наши отечественные либералы, — после победы монахов в Грузии антиэкуменические выступления других Церквей станут более активными» («НГ-религии» N5, 1997). Да, теперь делать вид, что в Русской Православной Церкви не существует опасности раскола, к которому подталкивают нас активизировавшиеся в последние годы обновленцы, будет гораздо сложнее. А ведь на что только ни шли высокопоставленные экуменисты в Московской Патриархии ради того, чтобы сбить волну возмущения верующих вероотступничеством церковных либералов!
